Бах

      Синьор Карабас держал на привязи двух полицейских собак. Ещё двух на поводке держал Дуремар. Увидев на ровном поле беглецов, Карабас разинул зубастый рот.       — Ага! — закричал он и спустил собак. Свирепые псы сначала стали кидать задними лапами землю. Они даже не рычали, они даже глядели в другую сторону, а не на беглецов, — так гордились своей силой.       Потом псы медленно пошли к тому месту, где в ужасе остановились Буратино, Артемон, Пьеро и Мальвина. Бах неторопливо развернулся навстречу противникам.       — Я, конечно, больше спасатель, — неторопливо скидывая узлы, проворчал сенбернар. — Но навешивать всяким оборзевшим доберманам тоже умею!       Казалось — все погибло. Карабас Барабас косолапо шёл вслед за полицейскими псами. Борода его поминутно вылезала из кармана куртки и путалась под ногами.       Артемон поджал хвост и злобно рычал. Мальвина трясла руками.       — Боюсь, боюсь!       Пьеро опустил рукава и глядел на Мальвину, уверенный, что всё кончено.       Первым из кукол опомнился Буратино.       — Пьеро, — закричал он, — бери за руку девчонку, бегите к озеру, где лебеди!.. Артемон, скидывай тюки, снимай часы — тоже будешь драться!..       Мальвина, едва только услышала это мужественное распоряжение, соскочила с Артемона и, подобрав платье, побежала к озеру. Пьеро — за ней.       Артемон сбросил тюки, снял с лапы часы и бант с кончика хвоста. Оскалил белые зубы и прыгнул влево, прыгнул вправо, расправляя мускулы, и тоже стал с оттяжкой кидать задними ногами землю.       Баху разминаться перед боем было не обязательно, он только проверил ход выдвижных когтей, в походном состоянии скрытых в специальных пазах вдоль локтевой и лучевой костей, а в боевое выдвигались при строго определённом положении кисти, так что выходили в промежутки между пальцами.       Буратино взобрался по смолистому стволу на вершину итальянской сосны, одиноко стоявшей на поле, и оттуда закричал, завыл, запищал во всю глотку:       — Звери, птицы, насекомые! Наших бьют! Спасайте ни в чём не виноватых деревянных человечков!..       Полицейские бульдоги будто бы только сейчас увидели Артемона и разом кинулись на него. Ловкий пудель увернулся и зубами тяпнул одного пса за огрызок хвоста, другого за ляжку.       Вторая пара с некоторой опаской приблизилась к сенбернару. Всё-таки сенбернар почти вдвое превосходил их весом.       — Лапы вверх! — для порядка рявкнул первый.       — Или что? — поинтересовался Бах.       — Или я тебя укушу!       — Кусай, — безразлично отозвался сенбернар, словно выполняя команду "дай лапу".       Доберман и укусил. Зубы так и не смогли прокусить прочную синтетическую шкуру. О том, чтобы просто сжимая зубами потрепать пса не могло быть и речи: слишком тяжёл.       — Разве так кусают? — удивился Бах и сам укусил второго пса, прямо за морду. Тот попытался сбросить укус и самому впиться зубами в шею, но неожиданно не смог. А челюсти сенбернара медленно, с неотвратимостью гидравлического пресса, сжимались.       Два жутких предсмертных вопля слились в один, когда Бах выпустил свои встроенные когти в мозг первому из своих противников и практически откусил морду второму. В это же время Буратино запутал бороду Карабаса вокруг ствола итальянской сосны, а два слепых ужа геройски погибли в желудках полицейских.       Буратино показал Карабасу длинный язык и побежал к Лебединому озеру — искать Мальвину и Пьеро.       Потрепанный Артемон на трех лапах, поджав четвертую, ковылял за ним хромой собачьей рысью.       На поле остались два полицейских пса, за жизнь которых, по видимому, нельзя было дать и дохлой сухой мухи, и растерянный доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас, плотно приклеенный бородой к итальянской сосне.