* * *
Завтрак прошел… принужденно, несмотря на то, что радостный Джунг, который составил им компанию, пытался второй раз за утро его умыть, затем вновь ускакав по каким-то своим собачьи делам. Тэхен чувствовал себя вполне себе магическим воплощением. Сделанным из камня, к которому наживую лепились мышцы и нервные окончания, очень убедительно отзываясь жуткой болью при каждом намеке на движение, которое теперь стало испытанием для его силы воли. Хотя, это скорее было похоже на то, что в него стреляли, каждый раз, когда он пытался мотнуть головой. Из гранатомета. Он даже теперь не мог подумать как следует о том, что за завтраком не было Принца. — Ты освобождаешься от занятия фехтованием. — Юнги, последним войдя на тренировочную площадку, сразу направился к стойке с тренировочными шпагами. — Будешь смотреть и впитывать, пока Скорпион с Водолеем покажут тебе, что такое тактическая схватка. — И он бросил по шпаге в сторону ловко среагировавших рыцарей, которые до этого избавились от своей амуниции, оставшись лишь в легких рубашках. — Тебе очень плохо? В голосе Юнги чувствовалось беспокойство, которое было примешано к сомнению, но, кажется, он сомневался не в том, что Тэхен теперь не притворялся, а в том, сможет ли он ему помочь. — Немного… мучительно. — Тэхен криво улыбнулся, схватившись за левое плечо, пытаясь подобраться к лопатке, вновь и вновь ощущая болезненные прострелы. — Уснул над столом. Настигло вдохновение, после того…. — Тэхен вовремя прикусил язык, который… только недавно был во рту Его Величества. — Как Его Величество показал мне Атласа. — Понимаю. — Юнги улыбнулся. — Атлас до сих пор в нашем Доме считается венцом творения, и при всем уважении к Его Высочеству… — Юнги улыбнулся шире, затем многозначительно приподняв одну бровь. — Они на одной ступени по совершенности. — А зачем он был создан? Наверняка это потребовала огромное количество сил… — Тэхен прислонился одним плечом к прохладному камню, смотря на Юнги, но краем глаза наблюдая за тем, как серьезно и на самом деле по-спортивному разминались Гук, который теперь был сосредоточен, и Хосок, который явно теперь руководил процессом. — Чтобы Джину не было одиноко. — Юнги улыбнулся с грустью. — Чтобы он не был на тот момент единственным воплощением Серебряного света. Плюс к тому, Атлас — великолепное средство передвижения и аккумулирования магической энергии. Если Джину предстоит какой-то серьезный магический ритуал, дракон помогает ему грамотно расходовать собственные силы, обращаясь к нему. Но поводов для такой магии у нас давно не было. — А в бою? — Это не боевой дракон, так же как Джин — не боевой маг. — Юнги смотрел на разминающихся рыцарей. — Серебряная магия прежде всего направлена на гармонизацию, исцеление и накопление сил, поэтому именно серебряные маги самые лучшие целители. Разумеется, любой свет может противостоять тьме, но… скажем так, в случае Серебра этого мира — это не приоритетная его задача, при том, что тьмы в нашем мире не осталось. — Вдруг Юнги посмотрел на Тэхена с сомнением, задумчивым сомнением. — Я потом тебе расскажу тонкости, если захочешь. — Захочу! — Тэхен уверенно кивнул, тут же двумя руками схватившись за затылок. — Если не умру. — Так, я пожалуй наведаюсь к отцу и спрошу, чем он обычно поднимает свой боевой дух и позвоночник после работы в библиотеке. А пока могу только принести тебе временное облегчение. — И его длинные пальцы оказались поверх рук Тэхена, который держался за то место, которое болело, и Тэхен тут же начал ощущать, как боль стала, будто волнами, откатывать от его мышц. — Причину не уберет, но к тому моменту, как закончится действие, я уже найду для тебя лекарство. — Спасибо, Юнги. — Тэхен теперь, наверное, смотрел с такой благодарностью, что Юнги невольно смутился. — Так, братцы, быстренько на исходную. Четыре укола в линию, остальное на ваше усмотрение. Начали!. — Юнги. — Тэхен послушно наблюдал за начавшимся очень формально, с поз и приветствий противостоянием, но при этом говорил в сторону так же следившего за происходящим Древнего. — А можно вопрос? — Отдыхает. Мы виделись с утра, я немного помучил его, а после он вновь завалился спать. — Юнги ответил слишком быстро и уверенно. — Намджун в Серебряном доме, в нашем фамильном гнезде облагораживает территорию, а Стрелец с самого раннего утра помогает в Центральной кузнечной плавильне и заодно упражняется в искрометании. Очень большая экономия дерева и энергии, при том, что у него ее хоть отбавляй. Хо, три прыжка слишком много! — Юнги вновь повысил голос. — Два, подсечка, контратака! Тэхен ничего не понимал, но как завороженный наблюдал за невесомо передвигающимися по площадке рыцарями, которые были настолько сосредоточены, что дрались очень молчаливо, даже не улыбаясь друг другу. Вот что значит рыцарский профессионализм. Тэхен так бы не смог. — Ну, кто кого? Юнги с Тэхеном как по команде подпрыгнули, услышав голос, и Тэхен, в отличие от Юнги, вновь испытал становящиеся медленно, но верно несовместимыми с жизнью страдания. — А ты чего прохлаждаешься? Любой рыцарь должен мастерски владеть шпагой. — Чимин встал напротив Тэхена, успев быстро поприветствовать активно упражняющихся теперь Водолея и Скорпиона. — Я освободил его на сегодня, потому что помимо рыцарства, Тэхен занимается написанием сказки, и именно сегодня уснул на рабочем месте. В неудобной позе. — Юнги с сочувствием смотрел на Тэхена, который теперь пытался как-то договориться с шеей и плечами, бережно наглаживая их двумя руками. — Слушай, а мы сможем почитать потом то, что ты напишешь? — В вопросе Чимина было искреннее любопытсто, без намека на намерение поглумиться, и Тэхен медленно поднял на него свой взволнованный взгляд, вспомнив, как смело на страницах селил рядом свое имя и имя Принца. И в каких сюжетных реалиях. — Я не настаиваю. На этом. Однако… — Чимин начал закатывать рукава рубашки. — Я помогу тебе. — А ты что, кстати, здесь делаешь? — Юнги теперь только заметил, что Чимин был уже без своего обычного рыцарского облачения, в котором являлся, исполняя данные ему поручения. — Я же тебя отправил… — Я все там уладил! — Чимин решительно нахмурился, затем отмахнувшись сразу двумя руками. — Там делов-то было. Все работает, горит и плавится как… как по твоим всегда гениальным планам. — Чимин заискивающе улыбнулся, затем нависнув над Тэхеном. — Давай, поворачивайся. У меня горячие сильные руки, я мигом приведу тебя в чувство! — А может… — Тэхен испытывал сомнения, несмотря на серьезный настрой Чимина, просто помня, что у них были некоторые разногласия по поводу Принца, которые Чимин теперь легко мог решить, отомстив. — Не надо? — Боишься? — Чимин удивленно вскинул брови. — Смотри, я дважды предлагать не стану. — Тогда бери шпагу и присоединяйся к драке. — Кажется, Юнги тоже не был уверен в его целительных способностях. — Выбирай любую сторону. И пожалуйста, делайте так, чтобы Гук чаще защищался, без контратаки. Ему нужно тщательнее отточить отражение. — Будет сделано. — И Чимин тут же направился к площадке. — Хо, погоняем мелкого? Хитро мудрый сказал, что Гук не умеет защищаться! — Чего я не умею?! — Чонгук остановился, опустив шпагу, теперь сурово смотря на закатившего глаза Юнги. — Защищаться! — А Чимин тем временем, ловко схватив с учебного стенда клинок, в два прыжка оказался рядом с ним, уже метя тупым концом Чонгуку под ребра. — Черта с два! — И Чонгук ловко отразил этот удар, уже намереваясь выбросить вперед свой клинок для привычной контратаки, если бы не появившаяся по близости шпага Хосока. — Ах так значит?! — Малыш, ты же сильный и смелый… — Хосок, игриво улыбался, теперь очень грациозно обходил надувшегося Чонгука стороной, то и дело переглядываясь с Чимином, который так же теперь мягко передвигался по песку. — Докажи. — Я тебе потом… — Чонгук пытался угрожать, но когда на него устремилось сразу две шпаги, запал потерял, полностью углубившись в защиту. Тэхен вновь завороженно наблюдал за этим боем, который скорее был похож на акробатический этюд или же очень современный танец, вдохновленный фехтованием. Он не мог понять, как можно было настолько легко передвигаться. Он прекрасно знал, сколько весила шпага. Примерно представлял, сколько весили рыцари, но теперь ему казалось, что они вообще не касались земли. Интересно, это проявление магии или же упорные тренировки?.. — Мне кажется, им очень скоро захочется воды. — Тэхен примерно представлял, по покрасневшему и взмокшему как мышь Чонгуку, насколько быстро ему захочется восполнить свой водно-солевой запас. — Закругляемся! Перерыв! — Юнги скомандовал властно, затем поднялся, подав Тэхену руку. — Для таких случаев у нас есть немного времени, чтобы попить и немного перекусить. И уже все накрыто в основном зале. И пока вы будете переводить дух, я, пожалуй, справлюсь о твоем исцелении и навещу Тельца. — Мой мааааленький. — Хосок теперь крепко прижимал к себе за плечи запыхавшегося Чонгука. — Ты сражаешься как лев! Из каменных лесов. Я очень тобой горжусь! — А я с тобой не разговариваю. — Чонгук продолжал дуть щеки, пытаясь отдышаться и обмахиваясь пальцами с легким сквознячком на концах как веером. — Хо, если вдруг между вами что-то пробежало, ты всегда можешь надеяться на мое плечо. — Чимин невозмутимо утирал лоб рукавом, при этом очень самоуверенно улыбаясь. — Что, мелкий, из нас всех, объективно, Скорпион самый горячий, так что… После этих слов Чонгук, перестав сомневаться и дуться, обошел Хосока и крепко обхватил его двумя руками в районе талии, на животе сцепив свои руки. — А ты попробуй отними! — Он агрессивно прищурился, и Чимин тут же поставил Хосоку ладонь, которую тот с как обычно обворожительной, но при этом довольно хитрой улыбкой отбил. — Всегда срабатывает. — И Чимин повернулся к Юнги и Тэхену, которые о чем-то говорили, настигнув их в два шага. — Водопой и вновь за холодное оружие? — Я хочу попробовать. — Тэхен слишком долго смотрел, чтобы не захотеть поучаствовать. — Мне нравится твоя отвага. — Чимин взял Тэхена за плечо. — Но ты вряд ли сможешь что-то противопоставить нам. Не в реальной дуэли, а в учебной. Плечи в фехтовании — это, возможно, основной инструмент, потому что… — К плечам крепится моя рука, продолжением которой является шпага… — Тэхен отчеканил это очень уверенно, и Чимин почему-то посмотрел на Юнги, которого обступили Водолей со Скорпионом, что-то серьезно и очень настороженно пытаясь у него выведать. И Чимин не успел придумать ответ, так как войдя в обеденный зал, сразу заметил Принца, который сидел на своем обычном месте, вместе с птицей, правда, явно был облачен неформально, в халат. Он то и дело тянул что-то с накрытого для полноценного завтрака стола, улыбаясь, смеясь и что-то нахмуренно приговаривая. И Тэхен сразу понял, что отдых пошел ему на пользу. — Ваше Высочество, к вам можно присоединиться? — Это, разумеется, был Чонгук, который уже издалека учуял необходимые ему в любое время питательные элементы. — Только не на коленях. — Джин оторвался от птицы, величественно расположив руки на подлокотниках, успев разложить широкие рукава расшитого халата с весьма забавным выражением лица. — И не забудь, что от тренировок на полный желудок у тебя будет… — Синяк на затылке от моего нежного воспитания. — Хосок пригрозил Чонгуку пальцем. — Если мы не будем гонять корабли, еще не значит, что будем прохлаждаться. Так что, небольшой перекус и за дело. — Мы… не будет разгонять волны? — Тэхен, который почему-то стеснялся смотреть на Джина прямо после того, что между ними было (хотя ему очень хотелось), с удивлением и даже досадой посмотрел на Хоби, который сочувственно улыбнулся. — Его Высочество вчера настолько хорошо поколдовал, что сегодня на море полная идиллия. — Юнги первым оказался у стола, начав наполнять кружку из тонкой глины чистой водой из такого же кувшина. — Сколько сил ты вообще вчера истратил? И почему не позвал меня? Что это вообще за самоуправство? Юнги уже задавал эти вопросы с утра, когда пришел к Принцу с гребнем, застав его размазанным по подушке, но тогда он не получил ответы. — Я просто… — Джин задумчиво опустил глаза. — Увлекся. Но это как в обычном разговоре: потянешь за одну ниточку случайно, и вот уже наматывает на палец целуй клубок. И… — Джин впервые посмотрел на Тэхена. Точнее, Тэхен впервые это заметил. — У меня была отличная компания, так что я был в безопасности. — Какая? Атлас? — Чимин занял место рядом с Юнги, пытаясь дотянуться до сервированного далеко от него сыра и орехов так, чтобы не испачкать расстегнутые и вновь спустившиеся к запястьям манжеты рубашки. — И Тэхен. — Джин улыбнулся. — Я показал ему нашу столицу с высоты и своего дракона. Чимин смотрел на него прямо, а потом вдруг прикрыл глаза и глубоко вдохнул, затем так же размеренно выдохнув. — Кто-то все-таки прислушивался к моим словам, пока дул губы... Знаешь, я горжусь тобой. — В голосе Джина было искреннее удивление и даже восхищение. — Наверняка он ждет теперь, чтобы вы, Ваше Высочество, из нежных чувств покачали его на коленях. — Хосок беззлобно усмехнулся, принявшись за самостоятельную кормежку Чонгука, чтобы проконтролировать его состояние перед тренировкой. — Чим, а ты хочешь? — Джин многозначительно прищурился, выпрямившись в кресле и похлопав себя по коленям, но Чимин только закатил глаза. — Не хочу. Я не ребенок. — Он скрестил на груди руки, и Юнги, в знак одобрения, попытался засунуть между его губ кусочек какого-то сочного фрукта. — Лучше помогите своему… Тэхену. Он теперь очень страдает. Услышав это Джин перевел на Тэхена удивленный и обеспокоенный взгляд. — Я… уснул в неприятной позе. — Тэхен улыбнулся, но у него был слишком прямой взгляд (после того, как он справился с первым стеснением), чтобы глядя на него нельзя было догадаться о том, что он теперь пытался что-то выяснить. Разглядеть. Очевидно, возможные сожаления. — Подойди ко мне. — Джин закатал широкие рукава халата. — Присядь. И Тэхен увидел невесть откуда взявшуюся у его ног (между его ног, которые были очень качественно прикрыты халатом) небольшую скамеечку, на которую в готовности опустился. — Плечи? Шея? — Он задумался, и затем его голос почти незаметно, и потому крайне волнующе дрогнул. — Тебе надо... лучше снять. Если ты не... Тэхен послушно стянул сначала подлатник, а затем и рубашку, совершенно теперь не заботясь о том, что полуголым его здесь никто не видел. На Земле ему постоянно приходилось светить голым торсом, поэтому… — Я не буду смотреть. Принц добавил это неожиданно уверенно, будто Тэхен теперь ждал именно этих слов. Это было весьма забавно, и Тэхен, еще не успев ощутить на себе какое-либо воздействие, улыбнулся. — Я не стесняюсь. — Везет. — И Джин аккуратно, будто примиряясь, положил руку на плечо Тэхена. — Я чувствую боль, поэтому можешь не кричать, если вдруг что-то пойдет не так. Это всё равно не поможет. Тэхен был уверен, что Принц теперь улыбался, а сам он заметил, что на них теперь никто не обращал внимание. Как будто это было в порядке вещей — то, что Его Высочество занимался чьим-то лечением. Все пили, перекусывали только фруктами (Чонгук с Чимином несколько раз успели получить от Хосока по руками за свои устремления к хлебу и сыру) и говорили. И совершенно на них не смотрели. — Расправь плечи. — Повелительный, но все равно взволнованный полушепот, и теперь на его плечах было две руки, но Тэхен почему-то не мог теперь чувствовать боль, все свои нервные окончания пустив на ощущения от прикосновений. Это не было похоже на обычный массаж, при котором решающее значение имела прикладываемая сила и точность давящих и пытающихся уничтожить тебя во имя здоровья движений. Казалось, Джин только касался. Иногда водил кончиками пальцев, одну руку положив Тэхен на грудь, иногда прикладывал ладонь… Как будто задумчиво прислушивался к тому, что теперь отдавалось в теле Тэхена. А Тэхена очень волновала находящаяся на его груди рука, пальцы которой теперь в опасной близости находились от… слишком нескромно чувствительных частей тела. Усилия разума должны побороть это волнение. А Джин ничего не говорил, только бережно его гладил, и в какой-то момент Тэхену показалось, что он теперь делал это просто так. — Я, кстати, не пожалел. Он прозвучал глухо, как будто эта высказанная мысль не предназначалась конкретно Тэхену, но случайно попала в его уши. Джин положил руки на его плечи, теперь вполне привычным образом разминая мигом расслабившиеся мышцы. — Определился с тем, приятно или нет? Это был самый волнующий вопрос, на который теперь особенно важно было услышать ответ, и Тэхен приготовился ко всему, но… — Ваше Высочество, он здоров? Мы можем забрать его на тренировку? Чимин, облокачиваясь на Юнги, как будто скучающе наблюдал за Джином и Тэхеном, задержав на нем взгляд. — Ты в хорошей форме. — Ни капли сарказма. — Встану с тобой в пару. — Только учи, а не пытайся убить. — Джин, для чего-то (а может просто так) скользнув, едва касаясь только кончиками пальцев, по плечам к шее и обратно, наконец, руки убрал. — Договорились, Огонек? — Разумеется, Ваше Высочество. Я собираюсь его хорошенько подготовить к нашей дуэли. — Чимин учтиво склонил голову, а затем очень хитро улыбнулся, и в этой улыбке Тэхен не увидел угрозу — скорее, дружеское подначивание, на которое он успел ответить улыбкой, прежде чем скрылся в горловине рубашки. — В таком случае, желаю удачи. — Джин откинулся на спинку кресла, теперь о чем-то размышляя. — Юнги, ты же составишь нам с Тельцом компанию? — Разумеется, Ваше Высочество. — Кажется, их планы были определены заранее, и Юнги повернулся к четырем рыцарям. — Занимайтесь. Сегодня вы освобождены от дел. Только долго не гуляйте.* * *
Тэхен стоял, согнувшись в три погибели, упираясь руками в колени и пытаясь вернуть себе… жизнь. Сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот остановится, и ему теперь нужно было вновь научиться дышать. — Знаешь, Тэхен, всё в тебе хорошо — только не достает выносливости. — Чимин встал рядом с ним, покровительственно положив руку на плечо. Кажется, он даже не заметил, что они до этого успели отмотать по площадке, махая руками, несколько десятков километров. — Дыши поглубже. — Рядом тут же возник Хосок, который сел перед ним на корточки, и Тэхен вновь почувствовал, как его лица коснулся легчайший бриз. — Получше? — Спасибо. — Дыхания хватило только на самую простую благодарность, но Скорпион, вполне довольный собой поднялся. — Ты быстро учишься. Почти как я. — Чонгук закончил развешивать учебные шпаги, теперь встав позади Хосока, вдавив его в свою грудь. — А выносливость… Это дело наживное. В отличие от чутья. А ты неплохо чувствуешь, откуда будет идти атака. — Вы меня всего искололи, какое… — Тэхен выпрямился, запрокинув голову. — Какое, блять, чутье… — Блять? — Чонгук удивленно вытаращил глаза, а Тэхен в один момент пришел в себя. — Это плохое слово. У нас так… — Как отучают детей от услышанного мата? — Так говорят только бандиты и очень невоспитанные люди. — И ты. — Чимин улыбнулся, затем серьезно посмотрев на Чонгука. — Услышу от тебя — уши оторву. — Сначала я. — Хосок повернулся к Чонгуку, и тот тут же надул щеки, за что получил полный игривой нежности поцелуй. — Давайте, поплескаемся и собираемся в главном зале. — Чимин серьезно оглядел собравшихся. — Водичку для Тэхена я нагрею, а вот вы уже как-нибудь сами. — Как скажешь, Стрелец. — Хосок кивнул, мягко высвободившись из рук Водолея. — Значит, встречаемся в главном зале. Очень непривычно было не слышать точного временного промежутка, но, кажется, им это не было нужно. И Чонгук с Хосоком вышли, пока Чимин повернулся к Тэхену. — Пойдем, мне еще нужно себя привести в порядок. Он направился к выходу. — Ты… будешь делать мне ванну? — В голосе Тэхена слышалось сомнение с подозрениями. И Чимин обернулся. — Это магия, и сам ты не справишься. Со слугами будет дольше, а мне теперь поскорее хочется присесть в каком-нибудь приятном месте, так что… — Чимин хитро улыбнулся. — Можешь не благодарить. Они довольно быстро достигли комнаты Тэхена, и ему не пришлось долго ждать, прежде в специально отведенном для банных процедур помещении его ждали уже привычные ему… резервуары с водой (которые появились как раз тогда, когда стало понятно, что Тэхен здесь всерьез и надолго). — Погорячее? — Чимин опустил в один из них руку. — Скажу сразу, что эта магия не требует особых затрат сил — все это испарится, как только ты закончишь. Чтобы делать вещи, которые будут долго служить и не пропадут, сил нужно больше. Но чтобы искупаться, нам такое ни к чему. — А я думал, что это… — Тэхен пытался сформулировать, но решил не тратить оставшиеся силы. — Спасибо тебе. Правда, я думал, что ты… Он опять пытался сформулировать, но Чимин опередил его. — У меня изначально не было к тебе негатива — только некоторая… предвзятость. — Чимин выпрямился. — Но Его Высочество все мне разъяснил, и если я вдруг успел тебя в чем-то обидеть или ущемить — я прощу прощения, это было не со зла. Чимин слегка склонил голову, пока Тэхен не мог вспомнить, чтобы обижался. — Нет. Нет, все в порядке! Я понимаю. Темперамент. — Да, иногда бывает сложновато. — Чимин вдруг улыбнулся мягко, с теплом, и Тэхен успел удивиться. — Тогда, после завтрака мы говорили с Его Высочеством, и он мне помог. Как тогда, когда мне было четырнадцать. Или двенадцать… В общем, во время созревания. Но тогда все было намного… — Чимин стал серьезнее. — Больше угрожало мне и остальным, а теперь только… Просто скверный характер. Временами. И… — Чимин вдруг задумался. — Что касается Его Высочества… Это просто блажь. Когда у тебя внутри… нетерпеливо,очень легко перепутать нежные чувства, основанные на уважении и глубокой сердечной привязанности, с романтическими. — Чимин улыбнулся. — Сексуальными, как сказал бы ты. Так что, здесь мы все выяснили. — Чимин в сомнении прищурился, смотря, как Тэхен теперь выглядел… удивленным и немного подозрительным. — Не знаю, зачем тебе эта информация, но… В общем, как закончишь — выходи в главный зал. Одевайся как хочешь, только чтобы не замерз. У тебя есть сменная одежда? Тэхен кивнул. — Вот и отлично. — Он уже было направился к двери, как вдруг остановился. — Мыло забыл. Какое тебе понравилось больше всего? По цвету? Тэхен знал наверняка. — Сиреневое. С лавандой. — О, прекрасный выбор. — Чимин улыбнулся, вытянув руку, на которой спустя несколько простых пассов другой рукой, появился небольшой брусок мыла, сразу отправившийся в ладони Тэхена. — Только не затягивай — эта магия точно не продержится долго. Кончится раньше, чем ты оставишь обмылок. И после этого, он скрылся, закрыв за собой дверь. А Тэхен с теперь особенным удовольствием принялся за омовение… Если было на свете счастье, то именно оно теперь плескалось вокруг него, самым приятным образом распаривая уставшие мышцы.* * *
— Чим, мы планировали погулять по городу, а не посетить твой любимый трактир. — Хосок со снисходительной улыбкой смотрел на Чимина, который уже уверенно направлялся за наверняка закрепленный за ним стол. Возможно, ввиду его высокого статуса. — Мы зашли в сладкую лавку, купили подарок Его Высочеству… Вот спроси у Тэхена, что он теперь хочет: посидеть в приятной компании, выпить и закусить, или же слоняться бесцельно по городу, наслаждаясь сомнительной архитектурой? — Чимин принялся усаживать Тэхена, который теперь смотрел в небольшой холщовый мешочек, подвязанный красивой блестящей ленточкой. — Прекрасная архитектура! — Хосок нахмурился, пока Чимин заговорщицки улыбнулся. — Видишь, уже звучит как тост. — А я за! — Чонгук сам решил за собой поухаживать, чтобы затем поухаживать за все еще нахмуренным Хосоком, который еще не смирился настоять на экскурсии. — Мы давно не собирались. Чимин постоянно собирается с Его Высочеством и Юнги за золотым вином, а мы… — Гук, подглядывать нехорошо! Как и подслушивать. — Чимин показательно насупился, а потом расплылся в довольной улыбке. — Серебряный дом знает толк в горящей воде. Но вам такое все равно нельзя — у вас слишком нежные души. — У меня вопрос… — Тэхен, наконец, подал голос. — Как можно любить… горькие орехи? — А ты попробуй. — Хосок все-таки уселся напротив него, рядом с Чонгуком, в то время как Чимин пошел справляться по поводу того, чем накроют их стол. — Не бойся, Его Высочество на один орех не обеднеет. Тэхен неуверенно взял что-то, похожее на грецкий орех, состоящее из двух половинок, но более гладкое на вид. И темное. Пахло… Землей? Но явно не сладким. Он аккуратно откусил. Потом откусил еще. Потом засунул в рот весь орех разом, выпучив глаза. — Вот. Теперь ты понимаешь, почему Принц любит это лакомство. — Это… — Тэхен дожевывал. — Похоже на шоколадные конфеты! Трюфели или что-то такое… Я больше люблю клубнику, но это… Прямо один в один! Даже по консистенции. — Вообще, у нас тоже есть шоколад… — Чонгук теперь выглядывал Чимина, будто пламенно желая ему помочь выбрать, что они будут есть. — А клубника? — Глаза Тэхена загорелись, пока Чонгук и Хосок переглянулись. — И клубника. Но только это очень дорогой деликатес. Она растет только на Южном крае, и очень капризна. Даже Намджун бессилен порой. — Хосок сочувствующе улыбнулся, увидев, как Тэхен сник. — Но ее все же можно достать, так что если ты очень попросишь… Кухня что-нибудь придумает. — У нас клубнику легко можно купить в обычной… — Тэхен решил не смущать их новыми словами. — В любой лавке, где продается еда. — Может, она однажды и насеялась к нам из вашего мира, и поэтому в нашем так плохо себя ведет. — Чонгук перевел взгляд на Тэхена, очень задумчивый, пока Хосок посмотрел на него с сомнением. — Это каким образом? — А черт его знает. Ветром надуло. — Чонгук пожал плечами, затем выпрямившись. — Я буду синее вино! — Розовое. — Хосок скрестил перед собой руки, пока Чонгук надулся. — А в чем разница? — Тэхен с интересом уставился на обоих рыцарей. — Это ведь алкоголь, правильно? — Правильно. Для того, чтобы не встать из-за стола розового вина нужно четыре стакана, а синего — два. — Хосок улыбался. — По вкусу почти ничем не отчаются, только по убойной силе. — У нас это называется крепостью. — Тэхен улыбнулся. — У нас вино делают из ягод и фруктов, а у вас? — Розовое — из ягод, а Синее — из ягод и цветов, которые придают ему цвет и эту самую… крепость. Но по вкусу отличается несильно. — А золотое вино? — Тэхену становилось все любопытнее. — Золотого вина Чонгуку достаточно просто понюхать, чтобы не встать из-за стола. Очень крепкая штука. Я даже смотреть на нее боюсь. — Хосок передернул плечами, пока Чонгук приготовился возмущаться. — Ничего подобного! — Затем обратившись к Тэхену. — Мне оно просто не нравится. Юнги как-то давал мне попробовать, на мое совершеннолетие, но… Гадость. Ты тоже не пробуй. — Ему не удастся попробовать, потому что он будет пить Синее вино. — Чимин возник неожиданно за спиной Тэхена, который повернувшись, неловко уткнулся ему в грудь. — А мелкий будет розовое. — Эй! — Чонгук насупился, пока Хосок кивал. — Что за… — Дискриминация по возрасту. — Тэхен улыбнулся, пока три пары глаз недоумевали по поводу «дискриминации». — Ущемление прав. Но я поделюсь с тобой. Вообще не уверен, что мне понравится. — Ох, понравится. — Чимин занял свое место рядом с ним, как-то слишком многозначительно улыбаясь.* * *
— Чим, ты хочешь споить своего названного брата? — Хосок с некоторым подозрением смотрел на Чимина, который продолжал подливать Тэхену вино, но при этом закатил глаза. — Вообще, мне нравится. — Тэхен задумчиво смотрел на свой стакан, который постепенно и очень живописно наполнялся сапфирового цвета жидкостью. — Карамельно-ягодный вкус плюс какие-то орехи в послевкусии. На самом деле… — Тэхен улыбнулся. — Мне нравится даже больше, чем наше земное вино. — В этом всё коварство этого напитка, малыш… — Хосок вздохнул, затем посмотрев на Чонгука, который теперь больше закусывал, чем пил из своего наполненного жемчужно-розовым напитком стакана. — Пьется легко, а потом… Хотя голова на утро никогда не болит, как бы не перебрал. Но перебирать не советую, потому что дойти до кровати своими ногами не получится. — И Хосок вдруг строго посмотрел на Чимина, который закончил с наполнением стаканов из красиво высокого хрустального графина. — Чим, следи за этим. — Как я могу следить за его нормой? — Чимин взялся за свою оформленную в стекло порцию. — Но не волнуйся — если вдруг он не рассчитает, мы проследим и доставим его до его кровати в целости и сохранности, чтобы его по дороге вдруг не потянуло на подвиги. В спальню Его Высочества. Чимин сказал это неожиданно просто, без каких-либо негативных эмоций, и даже Чонгук поднял голову, затем с сомнением посмотрев на Хосока. — Ох, видели бы вы сейчас свои рожи… — Чимин самодовольно улыбался. — Мы с Его Высочеством всё выяснили. — Кстати. — Тэхен, до этого задумчиво топивший взгляд в вине, вдруг выпрямился, расправив плечи и откинувшись на мягкую спинку кресла. — А почему вы зовете Джина так формально, если настолько с ним близки? — Чтобы был хотя бы намек на отношения слуга-господин, потому что по сути, мы его слуги. — Хосок улыбнулся. — Формально слуги, поэтому все обращаемся к нему Его Высочество. — А неформально — непослушные дети, которые постоянно испытывают его терпение и... — Чимин с теплом улыбнулся, затем посмотрев на Тэхена. — Это Юнги придумал, чтобы мы звали Джина «Его Высочество», надеясь, что это поможет нам держаться в рамках. И мы согласились. В конце концов, это не так трудно. Правда, в рамках держаться не получается… На этих словах три рыцаря многозначительно переглянулись, так же улыбаясь, явно теперь деля одни воспоминания на троих. — Так что ты выяснил с Его Высочеством? — Что мы с ним никогда не сможем быть вместе. — Чимин наигранно тяжело вздохнул. — А если серьезно, он просто… — Чимин стал серьезнее. — Сказал, что мне нужно присмотреться к себе хорошенько, и тогда все встанет на свои места. И я присмотрелся. И понял, что в присутствии Принца испытываю волнение только по поводу того, чтобы не получить по ушам за какую-нибудь… провинность. — А почему именно волнение? — Тэхен успел слишком проникнуться вкусом вина, все меньше обращаясь к еде. — Ну потому что романтические чувства это всегда волнение. — Чимин пожал плечами. — Это мне вот эти двое рассказали. Чимин показал на притихших напротив рыцарей, которые как будто ждали реакцию Тэхена на это мнение. — Я согласен. — Тэхен улыбнулся. — У нас его всегда причисляют к чувству влюбленности, когда любовь только зарождается, пока основываясь лишь на признании внешней привлекательности и неописуемом внутреннем предчувствии, будто… Будто ты искал этого человека всю жизнь и, наконец, нашел. — То есть, я пойму, что влюбился, когда буду заикаться от волнения? Ну так достаточно просто выехать в лес, пару раз махнуть руками и ждать, когда Юнги попытается надрать мне зад. — Чимин закатил глаза. — Больше, чем в этом случае, я никогда не волновался. — Вот посмотри на Чонгука. — Хосок ближе придвинулся к столу. — Кого ты видишь? Чимин прямо смотрел на Чонгука, пока тот очень усердно изображал брутальность, которая заставила Тэхена активно подавлять желание рассмеяться, затем заметив такую же реакцию и у Хосока. — Маленького очаровательного говнюка, который постоянно напрашивается на тумаки, но не получает их, потому что каждый раз по итогу... ты его только балуешь. И Чонгук стал самодовольно улыбаться, посмотрев на Тэхена многозначительно и очень самоуверенно, пару раз важно ткнув себя пальцем в грудь, от чего Тэхен смог, наконец, выпустить смех наружу. — Гук, посмотри на меня. — Хосок бережно взял Чонгука за подбородок, повернув к себе его голову. — Я вижу в нем красивого молодого мужчину, который иногда становится несносным ребенком, а иногда — настолько заботливым, даже порой мудрым, и всегда сексуальным, что… — Что его сейчас разорвет от гордости за себя. — Чимин внимательно и с легкой, наполненной теплом улыбкой переводил свой взгляд с Хосока на Чонгука, который на самом деле скорее смущался, нежели… Хотя в следующий момент он очень решительно взял Хоби за шею, притянув к своим губам и заставив его начать отбиваться, явно протестуя против таких откровенных нежностей на публике. — Вот так и живем. — Чимин пожал плечами, затем ударив свой стакан о стакан Тэхена. — Чтоб все так жили!* * *
По ощущениями это было как выпить три бокала вина. Пил ли он когда-нибудь три бокала вина за раз? Нет. Но его не шатало, не тянуло на громкие подвиги, а... значит, он и все вокруг были в безопасности. Тем более, что теперь он направлялся в свою комнату, чтобы спать. Но прежде, он поваляется с Джунгом, как делал это обычно. Бурчание в его сытом животе всегда успокаивало. И Тэхен засмеялся. Вряд ли в этом было что-то настолько смешное, но было весело. Возможно, он был чуть пьянее, чем думал. Интересно, заплетался ли у него язык? Когда он прощался с рыцарями, не заплетался. Значит и теперь вполне себе спокойно он помещался во рту. В его рту. Тэхен нахмурился? А в чьем еще? И размышления об этом быстро привели его к дверям. Не в его комнату. Разумеется, ему нужно отдать Принцу орехи. И с этой мыслью он постучал. Раз постучал, два постучал, а на третий раз дверь перед ним открылась, и он тут же самым очаровательным образом улыбнулся, чтобы с порога заявить о своих добрых намерениях. — Видишь! Я не в окно и не без спроса. Как приличный гражданин. — Кто? — Джин смотрел на него прямо, чуть в сомнении сощурился. — Ай, не бери в голову. — Тэхен махнул рукой. — Я собственно пришел, чтобы… — Чтобы рассказать мне, как ты попробовал наше вино. — Джин, наконец, улыбнулся, затем освободив Тэхену проход в свою спальню. — Я пока не собираюсь ложиться, поэтому, в знак признательности за то, что ты проявил уважение… Проходи. — Спасибо. — Тэхен улыбнулся еще шире, уверенно шагнув внутрь. — Вообще, я всегда воспитанный. Но это все… — Он повернулся с очень забавно нахмуренным бровями. — Это ты виноват! Ты же прекрасный Принц! — Я рад, что ты сказал об этом, потому что я успел забыть. — Джин спокойно наблюдал за Тэхеном, который теперь думал, куда ему приземлиться, и не дождавшись указаний, уселся прямо на ковер. Пока Джин закрыл дверь. — Расскажи о своих впечатлениях. — Ну, какие впечатления… — Он тряхнул головой. — Ты… Ну вот прям сказочный Принц. Это без лести. Красивый, весь из себя могущественный, очень мудрый, но при этом умеешь смущаться, как ребенок, особенно когда… — Видя, что на лице Джина появилась улыбка, Тэхен округлил глаза. — Не то сказал что-то? Я не хотел тебя обидеть! — Я спрашивал о впечатлениях от вина. Которое ты явно успел распробовать. — Джин присел на край пока застеленной кровати, скрестив на коленях руки. — А ты можешь сесть рядом? — Тэхен сосредоточенно насупился, а потом схватил Джина за руку, потянув на себя. — Здесь приятнее! Плюс на собеседника, согласно этикету, нельзя смотреть сверху вниз даже если ты Принц. Джин явно не ожидал такое смелое самоуправство, потому неожиданно для себя оказался на коленях, не успев их ударить. — Ох, кажется, я еще пожалею… — Джин, чуть развернувшись, устроился на пятках, пока Тэхен начал смотреть на него… сурово как будто. Уголки его губ были опасно опущены. — Ты же сказал, что не пожалеешь. А почему теперь должен пожалеть? — Он нахмурился. — О чем ты? — Джин явно не понимал, в чем дело. — Это тебе. Орехи. Горькие. Как ты. — Тэхен буквально всучил ему мешочек со сладостью, затем, чтобы не упасть, пока будет подниматься, адекватно оценивая свое состояние, встал на корачки, упираясь в пол ладонями и коленями, а затем только поднялся. Почти грациозно. Пока Джин не мог понять, что происходит. — Извини, что я пришел. Я больше не приду. Жалей себе на здоровье. А я думал, что… Дракона мне показал, укрыл, прям как на свиданиях обычно... А любое свидание, если два человека друг другу очень нравятся, заканчиваются поцелуем! А он теперь жалеет, посмотрите на него... А мне что делать? Тэхен, который все это эмоционально бормотал себе под нос, довольно громко, направляясь к двери, вдруг обернулся на Джина, который теперь невозмутимо ел орехи, смотря на него… — Тебе все равно?! — Тэхен развернулся к ему, поставив руки в боки. — Да, потому что я не понимаю, о чем ты говоришь. А знаешь почему? Потому что в тебе теперь говорит… Судя по эффекту, Синее вино. Которое тебе наверняка подливал Стрелец, который очень медленно пьянеет. А тебе завтра будет стыдно за то, как ты себя ведешь. Но за орехи — большое спасибо. Обожаю их. И Джин вновь принялся есть, причем как-то особенно сексуально вкладывая их между своих пухлых губ, пока Тэхен, теперь еще больше нахмурившись, не повернулся к нему, почти успев достигнуть двери. — А чего это мне должно быть стыдно? Знаешь, что я первым спросил, когда мы вышли из замка? Я громко и с выражением спросил. — И Тэхен задрал подбородок. — Я хочу сделать Его Высочеству подарок! — Тэхен задумался сам с собой. — Не спросил, сказал. Мне сразу подсказали, что ты любишь вот эти орехи. А у меня нет местных денег. И Чимин мне купил их. А потом он нас всех угостил. — Тэхен улыбнулся. — Хороший такой… Вообще, они все хорошие. И так ко мне относятся… по-доброму. — Его глаза как будто начали блестеть, пока Джин продолжал жевать. — А ты говоришь, что будешь жалеть?! И я, который пришел к тебе, а не к Джунгу, хотя уже мечтал о том, что буду слушать его живот, теперь расстраиваюсь! Вот тебе не стыдно, Мое Высочество? Джин теперь улыбался шире, видя, что Тэхен негодовал более чем убедительно. — Я не буду жалеть. Я уже жалею. Что не напоил тебя раньше. — Он отложил мешочек, отряхнув руки. — Ты очень забавный. — Забавный? — Тэхен в сомнении сузил глаза. — Смешной? — Смешной. Ты постоянно думаешь о нашем поцелуе и решил, что мои сожаления относятся к нему. Но я сказал до этого, что не жалею, и теперь говорил о сожалении лишь по поводу того, что впустил тебя, а не проводил до твоей постели. — Джин говорил спокойно, но брови Тэхена не торопились расходиться. — Ничего я не думаю! Это ты думаешь! — Он поднял одну руку, теперь грозя Джину пальцем, но Джин не собирался бояться. — Думаю. Он чуть повел в воздухе рукой, и… Кажется, с Тэхена сняли заклятие. В голове мигом посветлело, в теле появилась уверенность по поводу своего твердого местоположения в пространстве, и, наверняка, его взгляд тоже прояснился. Однако, это никак не повлияло на его настроение и намерения. — Этого хватит, чтобы ты без приключений добрался до своей комнаты, но в любом случае я провожу тебя. — Джин попытался подняться, но… — Стой! — И Джин от неожиданности вновь присел. — Ты должен мне ответить. — Тэхен прямо смотрел на него. Совершенно осознанно. С отчетливым желанием чего-то и уверенностью, что он это что-то получит.* * *
Хёндэ сидел на полу и оглядывался по сторонам, будто видел эти стены впервые. Казалось, что в их доме время начало течь и стремиться куда-то с удвоенной, утроенной, с огромной скоростью, унося с собой всё, что было дорого. Хёндэ не знал этого — он прочитал из записей мамы, которые она отдала ему, прежде чем закрыть глаза. Теплое прикосновение костлявых, но нисколько не потерявших нежности и мягкости ласковых рук, которые касались сердца, пытаясь забрать из них всю испытываемую боль. Хёндэ улыбался. Он не мог плакать, потому что видел, как легко давался маме ее уход. Дряхлой, естественным образом лишившейся сил. Она завяла за двадцать лет. Это было проклятие их рода. Из записей матери Хёндэ узнал, что его дедушка, прадедушка и прапрадедушка умерли в течение тринадцати дней, забрав вместе с собой своих жен. Они просто очень быстро постарели за это время. «Кости теряли мясо и начинали прирастать к коже прямо на глазах. Еще вчера отец был здоровым и сильным мужчиной, которому на вид нельзя было дать больше сорока лет, а сегодня он хромает и гремит скрипучими коленями, а его красивое лицо испещрено морщинами так, будто время собственноручно порезало его годами, которые остались на коже этими глубокими шрамами... ...Дедушка умер тихо, с утра. Просто перестал дышать, превратившись в глубокого старика за день. За один день, который теперь стал тише. Серебряный свет. Всё замерло и остановилось, чтобы на него любоваться, обходя мой дом, потому что теперь здесь слишком часто горят погребальные костры, оскорбляя благородное серебро магии красным огнем внезапных трагедий. Сил нет. Сил плакать нет. Потому что нужно успеть проводить всех как полагается... ...Они уходят спокойно, с закрытыми, а не зажмуренными глазами, с расслабленными губами, которые не поджимаются от боли и обиды, а это уже можно считать наградой. Я скоро буду провожать своего мужа, я чувствую. И он чувствует, когда слишком долго смотрит на меня, пытаясь скрыть слезы. Он не спускает с коленей Хёндэ, не пускает его гулять, не выпускает его из дома, потому что боится, что он вернется взрослым мужчиной. Наше маленькое сокровище. Мы так долго ждали тебя. Так долго молили о тебе магию этого мира, чтобы теперь… Наверное, это стоило того. Нельзя теперь ни о чем жалеть. Только просить о том, чтобы проклятие нашего рода закончилось… На мне. Я умру, а мой золотой мальчик будет жить. Долго и счастливо. Жаль, у нас нет денег на камни, хотя я и сохранила прах мужа. Как слабое утешение. Как будто… он сможет вернуться.» Хёндэ захлопнул истрепанный кожаный дневник, запрокинув голову, чтобы случайно слезами не смыть со страниц бесценную память. Папа умер, когда ему было одиннадцать. Уснул, за несколько лет превратившись в столетнего старика. Но глаза были молодыми. Хёндэ помнил это, и мама говорила ему, что теперь папа смотрит на него теми же глазами, как и в тот момент, когда он родился. А вдруг его рождение стало проклятием? Закон гармонии. Большое счастье не должно светить слишком ярко, и чтобы его… Он закрыл глаза и коснулся пальцами груди, нащупав небольшое круглое украшение, которое он повесил на крепкий кожаный шнурок. Только Древние могли превращать пепел потери в драгоценные камни, которые ты всегда мог носить с собой. А теперь мог и Хёндэ, и на этой мысли он почувствовал, как ладони начали стремительно теплеть, и находящиеся под ней собранные в небольшое украшение камни начали сверкать и переливаться, будто его род вновь смог обрести утраченное величие. Мама и папа. Магия. Она говорила с ним где-то глубоко внутри, что-то нашептывала, и эти слова помогали ему справляться с горем. Утешение. Магия была его утешением. Очень часто мягкий шепот был слишком невнятным, чтобы Хёндэ мог что-то разобрать, но он сразу принял в себе эти силы. И начал прятать голову. Ему очень хотелось рассказать об этом, но шестое чувство подсказывало ему, что еще не время. Его постоянно преследовало чувство предвкушения. Какое-то большое событие, встреча, что-то, что изменит коренным образом его жизнь, в которой он остался совсем один. Он стаял на распутье. И ему отчаянно нужно было найти дорогу к… Принцу. Хёндэ улыбнулся. Чем увереннее становилась магия внутри, тем отчетливее внутри было ощущение, что он всегда знал Принца. Что он был ему близок, невыносимо близком, однажды проникнув под кожу. Так и теперь. Но это чувство было приятным. Оно как будто дарило надежду. Даже теперь, когда, казалось, в мире не осталось ничего, что могло бы Хёндэ обнадежить. Это всё было неправда. И Хёндэ, спрятав дневник в поясную сумку, с которой не расставался, боясь потерять свою память, вышел из дома, дождавшись, когда улицы совсем опустеют. Ему всегда нравилось находиться среди людей, но теперь хотелось немного уединения. Ему нужно было прислушаться к себе. Прислушаться к своей магии, которая наверняка могла открыть ему много секретов. Просто нужно прислушаться и научиться слушать, а не просто слышать. С момента, когда он обнаружил в себе силу, прошло только три дня, поэтому вполне нормально и даже естественно, что пока ему не получается с ней объединиться. Что пока она говорит в нем чужим голосом. Он справится. Он научится. И потом обязательно найдет Принца. — Мои соболезнования, малыш. Хёндэ дернулся, повалившись с узкой деревянной перекладины до этого удобно подвернувшегося ему забора. На спину. Немного болезненно. Но очень быстро он увидел протянутую ему руку. — Поднимайся. Негоже магии теперь валяться на земле. Такое на земле не валяется. Хёндэ теперь пытался вспомнить, где слышал этот голос до этого. Он был холодным и пустым. Угрожающе пустым, как бы не старался его обладатель придать себе заботы и беспокойство. Оттянувшая его с земли рука принадлежала мужчине. Немного грубая, но с чистыми ногтями и светлыми розовыми ладонями. Он не работал этими руками. Манжеты белые и чистые, что только укрепило его в этом мнении. — Мы не знакомы, но я нашел тебя не для того, чтобы знакомиться. Мужчина, одернув капюшон своего плаща, присел рядом с ним. Хёндэ не видел его. И глубокие впалые глаза, черные, будто смотрящие тебе в душу, его немало напугали. Но мужчина улыбнулся, и Хёндэ почувствовал, как от сердца отлегло. — Пережил слишком много невзгод и превратился в кошмар, хотя раньше был вполне себе привлекательным юношей. Увидев на лице незнакомца мечтательную задумчивость, Хёндэ улыбнулся. А затем нахмурился, вскочив с забора. Магия. Он упомянул магию. — Кто вы? Мужчина смотрел на него прямо, и Хёндэ под этим взглядом начал чувствовать, как занемели пальцы на руках. Он сжал кулаки, и магия, которую он поспешил спрятать в карманы простого сюртука, тут же убрала это гадкое онемение. — Я хочу открыть тебе некоторые тайны. Ты стал мужчиной, получил магию, но не получил никаких инструкций или объяснений. А знаешь почему? Потому что однажды покинув мир, магия стирает после себя все следы. Но в твоем случае она нашла путь обратно. — Мужчина усмехнулся. — Скажи, малыш, ты готов поверить мне, потому что я не могу теперь растрачивать свои силы впустую — у меня режим строгой экономии. Мужчина нахмурился, а Хёндэ, который внимательно смотрел на него, заметил, что у него был черный язык. Будто он объелся синих ягод. — Я хочу послушать. Потому что у него не было другого выбора. — Тогда, чтобы ты поверил в достоверность всего, что я собираюсь тебе поведать, я скажу, что был на войне, в которой погиб Король. И я, в отличие от всех остальных, прекрасно помню, что было до этого и что было после. Потому что моя память не подчиняется магии. Потому что я не принадлежу этому миру и этому свету. — А кто ты? — Хёндэ сел на деревянную перекладину чуть поодаль от своего собеседника, чтобы иметь возможность смотреть на него. — Наверное, меня можно назвать хранителем. — Мужчина улыбнулся, и Хёндэ заметил, что у него были хорошие зубы. Слишком хорошие для Живого его возраста. — Я сохранил все воспоминания, чтобы затем, когда настанет нужный момент, восстановилась справедливость. А теперь настал тот самый момент, потому что ты, наконец, воплотился. — Я… не воплощался. — Хёндэ надул щеки и насупился, и мужчина лишь снисходительно улыбнулся. — Король был мудр. Он знал, чем обернется для него предательство, и заранее позаботился о своем возвращении. О возвращении своей магии. — Что? О чем ты? — Хёндэ с недоумением смотрел на незнакомца, который теперь задумчиво смотрел прямо перед собой. — Короля предали. Короля предал Принц, который руками Тьмы захотел заполучить власть. Это из-за него Золотой свет померк навсегда. Но он действительно был сильнее и прозорливее беспечного Принца, сердце которого слишком сильно горело завистью к его могуществу. Серебряный свет всегда мерк на фоне Золотого. С самого начала времени, когда этот мир только заполучил магию, случайно на него наткнувшуюся, серебряный свет долго находился в тени золотого. Всегда обречен быть на вторых ролях. А теперь? — Мужчина ухмыльнулся. — А теперь он единственный. Теперь только от него зависит жизнь здесь. Он стал вершителем судеб. Принц Серебряный плащ. Воплощение красоты, очарования и… коварства. Маска добродушия на корыстном и честолюбивом сердце. — Вздор. — Хёндэ отрицательно качал головой. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты… Мужчина вдруг громко и заливисто засмеялся, что в сложившейся ситуации выглядело довольно… жутко. — Оглянись, малыш. Серебряная магия теперь повсюду. Серебряный свет как ртуть — он проникает везде, и ты не знаешь, а он уже заливается тебе в уши, стремясь убедить в своей безобидности. И очень скоро он узнает, что его давний враг, для которого он всегда лишь прикидывался другом, вернулся. И что он захочет сделать с тобой? — Мужчина зло улыбнулся. — Уничтожить. Стереть тебя как ненужное и даже вредное воспоминание. Чтобы былое величие настоящей магии вдруг не вернулось. А оно может, потому что величие Короля воплотилось в тебе, и теперь трон принадлежит тебе по праву. Сила будет в тебе только крепнуть, если ты научишься слушать себя, а не Принца, который наверняка теперь пытается тебя зачаровать. Змея с волшебно переливающейся чешуей. Ты смотришь на нее влюбленными и восторженными глазами, пока она разливает по твоим венам яд. Приятная смерть, но совершенно ненужная. Хёндэ пытался теперь воспринять все, что услышал. Как такое может быть? Разве Серебряный плащ, воплощение добра и света, может быть… — Ладно, мой хороший, я вижу сомнения на твоем лице. — Мужчина поднялся. — Ты верно сомневаешься в правдивости того, что я тебе теперь поведал. Ты верно не можешь мне доверять на слово. А что, если я скажу тебе, что я и есть та Тьма, которую Король пытался победить? Правда, от моего былого могущества осталась лишь малая часть, впрочем, как и от его. Но знаешь, что я тебе скажу? Я уважаю его. Пусть мы были врагами, но это был самый достойный враг из всех. Почему-то считается, что Тьма — это зло. Но Тьма просто противоположна свету. И ответь мне, что в этом случае большее зло: мое открытое противостояние со светом или же подлое коварство Принца, вознамерившегося стать властелином мира? Хёндэ смотрел на мужчину широко раскрытыми глазами, и он тут же улыбнулся. — Не бойся. Я Тьма, но как уже говорил ранее, Тьма не ровна злу. Я просто хочу, чтобы Живые и Древние узнали правду, хотя из Древних теперь остались только приспешники этого предателя. Я обещаю, что сохраню твою тайну. И что не причиню тебе никакого вреда. Мое слово. — Мужчина низко склонил голову, как будто теперь давал обет Королю. — И в ответ я надеюсь, что ты сохранишь мою. Хёндэ кивнул на автомате, теперь ощущая лишь, как переполненная мыслями голова начала сама склоняться ко сну. Как будто его перегруженный информацией разум пытался защититься от необходимого анализирования, которое по итогу наверняка окажется для него травмирующим. Хотя… Он потерял всю свою семью. Что может быть... — Кстати, Хёндэ, я могу сказать, почему ты так быстро лишился всех своих родных. — В голосе мужчины мелькнуло как будто сочувствие, и Хёндэ поднял на него взгляд. — Это всё потому, что Золотая магия покинула этот мир. Древние, которые участвовали в воплощении Золотого света, наделены этой магией, которая поддерживает их очень долгую жизнь. Пока жива магия, живы и они. Но вот когда Магия умирает… Древний превращается в обычного Живого, которого слишком быстро настигает старость и время, от которого до этого он был надежно защищен своим внутренним светом. Чем больше прожил лишившийся магии Древний, тем быстрее он дряхлеет. Вот и всё. Твоя мама была самой молодой, поэтому, она ушла последней. И на ней это закончилось. Ты получил магическое воплощение, а это значит, что ты будешь жить очень долго. Если сможешь почувствовать и принять в себе Короля. — Значит… Это не было проклятье? Это… — Хёндэ не мог теперь думать ни о чем другом. — Все твои родные погибли из-за предательства Серебряного плаща. Он предал Золото этого мира. Из-за него ты лишился всего. Он очень коварен, и его слезы не стоят ничего. Хёндэ физически ощущал влияние этих слов. Внутри как будто теперь был фейрверк, который беспощадно рвал его на куски. Он ощущал физическую боль, тошноту, но не мог разобраться со своими чувствами. Слишком сильное потрясение. Слишком… — Я вижу, что ты теперь страдаешь. Подумай об этом спокойно. Один день. — Мужчина поднялся, затем кинув Хёндэ кошелек с монетами. — Возьми, малыш. Я знаю, что у тебя нет денег, но для того, чтобы биться, тебе нужны силы. Спи и хорошо кушай. Я вернусь чуть позже, и мы с тобой решим, как поступать дальше. Как отомстить за твой род. Хёндэ на автомате взял монеты, не поднимая глаз. Как ему поступить дальше?