Неслитно. Неделимо.

      Взгляд был ясным, но…       — Я ничего тебе не должен. — Принц прозвучал мягко, без гонора и претензий на задетое самолюбие, и Тэхен улыбнулся.       — Должен. Иначе я решу, что ты меня обманул.       — Что ты задумал? — Джин нахмурился, видя, что Тэхен, опустившись на колени и теперь очень опасно походя на охотящегося тигра, медленно и весьма уверенно к нему приближался, переставляя руки и колени по мягкому ковру.       — Боишься? — Тэхен улыбнулся, на манер большой кошки прижавшись к полу, будто готовясь к прыжку. — Мыыыышкааа….       — Тэ, перестань… — Правда, Джин не думал бояться, широко улыбаясь, настороженно наблюдая за Тэхеном. А затем он вовсе звонко засмеялся, когда Тэхен начал медленно водить задом из стороны в сторону, будто на самом деле охотился и будто у него был хвост, которые теперь бы обязательно был игриво задран.       — Можешь звать меня Тэтэ, но только ты. — Тэхен привстал, убедительно качая указательным пальцем, а затем как будто замер, прямо смотря на удивленного Принца.       — Что та…       Он не успел задать вопрос, так как в следующее мгновение Тэхен уже опрокинул его на ковер, по удачному стечению обстоятельств оказавшись между его ног, прижимая широкие плечи, облаченные в халат, к полу, нависая над ним… слишком волнительно. Настолько волнительно, что Джин задержал дыхание, чтобы справиться с впечатленным сердцем, вместо того, чтобы начать возмущаться.       — Вы в ловушке, Ваше Высочество. И спасти вас может только поцелуй.       Низкий, вибрирующий и вливающийся теплым медом в уши голос отключал любую возможность сопротивляться. Разумеется, Джин мог бы, но он не хотел. Он не хотел сопротивляться, позволив себе… поплескаться в обаянии, очаровании и… разумеется, сексуальности Тэхена, который не стал ждать милости, низко наклонившись к нему и коснувшись губ. Уже знакомые ощущения, и Джин чуть выгнул шею, тщательнее подставляясь под поцелуй. Это были приятные знакомые ощущения, и он так же был готов к тому, что затем по губам скользнул язык. На самом деле, это было немного щекотно, и эти самые губы скорее пропустили язык внутрь. И вот теперь Джин начал волноваться. Он хотел ответить, безумно хотел ответить на поцелуй, но понятия не имел как. И Тэхен как будто услышал его мысли, совсем чуть-чуть оторвавшись от губ Джина, успев еще раз мягко провести языком по их слизистой.       — Это не наука. Здесь нет правильного и неправильного. — Он улыбался, опустившись на локти по бокам от головы взволнованного Принца. — Особенно теперь, когда ты на вкус как шоколад. — Джин прикрыл глаза, потому что низкий шепот Тэхена как будто щекотал изнутри каждую извилину, заставляя нервные окончания приятно сокращаться. Мурашки. По коже сразу побежали мурашки. — Просто расслабьтесь, Ваше Высочество. И постарайтесь получить удовольствие.       Джин расслабился. Позволил себе расслабиться настолько, что совершенно потерял связь со своим разумом, наполнившись чувствами и ощущениями, как умел наполняться в нужный момент магией. И теперь всё на самом деле стало просто, потому что единственным стремлением тела, не подчиняющегося здравому смыслу было получение чувственного опыта. Тепло находящегося так близко тела, от которого исходил уже знакомый и успевший волнительно запомниться горячий и сладкий запах, интригующе теперь разбавляемый пьяным послевкусием синего вина. В это тепло теперь хотелось запахнуться как в одеяло, и Джин, повинуясь этому вдруг возникшему желанию, обхватил Тэхена за талию, затем руками медленно проследовав к его плечам и прильнув, даже чуть оторвавшись от пола. Он не мог теперь понять, отвечал или нет на поцелуй, потому что всё… Всё вдруг слилось в одно томительное ощущение. Он чувствовал пьянящий вкус синего вина, который мягко скользил по его языку. Джину вдруг стало мало. Кто бы мог подумать, что это может быть настолько… невыносимо. Это было на самом деле невыносимо, потому что настолько приятно, что хотелось больше. Больше, еще больше, чем ты мог себе позволить.       И вот длинные пальца Принца оказались на затылке Тэхена, буквально вдавливая в этот жадный сладкий поцелуй. И Тэхену оставалось только повиноваться. Он совсем сдался на волю пухлых губ, и как только ушло это чувство контроля, как будто он на самом деле теперь нес ответственность за всё на свете, позволяя Джину неторопливо и вдохновенно упражняться, тело начало активнее реагировать, вдруг заметив, что это были уже… Совсем не детские поцелуи.       Джин теперь очень чувственно откликался на ласку, как будто совершенно позабыв о стеснении и об отсутствии у него… чувственного опыта. Его пальцы цеплялись на затылке за волосы Тэхена, чувствительно скреблись по коже, сжимались на шее, пока он свою выгибал, нарочно подставляясь, чтобы впустить в себя настойчивый язык чуть глубже. Чтобы стать еще ближе. И чтобы Принца ничего не сковывало, Тэхен, одной рукой все еще упираясь в пол, другой нащупал под собой полы его халата, беспорядочно разметав их по сторонам. Затем… чуть задрав подол его ночной рубашки, просто чтобы ткань перестала доставлять дискомфорт своим натяжением. А ведь он теперь может… Не может. Это слишком для еще не окрепшего в сексуальном плане разума. И Тэхен вернул свои руки к голове Принца, выбросив эти ненужные мысли, отдавшись этому медленно разгорающемуся моменту.       А Джин тем временем окончательно вошел во вкус, полностью завладев инициативой. И чем увереннее он этой инициативой владел, языком делясь с Тэхеном всеми своими нетерпеливыми и жадными желаниями и возможностями, тем сложнее было Тэхену. В отличие от Джина, он прекрасно знал этот чувственный путь. К чему обычно приводят такие самозабвенные поцелуи. К эрекции. И он уже встал на этот путь. И не успел остановиться, когда порывисто оторвался от губ Джина, заметив на его лице затуманенное ласками удивление. Хочется большего. Пусть и в рамках, пусть негуманно для собственного тела, потому что сознательно идти на возбуждение когда знаешь, что оно не будет удовлетворено… К черту всё! Тэхен привстал, опираясь на колени, и одни уверенным движением раскрыл итак уже почти сдавшийся на груди Джина халат, и чтобы не терять момент и не дать уже обескураженному Принцу одуматься, он прильнул к его шее, при этом одну руку запустив под рубашку, у согнутого колена. Вполне обычная кожа. Разумеется, она вполне обычная. Упругая, шелковистая, отдающая то и дело пробивающимся от нарастающего возбуждения жаром, но все равно прохладная, по которой пальцы сами собой скользили... Вместе с губами, которыми Тэхен совершенно не стесняясь зажал тонкую кожу прямо под острой линией нижней челюсти рефлекторно выгнувшегося навстречу Джина. Но тем не менее его руки начали упираться Тэхену в плечи. Очевидно, для него это было слишком, а Тэхен не хотел его пугать.       — Я не позволю себе большего. — Удивительно, как сбивался его голос, который теперь низко клокотал где-то в горле, вырываясь наружу глухо и надрывно. — Я хочу, чтобы ты… почувствовал. Обещаю, ничего больше.       Джин смотрел на него широко раскрытыми глазами, затем глаза прикрыв, будто он успел решиться на что-то важное, и коротко кивнув. Он доверился, и руки, которые до этого сжимали плечи, теперь аккуратно и как будто осторожно проникли под ворот рубашки Тэхена. Вот теперь это было хорошо. Вот теперь Тэхен позволил себе немного жадности, одной рукой сжимая бархатное упругое бедро, пальцы другой запустив во взъерошенные черные волосы, пока его собственные губы на шее нежили, томили, то мягко прикусывая, то ласково утешая языком, на котором так приятно теперь было ощутить вкус разгоряченной кожи. Вкус и запах. И если раньше Тэхен решил, что запах Джина не дурманит, то… теперь он поменял мнение. Дурманил. Он наполнял его собой быстрее, чем воздух, который он пытался вдыхать. И рука на бедре скользнула еще чуть выше, пока он увереннее подал свои бедра вперед, чтобы… Он не знал зачем.       И вынужден был остановиться, уронив голову Джину на плечо. Нет, если дальше продолжать в таком духе, это будет неправильно. С каждой мыслью нужно сначала свыкнуться. Он чувствовал, что несмотря на чувственную отдачу, тело Джина было напряжено. Оно было готово, а вот разум, который до этого, возможно, не сталкивался ни с чем подобным, был полон сомнений и подозрений. Нет, это того не стоит. И Тэхен убрал свою руку, заботливо опустив край ночной рубашки Принца, прикрыв разогретую его ладонями кожу. Теперь он поставил две руки по бокам от головы Джина.       — Ты отвечаешь на поцелуй лучше, чем я целую. — Он улыбнулся, затем мягко поцеловав Джина в щеку. — Мне нужно брать у тебя уроки.       Джин не дышал, а потом, когда задышал, стало понятно, что он просто пытался унять сердце. Он смотрел на Тэхена широко раскрытыми глазами, но думал явно о чем-то своем.       — Спасибо. — Джин улыбнулся, затем порывисто обняв Тэхена.       Тэхен хотел было возмутиться, мол, за что благодарности, но вместо этого аккуратно поднялся, потянув за собой Джина, чтобы он мог сесть. И он сел, теперь немного неловко поправляя халат, с чуть покрасневшими щеками и такими же блестящими и красными, от смущения и поцелуев губами. Он был теперь еще красивее, чем обычно.       — Я... пойду спать. И ты ложись. — Тэхен поднялся, быстренько поправив свои узкие брюки в районе принятой на земле ширинки, чтобы еще больше не смущать Джина, затем вовсе застегнув на три нижние пуговицы свой устало опустившийся с плеч сюртук. Потому он повернулся, подал Принцу руки и помог подняться. — Спасибо за… то, что ответил. Тебе понравилось?       Джин растерянно одергивал халат, поправлял его пояс, затем посмотрев на Тэхена неожиданно задумчивым и прямым взглядом.       — Больше, чем… это прилично.       Он улыбнулся, затем направившись к постели, чтобы откинуть одеяло. И Тэхен подошел к нему, взял его задумчиво красивое лицо за подбородок и притянул к своим губам. Так уверенно, как будто имел теперь на это полное право.       — Спокойной ночи, Ваше Высочество.       — Спокойной ночи, Тэтэ. — Джин улыбнулся, затем успев быстро, будто торопясь оказаться незаметным, приложиться губами к подбородку Тэхена. — Сладких снов.       Тэхен вышел из покоев Принца, но он прекрасно понимал, что не сможет уснуть. Это явно был не тот момент, потому что его сердце, пусть и перестало бешено колотиться, но привело в беспокойство мозг, который подсовывал ему, вместе с воображением…. Мысли. Как бы он мог продолжить эту волшебную ночь. Что бы он мог показать Принцу и дать прочувствовать. Слишком неправильно было бы теперь употреблять слово «научить», потому что секс — это не наука, а самый верный путь для проявления чувств, которые, как водится, направляют по верному пути без какого-либо путеводителя. Он слишком сильно волновался… Чувство предвкушения, от которого теперь нельзя было отделаться. Предвкушения чего? Согласия. Согласия на что? Тэхен не будет ничего предлагать, ни в коем случае. Это он согласится. Потому что ему отчаянно не хотелось, чтобы Джин о чем-то жалел. Даже чисто гипотетически. Ему хотелось другого. Несмотря на всё возбуждение, что до сих пор саднило, остывая внизу живота, ему хотелось просто… спать рядом. В обнимку. Это, наверное, самая лучшая вещь на свете — спать с Джином в обнимку и слушать, как он, медленно проваливаясь в сон, начинает мерно посапывать…       Но Джин теперь, забравшись под одеяло, даже не собирался засыпать. Он чувствовал возбуждение. Реальное возбуждение, которое не было следствием физиологических реакций. Оно было подкреплено эмоциями. Чувствами, которые пригрели его руки. Пережитым волнением. Внутри все болезненно приятно сжималось, когда он думал о Тэхене. Да, он был причиной того, что у него встал член. И Джин улыбнулся, приподняв одеяло и оглядев себя. Как давно он касался себя? Кажется, когда впервые осознал, что член нужен не только для того, чтобы держаться за него в туалете. Но он перестал упиваться этим чисто механическим удовольствием как раз тогда, когда организм перестал беситься, перейдя в фазу зрелости. Организм успокоился и успокоился Джин. А теперь… Теперь у него были фантазии. Они не были очевидными или отчетливыми, потому что это всё было… Джин смущался от собственных мыслей, но это не мешало ему продолжать их размышлять. Нет, он и теперь не будет трогать себя. Это должно скоро пройти, как проходило всегда.       Он перевернулся на бок, закрыв глаза. Нет, те мысли, что теперь были в его голове явно не будут способствовать сну и тому, чтобы он перестал ощущать, как почти вибрирует его член, и не думая ронять головку. Он лежал, старательно отгоняя от себя мысли. Лежал, лежал… А закончил тем, что дал волю рукам и фантазии, после заснув как младенец. Вкусивший прелести удовлетворенного наполовину желания, которое теперь обязано было удовлетвориться полностью. Потому что внутри... внутри что-то поменялось. Вновь.

* * *

      Тэхен не сомкнул глаз, но это не был тот тип бессонницы, когда ты мучительно долго ворочаешься в постели, пытаясь нагнать сон. Он теперь не чувствовал себя разбитым, получая удовольствие лишь от того, как в каменном проеме окна начинал разгораться волшебный серебряный свет. Появились облака. Пушистые, как сладкая вата, которая обычно болтается на палочке, прежде чем растаять на языке. Так и облака болтались, мерно передвигаясь по небу, будто дразня его своим присутствием, затем играючи растворяясь. Это было просто и красиво. Тэхен давно научился тому, что в простоте тоже есть красота, несмотря на то, что его всегда окружали сложные красивые вещи. Человеку нужно приложить усилия, чтобы сделать что-то красивое, а природа… Красивая сама по себе и в любой момент. Особенно волшебная…       Джунг храпел и дергал лапами, а потом вдруг поднял голову, напряженно навострив уши. Тэхен услышал шорох за дверью, как будто кто-то переминался с ноги на ногу, не решаясь войти и теребя... подол длинного платья. Он подкрался, а затем резко дернул ручку, сразу заметив перед собой одетую в уходящее в пол аккуратное бежевое платье женщину, которое теперь удивленно уставилась на него, уцепившись за свой передник.       — Извините, я не хотел вас напугать! — Он выставил вперед ладонь, непонятно для чего, и женщина моргнула, руки с передника переместив к платку, который скрывал ее длинные, заплетенные в косу и спускающие по спине каштановые волосы.       — Господин, я разбудила вас? — Голос дрожал, как и губы, и Тэхен широко улыбнулся.       — Нет. Нет, я не спал.       — Просто… я знаю, что ваш пес обычно в это время просится на улицу, и… — Она вдруг смущенно улыбнулась. — Он очень хороший. Сразу полюбился всей кухне.       — Ооо, ну это немудрено. Я тоже однажды стал заложником его умных молящих глаз. — Тэхен посмотрел на пса, который, поняв в чем дело, тут же подошел к нему, затем настороженно принюхиваясь к подолу платья женщины, затем подставив под ее руку голову.       — Вам что-нибудь нужно, господин? — Женщина улыбалась, гладя Джунга между ушей, от чего тот даже глаза прикрыл.       — Я бы хотел… принять ванну, если можно. — Это было бы отличным началом дня и могло его взбодрить и настроить на нужный лад.       — Будет исполнено. — Женщина учтиво поклонилась. — Если вы не возражаете, я так же сменю вам одежду и белье.       — О… конечно! Это было бы отлично!       — Вот и хорошо. — Женщина улыбнулась. — Если вас не затруднит, вы могли бы пока побыть в саду — я вас позову, когда все будет готово.       — С удовольствием! — Самое время провести утреннюю прогулку с Джунгом. — Спасибо вам огромное!       Услышав такую искреннюю и непосредственную благодарность, женщина явно смутилась, но вместе она теперь точно была собой довольна.       — Не стоит благодарности, Господин. — И еще раз поклонившись, она направилась в комнату, в то время как Тэхен, подозвав к себе Джунга, направился в сад.       Замок пока спал. Интересно, почему теперь он увидел прислугу? Возможно, в такое раннее время чары еще не успели набрать обороты, а может… А может от него просто перестали скрывать это. А может ему просто повезло… И он решил поразмышлять об этом, сидя под раскидистым вязом, пока Джунг самостоятельно делал свои очень важные дела.       Прекрасное утро. И глаза сами собой нашли нужное окно. Наверное, Джин теперь сладко спал. Тэхену захотелось его разбудить. Нет, не хулиганским образом нарушить его сон, а просто прийти и известить о том, что новый день настал и нужно завтракать. Чтобы посмотреть на его сонную растерянность, которая однажды уже успела его впечатлить. Сонные люди всегда особенно очаровательные, лишенные каких бы то ни было масок или мыслей… Дети. Сонные взрослые — это дети, которые только после умывания надевают на себя костюм взрослого, отправляясь по своим очень важным делам.       — Что, малыш? — Тэхен обхватил двумя руками буквально упавшего рядом с ним Джунга, который начал неловко переворачиваться на спину. Вместе с Тэхеном, который, что–то ворча, оказался опрокинутым набок вместе с Джунгом.       И Джунг очень быстро нашел его лицо своим языком. Неужели бывают такие ласковые собаки?       — Джу! Перестань! А то мне придется сказать, что ванна была не нужна. — Тэхен уворачивался от собачьей ласки, затем щекой прижавшись к его мощной шерстяной груди. — Всё! Фу! Хотя… почему фу… Я бы тоже на твоем месте захотел, возможно, вылизать себе лицо…       Он поднялся и начал чесать Джунга, играя с его лапами, пока пес окончательно не перевернулся на спину, подставив живот и поджав на манер зайки передние лапы, при этом свесив язык.       — Знал бы ты, как я тебя люблю…       — Господин!       Тэхен дернулся, услышав уже знакомый голос, затем завидев чистый передник. И он тут же поднялся, как и Джунг.       — Всё готово, как вы и желали. — Она улыбалась, затем бросив задумчивый взгляд на собаку. — Я могу покормить Джунга?       — Я был бы очень признателен вам. — Тэхен улыбнулся, заметив, как быстро пес теперь променял его общество. — А Джу благодарен еще больше.       И теперь его ждала самая приятная часть утра — водно-оздоровительно-бодрящая.

* * *

      — Вот Тэхен уже красив и свеж, а ты до сих пор не разлепил глаза, Ваше Высочество! — Юнги хитро улыбался, смотря на Принца, который теперь пытался вглядеться в него через узкие щелки прикрытых и чуть припухших век. — Сначала умоешься, а потом… Или…       — Проходи. — И Джин направился внутрь, позволив Юнги самостоятельно закрыть за собой дверь. — Мне кажется, я еще никогда так сладко не спал. — Он остановился, обернувшись к Юнги. — Именно сладко. Ты не представляешь. Как будто… меня кто-то благословил помимо моей магии.       — Я рад. — Юнги улыбнулся, усевшись на ковер и достав гребень. — Только поаккуратнее — на затылке совсем спутались.       — Колдовал? — Джин постепенно приходил в себя, заняв место за Юнги, для начала, повинуясь настроению, обняв его, положив голову на плечо и досчитав до пяти, чтобы опередить момент, когда Юнги начнет возмущаться.       — Да, упражнялся. — И Древний вдруг повернул к Джину голову. — Ты снял пелену для Тэхена, верно?       — Верно. — Джин кивнул. — А ты против?       — Я? — Юнги удивленно округлил глаза. — Я давно за. Он уже поделился со мной впечатлениями от общения с Давон. Исключительно положительными.       — У меня у самого от Давон всегда только положительные впечатления, так что… — Джин улыбнулся, затем задумавшись и отвернув от себя Юнги, чтобы приняться за его волосы. — Хотя, все слуги в моем доме производят настолько положительное впечатление, что, во-первых, их можно не скрывать от других и вполне ими гордиться, а во-вторых, язык все неохотнее поворачивается называть их слугами.       — Это потому что у тебя очень мягкое сердце. — Юнги улыбнулся, а затем заметно напрягся, когда осторожные пальцы Джина нащупали спутанные волосы.       — А не могу не любить тех, кто обо мне искренне заботится. — Джин пожал плечами, взяв из рук Юнги гребешок. — Говори, когда буду сильно тянуть. Но я постараюсь обойтись без жертв.       — Я… доверяю твои рукам. — Но Юнги все равно приготовился к худшему.       Правда, Принц на самом деле был очень осторожен, и Юнги даже ни разу не дернулся от всегда неприятных ощущений от слишком натянутых волос. Джин кропотливо, очень сосредоточившись, разбирал запутавшиеся пряди.       — Скажи, а какой секс?       Это был настолько неожиданный вопрос, что Юнги даже не смог дернуться, замерев.       — В… смысле?       — Ну… как обычно получают удовольствие от секса? Каким образом? Я примерно представляю, но мне хочется подробностей.       Юнги знал, что если начнет задавать вопросы по типу зачем это и почему именно сейчас, Джин не ответит, потому лишь нервно сглотнул.       — Ну… Членом.       Джин даже остановил свои руки.       — Спасибо, Юнги. А я думал правой ногой.       И Юнги нахмурился.       — Я не могу говорить об этом! Спроси у Тэхена — он может об этом говорить, не краснея, а я так не умею! И ты меня не заставишь!       Джин улыбнулся.       — Тогда напиши.       Юнги, игнорируя то, что его волосы до сих пор были в руках Джина, повернул к нему голову.       — Ты серьезно?       — Абсолютно. — Джин кивнул. — Я хочу, чтобы ты мне написал все об удовольствии, что знаешь сам. Можешь, опираясь на собственный опыт. Я большой мальчик, и знаю, что большие чувства не ограничиваются только поцелуями. Правда… — И Джин сник. — Никогда ничего такого не испытывал.       Видя в его глазах внезапно объявившуюся тоску, Юнги тут же смягчился.       — Ладно. Только если ты пообещаешь мне, что после прочтения сразу всё сожжешь. А пепел развеешь по ветру. Конечно, лучше было бы его съесть, но…       — Скажи, а ты используешь магию в этот момент? — Джину, кажется, не терпелось узнать подробности.       — Разумеется. Но об этом я изложу письменно. Однако… — Юнги задумался, отвернувшись от Джина, чтобы он смог закончить начатое дело. — Есть один фокус. Безобидный и очень эффектный.       — Расскажи! — В голосе Джина слышалось и нетерпение, и даже восторг, и Юнги улыбнулся.       — С помощью магии можно заставить другого физически почувствовать то, что однажды ощутил ты. В случае доставления удовольствия, разумеется, это будет что-то приятное. Силы почти не тратятся, но результат превосходит все ожидания. Уверен, ты представляешь, как это можно обставить.       Джин задумался.       — Ай! — А Юнги схватился за голову. — Ну, больно же!       — Извини. — Джин виновато улыбнулся, как будто Юнги мог это увидеть. — Я буду осторожнее.       Это было настолько интересно и увлекательно, что Джину… Джину не терпелось воплотить это на практике, потому что он на самом деле теперь прекрасно представлял как воплотить это в теории. Главное, дождаться нужного момента.

* * *

      — А я?! — Телец очень убедительно хмурился, поджав свою идеально острую нижнюю челюсть, и Тэхен понял, что при всей своей очаровательности из-за ямочек, он был страшен в гневе. — Без меня?       — Видишь, Хо, я не виноват — придется снова пить. — Чимин пожал плечами, затем прижав к груди руку, вырадая свое раскаяние перед Намджуном, которую очень быстро убрал, нахмурившись. — Ты вообще-то был занят с Его Высочеством и Юнги, а ругаешься теперь так, будто все это время сидел в своей комнате и плакал.       Намджун задумался, не спеша убирать угрозу со своего и без того мужественного лица, а затем невозмутимо стал рассматривать тарелку.       — Джуни, мы ведь действительно можем устроить ужин с вином и здесь, не выходя никуда. А вместо повода — посвящение Тэхена. — И Хосок посмотрел на Тэхена так, будто ждал его одобрение.       — О, это было бы круто! — На самом деле, эта идея воодушевляла, и Хосок самодовольно улыбнулся.       — Ваше Высочество, как думаете? — Юнги обращался к Джину, который прикармливал по традиции своего орла, по все той же традиции устроившегося на спинке его кресла.       — Я думаю, что это замечательная мысль, и нам бы стоило подумать ее раньше. — Он, закончив с птицей, оглядел всех собравшихся за столом, остановив свой взгляд на Тэхене. — Мое упущение. В рыцари назначил, а не посвятил. Хорош Принц.       Тэхену совершенно неожиданно на ум пришел вариант посвящения, который подразумевал участие одного Принца, и… Он опустил взгляд, а когда его поднял, Джин заметил на его лице почему-то виноватую улыбку. Как будто он успел подумать что-то такое, что покраснел бы произносить вслух. Наверное, это самый подходящий момент.       — В таком случае, я сегодня распоряжаюсь на кухне! — Чимин явно оживился. — Это ведь большое событие! Даже не то, что в нашем рыцарском кругу прибавление, а больше то, что мы вновь соберемся вместе в очень неформальной обстановке!       — Да, только надо позаботиться об этом заранее, потому что в замке, кажется, совсем нет вина. — Чонгук теперь был вторым по степени проникнутости высказанной идеей, явно намереваясь восполнить не полученное до этого удовольствие от синего, а не розового вина.       — Я сам все приобрету! Я знаю прекрасную винокурню, там… Ох, вы языки проглотите! И пропьете. — Чимин многозначительно улыбался. — У них есть несколько сортов и…       — Мы можем попробовать все! — Чонгук теперь походил на ребенка, которому впервые родители дали понюхать шампанское.       — Ох, Гук… — Хосок положил руку на его плечо. — Откуда такое рвение к горячительным напиткам? Ладно, Чим, он огонь, ему постоянно нужно подбрасывать дров, но ты…       — А у него легкий нрав, потому что он ветерок, и ему нужны…       Тэхен остановил мысль. Точнее, мысль сама остановилась. Потому что он… как будто кто-то провел пальцем по позвоночнику. По голому позвоночнику.       — Что ему нужно? — Джин смотрел на него с любопытством, как будто его теперь на самом деле заботило то, что по мнению Тэхена было нужно Чонгуку.       И Тэхен уже было открыл рот, как по спине вновь табуном пробежали мурашки, следуя за всё тем же невидимым пальцем.       — Он прав. — Чонгук кивнул. — Понятия не имею, что мне нужно, но Тэхен прав.       — Ай, Гук! — Хосок, беспечно улыбаясь, закатил глаза, пока Чонгук повернулся к нему с полным серьезного негодования взглядом.       — Я не маленький! Хватит меня уже опекать! Я вообще-то… Твой муж!       Тэхен собирался улыбнуться, видя, как комично удивило Хосока и всех остальных это смелое определение, но он ощутил… Пальцы на своем затылке, которые теперь слишком чувствительно касались кожи за ухом. И он тряхнул головой, поджав плечи, пока кончики пальцев невидимой пятерни продолжали его волновать. Непонятно только, почему так... остро.       — Вообще, я могу своей магией связать вас. Но это будет конечная остановка. Дальше уже только… — Джин откинулся на спинку кресла, выложив перед собой руки, пока Тэхен сосредоточенно уставился на него, не моргая и при этом то и дело поджимая плечи. И Джин это заметил. — Что такое?       Он перевел на него свой полный подозрений и сомнений взгляд, и Тэхен поспешил улыбнуться. Немного напряженно, потому что теперь ему пришлось бороться с желанием запрокинуть голову. Потому что пальцы теперь касались аккурат под нижней челюстью. А руки Джина были кажется спокойны. Значит, он не колдовал. А что это тогда?       — Нет. Ничего.       — Вообще-то, мы здесь не затем собрались! — Чимин вновь взял слово, видя, что повестка дня стремительно менялась. — Нам нужно…       Тэхен крепче схватился за столовые приборы и сжал под столом ноги. Не помогло. Он даже опустил голову, чтобы удостовериться, что он был в штанах и что теперь под столом не было никого, кто мог бы так откровенно наглаживать его. Кожа буквально горела под нежными, деликатными пальцами. Как будто... Пальцы касались не кожи, а сразу нервных окончаний, рассыпая по ним электрические искры. Удовольствие.       — Тэхен, что такое? — Юнги с как будто беспокойством сузил глаза, сместив брови к переносице.       — Я… — Интересно, если он скажет теперь об этом, как это будет звучать? Точнее… Скорее всего, это просто сказывался недосып. Может здесь он провляется именно так. — Ничего. Я просто готов помочь… Чимину. Да.       Он кивнул собственным словам, а потом…       — Опять спал в неудобной позе? — Теперь пришла очередь Джина беспокойно смотреть на него.       Почему? Потому что он запрокинул голову. А почему, мать твою, Тэхен, ты запрокинул голову? Чепуха. Он отложил столовые приборы, сжав руки в кулаки. Какие нахрен губы? Или… Надо сосредоточиться. Надо сосредоточиться не на ласкавших его губах, а на... На чем? Он прикрыл глаза, сглотнув, и на дернувшемся кадыке остановились трепетные пальцы.       — Нет, все в порядке. Это… — Нужно алиби. — Разминка. На Земле мы так… способствуем пищеварению. Йога. Цигун. Аюрведа.       — Надеюсь, ты нас сейчас не проклял. — Намджун первым прервал молчание всех, кто теперь пытался понять, что могли означать эти слова.       — Это практики. — Тэхен улыбнулся, а потом обхватил себя двумя руками за шею. — Есть точки, которые…       Он прикрыл глаза, торопливо выдохнув. Это не помогало. Это совсем не помогало, в то время как ему теперь отчаянно захотелось откинуться на спинку и выгнуть шею. Интересно, его галлюцинации теперь могли оставить засосы? Потому что невидимые губы слишком уверенно взялись за его кожу. Галлюцинации… Может, у него акклиматизация? Резкая смена обстановки… Язык, который... Кончик языка... Прямо за ухом и чуть вних, а потом... Голова закружилась.       — Гук, тебе есть чему поучиться у Тэхена, потому что ты весь состоишь из пищеварения… — Чимин очень самодовольно улыбался, пока Юнги, Джин и Намджун и Хосоком отчаянно сдерживали смех.       А Тэхен пытался сдерживать свое тело, которое отказывалось воспринимать ласки за галлюцинации. Он был на грани того, чтобы совершенно расслабиться и выглядеть полным дураком.       — У меня растущий организм. — Чонгук был совершенно невозмутим.       — Милый, ты уж определись, взрослый ты, который может вполне законно упиваться вином, либо же растущий организм. — Хосок положил на плечо Чонгуку руку, которую тот только поцеловал, затем открыв рот, чтобы что-то сказать…       Но его прервал звон посуды, потому что Тэхен не слишком аккуратно двинул ее к центру стола, чтобы положить на него руки, а поверх положить голову. Чтобы скрыть то, что он был на грани стона. Стонов. Ему нужен кляп. И холодная вода. И свежий воздух. И подрочить. И ему не стыдно. А вот когда он встанет со стояком, будет стыдно. И он, уронив голову на стол, засунул свои руки между бедер, прижимая запястья к члену, будто это могло его остановить. Только бы его ни о чем не спросили… Потому что он не сможет ответить, не вызвав подозрений.       — Тэхен, с тобой точно все в порядке?       Было бы в порядке, если бы галлюцинации уже подобрались к его члену и позволили ему нормально кончить, не вертясь вокруг да около…       — Да…       Получилось на выдохе. Протяжном. Более похожем на стон.       — Я… просто не спал.       Прозвучало так, будто он просил… чего-то неприличное.       — Тебе лучше пойти отдохнуть. — Хосок смотрел на Тэхена с сочувствием, пока Тэхен выпрямился. — Ты… У тебя нет температуры?       Очевидно, он теперь был румян, как наливное яблочко. Но думать об этом не было сил, потому что он теперь все эти силы пустил на выдергивание из-за пояса рубашки. Она была достаточно длиной, чтобы прикрыть… Это все воздержание виновато. Поэтому он такой впечатлительный. Поэтому он… Но это было слишком хорошо. Даже если ему не удастся кончить здесь и сейчас. Сильные впечатления.       — Подышу. — Он поднялся, и тут же развернулся ко всем спиной, пытаясь выбраться из-за стола, не успев сконцентрироваться на том, как внимательно Юнги смотрел на притихшего Джина, глаза которого горели так, будто теперь он не пил вино, а оно текло по его венам. — Извините.       — Я с тобой. — Юнги поднялся так же стремительно, чтобы поддержать Тэхена, который уже почти скрылся. — Ты ж только не беги!       Но как только покинул зал, Тэхен ощутил себя сразу лучше. Тело расслабилось и перестало ждать приближения оргазма. Ему как будто позволили вдохнуть.       — Юнги, всё в порядке, правда. — Он даже нашел в себе силы улыбнуться подошедшему Древнему, который смотрел на него без явного беспокойства, но кажется с сочувствием.       — Получил удовольствие? — Юнги звучал невозмутимо, и Тэхен не заподозрил подвох.       — О да… Чуть не… — Тэхен поднял свой удивленный взгляд. — Это ты?!       — Что я? — Юнги улыбнулся.       — Чуть не довел меня до… До… — Тэхен поставил руки в боки, чтобы придать себе убедительности, но сразу потерял в уверенности, потому что Юнги, сердце которого было прочно занято, вряд ли даже в шутку решил бы его ублажать.       — Нет, это не я. — Юнги отрицательно покачал головой, и Тэхен ему сразу поверил. — Это магия. Ты же в волшебном мире.       — Магия? — Тэхен в сомнении прищурился. — Подожди, но я ведь не видел, чтобы Джин… Он не колдовал.       — Разумеется, ты не видел. — Юнги похлопал его по плечу. — Скоро пройдет и, надеюсь, ты к нам присоединишься.       Тэхен кивнул, окунувшись в раздумья, пока Юнги невозмутимо направился в обеденный зал.       — Ему дурно стало. Сейчас подышит и вернется. — Он быстро занял свое место.       — В смысле дурно? — Джин смотрел на него, с беспокойным подозрением прищурившись.       — Плохо. Он плохо себя чувствует. — Юнги смотрел на него очень серьезно, и Юнги видел, как менялось выражение лица Принца, и теперь пришла его очередь спешно покидать зал.       — Возможно, из-за того, что он не спал, а вчера выпил достаточно, его организм теперь… протестует. — Хосок задумчиво опустил взгляд в тарелку, пока Чонгук, кажется, совершенно спокойный, уже начал совать ему в рот какой-то очень лакомый кусочек, который пожалел для себя.       — Что случилось? — Джин заметил Тэхена, который опирался на широкий каменный выступ, снизу подпирающий оконный проем, выводивший в сад.       Тэхен обернулся, и Джин тут же подошел к нему, заметив, что Тэхен выглядел на самом деле… измученно. Как будто он… страдал? Но по задумке он не должен был страдать… И теперь Джин не чувствовал, что он испытывал физическую боль… Тэхен протянул ему руку, и Джин на автомате ее взял, а потом все произошло очень быстро, и даже очень магическое воплощение не смогло бы среагировать. Тэхен притянул его к себе, а затем ловко повернул, теперь прижимая его к каменному подоконнику.       — Что за фокусы? — Он поставил руки по бокам от Джина, который пытался сообразить, как это произошло, теперь опасно к нему приблизившись.       И когда Джин поднял глаза, он увидел прямой, неморгающий, почти черный взгляд, который пушистые ресницы нисколько не смягчали и не согревали, наоборот придавая ему какой-то дьявольской… соблазнительности. Да, теперь, когда дверь в чувственные удовольствия для Джина открылась, он воспринимал этот взгляд однозначно. И его глаза сами собой опустились на возмущенно поджатые губы.       — Смотри мне в глаза и говори правду.       Низкий повелительный тон получился слишком повелительным, и Джин… Послушно поднял глаза, уперевшись в камень за свой спиной двумя ладонями, чтобы хоть чуть-чуть, но от Тэхена отстраниться. Чтобы Тэхен теперь смог получше разглядеть раскаяние в его глазах.       — Тебе понравилось?       Тэхен продолжал прямо смотреть в глаза Принца и теперь ощущал, что физически не мог отвести свой взгляд. Он как будто приклеился. Как будто пытался навсегда остаться в Принце, не давая ни шанса на спасение. Его глаза блестели, причем, серебром. Как будто вокруг зрачка появился драгоценный серебряный ободок. В который Тэхен теперь и вглядывался чувствуя как все внутри медленно нагревалось и самым приятным образом плавилось.       — Я просто… хотел сделать тебе приятно. — Джин говорил почти что шепотом, чуть звенящим, но не раздражающим, скорее шелестящим. Как будто по хрусталю рассыпались мелкие капли воды. — Наверное, стоило дождаться более удобного случая, но… — Он виновато улыбнулся. — Ты первым подумал за столом о чем-то непристойном, а я… Решил помочь твоим фантазиям.       Сладкий мурлычащий полушепот теперь раздавался в ушах как будто из-за стекла. Как будто… Джин пытался его заворожить. Разумеется. И Тэхен, усилием воли, закрыл глаза, как будто пытаясь отдышаться внутри себя. Это было слишком приятное воздействие, как и то, которому он подвергся до этого, но… Это была игра не по правилам. Не по его правилам.       — Ты… поставил меня в неловкое положение. — Тэхен до сих пор не открывал глаз, хотя теперь ему бы очень хотелось посмотреть на лицо Джина, которое он взял в свои ладони, проделав томительно долгий путь по его широким плечам и длинной шее, касаясь лишь кончиками пальцев. Джин не сопротивлялся. Он был удивлен. — Это было… нечестно.       — Ты прав. — Джин положил обе руки ему на талию, причем, под рубашкой, которая до сих пор была освобождена от пояса. И Тэхену пришлось открыть глаза, потому что это было слишком удивительно. Настолько удивительно, что заставило Джина самодовольно улыбнуться. — Не ожидал?       — Думал, ты умеешь только засосы ставить исподтишка… — Тэхен, кажется, уже до этого мог ощутить волшебные пальцы на своей коже, но теперь, когда он видел, что руки Принца действительно были на нем, это было все-таки приятнее. — Засосы — это слишком самоотверженные поцелуи. Я потом тебе покажу.       — Давай будем честными — ты первым начал. — Джин чуть приподнял подбородок, показывая, что не собирается просто так сдаваться, чуть поразмыслив до этого над засосами, и длинные пальцы Тэхена тут же мягко начали массировать за его ушами, взволнуя и дразня приятными мурашками, и Джин прикрыл глаза.       — Это правда, но я не использовал магию. В отличие от тебя. Поэтому, это все равно нечестно. — Джин теперь улыбался, как будто подставляя губы, но это было бы слишком просто. — Магией может каждый, а вот руками и губами, и чтобы так же хорошо…       Джин открыл глаза, явно успев расслышать в бархатно низком тембре волнующий вызов.       — Если ты действительно не спал всю ночь, тебе теперь стоит отдохнуть, потому что вечером мы будем пить вино, а пить вино на бессонную голову очень опасно. — Взгляд Джина теперь был слишком прямым и невозмутимым для затронутой темы, и Тэхен в сомнении прищурился.       — Что ты задумал?       — Продолжить завтрак. Я был слишком занят твоей кожей, поэтому не успел насытиться. По крайней мере, не едой.       Где было теперь его смущение?       — А потом проводить тебя до твоей комнаты и уложить спать, чтобы ты точно отдохнул. — Джин с заботой улыбнулся. — Все-таки ужин в твою честь.       — Ваше Высочество. — Тэхен слушал его внимательно и теперь смотрел сверху вниз, в сомнении чуть повернув и приподняв подбородок. — В чем подвох?       — В тебе. — Джин смотрел ему прямо в глаза, но теперь без магии. С, наконец, порозовевшими щеками, которые наверняка и заставили его опустить глаза. — Пойдем.       Он взял Тэхена за руку и, воспользовавшись его замешательством, потянул в сторону обеденного зала. А Тэхен действительно был в замешательстве. Он не мог теперь определиться ни с чувствами, ни с мыслями, ни с эмоциями. Возможно, именно так сходят с ума. По прекрасным Принцам.

* * *

      Хёндэ сидел на полу, обхватив голову руками. Он не знал, что делать. Вернувшись после разговора домой, он как будто ощущал себя сонным, но теперь эта мнимая сонливость выветрилась из его головы. Его слишком сильно схватили за горло противоречия. Он помнил слова о том, что Серебряный плащ пытается его зачаровать. Значит, шепот, который он слышит и который до этого позволял ему держаться, вдыхая надежду, на поверхности той трагедии, что его окружала, принадлежит ему? Неужели, то, что сказала ему Тьма правда? Но… Он посмотрел на руки. Они были холодными. Магия внутри, чарующий и непонятный шепот теперь почти не говорил с ним, бросая лишь какие-то обрывочные фразы, которые он никак не мог разобрать. Он просто не мог прислушаться. В его голове было слишком много мыслей, которые он беспорядочно думал, пока обрыскивал свое скромное жилище. Вдруг здесь были подсказки? Вдруг мама что-то оставила для него, чтобы после ее смерти он смог все узнать? Вдруг… Он несколько раз перечитал записи. Ничего о магии. Мама начала вести дневник только после того, как ушли его… После войны. Все записанное произошло после войны и смерти Короля. Никаких упоминаний о магии. Только горе. Только горе, на которое у него теперь не было морального права, потому что он должен был сделать выбор. Он должен был решиться, полагаясь теперь лишь на слова незнакомца, который представился… Тьмой. Он может верить Тьме? Ему больше некому верить, потому что никто больше не подозревает о том, что с ним происходит. Безвыходное положение, и разгоревшийся на улице свет теперь не радовал.       Однако… И он резко поднялся, несколько раз хлопнув себя по щекам. Минхек. Минхек теперь готовился к участию в Живом собрании, и он должен знать о магии. Все, кто участвуют в Живом собрании, знают о магии. Их этому учат. Потому что они сотрудничают с Древними. Минхек. Если сам Хёндэ пойдет в библиотеку рыскать по магическим полкам, это может вызвать подозрения. А если он придет к другу детства поговорить… Да, это будет безопаснее, особенно, если Тьма следит за ним. Минхек.       И Хёндэ, по привычке взяв с собой сумку с дневником, проверив собраные в амулет камни на груди, выбежал из дома, сразу направившись по однажды выученной им дорожке. Он знал Минхека примерно столько же, сколько осознавал себя.       — Привет, шибздик. — Он сидел перед домом под рябиной, как всегда, с книгой в руке, и теперь не поднимал голову. — Как ты? — Но вдруг резко выпрямился. — Черт. Мама говорила, чтобы я зашел к тебе и позвал на ужин. Вчера. — Он звонко хлопнул себя по лбу, затем обратив на Хёндэ полный раскаяния взгляд. — Извини. Ты ел что-то? Пойдем, я тебя покормлю. Ты же знаешь…       — Всё в порядке. — Хёндэ улыбнулся, пытаясь сдерживать волнение, и присел рядом с другом, который решительно отложил книгу, повернувшись к нему. Без тени улыбки, сосредоточенный, со своим огромным горбатым носом, который делал его похожим на взрослого мужчину, при том что он был старше всего на несколько лет… Он внушал доверие и уверенность в том, что сможет помочь. — Я хотел у тебя кое что спросить… Хотя, нет. Давай я помогу тебе подготовиться к испытанию? Задам несколько вопросов о магии, а ты мне ответишь. Как тебе план? Я ответов не знаю, но ты сам поймешь, где западаешь. — Увидев на лице друга недоумение, Хёндэ улыбнулся теплее. — Я очень хочу, чтобы тебя приняли. И знаю, что ты на это способен! Но помочь никак не могу, поэтому…       — Давай! Это отличный план! — И он тут же выпрямил обычно сгорбленные книгами широкие плечи, положив на колени большие руки. Каждый раз когда Хёндэ видел его огромные ладони, он невольно обращался к своим руками. Если кто из них и мог оказаться Королем, то скорее мужественный и монументальный Минхек, нежели он. Нет, Короли не бывают такими. Смазливыми и плюгавыми. Хотя, возможно, если его поставить на откорм... Будет просто смазливым.       — Скажи, как работает магия? Что это такое по своей природе?       — Ну, магия это и есть природа, которой мы ее привыкли видеть. Магия — это целенаправленная сила, которая составляет основание этого мира, благодаря которому он существует. Эта магия действует по собственному усмотрению, и однажды, для того, чтобы населяющие этот мир могли с этой магией взаимодействовать, был воплощен Серебряный плащ. Вечное Живое воплощение магического могущества, который… В общем, он может влиять на всю магию мира, правда, в весьма тесных рамках, потому что вся его сила заключена в Живом теле и он не может быть таким же сильным, как магия всего мира. — Минхек задумчиво закатил глаза. — Звучит сложно. Но смысл, думаю, понятен.       — То есть, Принц ограничен в своих силах?       — Разумеется. — Минхек уверенно кивнул. — Законы гармонии. Любое могущество, чтобы не превратиться в зло, должно быть ограничено. Так что, как я уже сказал, Принц не всемогущий. И никогда не сможет пойти против своей магии, которая в любом случае направлена на созидание.       — То есть, он не может оказаться… злым? — Хёндэ прищурился.       — Злым в смысле стремящимся всех убить и все разрушить? — Минхек сосредоточенно свел лохматые брови к переносице. — Если так, то не может. Единственный случай — если вдруг против нас ополчится сама магия, сама природа, но даже тогда Принц до конца будет пытаться нас защитить, потому что для этого был воплощен. Но такой вариант отпадает, потому, как я уже сказал, Серебряная магия — это магия созидания. И даже если у нас иногда случаются засухи и все остальное — это не потому, что она пытается нас убить. Это необходимые условия для развития, чтобы наше общество не стояло на месте, развивая в себе способность эффективно приспосабливаться к любым…       Это явно уже пошла политическая подготовка, и Хёндэ улыбнулся.       — Я понял.       — А я увлекся. — Минхек покачал головой.       — Слушая, как вдохновенно ты говоришь, я все больше убеждаюсь в том, что однажды ты сможешь войти в Совет, и я буду гордиться тем, что с тобой знаком. — Хёндэ коснулся плеча взволнованного такими словами друга, который, правда, от него лишь отмахнулся.       — Ты просто слишком меня любишь. — Минхек закатил глаза. — И я тебя очень люблю. — Он поднялся. — Пойдем на кухню! Мама вчера испекла…       — Подожди. — Хёндэ потянул его за руку обратно, и друг покорно присел рядом. — Это не все вопросы. Есть еще со звездочкой.       — О, давай! — Минхек вновь максимально сосредоточился.       — Скажи, а Вечные могут воздействовать магией на большие расстояния? Например, что-то внушать или колдовать, сидя в какой-нибудь башне… Например.       Минхек задумался. Глубоко задумался, теперь явно перебирая в своей голове полки с однажды усвоенными знаниями.       — Думаю, что нет. Насколько я знаю хронологию Вечных событий и решений, Вечное воплощение всегда должно лично присутствовать при сотворении магии, будь то разгон кораблей на открытой воде или же восстановление посевов. Это одинаково актуально и для Принца, и для Рыцарей Серебряного плаща. Думаю, что им нужно видеть перед собой объект магического воздействия. — Минхек задумался. — Понимаешь, Живому воплощению при сотворении магии приходится пользоваться мозгами, а наши мозги устроены так, что им нужно видеть, слышать и желательно чувствовать, чтобы сконцентрироваться. Ну, кроме философствования, но это вообще никак не относится к магии. Там другие законы.       — То есть, если Принц вдруг захочет влезть кому-то в голову, ему нужно будет видеть этого… Живого или Древнего?       Минхек усмехнулся.       — Зачем ему это? Уверен, у него и без того хватает забот. Мне кажется, он наоборот избегает контактов, чтобы не забивать себе голову, для которой всегда найдется работа. Да и чисто гипотетически… Понимаешь, Принц — это магия, да, но она имеет определенное ограничение в пространстве в виде Живого тела. И разум его ограничен черепной коробкой, он рассеян в воздухе, как магия мира. Он колдует при помощи разума, а разум, как я уже говорил, требует конкретное приложение. Вот если ты встанешь перед ним и захочешь посмотреть ему в глаза, наверняка внутри услышишь его голос. Можешь услышать, если он увидит тебя в толпе и захочет с тобой поговорить. Но не тогда, когда ты находишься от него на расстоянии целого моря. Это… — Минхек улыбнулся, пожав плечами. — Нонсенс.       Хёндэ никогда не видел Принца, и теперь думать, что Принц находился где-то рядом, чтобы что-то ему нашептывать, причем невнятно, без уверенности что Хёндэ поймет… Это было как-то глупо. А Минхек был убедителен. Тем более, если Принц находился поблизости, если верить Тьме, он бы скорее его убил, чтобы зарубить угрозу на корню, нежели бы пытался переманить на свою сторону. Нелогично. Глупо. Это было глупо. Глупо было сомневаться в том, что Серебряный плащ является сокровищем этого мира. И разрешив внутри себя это противоречие, легко поверив Минхеку, Хёндэ выдохнул. Да, теперь было немного легче.       — А что насчет… Золота этого мира? Золотой свет.       — Оно утеряно навсегда. — Минхек говорил об этом спокойно, как об однажды свершившемся факте. — Каких-либо конкретных упоминаний о нем не осталось, потому что магия, испаряясь, стирает за собой и все следы. Так обычно говорят. — Минхек пожал плечами. — Был Король, он победил тьму ценой собственной жизни, и в мире осталось только благословенное серебро. Вот и все. Уверен, раньше бы это прозвучало печальнее, но теперь… — Минхек вдруг задумался. — Ай, это дела Вечных. Пошли в дом! Я сам еще не ел!       Хёндэ на автомате поднялся, всё еще размышляя по поводу предательства Серебряного плаща. Он ведь сам не мог в это поверить. Это было похоже на то, что его собственная магия изначально подразумевала любовь к Принцу. Как будто это было частью ее природы, а не чем-то, что было навеяно извне. И если…       — А… можно как-то получить магию, если ты не Древний по своему рождению? — Хёндэ задумчиво смотрел на Минхека, который кажется всерьез начал испытывать голод, направившись к дому, но теперь остановившись.       — Магию можно получить через благословение. Вечный благословляет тебя, и ты становишься счастливым, или не очень обладателем магии.       — Благословение? — Хёндэ удивленно поднял брови.       — Да, благословение. Вечный добровольно отдает часть своей силы, могущества и бессмертия. Это единственный способ получить магию, если ты не был с нею рожден. На самом деле, это очень редкая штука. Насколько мне известно и всем остальным, единственный, кто за все время получил такое благословение — Седьмой Сын Серебряного дома, от самого Серебряного плаща, разумеется. Юнги, Серебряный отсвет. — И Минхек мечтательно закатил глаза. — Эх, вот бы хоть одним глазком увидеть его… Про Принца я вообще молчу. — Минхек теперь решительнее повернулся к дому. — Пойдем! Мать мне уши оторвет, если узнает, что ты не ел. Знаешь, она вполне готова тебя усыновить, после смерти тёти Хитоми. Любила ее и тебя любит. Второй раз проснулся материнский инстинкт. Хотя… — Минхек бубнил себе под нос, все так же сутулясь и как будто задумчиво переставляя ноги в сторону дома. — Она по началу думала, что у вас что-то заразное, но потом прозрела. Точнее сказать, поумнела, когда увидела, что у тебя в пять лет не начали расти усы. Эй! Ты идешь или нет?!       Хёндэ замер. Получается… Он был благословлен… Королем. Но как такое возможно, ведь… Он умер, и война окончилась. Почему Хёндэ получил магию спустя такое большое количество времени? Это было непростое благословение? Но почему? У него был план. Если этот план был против Серебряного плаща, если Король действительно предвидел его предательство, дав по непонятной причине именно Хёндэ особое благословение, он бы вряд ли передал ему вместе с магией любовь к Принцу. Скорее, наоборот, и теперь Хёндэ ощущал бы ненависть или как минимум подозрения... Но нет. Что тогда? Может, Король предвидел, что ему не удастся до конца победить Тьму, и поэтому по-особенному благословил Хёндэ, чтобы он… Помог Принцу ее победить. Пазл сложился. Но… Он не знал наверняка. Черт! Он просто не мог знать наверняка! Только то, что у него была важная роль в этой истории.       Оставалось только узнать, как именно ее нужно отыграть. И для этого ему нужно было поговорить с... Тьмой.