+++
Ресторан, который выбрал Зейн — идеальный. Он находится на верхнем этаже одного из небоскребов, откуда открывается вид на ночные огни Берлина. Интерьер — шикарный, с восточным оттенком и бесчисленными растениями. С потолков свисают горшки, зеленые листья спадают вниз, почти достигая голов гостей. Посреди комнаты расположена беседка, обвитая несколькими растениями, которые, кажется, медленно поедали деревянную архитектуру. Между листьями мигает разноцветная гирлянда, освещая пространство вокруг. Луи не удивился, что Зейн выбрал этот ресторан для их предстоящего ужина. Он идеально вписывался в обстановку, соответствовал спокойной и мечтательной атмосфере и придавал правильный вид массивному столу и разномастным стульям. Однако самого Малика до сих пор не было. Томлинсон прибыл около пятнадцати минут назад и уже приветствовал первых прибывших гостей. Они были как авторами песен, так и продюсерами, и все стремились обсудить свои последующие проекты под лейблом Луи и Зейна. Альфа знает их всех, так что завести светскую беседу не составляло особого труда. Он был просто не в настроении для этого. Если не считать экстренной встречи, проведенной с агентством Лиама, чтобы обсудить его переход к кому-то другому, кроме Мартина, день Луи прошел не так уж хорошо. Он плохо спал, и его мысли постоянно возвращались к вчерашнему вечеру, когда Гарри появился на пороге его гостиничного номера. То, что он до сих пор не видел омегу, вероятно, было к лучшему, но для Луи это все еще было пыткой. Когда он пришел к выводу, что погоня за Стайлсом не принесла ничего хорошего — это ранило его, как и решение того, как с этим справиться. Томлинсон ясно дал понять, чего он хочет, и что хочет сделать Гарри своим. Так что мяч все еще был на поле омеги — даже если тот настаивал на том, что ему больше нечего сказать Луи. Этого просто не могло быть, и альфа был уверен, что омега тоже это знает. В конце концов, Гарри придется сделать шаг первым. — Луи, как я рад тебя видеть! Изобразив улыбку на лице, Томлинсон поворачивается к Люку Коннолли и протягивает руку. — Привет, приятель. Прошла целая вечность с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Ты не так давно был в Берлине, — Люк держит напиток в одной руке и одет в темно-синие классические брюки и накрахмаленную белую рубашку. — Вообще-то да, — Луи улыбается. — Буквально в прошлом месяце. Записывали музыкальный клип для Лиама Пейна. — Я слышал, — Люк ставит свой бокал на пустой стол. — Сильный голос. Он будет на вершине чарта. Альфа удивленно понимает, что до сих пор не притрагивался к напиткам. — Мы надеемся на это. Зейн очень доверяет ему. Мужчина озорно ухмыляется в ответ. — Я тоже слышал об этом. Чему быть, того не миновать, верно?* — Лиам хороший парень, — Луи снимает свой пиджак бордового цвета, который надел поверх черной водолазки. К своему ужасу этим утром он обнаруживает в зеркале, что следы, оставленные Гарри, стали фиолетовыми, поэтому те, что были высоко на шее, нуждались в некотором прикрытии. — Полагаю, хороший улов во всех смыслах. Смеясь, Люк засовывает руки в карманы брюк. — Том сказал, что сегодня приведет нового автора песен, с которым хочет, чтобы я познакомился. Сердце Луи пропускает удар. — Эм, да. Вообще-то, Зейн подписал с ним контракт. — О, я вижу, ты тоже его еще не знаешь? — мужчина наклоняет голову. Стараясь не встречаться с ним взглядом, Луи пожимает плечами в ответ. Почему он до сих пор трезв? — Мы виделись, совсем недолго, — лжет он, надеясь, что этого будет достаточно. Малик избавляет его от необходимости продолжать разговор, когда появляется в дверях. Он шествует под руку с Лиамом, и они оба выглядят шикарно в джинсах, классических рубашках, а также в длинных пальто. Рита одета в кружевное платье и высокие каблуки, а Найл… Луи растерянно открывает рот. Омега застывает в дверях, прямо за Ритой и Томом, смеясь над чем-то. Его волосы уложены назад, и он одет в забавные штаны с разными рисунками на каждой ноге, а также черную, классическую рубашку. Его пальто было перекинуто через руку. Сердце Луи сжимается, когда его взгляд падает на Гарри. Это было все равно что приберечь лучшее напоследок, потому что омега определенно казался видением. Его волосы кажутся более вьющимися, чем обычно, и свободно спадают на уши и лоб. Он одет в черные расклешенные брюки, обтягивающие бедра там, где заправлена светло-голубая рубашка. Она слегка распахнута на груди омеги, но из-за оборок на воротнике и рукавах, кажется шире, чем есть на самом деле. На его шее, поблескивает в лучах искусственного света жемчужное ожерелье. Томлинсон старается не пялиться слишком явно, однако его сердце чуть не выпрыгивает из груди. Это определенно жемчужины, и они прекрасно смотрятся на Гарри, делая его шею еще тоньше и длиннее. Они отражают мягкий свет и идеально сливаются с оттенком кожи омеги. Однако, это было не то жемчужное ожерелье, которое подарил ему Луи. — Извините за опоздание, — произносит Зейн, когда подходит к столу. Он отпускает руку Лиама, после чего тепло приветствует Люка. — Пробки просто адские. — Не волнуйся. Ни у кого из нас сегодня вечером нет других встреч, — Люк похлопывает его по спине, после чего протягивает руку остальным членам группы, приветствуя одного за другим. — Что здесь делает Найл? — шепчет альфа Лиаму, пока Малик приветствует остальных людей, сидящих за столом. — Зейн прихватил его с собой, — Пейн кладет руку на плечо Луи, сжимая его. — Чтобы вбить в Гарри хоть немного здравого смысла. Луи не был уверен, что это по силам омеге — он, вероятно, предпочтет встать на его сторону. К его удивлению, Хоран останавливается перед ним с выражением на лице, которое альфа не может прочитать. — Мне только что удалось лишить тебя дара речи? — спрашивает он с ехидной ухмылкой на губах. Томлинсон не может сдержать фырканье, вырвавшееся у него. — Я просто не уверен, на каком из этих узоров на тебе сосредоточиться в первую очередь. Найл громко смеется в ответ, ничуть не выглядя обиженным. — Не все из нас могут похвастаться таким стилем. Краем глаза Луи замечает, что Гарри внимательно слушает их, но после поворачивается к Тому и следует за ним, чтобы тот представил его остальным гостям. Прочистив горло, Томлинсон сосредоточивает свое внимание на Найле, стоящим перед ним. — Думаю, это правда, — альфа улыбается. — Ты хорошо выглядишь. — Я знаю. Спасибо, — Найл скрещивает руки на груди. Выражение его лица становится серьезным. — Как ты, держишься? Луи неоднозначно пожимает плечами, но не отводит взгляда. — Наверное, могло быть и лучше. Спасибо, что приехал. Омега закатывает глаза в ответ. — Пока благодарить не за что. — Тогда спасибо, что дал мне возможность усомниться, — поправляет себя альфа. — Это многое значит. Вздыхая, Найл слегка улыбается в ответ. — У тебя был шанс, однако, ты все испортил. Просто не делай этого снова. Чувствуя себя ребенком, который должен увидеться с директором и получить нагоняй, Луи покорно кивает. — Верно подмечено. — Хорошо, — Найл смотрит туда, где Гарри стоит рядом с Томасом, разговаривая с Кэмом и еще одним автором песен, с которым часто работает парень. Официантка привлекает внимание Луи, когда спрашивает, что он хочет выпить. Альфа заказывает джин с тоником, понимая, что ему, вероятно, понадобится несколько порций, чтобы пережить ночь. Вскоре после этого все усаживаются за стол. У них с Зейном есть своеобразное правило: никогда не сидеть вместе во время деловых обедов, подобных этому. Если Малик выбирал место с одной стороны стола, Луи занимал противоположное, таким образом, они поддерживали связь со всеми присутствующими. Сегодня Луи ненавидел это правило — он нуждался в Малике рядом с собой. Естественно, Лиам занимает место рядом с Зейном; его защитная рука либо находится рядом с рукой омеги, либо покоится на бедре. Это было своего рода проявление собственничества, которое Малик никогда бы не оценил раньше, но сейчас, казалось, его все вполне устраивало. Все занимают свои места, за исключением Кэма, Томаса и Гарри, которые все еще разговаривают. Найл садится рядом с Луи, от которого пахнет сладким медом и чем-то травяным. Томлинсон внимательно наблюдает за тем, как Кэм и Томас занимают последние оставшиеся места на другом конце стола, разговаривая с Зейном. Гарри не кажется смущенным, когда подходит и садится напротив альфы, рядом с Люком. Их глаза встречаются на долю секунды, после чего Луи тут же отводит взгляд. Если он продолжит пялиться, то непременно задастся вопросом, не нанес ли омега розовый блеск на губы. Было похоже, что так и есть, отчего осознание вызвало вспышку возбуждения в теле альфы. Томлинсон благодарит официантку, когда она подает ему напиток. После она ставит перед Найлом пинту «Гиннесса», отчего альфа слегка улыбается. Перед Гарри ставят бокал с чем-то, похожим на «Май-тай». — Я с нетерпением ждал встречи с тобой, — произносит Люк Найлу, когда его напиток заменяют на новый. Хоран переводит взгляд с Луи на Гарри, затем снова смотрит на Люка. — Серьезно? — Томас в восторге от твоего таланта, — мужчина протягивает руку. — Я Люк Каннолли. Томас, возможно, упоминал обо мне? — Эм… — омега нервно смеется. — Я Найл. Очень рад, но, полагаю, ты имеешь ввиду Гарри? Люк растерянно моргает, выглядя смущенным, затем поворачивается к Стайлсу. — Ой. Гарри улыбается, ничуть не выглядя обиженным. — Я Гарри. Томас действительно упоминал о тебе. Люку требуется некоторое время, чтобы среагировать, но когда до него наконец все доходит, он резко поворачивается к Луи. — Значит едва знакомы? Желудок альфы сжимается. Он пожимает плечами, прекрасно понимая, что его запах, вероятно, больше не так заметен, но все еще слегка цепляется за Гарри. Будучи альфой, Люк, вероятно, быстро смог это понять. — Ну что ж. Стайлс прочищает горло и делает глоток своего коктейля. — Не пойми меня неправильно. Мы не вместе. — Просто интрижка, — соглашается Луи. Его голос даже не дрожит, хотя слова Гарри пронзают его прямо в сердце. — Это ничего не значит. Кажется, слова задевают омегу, потому что его губы тут же сжимаются в тонкую линию, и он не сводит глаз со своего напитка. Однако он не проявляет никакой другой реакции — даже его запах не меняется. Люк выглядит слегка смущенным, прочищая горло. Он снова сосредоточивается на Найле. — Тогда какова твоя роль? — Эм… — Найл пожимает плечами, явно подыскивая подходящее объяснение. — Он лучший друг Лиама, — вмешивается Луи. — Так сказать, чтобы убедиться, что он не забудет его, когда станет знаменитым. К удивлению Томлинсона, не только Найл смеется, но и губы Гарри изгибаются в улыбке. — Это тяжело, ты знаешь, — Хоран кладет руку на грудь. — Через несколько лет он, вероятно, больше не вспомнит обо мне. Но у меня будут истории и компромат, которые я смогу продать прессе, так что ему лучше не рисковать. — На самом деле, он не похож на того парня, которому есть что скрывать, — Люк наклоняет голову. Найл смеется в ответ. — Ты глубоко заблуждаешься. Луи смотрит туда, где Лиам в данный момент разговаривает с Кэмом. Он казался спокойным и собранным, так что, вероятно, никто не догадывался, что он сделал десять лет назад. На что он был способен. Луи знает, что Лиам изменился с тех пор, и что он заслужил прощение Зейна. Тем не менее, ставить метку на омеге без его согласия, безусловно, не было чем-то таким, чего люди ожидали от Пейна. Были поданы закуски: большие блюда с различными овощами на гриле, хумус, фалафель, а также хлеб. Луи рассматривал варианты без особого энтузиазма. Он может обойтись и менее изысканной едой, но понимает, что деловые обеды требуют именно таких вещей. Вот почему он всегда перекладывает на Зейна подобные обязанности. — Как ты попал в этот бизнес, Гарри? — спрашивает Люк, накладывая себе на тарелку несколько жареных булочек с овощной начинкой. Омега ничего не взял. — Мы с Найлом живем вместе, так что Лиам видел некоторые из моих текстов, когда был у нас в гостях. Это была только половина правды, потому что все это началось в Дублине, но Томлинсон знает, что Гарри не может рассказать эту версию. Не рассказал бы, потому что избегает упоминания связи с Луи. — Ты тоже поешь? — снова спрашивает Люк. На секунду взгляд омеги останавливается на Луи. — Нет. — Однако, мог бы, — произносит Найл с набитым ртом. — У него невероятный голос. — Неправда, — тут же возражает Стайлс. После чего снова смотрит на Луи. — Вероятно, достаточно хорош для «X-Factor», но не для «The Voice». От этих слов, сердце альфы начинает стучать, как старый двигатель, которому требуется несколько запусков, прежде чем заработать. И когда это наконец происходит, оно начинает биться у него в груди, нагревая кожу. Он на секунду задерживает взгляд на Гарри, задаваясь вопросом, не нарочно ли омега заводит старые разговоры. Это возвращает воспоминание о первой встрече с Гарри и о том, как Луи был взволнован тогда — этим новым чувством и всем, что, как он знал, должно было произойти. Казалось, что между ними было что-то гораздо более интимное, чем совместное времяпрепровождение. Чары рассеиваются, когда Люк снова привлекает к себе внимание Гарри. — Ты определенно выглядишь как певец, — мужчина указывает на омегу. — Посмотри на себя. Этот наряд достоин поп-звезды. — Больше всего мне нравится жемчужное ожерелье, — добавляет Найл дразнящим тоном. Альфа не уверен, кого он пытается этим подразнить — Луи или Гарри. Возможно, обоих. Жемчужины отражают теплые сказочные огни, обрамляющие беседку, мерцая персиково-розовым. Они как будто издеваются над Томлинсоном, просто потому, что Гарри выглядит красиво. — Спасибо, — в том, как Гарри это произносит, становится ясно, что это своего рода предупреждение. Однако, по-видимому, Люк этого не понимает. — Мне нравится эстетика. Ты определенно привлекаешь к себе внимание. — Однако это не входило в мои намерения, — Стайлс краснеет, пальцы автоматически тут же поправляют оборки на груди. — Ну что ж, — мужчина делает глоток своего напитка. — Давай назовем это приятным побочным эффектом. Луи иронично приподнимает бровь, переводя взгляд с одного на другого. Ни Гарри, ни Люк этого не замечают, так как все еще смотрят друг на друга. Томлинсона осеняет, что Люк на самом деле флиртует с Гарри — прямо перед его носом. Томлинсону очень нравится Люк, но как он смеет флиртовать с чужим омегой; особенно когда альфа омеги… Найл пихает Луи локтем в руку, прочищая горло. — Это ничего не значит, помнишь? Снова сосредоточившись на еде, Томлинсон пытается не обращать внимания на то, как Гарри тихо усмехается в ответ. Он знает, что у него нет никакого права ревновать или называть Стайлса своим омегой — даже в мыслях. Если тот узнает об этом, то, наверное, не погладит его за это по голове. Или заставит Луи страдать другим способом. Как бы то ни было, у Гарри, казалось, был талант заставлять Томлинсона страдать. — Томас сообщил, что ты завтра свободен? — спрашивает Люк, смотря на Луи в поисках подтверждения. — Это верно? — Да, — отвечает Гарри, прежде чем Томлинсон успевает это сделать. — Лиам записывается с Зеддом, так что я свободен. — Прелестно, — мужчина поднимает свой бокал для тоста. — Мне бы очень хотелось посмотреть на тексты твоих песен. — Не ожидай слишком многого, — омега подмигивает Люку, полностью опровергая то, что он сказал ранее. На мгновение Луи думает, что не сможет сдержаться, но ему все же удается успокоить свой внутренний бунт. Если Гарри хочет флиртовать с другими альфами прямо у него на глазах, он не доставит ему удовольствия реакцией на это. Томлинсон глубоко вдыхает, улавливая больше запах Найла, чем Гарри. Это помогает ему сосредоточиться на еде, чтобы притвориться, что ему все равно. — Я возьму еще выпить в баре, — Хоран встаёт, указывая на переднюю часть зала. — Я с тобой, — Гарри бросает салфетку на стол, улыбаясь Люку. — Извини, я на минутку. Луи смотрит им вслед, краем глаза замечая, что мужчина делает то же самое. Мгновение спустя он облокачивается на стол, пристально глядя на альфу. — Просто чтобы удостовериться, — тихо произносит он. — Ты точно ни на что не претендуешь? Гарри прислоняется к стойке бара, пока Найл разговаривает с ним. Вполне вероятно, Хорану было что сказать о Люке. Брови омеги сходятся вместе, после чего он нервно начинает крутить одно из колец на левой руке. Луи не знает, почему он замечает это сейчас, Гарри всегда носит смехотворное количество колец, однако, он еще не видел, чтобы тот носил их на безымянном пальце. Это так много говорило о том, кем был омега как личность. — Нет, — наконец отвечает он, качая головой и отрывая взгляд от Стайлса. — Он помог мне с гоном. Вот и все. — Отлично, — Люк выглядит взволнованным. — Тогда я попытаю счастье. Хотя, похоже, он слегка легкомысленный. Томлинсон делает вдох, чувствуя, как воздух расширяется в его животе. Он решает не комментировать это, так как всё, что он скажет, не будет дружелюбным или небрежным. Вместо этого альфа залпом осушает свой напиток, надеясь, что это немного заглушит ревность, сжигающую его изнутри. Гарри и Найл вскоре возвращаются, оба с новыми напитками в руках. Стайлс огибает стол со стороны Луи, подходя достаточно близко, чтобы альфа уловил его запах. Было больно осознавать, что его феромоны были почти незаметны. Основное блюдо подают минутой позже, и Томлинсон решает, что если он хочет остаться живым этой ночью, ему придется не смотреть на Гарри. Ему это ни к чему, так что лучше продолжить притворяться дальше, что его даже не было здесь. Луи задается вопросом, видит ли Стайлс насквозь — тем более тот, что странно, не избегает его с тех пор, как вошел в дверь. Казалось, он пытался спровоцировать альфу, и единственный известный Луи способ защитить себя — это не уделять омеге никакого внимания. Было трудно придерживаться этого плана, когда Стайлс сидел напротив него, и еще труднее, когда он незаметно флиртовал с Люком, который был вовсе не против. Это заставило кровь Луи вскипеть от ревности, но он сумел остаться непринужденным. Всякий раз, когда Люк вспоминал, что за столом были другие люди, и поворачивался к ним, Томлинсон был хладнокровен. Может быть, чересчур. Зейн спасает Томлинсона от потери рассудка, когда подходит после подачи основного блюда. — Привет, Лу, — он останавливается между стулом альфы и Найла, держа свой напиток в одной руке. — Мы можем ненадолго поменяться местами? Я бы хотел поговорить с Люком. — Конечно, — Томлинсон тут же встает, жестом приглашая Зейна занять место. — Он немного рассеян сегодня вечером, но можешь попытать счастье. Малик обменивается взглядом с Найлом, который мало что говорит Луи, но, по-видимому, они понимают друг друга. Сев, Зейн прочищает горло и упирается руками о стол, чтобы поговорить с Люком. Луи заставляет себя повернуться. Он хочет посмотреть на Гарри, чтобы узнать, уделит ли он ему хоть какое-то внимание, но это выдаст его с головой. Вместо этого он хватает свой пустой бокал и наклоняется к Найлу. — Тебе принести что-нибудь? Омега в ответ качает головой. — У меня такое чувство, что сегодня вечером мне лучше оставаться трезвым. — Я не могу поверить, что еще не пьян, — отвечает Луи. Он похлопывает Хорана по плечу и затем направляется в бар. Несколько минут спустя, снова наполнив свой бокал, он садится рядом с Лиамом. Он тихо слушает, о чем говорят Томас, Рита и Кэм, и с легкой улыбкой на губах признает присутствие Луи. Томлинсон наслаждается тем, что какое-то время его не вовлекают в разговор; он потягивает свой напиток, пока Лиам не наклоняется к нему. — Есть кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить, — Пейн смотрит на Зейна. Луи иронично приподнимает бровь. — Ты просишь его руки? Потому что тебе следует поговорить с его отцом, а не со мной. Альфа тут же краснеет, закатывая глаза. — Я спрошу только Зейна и никого больше. — Подожди, — Томлинсон выпрямляется. — Ты действительно планируешь сделать предложение Малику? — Нет, — поспешно отвечает Лиам, после чего хмурит брови. — Я имею в виду. В конце концов. Когда-нибудь. Не сейчас. Вздыхая с облегчением, Томлинсон откидывается на спинку стула. — Да. Ладно. — Я вообще-то хочу спросить, что мне делать с завтрашним днем, — Лиам зачерпывает ложкой десерт. — Я не могу понять, как он относится ко всему этому. Луи нахмурился, глядя на парня. — Ты записываешь эту песню с Зеддом? Ему не слишком нравится ритм песни, но он знает, что она даст тебе своего рода старт для радио и необходимую известность. Нахмурившись, Пейн смотрит на альфу. — Я хорошо осведомлен об этом. Я имею в виду День Святого Валентина. — День Святого Валентина, — повторяет Луи. — Он завтра? — Да, — Лиам слегка вздыхает. — И мне трудно понять, ожидает ли он сюрприза от меня или нет. Томлинсон широко улыбается в ответ. — Зейн в этом отношении немного дива. Лиам выглядит настороженным. — В каком смысле? — Ну, он будет вести себя так, как будто ты идиот, делающий что-то в день, сфабрикованный капиталистическим потребительством, — Луи смотрит туда, где Зейн слушает то, о чем говорит Люк. — В то же время он будет бесконечно разочарован, если ты ничего не сделаешь. Усмехнувшись, Лиам прослеживает за взглядом Луи. — Тогда все ясно. Томлинсон поворачивается с улыбкой на губах. — Ты выставишь себя дураком. — Я сделаю для него все, что угодно, — тихо отвечает Пейн, все еще не сводя глаз с Малика. Кажется, он замечает это, потому что Зейн тут же поворачивает лицо, его взгляд встречается с взглядом Лиама. Они улыбаются друг другу, мило и таинственно. Затем Малик смотрит на Луи, иронично приподняв бровь. Томлинсон в ответ лишь закатывает глаза. — А ты? — тихо спрашивает Пейн. Альфа притворяется, что понятия не имеет, о чем говорит Лиам. — Что насчет меня? — Ты такой же дурак, как и Гарри, Луи, — Лиам улыбается, вокруг глаз появляются веселые морщинки. — Как ты собираешься выставить себя дураком завтра? — Я не буду ничего делать, — Томлинсон прочищает горло. Желание посмотреть на Гарри было непреодолимым, но Луи понимает, что не имеет на это никакого права. Он должен продолжать в том же духе. — Этот день был придуман для таких людей, как ты. Пар. Возможно, ты заметил, что мы не вместе. Пейн в ответ упрямо поджимает губы. — Он может бороться с этим столько, сколько угодно. Он знает, что принадлежит тебе. — Ох, он знает, — Луи сжимает пальцами бокал. — Он очень хорошо это знает. — Не просто так, — Лиам качает головой. — Он может быть твоим омегой, но… — пожав плечами, альфа откладывает в сторону ложку. — Он видит в тебе больше, чем альфа-поклонника. Вы двое словно на своей волне. Луи устало качает головой. — Гарри так не думает. — Не обманывай себя, — тут же протестует альфа. — Вот почему он такой упрямый. Никому не нравится признавать, что он неправ. Луи не может сдержать довольную ухмылку. — Он будет бороться со мной на смертном одре, просто чтобы ему не пришлось признавать свою неправоту. — И ты будешь сопротивляться ровно настолько, чтобы создать иллюзию, что у него есть какая-то причина для борьбы, — вздыхая, Лиам делает глоток пива. — Похоже, вы созданы друг для друга. Качая головой, Луи снова смеется. Он не был уверен, прав ли Лиам, но надеется на это. Если это так, то это означает, что у альфы все еще есть шанс не только в своем воображении. После того, что произошло прошлой ночью, Томлинсон надеялся, что это означает, что он все еще небезразличен Гарри, и что пока он небезразличен омеге, между ними ничего не кончено. — Что ты думаешь на этот счет, Луи? Он поднимает глаза, встречаясь взглядом с Ритой, после чего понимает, что на мгновение погрузился в свои мысли. Прочистив горло, Луи изображает на лице улыбку. — Прошу прощения? Рита понимающе улыбается. — Я подумала, не будешь ли ты против, если Гарри присоединится к нам завтра. Томлинсон кивает, пытаясь сохранить непринужденный вид. — Конечно. Я думаю, он согласится присоединиться к вам, однако насколько мне известно, у Люка на него другие планы. — Кажется, они поладили, — подмечает Томас. — Ага, они похожи на «Слона и Моську», — сухо добавляет альфа. Рита прикусывает губу, а Томас смотрит на него с сочувствием. Луи даже не удосуживается проверить, как отреагировал Лиам — он знает, что получит от него такую же реакцию. Переводя разговор на более легкие темы, Томлинсон мысленно похлопывает себя по спине за то, что был таким невероятным хозяином сегодня вечером. Несмотря на то, что Гарри пытался вывести его из себя этим облегающим нарядом, фальшивым жемчугом, интимными взглядами и замечаниями, флиртом с Люком — ну, этот список становился длиннее с каждой секундой. Дело было в том, что Луи по прежнему не позволил этому добраться до него. Он был сильнее своего альфа-инстинкта. Кэм и Томас уходят первыми. Они прощаются и спешат из ресторана, чтобы успеть на трамвай. Следующая собирается Рита, и Лиам предлагает проводить ее, так их отели были поблизости. — Завтра предстоит долгий день, — соглашается Зейн. — И Лиаму особенно нужно быть в форме. По лицу альфы становится видно, что он хочет сделать неуместное замечание по этому поводу, но, похоже, сдерживается из-за их компании. Луи ухмыляется. — Для меня ночь только начинается, — Люк опустошает свой бокал, поворачиваясь к Гарри. — Завтра у меня вполне обычный день. Я думаю, нам стоит еще немного выпить. Луи достает свой мобильный телефон, зная, что ему не следует слышать ответ Гарри на это. — Я позвоню Оли и попрошу его прислать машину. Рита, милая, мы тебя подбросим. — Прелестно, — девушка забирает свое пальто у одного из официантов, позволяя ему помочь ей надеть его. Томлинсон отходит в сторону и набирает Оли. Пока идут гудки, он оглядывает группу и впервые за более чем час осмеливается посмотреть на Гарри. Он выглядит нерешительным, снова и снова переводя взгляд на Найла. — Хорошо, — произносит Луи, когда снова присоединяется к остальным. — Машина подъедет через десять минут. Зейн направляется в бар, чтобы расплатиться, а Луи пытается отвлечься, надевая пиджак и притворяясь, что занят мобильным телефоном. Он пытается разобрать, что говорит Люк, не делая слишком очевидным то, что он подслушивает. — Я знаю один хороший бар, где мы могли бы продолжить беседу. Луи почти близок к тому, чтобы потерять самообладание, когда Найл слегка толкает его и ведет в направлении выхода. — Ты действительно позволишь ему уйти с этим болваном? — Он может делать все, что захочет, — Томлинсон не сводит глаз с двери, просто чтобы не видеть, как Люк помогает Гарри надеть пальто. Его пальцы, вероятно, касаются плеч омеги, может быть, даже его шеи — и эта мысль сводит Луи с ума. Хоран тяжело вдыхает. — Конечно, так и есть. Но одно твое слово поколеблет его решимость. — В этом-то и проблема, Найл, — Луи упрямо смотрит на парня, его сердце кажется таким тяжелым в груди, он чувствует, что это помешает ему сделать еще один шаг. — Я не хочу влиять на него. Я не хочу быть тем, кто снова обнажит себя, только для того, чтобы он использовал это против меня. Я знаю, что ему не все равно, и я знаю, что он не может игнорировать свою омегу. Но вместо того, чтобы признать это и попытаться найти другой способ справиться с этим, он компенсирует это тем, что причиняет мне боль. На мгновение кажется, что Найл собирается возразить. Затем его поза расслабляется и он снова вдыхает. — Ты прав. Он, наверное, так и поступит. Луи растерянно моргает, не уверенный, что правильно расслышал. — Что? — Он такой упрямый, — Хоран пожимает плечами. — Я знаю, что он пытался исправить это прошлой ночью, но, похоже, он просто не может разобраться с самим собой. — Здесь не так уж много нужно исправить, — Томлинсон скрещивает руки на груди, замечая, как Рита, Зейн и Лиам приближаются к ним. — Я облажался, и, вероятно, я никак не смогу это исправить. Однако он тоже не ангел. — Обычно он себя так не ведет, — тихо отвечает Найл. — Нет, — альфа качает головой. — Но кроме него, я могу контролировать своего альфу. Омега ничего не отвечает. Может быть, потому, что он согласен, а может быть, потому, что нет — Луи не знает. Он не может спросить, потому что они больше не одни. Зейн касается руки альфы, выглядя обеспокоенным. — Ты в порядке? Луи кивает в ответ. — Все хорошо. Не выглядя убежденным, Малик хватает альфу за руку, когда они направляются к лифтам. Краем глаза Томлинсон замечает, что Люк и Гарри также присоединяются к ним. Двери открываются, и Луи входит первым. Гарри входит последним и в итоге оказывается прямо перед альфой. От него пахнет дождем и осенним пляжем больше, чем полевыми цветами. Томлинсон знает, что это значит. Он узнает, что полевые цветы — это удовлетворение, счастье и привлекательность. Сейчас Гарри ничего этого не чувствовал, и Томлинсону было больно осознавать, что, отчасти, это было из-за него. Лифт трогается, и глаза Луи прослеживают за рукой Люка, скользнувшей на поясницу Гарри. Омега слегка подвигается навстречу, и Луи задерживает дыхание. Хватка Зейна на его руке усиливается, и альфа понимает, что он пытается таким образом предупредить его от дальнейших действий. Он не знает, как ему это удается, но Томлинсон справляется. Двери лифта открываются, и Люк осторожно выводит Гарри наружу первым, после чего Найл покорно следует за ним. — Луи, — начинает Лиам. — Может быть, тебе следует… — Я не хочу это слышать, — Томлинсон качает головой, высвобождая руку. Снаружи здания их уже ждет машина. Облегчение наполняет тело Луи, когда он наконец видит выход из этого ада. Его фасад рушится, и если он не выберется оттуда в ближайшее время, то сломается. Он не может позволить Гарри получить такое удовольствие. К удивлению Томлинсона, в конце концов первым сдается Найл. — Я думаю, тебе следует поехать с нами, Эйч. Кажется все замирают, когда Гарри не отвечает. Луи был не в силах посмотреть на него, чтобы понять, почему он вообще колеблется. — Я напишу тебе, когда вернусь, — обещает Стайлс в конце концов тихим голосом. Как будто в этом и была проблема. Как будто кто-то ожидал, что он будет спать в своем гостиничном номере после отъезда с Люком. Эта мысль чуть не убивает Луи, и он понимает, что к настоящему времени больше не может себя контролировать. Вероятно, это чувствовалось в его запахе. — Увидимся завтра, — Люк быстро прощается с ними, после чего поворачивается к Гарри. — Давай, дорогой. Мы отлично проведем время. Луи знает, что все взгляды были устремлены на него. Даже Гарри. Он чувствует это еще до того, как поднимает глаза и встречается взглядами с остальными. В глазах омеги было что-то такое, что выдавало его, но альфа решает не обращать на это внимания. Если Гарри хочет таким образом отплатить ему еще больше, он имеет на это полное право. Луи не сломается. — Отлично вам повеселиться, — Луи вымученно улыбается Гарри, надеясь, что это будет достаточно убедительно, после чего отворачивается. — Не опаздывай завтра. Не оборачиваясь, он садится на пассажирское сиденье. Он не дожидается реакции Гарри или кого-либо еще и закрывает за собой дверь. Его сердце бьется высоко в горле, мешая дышать. Через несколько мгновений все забираются в машину, но Томлинсон игнорирует их. Зейн, видимо, хочет что-то сказать, но Лиам тихо останавливает его, так что остаток короткой поездки до отеля проходит в напряженном молчании. Альфа понимает, что поступил правильно. Он знает, что это было единственное, что он может сделать, чтобы сохранить лицо. Дать Гарри попробовать его собственное лекарство. Это было правильно. Однако от этого боль не становится меньше.+++
Томлинсон, должно быть, сошел с ума, черт возьми. Как он может просто позволить ему уйти? С другим альфой! Омега был убежден, что Луи остановит его. Он был так уверен в этом. Даже если альфа вел себя так, как будто ему было наплевать на то, что Люк флиртовал с ним всю ночь, Стайлс думал, что в конце концов Томлинсон сломается и вмешается. Просто не было никакого способа, чтобы Луи позволил какому-либо другому альфе претендовать на него, когда он был в той же комнате. Очевидно, Гарри ошибся на этот счет. Как он мог так ошибиться? В его голове роились вопросы, поэтому у него слегка кружилась голова от того, что он прокручивал эту сцену снова и снова. Луи позволил Гарри уйти, как будто это ничего для него не значило. — Я же говорил тебе, что это прямо за углом, — Люк хватает омегу за руку и тащит к зданию. Когда они заходят внутрь, Стайлс замечает стойку регистрации и вестибюль. — Разве ты не говорил, что хочешь пойти в бар? Мужчина поворачивается к нему с хитрой усмешкой на губах. Удивительно, как сильно он был похож на Луи. Он был невысокого роста, но хорошо сложен. Его темные волосы были собраны в пучок, а глаза были также голубыми. Когда дело доходило до внешности, они с Томлинсоном определенно были одного типа. Однако на этом сходства заканчивались. Во всех остальных аспектах Люк и Луи казались полными противоположностями. — Это бар при отеле, в котором я остановился. Гарри хмурит брови. Он понимает, на что Люк намекает, но сейчас это кажется ему таким мерзким. — Эм. Ладно. — Ну, love, — начинает мужчина, и Гарри мысленно тут же возненавидел его за то, как он использует это ласковое прозвище. — Мы можем начать здесь, в баре, если хочешь. Или закажем наверх. Или сразу перейдем к делу и закажем напитки позже. Гарри чувствует, как у него холодеет кожа от охватившего его отвращения. — Может быть, это была плохая идея. Люк иронично приподнимает бровь. — Что именно? — То, что я пошел с тобой, — омега высвобождает руку, касаясь запястья. Он понятия не имеет, почему именно сейчас вспоминает, как Луи целовал его запястье. — Я думаю, что мне не следовало этого делать. — Не притворяйся недотрогой, — Люк подходит ближе. — Я знаю, что ты хочешь мой узел. Эти слова были настолько отвратительны Гарри, что он скривился от отвращения. — Нет, ничего подобного. Мужчина в ответ закатывает глаза. — Я знаю таких омег, как ты. Ты непривередлив. Ты позволяешь кому угодно трахать себя, потому что тебе всегда нужно быть связанным узлом. Гнев поднимается в груди Гарри. — Луи разорвет тебя на части за то, что ты так со мной разговариваешь. Он понятия не имеет, откуда это взялось. Гарри был уверен, что у него на уме было совсем другое. Так или иначе, то, что прозвучало, было именно тем, что он имел в виду. — Луи? — Люк фыркает в ответ. — С чего бы? Потому что он переспал с тобой? Позволь мне прояснить кое-что, love, он тоже видит тебя таким, какой ты есть. Ты был с ним, и теперь он передал тебя следующему. Он даже не смотрел на тебя сегодня вечером. Задыхаясь, Гарри сжал руки в кулаки. Его рот открылся, но он не произнес ни слова. — О-о-о-о, — Люк щелкнул пальцами, кивая. — Теперь я понимаю, в чем дело. Ты влюблен в него, не так ли? Пытался заставить его ревновать, но ему было все равно. Люк начинает смеяться, и Гарри чувствует, что в данный момент, готов провалится сквозь землю. — Это слишком крупная рыба, love. Он никогда не свяжется с таким омегой, как ты, который спит с кем попало. Омега собирает последние остатки своей гордости и вздергивает подбородок. — Я не думаю, что это твое дело. Мужчина пожимает плечами. — Зависит от обстоятельств. Ты пришел потрахаться? Я готов. — Иди нахуй, — Гарри поворачивается и выходит из отеля на оживленную улицу. Он был дураком. Абсолютным, полным дураком. Конечно, он понимал в тот момент, когда согласился уйти с альфой, что он никогда не переспит с Люком. Одна мысль о том, чтобы позволить другому человеку, кроме Луи, прикоснуться к себе, была настолько отвратительной, что кожа тут же покрылась мурашками. И все же он ушел с Люком. Потому что он был жалким и глупым. Очень, очень, очень глупым. Его омега взяла верх, и это снова повергло Гарри в полный хаос. Когда дело доходило до Луи, казалось, что хаос был режимом Гарри по умолчанию. Он словно не понимал этого правильно — все, что он делал, чтобы вызвать реакцию Луи, превращалось в беспорядок, который омега не мог контролировать. Запыхавшись, Стайлс останавливается и проводит руками по волосам. Он судорожно вздыхает, пытаясь вспомнить, где находится отель. Они вроде шли недолго, поэтому Гарри даже не ищет общественный транспорт, а останавливает такси. Он произносит водителю название отеля и пытается унять нервную дрожь в ноге, глядя в окно. Проносящиеся мимо городские огни были постоянным зрелищем, которое на короткое время успокоило омегу. Приехав в отель, он расплачивается с водителем, после чего решительно направляется внутрь. Он проходит через вестибюль к лифтам, мысленно прокручивая в голове то, что нужно было сделать сейчас. Каждая косточка в его теле хотела переместиться в номер Луи и поговорить с ним о… О чем? Гарри замирает перед лифтом, наполовину подняв палец, чтобы нажать кнопку вызова. В чем он собирается обвинить Луи в этот раз? Претензий не было. Томлинсон не имел никаких прав на Гарри, и омега безошибочно дал понять, что он не хочет, чтобы на него каким-либо образом претендовали. Именно Гарри положил конец тому, что было между ними. И все же он хотел выманить Томлинсона из скорлупы и заставить его ревновать, а единственным мотивом Гарри была его собственная неуверенность. Даже если он продолжал отвергать Луи, он все равно хотел его. И даже более того, Стайлс не хотел, чтобы тот перестал нуждаться в нем. Томлинсон не помешал ему уйти с Люком. Гарри понятия не имеет, что бы он сделал, если бы альфа вмешался. Он понятия не имеет, чего ожидал от Луи и что из этого должно было получиться. Это было совершенно иррационально, как и любое решение, принятое им, когда дело касалось Томлинсона. Опустив руку, Стайлс уставился в пол. Он никогда еще так сильно не отгораживался от своей омеги. Обычно он хорошо контролировал то, чего хочет он сам и чего хочет его омега-инстинкт. Никогда не было проблемой отличить это. Гарри закрывает глаза, и тут же перед его внутренним взором вспыхивают образы. Как Луи смеется, как он целует его запястье, после чего заходит в лифт, затем снова смеется, а затем картинка меняется. Альфа в его спальне, крепко обнимает со спины, выражение его лица умиротворенное, пока он спит. Может быть, Гарри не был так уж отчужден от своей омеги. Может быть, ему просто нужно было немного времени, чтобы разобраться и понять, что то, что он чувствовал к Луи, не сводилось только к простой биологии. Дело было не только в том, что его омега подходила альфе Томлинсона. Гарри почувствовал привязанность к Луи. Альфа был добрым, храбрым и честным. Он был талантлив и успешен в своей сфере, его обожали и уважали все окружающие, он обладал талантом заставлять других людей улыбаться. Он заботился об окружающих его людях и всегда ставил их на первое место. Даже сейчас, после всего, что Гарри сделал с ним, Луи позволил ему уйти — потому что он уважал желания и решения омеги. Он сделал это, потому что облажался, и он признал, что облажался. Чего Томлинсон ждал, так это разрешения Гарри извиниться перед ним. Если бы он получил такое разрешение, то сделал бы все, чтобы загладить свою вину. Вот таким человеком был Луи. Он старался стать лучше и быть лучшей версией самого себя для людей, которых он любил. Лифт открывается и из него выходит пара. Они даже не обратили внимания на Гарри, погрузившись в свой собственный пузырь. Омега входит в лифт, и на мгновение его палец зависает над кнопкой этажа, на котором находится номер Луи. Вздыхая, он нажимает на кнопку своего этажа, и двери закрываются. Лифт трогается, и парень растерянно смотрит на свое отражение в зеркале. Он так устал сражаться с альфой. Он снова увидел себя со стороны с альфой несколько недель назад в лифте, поднимающимся в офис. Они были так близки, воздух между ними был густым от их смешанных запахов. А Томлинсон утверждал, что он просто хотел немного побаловать омегу. Он скучал по такой ссоре с Луи.