* * *
Хёндэ окончательно пришел в себя, особенно, когда обнаружил, что в том помещении, где он находился, не было окон. Он сидел, теперь наблюдая за суетящейся девушкой, которая тайно провела его в одну из хозяйских комнат. Он понял, что Тьма действительно не могла подойти. А без окон не могла и смотреть. Значит, он может быть благодарным. — Ты меня спасла. Она повернулась к нему, поднеся тонкий пальчик к губам. — Бабуля спит в соседней комнате. Она не будет ругаться, но не надо искушать судьбу. — Ты спасла меня. — Хёндэ повторил снова, поднявшись. — Я помогу. — Сидеть! — Айю решительно нахмурилась, ткнув кулачком Хёндэ в грудь, насильно усадив его на стул. — Здесь нет ничего сложного. У нас Древний механизм. И она выскользнула из комнаты, вернувшись спустя несколько минут, сразу направившись к большой, добротно сделанной деревянной кадушке с высокими толстыми стенками, перевесившись через ее край и что-то сделав, после чего послышался плеск воды. Хёндэ слышал об этом, но только слышал, потому что такие штуки были доступны только очень зажиточным горожанам. — Тебе принести попить? Айю, личико которой теперь раскраснелось от хлопот, прямо смотрела на Хёндэ, пытаясь на ощупь поправить выбившиеся из косынки волосы. Почему она была так добра к нему? Возможно, просто потому, что у нее было доброе, горячее сердце. — Не суетись. Пожалуйста. Я итак не знаю, как тебя благодарить. Девушка еще немного посмотрела на него, затем вернувшись к наполняющейся без помощи рук ванне. — Ты… можешь раздеваться. — Она отвернулась. — Я побуду здесь, если вдруг тебе станет плохо, но не буду смотреть. Обещаю. — Потому что сама стесняешься. — Хёндэ улыбнулся. — Спасибо еще раз. Я обязательно найду способ вознаградить тебя за заботу. Убедившись, что девушка на самом деле повернулась спиной, даже присев на деревянный пол, Хёндэ быстро сбросил с себя одежду, затем нетерпеливо засунув в горячую воду ногу. Даже поясница теперь утихомирилась, чувствуя, что ее будут баловать. Это было блаженство. И только сев на деревянное дно и опустив под воду плечи, Хёндэ заметил болтающийся на поверхности кусочек ароматного мыла. Медовые цветы. Очевидно, именно так обычно пахла Айю. — Там… мыло. Пользуйся. — Она теперь сидела обхватив колени руками, положив на них освобожденную от косынки головку. — Точнее… Ну да. — А как… Как я смогу смыть мыло? — Хёндэ теперь впервые ощутил неловкость от того, что продолжал напрягать и так уже достаточно напряженную девушку. — Там внизу с одной стороны пробка. Ты ее вытащишь, и пока вода будет уходить, я наберу тебе еще. Только она будет прохладнее. Печь остывает. — Она звучала устало. — А как же ты?! — Хёндэ даже приподнялся, чтобы посмотреть на девушку, которая разумеется не собиралась поворачиваться. — Я люблю мыться в прохладной воде и не люблю ванну. Так что не переживай. — В ее тихом голоске не было ни намека на обиду или еще что-то, что могло указывать на то, что эта забота была ей в тягость. — Извини, что я был груб с тобой. Просто… Мне нельзя заводить друзей. И я не могу сказать почему. — Хёндэ знал, что это достаточно подозрительно. — Но я не разбойник. Ты можешь не бояться меня. И ни за что на свете не причиню тебе вреда. Просто… я попал в беду. — Поэтому сбежал на ферму? — Голос Айю стал звучать взволнованнее, но это скорее было любопытство, а не беспокойство. — Да. — Хёндэ, я умею хранить секреты. Здесь я общаюсь только с бабулей, но с ней я люблю слушать, а не говорить. Я не болтливая. Не думай, что если я такая… — Айю запнулась. — Маленькая, то не умею себя контролировать. Умею. И если я должна сохранить тайну, я сохраню ее. Девушка звучала очень уверенно, и Хёндэ всерьез задумался. Задумался, но не убедился в том, что может быть до конца откровенен. — А о себе расскажешь? Или о ферме? Ему нужно было узнать побольше о защите. — А тебе… правда интересно? — Она сказала это тише, чем все остальное. — Или ты из вежливости? — Я на самом деле хочу узнать о тебе побольше, потому что… И подумать не мог, что ты окажешься такой отзывчивой и смелой. — Смелой? — В голосе Айю появилась усмешка. — Да. Провела меня сюда тайно, рисковала, получается. Поэтому я хочу узнать о тебе и об этом месте. Если позволишь. Айю замолкла, как будто теперь решала, что именно может рассказать. А затем вдруг тоскливо вздохнула. — Ну, о себе мне нечего рассказать. Я вполне обычная, ну, неглупая, есть мама, папа и старший брат. Бабуля, с которой я живу здесь, пока родители и брат находятся в городе и занимаются всякими торговыми делами… Мне семнадцать, друзей нет, любви нет, зато есть надежда на то, что все это появится, когда я уеду отсюда. Но для этого мне нужно набраться опыта, поработать, доказать, что я уже взрослая, и после этого только смогу заменить маму и помогать папе. А потом брату. Или сразу брату. Не знаю. — Айю говорила и как будто в этот самый момент скучала. — У меня неинтересная и размеренная жизнь. Я бы могла здесь с кем-то общаться, но здесь все в основном люди взрослые или же слишком опытные. — Слишком опытные? — Хёндэ, поглубже погрузившись в ванну, закинул ноги на деревянный край. — Да. Которые много пережили, и не слишком хорошего. Я… их боюсь. Точнее, мне… — Айю теперь подбирала слова. — Мне неудобно, что я никогда не знала тех невзгод, о которых они всегда говорят. Я понимаю, почему говорят. Потому что это их очень тревожит, и мне бы очень хотелось им помочь, но я не могу. И только слушаю. И от этого грустно. А мне итак грустно. — А почему твой брат не работает с тобой? — Он старше на три года, уже совершеннолетний, и поэтому папа его взял к себе на работу. А мы с бабулей управляемся здесь. Папа всё контролирует. — Айю замолкла, а потом вдруг зазвучала взволнованнее. — Знаешь, я ведь видела Вечного! Издалека. И Дракона видела! — Расскажи! — Хёндэ испытывал волнение, которое не мог скрыть. Вечные. Магия. Вечные бы точно ему помогли. Или же… Он бы обрек их. — У нас были большие проблемы с неурожаем клубники. Ох, эта чертова клубника… — Отец обратился в Древнее собрание, и так как наша ферма единственная, которая выращивает клубнику, наша просьба сразу дошла до столицы. И к нам прислали Тельца. На ферме всех сразу предупредили, что будет настолько высокий гость, и что нельзя никак мешать. Родители тогда тоже приехали. Папа встречал его, а он… Был на Драконе! Настоящем! Правда, когда он опустился на Землю, почти сразу исчез. Наверное, Вечный просто защитил его своей магией от Живого любопытства. Но… Никогда не забуду. Он переливался, пыхтел, махал крыльями мощно, даже... могущественно, приминая к земле траву и кустики... Столько силы, аж дух захватывает! — В голосе девушки слышался неподдельный восторг, и Хёндэ сразу ощутил укол зависти. — А Телец… Он такой величественный. Знаешь, я бы вполне могла принять его за Короля. Он высокий, широкоплечий, мужественный очень, сильный… — Девушка перечисляла так, как будто теперь воспроизводила в памяти. — Очень красивый. Но красивый, знаешь, как… Высокая гора, которая подпирает небо верхушкой. Вот такой красивый. И говорит так низко, серьезно. А вот когда улыбается… У него на щеках ямочки. Прям почти как у тебя. И сразу хочется его обнять, такой он милый и совсем нестрашный. Я вообще не общалась с ним, просто встретила — папа разрешил, а потом он все время был в окружении наших лучших работников и прибывших из Южного Древнего собрания… древних. Вот так. Единственное яркое впечатление… И Айю вновь вздохнула. — Единственное, но такое… Не каждый, далеко не каждый может похвастаться таким! Я вот тебе завидую! Честное слово. Я никогда не видел Вечных. Да и... Древних, наверное, не видел. Девушка как будто взяла паузу на раздумье. — Но у тебя есть секрет. И, судя по всему, значимый. А вот у меня нет секретов. Потому что у меня всё… скучно. — Ну… Я немного разделил с тобой свой секрет. — Хёндэ задумчиво водил руками под медленно остывающей водой, вызволив обмылок, чтобы он совсем не растворился, затем поднеся пальцы к носу — как же хорошо пахло… — Поэтому… Не так всё и скучно. Да и… Ферма ваша явно непростая, если у нее есть древняя защита. Ты просто привыкла, и не замечаешь, в каком примечательном месте живешь. — На самом деле, Ферма очень старая. Она была еще до войны. И папа, когда разбирал старые записи, узнал, что до войны она была… очень прибыльным местом. Значимым даже, настолько внушительными были все сметы. А после войны не было убытков. Значит, Тени сюда не добрались, несмотря на то, что мы у границы. Тьма. Тогда была Тьма, я читала. Тьма страшнее. — На этих задумчивых словах Айю Хёндэ напрягся. — Но после войны все равно все пришло в упадок. Нам даже пришлось заняться возделыванием других культур, чтобы держаться на плаву. Но это ведь хорошо. Разнообразие. — Всё пришло в упадок, а защита осталась… — Теперь можно было подвести к главному. — Папа думает, что здесь просто когда-то было что-то зстратегически начимое. А может… Мы достаточно близко находимся к Крайним гарнизонам, а там иногда бывают тени… Может, поэтому ферму защитили когда-то давно. А может, потому что в нашем мире нигде больше нет клубники. А может… А может здесь просто земля такая, которая не пропускает никакую темень, ведь наш мир достаточно древний, и черт знает, что было тысячу лет назад. — В голосе Айю появилось задумчивое сомнение. — Может же быть такое? Наверное… Нужно спросить у Древних. Или у папы. Бабуля точно не знает. — Ты очень взросло рассуждаешь, Айю. Я думал, что с тобой будет как с ребенком, а такое ощущение, что я разговариваю со своим другом, который собирается вступить в Живое собрание. — Хёндэ хотел польстить девушке, однако в его словах было много правды — ему действительно нравился этот разговор. И он вдруг подумал о том, что Минхек тоже смог бы легко впечатлить ее сердце своей... монументальностью. — Скажи, а у тебя нет случайно мочалки? Хочется… — Сизаль! Секунду! — Она вскочила, а потом появилась перед Хёндэ, держа в протянутой руке небольшой отрез чего-то плетеного. — Держи! Она не сразу поняла, что теперь стояла лицом к Хёндэ, который плескался в воде, разумеется, голым. И его наготу теперь можно было легко разглядеть невооруженным взглядом. Хёндэ почему-то не испытывал стеснения. Разумеется, он не собирался ничего демонстрировать, но если вдруг взгляд девушки случайно опустится… Он даже не покраснеет. Возможно, он пережил слишком много стресса и просто устал. — Спасибо, Айю. — Он улыбнулся максимально тепло, и девушка улыбнулась очаровательно самодовольно в ответ, а потом ее зеленые глазки начали округляться. — Ничего страшного, я не… — Я не смотрю! — Она тут же прикрыла глаза двумя ладошками. — Не смотрю, не смотрю, не смотрю! Она сразу отвернулась, и Хёндэ не мог не улыбнуться, слыша, насколько она была взволнованна. Очевидно, ей все же удалось что-то рассмотреть, иначе, она бы так не краснела. — Извини! Я не специально! Просто ты попросил, а я… — Она волновалась настолько, что ее захотелось погладить по руке, чтобы замедлить наверняка зашкаливающий пульс. — Я никогда… — Она совсем притихла. — Но… Ты красивый. Она сама не знала, что именно вкладывала в это слово, не имея возможности найти другое. Посыл был верный. — Ты красивее. — Хёндэ, сказав это на автомате, начав скрести себя мочалкой. — И очень добрая. — То есть, мы можем подружиться? — Девушка успела чуть успокоиться. — Только я не хочу, чтобы ты дружил со мной из благодарности или потому что хочешь что-то получить, вроде… вроде этой ванны. Если я тебе не нравлюсь, будь честным. — Отец учил меня, что честность — это всегда лучший выход из всех возможных сситуаций, даже если она может обернуться для тебя проблемами. Не будешь честным — и проблем будет больше. — Хёндэ остановился, бездумно приложив пальцы к своим фамильным камням на груди. — Ты мне понравилась, и говорить с тобой очень приятно. Ты самая интересная собеседница из всех, с кем мне доводилось общаться. Но в то же время я хочу быть благодарным за заботу и... Надеюсь, что ты иногда продолжишь мне помогать. Девушка молчала. — Идет! Если ты честно выдал мне вторую часть, которая мне точно не понравится, то в первой я могу не сомневаться. Спасибо. — Она теперь, наверное, улыбалась. — Только давай не будет на улице показывать свою дружбу? — Он помнил о том, что Тьма могла наблюдать. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Только не у тебя. — Хорошо. — Айю кивнула, проявив ум и сочувствие, не задавая теперь лишних вопросов. — Можем болтать в столовой. Там в углу тихо, уютно и невидно с улицы, если ты чего-то боишься. — Спасибо тебе. Правда. Я не знаю, как еще выразить свою благодарность, но… Ты замечательная. И Хёндэ, удостоверившись, что девушка теперь была довольна собой, но не собиралась поворачиваться, стянув косынку, запрокинул голову и погрузил ее в воду. После такого облегчения захотелось кричать. Голову, как резиновый мячик, как будто перестали сжимать, и она пришла в прежнюю форму. Возможно, ему просто нужно состричь их и не мучиться. Но… Он поморщился, передернув плечами, ощутив, что язык вдруг внезапно высох, а уши начало закладывать. Как будто он вот-вот собирался что-то услышать. Изнутри. Магия? Но она промолчала, а Хёндэ решил не терять времени. И не задерживать Айю, которая итак пожертвовала своим сном ради него. Они оба заслужили крепкий сон, и Хёндэ, закончив намыливаться, с удовольствием вдыхая цветочный аромат, подумал о том, что теперь ему ничего не помешает хорошо и крепко заснуть. Даже храп. Даже чертова клубника, которая обидела его поясницу. Он простит клубнику. У него все равно удачный день.* * *
Что-то скользнуло по стене. Тэхен напрягся, вытянувшись в струну и схватившись за всегда сопровождающий его кинжал, подарок Солара на совершеннолетие. Тень. Тень скользила по камню, медленно подбираясь к тому самому окну, с которого не сводил глаз Тэхен. Она походила на дым, который как будто бесцельно слонялся по воздуху, но… И Тэхен со всех ног кинулся к замку, думая теперь лишь о Джине. Который теперь возможно спал и никак бы… Он бежал так быстро, как только мог, уже рисуя в своем воображении страшные картины. Если Джин спал и им завладеет тень… Еще не успев как следует подобраться к нужной двери, Тэхен услышал грохот. — Джин! У него есть шанс его разбудить, если он спал. — Джиииииин! Он кричал, что есть мочи, не боясь разбудить слуг. А потом распахнул двери, и то, что он увидел… Джин в одной ночной рубашке, со своей серебряной шпагой наперевес стоял в углу. Шпага была вытянута вместе с рукой, пока другая находилась у груди, развернутая ладонью к… Он заметил ее. Она не решалась подступиться, мерцая и дрожа в воздухе, постепенно становясь больше. Джин был очень сосредоточен, и не сразу заметил Тэхена, который стал бесшумно продвигаться к нему. Затем Тэхен увидел в его поднявшихся на него глазах решимость. И понял его замысел без лишних слов. Ему нужно было ее отвлечь. И он достал клинок, проведя по лезвию рукой, озарив его ярким слепящим золотом. И тень тут же дернулась, в один момент растворившись, а затем появившись уже напротив Тэхена, готовая к атаке. Если бы не прорезавшая ее сзади серебряная шпага, сделавшая в воздухе магический росчерк, который тут же превратил ее в бледный серебряный туман, медленно рассеивая в воздухе. — Ты цел? — Тэхен отбросил свой клинок, подскочив к Джину, который теперь опустил шпагу, растерянно смотря куда-то за плечо Тэхена. — Что случилось? — Это был Селен, на котором была мантия — очевидно, он был в библиотеке. — Тень. Но Джин справился. — И Тэхен вновь повернулся к растерянному Принцу, который наверняка был выдернут из сна. И Селен тут же удалился, успев прихватить с собой Солара, появившегося на мгновение позже, что-то чеканя ему, вместе с удаляющимися по камню шагами. Они теперь будут выяснять, как тень пробралась в замок, а Тэхен… Одним движением руки он закрыл магией дверь, другой аккуратно вытащив из руки Джина шпагу. — Я… Я почти уснул, когда услышал, как что-то упало на пол. Орел. Когда появляется опасность, птица превращается в мою шпагу, и я успел… — Он смотрел на Тэхена широко раскрытыми глазами. — Как… как ты здесь оказался? Его теперь постепенно накрывало осознанием случившегося, и Тэхен обнял его за плечи, прижавшись щекой к взъерошенным неудавшимся сном темным волосам. Кажется, его сердце теперь билось так же часто, как сердце Джина, который безвольно опустил руки, не торопясь обнимать Тэхена в ответ. Возможно, он хотел, но ему еще нужно было справиться с в один момент набросившейся на его сонный разум тревогой. — Я стоял под твоим окном, когда заметил ее. — Тэхен гладил его по спине, даже через ткань ночной рубашки чувствуя, как он похолодел. — И сразу бросился сюда. Джин не отвечал, а потом вдруг отстранился от Тэхена, пытаясь посмотреть ему в глаза. — Зачем под окном? — Он теперь смотрел осознаннее и дышал ровнее, и Тэхен, вдруг поняв, что позволил себе слишком много, отпустил его. — Отвечай честно. — У меня… бессонница. — Это было честно. — Присядь. И Тэхен мягко направил Джина к кровати, усадив его, в то время как сам присел у его ног, теперь усиленно размышляя о том, что может рассказать. — Бессонница? — Джин нахмурился. — А почему мне не сказал? Ты очевидно слишком много упражняешься, испытывая свой магический потенциал, а так как у тебя яркая магия, она продолжает подстегивать тебя даже тогда, когда тебе это не нужно. Он теперь так серьезно отчитывал Тэхена, как будто совсем позабыв, в какой опасности побывал. И Тэхен улыбнулся, видя как Джин поджал свои припухшие после сна губы, затем быстро протерев глаза. Он смотрел на него сверху вниз, и Тэхен чувствовал себя провинившимся ребенком. И это было невыносимо. Невыносимо было сидеть так перед ним и… — Я поэтому и стоял под твоими окнами. Просто не решался попросить о помощи. Он взял руки Джина, которыми тот немного напряженно схватился за свои колени, и положил на свои щеки. И вопреки ожиданию, во взгляде Принца не было недоумения. Он в один момент потеплел. Весь его напряженный переживаниями облик в один момент смягчился. У него потеплели руки. Тэхен почувствовал, как прохлада на его щеках заменилась нежным, трепетным теплом. — Ты врешь мне. И не краснеешь, между прочим. Он улыбался, пока Тэхен смотрел на него, от удивления и без осознания выкатив глаза. — А еще ты спас меня. Спасибо. Тэтэ. И глаза Тэхена выкатились еще больше, рискуя укатиться на пол, вывалившись из глазниц. Он никогда не называл его так… ласково. Это звучало так ласково, что Тэхен кожей ощущал теперь эту ласку, которая не была под трепетно касавшимися его ладонями. Она разливалась по коже, впитываясь во внутренности. — Тэ… тэ? — Тэхену приходилось выдавливать из себя слова, и он даже прокашлялся, как будто был шанс на то, что это просто что-то застряло в горле. Не чувства, а что-то… — Мне всегда хотелось так тебя назвать. — Джин улыбнулся, и Тэхену показалось, что в спальне стало светло как днем. — С тех самых времен, когда мы были детьми. Тэтэ. Маленький, упрямый и совершенно невыносимый, озаряющий все вокруг не только своим светом, но и звонким заливистым смехом. Я всегда любил, как ты смеешься. И как ты улыбаешься. Даже теперь, когда ты улыбаешься, я вижу маленького мальчика. Тэтэ. Тэхен не знал, что сказать. Он не знал, что думать, теперь просто вслушиваясь в свое задыхающееся сердце, которое отбивало эти четыре буквы. Тэтэ. — Ты так смотришь на меня, как будто я тебя напугал. — Джин в сомнении насупился. — Я… — Он вдруг смутился, покраснев и нерешительно выдернув свои руки из ладоней Тэхена. — Сказал лишнего. Это… Я просто переволновался. Он поднялся, неловко одернув ночную рубашку и, оперевшись на плечо Тэхена, чтобы сохранить равновесие, пытаясь просочиться мимо него, двинулся к окну. — Извини. Я… — Он двумя руками опирался на подоконник. — Со мной все в порядке. Ты можешь идти. — Я... не хочу. — Тэхен медленно поднялся, как будто над чем-то очень усиленно размышляя. — Я не хочу уходить. Джин, отвернувшись от окна, взволнованно смотрел на него, наблюдая за тем, как Тэхен повернулся к нему. Он не был похож на себя. Растерянный, смущенный, как будто не знающий теперь, что делать, что говорить и как правильно было бы поступить. Всегда знал, лучше всех, но не теперь. — Скажи еще раз. Он стоял на месте, просто подняв на Джина глаза. — Что? — Джин замер. — Как ты меня всегда хотел называть? — Ваше Величество… — Это прозвучало так нелепо, что даже смешно, но Джин теперь был слишком растерян, чтобы понять это. — Я… Это глупости. Я переволновался. И вы должны сделать вид, что не заметили это, а не вгонять меня в краску теперь, когда… Он взволнованно затараторил, пока Тэхен стремительно сокращал между ними расстояние. А потом, встав напротив Джина, он вдруг выставил перед ним руку, зажатую в кулак, подбросив его вместе со светящимся шариком, который подлетев на метр, взорвался с громким треском, начав рассыпать искры. И Джин вновь не мог отвести взгляд, наблюдая за волшебными золотыми всполохами, которые и не думали заканчиваться, отказываясь таять в воздухе. Наоборот. Они сбивались в новые светящиеся шары, и вновь рассыпались искрами, которые теперь отражались в глазах Джина, восторженно за ними наблюдавшими. Как маленький. Он смотрел так на эту простую и незатейливую золотую магию и в семь лет, и теперь, когда стал совершеннолетним, из маленького тихого мальчика превратившись в молодого мужчину, который… Тэхен дрожащими от волнения руками взял его за щеки и нерешительно, но не оставляя шанса для маневра притянул к своим губам. Хлопушки тут же стихли, потому что он не мог больше фокусировать на них свое внимание. В его распоряжении была намного более могущественная магия. В его руках, и он ощутил, как Джин схватился пальцами за его предплечья, как будто не решаясь, прервать этот неловкий поцелуй или же ответить на него. Пока Тэхен чувствовал, как внутри все переворачивается, перемешивается, и это можно было бы назвать болезненным. Болезненно приятным. Как будто именно в этот момент он нашел то, что до этого не мог найти целую вечность. Как будто именно сейчас в его руках было то, что он никогда и никому не отдаст, запрятав в самый отдаленный угол сердца, чтобы никто и никогда не смог это у него отнять. И Джин, наконец, определился с тем, как ему реагировать, справившись с обескуражившим его волнением. Первого поцелуя. Он положил свои ладони на утянутую широким поясом талию Тэхена. Он просто касался, а потом всем телом прильнул к нему, сцепив руки за его спиной. И если до этого Тэхен считал, что обрел свое настоящее и безграничное счастье, то он ошибался. Теперь. Только теперь. Только теперь, когда Джин льнул к нему, отчаянно, безоглядно, как будто решившись на что-то категоричное и бесповоротное. Они просто касались губами, пока внутри бушевал ураган. Один на двоих, сметающий все мысли, оставляя после себя горящие, слепящие разум чувства. — Мне… — Джин неловко отстранился, не поднимая глаза. — Всегда казалось, что я тебе не нравлюсь. Что ты не воспринимаешь меня всерьез. Что… Мы были детьми, и я тогда решил, что докажу тебе, что я ни в чем тебе не уступаю. Что… Я знал, что однажды заставлю тебя забыть о твоей гордости. А потом, когда ты чуть не… Я напугался. Очень напугался. Но я не боялся боли и того, что у меня не получится тебя спасти. Я просто знал, что не могу потерять. И я… Впустил тебя в себя. Захлебывался твоим светом, который сжигал меня изнутри, но… Это все было неважно. Я не мог потерять. Это было бы больнее. Намного больнее… И ты остался во мне. Только не сжигал. Грел. Я вспоминал о тебе, и у меня теплели руки. Я разучился грустить, потому что внутри постоянно было светло. Это… Магия. Но я думал, что ты все так же меня не… — Нет. Никогда нет. — Тэхен аккуратно приподнял большими пальцами подбородок Джина, чтобы он теперь смотрел ему в глаза. — Я всегда восхищался тобой. И цеплял только потому, что чувствовал, что ты лучше меня. Ты так на меня не похож, и чем меньше я вглядывался в наши различия, ища себе преимущество, тем больше проигрывал. Я свечу ярко только тогда, когда это нужно, а ты… Светишься всегда. Мягко, успокаивая своим прохладным серебром… Ты прав. Ярче не значит сильнее. Я проиграл тебе именно в тот момент, когда начал искать твой свет, пытаться сохранить его в себе, чтобы ты был всегда рядом. Запоминал тебя каждый раз, когда видел, когда нас разделили. Приходил под твои окна… Знаешь, когда ты каждый раз садился на подоконник, сосредоточенно отсчитывая звезды, я… — Тэхен улыбнулся, заметив, что Джин теперь слушал его, буквально открыв рот. — Такое счастье. Просто видеть. Просто знать, что ты теперь задумчив. Представлять себе, о чем ты думал. Представлять, что ты думал обо мне. Ты… Я боялся, что я никогда не смогу настолько сблизиться с тобой, но знал, что без тебя не смогу. В один момент, я с этим смирился. Неслитно, но неделимо. А знаешь, что было моим самым счастливым воспоминанием, которое я хранил и иногда даже боялся вспоминать, чтобы однажды совсем не забыть? — Какое? — Когда ты… Когда ты спас меня, ты коснулся моей щеки. Это первое, что я почувствовал, когда пришел в себя. Я тогда понял, что меня может излечить от всего одно только твое прикосновение. Даже самое легкое. — Тэтэ… — Джин улыбнулся, и выскользнув из рук Тэхена, со всех сил прижался к нему, положив голову на плечо. — Хочешь, я так уложу тебя спать, что ты уснешь сразу, как только закроешь глаза? — Вместе с тобой? — Тэхен уткнулся носом в шею Джина, как будто пытаясь надышаться им впрок, чтобы могло хватить до наступления утра, когда они снова будут вместе. — Только если ты снимешь одежду и переоденешься в ночное. — Джин улыбнулся, а затем отстранился от Тэхена, выставив указательный палец и нахмурившись. — Иначе не пущу. — Мы… — Тэхен нетерпеливо округлил глаза. — Правда, можем спать вместе? Под одним одеялом, и я буду обнимать тебя? — Ну… — Джин задумчиво закатил глаза. — Я хочу, чтобы ты спал по ночам и набирался сил. И знаю, что рядом со мной ты… не сможешь не уснуть, поэтому… всё однозначно. Да. И Тэхен тут же отошел от Джина, начав разматывать пояс, затем принявшись за сапоги. Он раздевался так стремительно, что Джин в последний момент успел отвернуться, чтобы не увидеть… самое сокровенное. — Дать тебе рубашечку? — Он стоял к Тэхену спиной, пока тот продолжал суетиться. — Нет, я готов! Он сказал это с такой гордостью, что Джин улыбнулся. А когда обернулся, увидел, что его Король стоял облаченный в такую же рубаху, что и он, при этом с распростертыми объятиями, в которые Принц поспешил окунуться. И они забрались под одеяло, прижавшись друг к другу. И Тэхен на самом деле уснул сразу, как только прикрыл глаза, которые на самом деле закрывать не хотел, смотря на Джина, который свернулся у него в руках. Такой теплый, такой мягкий, что внутри всё распирало от нежности, которая теперь даже не давала дышать, перекрывая доступ воздуху, и наверное поэтому кружилась голова... Тэхен проснулся неожиданно и, еще не успев открыть глаза, но ощутив дикое желание сесть и записать навеянный вдохновением и его замыслом сон, вытянул перед собой руку. Ничего. Похлопал по простыни, почувствовав, что рука была под одеялом. Он был под одеялом, при том, что Джина под одеялом не было. Разумеется, он проснулся раньше и поспешил скорее… — Мы встречаемся. Тэхен, не открывая глаз, рассеянно нахмурился. Это был голос Принца. — С кем? А это говорил Юнги, и Тэхен случайно открыл глаза, сразу обнаружив себя под вновь прикрытым балдахином. Только на этот раз он олицетворял собой не звездное ночное небо, а вполне себе обычное, утреннее, чуть подернутое седыми и как будто очень высокими облаками. Слишком светло и неподходяще для его теперешнего состояния, и он глаза поспешил закрыть. Слишком бодро для него. — С Тэхеном. — До завтрака? Тогда мне стоит его разбудить, потому что… — Он спит вон там. — Даже по голосу Джина теперь можно было расслышать довольную улыбку, и Тэхен поспешил улыбнуться как будто в ответ, как будто собственным мыслям. Юнги взял паузу. — Ты встречаешься с ним в своей спальне? — Он явно недоумевал, так и не успев до сих пор понять, что до него собирался донести Принц. — На земле слова Мы встречаемся значат, что у нас роман. У нас с Тэхеном роман. И вновь Юнги замолк, и Тэхену вдруг захотелось теперь увидеть его лицо, чтобы узнать, что он думал по этому поводу. — Ай! — Он вдруг приглушенно, явно помня о том, что в этой же комнате спал Тэхен, вскрикнул. — Это не повод драть мне волосы. Он говорил теперь так, как будто успел надуть губы. — Извини. — То есть вы… — Многозначительная пауза. — Да. — Решительный ответ. — То есть нет. То есть… Ну почти. Джин теперь краснел. Совершенно точно. — Ого… — Нельзя было наверняка понять, что испытывал Юнги во время этого Ого, но что-то подсказывало сонному и лишь постепенно возвращающемуся к бодрости Тэхену, что он был рад. — Я рад. Нет… Я на самом деле рад! — И вот тут эта радость уже угадывалась в голосе. — Что у тебя взаимные чувства! — Я тоже рад. — Джин звучал задумчиво. — Настолько, что… Никогда не был так рад. Я… Я прямо чувствую, как внутри что-то расцветает, распускается, чем-то… Как будто чем-то наполняя изнутри. И магия… Она что-то мне нашептывает, но я чувствую, что это что-то хорошее. Возможно, предсказания по поводу будущего. — Джин запнулся. — Нашего будущего. — Серебряная магия — это всегда магия созидания, потому она не может быть против того, что в твоем сердце теперь расцветают чувства. Счастливые чувства. Однако… — Я помню. — В голосе Джина появилась грусть, и Юнги явно заметил ее. — Не думай. Не нужно омрачать это счастье мыслями. Насладись чувствами, как они есть, здесь и сейчас, а выяснить и решить все вы еще успеете. Мы еще успеем. Не нужно портить этот момент. — Юнги звучал мягко, но при этом решительно, как будто был очень уверен в том, что говорил. — И вообще, сейчас главное, чтобы Тэхен хорошенько подготовился к дуэли. Я узнал, что Гванук тоже готовится. Судья из ложи доложил, что он не уходит с тренировочной площадки. Разумеется, его участь как привлеченного к делам магическим Живого решена, но он, кажется, решительно настроен отстоять свою честь. Как и Тэхен твою. — Я знаю, что он победит. — Джин был задумчив, что отчетливо читалось по его голову. — Я уверен в этом. Понимаешь… Так должно быть. Я просто чувствую, что должно быть именно так и никак иначе. — Как в сказках да, Джинни? Где прекрасные рыцари никогда не проигрывают злодеям. — Да. Потому что я… Я теперь на самом деле в сказке. — Тэхену пришлось напрячься, чтобы расслышать эти слова Джина. — И я… Я понимаю теперь твои чувства. — Надо сказать Джуну, что мы с ним встречаемся. — Юнги звучал самодовольно, затем, кажется, куда-то засобиравшись. — Ладно, спасибо тебе за прическу, иди буди своего рыцаря, а я пойду будить… наших общих. — Спасибо, Юнги. — За что? — Древний очень искренне удивился. — За то, что разделил мою радость. — Джинни, это не я придумал и решил, что твоя радость и счастье — это мое радость и счастье. По другому быть просто не может. — Теплота в голосе Юнги даже Тэхена заставила проникнуться этим признанием. — Не задерживайтесь к завтраку, потому что Гук явно будет слишком настойчиво ждать вас за столом. И спустя пару мгновений послышалось, как тихо открылась, а затем закрылась дверь. Он ожидал, что теперь балдахин, как по мановению волшебной палочки, исчезнет, но вместо этого он лишь слегка разошелся. — Ты давно не спишь? — Джин теперь очень забавно выглядывал из-за приоткрытого… неба. — Я разбудил тебя? Честно, не хотел. — Разбудил. И чтобы загладить свою вину… — Тэхен поднялся на подушках, на самом деле не успев напустить на себя бодрость и похлопав по свободному месту, которое теперь было слишком свободным, рядом с собой. — Иди сюда. — Нет, у нас много дел. — Джин очень решительно схватился за створки балдахина, в готовности их распахнуть, но его плану не суждено было сбыться. — Ваше Высочество, ну пожалуйста. — Тэхен поставил бровки домиком и поджал губы. — Ты лишил меня первого совместного утра. А мы ведь только вчера начали встречаться… А все, кто встречаются, проводят утро в постели вместе. Возможно, не все, но Джину теперь не нужно было это знать, потому что он, сомневаясь лишь… недолго, все-таки забрался на кровать, под одеяло, устроившись рядом с Тэхеном, который сразу, чуть спустившись с подушек, перекинув руку через его грудь и уткнувшись носом в его плечо, закинул на него и ногу. — Всё. Ты мой. И бесполезно звать на помощь. Горячий, надутый и капризный после сна, он почему-то вызывал не сексуальные желания, пусть и был обнаженным. Джин зарылся носом в его взъерошенную макушку, торопливо вдыхая запах волос, затем чуть сместившись за ухо. Как будто он всегда хотел чувствовать под своим носом что-то такое, но никогда не мог найти ничего похожего. А теперь нашел и не мог надышаться. Не мог насмотреться, немного наклонив голову и наблюдая теперь чуть сверху за округлившимися щечками и надувшимися между ними губками… — Ты можешь меня поцеловать, а не просто смотреть. Я не буду отбиваться и кусаться. Обещаю. — Тэхен поднял голову, не открывая глаз, но самоотверженно подставляя губы. — Я не видел тебя целую ночь, и успел очень соскучиться. Эта мысль пришла в голову Тэхена внезапно, и он тут же поторопился ее озвучить. И вместо того, чтобы что-то ответить, Джин мягко накрыл его губы своими. А затем еще раз. А затем каждую губу по отдельности, как-то особенно сладко и трепетно. И внутри у Тэхена вновь не было сексуальных желаний, потому что эти губы как будто касались сердца, потому что именно оно откликалось на эти деликатные ласки. — Я сегодня буду тренировать тебя на площадке. Юнги сказал, что Гванук готовится, но… — Но у меня самый лучший учитель. — Тэхен самодовольно улыбнулся, вновь вытянув губы для поцелуев. — У тебя хороший потенциал, но я не хочу, чтобы ты расслаблялся. Несмотря на то, что Гванук не чемпион, он все равно опасный соперник. Любой, кто потенциально может причинить тебе вред, все равно, физический или моральный, опасный соперник. Которого нельзя недооценивать. Как нельзя переоценивать себя. — Закончив свой строгий спич, Джин улыбнулся. — И меня. — Я разделяю твои взгляды и принимаю все твои мудрые слова на веру. Мое Высочество. — Тэхен прямо смотрел в глаза Джину, который чувствовал, как все спокойно мурлычащие до этого внутри чувства начинали раскачиваться, взбалтываться и приближаться к краям, рискуя выплеснуться. — Но давай мы обсудим это за завтраком. А пока… Просто поцелуй меня. Я могу дать тебе гарантии, что это… — Тэхен обезоруживающе улыбнулся. — Самая лучшая мотивация. Возможно, лучше всех твоих тактик и стратегий. — Ты думаешь? — Джин как будто удивленно поднял брови, а затем взял находящуюся на его груди ладонь и поднес к губам. — И такие поцелуи? — Такие особенно. — Тэхен посильнее прижался к Джину, дотянувшись длинными пальцами до его щеки. — Досчитай про себя до тридцати, и я встану. — Просто до тридцати? — Джин был готов послушаться, пока Тэхен хитро улыбался. — Нет, не просто. И Тэхен, подтянувшись и воспользовавшись тем, что его рука уже была у лица не успевшего среагировать Принца, с уверенностью и удовольствием припал к его губам. Один. Самое лучшее начало дня. Два. И Джин, не имея ничего против, мягко сжал его плечи, чтобы Тэхену было удобнее и приятнее. Три. А ведь так на самом деле вполне можно было бы считать до бесконечности.* * *
Хёндэ сидел в столовой и допивал молоко, дожевывая лепешку. Он очень давно не пил молоко, и теперь эта простая, но очень питательная еда поднимала не только его энергетический потенциал, но и настроение. Он оглядывался по сторонам, замечая, что все собравшиеся еще не успели до конца взбодриться, кроме особенн бывалых, уже успевших умудриться опытом и трудом. — Как спалось? Хёндэ дернулся, услышав хитрый голосок Айю, которая приземлилась с ним на скамейку, сразу подперев голову двумя руками. Ее зеленые глаза теперь буквально горели и, кажется, ей не терпелось что-то рассказать. — Хорошо. А что случилось? — Папа с мамой приехали. — Айю продолжала многозначительно улыбаться. — Я рад. А еще? Айю нагнулась к его уху, мягко положив руку на плечо. Она сказала всего пару слов, но Хёндэ посмотрел на нее с искренним шоком. — Как… как такое возможно? Девушка пожала плечами. — Зато теперь, можем гордо рассказать, что это была твоя идея. — Она задумчиво закатила глаза, еще больше смяв двумя вновь подпирающими голову ладошками щеки. — Скажем, что ты искусный земледелец! Книги читал. — И что теперь будет? — Хёндэ пропустил это мимо ушей, с сомнением смотря на девушку. — Сегодня-завтра соберем, а потом… Кто-то отправится в столицу, чтобы нас обогатить! — Твой отец? — Хёндэ продолжал сомневаться, пока Айю кажется была только воодушевлена. — Нет, папа не занимается этим. Мог бы отплыть Чухен, мой брат, но он остался в городе… — Айю махнула рукой. — Ай, это не так важно! Главное, что ты гений! В ее головке тут же появился план, а внутри Хёндэ… Закрались опасения и предчувствия. И он тяжело сглотнул сладкий мякиш, который вдруг начал отказываться проталкиваться в желудок. Он не может покинуть ферму ни при каких обстоятельствах. И уж тем более, не в столицу. И уж точно не… Чертова клубника.