***
Сервиз из снежно-белого фарфора, ароматный чай, два владыки пиков, решившие разделить минуты отдыха… Ледяная аура угрозы вокруг Шэнь Цинцю, заставляющая его собеседника невольно ёжиться и сглатывать. — Шиди напрасно умаляет свои способности. Нужно быть редким талантом, чтобы незаметно протащить в Царство людей таких монстров, как нюй юань чань или костяной орёл. — Не понимаю, почему шисюн решил обсудить это со мной, — Шан Цинхуа отставил чашку, будто опасаясь, что чай встанет ему поперек горла. Шэнь Цинцю чуть заметно усмехнулся. — Самолёт, летящий в небо? Владыка пика Аньдин замер. — Как… как ты узнал мой логин? — Шиди Шан не слишком контролирует свой язык, — усмешка владыки Цинцзин стала шире. — Хотя на такую удачу, как «Великое Божество» этого мира, я всё же не рассчитывал. Шан Цинхуа неловко поёрзал, чувствуя стекающий вдоль спины холодок. Разве… разве это не его собрат-попаданец? Читатель, достаточно преданный новелле, чтобы узнать его по случайной оговорке? Почему… почему Шэнь Цинцю всё ещё такой жуткий?! — Помнится, на Чжундяне* ты частенько игнорировал мои комментарии, братец-Самолёт, — владыка Цинцзин с тихим шелестом раскрыл веер. — И даже в VIP-главах не удосужился ответить хоть на какие-то вопросы. Но теперь. Ты. Расскажешь. Мне. Всё. Шан Цинхуа сглотнул. Собрат-попаданец — или всё-таки Шэнь Цинцю? — смотрел на него так, будто прикидывал, что начать отрезать первым. И… и… Цинхуа совсем не хотел проверять, спустит ли Юэ Циньюань это с рук своему любимцу. Смерть Лю Цингэ ведь спустил! — Я-я… не совсем понимаю… — Каждую. Чёртову. Крупицу. Информации, — взгляд Шэнь Цинцю над веером напоминал дуло снайперской винтовки. — Каждое оставшееся неопубликованным слово. Все твои задумки на будущий сюжет. Все побочные линии, которые ты оборвал ради очередного па-па-па. Всё, что ты знаешь о сотворённых тобой персонажах и артефактах. Ты расскажешь ВСЁ. — И для чего шисюну, не назвавшему своего никнейма, столько информации? Он собирается захватить мир? — Шан Цинхуа скрестил руки на груди, неожиданно хорошо справляясь с угрозами в свой адрес. — Нет. Я собираюсь уничтожить Систему. Владыка пика Аньдин широко распахнул глаза. Неловко вдохнул, поперхнулся воздухом. С трудом откашлялся. — Шэнь-шисюн серьёзно? — Абсолютно. — Тогда я в деле. * Название литературного сайта, на котором публиковалась оригинальная новелла «Путь гордого бессмертного демона».***
Владыки пиков Цанцюншань всегда знали, что с Шэнь Цинцю можно только смириться. Взывать к его морали и совести было бесполезно, на поле логических аргументов владыка Цинцзин соперников не имел, уживаться с окружающими не считал нужным… В последние годы пики Цанцюн также узнали, что фоново недовольный всем Шэнь Цинцю куда более предсказуем, чем Шэнь Цинцю, увлечённый какой-то идеей. Счёл ли он участие в Конференции Альянса Бессмертных настолько важным, или это было последствием недавнего вторжения демонов, которое Шэнь Цинцю отражал практически в одиночку — но после этого под каток его энтузиазма успели угодить все. Усилий владыки Цинцзин оказалось достаточно, чтобы его адепты занимали вершину рейтинга — и чтобы они выжили, когда ущелье Цзюэди затопили монстры совсем не уровня учеников. Все, кроме самого лучшего. Правда, Шэнь Цинцю категорически отказался признавать его умершим. Даже несмотря на сломавшийся меч. И чуть не загрыз заклинателя из храма Чжаохуа, неосторожно заметившего, что захваченные демонами заклинатели обычно долго не живут. — Ло Бинхэ не какой-то средний заклинатель, — ледяной взгляд владыки Цинцзин пронзил собеседника, словно клинок. — Он мой лучший ученик. И он выживет. Ци Цинци могла бы решить, что Шэнь Цинцю просто отрицает реальность — каким бы невероятным ни казался тот факт, что человек с настолько тяжёлым и неуживчивым характером действительно привязался к кому-то из своих учеников. Вот только владыка пика Цинцзин не был печален, растерян или ошеломлён. О нет. Шэнь Цинцю вернулся с Конференции полыхая чистейшей, жгучей, как кислота, яростью. Яростью настолько нетипичной для этого человека, что весь Цанцюн с удивлением осознал: до этого они злости Шэнь Цинцю ещё не видели. То, что раньше выглядело максимальным неуважением к главе школы, сейчас воспринималось скорее отмахиванием капризного кота от слишком надоедливого хозяина. Стычки с Лю Цингэ и угрозы убийства и вовсе стали не слишком удачной шуткой: не было в них ни капли этой пугающей целеустремлённости, заставляющей боевых собратьев невольно отступать с пути владыки Цинцзин. А Шэнь Цинцю… действительно искал. Своего пропавшего ученика. Виновников саботажа Конференции. Выходы из царства демонов в мир людей. Мифические артефакты и редких зверей, могущих взять след хоть живого, хоть мёртвого. Искал, и что больше всего удивляло — находил. Неучтённые порталы и лазейки через границу царств; давно ставшие легендами вещи и созданий. Хвосты старых грязных историй, казалось бы, давно похороненных и забытых: история Су Сиянь и так была не слишком известна, а уж выяснить, что Ло Бинхэ был её сыном, и более того, найти доказательства этого… Дворец Хуаньхуа не смог опровергнуть информацию Шэнь Цинцю, и отношения между двумя сильнейшими орденами изрядно испортились. Разумеется, Цанцюн не подозревал Хуаньхуа в похищении одного из своих адептов… но вытащенная на свет одержимость старого главы дворца бывшей первой ученицей словно намекала, что и такой вариант был возможен. Всё это не могло не обсуждаться — и совершенно закономерно привело к появлению множества песен, историй и романов. Про благородного героя, обличающего тьму и пороки праведных орденов. Про запретную любовь ученика к своему возвышенному учителю — и как этот ученик, не в силах справиться с чувствами, счёл за лучшее отправиться в добровольное изгнание, а не опорочить наставника. Про учителя, одержимого недостойными чувствами к своему ученику — и сдерживающего их во имя помощи и поддержки юного героя. Про коварных чудовищ, захватывающих разум и извращающих чувства. Про достойное братство и про запретную страсть, возвышенные баллады и низкопробные порно-рассказы… Возможность явления к автору очередного опуса разгневанного владыки пика ситуацию не спасала ничуть. Слишком прекрасен был Шэнь Цинцю в своей ледяной ярости, слишком сладким ужасом прокатывались по позвоночнику его угрозы… Слишком искренне он защищал доброе имя своего ученика. Ну как тут было не почувствовать себя восторженным влюблённым юношей, который и сам не заметил, как его восхищение наставником превратилось во что-то иное?!***
Шан Цинхуа символически стукнул костяшками по косяку двери Бамбуковой хижины — скорее, обозначая своё присутствие, чем действительно спрашивая разрешения войти. — Самолёт, я занят. Зайди позже. — Ты же сам требовал, чтобы я не смел выпускать в массы новые истории до того, как ты их вычитаешь, — вздохнул Шан Цинхуа. — Ещё скажи, что им этого не нужно, — хмыкнул Шэнь Юань, не отрываясь от своих записей. — В прошлый раз ты почти изобразил меня скорбящей вдовой, рыдающей над могилой меча! — И что тебе не нравится? Трогательная история, девицы такое любят и пересказывают друг другу, промакивая глаза платочками. Сам понимаешь, Бинхэ скорее будет говорить с какой-нибудь красоткой, чем со своими ровесниками. — Кроме того, что Чжэнъян перекован и ждёт возвращения своего хозяина? Всё! Я не скорбящая вдова, Бинхэ — не отрезанный рукав, и нам нужно, чтобы он захотел меня выслушать, а не убить, как только увидит. — Братец Шэнь, на тебя залипают даже совершенно посторонние люди, которым ты являешься угрожать. Ты всерьёз думаешь, что твой собственный ученик, с которым ты возился, как с любимым щеночком, избежал этой участи? — Бинхэ же у нас жестокий демон, повелитель трёх миров, уверено ступавший по тёмному пути и отомстивший всем своим врагам без всякого снисхождения? — ехидно процитировал новеллу Юань. — Когда это было, — отмахнулся от него Шан Цинхуа. — Уж явно до того, как тебе пришло в голову, что наводнить местный литературный рынок кучей противоречивых историй о тебе и Ло Бинхэ будет отличной идеей. — И это была отличная идея, — пожал плечами Шэнь Юань. — Теперь это обсуждают даже в самом захолустном трактире — и ни одна из версий, заметь, не говорит о том, что подлый учитель хотел избавиться от слишком талантливого ученика. Злой рок в нашей судьбе прописывают даже те, к кому мы с тобой не имеем ни малейшего отношения. — Да, да, ты как всегда гениален, братец-Огурец… Так что ты там так сосредоточенно пишешь? Неужели сам решил поучаствовать в творческом соревновании? Шэнь Юань одарил его раздражённым взглядом. — Досье на Синьмо. Историю Су Сиянь и Тяньлан-цзюня, — кивок в сторону сохнущих под грузом листов. — Контакты свидетелей, которые могут подтвердить твою предысторию. Письмо Бинхэ с просьбой о помощи. — М… а зачем столько копий? — Разложу в разных местах, — пожал плечами Шэнь Цинцю. — Даже если Система заблокирует мне возможность говорить с Бинхэ напрямую, он сможет их просто найти. Шан Цинхуа вздохнул. Огурец-бро всегда был немного фанатом Ло Бинхэ, но сейчас он словно с цепи сорвался. Самолёт не спорил, что лучший их вариант в борьбе с Системой — это натравить на неё главного героя. И что для этого надо, чтобы Бинхэ действительно захотел им помочь. Но Шэнь Юань вёл себя как натуральная наседка, заранее пытаясь устранить каждый камешек, о который Ло Бинхэ мог споткнуться. Бро, это же всё-таки главный герой! Оставь ему хоть какую-то возможность расти! — Хотя я ещё не решил, насколько подробным должно быть письмо, — Шэнь Цинцю закончил писать, потёр висок изящными пальцами. — Не хотелось бы быть выкинутым из тела до того, как Бинхэ поймёт ситуацию в целом. — Разве не для этого ты собирал все эти ловушки душ и защитные артефакты? Бро, мы даже запасные тела для всех лордов пиков Цанцюн посадили! Шэнь Юань вздохнул. — Но нам так и не удалось выяснить, что такое Система. И возможно ли справиться с ней заклинательскими методами. Возможно, она направит мою душу сразу в прошлый мир и перехватить её не удастся. — Но ты всё равно готов рискнуть? — Шан Цинхуа облокотился об стол. — Ради Бинхэ? Юань покачал головой: — Самолёт. Разве тебе самому нравится жить под постоянной угрозой? Делать то, чего ты делать не хочешь, поступать так, как никогда не поступил бы? Разве это вообще — жизнь? Шан Цинхуа отвёл глаза. Шэнь Юань провёл в этом мире больше пяти лет — но сам Цинхуа вынужден был в нём взрослеть. Взрослеть, выбирая не те пути, не имея возможности защититься от неизбежного или хотя бы сбежать. Пытаясь протиснуться в исчезающие малые лазейки, оставленные Системой, исправить хоть что-то… — Мы рискуем, мы с тобой сильно рискуем… но разве оставить всё как есть — меньший риск? Бинхэ может не простить мне падения в Бездну. Его разум может быть отравлен Синьмо. Я могу быть убит Системой, как только она восстановит свою активность. Но больше этот выкидыш необученной нейросети меня контролировать не будет. Так что да. Я готов рискнуть. Цинхуа сглотнул, положил руку на плечо… да, теперь уже другу. Юань рисковал больше, да и ставки у него с самого начала были выше — но за это время они действительно подружились. Шэнь Юань стал тем, кто вдохновил Цинхуа. Заставил поверить, что изменить всё и правда возможно. Что исправить написанное им — возможно. Шан Цинхуа всей душой хотел, чтобы его сумасшедший бро всё-таки выжил.***
Юань не знал, радоваться или нет тому, что Система впала в спящий режим после падения Бинхэ в Бездну. С одной стороны, активная Система могла бы зарубить как минимум половину его действий, если не все планы вообще. С другой — шансы разобраться с ней до возвращения Бинхэ были исчезающе малы. Противоестественное детище трёх команд разработки и двух менеджерских, занятых попилом бабла, не обнаруживалось артефактами, медицинскими техниками и мантрами монастыря Тяньи против одержимости — а Шэнь Юань даже не мог ответить, это потому, что обнаружить её невозможно в принципе, или же всё дело в режиме гибернации. Система на все его действия отвечала только повторением одного и того же сообщения: [В настоящее время подключение Системы к основному источнику энергии «Ло Бинхэ» разорвано. Все ресурсы Системы пущены на восстановление подключения и обновление. Как только соединение будет восстановлено, Система выйдет на связь. Спасибо за ваш запрос, надеемся, что вы удовлетворены полученным ответом.] Никакой другой реакции от неё добиться не удалось. Отковырять хотя бы пиксель от виртуального экрана — тоже. Диагностика колебаний ци при возникновении экрана не засекала. Вещества, влияющие на сознание, оставляли экран Системы до отвращения нетронутым. Шэнь Юань даже в иллюзии суккубов добровольно залезал! До храма древнего злобного божества добрался! Систему продолжало игнорировать всё, кроме его зрения и слуха. И как бы не хотелось верить, что это всего лишь глюк его травмированного сознания, позволить это себе Юань не мог. Вот только и сделать что-то сверх уже сделанного за эти два года — тоже. Вбросить информационные бомбы, которые заставят Бинхэ задуматься о возможности диалога? Готово. Испортить отношения с Хуанхуа настолько, что попытка утаить главного героя среди своих адептов станет для дворца политическим самоубийством? Сделано. Подготовить ловушки душ, блокирующие артефакты и запасное тело на случай, если Бинхэ или Система попытаются его убить? Собрано с запасом. Окончательно превратить Цинцзин в саморегулируемую систему, вполне способную функционировать и развиваться даже без прямого участия владыки пика? Тоже сделано. Перебрать все книги, свитки, бамбуковые дощечки и любые записи по нужным или потенциально нужным темам, какие были на Цанцюн? Совмещено с ученическими проектами и сделано. Вытрясти из Самолёта всю информацию о Бинхэ, Синьмо, методах управления сознанием, порабощения, уничтожения душ и прочая, прочая, упомянутых в оригинальной новелле — выполнено. Что-то из этого Шэнь Юань записал в посланиях для Бинхэ. Что-то и вовсе — оформил и разослал остальным пикам. Уж не будет лишним знание о том, как опознать подчиняющий артефакт и что поможет вырваться из-под чар обольщения высокого уровня. Конечно, оставались ещё варианты. Цинцю ещё не пробовал подобраться к Системе через демонические практики — например, методы того же Мэнмо. Часть из них даже была описана в новелле во время тренировок Бинхэ. Можно было попробовать очищающие медитации Чжаохуа, шаманские техники управляемого полёта сознания… Но Юань просто устал. Два года безумной гонки от пещер Линси до Конференции Альянса Бессмертных, ещё два — в попытке использовать сжигающую его ярость на благо, а не заработать себе искажение ци. Постоянные перелёты к очередной сюжетной захоронке, дела пика, ученики, которые совсем не заслужили, чтобы он на них наплевал… Тело бессмертного заклинателя вроде бы должно было само поддерживать себя в оптимальном состоянии — но, кажется, инедия уже не справлялась. Во всяком случае, зеркало показывало заострившиеся скулы и лихорадочно блестящие глаза. Юань бы не удивился, проступи у него характерные мешки под глазами от недосыпа — но, видимо, до такого уровня истощения он ещё не дошёл. Впрочем… до возвращения Бинхэ ещё оставалось время. Даже если он справится сейчас быстрее, чем в оригинале, будучи более тренированным, всё равно есть ещё пара лет в запасе. Может, действительно стоит сбавить темп и восстановить силы. Медитации… да, медитации храма Чжаохуа выглядят хорошим вариантом. Будет время выдохнуть, прийти в себя. Очистить сознание и, может быть, придумать следующий план действий. Пожалуй, туда он и двинется — только отправит письмо Цанцюн, чтобы не теряли своего беспокойного владыку пика… — Шицзунь?.. Голос… такой знакомый голос, который он не надеялся услышать ещё несколько лет. Шэнь Цинцю медленно, будто преодолевая собственное неверие, обернулся. — Бинхэ?!