— Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях. — Юнги с гордостью открыл дверь, пропуская Джина и Тэхена вперед. — Лучшая спальня вся в вашем распоряжении. Белье в шкафу, кровать застелена, комната прикрыта легкой завесой, так что если захотите ночью похихикать — никого не разбудите.
Юнги улыбался самодовольно, без лишней многозначительности, потому что вся многозначительность теперь была во взгляде Тэхена, который был похож на тигра, находящегося в засаде и уверенного в конечном успехе своего смертоносного прыжка.
— Спокойной ночи. Встретимся за завтраком. — И Юнги очень аккуратно прикрыл за собой дверь, которую затем вновь приоткрыл, просунув в проем голову. — Ключа здесь нет, но можете не беспокоиться — к вам никто не войдет без стука, спроса и прочих нужных формальностей. Если вы на самом деле решите поржать ночью.
И он, наконец, скрылся, тщательно закрыв за собой дверь.
— Эту комнату обычно готовят мне, если я вдруг решу здесь остановиться. — Джин улыбнулся, как будто не замечая настроение Тэхена, во что сложно было поверить. — Для себя не старался, но теперь… — Он прошел к середине просторной спальни и встал рядом с изножьем кровати, подняв вверх пальцы одной руки, которые стали плавно скользить по воздуху, пока Джин прикрыл глаза.
И Тэхен сразу заметил, как под потолком, плавно спускаясь вниз будто бы на невидимой серебряной паутинке, начали зажигаться огни, похожие на земные электрические гирлянды. Серебряные, отбрасывающие волшебно мягкий, убаюкивающий глаза свет, они сразу придали освещенной интимности полумраку, который теперь не торопились нарушать другими, в сравнении с этой красивой магией грубыми светильниками.
— Нравится? — Джин обернулся к Тэхену, который следил за тем, как огни, будто падающие звезды, стали быстро опускаться, рассыпая блестящую и стремительно таящую в воздухе пыль, вовремя растворяясь, чтобы на их месте тут же зажигались новые огни.
— Волшебно. — Тэхен, все еще с восторгом оглядываясь вокруг себя, направился к Джину, который теперь вполне был доволен свершившейся магией. Которая не отняла у него совершенно никаких сил. Потому что это был…какой-то особенный момент, который для него украсила магия без потерь для него самого. — И теперь очень хочется сказать что-то пошлое.
— Пошлое? — Джин удивленно поднял брови, пока Тэхен, волнующе плавно ступая босыми ногами по ковру, не оказался рядом с ним, заворожив своей хищной поступью Джина, который не мог продолжать удивляться.
— Обыденное и распространенное. Вроде… — Тэхен закатил глаза, нарочито глубоко задумавшись. —
Твои глаза сияют ярче звезд, или же
самое красивое, что есть в этой комнате — это ты. Не хочу такое говорить тебе. Это же банальности.
— Но мне все равно было бы приятно. — Джин улыбался, пока Тэхен своими длинными красивыми пальцами стал разглаживать халат на его плечах. — Вот у тебя глаза сейчас на самом деле светятся. И это не пошлость. Ты что, успел хлебнуть с дедом золотого вина?
— Нет. Я до этого хлебнул твоей магии. — Он улыбнулся, пальцами подобравшись к воротнику халата, за который схватился, мягко подтянув Джина к себе. — И до сих пор не могу протрезветь.
Джин медленно и как-то неуместно осторожно положил свои руки на талию Тэхена, подняв подбородок и предоставив в полное пользование свои губы.
— И мне страшно представить… — Его пальцы переместились на шею Джина, щекоча и волнуя, подобравшись к его лицу. — Что со мной будет, когда я хлебну… — Ладони расположились на шее, большие пальцы — на как будто гордо вздернутом подбородке. И Тэхен приблизился к приоткрывшимся от волнения губам. — Тебя.
Чтобы поцеловать. Приласкать своими губами. Мягко, не торопясь, будто у них была вечность в запасе, которой они могли распоряжаться по своему усмотрению. Время вокруг них теперь замерло, остановившись, чтобы полюбоваться их чувствами. Сладкая нежность, теплая, невесомая, и при этом волнующая. Будто бы приглашающая узнать, что может быть дальше. Какие чувственные ласки последуют за этими невинными касаниями, которые перестали быть невинными в тот момент, когда Тэхен отстранился, чтобы посмотреть Джину в глаза. В нем не было магии серебряного света, он не был Древним или Вечным, но под его взглядом невозможно было устоять, сохраняя хладнокровие и спокойствие. Он был тяжелым, будто мощным магнитом маня в бездонную пропасть, в которой можно если не погибнуть, то уж точно потеряться. Раз и навсегда. Джин мог бы потеряться, если бы его пальцы вдруг незаметно не ухватились за пояс халата Тэхена, так же незаметно начав распускать его концы.
Они просто смотрели друг другу в глаза, но от этого взгляда воздух вокруг начал как будто тяжелеть, загущаться невысказанными, но слишком жадно испытываемыми желаниями. Которые стали нетерпеливее, как только пояс мягко и неслышно опустился на пол. Этот момент можно было бы не заметить, если бы Джин, после того, как расправился с поясом, не заскользил пальцами к лацканам воротника, ухватившись за него и начав медленно распахивать ткань. Настолько медленно, будто в любой момент ожидал, что его остановят. Запретят. Или поторопят. Но Тэхен не реагировал, лишь покорно опустив руки, по которым в тот же момент заскользила прохладная ткань, упав на пол.
— Я ждал… — Джин как будто сомневался, что произнести следующим, пока Тэхен ждал, что будет дальше. А Джин просто взялся за пояс своего халата и распустил его уже решительнее, поведя широкими плечами, с которых тут же спустилась ткань, медленно, угрожающе медленно, будто лавина, которая вот-вот готовилась смести все на своем пути. Тэхен не ожидал, что Принц, который до этого отчаянно краснел и волновался, так просто решится. И его решимость как будто дала разрешение Тэхену. — Тебя. Тысячу лет. И я не преувеличиваю, а называю свой возраст.
Его кожа в свете волшебства походила на бархат, лоснящийся роскошью дорогой бархат, которого, будь они на земле, заботливые и осторожные руки дизайнера касались бы только в перчатках. Тэхен, не заботясь о чувствах Джина, который теперь мог все еще стесняться, решившись, но не смирившись до конца, сделал шаг назад. Потому что он обещал хорошенько его рассмотреть, как будто в отместку за то, что тот так долго себя скрывал. Но Джин неожиданно не стал краснеть, зажиматься, лишь увереннее расправив плечи, подставляясь под потемневшие голодные глаза, которые теперь скользили по его телу, не задерживаясь, но постоянно возвращаясь, будто успев позабыть и стремясь освежить в памяти. Просто Джин не решился — Джин захотел. Возможно, устал держать себя в рамках. Возможно, его чувства окончательно расправили крылья. Но Тэхен однажды был прав… Невозможно стесняться, когда на тебя смотрят… так. Как будто ты вода, после смертельно иссушившей тебя изнутри жажды. Или вдруг замаячившее спасение, когда ты успел отчаяться настолько, что жизнь уже приготовилась пронестись перед твоими глазами...
— Тебе нравится?
— Я… — Тэхен впервые за все это время поднял глаза. — Я съем тебя. Тебе придется воплощаться заново. Я серьезно, Джин, это не шутки.
Тэхен так сосредоточенно, исподлобья и длинных ресниц смотрел на него, что Джин… рассмеялся, сократив образовавшееся между ними расстояние, чтобы поцеловать Тэхена, но… Тэхен поцеловал его, крепко двумя руками притянув к себе. Поцеловал без нежности, без мягкости, как будто угрожая, будто этой самой чувственной, ожесточенной угрозой подтверждая свое высказанное вслух намерение. Джин растерялся, не успевая отвечать настойчивому языку, потому что Тэхен уверенно направлял его к кровати, на которую Джин неожиданно резко опустился, и Тэхен, придавив его своим телом, прежде легко подтащив его ближе к изголовью и уложив на подушки, пока Джин цеплялся за него, будто боясь упасть. Тэхен был горячим, напряженным, будто теперь приготовился драться, а не демонстрировать свои чувства, которые теперь, наконец, получили возможность выплеснуться наружу. Чтобы Джина утопить, потому что пылко целующие его губы уже начали забирать у него кислород.
— Я не шутил, Джинни. — Низкий, грохочущий из глубины шепот опалил ухо горячим дыханием.
— Тэтэ… — Джин беспомощно сжал пальцы на плечах Тэхена, пока тот поднялся, чтобы посмотреть на него. И он улыбнулся. Впервые за все это время он улыбнулся, и Джин тут же улыбнулся в ответ, больше к нему прильнув, выгнув шею, бесстрашно подставляясь под припухшие от слишком страстных поцелуев губы.
Но вместо того, чтобы исполнить его желание, Тэхен окончательны выпрямился, усевшись на коленях между разведенный ног Джина, сжимая его бедра. И он продолжил бесстыдно разглядывать, самодовольно улыбаясь, пальцами сдавливая упругую, разогревшуюся кожу. Пальцами, которые затем заскользили выше, скребнув ногтями бедренные косточки, затем крепко ухватившись за талию, большими пальцами успев обрисовать мягко выдающиеся мышцы пресса. У Принца было сильное, упругое тело, но при этом тонкое, по-мужски изящное, манящее бархатом совершенно гладкой кожи. Тэхен, сжав ладони, потянул Джина вверх, и он выгнулся, теперь упираясь в кровать только лопатками. Сильное и при этом гибкое тело, и Тэхен нагнулся, поцеловав его в живот, чуть пониже пупка, в опасной близости от уже твердо стоящего на пути эрекции члена, языком проследовав по белой линии, залегающей между натренированными мышцами пресса. Которые самым волнующим образом сокращались от чувствительности, пока язык, не останавливаясь на груди, проследовал к шее, затем по кадыку, который дернулся, потому что Джин сглотнул, запрокинув голову, и, наконец, язык остановился на открытых губах, а горячие руки Тэхена скользнул к лопаткам Джина, чуть его приподняв. Чтобы целовать. На этот раз нежно, чувственно, медленно, и тело Джина тут же разомлело, растаяло, приплавилось, нетерпеливо подаваясь навстречу, и он сцепил свои ноги на бедрах Тэхена, крепко его обняв.
А потом он, как однажды, попытался завладеть инициативой и оказаться сверху, но… Тэхён улыбнулся прямо в целующие его губы, придавив Джина всем телом. Пока Джин что-то недовольно заурчал.
— Не сегодня. — Тэхен чуть отстранился, чтобы дать возможность Принцу выплеснуть свое негодование.
— Но я тоже хочу! — Он хмурился и дул губы, и Тэхен сразу поверил, что он действительно хотел. И этого было достаточно.
— Сегодня моя очередь, Ваше Высочество. — Тэхен самодовольно улыбнулся. Вздернув бровь, и Джин вдруг укусил его за плечо, ближе к выпирающей ключице. Не болезненно, но ощутимо, и Тэхен вопреки всем ожиданиям, звонко засмеялся, а потом… — Только попробуй применить магию — я встану и уйду.
Это прозвучало настолько убедительно, что Джин даже опешил и даже испугался, увидев в глазах Тэхена решимость исполнить свою угрозу.
— Я не хочу, чтобы ты уходил. — Он сказал это неожиданно тихо, почти прошептав.
— А чего хочет Его Высочество? — Тэхен даже не думал давать себе опору на локтях, продолжая придавливать Джина к кровати, но Джин не собирался жаловаться или выбираться, потому что это было… нужное ощущение. Он чувствовал себя в ловушке, отрезанным от всего внешнего, в безвыходном положении, и он хотел только одного — чтобы так было всегда, или хотя бы как можно дольше.
— Тебя. — Пальцы Джина с плеч скользнули к щекам Тэхена, ласково и нежно, как умел только он, огладив мягкую кожу. — Я… Могу сделать всё, что ты хочешь. Хочу сделать всё, что хочешь ты.
Удивительно, но от уверенного в себе и в своей власти Принца, который составлял главную силу и мощь этого мира не осталось и следа. Он теперь был… Нет, не слабым, в нем и теперь было столько силы, что Тэхен никогда не смог в себе уместить. И именно эта сила позволяла ему теперь быть покорным, уступчивым. Он хотел угодить, но от этого ему хотелось угодить сильнее. В его взгляде было бесконечное доверие, мягкость…
— Чтобы тебе было хорошо. Чтобы… ты захотел остаться. Навсегда.
Он сказал это еле слышно, сбивчиво, будто боясь, что Тэхен это не так поймет или это ему не понравится. Но Тэхен… Наверное, он не мог услышать теперь ничего важнее. Никакое
Я хочу тебя не шло в сравнение с этим тихо и неуверенно озвученным желанием, от которого все внутри в один момент перевернулось. Жажда близости, возбуждение — все это до сих пор было сильным и искало выход наружу, но теперь не хотелось страсти, которой требовал заждавшийся темперамент. И Тэхен…
— Но я боюсь, что…
Неожиданно резко заткнул не закончившие фразу губы Джина поцелуем.
— Что ты сказал?
— Я боюсь, что ты…
И вновь поцелуй, который теперь был жестче планируемого, просто потому что Тэхен теперь слышал то, что слышать не хотел. Потому что он знал, о чем хочет сказать Джин. Потому что он знал, что это чушь. И потом он обязательно об этом скажет, громко и отчетливо, но теперь…
— Неразборчиво. Повтори? — Он опирался на предплечья, оторвавшись от губ, чтобы посмотреть Джину в глаза, замечая, что тот теперь был удивлен.
— Что ты не захочешь…
И теперь Тэхен впился в пухлые губы с особой жестокостью, чувствительно, но не болезненно прикусив нижнюю губу Принца, затем пожалев ее языком, пока Принц, в свою очередь, что-то недовольно урчал.
— Ты не даешь мне сказать! — Он теперь насупился и стал упираться ладонями в плечи Тэхена, чтобы Тэхен, в свою очередь, сразу смог понять, что фокус удался. Точнее, фокус внимания сместился, и с новой повесткой дня он мог легко справиться.
Так же легко, как схватил за тонкие запястья упирающиеся ему в плечи руки и завел их Джину за голову, чуть приподнявшись, чтобы прямым, тяжелым взглядом дать понять серьезность своих намерений.
— Ты собираешься сказать ужасную глупость, Ваше Высочество. Я не могу этого допустить.
И вот теперь та сила, которая до этого притаилась за нежной покорностью, вся была во взгляде Принца, который смотрел на него, не моргая, потемневшим от эмоций взглядом. Он быстро перестал сопротивляться, пытаясь выпутаться из слишком крепкой хватки, потому что Тэхен заботился лишь о его фиксации, а не о том, чтобы не оставить следы, и гордо поднял подбородок.
— Тогда поцелуй меня как следует, потому что меня Юнги в детстве целовал с большей страстью.
Тэхен прекрасно знал эту интонацию, и теперь насмешливо и издевательски низко наклонился к как будто недовольно поджатым губам, которые разумеется сразу приоткрылись, ожидая поцелуй.
— Отвратительный приказной тон. — Тэхен усмехнулся, как будто уже коснувшись губ, и Джин подался к нему навстречу, но Тэхен дернулся, и поцелуй не случился.
— Ты мой рыцарь, а значит… — Джин вновь опустился на подушку, разочарованно выдохнув, затем нахмурившись. — Целуй.
Тэхен перевел спокойные запястья в одну руку, другую чуть сжав на длинной шее, мучительно медленно, горячо касаясь проскользив пальцами к груди, успев подразнить твердый сосок, а уже потом только сжав руку на талии Джина, с непередаваемым удовольствием наблюдая за тем, как он сдерживался, чтобы не дать яркую и однозначную реакцию на эти прикосновения. Сдавшись на короткий рваный выдох тогда, когда рука с талии незаметно, но ощутимо оказалась на его бедре, в момент когда Тэхен чуть подал свои вперед, вжавшись своим членом в член Джина. Который вновь потянулся за поцелуем, волнующим образом выгибаясь навстречу, но вновь получил дразнящий отказ, ощутив на губах лишь горячее дыхание.
— Пожалуйста… — Он зажмурил глаза. — Поцелуй меня. — Глаза открылись, но Тэхен не почувствовал и не заметил в них магию — только чувства и желания, которым стремился потакать. — Тэтэ.
И Тэхен, услышав то, что хотел услышать, пылко припал губами к его… шее. И Джин так недовольно и при этом сдавленно зарычал, что он не мог скрыть свою улыбку, затем все же занявшись поцелуем, о котором так просил Принц. Сразу целуя непримиримо, протолкнув между его плотно и недовольно сжатых губ язык, который по началу не встречал содействия, но Тэхен слишком чувственно и решительно его использовал, чтобы Джин мог продолжать сохранять обиженное самообладание. Вместо этого он стал отвечать, жадно, забрав себе всю инициативу, припомнив и ту, которой его лишали до этого. Он выпутался из хватки Тэхена, чтобы сначала сжать пальцы на его шее, будто давая понять, что остался недоволен его непокорностью до этого, а затем мягко скользнув к плечам, смяв горячую упругую кожу, прильнув, чуть оторвавшись от одеяла, чтобы показать, что готов терпеть это снова и снова…
Им не приходилось так целоваться до этого. Потому что теперь в этом поцелуе было голодное нетерпение, обусловленное желанием близости, которое обречено было исполниться. Потому что они оба теперь хотели этого одинаково. И, возможно, не только они, потому что магия, которую до этого по комнате рассыпал Джин, стала только ярче, волшебнее, и когда Тэхен оторвался от губ, он невольно обратил внимание на то, что мягко отблескивающие серебром огни опустились, окружив их, как будто отделив от всего, что было за пределами их желаний.
— Это… Это точно не сон? — Тэхен смотрел в глаза Джина, которые блестели той же магией, что теперь была повсюду.
И вместо ответа он притянул его к своим губам, до головокружения, до потрескивающего током на поверхности кожи удовольствия целуя. Они руководствовались теперь только чувствами, больше не позволяющими медлить, и усилием воли Тэхен оторвался от припухших губ, из которых тут же вырвался выдох, который на самом деле должен был предназначаться ему. Он поднялся, упираясь в подушку по бокам от головы Джина, как будто желая удостовериться в том, что они могут зайти еще дальше, как будто не мог в это поверить, но очень хотел. И на губах Джина заиграла мягкая улыбка. Он приподнялся на локтях, чтобы мягко коснуться губ Тэхена, потому что он знал его мысли. Без магии.
— Я до сих пор хочу стать твоим и ощутить ту близость, о которой ты мне рассказывал. — Он вновь опустился на подушку, чтобы положить свои теплые нежные руки на щеки Тэхена. — Хочу тебя. Доверяю и хочу. Люблю.
Это… Это был настолько сокровенный момент, что Тэхен совсем растерялся, потеряв дар речи, забыв как дышать. Счастьем тоже можно захлебнуться и умереть, а внутри него теперь было столько счастья, что хорошо было бы закричать, чтобы немного выпустить его из себя, чтобы не разорвало. Но вместо этого Тэхен улыбнулся. Так, как любил Джин. Так, как он теперь собирался улыбаться всю жизнь, потому что лучше уже не могло быть. Хотя… Нет, могло. И Тэхен нетерпеливо припал к шее Джина, уже думая… Нет, мечтая о том, как утопит его в ласке, заскользив губами ниже… Но Джин прервал его, взяв за плечи.
— Хочу сейчас.
— Я… — Тэхен даже растерялся. Опять. Он уселся на колени, недоумевая, удивляясь и... недоумевая.
— Я готов. Не бойся и не сомневайся. —Джин подтянул к себе колени, а потом потянув на себя Тэхена, который, теперь упираясь в кровать, зацепил одну из его ног предплечьем, и теперь эта нога лежала у него на плече. Но восхищаться гибкостью Принца не было времени. — Пожалуйста.
Тэхен на самом деле не знал, что делать и думать. Потому что он уже морально и физически подготовился к тому, чтобы подготовить Джина, прежде чем перейти к главному, успев доставить ему удовольствие, которое только распалит желание, но… Он вспомнил, что у Джина в распоряжении была магия, которая… подготовила его самостоятельно, и как будто чтобы убедиться в этом, он заскользил рукой по члену Джина, который стоял, прижимаясь животу, затем пальцами спустившись к ягодицам, бережно надавив на анус, на самом деле не встретив ожесточенного сопротивления, почувствовав лишь как туго, но при этом мягко разошлись мышцы. А потом рука Джина оказалась на члене Тэхена, который он обхватил только пальцами в районе головки, затем медленно опустившись к основанию. И снова, с любопытством наблюдая за реакцией Тэхена, который… до сих пор не мог отойти от новых обстоятельств их близости.
— Малыш… — Джин улыбнулся, свободной от члена рукой взял Тэхена за щеку, побуждая смотреть на себя, а затем вдруг забавно нахмурился. — Мне не терпится, ну же! А потом мы будем с тобой нежничать до утра и…
Вот теперь Тэхен пришел в себя, и в следующий момент Джин уже почувствовал упирающуюся в него расслабляюще прохладную и влажную, благодаря его собственной магии, головку члена. И он сразу упустил свое игриво капризное настроение, замерев. Не от страха. Он не напрягся, не сжался. Он как будто приготовился к ощущениям, смотря на Тэхена широко раскрытыми глазами.
— Я хочу нежничать с утра… — Тэхен улыбался, чуть приподняв бедра Джина, чувствуя, как головка члена начала медленно, но уверенно проникать через упругое колечко ануса. Туго, тесно, но без какого-либо болезненного натяжения. И… Тэхен шумно выдохнул, ощутив… как будто впервые.
— Оооой…
Джин поднял брови, округлив и глаза, и рот. И Тэхен улыбнулся, не заметив в этом милом проявлении никакой боли или дискомфорта — только удивление. Почти детское, почти непосредственное. И он без сомнений, чувствуя, что член скользит, а не прорывается, стал увереннее проникать внутрь, наконец, уперевшись в бедра Джина, войдя на всю длину.
— Ой? — Тэхен улыбался, с любовью смотря на Джина, который теперь выглядел очень сосредоточенно, смотря ему в глаза.
— Это… близость? — Он чуть подался вперед, и ощутив, как внутри него чувствительно дернулся член, вздрогнул.
— Да. — Тэхен, зная, что теперь нужно было привыкнуть к ощущениям, прежде чем получать удовольствие, удобнее устроил руки по бокам от головы Джина, который продолжал сохранять серьезное, но немного удивленное выражение лица, руками, будто для опоры, обхватив бицепсы Тэхена. — Я буквально в тебе. Между нами теперь нет совсем никакого расстояния. Между нам нет ничего. Лишнего.
Джин прикрыл глаза, а затем игриво улыбнулся.
— Мне нравится. Давай останемся так? — Он открыл глаза, смотря на Тэхена с непосредственной решительностью, и Тэхен улыбнулся, мягко запустив пальцы во взъерошенные волосы на макушке, от приятных ощущений на коже головы заставив Джина прикрыть глаза, подавшись за рукой.
— Давай. — Тэхен готов теперь был потакать любым капризам, но он знал, что то, что он будет делать дальше, будет нравиться Джину еще больше. А Джин тем временем совершенно свыкнувшись с ощущением незнакомой ему до этого заполненности внутри, крепко обнял его за плечи, вытянув шею, чтобы поцеловать.
Расслабленно, сладко, с чрезвычайной нежностью лаская губы Тэхена своими губами. Возможно, он решил, что на этом они закончат и приятнее не будет… Но Тэхен знал, что самое приятное впереди. И теперь он мог удивить Джина, который оторвался от его губ, с надеждой смотря в глаза.
— А тебе… нравится? — Он будто сомневался.
— Очень. — Тэхен улыбнулся, затем чуть сдвинувшись. Чтобы иметь больше опоры. И Джин был так захвачен своим новым положением и губами Тэхена, что не заметил это движение.
И следующее, когда Тэхен медленно увел бедра чуть назад, чтобы затем вновь прижаться к Джину, который продолжал его увлеченно целовать, как будто позабыв о члене внутри себя, который, благодаря бережным, но уверенным движениям Тэхена, пришел в чувствительное шевеление. По крайней мере, для Тэхена, который вновь начал ощущать, как нагревалась кровь.
— Какой же ты сладкий… — Джин, прикрыв глаза, мечтательно улыбался, а затем как-то резко вдохнул, чуть нахмурившись, как будто от неожиданности, и сжав пальцы на плечах Тэхена, который теперь внимательно наблюдал за ним, немного увеличив амплитуду.
— Так… лучше? — Дыхание начало сбиваться вместе с тем, как стал увеличиваться темп, и Джин обнял Тэхена изо всех сил, начав сдавленно подстанывать в такт каждому новому толчку, которые становились чуть резче. Он как будто боялся, что Тэхен остановится, настолько ему нравились новые ощущение. Настолько острыми они были для того, кто никогда до этого даже представить себе не мог, что можно чувствовать... такое.
И Тэхен с жаром припал к его губам, чтобы удостовериться, что Джину на самом деле нравилось и что он теперь мог позволить себе больше. И Джин отвечал на поцелуй вдохновенно, жадно, своими пухлыми губами полностью смяв губы Тэхена, запустив в его волосы пальцы, которыми стал направлять голову, пытаясь сделать поцелуй глубже. Он ощущал его в себе, но теперь отчаянно хотелось больше. Еще ближе, еще глубже, еще… Еще, еще и еще, и в этот момент, и Джин застонал в поцелуй, протяжно, будто бессловно умоляя о чем-то, пока Тэхен стал двигаться жестче, отрывистее, вдавливая Джина в матрас с каждым новым столкновением с его бедрами. На всю длину, глубже, уже почти не вынимая член, лишь торопливее вбиваясь в сжавшееся от удовольствия тело. Им овладело нетерпение. Он… Он как будто думал о том, чтобы сменить позу или что-то такое, чтобы произвести на Джина впечатление, разумеется, но теперь эти мысли выветрились из головы. Была ли это магия или нет, но он чувствовал приближение оргазма вместе с тем, как несдержаннее становился Джин.
Он как будто знал, что могло доставить теперь еще больше удовольствия, подтянув колени еще ближе груди, полностью развернув таз к Тэхену, который, упираясь ладонями в подушку по бокам от его головы, вытянулся в струну, двигаясь… как в последний раз. Как будто от этого зависела его жизнь, и единственное чего он боялся — что он кончит прежде Джина, который больше него заслужил это удовольствие.
— Я… — Джин бессильно стонал, цепляясь за плечи Тэхена. — Умру сейчас…
С его телом действительно творилось что-то… невообразимое. Он сокращался вокруг члена и сжимал его так ожесточенно, что… невыносимо. И Тэхен вжался губами в его плечо, зубами прихватив горячую кожу. Возможно, это получилось не столь нежно, но иначе он бы не смог продержаться еще хоть сколько-нибудь, но Джин не замечал ничего. Он запрокинул голову, выгнув шею и даже перестал издавать какие-то звуки. Тэхен не слышал даже выдохи. Он лишь чувствовал впившиеся в его лопатки ногти. Мгновение. Еще одно. И еще одного мгновения не хватило, потому что Тэхен бессильно рухнул на колени, уткнувшись лбом в подушку, придавив Джина, успев подсунуть руки под его оторвавшиеся от матраса плечи. Чтобы обнимать. Так крепко, как он прижимался к нему до этого. Чтобы выдохнуть. Чтобы насладиться удовольствием, к которому теперь, когда гонка закончилась финишной лентой, начали активно примешиваться нежность и та самая близость, ставшая после оргазма чем-то… еще более необходимым.
А Джин продолжал не подавать признаков жизни, и Тэхен испугался, что он не успел кончить, судорожно, чтобы удостовериться, одну руку просунув между их животов, там где был член Джина… липкий и удовлетворенный. И на лице Тэхена появилась довольная и умиротворенная улыбка.
— Тэ. — Это как будто был не Джин, так глухо и обессиленно теперь звучал, уткнувшись носом в плечо Тэхена, затем потеревшись о него щекой. — Я… почти умер.
— От удовольствия? — Тэхен рукой которая до этого проверяла член Джина, теперь нежно и легко скользил по его бедру, пока Джин прижимался к нему, чуть подрагивая, еще не успев привести в порядок взбесившееся до этого сердце.
— Да. Я… Столько всего ощутил, что… Я устал. Я… очень хочу спать. С тобой. Будешь меня так обнимать?
В его тихом и едва слышном шепоте появился слезливый каприз, который очень хорошо иллюстрировал то, что ему удалось пережить, и Тэхен приподнялся, чтобы посмотреть на него. И Джин нашел в себе силы, чтобы улыбнуться, но… Он на самом деле выглядел уставшим. Вымотанным, покрасневшим и взмокшим настолько, что лоб покрылся испариной, прилепив к себе спутавшиеся черные волосы. Его губы припухли, покраснели, и Тэхен заметил, что нижнюю Джин успел прикусить, возможно, в какой-то момент просто не справляясь с обрушившимися на него ощущениями. И он мягко его поцеловал. И после Джин улыбнулся увереннее.
— Я так тебя люблю… — Это было самое подходящее время, потому что Тэхен не думал прежде чем сказать это. Само вырвалось, потому что не было сил и желания сдерживаться. — Так… Как никого и никогда.
Джин улыбнулся, взяв его за щеки горячими подрагивающими пальцами. Нежно, едва касаясь.
— Знаю. Вижу. — Он смотрел в его потемневшие глаза как бывало до этого пристально, будто пытаясь вглядеться в самую суть, но теперь этот взгляд не волновал. Он, добираясь до сердца, согревал и будто бы обнимал, крепко прижимая к себе, чтобы никому и никогда не отдать.
Тэхену хватило минуты, чтобы они оказались, наконец, под одеялом. И Джин сразу затих, прильнув спиной к груди Тэхена, переплетя их пальцы, одну руку прижав к своим губам. Он уснул. Он уснул так, как однажды ему пообещал Тэхен — вымотанный удовольствием, и Тэхен решил, что не должен отставать. И магия вокруг них уснула, почти полностью погаснув. Вся магия теперь была внутри. Между ними.
* * *
— Так. — Арин очень сосредоточенно колдовала над серебряным подносом, уже успев переодеться и полностью подготовиться к новому дню. Ну, не совсем полностью, потому что просьба Тэхена застала ее за причесыванием, которое она в готовности отложила, просто аккуратно присобрав свои роскошные волосы лентой на затылке. — Думаю, фруктов и сыра будет достаточно. Сладко и питательно. А, у меня еще есть пышные лепешки... ПОложу парочку.
— Спасибо тебе. — Тэхен, на котором теперь был только халат, который он очень тщательно запахнул, чтобы не смутить девушку, и пригладил волосы, даже успев умыться, с благодарностью смотрел на Арин, которая красиво раскладывала на тарелках что-то яркое, что до этого принесла из другой, смежной с кухней, комнаты.
— Пустяки! — Арин махнула рукой, при этом многозначительно улыбаясь. — Хорошо, что ты обратился ко мне, а не решился делать сюрприз самостоятельно. Поэтому вообще никаких проблем. — Затем она повернулась к Тэхену, сосредоточенно сдвинув бровки. — А для тебя что положить? У меня еще есть…
— Ох, мне нравится все то, что там уже лежит! — Тэхен аккуратно взялся за поднос, на который девушка поставила небольшой графин с чем-то явно сладким и пару низких стаканчиков из голубого стекла, которые с графином явно составляли единый ансамбль. — Мы… пропустим завтрак.
— Я понимаю. — Арин погладила Тэхена по плечу, затем хитро улыбнувшись. — И все поймут. Если что-то понадобится — я всегда помогу. Договорились?
— Спасибо. Спасибо тебе большое. — Тэхен улыбнулся изо всей своей искренней благодарности, и Арин улыбнулась в ответ, округлив свои румяные щечки.
— Иди. И передай от нас Его Высочеству доброе утро.
Тэхен кивнул, а потом направился к лестнице, очень тщательно смотря себе под ноги, чтобы не расплескать по полу то великолепие, что они должны были разделить с Джином, который на момент, когда он проснулся, сладко спал. И с этими приятными мыслями, ступени закончились достаточно быстро.
— Оооо…. Это мне?
Тэхен поднял голову, заметив Юнги, который уже переоделся, но оставался немного заспанным, со следами от утреннего умывания по краю его серебряных волос. Он удивленно поднял брови, а потом улыбнулся с теплом.
— Я скажу остальным, что вас с Его Высочеством на завтраке не будет. А вы… — Юнги недолго сомневался, прежде чем задать вопрос. — Вам хорошо… спалось?
Это было любопытство, но очень круто перемешанное с заботой, и Тэхен кивнул.
— Не представляешь, как.
— Тогда чего со мной стоишь болтаешь?! — Он забавно нахмурился, затем повернувшись и направившись по коридору к нужной Тэхену двери, которую приоткрыл. — Ныряй. А я пойду, пожалуй, в таком случае почешусь... к деду.
Юнги как будто обреченно вздохнул, а потом задорно подмигнул Тэхену, закрыв за ним дверь. И Тэхен сразу заметил, что Джин до сих пор спал. Он аккуратно оставил поднос на каменном подоконнике, а сам направился к кровати.
— Вставай, соня. — Он присел напротив сопящей головы Джина, который самым невинным образом подложил ладошку под свою горячую и припухшую щечку. Тэхен не стал отказывать себе в удовольствии погладить его. Сначала по волосам, а затем по другой щеке…
— Я такой счастливый… — Джин слегка хрипел и не торопился открывать глаза, схватив Тэхена за руку и прижав к своей груди. — Ты не знаешь.
И чтобы убедиться, что Тэхен на самом деле не имел понятия, он открыл заспанные глаза, в которых еще блестели сны. Пока на губах появилась довольная и до дрожи в коленях, на которых Тэхен сидел, очаровательная мягкая улыбка.
— Я принес тебе завтрак в постель. На земле так всегда делают, когда… Когда хотят порадовать свою любовь. — Тэхен наблюдал, как Джин начал на глазах сосредотачиваться и удивляться.
— После… близости? — Прозвучало почти сакрально, и Тэхен улыбнулся, аккуратно выдернув свою руку, поднявшись, пока Джин наблюдал за ним.
— И после близости тоже. Приподнимись чуть-чуть.
Джин поднялся, а Тэхен начал сгребать за его спину подушки, чтобы ему было удобнее и комфортнее завтракать. Сам Тэхен, взяв поднос с окна, положил его потом себе на колени, устроившись рядом с Джином.
— Арин накрыла всё, что ты любишь. И теперь просто тыкни пальчиком, открой ротик и… — Тэхен с любопытством оглядывал тарелку, пока Джин смотрел на него как-то слишком серьезно.
— Тэтэ. — Он даже чуть насупился. — Я так сильно тебя люблю, что готов пойти кричать об этом на улицу.
— Тогда тебе стоит еще покричать о том, как я тебя люблю. — Тэхен аккуратно перевесился через поднос, пальцам на шее подтянув к себе Джина. — Это была лучшая ночь в моей жизни. Благодаря тебе.
— И в моей. — Джин смущенно, но очень счастливо улыбался. — Благодаря тебе.
— Забавно… — Тэхен задумчиво посмотрел мимо Джина, не глядя взяв с тарелки сочную виноградину, которую поднес к губам своего Принца. — Я хотел написать сказку, а сам в ней оказался.
Он жевал, сосредоточенно и даже задумчиво, а потом хитро улыбнулся.
— Ну, это еще не сказка. — Джин, в голове которого внезапно возник гениальный замысел, сам потянулся к тарелке, взяв ломтик яблочка. — А вот когда ты оседлаешь дракона, поднявшись над облаками…. Вот тогда, пожалуй…
— Что? — Тэхен широко распахнул глаза, почувствовав, как внутри беспомощно затрепыхалось сердце.
— Я приглашаю тебя на… длительную прогулку. И мы… — Его глаза самым волшебным образом сверкнули. — Возьмем с собой Атласа.
* * *
— Гук, ты увязался за мной только для того, чтобы полюбопытствовать?
Чонгук нахмурился, крепко взяв Чимина под локоть.
— У меня слишком хорошее настроение, чтобы сидеть в четырех стенах, а развлечь меня никто не сможет. Хоби с Джуном занимаются делом, Джин с Тэхеном собираются в путешествие, и я не понимаю, зачем им Атлас, если они и так... до предела окрылены своей любовью... — Чонгук мечтательно заулыбался, затем серьезно нахмурившись в сторону Чимина, который лишь закатывал глаза. — Вообще, я волнуюсь. Юнги запретил с тобой говорить об этом, но… Я волнуюсь! И да, мне любопытно! И да, я хочу, чтобы ты был счастлив так же, как мы! Что в этом плохого?
Услышав столько неприкрытой искренности и раздражения, Чимин остановился, приблизив свое лицо к лицу Водолея, который гордо задрал подбородок.
— Чтобы ты не смог заглянуть мне в глаза.
— Да пошел ты. — Чимин засмеялся, затем вновь потянув самодовольно улыбающегося Чонгука по цветущим улицам. — Я ценю твое отношение. Но подумай сам… Вряд ли Джин захочет расходовать благословение на меня, при том, что у него есть Тэхен. И я его пойму. И не осужу.
— Ты всерьез думаешь, что после данного обещания Принц отступится от своих слов? Он никогда не пожертвует твоим счастьем ради своего, ты это прекрасно знаешь. Плюс к тому, Тэхен полюбился всей магии этого мира, и я уверен, что она найдет здесь для него бессмертное местечко, без участия Джина, который потом осчастливит тебя. — Чонгук хмыкнул, и Чимин задумчиво посмотрел на него.
— Резонно. Но в любом случае я пока никого не нашел и, более того, даже не искал. И не собираюсь. — Чимин хмыкнул.
— Слушай, а кого ты хочешь? Парня или девчонку? — Вот теперь в заговорщицки звенящей интонации Чонгука было только любопытство.
— Мне все равно. Я не знаю, что выберет мое сердце. — Теперь пришла очередь Чимина ухмыляться. — Но мне кажется, ты не понимаешь, насколько это сложно. У каждого Живого, за редким исключением, за спиной есть семья, которая будет требовать от него наследника. Выбери я парня — здесь все понятно. Выбери девчонку… Здесь тоже все понятно. И бездетно. А среди Древних… — Чимин задумчиво закатил глаза. — Кажется, я успел посмотреть всех.
— Ты шутишь? Любой Живой вместе со всем своим семейством будет верещать от восторга и мысли, что удастся породниться с Вечностью. С ВЕЧНОСТЬЮ, ЧИМИН! Так что, это глупости. — Он даже махнул рукой. — Когда мы уже придем?
— Что, устал? — Чимин очень хитро улыбался. — Еще пару переулков, потом свернем на дорогу и пойдем вдоль…
— Ты шутишь?! — Чонгук даже остановился. — Нельзя было…
— Проходи. — И Чимин остановил его напротив деревянной двери, украшенной красивой кованой вывеской.
— Ой-ой-ой, шутник. — Чонгук качал головой, теперь кривляясь, не спеша проходить в дверь, в которую Чимину его пришлось пихнуть. — Никакого воспитания. Скажу Юнги, что…
— Добрый день. — Чимин сразу подошел к богатому прилавку, встретив за ним уже наверняка знакомого ему хозяина и продавца. — Клубника?
Он заговорщицки повел бровями, и хозяин лавки широко улыбнулся, кивнув.
— Добрый день, господин. Только сегодня выгрузили — лучший урожай! Сейчас я позову Живого, который с вами уладит все вопросы. — И он повернулся в сторону ведущей в подсобку двери. — Хёндэ, иди сюда! Пришли за твоей клубникой.
И хозяин вновь повернулся к Чимину, заискивающе, но при этом все-таки не приторно улыбаясь. А через пару мгновений за прилавком появился молодой человек, который остановился напротив Чимина, не успев его рассмотреть, но сразу поклонившись.
— Что желаете, господин?
Чимин теперь смотрел на парня так внимательно, что тот очень быстро начал смущаться. Убранные под черный платок (который слишком контрастно выдавал темные тени на лице, явно связанные с недосыпом) волосы, как будто он был моряком или очень чернорабочим, отчаянно экономившим на воде. Высокий чистый лоб, густые, пшеничного цвета брови с высоким изломом, очень мужественно нависающие над узкими миндалевидными глазами цвета… золотого вина. И длинные, загнутые и дотягивающиеся до бровей ресницы, которые в следующий момент опустились, вместе с позолоченным взглядом. Прямой нос, мягкая линия скул и узкие губы, которые теперь были напряженно поджаты. Длинная тонкая шея, кадык…
— Я пойду к пекарю — поищу к обеду что-то… сладкое. — Чонгук, который теперь отвратительно самодовольно и многозначительно улыбался, заметив пристальный взгляд Чимина и привлекательность молодого человека, который привлек его внимание, похлопал своего брата по плечу, затем чуть поклонившись хозяину лавки, после выскользнув на улицу.
— Мне нужна клубника. — Чимин говорил медленно, делая акцент на каждом слове, до сих пор взглядом пытаясь запечатлеть каждую черту удивительно красивого для Живого лица. Настолько красивого, гармоничного и привлекательного, что… Пожалуй, с ним Чимин мог сравнить только Принца Серебряного плаща, что в этом случае даже не выглядело как кощунство.
— Сколько, господин? — Парень, которого кажется звали Хендэ, не поднимал свой взгляд, смотря на монументальный деревянный прилавок, затем достав из-под него какую-то книгу и положив ее перед собой.
Тонкие запястья, узкие ладони, тонкие пальцы с коротко постриженными и чистыми ногтями… У него были нежные руки, нежные в том плане, что не подходили работяге и труженику. По крайней мере, он трудился явно не в земле.
— Столько, чтобы хватило.
Хёндэ поднял свой взгляд, в котором теперь явно что-то блестело, затем вновь его опустив и тяжело сглотнув. Он волновался, но Чимину не было совестно. Ему было… любопытно.
— Могу отдать всю. А именно семь ящиков в десять рядов по пятнадцать ягод. Только отборная клубника.
— Выращенная твоими руками? — Чимин приподнял подбородок, продолжая нарочно бесстыдно разглядывать молодого человека, щеки которого уже зарделись от смущения.
— Собранная моими руками, господин. Так сколько вы желаете приобрести? — Его приятно журчащий голос теперь подрагивал, а аккуратный кадык не переставал дергаться. Наверное, Чимину стоило прекратить свои бесстыжие гляделки, но… Он не мог удержаться.
— Цена? — Чимин заметил, как хозяин уже их покинул, отойдя в другую сторону и общаясь теперь с другим покупателем, который проник в лавку незаметно.
— Двести монет. Или двадцать золотых. — Хёндэ рвано вдохнул, взявшись за карандаш, как будто приготовившись принимать заказ или пытаясь спастись.
— Два. Я возьму два ящика, которые попрошу доставить в замок.
И на этих словах Хёндэ вновь поднял на него взгляд. Только в нем было странное волнение. Как будто с примесью страха, который не мог уйти от Чимина. И от его недоумения.
— В замок? Вы… — Он запнулся, нервно потерев пальцами губы, от чего они тут же покраснели и даже чуть припухли. — Пятьдесят золотых.
Он начал что-то записывать, пока Чимин в удивлении поднял брови, затем, правда, потянувшись к своему кошельку. Он должен был сорок монет, но… В принципе, он мог позволить себе быть щедрым, и теперь доставал по десять монет, которые складывал в аккуратные столбики прямо перед Хёндэ, который продолжал что-то писать… Слишком много информации.
— Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок. — Чимин остановился. — Можно твою руку?
Хёндэ явно был поглощен какими-то своими мыслями, бездумно протянув свободную ладонь, на которой сначала почувствовал чужие пальцы, заставившие его резко поднять голову, а потом стопку холодных золотых монет.
— Эти твои. — Чимин взял пальцы раскрытой в его руке ладони второй рукой, и… Он остановил свое движение. Свет. Он увидел, как золото в руке стало переливаться, будто… будто кто-то его чем-то осветил. Но источника света не было, и… Показалось? А молодой человек слишком быстро одернул руку, прежде чем Чимин смог сконцентрироваться на возникшем внутри странном чувстве и подумать над тем, что увидел. Осталось только непонятное, сразу пробравшееся куда-то глубоко внутрь волнение, но вряд ли это была любовь с первого взгляда…
— Я не возьму. Прошу меня простить, господин. Я не хотел вас обмануть. Это моя оплошность — я не слишком опытен и ошибся. — Он теперь очень быстро тараторил, уведя глаза в сторону. — Надеюсь, вы…
— Возьми. Я не злюсь. Я… — Чимин, который теперь пытался понять, показалось ему или не показалось, оперся на прилавок и очень бесцеремонно, о чем не мог теперь подумать, взял Хёндэ за подбородок, побуждая его посмотреть на себя. Чтобы посмотреть в его глаза и самостоятельно узнать правду.
Но вместо этого в них он неожиданно увидел решительное раздражение, и Хёндэ резко дернул головой, недовольно скривив губы.
— Всего доброго. Клубника будет доставлена… в срок. — И он, громко захлопнув книгу, поклонился, скрывшись в подсобке.
Хёндэ, как только вышел и спасся, сразу уселся на деревянный пол, пытаясь унять свое сердце. Которое выпрыгивало из груди и путало и без того путанные мысли. Он не знал, о чем думать сначала. Это явно был Вечный. Уверенность, сила — в его взгляде было слишком много власти, плюс этот ток, который пробрал его от прикосновения. Очевидно, это была реакцию на магию. Наверное, его Золото не ожидало ощутить на себе Серебро. Черт. Он схватился за голову двумя руками. В замок. Ему нельзя в замок. А хозяин явно поручит это ему, потому что именно Хёндэ лично ответственен за эти чертовы ягоды. А вдруг он приведет с собой Тьму? Это было невыносимо.
— Что мне делать?! — Он прошептал это вслух отчаянно, теперь только отчетливо вспомнив молодого человека, который так бесстыдно его разглядывал.
Он был такого же роста, примерно той же комплекции, но от него за версту веяло силой, уверенной мужественностью, и это несмотря на его пухлые губы и… У него ведь тоже были маленькие ручки. Но почему-то Хёндэ теперь представилась в этой маленькой ручке шпага, которой он уверенно разил Тени или… Хёндэ поднял голову, посмотрев прямо перед собой. Это не его мысль. Это… Шпага, которой разит Тени? Он…
—
…. По пути судьбы… Не оглядывайся на...
Голос внутри был спокоен. Это магия подстроила то, что у него заблестели ладони. Разумеется! Значит, она стремилась, чтобы ее обнаружили. Значит… Значит, этот неведомый господин, возможно, мог ему помочь… А если он не Вечный? Может он просто… конюх, которого кухарка послала в лавку за десертом для господ? А… Не похож он на конюха, черт бы его побрал! Не ходят конюхи в расшитых шелком рубашках! Хёндэ покачал головой, затем несознательно поднеся к губам палец, который нервно стал грызть, затем, одумавшись, себя одернул. Ему нужен совет. Ему нужно спросить. Ему нужны ответы! В голове вновь возник образ того моряка, что таращился на него в ночи. А вдруг именно в нем была тьма? А вдруг… вдруг он просто спал с закрытыми глазами? Он не видел его после этого, и когда они сошли на берег, он, кажется, остался на палубе и вообще не подавал никаких признаков интереса в его сторону... А вдруг… И Хёндэ похолодел. Вдруг Тьма уже была в нем? Пряталась, таилась… Или… Он вновь ощутил, как отчаяние холодной водой обдало его позвоночник, заморозив всю ту ничтожную решимость, что была в нем до этого. Он ничего не знал. Ни-че-го. Ничтожество. Как будто в кромешной темноте он брел теперь, только выставив перед собой руки. И в любой момент он мог свалиться в яму и умереть, или эти самые руки сломать о непреодолимое препятствие. Сломать себе шею, выбить из головы совершенно бесполезные мозги. Почему ему никто не может помочь? Почему… И Хёндэ уронил на колени голову, поджав руками пятки, успев смахнуть без спроса скатившуюся слезу.
В нем был характер. В нем была сила. Ну не могла не быть! Просто… Просто их нужно найти и перестать прятать. Он похож на своего отца. А отец был… Сильнее всех. Сильнее всякой тьмы. Он весь в отца. И теперь, наконец, пришло время повзрослеть. И на этой решительной мысли невнятная речь внутри зажурчала пригретым светом ручейком. Магия его утешала. И слезы вдруг сами собой высохли. Отец будет им гордиться. Хёндэ сглотнул, вдруг поняв, что всё меньше верил в это.
— Открой ротик — ты слишком бледный. — Чонгук, который успел что-то прикупить, теперь протягивал Чимину, только вышедшему из лавки, какое-то печенье, которое он в задумчивости тут же начал жевать. — Как все прошло? Ты познакомился с ним? Ох, я видел как ты на него смотрел… Красивый. Такой красивый… Ну, не такой как Хоби, но все же…
— Это странно, да? — Чимин, быстро дожевав, поднял на Чонгука слишком задумчивый взгляд, пока Чонгук, почему-то заглядывал ему в рот. — Мне кажется… Я что-то почувствовал.
— Любовь! Хватило одного только взгляда... — Чонгук как будто сочувственно улыбнулся, затем похлопав Чимина по плечу. — На еще одну печенюшку, маленький.
— Ты идиот, понял? — Чимин взял печенье, решительно и непримиримо засунув его в рот. — Причем здесь любовь?! Он… Не бывает таких Живых.
— Сам идиот. — Чонгук, однако, кажется не обиделся. — А это главный признак влюбленности. Видишь, ты уже считаешь его уникальным. А теперь улыбнись и покажи язык.
— Дважды идиот. Отвали от меня! — Чимин отмахнулся от Чонгука, который теперь самодовольно улыбался.
— Но шутки у меня, конечно, остроумные. — Он еще более самодовольно улыбнулся. — Надо будет накормить Юнги. Но сначала проводить в драконье путешествие наших влюбленных, потом я попробую уговорить на драконье путешествие Хоби, который должен вернуться к вечеру, хотя… Может, лучше остаться и посмотреть на тебя, как ты будешь ждать этого милого мальчика, с…
Чимин уже не слушал Чонгука, потому что теперь в его голове было очень много мыслей, которые он должен был отделить друг от друга и обмозговать. Что могли значит его ощущения, от которых он никак не мог отделаться? Два варианта. Либо перед ним была магия, либо же… перед ним был тот, кто нужен его магии. И так как первый вариант представлялся собой почти нереальным, потому что сложно было представить Древнего на побегушках, второй… Это было странно. Слишком странно для обычного утра.
