+++
— Перестань волноваться, — произносит Найл, смотря на Луи, сидящего рядом с ним в машине. — Только не говори мне, что ты не волнуешься, — альфа постукивает ногой по резиновому коврику, растерянно уставившись в окно. — Ты действительно ожидаешь, что он придет? — Хоран с сарказмом хмыкает. — Он объявится с этим тупоголовым, и они оба будут вести себя очень самодовольно. Одна только мысль об этом разрывает Луи на части. — Он не то чтобы вел себя самодовольно по этому поводу прошлой ночью. Найл сжимает губы в тонкую линию. — Честно? К настоящему времени я уже даже не знаю, чего ожидать. Так что я ожидаю худшего. — Это то, что я пробуждаю в нем? — спрашивает альфа, зная, что ответ ему не понравится. — Самое худшее? Когда Хоран не отвечает, Луи поворачивается к нему, обнаруживая, что тот задумчиво смотрит на него в ответ. В его глазах зияет сочувствие. — Это не то, что я имел в виду. — Если он не был таким до того, как встретил меня, то, вероятно, это как-то связано со мной, — эта мысль не в первый раз приходила Луи в голову. — Ну, — омега слегка хмурит брови. — Ты также проявил довольно плохую часть себя, не так ли? Или ты и раньше оскорблял людей? Томлинсон устало проводит рукой по лицу. — Однако он работает над тем, чтобы вписаться в этот образ. Люк назвал его легкомысленным прошлой ночью, и Гарри подтвердил это, пойдя с ним. — Это довольно односторонний взгляд на ситуацию, не считаешь? — Найл качает головой. — Заклеймить омегу легко, хотя альфа тоже ушел с совершенно незнакомым человеком. Найл прав, и Луи понимает, что с этим не поспоришь. — Все еще остается в силе то, что Гарри ведет себя не так, как обычно. — Он и раньше спал с альфами, которых не знал, — произносит Хоран, все еще не сводя глаз с лица Томлинсона. — Разве я просил эту информацию? — Луи упрямо скрещивает руки на груди. Просто потому, что технически он понимает, что это своего рода правда. Пусть и горькая. — Я не хочу знать об этом. — Просто говорю, — выражение лица Найла смягчается. — Хотя он никогда раньше не делал этого просто назло кому-то другому. — Для меня это большая честь, — сухо отвечает Томлинсон. Омега смеется в ответ. — Прости. Защищать его — моя обязанность, как мне кажется. Луи смотрит на Найла, кивая. — Однако то, что ты говоришь, правда. Я был несправедлив к нему и позволил предрассудкам ввести себя в заблуждение. Машина останавливается, и омега протягивает руку, сжимая пальцы Луи. — Сначала я поговорю с ним. — Я не подойду к нему, — альфа пожимает плечами, на мгновение кладет свою руку поверх руки Найла. — В любом случае, это ничего не изменит. — Он придет в себя, — Хоран сжимает руку Луи. — Он не сможет вести себя так вечно. Томлинсон думает о том, что, возможно, сможет. Насколько он знает Гарри, тот был упрям, как кирпичная стена. Он так легко не сдастся и не смирится с поражением. Не то чтобы это была война, но в каком-то смысле Луи так казалось. Собравшись с духом, он придерживает дверь в студию для Найла, позволяя ему войти первым. Когда он следует за ним, то сразу же замечает Люка, сидящего на одном из стульев с текстами в руках. Том находится в кабинке, расставляя записывающее оборудование, а Рита стоит у микшера. Гарри нигде не видно. — Ой, Луи. Доброе утро! — девушка повернулась к ним с теплой улыбкой на губах. — Мы почти готовы. Томлинсон снова осматривает комнату, как будто ожидая, что Гарри внезапно материализуется из воздуха. — Привет. Эм. Доброе утро. — Здесь есть пианино, — Рита показывает на кабинку звукозаписи. — Тебе, наверное, нужно его проверить. У меня такое чувство, что сегодня мы напишем балладу. — Где Гарри? — наконец спрашивает Найл, хмуро глядя на Люка. Мужчина, кажется, даже не обратил на это внимания. — Его еще здесь нет, — Томас вышел из кабинки. — Я подумал, он приедет с тобой. Томлинсон тут же поворачивается к Люку. — Где он? Тот в ответ пожимает плечами, коротко взглянув на альфу. — Откуда мне знать? — Прекрати нести чушь, — Найл шагает вперед, в его голосе и запахе слышится волнение. — Мы все видели, как вы, двое, уходили вместе прошлой ночью. — Я ему не нянька, — Люк отвечает скучающе. — Не мое дело, куда он пошел после, не так ли? Рита нервно переводит взгляд с Люка на Луи, затем обратно. Томас, казалось, был на грани, готовый вмешаться в любой момент. Его глаза твердо устремлены на Томлинсона. Заметив это, Луи засунул руки в карманы джинсов. — Это твое дело, если… — Я оказал тебе услугу, — перебивает Найла Люк, как будто даже не слышал его. Вместо этого он обращается к Томлинсону. — Я поставил его на место ради тебя. — Ты поставил его на место? — переспрашивает Томлинсон, чувствуя, что его язык словно сделан из свинца; он слишком тяжел, чтобы произносить слова. Мужчина пожимает плечами. — Он не захотел подниматься наверх, когда мы добрались до моего отеля. Осознание медленно проникает в мозг Луи. — Он не захотел спать с тобой. — Очевидно, он думает, что может быть для тебя чем-то большим, чем просто случайным трахом, — Люк смеется, как будто рассказал что-то особенно смешное. — Но не волнуйся. Я ясно дал ему понять, что такие альфы, как ты и я, так низко не опускаются. Томас шагает вперед, резко хватая Луи за руку. Альфа только тогда понимает, что его руки сжаты в кулаки, а глаза, вероятно, мечут кинжалы. Однако, как оказалось, Томас сосредоточился не на том человеке. Секундой позже, Найл поддается вперед, и его кулак приземляется прямо на челюсть Люка. Время на мгновение остановилось. Рита громко ахнула, рука Томаса крепче сжала руку Луи, и мужчина упал со стула. Томлинсон понимает, что надо действовать. Оттолкнув Томаса, он пытается добраться до Найла. Встав между Хораном и Люком, он крепко хватает омегу за плечи. — Найл. Остановись. Хватит! — Этот чертов ублюдок, — Найл пытается оттолкнуть альфу. — Я знаю, — Луи смотрит на Люка, поднимающегося на ноги. — Позволь мне разобраться с этим. — Я ненавижу его, — выражение лица омеги каменно-холодное. Томлинсон оборачивается, все еще стоя перед Найлом, чтобы загородить его от Люка. — Я думаю, что ты сказал достаточно. Тебе следует уйти прямо сейчас. — Этот маленький… — Закрой рот, — пригрозил Луи. — Или я больше не буду его сдерживать. — Что, черт возьми, с тобой не так? — Люк прижимает руку к щеке, выглядя встревоженным. — Ты, блять, сказал мне, что он тебе не нужен. — Это не дает тебе никакого права так говорить о нем, — Томлинсон делает шаг ближе, его сдержанность медленно рушится. — Или обращаться с ним так мерзко. — Я буду… — Я не буду милым долго, — тут же обрывает мужчину альфа. — Считай, что наши дела друг с другом закончены. Люк громко фыркает в ответ и протискивается мимо Луи. Он хватает свое пальто и на секунду останавливается перед Томасом. — Тебе следует присмотреться, с кем ты работаешь. Томас иронично приподнимает бровь в ответ. — Верно. Надеюсь, среди них больше не будет таких придурков, как ты. — Боже, эта мразь, очевидно, затуманила тебе разум. Альфа даже не сознает, что дергается, пока не оказывается перед Люком. Прижав мужчину к стене, он резко сжимает пальцами его горло, приближая их лица друг к другу. Он замечает шок в глазах Люка, его щеки побледнели, и он пытается схватить ртом воздух. — Еще одно слово о моем мальчике, и ты пожалеешь, что… — Луи, — Томас хватает Томлинсона за плечо. — Он того не стоит. Отпусти. Альфа чувствует, как закипает его кровь, гнев бурлит в нем, как лава. Его тело буквально пульсирует от этого. С рычанием Луи отталкивает Люка назад, и на этот раз мужчина достаточно умен, чтобы держать рот на замке. Он выбегает из студии, бормоча что-то себе под нос. — Луи, — голос Томаса кажется приглушенным шумом. — Лу. Давай же. Белый шум в ушах медленно утихает, и альфа делает прерывистый вдох. — Блять. — Я не знала, что Люк может быть таким, — тихо произносит Рита. В ее голосе звучит раздражение. Томлинсон оборачивается к Найлу, обнаруживая его стоящим в другом конце студии. Он касается большим пальцем своих костяшек, выглядя ошеломленным. Осторожно приблизившись к нему, Луи касается руки омеги. — Эй. Ты в порядке? Хоран упрямо поджимает губы в ответ. — Я могу и сам справиться. Томлинсон смотрит на руку омеги. — Очевидно. — Тебе не нужно было вмешиваться. Сжав губы, Луи крепче вцепляется пальцами в локоть Найла. — Я не мог сдержаться. Я был тем, кто вел с ним дела, Найл. И он плохо обращался с моей омегой и моим другом. — Твоим другом, серьезно? — Хоран насмехается над ним, но делает это любя. — Ты слегка бледный, — Луи указывает на диван. — Почему бы тебе не присесть? Найл в ответ качает головой. — У нас есть более насущные проблемы, не так ли? Нужно выяснить, где Гарри. Томлинсон облизывает губы, впервые столкнувшись с тем, что он пытался игнорировать. По телу пробегает дрожь, когда он понимает, что Гарри действительно пропал. Омега отсутствовал всю ночь, а Луи даже не знал об этом. Он не может позволить себе допустить, чтобы все наихудшие сценарии пришли ему в голову. — Я поищу его, — произносит он. — Это огромный мегаполис, — Найл выдавливает из себя глухой смешок. — Я найду его, — Томлинсон не знает, откуда взялась его уверенность, но он нутром чувствует, что найдет Гарри где угодно. — Я не могу оставаться здесь и ничего не делать. — Ты не пробовал позвонить ему? — скептически спрашивает Томас. — Наконец-то хоть один здравомыслящий человек, — Найл достает свой мобильный. — Что, по-твоему, выйдет из твоего блуждания по городу? Он может быть где угодно, Луи. Набрав номер, он не дожидается ответа альфы. Найл подносит свой мобильный к уху, и в комнате становится так тихо, что слышно гудки на другом конце линии. Никто не берет трубку, и нервы Луи с каждой секундой становятся все тоньше. — Он не отвечает, — произносит Рита. — Я пойду, — Томлинсон поворачивается к двери. — Я найду его. — Это чушь, — Томас следует за Луи. — Как ты собираешься его искать? — Я просто… — альфа кладет руку на дверную ручку. — Я смогу. Продолжай звонить ему, Найл. В конце концов ему придется взять трубку. — Он определенно возьмет трубку раньше, чем ты его найдешь, — омега качает головой, но не пытается остановить Луи. — Извини, Том, — Томлинсон смотрит на Риту. — Я заглажу вину перед тобой позже. Девушка пожимает плечами и скрещивает руки на груди. — Иди, найди своего мальчика. В любом случае, никто из нас сейчас не сможет сосредоточиться на работе. Кивнув, Томлинсон покидает студию. Кровь застыла у него в жилах; тревога, что с Гарри могло что-то случиться, парализовала его. Его ноги отяжелели от осознания того, что Найл прав — Луи собрался искать Гарри в миллионном городе. Его шансы невелики. Насколько альфа знает, Стайлс мог подвергнуться насилию прошлой ночью или похуже, и, возможно, так и не вернулся в отель. Он может быть ранен, может быть, лежит на каком-нибудь заднем дворе, где его никто не найдет и… Разум Луи рисует самые ужасные сценарии, поэтому ему приходится пару раз остановиться. Однако, когда он выходит из здания, то чуть не сталкивается с Гарри. Он расхаживает взад-вперед, сжимая в руке мобильный телефон, и выглядит ужасно: волосы растрепаны, глаза покрасневшие, кожа бледная. — Гарри, — имя слетает с губ Томлинсона мгновенно, и вся тревога на секунду покинула его. Стайлс замирает, глядя на Луи широко раскрытыми глазами. Его мобильный снова звонит, заставив его слегка подпрыгнуть, но омега по-прежнему не сводит глаз с альфы. — Прости, — бормочет он, почти незаметно из-за звонка своего мобильного телефона. Томлинсон судорожно сглатывает. — Я… — он замолкает. — Мы ужасно волновались, Гарри. Омега прикусывает губу. Его мобильный перестал звонить. — Мне жаль, — повторяет он. В голове Луи крутится миллион вопросов, а руки зудят от желания прикоснуться к Гарри. Он вдыхает, чувствуя запах омеги, снова сильно пахнущий дождем. — Ты в порядке? Кивнув, Стайлс смотрит мимо Луи. Затем выражение его лица меняется, и он снова качает головой. Они уже были на этом этапе раньше. Две ночи назад альфа видел Гарри маленьким и уязвимым, будучи близким к тому, чтобы сломаться, и когда он действовал, повинуясь своему инстинкту, Гарри оттолкнул его. Он боится, что они будут ходить по кругу, поэтому Луи остается на месте, подавляя своего внутреннего альфу отступить. — Куда ты направлялся? — спрашивает Стайлс, снова глядя на Луи. — Я хотел найти тебя, — Томлинсон выдавливает неуверенную улыбку. — Это было легче, чем ожидалось. Плечи омеги поникают, и он выглядел побежденным. — Я даже не знаю, что тебе сказать, — признается он, заламывая руки. — Я не хочу видеть Найла, потому что я знаю, что он злится на меня. Томас и Рита, наверное, думают, что я самый жалкий человек на земле, и я определенно не хочу видеть Люка. Он… — пожав плечами, Гарри замолкает. Его мобильный телефон снова звонит. — Это Найл, — произносит альфа. — Он злится на тебя, да. Но он тоже волнуется. Гарри смотрит на дисплей. — Я должен был, по крайней мере, написать ему. — Он поймет, — альфа засовывает руки в карманы куртки. Он чувствует страдания омеги почти так же, как если бы они были его собственными. — На самом деле он только что избил Люка из-за тебя. Глаза Гарри расширяются. — Серьезно? Луи тщательно подбирает слова, зная, что с омегой он всегда ходит по тонкому льду. — Он рассказал нам, что произошло прошлой ночью. Сказать, что это расстроило Найла, было бы преуменьшением. Не только Найла. Гарри немедленно отводит взгляд в сторону. — Эм… — Он придурок, — Томлинсон старается говорить небрежно. Он уверен, что его гнев не окажет какое-либо положительное влияние на Гарри прямо сейчас. — Мне не удалось избить его за это, но я убедился, что он понял, что мои дела с ним закончены. — Ты не должен позволять личным проблемам брать верх при принятии деловых решений, — омега заправляет локон за ухо. Его пальцы дрожат. — Я думаю, что на этот раз мы можем оставить все как есть. Фактических потерь нет. Между ними воцаряется молчание, и Луи похолодел. Однако он не осмеливается пошевелиться, боясь, что это заставит Гарри сбежать от него. Поэтому он продолжает стоять на месте, в то время как омега стоит напротив него. Мобильный Гарри снова звонит. — Наверное, мне стоит поговорить с Найлом, — произносит Стайлс. — Безусловно, — соглашается Луи. Гарри снова смотрит на альфу, очевидно, все еще разрываясь на части. — Что мне делать? Они видели ту часть меня, которую… я даже не знал сам. Я не могу вести себя так, будто рядом с ними ничего не произошло. Рядом с тобой, — тихо добавляет он. «Ему стыдно», — с потрясением осознает Луи. То, что Гарри чувствовал, было стыдом. Ему стыдно за то, что он сделал и как он поступил. — Знаешь что? — Томлинсон идет навстречу своему внутреннему чутью, позволив хотя бы этой части своего инстинкта взять верх. — Я уверен, что Томас и Рита не так осуждают тебя, как ты думаешь. И Найл всегда будет на твоей стороне, даже когда злится. Гарри растерянно моргает, глядя на него, очевидно, не понимая, к чему клонит Луи. — Если я заставляю тебя чувствовать себя некомфортно, я могу держаться подальше, — Томлинсон улыбается, делая шаг в сторону, открывая доступ к двери. Лицо Гарри вытягивается. — Ты не пойдешь со мной? Поднеся руку к шее, альфа отрывает взгляд от Гарри. Он действительно не должен казаться нуждающимся — это сразу же доходит до альфы Луи. — Я думаю, что так будет лучше для нас. Тебя, — быстро добавляет он. — Может быть, — голос омеги звучит глухо. — Ты поднимешься и позволишь Найлу немного наорать на тебя, после чего вы снова помиритесь, — Луи поднимает глаза с легкой улыбкой на губах. — Позже я присоединюсь к Лиаму и Зейну. Гарри тихо хмыкает в ответ. И снова они стоят молча, воздух между ними напряжен. Стайлс открывает рот, вдыхая, но потом ничего не произносит. Луи чувствует, как его сердце сжалось от боли и желания просто протянуть руку к Гарри. — Я позволил им ждать достаточно долго, — в конце концов произносит омега. Луи просто кивает и указывает на дверь. Шаги Гарри немного замедляются, когда он проходит мимо Луи, заставив его затаить дыхание. Дойдя до двери, он останавливается и снова поворачивается к альфе. — Прости, — снова произносит он с обеспокоенным выражением лица. — Я не должен был… — Тебе лучше подняться наверх, Гарри, — обрывает его Томлинсон. Он знает, что если омега продолжит выглядеть таким грустным и уязвимым, изливая свое сердце вдобавок ко всему, Луи сломается и сдастся. Мысленно, он прижимает парня к себе и целует в щеку, скользя губами по шее. Нежными пальцами он приподнимает подбородок Гарри, чтобы получить лучший доступ, запускает пальцы в волосы и вдыхает его аромат. Он нюхает его до тех пор, пока Гарри не расслабляется в его объятиях и не забывает все, что вызвало это обеспокоенное выражение на его лице. Сердце Луи болит от того, как сильно он хочет этого. Омега сжимает губы, на мгновение выглядя растерянным. Затем он натянуто кивает и входит в здание. Томлинсон наблюдает за ним с тяжелым сердцем, пока дверь не закрывается. Он выдыхает, хотя до этого момента не осознавал, что задержал дыхание. Со стоном Луи прислоняется к стене и закрывает глаза. Это ошибка, понимает он, когда перед его глазами сразу же всплывает образ Гарри. Он казался таким потерянным и обиженным, и все, что альфа хотел сделать, это прижать его к себе, обнять, вдыхать его запах, уничтожить все, что беспокоило Гарри. К сожалению, альфа был причиной всех неприятностей парня. Оторвавшись от стены, Луи поворачивается спиной к зданию, чтобы избежать соблазна последовать за Гарри. Его пальцы все еще покалывают, а желудок от усталости скручивает узлом. Если эта ситуация между ними не закончится в ближайшее время, Луи, вероятно, потеряет из-за этого несколько лет своей жизни. Быть все время рядом с Гарри, не имея возможности сделать его своим — слишком для его сердца.+++
Томлинсон был прав насчет Риты и Томаса. Похоже, они не осуждали Гарри за то, как он вел себя прошлой ночью. Они были рады его видеть, обрадовались, что с ним все в порядке, и довольно быстро перешли к делу. Найл, однако, ни разу не заговорил с омегой. Не было ни гневных криков, ни обвинений, что также означало, что не пахло никаким примирением. Вместо этого Хоран наказывал Гарри холодным молчанием. Томас и Рита компенсировали это тем, что вовлекли омегу в песню, над которой они сейчас работали, предоставив ему полную свободу действий с текстом. Это была веселая песня, с запоминающейся мелодией, которая определенно будет хорошо продаваться летом. Омега пытался приспособиться, пытался как можно дольше притворяться, что все в порядке. Он сосредоточивался на песне как мог, но та, что сформировалась в его голове из-за бессонной ночи, не замолкала. Слова продолжали крутиться у него в голове, отвлекая и мешая сфокусироваться на чем-то другом. Луи казался таким холодным. Стайлс до последнего надеялся, что он протянет руку и даст ему повод поддаться и сломаться, но не тут-то было. Вместо этого альфа продолжал держать его на расстоянии, не поддаваясь потребностям омеги. Он даже заткнул его, когда тот попытался объясниться. Может быть, это был конец. Гарри даже не злился бы на него за это, если бы это было так. После всех трюков, которые он вытворял, было не так уж маловероятно, что у Луи просто закончилось терпение и он хотел, чтобы омега исчез из его жизни. Вероятно, он устал от того, что Стайлс постоянно меняет свое мнение о том, чего он хочет, а чего нет. Гарри думает, что был последователен в своих решениях, но для Луи это, вероятно, было не чем иным, как постоянные взлеты и падения. Омега может только надеяться, что Томлинсон не будет менять свое мнение так часто, как он. Нахмурившись, он откладывает гитару в сторону. Передумает насчет чего? Его сердце бешено колотится в груди, когда он понимает, что боится того, что Луи передумает насчет желания быть с ним. Это была единственная стабильность за последние несколько месяцев. — Гарри? — осторожно спрашивает Томас. Омега поднимает глаза, растерянно смотря на парня. Он замечает, что Рита и Найл тоже смотрят на него. Глаза Хорана скептически сужаются. — Я написал песню, — резко выпаливает Стайлс. — Это то, для чего мы здесь, — Рита наклоняет голову, выглядя неуверенной. Чувствуя, как краснеют его щеки, омега кладет руки на гитару. — Я имею в виду. Мне нужно выбросить песню из головы, после чего я смогу сосредоточиться на той, которую мы сейчас пишем. Томас улыбается, явно забавляясь страданиями парня. — Почему бы нам сначала не сосредоточиться на этом? Покончи, после чего двинемся дальше. — Это нормально? — спрашивает омега, смотря на Найла. Однако тот разговаривает по мобильному телефону, и кажется, даже не обращает на них никакого внимания. — Конечно, — Рита скрещивает ноги. — Вот так и создаются песни, Гарри. Тебе просто нужно выплеснуть то, что у тебя на сердце и нуждается в выражении. — Это не… — Стайлс чувствует, как его щеки начинают пылать еще сильнее. — Все совсем не так. — Давай, — Томас указывает на гитару. — Мы хотим послушать. Игнорируя свое смущение, Гарри ставит гитару себе на колени, находя пальцами нужные аккорды. Он прочищает горло, на мгновение поднимает взгляд, после чего закрывает глаза. Затем начинает петь. Слова, кажется, из ниоткуда приходят ночью. Он записывал их, но некоторые он заменяет теми, что приходят ему в голову сейчас. Образ Луи, стоящего перед ним и кажущегося таким закрытым, все еще свеж, как зияющая рана. Это все еще причиняет боль, и голос Гарри дрожит от переполняющих его эмоций. Это, вероятно, выдает его, и Томас, и Рита, и особенно Найл точно знают, о чем — о ком — поет Гарри. Однако омега не позволяет этому остановить себя. Они видели гораздо больше, чем он когда-либо хотел показать; это больше не имеет значения. Единственное, что имеет значение в данный момент — это каким-либо образом передать, насколько несчастным он чувствует себя из-за того, где сейчас находится. Когда он снова открывает глаза, Томас и Рита смотрят на него широко раскрытыми глазами. Сбитый с толку, Стайлс переводит взгляд на Найла, выражение лица которого откровенно жалкое. От него исходит столько сочувствия, что омега чуть не задыхается. — Что? — спрашивает он. — Неужели все так плохо? Томас поворачивается к Рите, и она тут же встает, чтобы сесть перед микшером. Не говоря ни слова, парень заходит в кабинку звукозаписи, настраивая микрофон. Гарри наблюдает за ними, поворачиваясь к Хорану за помощью. Однако тот не шевелится, только тихо вздыхает в ответ. — Хорошо, — произносит Том. — Иди туда и сделай это снова. Именно так. Гарри растерянно моргает в ответ. — Что? — Мы запишем демо, — Томас жестом просит омегу зайти в кабинку. — Черт возьми, Гарри. — Есть ли в этом какая-нибудь польза? — спрашивает Стайлс, слишком озадаченный, чтобы понять что от него хотят в данный момент. — Песня очень красивая, — Рита кладет руку на грудь. — В ней столько искренности. Ошеломленный, Гарри медленно поднимается. — Ты действительно так думаешь? — Безусловно, — Томас подталкивает омегу к кабинке. — Спой это еще раз. Как раньше. Хоран все еще не произносит ни слова, просто наблюдает за происходящим с того места, где он сидит на диване. Его рука опирается на спинку, поддерживая голову. Его брови сведены вместе, и Гарри ничего не может с собой поделать, когда садится, но все же сосредоточивается на друге, даже когда Рита дает ему инструкции. — Найл, — тихо произносит он. Он знает, что ему не обязательно формулировать вопрос, чтобы омега понял его. Кивая, тот слегка улыбается. — Давай, песня очень красивая, Эйч. Гарри переводит дыхание и кивает в ответ. Затем он поворачивается к микрофону лицом, как велит ему Рита, и его сердце быстро начинает биться в груди. Слова по-прежнему громко звучат в его ушах, заглушая неуверенность. Если бы кто-нибудь сказал ему месяц назад, что он запишет одну из своих собственных песен в Берлине, Гарри бы рассмеялся. До этого он даже не писал полноценные песни, так что не был уверен, что она действительно хороша, но Томас и Рита, казалось, относились к этому достаточно серьезно. Может быть, это была счастливая случайность, и он больше никогда в жизни не напишет хорошей песни. По крайней мере, ни одной достойной. Тогда у него всегда будет этот момент и это чувство того, что он делает что-то новое и захватывающее, что его искусство оценили. Песня о Луи. Вернее, песня о том, как Гарри страдает в данный момент из-за Луи. Вероятно, это не имеет большого значения, так как в последнее время все для омеги, казалось, было связано с ним. Стайлс понятия не имеет, как его мир так перевернулся за такое короткое время. Он никогда не думал, что один-единственный человек может оказать на него такое влияние и полностью изменить его жизнь. Томлинсон каким-то образом сумел проникнуть в каждый уголок его сердца, проникнуть в каждую частичку его восприятия. Он как будто видел Луи повсюду, и все напоминало ему о нем. Это не было похоже на то, что Гарри зависел от Луи, как он всегда думал, что омега станет зависимым от своего альфы. Это было больше похоже на то, что присутствие Томлинсона стало постоянной частью его жизни, которую он больше не хотел упускать. Без которой он больше не может обходиться. — Это так искренне, — с благоговением произносит Рита, когда Гарри допевает последнюю ноту и они останавливают запись. — Я отправлю ее на лейбл со всем остальным материалом, — Томас откидывается на спинку стула, кладя руку на подбородок и задумчиво смотря на Гарри. — Я боюсь, что никто не сможет ее исполнить, как ты. Луи непременно захочет подписать с тобой контракт, когда услышит это. Сердце Гарри тут же замирает в груди, все тепло исчезает из его рук. — Нет, пожалуйста. Томас слегка улыбается. — Ты подписал контракт. Разве ты не сонграйтер лейбла? — Я подписал контракт с Зейном. И мои дела исключительно связаны с Маликом, — Гарри хмурится, потирая руки о бедра. — Только Зейн может это услышать. Вот в чем дело. — Гарри… — Томас качает головой. — Луи обязательно должен это услышать. В этот момент Найл поднимается с дивана. — Могу я поговорить с Гарри? Пожалуйста? — Я все равно хотела выпить кофе, — Рита хватает свое пальто, подмигивая напоследок Стайлсу. Томас кажется задумчивым, но потом тоже встает. — Я думаю, нам всем нужно прочистить головы, прежде чем снова переключиться на другую песню. — Спасибо, — тихо произносит Хоран. — Я не задержу его слишком надолго, — Томас и Рита уходят, а Гарри остается на месте, почему-то чувствуя себя в кабинке в полной безопасности. Как будто он защищен от того, что собирается произнести Найл. Его руки все еще слегка липкие от нервов, потому что он знает, что ему следует бояться того, о чем его лучший друг хочет поговорить с ним. Омега уже знает, что ему не понравится то, что Найл собирается сказать. Хоран занимает место, где до этого сидел Томас. — Похоже, у тебя талант. Гарри в замешательстве наклоняет голову, откладывая гитару в сторону. — Ты только что записал песню, Эйч, — напоминает ему Найл. — И это заняло всего одну попытку. Никаких вторых дублей или изменений в каких-либо частях. Не зная, что на это ответить, омега пожимает плечами. — Хорошо. Это демо-запись, — Хоран смотрит на свои руки, быстро растопыривая пальцы. — Кто бы ни получил эту демо-запись, он изменит некоторые детали, чтобы она соответствовала их стилю. Гарри поднимает голову и секунду пристально смотрит на друга. — Нет. Это… — он резко замолкает, его пальцы немеют при мысли о том, что эту песню будет петь кто-то другой. Найл иронично приподнимает бровь. — Нет что? — Это невозможно, — Стайлс запускает пальцы в волосы. — Никто другой не сможет спеть эту песню как я. — Ну, ты должен сказать об этом Томасу, потому что, насколько я понял, он записал эту демо-версию, чтобы распространить ее среди других артистов, — Найл откидывается на спинку стула и небрежно скрещивает ноги. — Но… — Гарри хмурит брови. — Блять. Он не подумал об этом. Совсем другое дело помогать Лиаму создавать его песни. В конечном счете они останутся у Пейна. Эта, однако, принадлежала Гарри, и только ему. Каждое написанное им слово было слишком личным, чтобы его произносил кто-то другой. — Это будет не последняя песня, которую ты напишешь, и которую не захочешь отдавать, — тон голоса Найла мягкий. Гарри вздыхает, качая головой. — Что мне делать? Пожимая плечами, Хоран наклоняется вперед, кладя руки на колени. — Я уверен, что Томас прав. Они захотят подписать с тобой контракт. — Я не могу подписать с ними контракт, — омега качает головой. — Я даже не настоящий музыкант. — Однако у тебя явно есть то, что им нужно, — тут же возражает Найл. — Ты можешь исполнить такую песню с первого дубля. Они будут глупцами, если отпустят тебя и рискнут тем, что ты подпишешь контракт с кем-нибудь еще. — Я ничего не собираюсь подписывать, — Гарри хмурится. — Я собираюсь закончить университет и после найду какую-нибудь работу. Найл слегка улыбается. — Если ты так считаешь. — Я верю в это, — твердо отвечает омега. — Ты знаешь, что эта жизнь не для меня. — Да, не то чтобы ты был немного эксцентричным. Нет, — Найл улыбается. — Из тебя не выйдет хорошая поп-звезда. Гарри закатывает глаза в ответ, понимая, что друг прав. Он знает, что привлекает внимание своим стилем, и что ему нравится то внимание, которое ему оказывают в ответ. Отрицать это невозможно. Он также знает, что это еще не все. — Не как омега, нет. Выражение лица Найла тут же меняется. — Наверное, ты прав. Между ними повисает молчание, но оно не кажется неловким. Это то молчание, которое он разделяет только с Найлом. Тишина, которая дарит не только понимание и комфорт, но также утешение и чувство близости. — Я уверен, что он хочет, чтобы ты был рядом, Эйч, — в конце концов произносит Хоран. Омега чувствует, как вспыхивают его щеки. Тексты песен не были совсем двусмысленными, так что, конечно, Найл точно догадался, о чем она. — Он был довольно холоден, когда мы столкнулись ранее. — Можешь ли ты винить его за то, что он держится на расстоянии? — Найл переплетает пальцы вместе. — Ты действительно зашел слишком далеко прошлой ночью. — Я знаю, — Гарри ерзает на своем стуле. — Я думал, он остановит меня. Найл громко фыркает в ответ. — Ты бы пришел за его головой после, если бы он даже посмел сделать это. Сжимая губы, Гарри пожимает плечами. Найл прав, так что же он должен ответить? — Ты знаешь, — медленно произносит Хоран, вероятно, тщательно подбирая слова. — Я не знаю парня, который прошлой ночью отправился в отель с незнакомым альфой. Но тот, что исполнял песню? Я его знаю. Это ты, Гарри. Омега выдавливает усталый смешок. — Грустный и плаксивый неженка? Хоран громко смеется, но он кажется серьезным, когда отвечает. — Кто-то, кто заботится о других и не хочет никому навредить. — Да, — кивает Гарри. — Особенно тем, кого он любит. Поднимая глаза, Стайлс встречается взглядом с Найлом. Тот кажется спокойным, но Гарри замечает, что его плечи слегка напряжены, а костяшки пальцев побелели. Омега продолжает смотреть на руки Найла, не зная, что ему сказать. Смысл слов Найла слишком велик, слишком ошеломляющий. — Давай, Гарри, — тихо произносит он. — Это пугает меня, — голос Стайлса кажется слегка хриплым. — Власть, которую он имеет надо мной. Одно его слово перевернет всю мою жизнь с ног на голову. — Как альфа… Гарри тут же качает головой, тем самым прерывая слова Найла. — Не таким образом. Власть, которую он имеет надо мной, не имеет ничего общего с тем, что он альфа. Я думаю, что влюбился в него с первого дня, Найл. В человека, которым он является. Хоран широко улыбается в ответ. — Значит, ты сопротивляешься, чтобы отобрать у него власть? Пожимая плечами, Гарри натягивает рукава джемпера на руки, просто чтобы занять себя чем-то. — Наверное? — Ты понимаешь, что имеешь над ним такую же власть, не так ли? — спрашивает Найл. Гарри не так уж и уверен в этом. — Я так не думаю. — Если бы это было не так, он бы прекратил это после того, как ты выкинул тот ужасный трюк во время его гона, — Найл встает, начиная расхаживать по комнате. — Он бы вышвырнул тебя на обочину в тот момент, когда ты сообщил, что даже не станешь объясняться. Он без ума от тебя, Эйч, и ты это знаешь. — Может быть, больше нет, — Гарри снова смотрит на друга, сжимая край стула между ног. — Ты не видел, каким он был, когда мы столкнулись снаружи. Казалось, он не может дождаться, чтобы избавиться от меня. — Ты не видел, как он душил Люка, — немедленно отвечает Найл. Глаза Гарри тут же расширяются. — Он душил его? — Потому что Люк назвал тебя мразью, — Хоран скрещивает руки на груди. — После этого Томлинсон полностью потерял самообладание. Томасу пришлось буквально оттягивать его. Гарри не может остановить свое сердце, с надеждой колотившееся в груди. Может быть, Луи все-таки не был так безразличен к нему, как казалось раньше. — Он был таким мерзким прошлой ночью, — Стайлс вздрагивает, вспоминая слова Люка. — Мне было обидно. Он думал, что я пересплю с кем угодно, и что Томлинсон… — вздыхая, он пытается взять себя в руки. — Он в основном говорил о том, что такой альфа, как Луи, никогда не будет со мной. — Он явно не очень хорошо знает Луи, — Найл прислоняется к раме кабинки. — И он полный придурок. Гарри поджимает губы, слегка улыбаясь другу. — Я слышал, ты защитил мою честь. Найл закатывает глаза, но выражение его лица кажется любящим. — Я просто поставил дерзкого, высокомерного альфу на его место. Ты же знаешь, как сильно я люблю это делать. — Да, я знаю, — отвечает Гарри. И снова между ними повисает молчание, где они просто смотрят друг на друга. Затем Найл прислоняет голову к раме и скрещивает ноги, очевидно, подыскивая правильные слова для того, что он собирается сказать. — Я думаю, вы оба достаточно облажались, — произносит он. — Пришло время разобраться с этим, Эйч. Гарри вдруг кажется, словно он стоит в эпицентре бури. Все вокруг него тихо и спокойно, и ему легче улавливать ясные мысли. До этого момента в его мозгу бушевал ураган мыслей, но внезапно даже он кажется совершенно спокойным. За последний месяц он не просто разрушил свое собственное счастье, он забрал его и у Луи. Он сделал все возможное, чтобы причинить боль альфе, и, возможно, пути назад уже не было. Ущерб, нанесенный им, может быть необратимым и оставил слишком много ран, чтобы они когда-либо полностью зажили. У Гарри в груди была своя собственная рана, которая, он не был уверен, что заживет достаточно, чтобы двигаться дальше. Он понятия не имеет, что он должен исправить после того, как все разрушил своими же руками. Однако Найл прав: все не может оставаться, как прежде. Он должен хотя бы попытаться. Внутри него спокойно, и туман наконец рассеялся, открыв вид на одну единственную вещь. Сделать все правильно будет непростой задачей.+++
Дождь не прекращает лить весь день. Гарри надевает шапочку, но его волосы все равно вьются. Он спешит под проливным дождем от трамвая по адресу, который ранее ему прислал Лиам. Разговор с Найлом все еще отдавался эхом в голове омеги. И он понимает, что, несмотря на все, что он сделал, он не заслуживает того, чтобы оставить жемчужное ожерелье, которое Луи подарил ему. Если раньше ему было неудобно получать подарки от альфы, то он действительно не может принять его сейчас. Он не может принять такой подарок, пока непонятен статус их отношений. Он находит музыкальный магазин, на который альфа ссылался в своем сообщении, а затем замечает ювелирный магазинчик рядом с ним. На витрине представлены часы и серьги, все они выглядят как отдельные предметы. Цены, прикрепленные к каждому изделию, подтверждают подозрения Гарри о том, что жемчуг — уникальное украшение. Прикоснувшись к мягкой черной коробочке в кармане пальто, омега собирается с силами и входит внутрь. — Guten Tag/ Добрый день, — весело приветствует его консультант. — Эм. Привет, — Гарри быстро стягивает шапочку с головы и засовывает ее в пустой карман пальто. — Добрый день. — Ох, извините, — девушка виновато улыбается. — Чем я могу Вам помочь? — Я просто… — холодные пальцы Гарри сжимают бархатную коробочку. — Просто решил зайти посмотреть. — Прелестно. Дайте мне знать, если Вам что-нибудь понадобится, — она возвращается к своей книге, что-то записывая. Омега на мгновение закрывает глаза, мысленно проклиная себя за то, что он такой трус. Когда он поворачивается к одной из полок, его внимание сразу же привлекают выставленные на витрине украшения. Там, в стеклянной коробке, представлено жемчужное ожерелье, которое легко может быть двойником того, что лежит у Гарри в кармане. Рядом с ожерельем представлены серьги, запонки и кольцо того же дизайна. Стайлс подходит ближе, восхищаясь элегантностью серого жемчуга, который отражает тускло-голубой свет. Подняв руку, он упирается пальцами в стекло и максимально приближает лицо. На бирке рядом с украшениями указана не только цена, но и название. Только для самых смелых. — Они прекрасны, не так ли? — девушка появляется рядом с Гарри, заставляя тем самым его подпрыгнуть от удивления. — Да, — голос омеги слегка дрожит. — Это коллекция? Консультантка кивает. — Их создал художник, который живет недалеко от Берлина. Ассортимент ограничен, и каждая вещь уникальна. Гарри прочищает горло. Он смущенно вытаскивает из кармана футляр с ожерельем и медленно открывает его. Девушка ахает, а затем растерянно смотрит на него. — Ох, у тебя тоже экземпляр, — продавец растерянно моргает. — Молодой человек купил это ожерелье совсем недавно. — Я знаю, — Гарри кивает. Он не смеет даже взглянуть на жемчуг, зная, что должен вернуть его. — Он купил его для меня. — Тебе повезло, — девушка улыбается. — Это продуманный подарок, — она открывает ящик в нижней части полки и достает брошюру. Отдавая ее, она слегка касается руки омеги. Тот берет буклет, на котором представлены фотографии других предметов коллекции. Заголовок жирными буквами гласит: «Любовь только для храбрых», а затем следует текст, посвященный процессу создания дизайна и изготовления. — Это для влюбленных, — понимает Гарри. — Это требует смелости, — поправляет консультант. — Итак… Это значит быть достаточно смелым для любви, если в этом есть смысл. Коробка кажется тяжелой в ладони Гарри. Его сердце сильно колотится о грудную клетку, отчего у омеги слегка перехватывает дыхание. — Он смелый. Девушка улыбается парню. — Как и ты. Вовсе нет. Гарри не был храбрым с тех пор, как встретил Луи. Вместо этого он трусливо прячется за собственной гордостью. — Итак, какую часть ты хотел бы добавить? — спрашивает она. — Я лично думаю, что тебе прекрасно подойдут серьги. Покраснев, омега качает головой. — Я не ищу… Прежде чем он успевает закончить фразу, дверь открывается, впуская холод снаружи. Так же, как и Луи. Он промок до нитки, его бейсболка промокла насквозь, волосы слиплись на голове. Гарри даже не замечает, как долго пробыл здесь. Он должен был удивиться, что Томлинсон появился вот так, но почему-то не сделал этого. — А вот и он, — девушка жестом приглашает Луи присоединиться к ним. — Мы просто смотрели на другие предметы коллекции. В этот момент громко звонит телефон. Глаза альфы не отрываются от Гарри, хотя он вздрагивает от этого звука. — Извините, я на минутку отойду, — девушка возвращается к стойке и снимает трубку, чтобы ответить на звонок. — Лиам сказал тебе? — спрашивает омега. Альфа снимает кепку, нервно крутя ее в руках. Его губы кажутся немного синеватыми, от чего пальцы омеги покалывают от того, как сильно он хочет протянуть руку и согреть их своими. Как будто Луи это понимает, его губы раскрываются, и его запах становится заметнее в маленьком магазинчике. — Не делай этого, Гарри, — Томлинсон делает шаг ближе. — Я просто куплю его снова. Омега растерянно качает головой. — Ты же знаешь, что я не могу его принять. — Жемчуг был подарком на день рождения, — Луи убирает мокрые волосы со лба, несколько капель спадают ему на плечи. — Неподходящий подарок, — Стайлс смотрит на жемчужины, лежащие в бархатной коробочке. — Разумным подарком была бы коробка шоколадных конфет. — Гарри… — Луи вздыхает, подходя еще ближе. Он мельком смотрит на другие предметы, представление за стеклом. — Либо это, либо ничего. Ты это знаешь. Либо что-то значимое, либо ничего, вот что на самом деле имеет в виду альфа. Гарри не уверен, что сможет понять смысл сказанного. — Тогда я предпочту ничего не иметь, — омега закрывает коробку. — Ты же знаешь, что мне не нужны твои деньги. — И ты знаешь, что дело не в деньгах, — Луи стучит пальцем по брошюре в руке Гарри. — Они шептали твое имя. И ты знаешь почему. Омега не может оторвать глаз от альфы. Его сердце громким эхом отдается в ушах. — Извините, — девушка возвращается и кладет руку альфе на плечо. — Вы посмотрели другие экземпляры? Я буквально только что говорила вашему парню, что эти серьги ему очень подойдут. Выражение лица Луи становится мрачным. — Безусловно. Щеки Гарри вспыхивают, однако он не осмеливается поправить ее. Луи тоже. — Серьги представлены в виде клипс, — весело продолжает она, очевидно, не чувствуя нависшего напряжения. — Что удобно, так как Ваши уши, похоже, не проколоты. — Эм, — Гарри растерянно смотрит на серьги. Жемчужины обрамлены черным кольцом и кажутся немного больше, чем отдельные жемчужины в ожерелье. — Я никогда раньше не носил сережки. Девушка тихо ахает. — Ваше лицо буквально создано для них. Эта длинная шея и эти прекрасные кудри только подчеркнут их красоту. Вы будете выделяться. Гарри может себе это представить. Он и раньше восхищался серьгами, но до сих пор никогда не думал, что действительно сможет их носить. Вместо этого он ограничивался кольцами и неброскими ожерельями, слишком опасаясь, что они могут оказаться чересчур большими. Пока Луи не подарил ему это жемчужное ожерелье. Это прорвало плотину, о существовании которой омега даже не подозревал. — Я возьму их, — альфа поворачивается к продавцу. — Пожалуйста. — Нет, — немедленно протестует Гарри. — Ты этого не сделаешь. Луи делает шаг в сторону, чтобы позволить девушке открыть стеклянную витрину. — Тебе не следовало так на них смотреть, если бы ты не хотел, чтобы я их купил. — Что? — Гарри смеется. — Я могу купить их сам. Ты мне для этого не нужен. Девушка нервно начинает переводить взгляд с одного на другого, медленно снимая серьги с маленькой стойки. — Слишком поздно. Я уже покупаю их для тебя, — альфа скрещивает руки на груди. — Это мой подарок на День Святого Валентина. Сердце омеги замирает от осознания этого. Луи хочет подарить ему что-нибудь на День Святого Валентина. Словно они настоящая пара. От этой мысли начинает кружиться голова, однако он лишь пристально смотрит на альфу. — Хороший выбор, — бормочет девушка. — Подождите, — Гарри хватает ее за руку и игнорирует Томлинсона, когда тот открывает рот. — Я возьму запонки. Консультантка растерянно моргает, мельком смотря на альфу в поисках подтверждения. — Вы хотите запонки вместо сережек? Омега качает головой. — Нет. Не для меня. Я хочу купить их в подарок. — Для…? — девушка смотрит на Луи. — Это мой подарок на День Святого Валентина, — насмешливо повторяет Гарри слова альфы. Если бы Луи его послушал, то не угодил бы сейчас в собственную западню. Омега просто не может стоять и позволять альфе делать все, что он хочет, и вести себя так, как будто он имеет на это право. Гарри может постоять за себя, и если Луи настаивает на том, чтобы выплеснуть все на него, то тот может сделать то же самое в ответ. — Нет, — Томлинсон хмурит брови. — Прекрати это, Гарри. — Ты не носишь украшений, — омега взмахивает рукой. — Но запонки действительно полезны. Тебе приходится время от времени надевать костюмы. — Они слишком дорогие, — Луи качает головой. — Оу, так ты можешь сделать мне дорогой подарок на День Святого Валентина, но я не могу сделать то же самое для тебя? — Стайлс скрещивает руки на груди, иронично приподнимая бровь. — Потому что я омега? Выражение лица Томлинсона становится мрачным. — Это не имеет к этому никакого отношения. Я просто не хочу, чтобы ты тратил на меня столько денег. — Верно, верно, — Стайлс смеется. — Это заставляет тебя чувствовать себя неловко? — У тебя нет столько денег, Гарри, — Луи качает головой. — Ты не должен тратить их на меня. Омега иронично приподнимает бровь. — Вообще-то, за последнюю мою работу мне хорошо заплатили. Губы альфы сжимаются в тонкую линию, отчего он засовывает руки в карманы пиджака. Но он больше не спорит, и Гарри воспринимает это как маленькую победу. — Итак, — продавец держит серьги в одной руке, а запонки — в другой. — Завернуть их в подарочную упаковку? Широко улыбаясь, омега качает головой. — Я не думаю, что в этом есть необходимость. Спасибо большое. Она буквально бежит к стойке, и Гарри следует за ней, не обращая больше внимания на Луи. Девушка кладет запонки в черную бархатную коробочку, и у омеги есть лишь мгновение, чтобы восхититься тем, насколько они прекрасны. Они имеют почти ту же форму, что и серьги, и кажутся лишь немного меньше. Если альфа наденет их, когда Гарри наденет свое ожерелье, они будут идеально сочетаться. Как настоящая пара. Эта мысль заставляет его сердце подпрыгнуть и пропустить несколько ударов в груди. Это означает, что они будут узнаваемы как пара для всех остальных, и эта идея никогда раньше не приводила его в восторг ни с кем другим. Луи подходит, когда Гарри протягивает девушке свою кредитную карточку. — Ты невозможен. — Ты тоже, — омега благодарит девушку, когда она протягивает ему небольшой пакетик и отходит в сторону. Он терпеливо ожидает, пока Томлинсон расплатится за серьги. Консультантка выглядит довольной, когда аккуратно укладывает серьги в футляр. Луи снова и снова поглядывает на Гарри, и омега замечает, что альфа кажется скорее влюблённым, чем раздраженным. — Хорошо, — произносит девушка, протягивая парню его пакетик. — Я надеюсь, что вы будете носить их с удовольствием. — Я уверен, что так и будет, — отвечает Гарри. — Спасибо, love, — Луи снова надевает бейсболку и направляется к двери. Он придерживает ее, чтобы позволить омеге выйти первым. Снаружи Стайлс поправляет шапочку на волосах и поворачивается к альфе. Они смотрят друг на друга, вокруг них тихо моросит дождь, однако омега не может отвести взгляд. Может быть, настал тот самый момент. Сердце Гарри бешено колотится в груди, а губы покалывает. Может быть, это тот момент, когда все может измениться, и омега наконец-то все сделает правильно. — Тебе следует вернуться в отель, — в конце концов первым произносит альфа. Стайлс открывает рот, но не может вымолвить ни слова. — Ты замерзнешь, — добавляет Луи и смотрит на тротуар. — А как насчет тебя? — тихо спрашивает Гарри. — Я встречаюсь с продюсером за ужином где-то здесь, — альфа указывает на улицу. — Итак. «Возьми меня с собой», первое, что приходит омеге в голову. Он знает, что это прозвучит по-детски и иррационально, поэтому держит рот на замке. Луи и раньше брал его на встречи и деловые обеды. — Сейчас? — вместо этого спрашивает Гарри. Луи кивает в ответ. — Я на самом деле опаздываю. «Из-за меня», понимает омега. После чего опускает взгляд вниз. Какое-то мгновение они стоят вот так, и у Гарри не хватает духу снова поднять глаза и встретиться взглядом с Луи. — Итак, — снова произносит альфа. После протягивает омеге подарочный пакетик. — С Днем Святого Валентина. Гарри смотрит на пакет, и его сердце трепещет от надежды, когда его пальцы касаются пальцев Луи. Он также передает альфе его подарок, пытаясь улыбнуться. — С Днем Святого Валентина. Омега задается вопросом, не собирается ли кто-нибудь из них прокомментировать то, насколько это странно. Они дарят друг другу подарки на День Святого Валентина, хотя даже не состоят в отношениях. Даже близко. Во всяком случае, они постоянно ссорятся. Нет, понимает Гарри. До сих пор именно он боролся с Луи на каждом шагу. — Я надеюсь, они тебе понравятся, — насмешливо добавляет Стайлс, потому что это было неловко. Он не может вынести этого напряжения. — Тебе не следовало покупать мне что-то такое дорогое, — голос Томлинсона слегка дрожит. — Коробка шоколадных конфет была бы разумным подарком. Гарри смеется в ответ. — Полагаю, мы оба не всегда разумно подходим к подаркам друг другу. Томлинсон засовывает свободную руку в карман пиджака. — Мне нужно бежать. Ты сможешь самостоятельно вернуться в отель? — Все нормально, — это ложь, как и каждый раз, когда Гарри говорит эти слова Луи. Ничто не было в порядке с того дня, как альфа попросил его подписать эти глупые, унизительные контракты. Но даже если Томлинсон и видел это насквозь, он ничего с этим не сделал. — Хорошо, — Томлинсон делает шаг назад. Гарри сжимает губы в тонкую линию. — Хорошо. Еще секунду Луи просто смотрит на него с выражением, которое омега не может прочесть. Его пристальный взгляд кажется напряженным, ярко-синие глаза резко контрастируют с тускло-серым небом. Время замирает на этом моменте, и сердце Гарри подпрыгивает в груди, когда альфа открывает рот. Затем Томлинсон поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Гарри слегка спотыкается, его рука поднимается, чтобы дотянуться до парня, но он останавливает себя за секунду до того, как его пальцы обхватывают запястье Луи и оттаскивают его назад. Альфа даже не замечает этого, просто продолжая идти. Гарри с содроганием наблюдает за ним, прижимая руку к телу. Томлинсон не оборачивается, и его шаг ни разу не замедляется. Омега делает вдох, улавливая последние остатки запаха альфы. Он хочет схватить это и запереть в бутылку, чтобы держать всегда при себе. Он стоит под проливным дождем некоторое время. Пакет в его руке внезапно становится тяжелым, отягощая значимость, которая находится внутри. Что бы это ни значило, Гарри лишь может только надеяться, что это будет значить так же много и для Луи.+++
Довольно поздно Томлинсон, наконец, возвращается в отель. Вагоны метро кажутся пустыми по сравнению с тем, когда он пытался добраться через город, чтобы помешать Гарри продать жемчуг. На улицах не так много машин, а в метро вместе с ним ехало всего три человека. Луи чувствует себя измотанным, когда проводит своей ключ-картой, чтобы войти в отель. Женщина на стойке регистрации отрывает взгляд от экрана своего компьютера и любезно здоровается с ним. Томлинсон бормочет приветствие в ответ и направляется к лифтам. Его одежда все еще немного влажная, и он чувствует, как холод пробирает его до костей. Его пальцы онемели, но он все еще крепко сжимает маленький пакетик. Весь вечер альфа крепко прижимал его к себе, не выпуская из виду. Во время ужина он засунул его под бедро, отчего пакетик слегка помялся. Он даже взял его с собой, когда пошел в туалет, слишком боясь потерять в момент неосознанности. Стивен приподнял бровь, когда Томлинсон вернулся, спрашивая, что за сокровище лежит в пакете, если Луи так одержим им. Альфа слегка улыбнулся и ответил, что это подарок, который он получил от своего омеги. Для Стивена это не имело особого значения, поэтому он лишь улыбнулся в ответ. Однако он все понял и больше не упоминал об этом. В лифте Луи посмотрел на свое отражение в зеркале, и на мгновение он вернулся в тот момент, когда несколько недель назад он поссорился с Гарри из-за первого подарка, который Луи купил для него. Еще тогда он догадывался, что побаловать омегу будет непросто. Сегодняшний день это только подтвердил, и это только усилило его привязанность к Гарри. Луи не осознавал раньше, но тот факт, что каждый омега до Гарри был нуждающимся и требовательным, отталкивал альфу. Упрямство Стайлса в том, чтобы быть независимым, казалось таким заслуженным, когда он действительно позволял Луи баловать себя любым способом. И Гарри позволил ему сделать это сегодня. Это казалось таким большим поворотом, огромным шагом к тому, чтобы омега наконец сдался и признал, что они принадлежат друг другу, что у Луи ослабли колени. Может быть, Гарри все-таки даст им шанс. Томлинсон ни за что не позволит этому ускользнуть; он будет хвататься за каждую соломинку. Двери лифта открываются, и альфа выходит на этаж. Он глубоко вздыхает, а затем подходит к знакомой двери. Он слышит голос Гарри, приглушенный и тихий. Его запах задерживается у двери, но Луи замечает, что запах Найла кажется сильнее, чем омеги. Закрыв глаза, он прислоняется лбом к прохладному дереву, сосредотачиваясь на голосах за ним. Он не может разобрать слов, но просто знание того, что Гарри в этой комнате, в безопасности и тепле, и с Найлом, который может утешить его, успокаивает альфу Луи. Он вдыхает еще раз, пытаясь уловить как можно больше запаха Гарри. Не в силах сдержаться, он прислоняется носом к дверному косяку. Голоса за дверью стихают, и Луи понимает, что его запах становится таким сильным и густым, что Гарри, вероятно, уловил его в своей комнате. Разум Томлинсона затуманивается, он боится ответной реакции, поэтому поворачивается и спешит к лестнице. Его колени все еще слабые, и он боится, что все испортил, задержавшись перед дверью Гарри, как подонок. Омега не оценил бы подобный поступок. Добравшись до своего номера, Луи закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной. Его сердце громко, дико колотится в груди, от чего он делает вдох через рот. Он соскальзывает на пол и достает бархатную коробочку для драгоценностей, снова и снова поворачивая ее между пальцами, не осмеливаясь открыть. Пока он ожидает, когда Гарри постучит в его дверь и разозлится на него, его веки становятся все тяжелее и тяжелее. Он откидывает голову назад и закрывает глаза, его нервы были на пределе, но тишина полностью поглотила его. Вот так Луи погружается в беспокойный сон. Он мечтает о полевых цветах и жемчуге, нежной коже и еще более нежных губах. Теплые простыни и дождливые сентябрьские дни; блуждающие пальцы и нежные улыбки с ямочками на щеках, которые делают его совершенно беззащитным. Он мечтает о тихом смехе и игривых ссорах, которые заканчивались бы медленными, нежными поцелуями. Когда он просыпается посреди ночи, свернувшись в клубочек перед своей дверью, он понимает, что ответной реакции, которую он ожидал, так и не последовало. Запах Гарри, однако, едва уловимо витает в воздухе.