И вновь нужен план. В любом противоправном деле нужен план, чтобы затем, когда тебя поймают и прижмут к стенке, ты мог оправдаться. Как мог оправдаться Тэхен? Каким-то благовидным предлогом, потому что явно не успели рассекретить его присутствие на тренировочной площадке, а, значит, не знают о том, что он вполне осведомлен… А скажет он и покажет, что понятия не имел о том, что Джин теперь купается. Отлично. Но это была лишь часть плана. Потому что с Джином там теперь наверняка находился его верный рыцарь, который так же предприимчив, как и Тэхен, и… Да, они были намного более близки, и Тэхен тут же потерял свой боевой настрой, когда подумал о том, что его сразу отправят обратно за дверь. Чтобы не мешал. И как будто почувствовав, что хозяин загрустил, Джунг положив свою большую и умную голову ему на колени, преданно заглядывая в глаза. И Тэхен улыбнулся. Потому что он не мог тосковать под этим умным карим взглядом.
— Джу, у тебя ресницы длиннее моих. — Он нахмурился, но с нежностью стал чесать пса за ушами, которые тот сразу поднял. — Может вместе пойдем к Принцу? Тебя он точно прогнать не сможет, а ты мне потом расскажешь, что там да как… Хороший план?
Джунг мотнул мордой, попытавшись носом поймать руку Тэхена, чтобы оставить на ней свою любовь, постоянно увлажняющую кожаную пипку с ноздрями. Кожаная пипка. Тэхен улыбнулся, двумя пальцами взяв пса за нос. По другому это не назовешь.
— Ладно, малыш. Пожелай мне удачи — я скоро вернусь.
Тэхен аккуратно, чтобы не травмировать пса, поднялся и затем пошел к собачьей подстилке, опустившись рядом с ней на корточки и пару раз хлопнув по ней, привлекая внимание Джунга, который тут же оказался рядом с ним, быстро устроившись на пузе.
— Хороший мальчик. — И прежде чем подняться, Тэхен погладил его между ушей. — Я скоро вернусь.
И спустя мгновение, подумав вдруг о том, что ему не мешало бы посмотреться на себя в зеркало, которое он за все время пребывания в замке ни разу не заметил в поле своего любопытного зрения, он вышел в коридор, прихватив шпагу. Потому что он на полном серьезе надеялся, что однажды она станет продолжением его руки. Привычка. Правда, если верить умным исследованиями и тому, что доказали Британские ученые, на это нужно минимум двадцать один день. Но он справится быстрее. Правда… Он бы теперь хотел сказать, что не ощущал тяжесть шпаги в своей руке, но она, несмотря на свою сравнительную легкость по отношению к мечу, все же была очевидна. С ней тяжелее, чем без нее. Но для этого ему потребуется дар самоубеждения. Психосоматика.
А еще ему понадобится Принц, который теперь почти наверняка безмятежно плескался в теплой водичке. Но его собственное сердце взволнованно билось в груди, беспорядочнее гоняя кровь. Почему он волновался? Потому что знал, что это было рискованно или… по другой причине? Очевидно, виной было и то, и другое. И тяжело вздохнув, но не передумав, Тэхен пошел вперед, уже успев привыкнуть мысленно отдаваться самостоятельно несущим его туда, куда надо ногам.
И он оказался у больших двустворчатых и отделанных серебром самым волшебным образом дверей, которые были похожи на те, что вели в покои Принца. Наверное, этими дверьми обозначались все помещения, которые непосредственно относились к Его Высочеству. Тэхен прислушался. Было тихо. Совсем тихо, будто там никого не было. Он схватился за ручку, перестав вдруг бояться обжечься холодом, потянув ее на себя. Не заперто.
— Эй, есть кто?
Он, выдохнув, решительно открыл дверь, сразу заметив, что помещение было достаточно просторным и что в нем отсутствовали любые источники света. Кроме широких каменно-оконных проемов, через которые лились еще не успевшие загуститься до темного сумерки. Серебряный свет, и именно в нем Принц теперь должен был выглядеть очень… ведь он сам был источником этой магии.
Тэхену понадобилась пара мгновений, чтобы за колоннами увидеть бассейн примерно на шесть квадратов, три в длину и два в ширину (но это, разумеется, лишь по показаниями его фантазии, а не безупречного глазомера). Каменные борта, как будто отполированные и на самом деле теперь похожие на светло-серый с серебряными прожилками мрамор, и похожая на молоко вода. Но где Принц? Тэхен двинулся вдоль стены, все еще закрываемый плотной чередой колонн, спустя несколько шагов разглядев к себе вполоборота торчащую из воды голову и находящуюся за ней спину с другой головой на плечах, которая явно принадлежала Стрельцу. И между головой и спиной было слишком мало расстояния, чтобы теперь не бояться нарушить интимную атмосферу. Но Тэхен был бесстрашен. И теперь у него отчего-то прибавилось решимости.
— Прошу прощения! — Он нарочито громко подал голос, и Чимин, глянув на него, среагировал моментально, вскочив, полностью развернувшись к нему и выхватив откуда-то из-за пояса короткий клинок, по лезвию которого тут же пробежал синеватый язычок пламени. Очевидно, его смутила шпага.
— Я… Я снова прошу прощения, но… — Тэхен вытянул руку с зажатым клинком. — Я искал Принца, чтобы… Поспрашивать его о хитростях фехтования. — Причина почти гениальная, главное, чтобы она показалась гениальной не только ему. — И поэтому только взял с собой шпагу. Учебную.
Чимин спрятал свое колюче-режущее оружие, уперев руки в боки, и Тэхен заметил мокрые следы на его рубашке. Интересно, чем они занимались?.. Хотя, тот факт, что Чимин был полностью одет, все же не хило так воодушевлял.
— Думаю, теперь не лучшее время для этого, но я с удовольствием помогу тебе завтра. — Джин даже не повернул голову, теперь устроившись не на плече своего рыцаря, а на сером мягком подголовнике.
Интересно, а Принц мог на расстоянии определить, говорил он правду или нет?.. Тогда, в своей спальне он не смог, когда Тэхен натурально изобразил негодование…
— То есть, мне можно идти? — Тэхен повел плечами, смотря на Чимина, который теперь пытался испепелить его взглядом.
— Если шпага — это всё, зачем ты пришел, то да, ты можешь идти, потому что я ничем не смогу тебе сейчас помочь. — Принц говорил спокойно, и в его голосе не было ни волнения, ни раздражения. Как будто он предвидел такой исход.
— Не только. — Вот здесь Тэхен не врал и мог собой гордиться, сказав правду.
Принц медленно и весьма грациозно сполз с подголовника, полностью погрузившись под воду, затем всплыв, двумя руками убирая воду с волос, чтобы уберечь от нее глаза. Он не спешил поворачиваться к Тэхену, а Тэхен вдруг понял, что упускает самое интересное, сделав несколько шагов в сторону, чтобы посмотреть на Принца в анфас. И помимо гладко зачесанных назад изящными пальцами и водой волос, которые теперь никак не отвлекали от длиной шеи и кадыка, он мог разглядеть широкие острые плечи, в соседстве со скульптурно выдающимися ключицами. Его бледная тонкая кожа теперь казалось прозрачной, будто успевшей напитаться мягким серебряным отблеском от воды.
— Ваше Высочества, мне стоит его вывести? — Чимин вновь подошел к Джину, присев рядом с ним на каменный борт, и Джин, еще раз проведя по волосам ладонями, с которых продолжала стекать вода, повернулся к нему.
— Нет, малыш. Он сам уйдет. И тебе пора. — Наверное, он теперь улыбался, потому что Тэхен не мог видеть, но отчетливо слышал тепло и заботу в его голосе. — Спасибо тебе за компанию. Ты скрасил мой вечер.
Чимин смотрел на Принца с восхищением, а затем перевел взгляд на Тэхена, на этот раз полный не агрессивного, но все же жалящего самолюбие презрения. И Джин явно заметил этот взгляд.
— Ты всё испортишь, если теперь будешь пытаться выяснить здесь отношения. — В теплой заботе появилась прохладная строгость.
— Не здесь. — Стрелец поднялся, пока Тэхен продолжал ощущать на себе его тяжелый взгляд, который вот-вот рисковал пролиться на него праведным гневом.
— Дай мне слово, что нигде. — Наверное, Джин нахмурился, потому что Чимин закатил глаза.
— Да не собираюсь я с ним драться! Но и терпеть такое хамство не считаю достойным себя, при том, что однажды поклялся оберегать вас и ваш покой. Но если вас, Ваше Высочество, все устраивает и вы позволяете такое отношение к себе, я могу быть спокоен. И даю слово, что…
— Я позволяю себе и другим то, что ты не должен обсуждать, осуждать и анализировать, принимая как данность и вполне свершившийся факт. — В голосе Джина послышался справедливый упрек, который он не стал слишком сильно смягчать, придав словам немного обжигающего и вот-вот заставившего закашляться перца. — Спасибо. Ты не стал выяснять отношения с ним, переместив фокус внимания на меня.
— Ваше Высочество… — Вопреки ожиданиям, в Чимине и на Чимине не было раскаяния — лишь желание, очевидно, оправдаться, и Тэхен на самом деле удивился и даже немного восхитился такому характеру.
— Мне вывести тебя за ухо? — Джин теперь развернулся к нему спиной, остро и непримиримо уставившись на Тэхена, который не был причиной этих эмоций, но смог теперь их оценить по достоинству.
И Чимин, ничего не ответив, просто вышел за дверь. Даже не оборачиваясь, напоследок дверью… Даже не хлопнув. Удивительная выдержка. Откуда только, при его горячем темпераменте… Но Тэхен испытал облегчение. А Джин теперь походил на русалку. Русала.? Мокрые волосы, открывающие бледное лицо, еще не успевшее упустить случившееся только мгновение назад раздражение, на котором теперь особенно сильно выделялись розовые блестящие губы. Только они и темный-темный взгляд, обрамленный темными-темными ресницами и бровями. И всё это великолепие усугублялось водой, тонкими, переливающимися, очевидно, от магии, струйками стекающей по гладкой коже, оставляя после себя россыпи жемчужных капель. Это было волшебно, как будто нереально и совершенно стоило того, чтобы это увидеть.
— О чем ты сейчас думаешь? — Вопрос был задан с задумчивой интонацией, без игривого любопытства, которое бы означало, что Принц теперь читал его мысли.
— Что… —
Не говори, Ким Тэхен. Ни в коем случае не говори… — Обидел своим появлением Стрельца.
Хотя на самом деле, он думал о том, что если Стрелец так реагировал, значит, он чувствовал в Тэхене серьезного соперника, а это значило, что он видел, что Джин заинтересован. А он ведь знал Принца намного дольше и не мог ошибаться. Но… Тэхен ведь не соперник. Он… ну, просто… здесь живет. Да, и грустно, и смешно.
— Я бы мог сказать, что он плохо воспитан, но так как его воспитанием занимался я… Спишем это на характер. Чимин часто бывает не сдержан, но это его единственный недостаток, можешь мне поверить. И я первый, как видишь, страдаю от этого.
— Наверное, потому что он не видит в тебе наставника, а… — Насколько уместным было теперь пускаться в такие рассуждения? Но Тэхен не мог не пуститься, потому что в другом случае, это будет его гложить потом. Вопросы, на которые он теперь может получить ответы.
— Да. — Джин кивнул, став руками волновать находящуюся вокруг воду, запуская по поверхности переливающиеся серебром круги. — Ему сложно видеть во мне наставника, а мне в нем — взрослого мужчину. Потому что я не могу не видеть ребенка. — Джин улыбнулся так тепло, с такой приятной и светлой ностальгией, что Тэхен неосознанно повторил его улыбку. — Я читал свитки о своем воплощении. Сначала наставник называл меня Его Высочество, соблюдая весь собственным умом продуманный церемониал, а потом смело перешел на
«мальчик», «малыш» и
«Джинни», очевидно просто устав от формальностей. И я понимаю его. Сначала ты пытаешься только учить, а потом видишь, как твой маленький подопечный плачет, когда ничего не получается, или заливисто смеется, вдруг найдя в твоих упражнениях и нравоучениях что-то смешное… На это откликается сердце. На эту чистую детскую искренность. И вот ты уже не замечаешь тот момент, когда начинаешь баловать, а не учить. Но на этот случай у меня был Юнги, который намного сильнее меня и который мог противостоять обаянию этих сорванцов.
— А почему только Чимин… ну… — Тэхен знал, что не получит ответ на этот вопрос, потому не потрудился его доформулировать, и именно поэтому ему пришлось удивиться, когда Джин ответил.
— Просто с ним были сложности в то время, когда он созревал, готовясь стать мужчиной, а не мальчиком… —
Какое трогательное обозначение пубертанта. — Из-за его темперамента и той силы, что был наделен, он часто… перегревался и нередко неосознанно вредил себе. — Джин стал серьезнее, даже чуть нахмурившись. — Я проводил с ним много времени, заботился, нежил, чтобы усмирять его пыл, и… В это время сердце особенно впечатлительно. Сердце впечатлительно, а Стрелец — упрям, решив, что он был влюблен в меня с самого своего воплощения, только меня увидев. А потом оказалось, что все его братья разбились по парам… — Джин улыбнулся. — Он просто ограничен в общении, чтобы иметь возможность посмотреть на кого-то другого.
— А ты не даешь ему надежду? — Тэхен хитро прищурился.
А Джин смотрел на него прямо, не моргая, затем вдруг прикрыв глаза и откинувшись на мягкое подголовье, при этом чуть выгнув свою длинную тонкую шею, продемонстрировав аккуратный, но все же выдающий его настоящую мужественность кадык, который как-то слишком красиво дернулся, когда он сглотнул.
— Зачем ты пришел на самом деле? — Он открыл глаза, и этот взгляд из-за чуть запрокинутой головы, получился сильнее, чем Тэхен предполагал.
— Тебе неприятная моя компания? — Не время было думать о том, что уместно, а что нет, потому что Джин улыбнулся, вновь прикрыв глаза.
— Мне приятная твоя компания, даже очень, но иногда мне хочется оказаться в ней и по собственной воле. — В его интонации был как будто детский, совершенно незлобивый каприз, и Тэхен самодовольно улыбнулся, пока Джин вновь уставился на него, прямо и выжидающе. — Так зачем ты пришел?
— Просто посмотреть. — В любой непонятно ситуации нужно говорить правду. Особенно теперь, когда был отличный шанс… прощупать почву.
— Просто посмотреть?
Вопрос прозвучал очень спокойно, над водой появились тонкие запястья вместе с заигрывающими с ней изящными пальцами, пока Тэхен пытался определиться с дальнейшими намерениями Принца, а точнее с тем, что он готов был ему позволить.
— В желании присоединиться к Его Высочеству я бы не смог признаться даже сам себе. — Тэхен усмехнулся, пока блестящие пухлые губы Джина растянулись в улыбке. И на миг в голове Тэхена промелькнула мысль о том, что он пригласит его…
— В таком случае, ты можешь идти, потому что ничего нового больше не увидишь.
В ушах зазвенело от обрушившихся надежд. И Тэхен, пораженный, как Чимин до этого, развернулся в сторону двери, пока за его спиной раздался плеск воды.
— А можешь остаться и присоединиться.
В этом был какой-то подвох. Тэхен очень явственно ощущал его, и виной тому, возможно, была интонация, с которой Принц сказал это. Его голос нежно обещал то, что по итогу заведет наивную жертву в ловушку. Собственных желаний. Если теперь он повернется и скажет, что хочет присоединиться, Джин ответит ему что-то, что ему не понравится и заставит пожалеть о своем решении. Он чувствовал это. Это было необъяснимо, но он точно знал, что если сейчас он поставит всё на кон, поверив, что у его оппонента нет тузов в рукаве, он проиграет.
— Спасибо, но я успел осознать, что был не прав, когда появился здесь. — Из-за спины продолжал раздаваться мягкий плеск воды, дурманящий фантазиями слуховые рецепторы, и Тэхен не рисковал повернуться. Потому что тогда он проиграет. А он не мог проиграть в этой игре. — Прошу прощения и желаю вам хорошего отдыха. Ваше Высочество.
— Приятных снов, Тэхен. И спасибо за приятную компанию.
И пока Тэхен направлялся к двери, выступая судьей в сражении между его здравым смыслом, чувствующим в словах Принца подвох, и желаниями, которые подстегивались обещаниями разыгравшегося воображения, его шаги сопровождались плеском. А потом… Спокойный плеск сменился низким и негромким водопадом, звуком звонко и торопливо сбегающей с кожи воды, которая теперь под силой притяжения стремилась вниз, с плавно и грациозно поднявшегося из нее тела. Нет, нет, нет… Но одним глазком… Всего одним, боковым зрением, мельком… Но Тэхен, уже успев зайти за колонны, взялся за ручку, выдохнув. Интересно, а каково бы было теперь взяться за… Спать. Его теперь спасет только сон. И храп Джунга, который выдует из его дурной головы мысли. Фантазии. Чертовы фантазии! Которые ему все-таки придется излить на бумагу.
И пока великий писатель Ким Тэхен в очень образной манере сублимировал свое либидо в литературной форме, быстро смирившись с тем, что это не помогает и оперативно подготовившись ко сну, Джин, успевший добраться до своих покоев, пребывал в глубокой задумчивости. Внутри было какое-то чувство или предчувствие или просто навязчивая мысль, которая ускользала от него каждый раз, когда он пытался покрепче над ней задуматься. Разумеется, он бы не позволил к себе присоединиться. Но в то же время, ему хотелось, чтобы Тэхен присоединился. Какие-то другие эмоции. Ничего общего с тем, что он испытывал до этого. Он говорил о том, что у Чимина не было шанса влюбиться в кого-то, потому что он никого собственно и не видел, но ведь та же ситуация была и у него. Кто всегда составлял ему компанию? Юнги и рыцари, на которых он не мог смотреть никак, кроме как с родительской нежностью. А теперь в его окружении появился Живой, который… У Джина теперь был выбор как на него смотреть. Как на Живого, сохраняя свое высокородное и немного высокомерное обращение, которое от него всегда ожидали (потому что он был Вечным) и которое ему никогда не приходилось демонстрировать до этого. Как на гостя, в отношении которого естественно проявляешь гостеприимство, не выходя за рамки приличного, уместного и необходимого, позволяя себе немного приятных разговоров и занятных времяпрепровождений. Или как на привлекательного молодого мужчину, который был слишком хорош собой, чтобы не допустить смущающие, но при этом самым приятным образом волнующие мысли.
Почему в его мыслях настолько укоренился его образ? Настолько глубоко, что Джин, чтобы удостовериться в этом, прежде устроившись на подоконнике, поставив стопы на камень и натянув на колени свое ночное платье, в точности его воссоздал парой выверенных магических пассов пальцами, которые теперь как будто впервые увидел. У Тэхена были очень красивые руки, и он, усилием своей воли и сосредоточенного на магическом образе внимания, поднял свою руку, и бесплотный образ поднял свою ладонь. Как будто кто-то нарочно ее выточил, используя строго просчитанные чертежи. И впервые Джин заметил неидеальность собственных рук, которые теперь медленно сжимал и разжимал в кулак. Глупости. Сущие глупости. И он теперь сомневался, вглядываясь в волшебное лицо Тэхена, который смотрел на него спокойно. Как будто с картины. Но в жизни в его красоте всегда присутствовало какое-то волнение, какая-то эмоция, которая и придавала ему беспощадной привлекательности. Во всех его чертах была интрига, и ты не знал, каким он будет в следующий момент — удивленным очаровательным ребенком или же способным на искушение самого отъявленного праведника змеем. Но он был не опасен. Для самообладания и правил приличия возможно, но Джин совершенно точно не чувствовал от него угрозы. Наоборот. Его тянуло к нему. Не магнитом, но достаточно, чтобы наконец обратить на это внимание. И он в неосознанном движение потянулся к образу пальцами, как будто пытаясь коснуться его щеки, но вовремя руку одернул. Медленно, нерешительно, не как от огня. Новые желания, но...
Джин теперь как будто отчетливо чувствовал на себе его взгляд. Неужели он успел так преуспеть в тренировках тире издевательствах над собственным разумом? Или это было однажды испытанное ощущение, которое теперь… Джин резко поднялся, неловко качнувшись и вовремя подставив руки, чтобы не свалиться. Голова закружилась. Это было странно. Очевидно, он потратил слишком много сил на то, чтобы порассуждать о чужой красоте. И созданный образ тут же рассеялся, но он до сих пор ощущал присутствие Тэхена. Его присутствие, как будто он был здесь до этого. Оно не пугало, Джин теперь не чувствовал себя в опасности, всегда полагаясь на предостережения своей натуры. Магия знала намного больше, чем он, в то время как Джин давно слишком глубоко погрузился в рутину. А теперь вдруг подул свежий ветер, расправивший его легкие и поселивший в голове новые мысли. И на этой положительной мысли он, оставив свой халат на всегда остающейся застеленной стороне кровати, юркнул под мягкое одеяло.
Пока Тэхен в это время сладко сопел, лежа на животе и двумя руками обнимая подушку. Ему снилась спальня Принца. Его красиво задумчивое лицо на фоне потемневшего, но не упустившего до конца волшебный серебряный свет неба и неожиданно живописным образом спускающийся с каменного подоконника вышитый халат, который не мог прикрыть тонкие щиколотки, плавно переходящее в узкую стопу. Он сидел и о чем-то размышлял, смотря на свои руки, а потом подняв свой задумчивый взгляд на него, будто теперь он думал о чем-то достаточно серьезном, чтобы не замечать собственное смущение. А затем он потянулся к нему рукой, которую затем нерешительно и явно сомневаясь убрал, поднявшись. Как будто почувствовал, что рядом кто-то был, и Тэхен, полностью погрузившись в сон, тут же потерял это видение.
* * *
Он никогда так хорошо не спал. Это было поистине волшебство, потому что Тэхен проснулся настолько легко и непринужденно, сразу готовый к великим свершениям, что даже всегда готовый Джунг не разделил его энтузиазм. За окном свет еще не успел до конца расцвести во всей своей холодной красе, а значит, он проснулся раньше обычного. А значит… На него вдруг навалилось вдохновение! Он ощутил, как внутри начали суетливо копошиться мысли, и одна была лучше другой! Он знал это наверняка, поэтому, чтобы не разбудить пса, буквально стек с кровати, бросившись к столу. Как удачно… С улицы теперь доносился свежий аромат просыпающейся от росы листвы и раскрывающихся, как будто потягивающихся цветов. Волшебство. И он уверенно взялся за перо. Правда, сразу остановился. Как назвать героев? Два имени из замысла пришли на ум сразу, благодаря каким-то мудреным, но все же очевидным для подсознания ассоциациям, а вот остальное… Но Тэхен думал не долго. В конце концов, имена всегда можно изменить — здесь главное настроение.
На лужайке стоял детский смех, вперемешку с сердитым ворчанием пары отряженных для тщательного надзора взрослых.
— Ваше Высочество, еще!
Вставшие в круг детишки восторженно смотрели на стоящего в центре мальчика, что-то сжимающего в своей маленькой ручке.
— Хлопушку? — Он хитро сощурил глазки, быстро пробежавшись своим цепким и не по скромным годам взрослым взглядом по завороженным детским мордашкам.
— Хлопушку! Хлопушку! — Детишки захлопали в ладоши, и мальчик, на острых плечиках которого был накинут золотой плащ, разжал ладонь и подбросил что-то вверх, после чего раздался хлопок и с неба посыпались яркие золотые искры, которые слепляясь друг с другом, вспыхивали ярче и с задорным треском разрывались в золотую пыль.
— Сам додумался или научил? — Сидящий поодаль мужчина с серебряными волосами посмотрел на своего соседа, который смотрел на своего подопечного с явной гордостью.
— Сам. Объявил мне, что ему очень нравится детский восторг и стал добывать его всеми возможными путями. Знаешь, Селен, с одной стороны, это немного страшно. У него взрослый взгляд и иногда слишком взрослые мысли.
— Что страшного, если ты знаешь, что в нем заключена вечная магия? — Селен хмыкнул. — Я вполне привык.
— А где Джинни? — Мужчина с золотыми волосами начал оглядываться по сторонам, при этом немного нервно теребя полы своегой простой, но добротно сшитой серой холщовой мантии.
— Ох, Солар... Он не любит шум. — Селен улыбнулся с теплотой. — Я предлагал ему присоединиться, но он уверяет меня, что ему достаточно знать, что кто-то очень радуется, чтобы радоваться самому.
— Я схожу к нему? — Солар решительно поднялся. — Хочу посмотреть, как эта сосредоточенная мордочка улыбается. Ты его совсем заучил, а ведь он, несмотря на то, что воплощает в себе могущество этого мира, еще очень мал.
— Иди. Но только попробуй… испортить мне ребенка. — Селен погрозил своему мужчине пальцем, и тот звонко рассмеялся. — А я пойду, пожалуй, попрошу Его Высочество научить меня своим фокусам.
Потому что Селен знал, что Тэхен очень любил, когда к нему обращались,как к взрослому. Он сразу становился сосредоточенным, серьезным, терпеливым и даже немного снисходительным, когда вопрос касался чего-то, что ему удавалось лучше, чем другим. И он в такие моменты отчаянно пытался не улыбаться, но его красивое личико ему не подчинялось, и отчаявшись держаться серьезно, он заливался чистым звенящим смехом, перед которым никто не мог устоять.
— Ваше Высочество? — Солар постучал в дверь, и звонкий мальчишеский голос тут же позволил ему войти. — Вы заняты?
— Смотри! — Сидящий на полу напротив окна мальчик протянул ему маленькую сжатую ладошку. — Подуй! Ну же, иди сюда и подуй!
Он забавно нахмурился, и Солар, пытаясь теперь выглядеть сосредоточенным и покорным, тут же подошел к малышу, опустившись перед ним на колени и наклонившись к его ручке, на которую теперь послушно дул. И маленькие пальчики тут же раскрылись, и мужчина увидел на ладошке маленькую бабочку, как будто свитую из тонких серебряных нитей, поблескивающих при каждом движении тончайших крыльев. И Солар перестал улыбаться, на самом деле восхитившись столь тонкой работой.
— Ваше Высочество, она… совершенна.
— Неа, не совершенна. — Мальчик надул свои пухлые розовые губки, взмахнув рукой, и образ бабочки безвольно упал на деревянный пол, распластав по нему крылья. — Она не умеет летать.
— Ты просто устал. — Мягкая рука мужчины опустила на по-взрослому расправленное детское плечико, и мальчик тут же прильнул к нему. — Ты много упражняешься в магии, но ведь надо и отдыхать. Пойдем к другим детям, Его Высочество теперь показывает золотые хлопушки. Тебе нравятся хлопушки?
Солар вглядывался в устремленные на него темные глаза, которые теперь блестели, отвечая без слов.
— И мне нравятся. Пойдем. Дядя Селен наверняка теперь заскучал без тебя.
И после этих слов, мальчик тут же поднялся, бросился к небольшому сундуку, из которого достал серебряный плащ, сразу оказавшийся на его плечах, пока малыш сосредоточенно застегивал его у себя на груди, затем бережно подхватив с пола свою оформленные в бабочку магию.
— Я готов, дядя.
— А можно мне подержать? — Маленькая девочка завороженно смотрела на серебряную бабочку, которая лениво махала крылышками на руке мальчика в серебряном плаще. — Обещаю, я ее не обижу, Ваше Высочество.
— Конечно. — Мальчик улыбнулся и, аккуратно чуть подбросив бабочку, опустил ее на другую детскую ладошку.
И дети тут же склонились над рукой девочки, пытаясь разглядеть каждую деталь филигранной магической работы, о которой они не имели никакого представления, но это не мешало им восторгаться.
— Как ты это сделал? — Мальчик в золотом плаще подошел к нему, насупившись. — Это ведь сложно.
— Я тренировался. Тебе тоже стоит иногда упражняться в магии, а не просто забавляться, Тэхен. — Джинни пожал плечами, а затем серьезно насупился.
— Но ведь это скучно. — Мальчик в золотом плаще поморщился, все же поглядывая на восторженных детей, которые теперь своими маленькими пальчиками пытались максимально бережно коснуться тончайших крыльев.
— Ааа… — Джинни смутился, опустив взгляд, когда решился прервать неловкое молчание. — Покажи мне хлопушку.
Мальчик в золотом плаще встрепенулся.
— Тебе нравятся мои хлопушки? — Он широко раскрыл глазки.
— Да. — Джинни улыбнулся. — Когда она разрывается и всё в золотой пыли! Это так красиво!
Мальчик в серебряном плаще теперь восторженно жестикулировал.
— А хлопушка лучше твоей бабочки? — Тэхен хитро сощурился. — Скажи, что лучше, и я покажу тебе десять… Нет, тринадцать хлопушек!
Джин вдруг стал серьезнее, как будто обиженно поджав губки.
— Не скажу. Не нужны мне твои хлопушки.
— Ты просто завидуешь, что я сильнее. — Тэхен самодовольно улыбался, скрестив на груди руки. — Я могу сделать такую бабочку, а ты не сможешь сделать хлопушку.
— Ты не сможешь сделать бабочку, потому что для этого нужны не только силы, но и мозги. А тебе лишь бы играть!
Мальчик в золотом плаще самодовольно улыбнулся.
— Мне не нужно постоянно сидеть над свитками с дядей, чтобы у меня всё получалось. Просто… я сильнее.
Джин вдруг гордо расправил плечи, так же, как его оппонент теперь скрестив на груди руки. И его пухлые губки растянулись в многозначительной улыбке.
— Ярче не значит сильнее, Ваше Высочество.
* * *
— Итак, сегодня мы начинаем наши занятия со шпагой. — Солар вышел в центр небольшой тренировочной площадки, переводя взгляд с золотого плаща на серебряный. — Начну с того, что фехтование — это искусство, и сила здесь почти не имеет значение, потому что мастерство определяет ловкость. Это не меч, им не нужно рубить и стремиться протыкать твердые доспехи — шпага смертельно жалит, легко касаясь и при этом, глубоко раня. В вашем случае светом, потому что вам суждено сражаться лишь с магическими сущностями.
— Почему дядя? — Тэхен, который к четырнадцати годам успел логично превратиться во вполне пропорционально и мужественно оформившегося юношу, с интересом и азартом в глазах смотрел на своего наставника. — Разве мы не можем сражаться с Живыми или Древними?
— Если захотите, Ваше Высочество, но я говорю о том, чем вы обязаны этому миру. — Солар снисходительно улыбнулся, переведя взгляд на серебряный плащ, который теперь очень величественно сидел на необычайно широких плечах достаточно хрупкого при этом юноши. — У ваших шпаг, которые теперь изготавливаются, будет магический клинок, который позволит вам разить светом как ядом. Впиваясь в Тень, он будет эффективнее задерживать в ней свет, как если вы просто направите на нее свои чары. Это как заражение. Тень заражает тьмой, а вы, Вечные, заражаете светом.
— Разве его свет способен рассеять тень? — Золотой плащ с сомнением смотрел на своего наставника, но в его вопросе не было намерения обидеть Джина. — Он же неяркий.
— Сила света, Ваше Высочество, не в яркости. Точнее, не только в ней.
— Почему ты постоянно ко мне цепляешься? — Серебряный плащ сделал шаг навстречу плащу золотому, как будто забыв о наставнике. — Какое тебе дело до моего света? Зачем тебе нужны постоянные подтверждения твоего могущества, если ты на самом деле силен? Что с тобой не так, Ваше Высочество?
— Я просто констатирую факты. И совершенно не хотел тебя обидеть. Ваше Высочество. Или ты хочешь оспорить то, что мой свет ярче?
— Ты постоянно говоришь об этом. — Джин улыбнулся, и вдруг совсем близко приблизился к Тэхену, который не ожидал от обычно молчаливого и весьма скромного принца такой самоуверенности. — Ты хочешь стать королем? Хочешь, чтобы я преклонил колено перед твоей властью? Но я не соперничаю с тобой. Ты уже победил. И мне более неинтересны твои комментарии по поводу моих сил. Смотри за собой. Смотри внутрь себя, и перестань, наконец, растрачивать свои могущественные силы, выпуская их в воздух.
И Серебряный плащ сделал шаг назад, затем поклонившись Солару, который внимательно следил за этим разговором.
— Прошу прощения, дядя. — Его голос был совершенно спокоен, но в нем слышалась неприятно промозглый холод, который затем, как только Солар улыбнулся ему, кажется, начал теплеть. — Я высказал ему это в вашем присутствии, чтобы затем не было никаких вопросов.
— Что, твоя сила в смирении? — Золотой плащ звучал с сомнением, затем хитро улыбнувшись. — Ты отказываешься от противостояния не потому, что тебе это неинтересно, а потому что знаешь, каков будет итог. Но ты себя явно не недооцениваешь. Даже я не могу похвастаться стопроцентной уверенностью по поводу того, что легко одолею тебя. Не сто процентов… Девяносто восемь.
Джин смотрел на него прямо, не моргая, и в его холодном взгляде не было теперь никаких эмоций, в отличие от взгляда Тэхена, пропитанного превосходством. И вдруг Джин улыбнулся. Слишком спокойно для возникшего между ними напряжения. Настолько спокойно, что Тэхен невольно поежился, почувствовав какой-то неприятный и невидимый разуму подвох.
— Как будет угодно, Ваше Величество.
— Какого черта ты зовешь меня Ваше Величество?
И Джин, в ответ на раздражение, спокойно поднял подбородок, вполне миролюбиво улыбнувшись.
— Потому что однажды все присягнут вам на верность, признав вашу власть, и мне теперь выдалась возможность сделать это первым. Ваше Величество.
Золотой плащ вдруг потерял свою самоуверенность. То, с какой интонацией это говорил другой принц, его совершенное спокойствие и холодность почему-то беспокоила Тэхена. В этом не было угрозы, но он кожей ощущал какое-то волнение. Будто в этих словах было предостережение, и золотой принц не мог определиться с тем, по поводу чего он сомневался. И Солар теперь с таким же как и его подопечный сомнением смотрел на серебряного принца.
— Ваше Высочество, откуда вам это известно?
Джин спокойно улыбнулся.
— Тайны всегда прячутся внутри, так же как и будущее, которому пока запрещено показываться во всей своей великолепной красе, и оно только и ждет, что какой-нибудь любопытный глаз вглядится получше. В мире нет тайн, если ты умеешь смотреть в корень, а не ищешь яркий и пышный бутон, в котором по твоему мнению и спрятаны все разгадки, потому что это венец творения, его кульминация. Всё просто, ваше Величество. — Серебрный принц улыбнулся другому принцу с теплотой, несмотря на то, что до этого к нему обращался Солар, а не Тэхен. — Если вы прикажете, я открою вам все тайны, к которым успел получить доступ, пока вы делали золотые хлопушки.
— Ты до сих пор не забыл это. — Тэхен облегченно выдохнул, перестав воспринимать все услышанное за недоступную ему мудрость, приняв лишь за детскую обиду.
И его пальцы сжались, а потом, вместе с легким движением руки, разжались, и в воздух взлетел золотой огонь, в высшей точке с громким и задорным хлопком разорвавшийся на миллионы вспышек, которые парили и объединялись, чтобы искрить, эффектно догорая в воздухе. И Серебряный принц смотрел на это как завороженный. Он не знал, почему его так привлекал золотой свет, эта магия, яркая, искрящаяся, непонятная ему, но при этом… Он не мог оторвать свой взгляд. Пока Тэхен внимательно и самодовольно наблюдал за ним. Но его самодовольство начало постепенно гаснуть, как только на лице Серебряного принца начала проявляться мягкая, очаровательная улыбка, собирающая у уголков его губ мягкие круглые щечки. Он… Он был таким красивым. И его красота не слепила, она была мягкой, как будто ласкающей, а не стремящейся покорить и завладеть взор, и тебе совсем не хотелось отводить глаза. Можно было смотреть бесконечно, и чем дольше ты смотрел, тем очевиднее был льющийся изнутри него мягкий серебряный отсвет, придающий ему магии.
А Серебряный плащ не отвел глаз от золота, пока в воздухе не растворилась последняя искра. И на его лице вдруг появилась грусть, которая совсем пропала, стоило ему посмотреть на Золотого принца, который теперь был очень серьезен.
— Спасибо, Ваше Величество. — Он поднял шпагу, которую до этого успел им обоим вручить Солар. — Давайте приступим.
* * *
— Не вмешивайся! — Солар схватил Селена за рукав, остановив его решительное движение. — Он справится. Должен справиться!
Но Селен, который за все это время успел привязаться к своему подопечному, теперь не слышал, что говорил его товарищ, всем своим естеством устремившись туда, где Серебряный плащ сражался с двумя Тенями, что часто случалось с тонкими Краями, еще не снабженными качественной защитой от незаконных проникновений. Тени окружили принца. Его длинная шпага с отчаянно блестящим серебром клинком, резкими и выверенными движениями очерчивала воздух ярким седым светом, не давая Теням приближаться. Однако такая защита мешала ему атаковать, при том, что силы были не бесконечны. Нужен был тактический ход. И он стал лихорадочно соображать, при этом стараясь не упустить из виду окружающие его Тени, то и дело пятясь назад.
— Что ты медлишь?! — Услышав знакомый голос, Джин повернул голову, заметив, что Тэхен теперь стремительно направлялся в его сторону.
Этого было достаточно для того, чтобы одна из Теней зашла с спины, как будто впитавшись в серебряный плащ. Принц не заметил этого, а потом вдруг согнулся по полам, схватившись за грудь. Другая Тень тут же приготовилась к атаке, но золотой клинок, который она совершенно упустила из виду, двумя легкими размашистыми движениями растворил ее в воздухе, испепелив своей волшебной яркостью всю прятавшуюся в ней тьму.
— Ваше Высочество!
Тэхен подскочил к Серебряному плащу, который продолжал стоять, согнувшись. Он не издавал ни звука. Не двигался и, кажется, даже не дышал, настолько напряжено было его тело. Все вокруг замерли. Солар было бросился к Джину, но Селен его остановил.
— Он справился сам.
И после этих слов Серебряный принц выпрямился. Он был бледнее обычного, и на его груди красовалось отвратительное черное пятно, которое теперь будто высыхало на свету, постепенно становясь все бледнее, пока совершенно, прямо на глазах не исчезло.
— Зачем ты полез? — Он совершил неожиданно ловкий выпад, и острие клинка уткнулось обескураженному Тэхену в грудь.
— Я хотел помочь тебе. — Тэхен, который не чувствовал опасности, удивленно округлил глаза. — Ты слишком долго держал их, рано или поздно…
— Спасибо. — И Джин опустил шпагу, развернувшись спиной и двинув к своему наставнику. — Больше я не хочу ничего не слышать.
— В чем секрет? — Золотой плащ подошел к Солару, который теперь смотрел в спину удаляющему Селену, державшему за плечо Серебряный плащ, что-то увлеченно ему рассказывающего.
— Он впустил в себя магию и просто раздавил тьму внутри.
— Разве это возможно? Мы ведь... — Тэхен удивленно округлил глаза. — Итак до краев наполнены. Ты же говорил мне, что это опасно и что живое воплощение может просто на просто не выдержать такую силу… Мы должны управлять находящейся магией вокруг нас, а не…
— Титанический самоконтроль. — Солар пришел в движение, направившись за уже почти скрывшимися из виду магами серебряного света, и Золотой принц поравнялся с ним. — Он очень хорошо чувствует грани, за которые нельзя заходить. Но это огромный риск.
Нет, это был вызов.
Тэхен потянулся, вполне довольный проделанной работой. Получалось что-то интересное. Пусть это были только наметки, пусть он даже не знал, чем это закончится и как именно начнется, начало было положено. Внушительное. Приятное, потому что представлять себя Золотым принцем было не только увлекательно, но и очень... приятно, да. И на этой мысли он потянулся, поднялся и уселся на подоконник, вдыхая уже успевший значительно посветлеть свежий, самым приятным образом охлаждающий и успокаивающий воздух. А потом он услышал какой-то… шелест? Глухие удары, будто кто-то пытался отлупить воздух? Что это?
Он вытянул голову, пытаясь всмотреться вдаль или ввысь, но ничего не увидел. Зато услышал отголосок рога. Чистый, не травмирующий убаюканный тишиной звук. Кто-то прибыл? А на чем? А вдруг… это был дракон?! Божечки, хоть бы это был дракон! Тэхен даже подпрыгнул от нетерпения увидеть самое красивое и самое магическое существо воочию! Но… Как он может увидеть, если из окна ничего невидно? Надо выйти! Принца от него уже не прячут, рыцарей не прятали изначально, значит он не будет рисковать своим зрением и твердым положением в пространстве. И на этой мысли он быстро накинув на плечи заботливо предоставленный ему уходящий в пол халат, в который получше запахнулся, незабыв надеть обувь, ринулся к двери, ожидая, когда Джунг поймет, что им пора гулять. И Джунг тут же поднялся, завиляв хвостом, и первым выбежал за пределы комнаты.
Куда Тэхену стоит идти? Он хочет увидеть того, кто прилетел. Как в тот раз, когда он услышал рог. Правда, тогда он заказал увидеть Принца?.. Теперь загадает увидеть… Рыцаря Серебряного плаща! Простой вывод незатейливой логики — больше никого важного здесь не было. И с этой мыслью он уверенно направился туда, куда его тащили ноги, подчиняясь уже магическим образом знающим дорогу глазам.
Он сразу понял, что шел по уже однажды изведанному пути, который вел его… задний двор? Взлетное поле, если это действительно дракон? Служебный вход? Он сбежал по ступеням, опережая Джунга, который не мог понять его энтузиазм, но уже мечтал облегчиться после сладкого сна. Дверь! Та самая дверь, и он дернул ручку, сразу оказавшись на улице. Сошел с каменных ступеней, вступил на землю, повернул голову и… Открыв рот, замер. Челюсть упала на траву, не издав ни звука, в то время как Джунг прижался к его ноге, почувствовав, что только хозяин мог его защитить.
Вот теперь он поверил, что… Что это действительно был... волшебный мир.
