* * *
— Успел! Ай какой молодец! — Чимин возник в обеденном зале ровно в тот момент, когда все готовились занять места, и первым его приветствовал Джунг, радостно виляющий хвостом и подставляющий голову под ласковую руку, а затем вернулся к своему хозяину. — Так, а что вы сделали с Его Высочеством и… Чимин в сомнении смотрел на Тэхена и Джина, которые теперь пустили все оставшиеся силы на то, чтобы не раскрывать слишком широко рты, зевая, чтобы не всосать в себя ненароком весь имеющийся в помещении кислород. Чтобы взбодриться. — Вернулись поздно. — Тэхен, сначала усадив Джина, затем потрепав за ухом довольно пса, просто опустился на подлокотник кресла, обняв широкие плечи двумя руками и откинув голову на мягкую высокую спинку. Это было так хорошо, что глаза сами начали закрываться. Но он открыл их. Катастрофическим усилием воли. — Спали очень мало, а устали… очень много. — Нам приятны такие жертвы, но во имя чего? — Чонгук, уже успевший схватить что-то со стола, успел прожевать это до того, как высказаться, и теперь потянулся за вторым кусочком. — Все ради хороших новостей. — Джин устало улыбнулся. Устало, но очень счастливо, и все это заметили. Особенно Юнги, который теперь приготовился слушать особенно внимательно. — Я решил остаться с вами. — Тэхен сказал это на одном дыхании, и вместо радости, которую ожидал увидеть, увидел недоумение и переглядывающиеся глаза. — В смысле? — Первым вслух недоумевал Чимин, пока Юнги задумчиво смотрел на Тэхена, который в силу своей усталость, этот взгляд не замечал. — А куда ты можешь деться? — Ну, вообще, формально, Тэхен так-то с Земли и у нас находится в гостях, но! — И Юнги, до которого дошло первым, поднял вверх указательный палец, затем широко улыбнувшись. — Мы очень рады, что так тебе понравились! — Подожди. — Чонгук продолжал быть задумчивым, посмотрев на такого же Хоби, который ответил на его взгляд. — Ты… Ты не вернешься на Землю, а останешься с нами… навсегда? — Да, план был именно такой. — Джин, видя теперь смятение на лицах своих рыцарей лишь потому, что они не ожидали столь внезапно и скоро разрешения серьезного и смертельно щепетильно вопроса, улыбнулся. — Так! Вот и повод! — И Чимин тут же стремительно удалился, пока… — Черт, я забыл, что ты не наш! — Чонгук даже вскинул руки, теперь с радостью посмотрев на Хосока, который… Улыбался настолько радостно, насколько вообще умел. — Тэ! Это… Это больше, чем хорошая новость! Это… Феерично! — О! Ты взрослеешь, Гук. Какие умные мысли… — Юнги самодовольно улыбался в сторону Чонгука, который скривился, но затем вновь начал улыбаться, широко и двумя рядами своих белых зубов. — Тэ. Я искренне рад! И уже готов оказать тебе любую помощь. — И я! — Ямочки улыбающегося Намджуна были какой-то катастрофической глубины очарования. — И мы с Гуком! Даже не переживай — ты… — Но вдруг Хосок смутился, о чем-то вспомнив. — А ты… А как же… — Джин дал мне три дня на раздумье, но это формально. И я обязательно расскажу вам больше о своей жизни на Земле, но только тогда, когда буду уверен в том, что остаюсь здесь. Потому что не хочу, чтобы вы невольно брали на себя ответственность за мое решение. Это только мое решение. — Тэхен говорил твердо, уверенно, и все разом с ним согласились. — Раз уж ты уже почти один из нас… Это надо отметить! — И Чимин, воспользовавшись неловкой помощью Намджуна, который первым заметил его, уже расчищая место, успел уронить на пол приборы и даже разбить тарелку, на что никто не обратил внимание, опустил перед Тэхеном блюдо, до краев наполненное клубникой. — Ты все-таки ее раздобыл! — Тэхен тут же взял одну ягоду, в последний момент успев откусить зеленый хвостик, положив его на стол. И начал жевать, закатывая глаза. — Самая вкусная! На Земле такой нет! Я серьезно! Такая сладкая... — Джинни, кажется, ему уже не нужны эти три дня… — Юнги смотрел на Джина с довольной улыбкой, а Тэхен ловко слетел с подлокотника, в следующий момент сжав Чимина в объятиях. — Спасибо! Я знаю, что это было очень сложно, и… Спасибо большое! Я съем всю! — И Тэхен, убедившись, что Чимин, который даже засмущался, принял его благодарность, вновь вернулся к Джину и клубнике. — Если Его Высочество обязуется вылечить меня от диатеза. — Диатеза? — Джин в сомнение нахмурился. — Ага. Сыпь от переизбытка сахара в крови. И радости. — И Тэхен запихнул в рот еще несколько ягод, жестом приглашая всех присоединиться. — Кстати о клубнике. Стрелец, ты мне так и не сказал, куда с утра направлялся. Чимин даже дернулся, услышав это любопытство не от Чонгука, который теперь смотрел на Юнги с одобрением, уже приготовившись его поддержать. — Я ходил к Живому, который до этого доставил клубнику. Как я говорил, я ему помогаю. — Чимин сохранял спокойствие, уже придумав, как избавиться от излишнего любопытства. — Чим, это… что-то серьезное? И Чимин кожей почувствовал взгляд Джина, и… Смело посмотрел ему в глаза. — Ваше Высочество, я хочу попросить вас, чтобы вы позволили мне теперь сохранить эту тайну. Хотя знаю, что тайн от вас быть не может. Джин даже немного опешил. — Но тогда я не смогу тебя защитить, если… — Я сам смогу себя защитить, потому что вы воспитали меня сильным и умелым Вечным. — Чимин улыбнулся. — Я обещаю вам, что вы познакомитесь лично. Я приведу его в замок. И вы убедитесь, что он не только не опасен, но и… — Чимин подбирал слова, чтобы как-то увести вполне логичное любопытство от своей личной жизни, сконцентрировав его на личности Хёндэ. — Полезен. — Полезен? — Чонгук в сомнении прищурился. — Полезен. — Чимин кивнул. — И после того, что я рассказал, я очень надеюсь, что вы не будете задавать никаких вопросов. Потому что… это отвлекает меня от той помощи, что я оказываю. — Подожди… — Чонгук не унимался. — То есть… Ты действительно ему в чем-то помогаешь, а не… — Да, Гук, я действительно ему помогаю! И отлучился сегодня для того, чтобы удостовериться, что он хорошо спал и поел. Я дал ему крышу над головой и…. — Чимин остановился. — Всё, больше ничего не скажу. — Он в беде? — В голосе Хосока было легкое беспокойство от внезапной догадки. — Нет. Ему ничего не угрожает. Пока… я рядом. Но я попросил без вопросов, а вы теперь… — Чимин нахмурился и надул губы, и Джин поднял вверх руку, прерывая готовящегося возразить и продолжить Чонгука. — Я доверяю тебе, Стрелец. Если ты просишь об этом, у тебя есть веская причина. Никто не будет любопытствовать. Но ты должен пообещать, что если возникнут проблемы, которые ты не сможешь решить, ты обратишься ко мне или к кому-то из своих братьев. Я очень надеюсь на твою сознательность. — Джин звучал без излишней строгости, но Чимин сразу правильно воспринял его слова, кивнув. — Обещаю. И благодарю за понимание. — А если… меня разорвет? — Теперь пришла очередь Чонгука дуть губы, и Чимин посмотрел на него с сочувствием. — Ты забрызгаешь стены, и слугам придется попотеть. — Это несправедливо, если учесть, что я знаю больше других. — Он пропустил это остроумное замечание, а Чимин… Старательно подавлял в себе раздражение. Несильное. Но уже противное. — Да-да, не смотрите так на меня! Я его видел. И могу сказать, что он очень красивый. — Ты считаешь, что красивые не могу оказаться в беде? И что красивые нужны только для того, чтобы их тискать денно и нощно? Мне жаль, Гук. — Чимин старался не грубить, и, кажется, ему это удалось, потому что Чонгук нисколько не обиделся. — Не считаю, но…. Ладно. — Он махнул рукой. — Я помню, что говорил Юнги. И хочу, чтобы ты был доволен. И не буду лезть. И разрываться тоже. — Гук, что такое? — Юнги удивленно округлил глаза. — Ты взрослеешь прямо у меня на глазах. — Ой, да хватит. — И Чонгук вновь махнул рукой, пока Юнги улыбался, а Чимин… — Скушай ягодку, малыш. — Чимин возник рядом с ним внезапно, сюсюкая, но смотря с любовью, и Чонгук послушно открыл рот. — Кстати, Тэ. — Юнги решил вовремя перевести тему. — Раз уж ты, после того, как узнал, что здесь клубника вкуснее, перестанешь сомневаться насчет намерения остаться… Подумай о том, чтобы занять место Главы Живого собрания. Минута молчания, и глаза Тэхена поползли наверх. — Что? — Ты уже выступал там, произвел фурор, являешься Живым, и мой отец сразу одобрит твою кандидатуру, потому что убедился в том, что внутри у тебя чисто и светло. И Живые тебя поддержат, потому что ты делом, а не только словом доказал свою преданность и характер. Если ты решишься, не будет никаких препятствий и неприятных пересудов. Я гарантирую. — И Юнги кивнул своим же словам. — Подумай сам. Это поможет тебе лучше освоиться в нашем мире и среди наших людей. Плюс к тому, ты будешь занят делом, полезным, а это всегда отвлекает и облагораживает. Тэхен теперь был задумчив, пока Джин прямо смотрел на Юнги, и Тэхен, заметивший эти гляделки, мог поклясться, что они говорили. — Я одобряю. — Джин кивнул. — Лучшей кандидатуры нам не найти в ближайшее время. — Затем он повернулся к Тэхену, мягко взяв его за руку. — Тебе будут помогать, и ты быстро поймешь, что это… скорее увлекательно, нежели напряжно. Особенно если учесть твой врожденный талант убеждать и очаровывать. — А я… Смогу вступить в дуэльную ложу? — Тэхен посмотрел сначала на Юнги, а потом на Джина. — Для этого тебе не нужно становится Главой. Разумеется, сможешь. Через месяц подать заявку, пройти испытания и… — Юнги, кажется, был удивлен. — Подумай. У тебя как раз есть три дня. И не торопись. И если нужно, мой отец все тебе расскажет. Даже лучше, чем я. — Я подумаю. — Тэхен уверенно кивнул, затем, против воли и взбудораженных мыслей, зевнув. — Так, идите-ка спать. — Юнги нахмурился. — Особенно ты Джин. Хватай своего принца, и вперед. — Но мы тогда не будем спать ночью. — Тэхен вновь ощутил усталость, прислонившись лбом к макушке Джина. — Будешь. И Его Высочество будет. — Юнги был непреклонен. — Отдыхайте. Все равно у вас пока нет никаких дел. Особенно у тебя, Джин. — Да, Юнги прав. — Намджун кивнул. — И клубнику можете забрать. Только… — Чонгук взял свою тарелку, быстро отложив несколько ягод. — Это нам с Хоби на десерт. Который мы скушаем в одном замечательном месте... — Больше бери! — Тэхен нахмурился, и сам взялся за блюдо, отсыпав Чонгуку достаточное по его мнению количество. — А теперь, Ваше Высочество, пошли! И он протянул свободную руку Джину, затем потянув его в спальню. Спать. И видеть замечательные сны.* * *
Чимин не любил подобострастное восхищение, которое обычно видел в глазах Живых, которых встречал в своем полном, рыцарском обмундировании, и даже когда надевал просто плащ. Но еще больше он не любил лишних вопросов, и в этом случае его плащ должен был сослужить ему самую нужную службу. И на этой обнадеживающей мысли, он вошел в уже знакомую лавку, сразу заметив Хёндэ, на котором была его рубашка, и другого мужчину, старше, с задумчивым выражением лица и сдвинутыми бровями, который склонялся над амбарной книгой вместе с его Золотым Древним. — Господа. — Он подал голос, а затем выпрямил плечи, положив одну руку на рукоять шпаги, ножны которой просто забыл отцепить от пояса. Просто забыл, а может в тайне хотел увидеть, как глаза Хёндэ полезли на лоб, и даже мужественно густые брови не могли этому помешать. — Могу я узнать, кто обеспечивает работой Хёндэ? На этих словах стоящих рядом с до сих пор не пришедшим в себя и даже приоткрывшим рот Хёндэ мужчина вышел из-за прилавка и очень учтиво поклонился, одну руку прижав к животу, другую — заведя за спину. — Что угодно, Вечный господин? В его глазах не было восхищения или подобострастия, о которых Чимин думал заранее. Уважение и спокойная, примирившаяся с гордостью покорность. Очевидно, он уже видел Вечных. — Я забираю Хёндэ в замок Его Высочества. — Чимин чуть приподнял подбородок, затем быстро глянув на Хёндэ, который продолжал его восхищенно разглядывать. При чем, это было не обычное восхищение, когда ты видишь красивого мужчину или женщину, а было в нем что-то детское… Непосредственный восторг. Мужчина, к которому Чимин вновь вернул свой взгляд, тут же немного нервно расправил плечи. — С какой целью, Вечный господин? Прошу прощения за столь наглое любопытство, но Хёндэ состоит у меня на службе, и я ответственен за его благополучие. Мне… необходимо знать. Чимин пристально уставился на мужчину, пытаясь разглядеть его мотивы. И увидев, что они чисты, он очаровательно улыбнулся. — Вы очень хороший хозяин, раз заботитесь о благополучии своих работников. Но я могу вас уверить — благополучие Хёндэ станет только ощутимее. Он отправляется в замок не как виновник чего-то, а на… службу. Высокую службу. На этот раз хозяин фермы с растерянностью посмотрел на Хёндэ, который, заметив этот взгляд, поспешил расправить плечи. Он знатный человек. Знатный человек… — Я готов вам возместить все убытки, связанные с тем, что я забираю у вас ценного работника. — Чимин вновь вернул себе внимание мужчины, который был задумчив, подняв на него серьезный и сосредоточенный взгляд. — Вы можете приобрести последний ящик клубники, за которую отвечал Хёндэ, и на этом мы будем в расчете. — Мужчина кивнул. — Хёндэ зарекомендовал себя как воспитанный, благонадежный и трудолюбивый Живой, поэтому я… Для меня честь, что он продолжит свою службу на благо Его Высочества. — Как же приятно с вами иметь дело! — Чимин просветлел, затем поманив к себе Хёндэ, сразу протянув ему до этого собранный небольшой кошелек с золотыми монетами. — Оставь это здесь, бери клубнику и пошли. У нас много дел. Чимин был строг и серьезен под пристальным взглядом хозяина фермы, и Хёндэ кивнул, спустя пару минут вернувшись с небольшим ящиком, по типу того, что теперь отдыха на дворцовой кухне. — Господин, спасибо большое — мне было приятно у вас работать. И передайте пожалуйста Айю, что я помню данное ей обещание. И что обязательно его исполню. — Хёндэ решительно поднял подбородок, пока Чимин стал в сомнении его разглядывать. — У вас замечательная дочь, я очень ценю ее расположение и никогда не забуду помощь, что она мне оказала. — Спасибо, Хёндэ. — Хозяин фермы спокойно, но не без гордости улыбнулся. — Я передам. И пожелаю тебе успехов и удачи на новой службе. Хёндэ благодарно улыбнулся, а затем направился к выходу, в дверях ожидая Чимина, который все с тем же сомнением посмотрел на хозяина, кивнув на его учтивый поклон, а затем переведя взгляд на Хёндэ, который уже был на улице. — А почему не сказал, что он отец твоей потенциальной невесты? — Вообще, то, что у Живого до недавнего времени мальчика была девочка не должно было быть удивительным, потому что это Живая натура, но… Чимин теперь удивлялся. Своей беспечности. Почему он не подумал об этом заранее... — Невесты? — Хёндэ искренне удивился. — Айю мне скорее как младшая сестренка, нежели невеста. — Он хмыкнул, а потом серьезно посмотрел на Чимина. — Она мне очень помогла и можно сказать спасла меня. Я пообещал ей, что когда все закончится, я расскажу ей о своих приключениях. И твердо намерен сдержать обещание. — Подруга значит? — Чимин все еще сомневался. — Видать, бойкая девчонка, если не побоялась дружить с таким красавцем… — У нее… большое сердце и размеренная жизнь. И никакой я для нее не красавец. — Хёндэ поджал губы. — Просто более или менее ровесник. — Ой, ты что, оскорбился? Я вообще-то комплимент тебе сделал. — Чимин улыбался. — Ты обидел ее, решив, что она просто… захотела добиться моего расположения и внимания. А она не такая. Вот и все. — Прошу прощения, что задел твои чувства. — Чимин хмыкнул. — Никогда и в мыслях не было обидеть ребенка. Особенно, девочку. Особенно ту, что была к тебе добра. — Спасибо. — Хёндэ буркнул это себе под нос, покрепче схватившись за клубнику. — Она мне стала близкой за несколько дней. У меня мало близких осталось. Лучший друг Минхек со своей мамой, которая всегда относилась ко мне как сыну, пусть и неродному, дедушка Чонган и она. А больше никого. Нет у меня никого. В его голосе слышалась отчаянная решимость, которая должна была сдержать слезы, и Чимин просто коснулся его плеча, чуть приласкав магией, чтобы убрать не вовремя вылезшие неприятные мысли, которые должны были помешать их делу. И Хёндэ обернулся на него с удивлением, а потом улыбнулся. — Магия, да? Спасибо. Так попроще. Чимин только кивнул, затем оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что они шли в верном направлении. — Оценил, как я разоделся? Для тебя старался. — Чимин решил разрядить атмосферу, и Хёндэ тут же опустил глаза, покраснев. — Дать потрогать мою шпагу? В его голосе была игривая интонация, и он надеялся, что Хёндэ рассмеется, но он лишь фыркнул, все еще краснея. — Что, лучше было бы для тебя раздеться? Я учту. — Чимин пожал плечами. — Ну, хватит! — Хёндэ запрокинул голову на мгновение, затем вновь уставившись на дорогу. — Да, раздеваться для меня — это твой путь. — Чимин самодовольно улыбнулся, а Хёндэ вдруг остановился и прямо посмотрел ему в глаза, непримиримо нахмурив брови. — Хватит меня смущать! Нравится смотреть, как я краснею? Чимин даже опешил, а пока он опешил, Хёндэ как будто одумался, поджал губы и вновь зашагал вперед. — Нет, нравится, что ты проявляешь характер, в котором сомневался. Но если тебе неприятно, я могу перестать. Потому что ты… — Знатный человек. — Хёндэ фыркнул это себе под нос. — Я не могу ничего запретить Вечному. — Не можешь или не хочешь? — ...Он нравится тебе, потому что… Хёндэ остановился. — Это вопрос? — Он сказал это с раздражением, а потом вдруг настолько растерялся, что чуть не уронил деревянную коробку. — Ну, вообще-то да. — Чимин остановился рядом с ним, а заметив, что растерянность Хёндэ никуда не делать, и он теперь смотрел на него почти испуганно, забеспокоился. — Что такое? — Магия сейчас… сказала. — Что? — Чимин теперь был взволнован. — Ничего. — Хёндэ ответил неожиданно резко, вернув себе самообладание, а потом увидел нужную вывеску. — Мы пришли. — Не нужно мне грубить. И если я задаю вопрос, на него нужно ответить, потому что я интересуюсь не из любопытства. И требую я это, не потому, что Вечный и намного могущественнее тебя, а потом что надеюсь на уважение. Даже не благодарность, потому что как я говорил, мне не стоит усилий забота, но… — Она сказала, что ты нравишься мне, потому что… И дальше я не разобрал. — Хёндэ теперь был пристыжен, и сразу сник. — Извини. Я позволяю себе лишнее, но не со зла. Просто… Мне кажется, что мы давно знакомы. Не знаю, почему. Поэтому я такой… наглый. Наглый, да? Это ужасное качество. — Это… — Чимин растерялся от вдруг возникших в голове мыслей, видя, как искренне, но, главное, ненужно Хёндэ раскаивался. — Не лишнее. И это не наглость. Просто… — И вместо продолжения, он решительно толкнул дверь. — Проходи.* * *
— Я хочу, чтобы между нами не было неловкости. — Чимин скинул плащ и отцепил от пояса ножны вместе со шпагой, которую аккуратно накрыл тут же снятым с плеч камзолом. — Если я тебя чем-то обидел или же заставил нервничать, прошу сказать об этом сейчас. Обещаю тебе, я отнесусь спокойно. Хёндэ аккуратно поставил на стол клубнику, а затем развязал волосы, в которые тут же запустил свои длинные пальцы, явно теперь массируя уставший скальп. И стоило только золоту облить его плечи, он тут же преобразился. Даже не в плане привлекательности или красоты — он становился похожим на Древнего, каким был Юнги и его отец. Характер и сдержанная сила, которая в нем, все же, была темпераментнее. Но Золото в принципе ярче Серебра… — Ты не обидел меня. — Хёндэ присел на стул, поставив на сидение одну ногу и обняв колено, на которое положил голову. — Ты просто меня смущаешь. Я бы мог злиться по этому поводу, после того, как ты сделал это один раз, но… Я не злюсь, а продолжаю смущаться. Как будто… Как будто меня магия заставляет, я не знаю. Она что-то знает о тебе, что я не знаю, потому что часто говорит в твоем присутствии, после того, как закончишь говорить ты. Будто тоже тебя слушает. Это… странно. Вот и все. И извиняться должен я, за свою резкость. — Ты хочешь клубнику, верно? — Чимин внимательно выслушал Хёндэ, усевшись на угол стола рядом с ним, пока Хёндэ сначала оглядел его, думая, как относится к такому проявлению, а затем посмотрел на клубнику, которая задержала на себе его взгляд. — Я никогда ее не ел. Айю однажды меня угостила ягодкой и всё. — Он поднял на Чимина взгляд. — Можно, да? — Нужно. — Чимин уверенно кивнул. — Твоему бледному личику нужны краски. А нам… — Он огляделся. — Бери ящик и пошли на кровать. Он слетел со стола и направился к застеленной постели, на которой очень удобно устроился, поджав под себя быстро освобожденные от обуви ноги. — Иди сюда. — Он похлопал по покрывалу, и Хёндэ, взяв ящик, уже успев засунуть в рот несколько ягод, прямо с крошечными хвостиками, послушно присоединился, поставив клубнику, а затем стянув обувь, чтобы повторить позу Чимину и устроиться напротив. Его щеки были набиты, и теперь он походил на аппетитного хомяка. — Вкусно? Который с теми же набитыми щеками довольно улыбнулся, кивнув. — Кушай. Я думал, с чего лучше начать наше обучение, и решил начать с простого. Ты научишься слушать мой голос в себе. Я буду повторять для тебя, говорить по началу разборчиво, а ты будешь мне отвечать. Договорились? — Он спокойно смотрел на Хёндэ, который сначала удивлялся, а потом кивнул. — Это нужно для того, чтобы тебе стало знакомо ощущение внутреннего разговора. Так будет проще настроиться и адаптироваться в моменты, когда заговорит магия. Поэтому... Ты будешь слышать в голове мой голос. Отвечать мне будешь тоже в своей голове. Если что-то не сможешь разобрать — можешь попросить повторить вслух. Договорились? — А я могу есть? — Хёндэ взял большую ягоду за хвостик и одним хищным движением отгрыз от нее половину, испачкав губы в соке. — Так вкусно! — Можешь. — Чимин снисходительно улыбнулся. — Начнем? Хёндэ закивал, быстро прожевав и улыбнувшись, прикрыв глаза от удовольствия. А затем открыл их и сосредоточенно уставился на Чимина, который спокойно наблюдал за ним. — Угости меня клубникой. Голос в голове звучал как будто издалека, и Хёндэ не был уверен, что разобрал верно, в большей степени догадавшись о смысле. Это было разборчивее, чем в случае магии, но недостаточно, чтобы Хёндэ не приходилось теперь прикладывать усилия, пока Чимин терпеливо повторял это. А потом это прозвучало отчетливее, пусть и громковато, и Хёндэ дернулся. И взялся за ящик, протянув его Чимину, который качал головой. — Я хочу, чтобы ты угостил меня ягодой из своих рук. Он самодовольно улыбался, а Хёндэ прикрыл глаза, пытаясь разобрать два последних слова. И Чимин повторил. На этот раз громче, но не так, чтобы заложило уши. Изнутри. Вообще, это было весьма забавно. Тьму он всегда слышал снаружи. И даже если она играла с его воображением, этот звук шел извне, а теперь звук раздавался в нем. — У тебя что, нет своих? Хёндэ забавно нахмурился в сторону Чимина, который улыбался, вновь отрицательно качая головой. — Отвечай не вслух. За то, что нарушил правило — кормишь меня клубникой. Теперь, Хёндэ мог разобрать с первого раза. С усилием, но все же. — У тебя что, нет своих рук? — Он постарался проговорить это про себя. — Громче. — Чимин продолжал спокойно на него смотреть. — Попробуй сказать громче. Как можно сказать громче внутри себя? — У тебя что, нет своих рук? — Это давалось тяжелее, но Чимин улыбнулся. — Если тебе сложно, я могу сам. — И он потянулся к коробке, но нарочито медленно, чтобы… — Нет, не сложно. Убери руки. — Хёндэ насупился, взяв клубнику и начав освобождать ее от хвостика. — О, я даже слышу обиду. — Чимин улыбался, затем открыв рот. И в его губах тут же оказалась сочная красная ягода, которую Хендэ, очень сосредоточенно, но чуть агрессивно стал заталкивать внутрь. И Чимину пришлось прикрыть рот рукой, потому что хотелось засмеяться. — Можно нежнее? Хотя бы просто не пытайся выбить мне зубы. Хёндэ сидел с широко открытыми глазами, теперь слыша голос очень отчетливо, бездумно потянувшись к ягоде. — Как ты это делаешь? Как говоришь у меня в голове? — Формулировать и произности стало легче. Неожиданно. — Магия. Я использую для этого свою магию. Говорю с помощью нее. Так что, можно считать, что и теперь ты слышишь магию, просто не свою… — И Чимин заметил, как Хёндэ стал к нему наклоняться, будто пытаясь вслушаться. — Тихо? — Длинные фразы… К концу отдаляются. И совсем неразборчивы. — Он поднес клубнику к пухлым блестящим губам, на этот раз вложив ее более аккуратно и без напора. И Чимин не сводил с него глаз. — А почему ты так на меня смотришь? — Хёндэ с сомнением взглянул на него, а глаза Чимина тем временем потемнели. Как будто зрачки заслонились чем-то, но глаза не пугали. Они просто как будто… стали глядеть глубже, и у Хёндэ по спине побежали мурашки. — Любуюсь. — Чимин улыбнулся. — Если нужен длинный рассказ, я поведаю тебе, как работает магия. Ты же наверняка хочешь узнать. Хёндэ кивнул, теперь заворожено уставившись на рыцаря. — Вот смотри. Когда ты узнал, что можешь поехать в столицу, ты слышал в этот момент магию? — Да. Она сказала, чтобы я не обманывал, потому что я на самом деле не хотел ехать и собирать врать. — Вот. И ты послушал ее, и теперь ты здесь. А ведь я тоже мог отправить в лавку кого-то из слуг. Вот и получилось бы, что мы с тобой никак бы не встретились. Но я тоже послушался свой внутренний магический голос и решил сам заказать для своего брата клубнику. То есть, нас с тобой свела магия. Это был ее план, который мы воплотили. И раз уж две разные магии хотели одного, значит, это что-то действительно важное. А теперь немного сухих фактов. — Чимин расправил плечи и теперь выглядел забавно самодовольно. — Магия никогда не ошибается. Она не может заставить поступить тебя неправильно, и даже если в какой-то момент тебе покажется, ключевое здесь покажется, что ты ошибся, в итоге окажется, что ты был абсолютно прав. Магия не может предсказывать точно, видеть грядущее как наяву, но она предчувствует и поэтому может добиться своей цели, несмотря ни на что. Дай мне свою руку. — Чимин в последней просьбе перешел на голос и протянул свою, и Хёндэ послушно вложил в нее ладонь. — А теперь закрой глаза и не пытайся вслушиваться. Просто закрой глаза. Не думай, что хочешь услышать магию. Просто расслабься. Хёндэ кивнул и закрыл глаза, пока Чимин стал заботливо поглаживать его руку, будто стремясь успокоить, ободрить, утешить… И Хёндэ улыбнулся. — Почему ты улыбаешься? — Магия… Магия начала что-то урчать, когда ты стал гладить руку. Кажется, назвала тебя по имени. — Урчать? — Чимин улыбнулся. — Да. — Хёндэ открыл глаза. — Знаешь, это похоже на то, когда ты очень доволен чем-то, улыбаешься и при этом говоришь. Как котики урчат от удовольствия. Вот примерно так она говорит. С такой интонацией. И мне становится… — Хёндэ задумался. — Приятное волнение внутри. Не опасения, не страхи, а именно волнение, будто я жду чего-то очень приятного и это очень приятное и счастливое вот-вот должно случиться. Чимин слушал внимательно, а потом отпустил его руку, зачем-то протерев ладони о штаны, и при этом опустив взгляд. — Я… сказал что-то не так? — Хёндэ теперь как будто был напуган. — Нет. Я… — Его глаза теперь были такими, какими Хёндэ успел их запомнить. — То, что ты испытываешь положительные эмоции от магии — это очень хороший знак. Значит, вы скоро окончательно подружитесь. — Ты не это хотел сказать. — Хёндэ в сомнении нахмурился, и Чимин поднял на него неожиданно серьезный и даже холодный взгляд, который заставил Хёндэ, прежде чем расстроиться, удивиться. — Я сказал то, что сказал. А если не сказал, значит, это изначально не предназначено для твоих ушей. В его голосе почему-то почувствовался отстраненный и как будто равнодушный холод, и Хёндэ невольно отодвинулся. — Извини. Я не хотел тебя… расстроить или обидеть. Просто говорю, что чувствую, чтобы ты… мог мне помочь. Если… — Хёндэ опустил глаза, теперь слушая лишь, как голос внутри замолк. — Если еще хочешь. Чимин вдруг поднялся и подошел к окну, как то напряженно на него облокотившись. — Хочу. Просто… всё немного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. С магией. — Он вздохнул, а Хёндэ прикрыл глаза, взяв паузу. — Если даже Вечному сложно с магией, что можно говорить обо мне… — Хёндэ вдруг разочарованно застонал, откинувшись на спину и закрыв лицо руками, теперь звуча через плотно прижатые к губам ладони. — Наверняка моя магия теперь думает, что я идиот. Но так как она все знает, она в то же время уверена, что я на самом деле не так плох. Вот ее теперь разрывает… Чимин держался, а потом засмеялся, развернувшись к Хёндэ, который убрал от лица ладони, теперь с любопытством смотря на Чимина. — А ты что-то видишь, когда смеешься? — В голосе была необидная хитрость, и Чимин рассмеялся еще заливистее. — Неа. — Он вновь вернулся на кровать, и Хёндэ улыбался теперь, довольный собой и тем, что ему удалось Чимина повеселить. Потому что это самое малое, что он мог для него сделать. — Когда мы были мелкими и обучались с братьями, я всегда просил их, чтобы они переставали шутить, потому что я не мог смеяться и отбиваться от них одновременно. Потому что и без того узкие глаза совсем сужались, подпираемые смеющимися щеками И тогда они специально начинали меня смешить, и я просто ложился на песок и хохотал. Меня всегда легко было рассмешить. Пока я… Не стал портиться. Характер не стал портиться, после того, как прошла детская непосредственность. — И все равно они тебя любили и любят. — Хёндэ смотрел на Чимина спокойно, и Чимину неожиданно понравилось то, что он теперь не стремился как будто его утешить или посочувствовать, просто рассуждая вслух. — Огонь не всегда только греет. Иногда обжигает тебе пальцы, но ты не перестаешь к нему стремиться и любить его, особенно в холодные или темные ночи. Правда? Правда. — И он кивнул своим словам. — А еще… Огонь обычно легко занимается. И ты такой же легкий. С тобой говоришь, и с каждым словом, с каждым твоим ответом или улыбкой или даже взглядом, чувствуешь, как становишься ближе. Я уже готов назвать тебя другом, при том, что мы не так много знакомы. У огня есть недостатки и опасности, но достоинств и магии намного больше. Вот ты разозлился на меня в один момент, и я мог бы обидеться или еще что-то, но… — Хёндэ смутился, опустив взгляд, а когда он глаза поднял, они очень многообещающе блестели. — Магия осказала мне «Не надо, лучше рассмеши». Я услышал очень четко. Не надо, лучше рассмеши. И постарался тебя развеселить. И не пожалел. — Ты правда расслышал эти слова отчетливо? — Чимин стал серьезнее, ближе подвинувшись к Хёндэ. — Я и до этого слышал отдельные слова отчетливо, но здесь… Это был отчетливый ответ на мою мысль. И это было впервые. И… Я горжусь собой! Хёндэ гордо задрал голову, прикрыв глаза, а затем вернулся в прежнее положение, когда почувствовал на своей щеке теплую руку Чимина. — А я горжусь тобой. — Он мягко провел по коже пальцами, смотря Хёндэ в глаза, а потом вдруг резко убрал руку, будто обжегшись. — Но это только первая победа. Потом будет вторая, третья, пока ты не дойдешь до полного триумфа. — Да, ты прав! — Хёндэ кивнул, но его рука почему-то потянулась к щеке, на которой до этого было нежное прикосновение. И Чимин заметил это. — Но сначала нужно подкрепиться. И я предлагаю тебе пообедать. — Чимин хлопнул себя по коленям и слез с кровати. — А ты… посидишь со мной? — Если ты пригласишь меня за стол, разумеется. — Чимин склонился в учтивом поклоне. — Не смогу отказать тебе. — Ну, тогда я приглашаю тебя! — Хёндэ тоже поднялся. — Только сначала нужно стол накрыть....* * *
— Юнагу! — Джин быстро сошел со ступеней в сад, заметив, что конюх теперь уводил пепельную кобылу в стойло, пока Древний с любовью смотрел ей вслед, будто пытаясь удостовериться, что о ней позаботятся как надо. — Один? — Джинни! — Юнагу, наконец, повернулся и широко улыбнулся Принцу, распахивая свой дорожный плащ, а затем сосредоточился на том, кто с Джином быстро поравнялся. — И малыш Тэхен. — Добрый день. Мы как раз собирались обедать… В одиночестве. — Тэхен опередил Джина и первым пожал Древнему руку. — А куда это все делись? А, подождите… — И, поприветствовав Джина, Юнагу остановился. — Я знаю. Юнги с Тельцом у нас, Скорпион с Водолеем… На свидании. А где Чимин? — Облачился в парадный плащ и вышел в неизвестном направлении. — Джин многозначительно улыбался, решив не выдавать тайны своего рыцаря. — Но уверен, с ним все в порядке. — Ох, мой маленький огонек… — Юнагу почему-то тоже улыбался многозначительно, и оставалось только гадать, успел ли ему что-то рассказать Юнги. — Наверняка опять находится в поиске нового сорта золотого и активно пользуется своим высоким положением. — Древний самостоятельно двинул к сторону высоких дверей, заметив, что Тэхен, теперь бережно и даже покровительственно придерживал счастливого и довольного Джина за талию, обернулся. — Тэхен, я к тебе, собственно. И скажу сразу — внук доложил мне о твоем намерении. И чтобы ты теперь не думал, что я буду тебя отговаривать — я приехал поддержать. И пообедать. Так что, ведите. И после этих слов раздался лай, а потом у ног опешившего и даже немного испугавшегося Древнего появился Джунг, который начал его сосредоточенно обнюхивать. — Не бойся, это пес Тэхена. — Джин внимательно следил за собакой, если вдруг... Но Джунг уже завилял хвостом, могучим боком прижимаясь к ногам Юнагу, который, с облегчением улыбнувшись, стал его гладить. — Очень гостеприимный. — Какой хороший мальчик... — Юнагу теперь трепал пса за ушами, затем посмотрев на Тэхена. — Сильная у вас связь, если он появился здесь со своим хозяином. Хотя, нельзя удивляться преданности собак. И поэтому мне всегда неловко называть их животными. — Юнагу неожиданно опустился на колено перед Джунгом, который смотрел на него, высунув язык. — Умные глаза. И кожаная пипка! — Он аккуратно нажал на нос Джунга, который тут же лизнул его пальцы. — Пойдем, мальчик. Стащу для тебя вкусненького со стола. — Скажи, а Джин поведал тебе о том, как именно он оставит тебя здесь? — Юнагу, который успел вкусно поесть и попить, теперь отложил приборы и почти изящно вытерев рот и руки, положил их на скатерть, а сам откинулся на спинку кресла. — Да. — Тэхен кивнул, и от проницательного взгляда Древнего не ушло то, что Джин теперь взял его за руку, положив ее на свое бедро, переплетя их пальцы. И он улыбнулся. — Он полностью оборвет мою связь с Землей. Я лишусь своего дома, ощущения дома, но смогу обрести его здесь. — Очень хорошо. — Юнагу кивнул. — И ты осознаешь последствия и риски? — Разумеется. — Тэхен улыбнулся. — У нас на Земле достаточно много грустных книг и фильмов о том, как один влюбленный, решив круто повернуть свою жизнь ради другого влюбленного, потом страдал, не справившись с обстоятельствами, растворившись в своей любви. — О как! — Юнагу, кажется, был удивлен. — Но по началу тебя здесь держать будет только Джин. Именно через него у тебя будет осуществляться связь с нашим миром. Разумеется, рыцари, наша семья — мы всегда будем на твоей стороне, но для того, чтобы эта связь окрепла, нужно будет больше времени. — Я понимаю. — Тэхен кивнул. — А почему ты согласился остаться здесь? — Юнагу стал очень серьезным, и его темные проницательные глаза еще больше потемнели. — Потому что не смогу жить без Джина счастливо. — Тэхен опять улыбнулся, посмотрев на Джина, который быстро поднял его руку со своего бедра и поцеловал. — И я знаю, что он будет страдать без меня. Мы оба будем страдать друг без друга. Не жить, а выживать. А я не хочу выживать. При том, что уже давно поймал себя на мысли, что не вспоминаю о Земле. — Тэхен вернул Юнагу серьезный взгляд. — Здесь меня теперь держит что-то намного большее, чем держало на Земле. — Ага… — Юнагу теперь думал. — Я понял. И нисколько не сомневаюсь ни в твоей искренности, ни в искренности Джина. И не буду рассуждать о силе чувств и прочем, потому что меня это нисколько не касается. Лишь бы вы вот так постоянно тискались. — И Юнагу хитро прищурился, улыбаясь. — Сказать честно, я очень обрадовался этой новости. И тому, что ты задумался о том, чтобы возглавить Живое собрание. — Мне нужно быть тоже занятым, как и Его Высочество, а Юнги мне в красках показал все преимущества этого… моего назначения. Я хочу быть полезным в этом мире, потому что именно это поможет мне стать его частью. Влиться, так сказать, проникнуться. Потому что, как я понял, Живое собрание решает всегда насущные вопросы, связанные с жизнью и повседневным бытом, а это… Будет мне очень полезно. — Мудро. — Юнагу почтительно склонил голову, оценив высказанную Тэхеном мысль. — Я достаточно прожил и повидал на Земле, чтобы научиться. — Тэхен улыбнулся с непосредственностью. — В нашем мире, если ты смотришь по сторонам и способен шевелить мозгами, это происходит достаточно быстро. Взросление. Обогащение жизненного опыта. И пусть я смог сохранить в себе ребенка, он никогда не мешает и не перечит моему бережно взращенному опытом взрослому. — Хорошо как сказано… — Юнагу задумчиво закатил глаза. — Надо запомнить. А лучше записать. Тэхен засмеялся. — Это не я придумал. У нас есть такая наука — психология — которая изучает человека, и вот это одна из теорий, что в человеке живет одновременно ребенок и взрослый. Я однажды узнал, и мне она понравилась. Сразу примирился со своей инфантильностью, на которую мне частенько пеняли. — Ой, да завидовали. — Юнагу махнул рукой. — Мне тоже говорят, что я иногда весел не по своим великим годам. А как по другому? Когда тебе отмерена настолько долгая жизнь, что паутиной можно покрыться до того, как помрешь. Если помрешь. Так что… Всё правильно! И знаешь… — Юнагу задумчиво смотрел на Тэхена. — Уверен, ты справишься с ролью Главы. А там, может, захочешь даже пойти на повышение… — И однажды станешь Королем. — Джин с любовью посмотрел на Тэхена. — Уверен, к тому времени никто возражать не будет, а я лично надену на тебя корону. — Джин стал говорить тише. — Хотя, я уже надел. Мой король. — Да? — Тэхен изобразил удивление, а затем поднес руку Принца к своим губам. — А я думал, что наоборот. Юнагу наблюдал за этими проявлениями с удовольствием, не испытывая никаких сомнений — только облегчение. От того, что и Принц сомнений теперь не испытывал.* * *
Чимин шел не торопясь и пытался не думать. Потому что подумать нужно было много над чем. Но он не хотел. Разумеется, он не просто не хотел, а боялся. И как спасение, он увидел чинно вышагивающего на лошади из ворот замка Юнагу. — Дед! — Это было весьма фамильярно, но так знатный Древний сразу поймет, что его окликает кто-то очень близкий. — Хорошо, что не обратился по имени, потому что я бы дал деру. — Юнагу остановил лошадь, натянув поводья и ласково похлопав ее по лоснящейся блеском гриве. А затем он широко улыбнулся Чимину, который теперь явно был взволнован. — Что случилось, огонек? — У меня один вопрос. И хочу, чтобы ты ответил кратко. Юнагу кивнул и сделал забавно сосредоточенное лицо, наклонившись к Чимину. — Как магия ведет себя, когда ты любишь? И Юнагу от неожиданности чуть не вывалился из седла, в последний момент удержавшись за поводья. — И не пытайся сам узнать, откуда вопрос. — В голосе Чимина слышалася реальная угроза, и Юнагу сразу оставил эти мысли. — Самое простое — магия замолкает и внимательно слушает, когда говорит объект твоей любви. И постоянно подбивает тебя угодить, даже если ты сомневаешься в уместности. А еще прислушивается к твоим мыслям по поводу твоей любви, и если ты все передумал, а она помалкивает или вторит твоим размышлениям — всё, пиши пропало. Чимин нервно сглотнул. — А… возможно такое спустя день знакомства? — Пф. — Юнагу хмыкнул. — Юонг заявил мне, что любит Арин и хочет назвать ее своей женой на следующий же день. Но здесь есть условие, если мы говорим о столь коротком временном промежутке. — Какое? — Взаимность. Когда твоя магия видит в другой взаимность, она нетерпелива. А ты можешь радоваться и отдаваться ее воле. А видит это магия тогда, когда ты слишком долго задерживаешь свой взгляд на ком-то. Ты еще не подозреваешь и даже не помышляешь о чувствах, но... Магия расторопнее. Чимин явно что-то изобразил на своем лице… сильное, потому что Юнагу нахмурился. — Что такое, Стрелец? Видишь, я не задаю лишних вопросов, но ты теперь побледнел. — Ааа… Если другая магия осознает любовь, а Живое сердце… нет? Может быть такое? — Может. Если есть сомнения или страх. Они чинят препятствия на пути чувств. Но ты всегда можешь прислушаться к магии и их победить. С этим никаких проблем. Магия все видит и знает, и она не ошибается. — Прислушаться? — Чимин как-то нервно сглотнул. — Ну да. Спросить совет, например. Вот если бы Джин так сделал, а не пытался себя останавливать и бла-бла-бла, они бы с Тэхеном справились быстрее. Хотя, здесь другой случай. В Тэхене не было магии, потому магия Джина к нему присматривалась. Потому и сомнения не переубеждала. Между двумя магами все проще — спроси у своих братьев. Они все очень быстро послеплялись. — На этих словах на лице Юнагу появилась довольная улыбка. — Еще что-то? Может мне… — Нет. Нет, спасибо, Древний господин. — Чимин выпрямился, поклонившись, и Юнагу ответил таким же, нарочито почтительным поклоном. — Пожалуйста, Вечный господин. И гони от себя страхи — они травят похлеще пятнистых грибов.* * *
Чимин не мог уснуть. Он ворочался, выворачивался на изнанку, путаясь в одеяле и перекладывая подушку. Внутри было неспокойно. Как тогда, когда он был подростком, но теперь это были не сомнения, а страх. Опасения. Ему почему-то было тревожно, и эта тревожность, то и дело подскакивая к горлу, начинала вызывать тошноту. Он зажмурил глаза. Захотелось пить. Или есть… Он поднялся. Это было слишком невыносимо. Ему нужно успокоиться и сосредоточиться. И он, сев поудобнее, прикрыл глаза, положив руки на солнечное сплетение, как его учил однажды Джин. Чтобы чувствовать магию, а не только слышать. И он очень быстро понял, что его тревожило. Предчувствие. То, о котором говорил Джин, перед состязанием Тэхена. И Чимина как будто сдуло с кровати. Он быстро начал одеваться, ограничившись штанами, рубашкой, которую не потрудился застегнуть до конца, и ремнем, на который нацепил ножны с кинжалом. На всякий случай. Сапоги и плащ, который скроет его от посторонних глаз. И очень быстро справившись со всем, он вышел из комнаты, крадучись направившись по коридору, чтобы никого не разбудить, а затем бросился бежать, перескакивая через несколько ступенек. Теперь, когда он был в движении, опасений было меньше. Потому что теперь он мог стать хозяином положения. Он добрался до трактира, даже не запыхавшись. Пара улиц — это не то расстояние, которое могло выбить из колеи Рыцаря Серебряного плаща. И его внимание привлек темный силуэт, который как будто лишь тенью, прикрываемой длинным черным плащом, распластался по стене под окнами. Чимин притаился и, как кошка, беззвучно и мягко стал переступать по земле, приближаясь. Силуэт опирался на стену, приложив к ней руки. А затем он слишком стремительно скрылся. Чимин даже не успел моргнуть, потому что неведомая тень просто сгинула за углом. И здесь было два варианта: броситься за ней или же проверить Хёндэ, который был пока совершенно беззащитен, хоть и обладал магией. Ответ был очевиден, и Чимин бросился ко входу, не успев ответить на вопрос дежурящего внизу слуги. Он поднялся на второй этаж и с помощью магии провернул с другой стороны ключ, не заметив количество оборотов. Чимин тут же озарил комнату огнем, расплескав его по стенам тонкими гирляндами. — Хёндэ! Он закрыл дверь, использовав легкую завесу, чтобы не пугать других постояльцев. Внутри появился страх, который не был ему свойственен. Раньше, но теперь… Постель была пуста, одеяло скомкано и отброшено на пол. Внутри похолодело.