* * *
— Мне кажется, ужин удался на славу. — Джин, сразу облачившись в ночную рубашку, зная, что халат не понадобится, потому что он без лишних поворотов полезет под одеяло, вернулся в спальню, заметив Тэхена, который уже, в отличие от него, нежился в кровати. В его кровати. И от этого влезть под одеяло захотелось нестерпимее. — Тебе не кажется. — Тэхен, сыто и довольно потянувшись, чуть приподнялся на подушках, освободив для Джина место. — Это лучший ужин в моей жизни. Я серьезно. Я… Мне кажется, я уже успел полюбить всех твоих рыцарей, настолько они замечательные. И примечательные. — Пф, это ведь я их воплотил! — Джин забавно нахмурился, юркнув под одеяло и под бок к Тэхену, который до этого принял самую удобную позу для таких объятий. — Разумеется, их нельзя не любить! — Как и тебя. — Тэхен теперь наблюдал за Джином, который расправлял под одеялом рубашку, но, услышав это, остановился, не решаясь поднимать глаза. — Возможно, даже с первого взгляда. Я теперь не могу вспомнить. — С первого взгляда? Это как? — Джин перешел на полушепот, будто пытаясь скрыть взволнованную дрожь в голосе. — Это когда ты смотришь на другого человека и после одного только взгляда понимаешь, что лучше ты уже никогда не встретишь. Что твое сердце никогда уже не будет волноваться больше, чем теперь. После одного взгляда. Который лишает тебя покоя и сна, поселяя в сердце романтическое томление. — Твой первый взгляд на меня был искажен моей магией. — Джин улыбнулся, вспомнив лицо Тэхена, когда предстал перед ним в образе уродца. — А твой? — Ты… — Джин пытался побороть смущение и стать хозяином положения. — Хочешь услышать что-то конкретное? — Нет. — Тэхен ответил решительно, затем мягко взяв Джина за подбородок, побуждая, наконец, поднять глаза. — Ты не целовал меня сегодня. Юнги сказал, что после моей победы, ты будешь целовать меня в двойном объеме. — Тэхен нахмурился, надув губы. — И я хочу узнать, где мой двойной объем!? — Ты устал. Тебе кажется, что ты полон сил, но тебе нужно хорошенько отдохнуть. — Джин улыбался, чуть сдвинувшись на подушках так, чтобы выскользнуть из пальцев Тэхена и оказаться у него на плече. — Выспаться. Поэтому мы… — Ты не хочешь меня целовать. Понятно, понятно… — Тэхен теперь смотрел прямо перед собой, пока Джин перевел на него начинающий негодовать взгляд. — Мне нужно спросить у твоей магии. Может хотя бы она захочет… — Моя магия хочет того же, чего хочу я, потому что мы одно целое! Так что… — Теперь пришла очередь Джина хмуриться, но Тэхен до сих пор этого не видел. — И я до сих пор не получил никакого вознаграждения за то, что победил на дуэли. В твою честь. За твою честь. И если ты думаешь, что то, что ты спас мне жизнь, что-то меняет… — Я думаю, что… — Джин улыбнулся. — Для секса ты теперь слишком слаб, а это мой первый секс, и ты легко сможешь испортить мое первое впечатление так, что я не захочу повторения. Никогда. Шалость удалась, и теперь Джин отчетливо слышал, как забилось сердце Тэхена, который повернул к нему голову. — Звучит, как вызов. — Его глаза горели так, что на первый взгляд могло показаться, что магией здесь был он, а не самодовольно улыбающийся Джин. Который чуть запрокинул голову и прикрыл глаза, очень недвусмысленно приоткрыв и даже вытянув свои сладкие губы. Сладкие, и Тэхен сразу в этом убедился, с чувством припав к ним, положив свою ладонь Джину на шею, пальцами прихватив его за затылок, чтобы сильнее прижать к своим губам. Чтобы он не успел одуматься, когда между них оказался язык, в один момент сделав поцелуй глубже. Напористее. Горячее. Потому что язык Тэхена настаивал и не терпел возражений, настойчиво и пылко оплетаясь вокруг языка Джина. Лишал возможности ответить или запретить. И Джин, положив свою руку Тэхену на плечо, прижался к нему, как будто сдавшись и смирившись. Это было недвусмысленное разрешение, и Тэхен, не отрываясь от чувственных откровенных губ, мягко перевернул Джина на спину, теперь угрожающе нависая над ним. Угрожающе для самообладания, которым Джин пытался воспользоваться ранее. Теперь было не время. И вместо сопротивления, Джин сцепил свои пальцы на затылке Тэхена, побуждая его продолжать, потянув к себе. В этом поцелуе не было волнения — только осознанное и все же контролируемое желание, потому что Тэхен ощущал себя ответственным за чужое удовольствие. Однако… Он оторвался от губ. Пока Джин пытался скрыть улыбку. — Нет. Неееет… Что это… такое? — Тэхен убедительно хмурился, а затем сладко зевнул, пытаясь открыть настойчиво слепляющиеся глаза. — Я сказал, что ты должен выспаться. — Джин ловко перевернул Тэхена на спину, сдвинув на подушках так, чтобы ему было максимально удобно. — И если мои слова для тебя — пустой звук, то магия…. — Джин наклонился к губам окончательно закрывшего глаза Тэхена, очень трепетно их коснувшись, затем еще раз и еще. — Спи сладко, малыш. — Я отомщу тебе. — И Тэхен, используя остатки еще не сдавшихся сну сил, сгреб Джина в охапку, прижав к себе. — Мое Высочество. Ты жестокий. Я так хочу те… Он сдался, стремительно провалившись в сон. И Джин смог уснуть достаточно быстро, ощущая, как вместе с замедляющимся и затихающим в беспечной дреме сердцем Тэхена, медленно замирало его собственное. И это всё было очень похоже на сон…* * *
Это было замечательное утро, потому что прежде чем открыть глаза, Тэхен ощутил себя настолько выспавшимся, что… даже представить страшно. И, кажется, у него уже такое было... Ему никогда не удавалось это на земле, а здесь… Скорее всего это была магия Джина, серебряный свет, который уже, кажется, заполнил его до краев, и поэтому его гармонизирующее и успокаивающее действие ощущалось так отчетливо. И он сладко потянулся, затем открыв глаза. И тут же утро стало еще замечательнее, потому что он проснулся раньше Принца, который теперь лежал на боку, подсунув под теплую щечку обе ладони, а потом вдруг перевернулся на спину, продолжая глубоко и размеренно сопеть. Тэхен теперь повернулся на бок, подперев голову рукой, локтем упираясь в подушку. Он будет смотреть так долго, пока глаза не выпадут от удовольствия. Или пока Джин не откроет свои заспанные глазки. Он теперь был такой теплый, надувшийся, румяный… Похож на безмятежного ребеночка, который досыпал свои приятные сны, дуя губки, иногда морщась и хмуря бровки, чтобы затем сквозь сон улыбнуться, а после приоткрыть припухшие губы и вновь засопеть… Спящий красавец, которого теперь можно было разбудить только одним способом. И почувствовав случившийся и задержавшийся на его губах поцелуй, Джин что-то хрипло проурчал, затем открыл глаз, а после обнял Тэхена за шею двумя руками, притянув к себе, совершенно не заботясь о том, как он будет сохранять свое положение, чтобы его не травмировать. — Доброе утро, Ваше Высочество. — Тэхен приподнялся, теперь рукой упираясь в подушку сбоку от взъерошенной и очаровательно заспанной головы Джина, который, прикрыв глаза, во всю улыбался, положив свои горячие после сна ладони Тэхену на плечи, пробравшись под воротник его ночной рубашки. — Тэтэ… — Он неожиданно захрипел, и сам явно удивился этому, потому что его глаза удивленно округлились. Но затем, увидев на лице Тэхена улыбку, он вновь глаза прикрыл. — Ты приспал меня. — Приспал? — Ага. Я так хорошо тебя заколдовал, что сам уснул как младенец. И видел сны. О тебе, кстати. Мы просто ходили босиком по траве, представляешь... И за руки держались. Я прямо ощущал прохладную росу и твои сухие теплые ладони. Как будто наяву. И я был уверен, что могу идти так с тобой бесконечно долго, наблюдая за тем, как моя собственная магия постепенно гаснет вокруг нас и сама рассыпает звезды… Без моего ведома, чтобы меня порадовать. Такая безмятежность… Мне кажется, я никогда не чувствовал себя так безмятежно. — Рассказ Джина начал затягиваться, но Тэхен не мог устать слушать — только находиться в весьма неудобной позе, поэтому он просто лег рядом, положив голову Джину на плечо, сразу почувствовав в своих волосах задумчиво шевелящие их пальцы. — Это… хорошее чувство. Оно ощущается светло, а если внутри тебя светло, значит, это всё хорошие чувства. Возможно, мне его не хватало. Безмятежность она похожа на безоблачное небо, когда ты видишь все яснее и слышишь чище. И это всё благодаря тебе. — Почему? — Тэхен взял свободную руку Джина и подсунул под свою щеку, к губам, повернувшись к нему. — Я больше не сомневаюсь. И цвету. — Он мечтательно улыбнулся, затем очень мягко поцеловав Тэхена в лоб. Как будто любящий отец или ласковый брат, кто-то старше, опытнее и желающий тебе счастья больше, чем ты сам. — Всегда был похож на цветок, а теперь так себя ощущаю. — Он вдруг стал серьезнее. — И значит, могу завять, если вдруг… — Я тебе завяну! — Тэхен нахмурился, затем подтянувшись к губам Джина, но не за поцелуем. — Не позволю. Буду поливать удобрять, протирать листики и сдувать пылинки с лепесточков. Понятно? — А ты? — Джин вновь стал улыбаться, и Тэхен, который до этого смотрел на его губы, поднял глаза. — А я… а мне больше ничего не надо. Мне кажется, достаточно, чтобы ты цвел рядом. Разумеется, кроме вполне бытовых вещей, но когда ты вот так радуешься… Правда, большего и не надо. Не хочу, чтобы ты расстраивался и тратил свои силы на что-то плохое. Только на то, чтобы целовать меня. — Мне нравится тебя целовать. — Джин теперь внимательно смотрел в глаза Тэхена, и Тэхен уже понимал этот взгляд, который перестал его волновать. Потому что ему нечего было скрывать. — А почему ты раньше не говорил об этом, м? — Тэхен забавно нахмурился, затем ощутив на своей щеке невесомое прикосновение пальцев. — Стеснялся. — Джин улыбнулся, все еще прямо смотря в глаза напротив. — А теперь не стесняешься? — Тэхен взял находящуюся у его щеки руку, переплел их пальцы, приложив к своим губам, и при этом не сводя с Джина взгляд. И Джин отрицательно покачал головой. — Совсем ничего? Вместо ответа Джин нежно приложился к его губам, задержавшись, чтобы затем вновь невесомо ласково коснуться. — Ты поедешь в Серебряный дом вместе с Тельцом. Юнги уже там — готовится к встрече гостей вместе со своей мамой, которая наверняка сейчас волнуется и суетится. А мы с остальными рыцарями присоединимся к вам чуть позднее. — А почему я поеду с Джуном, а не с тобой? — Тэхен не стал настаивать на ответе на до этого заданный вопрос. — Потому что я хочу, чтобы Древние сначала разглядели тебя, а только потом мое отношение к тебе. — Тебе важно, чтобы я им понравился? — Тэхен не заметил, как они стали говорить тише, и теперь Джин смотрел на него… строго. Будто собирался за что-то поругать или объяснить какую-то весьма очевидную вещь, которую Тэхен не смог понять с пятого раза. — Мне важно, чтобы ты познакомился с теми, кто мне близок. Мне не нужно ничье одобрение, тем более, никто и никогда не решится мне его давать. А еще тем более, я пообещал Юнагу, что вы познакомитесь. — Ты теперь сердишься, правда? — Тэхен улыбнулся, подтянувшись еще немного, при этом не выпуская руки Джина. — А я не хотел тебя сердить. Я просто не такой умный и мудрый как ты, вот и все. — Я не сержусь. — Джин улыбнулся, однако было видно, что он еще не до конца досердился, и Тэхен улыбнулся шире. — Сердишься. У тебя в голосе сразу появляется мороз, и меня пробирает до костей. И ты теперь должен меня согреть. — Тэхен забросил на Джина ногу, покрепче прижав его к себе. — Эй, нам вставать пора! — Джин теперь пытался не смириться со своим положением, пока Тэхен, совершив быстрый маневр, не оказался поверх него, взяв тонкие запястья в свои руки. — Только когда ты перестанешь сердиться. — Тэхен теперь победно улыбался, а Джин и не думал сопротивляться, совершенно расслабившись в его руках. — Ты простишь меня? — Прощу. Если ты меня поцелуешь. — Джин вдруг стал выглядеть невозмутимо и как подобает Принцу гордо, задрав подбородок и вытянув шею. — Как? — Тэхен нагнулся к нему, чуть сдвинув их руки за голову Джину, чтобы получить больше опоры и быть ближе. — Вкусно. — Джин улыбнулся. — Чтобы я попросил еще. И чтобы тебе понравилось так, что ты не мог бы оторваться. Хотел бы, но не мог. И все целовал, целовал бы… Вот так хочу! Джин насупился в подтверждении серьезности своих пожеланий. — Ну, тогда сделай поглубже вдох, Ваше Высочество. — Но Тэхен не стал дожидаться, когда Принц наполнит свои легкие до отказа, и без предупреждения припал к его губам. Просто поцелуи. Просто беззаботная ласка и игривая нежность, сквозь которую хотелось улыбаться и глупо хихикать друг другу в губы, перестав пытаться изображать из себя взрослую серьезность. На самом деле вкусно. И нужно. Настолько нужно, что нужнее завтрака, который они без зазрения совести пропустили.* * *
Хёндэ не спал всю ночь. Не потому, что его сосед безбожно храпел, с каждым новым хриплым рыком всасывая в себя, кажется, весь кислород в комнате. Хёндэ не слышал, потому что все заглушала его магия. У него начинала болеть голова. Он пытался вслушиваться, но чем больше он пытался, тем неразборчивее становились слова. Он понимал отдельные обрывки фраз, но вне контекста, который он не мог никак уловить, они были похожи на обычный бред. Хёндэ был в отчаянии. Перед ним открывалась слишком большая и перспективная возможность — он будет на одной территории с Серебряным плащом, с которым, чисто теоретически, вполне может увидеться. С другой стороны, он не знал, что ему на самом деле нужно. Ведь Тьма тогда посоветовала ему найти Принца. А вдруг, он так сможет быстрее до него добраться и как-то ему навредить? А может наоборот, он сказал это, решив, что Хёндэ не будет действовать по его указке. И Хёндэ на самом деле нужен Принц. Он был в отчаянии и тихо начинал ненавидеть себя. У него на руках были все карты, а он не различал их масти и достоинства. Отчаяние. И утро не радовало. Он поплелся в столовую, надеясь, что чистая вода сможет его взбодрить. Возможно, его иссушенным страхами и сомнениями мозгам просто нужна была вода. — Ты плохо выглядишь. Скажи, я что-то сделала не так? — Айю уже несла ему глиняную кружку, которая даже издалека казалась холодной и освежающей. — На тебе лица нет. — Я не спал. Спасибо. — Хёндэ выдавил из себя подобие улыбки, потому что ему очень хотелось, чтобы девушка знала, как он ей благодарен. Если он выживет, и все закончится хорошо… Он обязательно найдет способ ее вознаградить за большое сердце. — Понимаешь, я знаю, что мне нужно уехать, но я боюсь. Потому что здесь я в безопасности, а там… — Хёндэ вздохнул, пока Айю смотрела на него, не моргая. — Но я не могу вечно находиться здесь. Не могу вечно прятаться, потому что как не поджимай хвост, рано или поздно тебя за него все равно ухватят. И оторвут. — А я могу как-то тебе помочь? Я… знаю, что ты не скажешь, что тебе угрожает, но если вдруг… — Она теперь сосредоточенно поджала губки, решительно сжав кулачки, и Хёндэ почувствовал, как внутри посветлело. Ее решимость вселяла в него надежду. Он быстро осушил кружку, затем взял Айю за плечи. — Айю, ты должна сейчас запомнить одну вещь. Только слушай внимательно, я запрещаю тебе даже моргать. Поняла? — Он вглядывался в лицо девушки, которая как завороженная кивнула. — Ты самая добрая, ответственная, заботливая и интересная девушка из всех, кого я встречал. Я благодарен тебе настолько за твою заботу, что ты вряд ли смогла бы мою благодарность удержать двумя руками, если бы я нашелся, как ее лучше выразить. В двух руках. Ты очень мне помогаешь. Даже сейчас. — А я… — Девушка явно растерялась, все еще смотря на Хёндэ своими широко раскрытыми зелеными глазами. — Я попросила у папы пару рубашек и дорожный сюртук. Тебе. Они мягкие, ты меньше устанешь, потому что на корабле не будет возможности… Только поспать наверное сможешь, и… — Она волновалась, заламывая тонкие пальчики. — Тебе надо заменить платок. У меня есть специальные, с мягкой резинкой, чтобы волосы не выпадали и голову не давило. Я же постоянно в косынке... И я дам тебе несколько специальных лент — они помогут держать волосы так, как тебе надо, и не будут соскальзывать, как веревка. Если вдруг тебе понадобится... Теперь Хёндэ удивленно округлял глаза, краснея. И Айю поспешила улыбнуться, накрыв его руки на своих плечах своими вспотевшими от волнения ладошками. — Мне все равно, что ты скрываешь, потому что ты добрый. Даже папа сказал, что ты хороший, а он умнее меня. Если ты скрываешь что-то, значит, это важно. И я тебе помогу. Но! — И она вдруг поставила перед глазами Хёндэ свой тонкий указательный пальчик. — Потом, когда все закончится, ты мне обязательно расскажешь! Всё. Договорились?! Нет! Не так! Ты расскажешь мне и точка! — Расскажу. — Хёндэ кивнул. — Айю, я торжественно клянусь, что когда решу все своим проблемы, я тебе расскажу всё, что со мной происходило. И что-то… Подарю тебе. За твою доброту. Пока у меня ничего нет, но потом… — Не надо. — Айю махнула рукой, опустив голову. — Мне несложно с тобой делиться, потому что я ни в чем не нуждаюсь. Это не заслуга. И мне достаточно будет, если ты останешься жив и здоров. Пообещай мне. — Она вновь подняла головку, решительно сведя брови к переносице. — Пообещай! Настоящий мужчина всегда сдержит обещание, которое дал честной девушке! А я не прошусь замуж. Только чтобы ты не делал глупости и берег себя. — Ох, я не уверен, что я настоящий мужчина… — И Хёндэ сразу вспомнил о том, как протирал листья, пока действительно настоящие мужчина таскали и месили землю. — Но я обещаю тебе. Сделаю всё, чтобы остаться живым. И по возможности здоровым. — Хорошо. — Айю кивнула. — Я тебе верю. И… Пока все спят… Пойдем, я сделаю тебе ванну и дам во что переодеться. Работать ты сегодня не будешь — за завтраком папа тебе расскажет твои обязанности и вообще о вашей поездке. Потом… — Она вздохнула. — Вы поедете на пристань ждать корабль. — Нашей? — Хёндэ удивленно округлил глаза. — Да. Папа поедет с тобой, потому что у него есть свои дела, плюс он собирается реализовать кое что из овощей и злаков… Поэтому мне… нельзя. Буду помогать здесь. С одной стороны — я очень рада, что мне доверят что-то действительно важное, с другой… — Она надула губы, а Хёндэ про себя порадовался тому, что Тьма так и так не сможет до нее добраться. — Но я мыслями буду с тобой! Ты, главное, слушайся папу. Он строгий, но очень добрый, и если ты всё сделаешь, как он скажет, он запомнит и вознаградит тебя. Я… поручилась за тебя. — Хорошо. Я понял. И не подведу тебя! — Хёндэ уверенно кивнул. — Я сейчас быстро соберу свои вещи, чтобы потом не суетится, а ты… — Встречаемся здесь через десять минут. Примерно. — Айю сделала шаг назад, выскользнув из рук Хёндэ, затем скрывшись в одном из коридоров. — Не сомневайся. Ударило сразу по двум ушам, и Хёндэ даже дернулся от такого отчетливого приказа. Магия сильнее и умнее него. Он… Он не пропадет.* * *
— Может, помедленнее? Ты справляешься… с поводьями? — Намджун, на гнедой, черногривой кобыле, которая выхаживала так, как не выхаживали лошади на земных выездках, с беспокойством поглядывал на Тэхена, которому достался белый мерин с пшеничного цвета гривой. — Джун, если мы поедем еще медленнее — мы остановимся. — Тэхен улыбался, почему-то чувствуя себя в седле более чем уверенно. Возможно, потому что его конь проявлял исключительное благородство и воспитание. — Ну, тогда прибавим ходу. — И Намджун махнул поводьями, проследив, чтобы Тэхен повторил его движение. — Вообще, я сам наездник не очень, и по началу Юнги даже хотел меня ремнями фиксировать в драконьем седле, чтобы я нечаянно не потерялся где-то в небе над столицей. — Намджун с ностальгией улыбался, пока Тэхен все не мог устать любоваться его ямочками. — Потом мне просто сделали более комфортабельное седло, с ручками. А я оказался не так плох, и мне этого вполне хватило. — А сильно отличается… езда на лошади от… полета на драконе? — При упоминании дракона Тэхен даже задышал взволнованнее. — Ну… на самом деле, достаточно. Лошадь стоит на четырех ногах, и ее корпус подвижен в одном месте. Фактически, он колеблется в одной плоскости. А на драконе… Он двигается во всех направлениях, и когда маневрирует или усиленнее машет крыльями… Вообще, при размеренном полете, тебя в седле колыхает вверх-вниз, и это вполне безопасно. Но при поворотах… — Намджун рассуждал очень серьезно, потом как будто извиняясь, улыбнулся. — Тебе надо попробовать. Думаю, Его Высочество позаботится об этом. — А у Юнги есть дракон? — Нет. У Древних нет драконов — это удел только Вечных, потому что мы сами воплощали их для себя. Ну, кроме Атласа — это был подарок Заклинателя, и дракон был воплощен почти в одно время с Принцем. — Заклинателя? — Тэхен, кажется, еще не слышал этого обозначения. — Ну да. Наставник Джина, его воплотивший. Праотец и Великий предок Серебряного дома. Заклинатель. Но об этом тебе лучше послушать от Юнагу — он рассказывает так, что… — Намджун вдруг задумчиво посмотрел на Тэхена. — Пожалуй, мы все послушаем. Даже Юнги. Намджун улыбнулся. — Юнги всегда капризничает из вредности. У них с дедом особые отношения. Замечательные, но особые. И так было всегда, сколько я себя помню. С тех времен, когда нас начали водить в Серебряный дом на занятия, обучая чтению свитков, письму и всему остальному. — И вновь в голосе Намджуна появилась приятная слуху ностальгия, которая самым волшебным образом сочеталась с умиротворяющим городским пейзажем, который теперь, из-за того, что они сокращали дорогу, сменился негустыми, но очень живописными пролесками с деревьями, очень сильно напоминающими земные голубые ели. — Кажется, что мы Вечные и все знаем, но на самом деле, все что у нас есть — неисчерпаемый запас магии и мудрости, к которой мы в силу своего собственного скудного опыта не всегда можем прислушаться. А у Древних Серебряного дома… У них мудрость жизни, знания и опыт, которые… Иногда мне кажется, что они важнее силы. — А Древние же вам служат, правда? — Тэхен теперь пытался вспомнить то, что однажды ему рассказывал Юнги. — Они служат магии, а мы и есть магия. Так что... Да. Формально, мы господины, а они — наши слуги. Но знал бы ты, как тяжело воспринимать слугой Древнего, который тебя вырастил, воспитал, вложив в тебя все, что в тебе есть. Разумеется, они не слуги. — Намджун махнул рукой, опасно покачнувшись в седле, заставив Тэхена рефлекторно дернуться в его сторону. — Всё в порядке. Мы соблюдаем формальности только когда принимаем участие в Советах или Собраниях. В остальное время… — Намджун самодовольно улыбнулся. — Мы просто добрые друзья. Да, так точнее. Или даже семья, если позволить себе сентиментальность. — А можно личный вопрос? — Тэхен не решился с ходу пускать в ход любопытство. — Как родители Юнги приняли тот факт, что мы с ним любим друг друга? — Намджун снисходительно улыбнулся, заметив, как Тэхен был удивлен. — С рьяным одобрением. Вообще, именно Юнагу первым заметил мои чувства к Юнги. И начал им способствовать. — Как? — Отдал мое обучение в руки Юнги, безраздельно, пока сам занимался с остальными, объяснив это тем, что у меня выдающиеся интеллектуальные способности и память и что мне необходимо индивидуальное, углубленное обучение. И… Нам всегда было о чем поговорить и что обсудить, а когда я повзрослел… — Судя по сменившейся интонации, Намджун теперь краснел. От смущения и удовольствия. — Появились другие варианты досуга. И я очень люблю семью Юнги. Не только потому, что он моя любовь, но и потому, что… Сам узнаешь. Правда, сейчас там только дед по отцовской линии, отец и мама, потому что все остальные разъехались по краям, по тем или иным делам. Ну, как все остальные… Ну, в общем, тебе пока не нужно вдаваться в их фамильное древо. — А ты… — Так, сейчас направо и… — Намджун забавно вытягивал шею. — Мы будем на месте. Уверен, нас уже ждут.* * *
Хёндэ провел в седле столько времени, что, кажется, перестал чувствовать свой зад, вместо этого начав чувствовать только седло, которое медленно и с особой жестокостью его убивало. Повозка со всеми товарами отправилась прямиком на пристань, в то время как он и отец Айю сначала посетили Древнее собрание Южного края, получив какие-то важные сообщения, донесения, заказы и еще черт знает что, затем Живое… И в определенный момент Хёндэ забыл о том, что ему следовало бы скрываться, потому что здесь он оставил дорогих людей… Но ему повезло. Его никто не узнал, возможно, потому, что просто не ожидали увидеть. В любом случае… Он просто очень устал. А ведь они еще даже не отправились в плаванье… Он никогда не был на корабле. Он понятия не имел, как перенесет морскую качку. Возможно, самое сложное было впереди. — Всё, теперь мы можем отправляться на пристань. — Мужчина упаковывал в сумку какие-то бумаги, пока Хёндэ подкармливал свою лошадь свежей травой, которую успел нарвать, разминая затекшее тело. — Путь не близкий, но до заката мы должны отплыть. Чтобы завтра, с утра пораньше причалить и уже заняться всеми делами. — Как скажете, господин. — И Хёндэ довольно ловко седлал лошадь, старательно игнорируя боль. Возможно, он даже успел натереть ляжки, потому что кожу как-то подозрительно жгло. А ведь он даже не сможет помыться… Нет, это уже было достаточно суровым испытанием. И да, все-таки он не мужчина, потому что отец Айю даже вида не показывал, что ему больно или неудобно. Возможно, у него был опыт… Если бы теперь Хёндэ настигла Тьма, он бы раскинул руки и прокричал «возьми меня», и ему не было бы стыдно. Ему было стыдно теперь, когда на него была возложена какая-то важная и серьезная миссия, а он думал о внутренней поверхности своих бедер. Его в определенный момент даже перестала заботить Тьма, которая теперь, возможно, следовала за ним по пятам. Нет, он был слишком малодушен. — Ты будешь работать в лавке, на ягодах. У меня уже несколько заказов, но я лично уведомлю о них владельца, чтобы он проконтролировал тех, кто обращался к нему напрямую. Твоя задача — просто вести отчетность и старательно и аккуратно считать. Весы, монеты… Уверен, ты справишься. — Потому что вас убедила в этом Айю? — Хёндэ уже было все равно на все приличия и неприличия, этикет и прочие штуки, которые, возможно, запретили бы ему спрашивать столь личное у Живого, который был намного выше него по статусу. — Да. Она поручилась за тебя, а я склонен верить дочери. И очень надеюсь, что ты… — Мужчина посмотрел на Хёндэ из-за плеча, очень убедительно нахмурившись и сжав в руках поводья. — Что ты будешь вести себя как достойный мужчина. О, разумеется. Теперь Хёндэ оставалось только приударить за дочерью владельца фермы, где он прятался, чтобы окончательно себя закопать, красиво присыпав сверху земелькой. — Господин, я могу вас уверить, что нас с Айю связывает только дружеское общение. Я очень уважаю вашу дочь и ценю ее отношение ко мне, поэтому ни за что и никогда не позволю в отношении нее никакие вольности, способные опорочить ее честь. — Хёндэ сказал это на одном дыхании, нисколько не сомневаясь. В отношение Айю у него действительно не было намерений — он относился к ней как к младшей сестре, и, кажется, она также не питала к нему нежных чувств. — Да, она сказала мне то же самое. — И мужчина, кажется, с облегчением выдохнул. — Знаешь, ты очень отличаешься от обычных работяг. В другое время я бы сказал, что ты либо из зажиточного, либо из знатного рода, настолько ладно ты говоришь и рассуждаешь. — Мои родители… — И руки Хёндэ невольно потянулась к камням, которые он особенно крепко закрепил на шее, использовав пару прочных кожаных шнурков. — Были образованными людьми. И дали мне хорошее образование. — Были? Значит, ты пошел работать на ферму не от хорошей жизни? — В голосе не было явного сочувствия, но вежливым безразличием это тоже нельзя было назвать. — Да, господин. — Хёндэ даже кивнул. Вряд ли хорошей жизнью можно назвать то, что за ним охотилась Тьма. — Если ты хорошо проявишь себя в столице, я возьму тебя на работу, на жалованье. — Спасибо, господин. — Но лучше бы вы раз и навсегда отвадили от меня Тьму, засветив ее в супер-мощном фонаре или же сожгли в костре, который был бы виден из других миров, такой он бы был яркий. Интересно, а это могло бы сработать? Она же должна бояться света… Хотя, вполне возможно, что боялся здесь только Хёндэ. И оставшееся время они провели в задумчивой тишине. Точнее, Хёндэ слышал внутри себя магию. Как белый шум. Кажется, она даже не старалась что-то выговорить поразборчивее, чтобы глупый несмышленыш мог хотя бы попытаться угадать смысловой посыл. И Хёндэ решил повторить про себя заученные слова. И сразу почувствовал тепло на ладонях. Ага. Значит, он запомнил все правильно. Интересно только, для чего…* * *
— Юнги, а я должен поклониться? — Тэхен, только-только спешившись и сразу передав поводья в руки одного из конюхов, теперь с любопытством оглядывал величественное здание из серого камня, в некоторых местах увитое изумрудными лозами и листьями, которые самым магическим образом блестели в дневном серебряном свете. — Нет, ты гость в этом доме. Поэтому достаточно быть просто приветливым. — Юнги снисходительно улыбнулся, поглядывая в сторону Намджуна, который до этого скрылся в пышном кустарнике, явно теперь что-то делая с растением. — Мама волнуется, поэтому с ней особенно приветливо. — А почему она волнуется? — Тэхен очень искренне удивился, теперь принявшись за разглядывание Юнги, на котором был длинный, доходящий до середины голени сюртук как будто из жемчужно-серой парчи, под которым была простая белая сорочка с лаконичным воротником-стойкой и вполне обычные черные брюки. И он все равно выглядел как-то… официально. И Тэхен сразу подумал о том, что его отец и дед будут одеты примерно так же. — Потому что наслышана о тебе и потому что знает, как по поводу тебя волнуется сердце Принца, которого она любит всей душой. — Юнги взял его под локоть. — Надеюсь, ты не волнуешься. — Я? Нет. Мне наоборот очень интересно, потому что я уверен, что твоя семья вся состоит из приветливых и дружелюбных… Древних. — Тэхен кивнул в подтверждение собственным словам, и Юнги чуть самодовольно улыбнулся. — Так и есть. Дед, правда, может провоцировать тебя на всякую неудобную правду, но можешь быть уверен, что он делает это не со зла, а своего мудрого любопытства ради. — Да, я наслышан. — Тэхен задумчиво улыбнулся, пока Юнги пропускал его в тяжелые деревянные двери. — Ой, а теперь волнуюсь. Тэхен не стал акцентировать внимание на интерьере, сразу заметив, что помещение… Скорее всего, это можно было назвать гостиной, было светлым, просторным и… этого было достаточно. Его внимание привлекла молодая девушка, в длинном, такого же цвета, как сюртук Юнги, искусно вышитом серебряной нитью прямом платье с воздушной юбкой и круглым вырезом, который подчеркивал ее тонкую лебединую шейку и аристократичные ключицы. Как и широкие длинные рукава, из которых тонкие женские ручки выглядывали самым изящным образом. Ее жемчужные волосы были собраны сзади, открывая красивое круглое личико. И судя по его чертам, это была мама Юнги. Которая на вид явно была его ровесницей. Девушка, заметив на себе любопытный взгляд Тэхена, тут же порозовела, затем сделав шаг ему на встречу. — Добро пожаловать в Серебряный дом, гостеприимное пристанище Серебряного света и приют слуг Серебряного плаща. — Она элегантно склонила голову, затем протянув тонкую ручку, с длинными тонкими пальцами, на одном из которых было невообразимой красоты серебряное кольцо с… Тэхен бы назвал этот камень лунным, как на земле, но этот был чище и прозрачнее. — Меня зовут Арин. — Очень приятно познакомиться, Арин! Меня зовут Тэхен. — Тэхен бережно сжал хрупкую ручку, и, заметив, что Арин продолжала волноваться, улыбнулся самым очаровательным образом, как умел, когда действительно был рад знакомству. — Сразу узнал в вас маму Юнги. И поэтому вдвойне раз знакомству, потому что Юнги был первым в этом мире, с кем я говорил, и я до сих пор ему благодарен за тот прием и то отношение, которое он ко мне проявлял. И проявляет. Девушка чуть приподняла подбородок, явно испытывая гордость за сына, а затем широко улыбнулась. Так широко и обворожительно, что на ее личике тут же выделились круглые щечки. — Можешь обращаться ко мне на ты, потому что наше знакомство явно удалось. — Теперь она смотрела на Тэхена чуть сузив свои кошачьи глазки, в которых заблестела хитрость. — Не нужно терзать формальностями искренность. — Согласен! — И Тэхен, прежде чем отпустить женскую ручку, накрыл ее своей второй ладонью. — Мам, а где дед? Заплетается? — Юнги, который все-таки дождался Намджуна, сразу направившегося в объятия Арин, встал рядом с Тэхеном. — Ждал, когда ты по мне заскучаешь, внучок. Но вообще, хотел эффектнее обставить свое появление перед столь высоким гостем. Низкий, переливающийся задорной игривостью голос раздался откуда-то с широкой каменной лестницы, на которую Тэхен тут же устремил взгляд. — Так, я спускаюсь. Все внимание на меня! И Тэхен теперь увидел мужчину среднего роста, который был одет в тот же сюртук, что и Юнги, правда затейливо расшитый и серебряной нитью, и как будто бисером. Его серебряно-седые волосы, которые доходили ему почти до пояса, свободно струились, обрамляя мужественное лицо, которому нельзя было дать больше сорока лет. Мужчина спускался действительно величественно, держась за кованые перила и гордо задрав подбородок, а затем, заметив, что все действительно смотрели на него, продолжил спускаться более непринужденно. — Юнагу. Можно сразу на ты, потому что вижу, что ты понравился дочери. — И Юнагу протянул Тэхену мужественно широкую ладонь. — Тэхен. — Он ощутил крепкое, освежающее прохладой кожи рукопожатие, и Юнагу улыбнулся, собравшимися у проницательных темных глаз морщинками демонстрируя искренность. — Рад знакомству! — Взаимно, Тэхен. И знаешь… — Он чуть приблизил к нему свое лицо, как будто тщательнее вглядываясь в его черты. — Я понимаю, почему ты взволновал нашего Принца. Красив. Красив настолько, что я легко мог бы признать в тебе воплощение. А судя по тому, как теперь улыбается Арин, еще и чист и красив душой. Убийственное сочетание. — Юнагу отпустил руку Тэхена, свои теперь заведя себе за спину. — И не краснеешь. Значит, осознаешь свою силу. И мне это нравится. — Тэхен модель, и он привык, что на него смотрят с восхищением и с восхищением отзываются. — Юнги улыбался, глядя на деда, который перевел на него хитро прищуренный взгляд. — Это не умаляет его достоинств, внучок. А ты оценил их вторым. После Джина, который на самом деле сразу смог заглянуть чуть глубже точеной стати. А теперь я поприветствую притихшего Тельца, который надеется, что я его не замечу. — Я ждал своей очереди. — И Намджун подошел к Юнагу, расправив плечи. — Приветствую, Древний господин. — Можешь поклониться, но лучше обними деда. Нынче я сентиментален и горазд на нежности. — И Юнагу, широко улыбаясь, расправил руки для объятий. — Пусть мы и виделись с тобой совсем не давно. Когда еще мне удастся пообниматься с Вечностью. — О, скоро здесь будет весь комплект Рыцарей Серебряного плаща, так что… Гук, кстати, прознал, что любящие родители своих чад качают на коленках, так что… — Юнги многозначительно улыбался, наблюдая за тем, как Юнагу медленно отпускал Намджуна, вслушиваясь в слова внука. — Я передам ему, что ты… горазд на нежности. — Гук — слишком здоровый малец для моих стареющих коленок. Но, если он очень захочет, сможет покачать меня. — Юнагу беззаботно пожал плечами, затем взяв Тэхена под локоть, направив куда-то в сторону. — Пойдем. Арин заварила волшебный чай, а если ты не из робкого десятка, я плесну в него немного золотого вина. Для настроения и блеска твоих красивых глаз. Хотя… — Юнагу остановился. — Без Стрельца мы распитие не начнем. Так что, ограничимся чаем. — Затем расправив руку, под которую приглашал Арин. — Милая, как думаешь, прилично заставлять гостя тебе помогать накрывать нам чай? — Я бы сам вызвался. — Ох, как хорошо. А мы не откажемся. — Юнагу обернулся на Юнги и Намджуна. — Не отставайте, детки. А то пропустите что-то интересное. Хотя, самое интересное начнется тогда, когда порог нашего дома переступит сам Серебряный плащ…