* * *
— И это еще здесь наложено заклятие сжатия — так ступенек было бы еще больше. — Намджун шел уже не так бодро, как несколько десятков пролетов назад, и теперь первозданную силу тела и духа сохранил только Чонгук, который шел впереди всех. — У нас на земле для такого дела есть лифт. — Тэхен, который пытался сохранять дыхание, но оно продолжало беспорядочно выплескиваться из его легких, взялся за идущего рядом Чимина, который был не так плох, но явно не испытывал радости от этого восхождения. И он повернулся к Принцу. — Ваше Высочество, нам нужен лифт! Обсудите это с Тэхеном, пока будете наслаждаться облаками. — Затем он повернулся к Тэхену. — Боишься? Не бойся. Лететь на Атласе — это как идти по воздуху. Он движется так плавно, что ты не захочешь с него слезать. Вот моя Искра постоянно виляет и иногда даже начинает охотиться на зазевавшихся птиц. С темпераментом девочка — вся в меня! — И он гордо выпятил грудь, позволив чуть забыть волнение и улыбнуться. — А Атлас — весь в Принца. Так что, как я уже говорил, тебе… не захочется с него слезать. Сказав это, Чимин как будто раскаялся, теперь только услышав скрытый подтекст, а затем приложи палец к губам, давая знак Тэхену, что это уточнение к описанию волшебного дракона было тайной, и Тэхен улыбнулся шире. А спустя какое-то время они, наконец, достигли уже знакомой Тэхену каменной площадки, на которой уже величественно расположился мерцающий волшебным совершенством дракон, который фырчал и выпускал из широких ноздрей пар, пока вокруг него крутились Живые, готовя его к полету. Джин подошел к нему, и прежде чем коснуться, повел в воздухе пальцами, что-то прошептав, при этом склонив голову. И дракон как будто приветственно заурчал, неловко потоптавшись на мощных лапах. — Тише, мальчик. Сегодня разомнешься. — Джин положил руку на укрытую чешуей мощную шею. — Какой же он… — Хосок с восторгом смотрел на волшебное животное. — Если мы воплощение волшебства, то он олицетворение. Волшебства и совершенства. — Согласен. — Чонгук обнял Хосока за плечо, посмотрев на Намджуна и Чимина, которые теперь стояли с ним в одну линию, молча также согласившись. — Я сяду первым, а ты передо мной. Будешь держаться за поводья, хотя они здесь выполняют чисто символическую роль, потому что дракон всегда сам знает, куда направляется и ему не нужны подсказки. — Джин говорил вкрадчиво, наблюдая за Тэхеном, который только бездумно кивал, оглядывая дракона и теперь не веря тому, что он… полетит. — И не бойся — ты не упадешь. — Я боюсь только, что умру от восторга. — Тэхен взволнованно выдохнул. — Ты не представляешь, какая это мечта и… Оооох…. Он выдохнул еще протяжнее, и Джин засмеялся, прижав его к себе, несколько раз проведя по его спине рукой, затем наклонившись к уху. — Уберем волнение и неверие собственному счастью — оставим только восторг. — Он поцеловал его в щеку, затем повернувшись к рыцарям. — Не скучайте, друзья. И… — Джин в миг стал серьезным. — Берегите себя. Пока я не могу вас беречь. — Ай, ну вы как будто на войну их отправляете, ей богу. — Чимин закатил глаза. — Вернутся в целости и сохранности, а Гук даже голодным, пока мы с Джунгом моргнуть не успеем. Я успею, а он нет. — И Чимин повернулся к Скорпиону, Тельцу и Водолею. — Учтите, я без вас ужинать не сяду. Так что думайте об этом, если не хотите, чтобы ваш брат умер с голоду. И от тоски. Хосок, дотянувшись из-за спину Чонгука, ободряюще сжал его плечо, получив благодарный взгляд, который затем, правда закатился, когда Чонгук что-то ему нашептал. А Атлас тем временем расправил одно крыло, подставляя его Джину, чтобы ему было проще забраться на его спину, украшенную теперь подобием седла, потому что применять к такому величественному созданию такое определение напрямую… Было даже как-то... невозможно. — Так. — Джин удобно устроился, затем протянув руку Тэхену. — Давай, Тэтэ. Тэхен кивнул, обернувшись к рыцарям, и, поддавшись порыву, быстро метнулся к ним, по очереди обняв. — Да не волнуйся ты так. — Намджун сочувственно улыбался. — Даже я из седла не выпал ни разу, а что говорить о тебе, сильном и ловком. — Спасибо. — Тэхен благодарно улыбнулся, нервно выдохнув, а затем вновь вернулся к дракону, который помимо крыла, будто чувствуя, что Тэхен был новичком, подставил еще и лапу, для большей опоры. И Тэхен, не без помощи, наконец, оказался на своем месте, между ног Джина, к которому теперь прижимался спиной, чувствуя себя… как дома. — Так, теперь берись за поводья и держись. А я буду держаться за тебя. — И его руки сцепились на животе Тэхена, в то время как Тэхен послушно выполнил его указание. И Атлас начал топтаться на месте, поднявшись на четырех лапах. Все, находящиеся на площадке, тут же прижались к противоположной от дракона стене, чтобы не помешать ему. Он не брал разгон, но все же сделал несколько грузных шагов назад, тяжелой, но стремительно уверенной поступью затем направившись к краю. И он просто сошел с каменного выступа, начав проваливаться вниз. В ушах Тэхена засвистел воздух, как только большие крылья сделали взмах. И мощное тело дракона тут же выровнялось. Еще взмах. Он поднялся, царапнув животом облака. Еще один уверенный взмах, и он расправил крылья, теперь как будто пытаясь впечатлить своих седоков. Они парили, и Тэхен чувствовал, как все внутри замерло. От восторга. Отчаянно хотелось во все расправившиеся в один момент легкие закричать, но он боялся напугать дракона. И Джина, который прижимал его к себе. Держал его, и Тэхен отпустил поводья, расправив руки и прикрыв глаза, чувствуя как от высоты начало закладывать уши. Сказка. Волшебный дракон, от которого не пришлось спасать прекрасного Принца, успевшего с ним подружиться, и рыцарь, без страха и упрека, который теперь чувствовал себя ребенком, лишенным сомнений и мыслей, полагающимся только на чувства и эмоции. Которые теперь плескались через край. Сказка. И чистый восторг. Который к концу этого путешествия рисковал достигнуть невозможного предела.* * *
Почему вообще Хёндэ решил, что вновь встретится с этим господином, которого, как сказал хозяин лавки, звали Чимин... Он не представился, как Вечный или Древний, а то, что у него много денег… Может, он успешный торгаш, который занимается поставками чего-то ко двору? Отсюда и рубашка дорогая. Подумаешь, сила у него и власть и… Хёндэ показалось. Он просто слишком волновался и смущался. Потому что этот… Чимин глазел на него бесстыже! Невоспитанный. Пусть и… Нет, просто невоспитанный! И Хёндэ покрепче ухватился за оснащенные для транспортировки во дворец ягоды, несколько раз быстро оглядевшись по сторонам. Ничего подозрительного. На него никто не обращал внимания. Свет еще не успел померкнуть. И он вновь повторить заученные магией слова. Кажется, его это умиротворяло. Может, это было заклинание для душевного спокойствия? И как будто услышав его мысль, магия вновь зажурчала внутри спокойным шепотом. Как же он хотел понимать, о чем она говорила! Хёндэ не заметил, как перед ним начали вырисовываться очертания замка, пока вымощенная под ногами обычными каменными плитками дорога не сменилась торжественной брусчаткой. Он не мог отвести глаза от утопающих в зелени башен и серебристо-серых каменных стен, которые так живописно скрывались среди мощных стволов и изумрудных крон. Он как будто был заброшен, судя по относительной неухоженности прилегающей к нему территории, но при этом даже издалека производил впечатление жилища кого-то безмерно доброго. У него было свое настроение, своя аура, на которую никто не мог посягнуть с недобрыми намерениями. Именно поэтому у замка не было как такового ограждения — Живые боялись и испытывали священный трепет, зная, что в замке живет Магия, а Древние могли явиться туда по приглашению, без надобности нарушать закон. Хотя, не было особого закона. Уважение к магии — это то, что все Живые впитывали с молоком матери. Потому что именно магия обеспечивала их жизнь и заботилась об их благосостоянии. Принц заботился. И от мысли о Принце внутри Хёндэ вновь посветлело. Он знал, что любил его. Как отца, как брата, как покровителя, и это было настолько глубокое чувство, что ему нельзя было найти начало. И это чувство стало очевидным только тогда, когда в нем поселилась магия. Это магия любила Принца. А теперь любил и Хёндэ. И он ни за что не причинит ему вреда, а наоборот — сделает все, что сможет, если вообще что-то когда-то сможет, чтобы защитить от беды. — Добрый вечер. Я принес клубнику. — Хёндэ сам подошел к небольшому конвою, который обхаживал территорию, состоящему из двух солдат, которые приветливо ему улыбнулись и, увидев коробки, кивнули. Вот что значит Серебряная магия… Даже солдаты внушают не страх, а желание подружиться. — Пройдите прямо. Мимо большой каменной арки — направо. Там будет дверь. Вас там встретят и проведут на кухню. — Большое спасибо! — Хёндэ еще раз улыбнулся, и уверенно зашагал, быстро вступив на узкую, утопающую в свежей хрустящей траве каменную дорожку, теперь стараясь наступать на камешки, минуя залегающие между ними и заполненные землей швы. Это было забавно и очень отвлекало. От всего. И Хёндэ не заметил, когда достиг оговоренной до этого каменной арки, которая была увита каким-то волшебным цветущим растением, даже издалека источавшим медовый запах. Это был вход в сад. И он быстро заметил дверь. Наверное, это была та самая… Если ему нужно было… Налево. И на этой мысли магия внутри как будто подтвердила его догадку, повторив Налево. Правда, дверь слишком масштабна для кухни, но… Кто вообще Хёндэ такой, чтобы судить тех, кто строил этот замок? Да какую захотели дверь, такую и сделали! И как же дивно здесь пахло… Воздух сам просился в легкие, и Хёндэ вдохнул полной грудью. Он бы мог остаться здесь навсегда, приютившись у какого-нибудь раскидистого дерева, питаясь росой. Как же хорошо... Он был настолько увлечен, что не заметил Чимина, который как раз в это время сидел на траве среди пышного цветущего серебром кустарника, играясь с Джунгом, который, кажется, совершенно не переживал отсутствие своего хозяина. А еще его явно не волновал незнакомец, запах которого он точно должен был почувствовать. Наверное, слишком мягкое воспитание, но Чимин, заметив Хёндэ, решил не предавать этому большого значения. А Хёндэ аккуратно открыл дверь, сразу попав в просторный зал. Не кухня. А что если он наткнется на того самого Чимина?! Черт, ему бы просто встретить слугу и отдать ему коробки… Здесь есть слуги? А может позвать? Но так… — Клубника? — Женский голос раздался из-за спины, и Хёндэ подскочил, чуть не рассыпав эту самую клубнику по каменному полу. — Извини, милый. Давай сюда. Женщина, с заплетенными и спрятанными под косынку косами, очень дружелюбно и даже как будто извиняясь улыбалась, и Хёндэ криво улыбнулся в ответ, поклонившись. — Я пошел? — Он двинул в направление двери. — Если получил плату, да. Спасибо. Его Высочество будет очень рад. — Женщина аккуратно заглянула в коробку, так же аккуратно сунув в нее свой нос, втянув воздух. — Вот это аромат… Ох, была бы я не такой ответственной… И она, еще раз кивнув Хёндэ, направилась куда-то, пока Хёндэ, теперь почти крадучись, вышел за дверь. Ему нужно найти дорогу обратно. Которую он, кажется, помнил, почти уверенно вступив на траву, быстро обнаружив каменную дорожку. Это было легко. И он не успел как следует выдохнуть, прежде чем... — Уже уходишь? Он против воли остановился, услышав знакомый голос, который над ним как будто издевался, раздавшись именно в тот момент, когда Хёндэ почти почувствовал себя спасшимся. — Я хотел бы извиниться за то, что смутил тебя в лавке. — Господи, я за все тебя простил, только дай мне уйти… И Хёндэ теперь не чувствовал тела, которое смертельно напряглось. — Прости. Я был груб. — Хёндэ поднял глаза, до этого заметив приблизившиеся ноги и услышав в голосе снисходительную мягкость. — Я не хотел тебя обидеть. И деньги дал не потому, что… Что такое? Хёндэ обомлел, почувствовав, как ослабли колени. Он смотрел на Чимина широко раскрытыми глазами. Черный язык, которым Чимин быстро провел по губам… Хёндэ парализовало. — Эй, ты что-то увидел? — Чимин теперь смотрел на него с сомнением, протянув руку к плечу молодого человека, чтобы как-то его поддержать, но он отшатнулся от него как от прокаженного. — Я же извинился! — Что… что ты здесь делаешь? — Умнее бы было спросить кто ты, но Хёндэ догадался об этом слишком поздно. Он теперь не соображал, потому что даже глупые мысли в голове теперь заглушались биением его собственного сердца. В ушах. Но это пока. Пока сердце не упало в пятки, уже приготовившись к смертельному прыжку. — Я здесь живу вообще-то. — Чимин скрестил на груди руки, а у Хёндэ сильнее заложило уши. Вот почему он все это время не видел Тьму. Она… Она завладела кем-то из замка. Так близко подобралась к Принцу, который… Он был в опасности. Но ведь он должен знать, что… А вдруг о черном языке знал только Хёндэ?! Он… Что делать… Что делать…. Что делать!! Надо вывести Тьму. Он должен убедиться. Но как? В чем он может убедиться, если ни черта не знает?! Но... Тьме об этом знать необязательно. — Я догадался. Я сразу догадался, только увидев тебя. — Хёндэ неожиданно нашел в себе решимость. — И я… Я обязательно найду способ, как предупредить Принца! У тебя ничего не получится! Что, не получилось овладеть мной, и ты… — Что ты несешь? — Чимин перестал что либо понимать, теперь лишь с сомнением наблюдая за какой-то слишком отчаянной решимостью Хёндэ, который до этого только краснел. Он и теперь краснел, но от напряжения. От которого, возможно, теперь вполне реально могло остановиться его сердце. — Ты болен? Хёндэ нужно бежать. Но до этого ему нужно выиграть время. Вряд ли Тьма теперь покинет это тело — слишком удобно пригрелась, а если она тело покинет — тело умрет, судя по тому, что уже видел Хёндэ, а это, в свою очередь, сразу вызовет подозрения. Значит, Тьма будет пытаться остановить его только с помощью физической силы того, в ком поселилась. Наверное… Ну, скорее всего. Нужно действовать хитро. Нужно просто выиграть немного времени. И Хёндэ быстро огляделся, пытаясь прикинуть, где находился выход. — Да. — Он схватился за лоб, опустив голову. — Мне… нехорошо. Я… — Какой ты актер, Хёндэ? Мужик явно так себе, но может в тебе есть скрытые таланты? — Я что-то наговорил вам, да? Извините… Я… Звучал он убедительно, и Чимин тут же сделал шаг ему навстречу, взяв за плечи, теперь с беспокойством вглядываясь в его побелевшее лицо. — Я не сдамся! — И Хёндэ, вложив в движение всю силу, всю свою решимость и мужество, в котором продолжал сомневаться, но все же... приложился коленом к паху теперь наверняка обманчиво сочувствующего ему Чимина, точнее... Тьмы. И Тьма, утробно зарычав, тут же согнулась пополам. Бежать! Хёндэ с места рванул с почти невозможной скоростью, но вдруг… Кустарник перед ним занялся огнем, который свирепо разгорался, преграждая ему путь. Он попытался изменить направление, но пламя поворачивалось вместе с ним, угрожающе трескаясь в воздухе раскаленными языками, каждое мгновение вспыхивая с новой силой, терзающими глаза яркими всполохами поднимаясь все вышел, теперь как будто пытаясь достать до неба. Хёндэ ощущал на себе жар. Кольцо огня стало опасно сжиматься вокруг него, пока Хёндэ пытался понять, как ему выбраться. Он было бросился к огненной стене, надеясь, что сможет проскочить, но огонь будто лизнул его щеку, и жар, кажется, сразу пронял его до кости. Хёндэ показалось, что кожа на щеке обуглилась, и он нервно и при этом боязливо дотронулся до нее пальцами. Нет. Просто горячая. Просто... он в ловушке. — Бесстрашный. Решился играть с огнем. Голос угрожал и раздавался ото всюду, звеня как трескающееся от прислоненного раскаленного метала стекло. И спустя мгновение Хёндэ увидел, как в огне появилась фигура. Языки смертоносного пламени как будто с нежностью обрамляли ее, ласково стелясь под ногами, обтекая, будто облизывая. Это был Чимин. В его теперь совершенно черных глазах угрожающе отплясывало отражающееся ото всюду пламя, а пухлые губы скривились в злой и надменной усмешке. — Я… — Хёндэ пятился, но его огонь щадить не собирался, и он дернулся, ощутив его раскаленное прикосновение к своей спине. Дернулся прямо на встречу Чимину, который схватил его за шею одной рукой, сжав настолько сильно, что Хёндэ забыл как дышать, просто хватая ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба. Как выброшенная в огонь рыба. — Отведешь глаза, и я выжгу тебя до тла. И Хёндэ теперь захлебывался во властном голосе и абсолютно черных глазах, которые пытались всмотреться в его душу, выворачивая все наизнанку. Его затошнило. Он дернулся, но пальцы на его шее сжались крепче. — Пожалуйста… Он бессильно хрипел, пытаясь убрать перекрывающую ему кислород руку, как вдруг… Взгляд Чимина начал меняться. Он перестал пытаться вывернуть Хёндэ наизнанку, и все болезненные ощущения разом погасли. Внутри Хёндэ было совершенно пусто и глухо, а затем в голове вдруг начали один за одним стремительно проносится воспоминания, которые теперь, казалось, отражались в глазах Чимина. Вместо огня. И его пальцы на шее разжались, и вместо этого мягко коснулись щеки. — Кто ты? — От былой злости не осталось и следа, и Хёндэ захотелось заплакать. От облегчения. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы расправить спавшиеся легкие. Огонь тут же исчез, не оставив после себя и следа. — Я… — Он продолжал смотреть в глаза Чимина, которые теперь посветлели и смотрели уже скорее с сочувствием. — Не знаю. И Хёндэ стянул с головы платок, наблюдая за тем, как стремительно начали округляться глаза Чимина. Потому что Чимин не мог им поверить. Он теперь видел как по плечам стоящего напротив него странного молодого человека заструилось шелковое золото, отдаваясь мягким золотым блеском. Чимин аккуратно коснулся волос рукой, бережно пропустив гладкую прядь между пальцев. Сомнений не могло быть. — Древний. Ты… — Он взволнованно сглотнул. — Древний. Золотой Древний. Но… Как это возможно… Это был риторический вопрос, на который Чимин теперь, кажется, пытался ответить внутри себя, растерянно скользя взглядом по лицу Хёндэ, который теперь был растерян не меньше. — Ты напал на меня, потому что испугался или хотел причинить мне вред? — Испугался. — Хёндэ взял вернувшуюся на его щеку ладонь, обхватив двумя руками. — Пожалуйста, господин, я не могу находиться здесь. Мне нельзя. Я… — Так. — Чимин, кажется, начал приходить в себя от пережитого шока. — Давай договоримся. Ты можешь звать меня Чимин. Я Вечное воплощение Серебра этого мира. Стрелец. Огонь. И я друг твоей магии, а, значит, и твой друг. Я не причиню тебе вреда и ты можешь мне полностью доверять, потому что… Потому что ты сокровище, которое однажды было утеряно, и которое теперь я просто обязан сохранить. Ты мне веришь? Он говорил, смотря Хёндэ в глаза, и Хёндэ кивнул, теперь видя в нем не агрессию и не стремление ему навредить, а что-то теплое и мягкое, похожее на покровительство. — Пожалуйста, уведите меня отсюда куда-нибудь. Я все вам расскажу, обещаю. Всё, что знаю. — Хорошо. — Чимин сделал шаг назад. — Так, это хорошо. Где ты живешь? — Я… Пока не знаю. Прибыл сюда рано утром и сразу отправился в лавку, даже… не умывшись. — И Хёндэ теперь передернул плечами, не вовремя начав мечтать о воде. — Я приехал с хозяином фермы, на которой… Прятался. Наверное, он теперь будет ждать меня в лавке, чтобы сказать, где я смогу… — Я это улажу. Ты будешь жить под моей крышей. Точнее, под крышей, которую я тебе предоставлю. А пока… Завяжи платок. Мы сначала навестим твою лавку, а потом пойдем к одному моему знакомому — он сдает комнаты. Там ты сможешь отдохнуть. Ты голоден? — Чимин наблюдал за тем, как Хёндэ завязывал волосы. — Я… Спасибо, господин, это лишнее. Сейчас… — Так, не нужно звать меня господином. Ты мне не слуга. — Чимин нахмурился. — Чимин. Просто Чимин. Если тяжело произносить все пять букв — просто Чим. Я твой друг. Хорошо? И если ты хочешь есть, ты можешь мне сказать об этом. Эта простая забота не доставит мне никаких хлопот. И чтобы у тебя не осталось сомнений — Тьма не может поселиться во мне без моего ведома, поэтому оставь страх. Я твой друг. И ты можешь мне доверять. — Я… — Хёндэ вязал на затылке привычный узел, смотря себе под ноги, а затем подняв на Чимина взгляд, в котором Вечный рассмотрел смущение. — Хочу помыться. Не видел воду уже больше суток. Чимин улыбнулся, затем быстро оглядев Хёндэ с ног и до головы. — Ты подождешь меня здесь? Не сбежишь? Я возьму для тебя сменное белье — кажется, у нас с тобой один размер. И я вижу, что ты готов протестовать. — Чимин поднял вверх руку, останавливая этот порыв. — Просто пообещай, что не сбежишь. — Не сбегу. — Хёндэ уверенно кивнул. — Тогда постой здесь — я мигом. — И Чимин стремительно удалился, пока Хёндэ пытался наладить дыхательный ритм и собраться с мыслями. Ему было спокойно, несмотря на все пережитое. Магия внутри вновь зашептала, не пытаясь его насторожить или предупредить о чем-то, а значит, она не чувствовала опасность. Чимин Вечный, а Серебро и Золото всегда жили в согласии. Он сказал, что Хёндэ сокровище, значит, он действительно важен. Значит, он будет доверять Чимину, который наверняка сможет ответить на все его вопросы. На душе теперь было светлее и спокойнее. И появилась уверенность, что он встал на правильный путь, который обязательно приведет его к... к какому-то итогу, а не безвестности, которой он боялся теперь, возможно, больше всего.* * *
— А ты… — Хёндэ, прижимая к себе вещи, которые раздобыл для него Чимин и после того, как они покинули лавку, впихнул в его руки, оглядывал просторную светлую комнату, главной достопримечательностью которой была большая кровать с балдахином и трехдверный шкаф с низким комодом, который находился под окном. — Сюда часто… кого-то водишь? Просто трактирщик отреагировал слишком спокойно, услышав просьбу, и не задал ни одного вопроса, при том, что Чимин ничего не объяснил. При этом, он не выглядел так, будто знал, что перед ним Вечный... — Что? — Чимин с недоумением посмотрел на Хёндэ, который теперь краснел. — Ты о чем? Я живу в замке. Хозяин трактира — просто мой товарищ, который согласился мне отдать свою лучшую комнату, за которую я, кстати, заплатил. — То есть… — Хёндэ до сих пор не решался положить вещи или же самому присесть. Хотя бы на ковер, который устилал пол под кроватью. — Ты здесь никогда не был? — Я здесь никогда не был. — Чимин же распоряжался более чем свободно, взял у Хёндэ вещи, которые затем просто кинул в шкаф, до этого удостоверившись в чистоте полок. — А что ты подумал? — Ничего. — Хёндэ решительно качал головой, теперь решившись потрогать укрывающий кровать балдахин. Бархатный. Темно-синий. Который очень хорошо сочетался с темно-серой древесиной мебели и потолочных перекрытий. — Ты подумал о какой-то гадости. Я прямо чувствую этот отвратительный запашок из предрассудков. — Чимин скрылся в другой комнате, и затем раздался ласкающий уши тихий плеск воды. — Прости! — Хёндэ повысил голос, чтобы Вечный смог его расслышать, а сам подошел к окну, сразу заметив, что оно выходило на внутренний двор, который был заставлен бочками и засажен явно самонасадившимися растениями. Бурьяном. И колючими кустами. — Я не хотел тебя обидеть, честно! И вообще, я очень тебе благодарен! И еще раз хочу извиниться за то, что ударил тебя! Я… — Это было чувствительно и оскорбительно. — Чимин, появившись в комнате спустя несколько минут, поднял вверх палец. — Вода, о которой ты мечтал, готова, а я сейчас вернусь. И он быстро вышел за дверь, чтобы найти хозяина, который забыл снабдить его бельем и полотенцами, совершенно необходимыми в свете того, что Хёндэ жаждал принять ванну. На самом деле, Чимин бы тоже не отказался от горячей водички, решив для себя, что по возвращению в замок обязательно этим озаботится. А пока он вернулся в комнату, закрыв за собой дверь, в руках сжимая мягкие пушистые отрезы махровой ткани, которые собирался оставить в ванной комнате. В которую он направился, и… Остановился в дверях как вкопанный. Потому что… Нет, он все-таки не ожидал увидеть ничего подобного. А точнее, почти полностью обнажившегося Хёндэ, который нетерпеливо стаскивал, что-то ворча, с себя штанины, которые цеплялись за пятки, затем тут же принявшись за трусы. Голый. Он теперь был совершенно голый, не успев выпрямиться в тот момент, когда… Чимин не мог себе отказать. Ни в чем. — Ты собираешься мыться в холодной воде? Хёндэ замер, а затем, не успел Чимин глазом моргнуть, буквально нырнул в просторную деревянную ванну. В которой была холодная вода, которую Чимин собирался нагреть после. — Ты жив? — Чимин аккуратно положил полотенца на стул, направившись к совершенно притихшему Древнему. — Извини, я не думал, что ты сразу решишь перейти к делу. И да, если ты стесняешься — можешь закрыть глаза. Хёндэ не подавал признаков жизни, однако глаза послушно закрыл, затем только поняв, что… — Это тебе надо закрыть глаза! — Он нахмурился, пока не ощущая, как холодная вода медленно, но верно начинала остужать его кости. — Зачем мне закрывать глаза? Ты меня не смущаешь. — Чимин встал за спиной Хёндэ, который дернулся, ощутив на своих плечах мягкое прикосновение, из-под которого тут же начало разливаться тепло. — Ты себя не бережешь и потому можешь заболеть. Я собирался нагреть ее чуть позже, но ты слишком рьяно кинулся нырять. — Я… — Хёндэ прижал к груди колени, которые обхватил руками, до этого проведя ладонями по мокрым волосам, которые от воды стали блестеть еще больше. А он теперь стал еще красивее и волшебнее, совершенно став похожим на знатного Древнего. — Что ты делаешь? — Собираюсь тебя потискать. Или ты думаешь, что я просто так отвалил кучу золотых монет? — Чимин очень удивленно округлял глаза, как будто негодуя, и с огромным удовольствием наблюдая за тем, как стало вытягиваться бледное лицо Хёндэ, который теперь явно не знал, что думать и говорить. И как защищаться. — Я пошутил. Я просто нагрею воду. И Чимин, все еще не заботясь о том, что он Хёндэ смущал, обошел деревянную ванну, опустив руку в воду у его ног. И Хёндэ сразу начал ощущать, как вода начала медленно нагреваться, обволакивая тело как будто теплым коконом. Он прикрыл глаза и расправил плечи, откинув голову и, кажется, перестав замечать Чимина, который не сводил с него глаз. Он слишком давно мечтал о ванне. С тем самых пор, как провел полдня в седле, и потом… Это было блаженство. И теперь ему было все равно. На всё. Особенно в тот момент, когда он начал ощущать тонкий аромат лаванды, исходивший от горячей теперь воды. — Чтобы ты окончательно растаял. — Чимин промывал в воде какой-то стеклянный пузырек, в котором, очевидно, была душистая соль. — Спасибо. — Хёндэ, все еще прижимая к себе ноги, чтобы случайно не открыть второе сокровенное после того, что он уже успел продемонстрировать, опустился под воду, чувствуя, как начала нагреваться кожа головы, особенно хорошо расслабляясь в тех местах, где ее все это время стягивал платок. Блаженство. Магия и блаженство. И он всплыл, протерев глаза и пальцами зачесав назад волосы, чтобы вода с них вновь не лишила его зрения. Чимин наблюдал за ним, положив обе руки на деревянный край ванны, положив на них и голову. Он не пытался заглянуть под воду, которая теперь медленно заволакивалась молочной дымкой от соли. Он просто любовался. Мог себе это позволить. — Пожалуйста, не смотри так на меня. — Хёндэ раскраснелся, нахмурившись, а потом закрыв лицо руками. И Чимин рассмеялся. — Тебе должно это льстить. Я же не пытаюсь рассмотреть, что у тебя там под водой — просто любуюсь. И Хёндэ покраснел еще больше, опустив голову и надув щеки. — Эй. — Чимин подвинулся ближе к нему и мягко за подбородок поднял его голову. — Я ни за что не причиню тебе вреда. В тебе магия, и судя по громкости ее голоса, сильная. А мое предназначение — магии помогать, потому что я ее Живое воплощение. Мы были уверены, что Золото этого мира утеряно навсегда, а теперь, когда я нашел его… Я положу все силы на то, чтобы сберечь. Тебя. Хёндэ смотрел ему в глаза. Серьезно, сосредоточенно, еще больше опустив свои низкие брови, повесив на длинные ресницы крошечные капельки воды, которые затем попали в глаза, и Хёндэ потер их пальцами. И улыбнулся. Как смущенный вниманием ребенок. — У тебя ямочки! — Чимин удивленно округлил глаза. — Как у Тельца! — Телец… Тоже Вечный. Рыцарь. — Хёндэ двинул головой, заставив пальцы Чимина на мгновение повиснуть в воздухе. — Да. — Чимин послушно убрал руку, затем поднявшись. — Потереть тебе спинку? Он направился к мочалке и бруску ароматного цветочного мыла, пока Хёндэ в недоумении округлил глаза. — Подумай, от чего собираешься отказаться. Ты провел много времени в пути, без воды, без смены белья… — Чимин рассуждал серьезно, но в его голосе слышалась игривая хитрость, будто он знал, что Хёндэ не сможет отказаться. — Я не буду смотреть. — Будешь. — Хёндэ нахмурился, скрестив на груди руки, но потом чуть подвинулся, этими же руками обхватив колени и округлив спину. — Умница. Пора соскрести с тебя пыль и пот. Чимин окунул мочалку в воду, затем начав ее хорошенько намыливать, собирая пену на поджавшихся плечах Хёндэ, который совершенно замер. — Ты хорошо сложен, но твоему телу не хватает силы. Плохо ел? В голосе была только сосредоточенная натиранием кожи забота, и Хёндэ вздохнул. — Когда мама была еще жива, я старался баловать ее всякими вкусностями, на которые еле-еле хватало денег, которые я зарабатывал в лавке или на мельнице. Сам кушал где придется и что придется. У друга, у хозяина лавки… Научился наедаться в день яйцом и куском хлеба. Иногда стаканом молока, если удавалось… Я почти перестал чувствовать аппетит. Ел, чтобы ноги носили. Поэтому… Не знаю, наверное, истощился. — Мы это поправим. Для общения с магией нужны силы. — В голосе Чимина теперь было больше тепла, и Хёндэ смог немного расслабиться. — Как ты, кстати, обнаружил в себе магию? — На следующий день после совершеннолетия. Волосы изменились. — И Чимин как раз в этот момент аккуратно убрал их с расслабившихся плеч. — Я стал их прятать. А потом из ладоней пошел свет. Который помог мне сделать из праха родителей камни. Я их ношу с собой. — И Хёндэ коснулся рукой груди. — У тебя никого не осталось? — Нет. — Хёндэ ниже опустил голову, подавшись вперед, чтобы Чимину было удобнее его мылить. Как же это было хорошо… — Я думал, что на нашей семье проклятье, потому что все мои родственники очень быстро постарели после войны. Они не болели, просто гасли на глазах. Моя мама… — Хёндэ запнулся, почувствовав ком в горле. — За несколько лет превратилась в старуху. Как папа до этого. — Это потому что магия ушла из мира. Очевидно, что твои родители были из Древнего рода. Судя по твоей силе, они… — Чимин задумался. — Возможно, они были прямыми потомками того, кто Золото воплотил. Хёндэ не мог поверить своим ушам. Не мог поверить Чимину. Он повернул к нему голову, наткнувшись на серьезный взгляд. — То есть… Я Древний? Меня назвали однажды Седьмым сыном… Чимин внимательно смотрел на него, остановив свои руки и мочалку. — Ты последний потомок. Седьмой сын, который получает оставшуюся часть Древнего могущества. Последнюю часть. Только странно, почему только после совершеннолетия. Очевидно, тебя благословлял Король… Возможно, это был его замысел, но я не уверен, что такое возможно… — Тьма пыталась меня убедить, что Принц хочет моей смерти. Но я потом подумал, и… — Тихо. Не нужно. — Чимин положил ему руку на плечо. — Сейчас не время. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. Хотя бы немного. Здесь Тьма тебя не достанет. Под завесой. А с остальным мы разберемся. — Чимин вложил в руки Хендэ мочалку. — Теперь сам. Я пока организую ужин. И хорошенько оботрись — я принесу тебе сменную одежду. Обещаю не смотреть.* * *
Чимин любовался тем, с каким аппетитом Хёндэ ел мясо. Очевидно, мяса он не видел очень давно, и теперь оставалось только радоваться, что у него до сих пор остался аппетит. Потому что Чимин успел разглядеть в его глазах то, что ему довелось пережить. — А ты почему не ешь? — Хёндэ с набитыми щеками сурово посмотрел на Чимина, затем отставив тарелку. — Я тоже тогда не буду! С распущенными золотыми волосами, которые мягко и игриво, постоянно выбиваясь на лицо, обрамляли его черты, он был еще красивее. И даже очарователен, потому что теперь, наконец, совершенно перестал Чимина опасаться, окончательно ему поверив в том, что он не Тьма и хочет ему только добра. — Я не голоден. — Чимин махнул рукой, взявшись за стакан золотого вина. — Будем считать, что мне достаточно того, что ты ешь с аппетитом. — Я… очень давно не ел мясо. — Хёндэ смутился и вновь взялся за тарелку, и Чимину оставалось только довольно улыбаться. — Кушай. Только сильно не усердствуй — желудок должен привыкнуть и вспомнить, как производить нужный сок. — Да, ты прав. — И Хёндэ, взяв последний сочный мягкий кусочек, отряхнул руки. — Живот заболит. А что ты пьешь? Это вино? Я с дедушкой Чонганом, у которого работал в лавке, пил вино. Розовое, кажется. — Тебе понравилось? — Разговор приобретал вполне себе дружеские и расслабленные интонации, и Чимин откинулся в кресле, положив на стол, который хозяин безропотно доставил в комнату, обе руки, в одной из которых был стакан. — Ага. — Хёндэ улыбнулся. — Расслабляет. Я потом очень хорошо спал. Но когда мама стала совсем старенькой… Даже вино не помогало — я постоянно вслушивался. Чтобы знать, что она дышит. А потом… Часто был слишком напуган. Я просто слабый. У меня нет характера и всякого такого мужского, что вот у тебя есть. Я когда тебя увидел сначала, сразу всё понял. Мы с тобой похожи по сложению и прочему, но ты сильный. С тобой, наверное, вообще ничего не страшно. А я не такой. — Хёндэ поморщился. — Я даже на ферме выполнял женскую работу, потому что у меня тонкие пальцы. А мужчины таскали воду, землю, махали граблями… А я протирал клубнике листья. — И ты поэтому думаешь, что хуже меня или тех мужчин, что делали более тяжелую работу? — Чимин улыбался, потянув стакан к губам. — Да. А можно попробовать? — Глаза Хёндэ загорелись, как будто он хотел теперь что-то доказать сам себе. И Чимин протянул ему стакан, к которому Хёндэ тут же приложился, сделав большой глоток, затем закашлявшись. — Заешь. — Чимин взял возвращенный ему стакан, самодовольно улыбаясь. — Как… — Хёндэ хрипел, засовывая в рот помидор. — Как ты это пьешь? — С удовольствием. — Чимин продолжал улыбаться. — Видишь, я даже пить не могу как мужчина! Магия явно выбрала не того… — Хёндэ вновь закашлялся, сердито посмотрев на стакан Чимина, затем подняв взгляд на него. Который начал соловеть. Прямо на глазах. — В тебе другая сила, вот и всё. У тех мужчин, что работали с землей, не было магии, а в тебе она есть. И если бы ты сказал им об этом, возможно, они бы стали завидовать тебе, не понимая, что тебя так расстраивает. Все относительно. И не нужно пытаться сравнивать себя с другими, потому что ты в любом случае пойдешь по своей дорожке, и кто знает, что тебе на ней понадобится. Сила в руках или… — Чимин задумчиво улыбнулся. — Длинные ресницы и ямочки на щеках. — Я же не девочка, чтобы полагаться на ресницы и… — Хёндэ вновь скривился. — Ты мальчик. Который всё это время, что подвергался таким испытаниям, пусть и в последний момент, но находил в себе силы встать и пойти, а не сигануть вниз головой с какой-нибудь крыши. Или с моста. Ты не замечаешь это, потому что для тебя это жизненная необходимость, но расскажи ты другим о том, что пережил… Они скажут, что не смогли бы так. Поэтому ты не слышишь магию. Ты себе не веришь. Не принимаешь себя. Постоянно пытаясь найти изъян или стать кем-то другим. Ты совершенен сам по себе, если тебя таким задумала магия. Ты относишься к Древнему роду, а сравниваешь себя с работягами. Они хороши и успешны в том, что тебе не нужно. Их уважают за их труд, а тебя будут уважать за другое. И вы будете одинаково хороши, но каждый в своем. — Чимин говорил спокойно, пока Хёндэ слушал его, раскрыв рот. — У меня были сложные времена, когда я был подростком и постоянно разрывался изнутри противоречиями. Лучше я или хуже своих братьев, достаточно ли силен… Сравнивал, оценивал, не замечая, как внутри разгорался пожар, который однажды навредил моему брату. Когда ты осознаешь, что твои сомнения и внутренние ненужные конфликты оказывают влияние на других и могут ранить, осознание приходит быстрее. Мне помогли, прежде чем дошло до катастрофы. Ты не можешь, так как я. Ты вряд ли теперь, сомневаясь в себе, сможешь как-то навредить,например, мне. Но ты можешь покалечить себя. Измениться и заблудиться в собственных надуманных терзаниях так, что просто потом не отыщешь обратный путь. А тебе это надо? Кажется, у тебя достаточно хлопот без этого. Правда? Хёндэ кивнул, заворожено уставившись на Чимина. Заворожено и уже достаточно расфокусировано. — Дай себе подышать. Перестань смотреть на других и посмотри на себя. У тебя красивые руки, которые способны выполнять тонкую работу, которую не могут делать другие. Те же мужчины, которым ты так завидуешь, хотя сам при этом, как я мог понять, носишь в штанах то же самое, что и они. А это намного более убедительное доказательство, чем грубые ладони и грязь под ногтями. Мужчина — это не только пот и мозоли. Так же как женщина — это не только хрупкость и красота. Каждый цветок хорош по своему просто потому, что однажды был задумал природой. Так же Живые и Древние. Ты волен быть таким, каким был задуман и каким можешь себе позволить быть. Если ты мужчина, но при этом у тебя нежные руки и мягкое сердце — так тому и быть. Если ты женщина, которая предпочитает кузницу кухне — значит, так тому и быть. Во всех есть сила. Но ты не найдешь ее, сравнивая себя с другими. Только будешь теряться в догадках, перебирая варианты, а не всматриваться в себя, чтобы сразу найти ответ. В тебе нет гармонии из-за твоих сомнений. Ты закрываешься сам от себя. Ругаешь себя. Боишься посмотреть на себя таким, какой ты есть на самом деле. Говоришь, что характера нет, но когда я коснулся тебя в лавке, я отчетливо увидел в твоих глазах и решительном движении головы норов. Я и теперь вижу в тебе характер, который ты скрываешь сам от себя, думая, что такой силы не может быть в том, в ком видят только протиральщика листьев. Я понимаю, тебе было бы проще, если бы в одно время с тобой оказался рядом кто-то, кто тебе бы объяснил это. Как оказался со мной. И я сожалею, что тебе повезло меньше. Но никогда не поздно начать с чистого листа, пусть и тем же почерком. Хёндэ молчал, и вдруг его губы задрожали, а глаза начали блестеть. — Я… Я просто устал. — Он утер нос рукавом, решительно. — Немного. — И ты заслужил отдых. — Чимин улыбнулся, а затем поднялся, протянув Хёндэ руку. — Не бойся. Хёндэ послушно ухватился за протянутую ладонь, и Чимин потащил его к кровати. — Ложись. Быстренько. Магия уже начала гаснуть, а значит, самое время поспать. Хёндэ повиновался, зарывшись под одеяло, и Чимин присел рядом с ним, на край, мягко гладя его по спине. — Меня так всегда успокаивал Его Высочество, когда внутри было особенно плохо. Гладил меня по спине, своим хрустальным голосом убаюкивал, и несмотря на тихий тембр, буквально перекрикивал внутри меня все сомнения. И я успокаивался. Затухал. Переставал пылать, мерно грея, потрескивая, как сухие поленья в очаге. И было так хорошо… Ты сразу поймешь это, как только попробуешь остановить бесконечный поток мыслей, скрывающий тебя от тебя же самого. — Чимин теперь гладил Хёндэ по волосам, слыша, как замедлялось его дыхание. — Вспомни, что ты уже успел пережить и похвали себя за то, что ты выстоял. И заручился поддержкой во время своего пути. И теперь у тебя есть защитник. Это тоже дорогого стоит. — Спасибо. — Хёндэ звучал очень глухо, успев впитаться в подушку и простыни, буквально растаяв от бережных прикосновений и тихого, проникнутого заботой голоса. — Я мечтать о таком не мог. Так соскучился… По теплу… — Ну, у меня тепла столько, что хватит и на тебя, и на меня, и на всех, кто населяет нашу столицу. — Чимин самодовольно улыбался, и это самодовольство в голосе заставило улыбнуться Хёндэ, и он даже открыл глаза, повернув к Чимину голову, так же улыбаясь. — Закрывай глазки и спать. — А ты вернешься в замок? — Хёндэ сладко зевнул, двумя руками подтянув к себе одеяло, подоткнув его под подбородок, все еще смотря на Чимина. — Да. И сначала надеру уши одному Вечному, который накормил меня печеньем и из-за которого я получил по яйцам. Незаслуженно. — Мне очень стыдно. — Хёндэ натянул одеяло на голову, но Чимин вовремя его остановил. — Это не ты виноват, а Водолей. С тобой мы разобрались. — Только не говори, пожалуйста, никому обо мне. Пока что. Я… Я знаю, что ни ты, ни другие Рыцари не причинят мне вред, но… Я боюсь, что я смогу навредить. — Я сохраню твою тайну. До того момента, как посчитаю нужным ее раскрыть. Но я обязательно тебя предупрежу. Хорошо? — Чимин остановил руку на щеке Хёндэ, и тот кивнул. — Всё. Я закрою дверь на ключ, так что, никто к тебе пробраться не сможет. А я приду с утра пораньше. И прослежу, чтобы ты позавтракал. — Эх, скорее бы утро… — Хёндэ закрыл глаза, вновь ощутив руку на своей спине, от которой разливалось спасительное и так приятно расслабляющее тепло. — Спасибо тебе. За всё. — Спи и набирайся сил. И Хёндэ на самом деле начал засыпать, услышав щелчок замка. Ему было спокойно. Впервые за все время ему было спокойно, тепло и невыносимо хорошо, несмотря на то, что он теперь был один. Невыносимо потому что он слишком давно так себя не чувствовал. Возможно, теперь всё будет по-другому... Возможно, Чимин поможет ему, потому что он наверняка не просто так появился на его пути. И на этой мысли магия внутри тихо и довольно заурчала, окончательно погрузив его в глубокий и спокойный сон.