* * *
— Гуууууук… — Юнги прикрыл глаза, пытаясь не поднимающейся от бессилия рукой убрать от лица пальцы Чонгука, в которых было зажато печенье. — Я не хочу. — Ешь! Это для твоего же здоровья! — И Чонгук буквально пропихнул в изрядно почерневший рот печенье. — Настойка из синих ягод горькая, а эта штука сладкая! А сахар, между прочим, прибавляет сил! А ты отказался от завтрака! И теперь похож на жеваный башмак! — Откуда такие познания? — Юнги открыл один глаз, красный глаз, который самым очевидным образом транслировал его состояние. — Все-таки не доедал в детстве? И пока Чонгук закатывал глаза, беря с тарелки второе печенье, Юнги, будто отойдя ото сна, резко выпрямился, оторвавшись от подушек, и огляделся по сторонам. — Где Джун? — Он с беспокойством смотрел на Чонгука, который даже удивился такому оживлению. — Отдыхает в бывшей комнате Тэхена. Ты же занял ваше семейное гнездо своей холодячкой, а Тэхен занял комнату Джуна… Вот и получается. Но ты не переживай — он тоже получает печенье. Пусть и пострадал чуть меньше тебя. — И Чонгук вновь пропихнул в удачно открывшийся для возражений рот Юнги черное лакомство. — Ешь и набирайся сил! А то всего нашего Принца высосешь. — Скажи ему, что я буду лечиться настойками. — Юнги положил печенье за щеку, откинувшись на подушки. — Хватит ему… — Вот сам и скажи. — Чонгук отставил тарелку, отряхнув руки от крошек. — И давай уже быстрее выздоравливай, потому что мы хотим познакомить с тобой одного… Золотого древнего! — Неудачная шутка. — Юнги закатил глаза. — У меня сейчас нет горячки, так что… — Привести его? Только обещай чихать в другую сторону! — Чонгук поставил перед Юнги указательный палец, которым угрожающе повел из стороны в сторону. — Кого привести? Золотого Древнего? А можно сразу посмотреть Короля? — Юнги где-то нашел в себе силы для приступа сарказма, но на этом его запас истощился. — Никуда не уходи! — И Чонгук спорхнул с кровати, затем скрывшись за дверью. А Юнги вновь закрыл глаза. Холодячка не была смертельным заболеванием, но она всегда вытягивала силы, которые организм все пускал в дело выздоровления. Если бы стычка с мракой не истощила его запас, он бы оправился быстрее, с помощью магии Принца, но не теперь. И он уже начал уставать от перепада температур собственного тела. И от горячки, которая каждый раз подсовывала ему все более отвратительные и непонятные сны, в которых он даже не собирался разбираться, просто терпеливо дожидаясь момента, когда сможет проснуться. Как вообще Чимин выживал в те времена, когда перегревался? Нужно будет его об этом спросить. И пожать руку, потому что он явно был герой немного больше, чем о нем думали. — Давай. Не бойся! Он не кусается! Пока прикован к постели, так уж точно. И Юнги увидел, как дверь приоткрылась и в нее… Он поднялся, не веря своим глазам. Не веря себе. Не веря этому юноше с золотыми, переливающимися магией волосами и золотыми глазами, которые он торопливо опустил в пол, неловко поклонившись. — Я… Я не хотел тревожить, но… Юнги подвинулся в кровати, похлопав по одеялу, чтобы Золотой древний смог приземлиться на достаточном расстоянии. — Меня зовут Хёндэ. Я тот, кому помогал Чимин и... с которым у Чимина большая, заверенная магией любовь. — На этих словах, еще помня недавно случившееся примирение, Хёндэ не смог скрыть чуть самодовольную улыбку, затем став серьезнее. — Как себя чувствуете? — Паршиво. Это если честно. — И Юнги протянул свою дрожащую руку. — Меня зовут Юнги. Седьмой сын Серебряного дома. Древний, как и ты. — Очень приятно. — Хёндэ улыбнулся, пожав горячую влажную ладонь. — Я тоже седьмой сын. Правда, наверное, Золотого дома. — Расскажи вкратце, пока я не впал в забытье. И Хёндэ, кивнув, поведал основные факт своей примечательной биографии, наблюдая за на вид бесстрастной реакцией болеющего Древнего, которая выражалась лишь в иногда сдвигающихся к переносице бровях. — Вы, похоже, победили ту мраку, что нашла меня. Если верить Намджуну, который рассказал, где вы ее встретили. — Хёндэ закончил на этом, выдохнув. — А я верю. Так что, спасибо большое. — Ты больше не боишься? — Юнги вглядывался в Хёндэ, и у того побежали по спине мурашки. Этот древний его пугал, но лишь своей серьезностью, потому что он очень отличался от рыцарей и даже Принца. — Тебе нужно как можно быстрее научиться слушать магию, потому что нам необходимо знать, что делать дальше. Это замечательно, что Золото вновь воплотилось, но оно пока воплотилось лишь в тебе, и я подозреваю, что ты должен стать тем проводником, который вернет золотую магию в этот мир. — Видя на лице Хёндэ смущение, сомнения и что-то отдаленно похожее на страх, Юнги улыбнулся, взяв его за руку. — Я рад нашему знакомству. Ты теперь думаешь, что я высокомерен и что при мне нельзя улыбаться, но я просто предпочитаю начинать с конструктива. Да и вообще, я теперь не в той форме, чтобы любезничать. — Нет, господин, я… — Ох, ну какой я господин. — Юнги закатил глаза, обе руки засунув под одеяло, которое натянул до подбородка. — Уверен, ты уже слышал это много раз, но я повторю. Ты не слуга здесь. Более того, судя по всему, у нас с тобой равное положение. То, что теперь мир правит Серебро, никак не отменяет тот факт, что в тебе заключена часть Золотого могущества. Помни об этом. Магия не будет говорить с тем, кто слушает ее с подобострастием, про себя думая о том, как ему повезло или же как он глуп в сравнении с ней. Магия говорит только с равным. Ты равен по праву рождения, так что… подумай об этом. — Юнги вдруг ощутил резкий упадок сил. Настолько резкий, что он теперь не мог открыть глаза. — Позови, пожалуйста… — Юнги хотел сказать одно имя, но сказал другое. — Чонгука. И извини, что я не могу продолжить беседу. Хёндэ уже поднялся. — Выздоравливай, Юнги. И спасибо большое за совет — я все запоминаю и использую. — Хёндэ кивнул, затем скрывшись за дверью. — Ну что? — Чонгук, рядом с которым теперь был Хосок, смотрел на него с нетерпением. — Как прошло? — Он просил позвать тебя. Ему, кажется, стало хуже. — И не успел он это произнести, как Хосок уже стремительно скрылся в неизвестном Хёндэ направлении. — В остальном — всё хорошо. — Юнги только с виду суровый и равнодушный. — Чонгук улыбнулся, положив руку Хёндэ на плечо. — На деле, самый заботливый и отзывчивый. Ворчит, правда, много. Но это издержки его характера. И возраста. — А сколько ему? — Ну… — Чонгук задумчиво закатил глаза. — Не меньше пары сотен лет, думаю. Хорошо сохранился, правда? — И Чонгук ближе наклонился к уху Хёндэ, который уже приготовился слушать. — Он связан с Принцем Вечным благословением, которое подарило ему вечную жизнь. Он не сможет покинуть этот мир раньше Его Высочества. Только с позволения Его Высочества. — Ого! — Хёндэ с восхищением округлил глаза. — И они оба еще не определились с тем, проклятие это или дар, потому что… Вечная жизнь тоже может надоесть. Но, по крайней мере, у них будет компания виде друг друга. — Чонгук пожал плечами, наблюдая за стремительно приближающимся Принцем, который как будто был легок на помине. — Ваше Высочество, помочь? — Нет. — Джин коснулся плеча Чонгука, затем скрывшись за дверью, пока Чонгук направил Хёндэ дальше по коридору, уводя от комнаты Юнги. — Чем хочешь заняться? — Я… — Хёндэ в миг растерялся. — Думал, практиковать… — Нет. Если постоянно практиковать, ничего не получится. — Чонгук отрицательно качал головой. — Понимаешь, вся соль в том, что если слушать специально, ничего не услышишь. Ты просто должен быть готов. Внутри… Внутри должно быть соответствующе. У нас, Вечных, с этим легче, потому что мы сами на половину состоим из магии, она в нашей природе, поэтому говорит с нами как внутренний голос. У тебя же по-другому. — Да, мне рассказывал Чимин. — Хёндэ кивнул. — И знаешь, когда мы с ним… ну… — Он покраснел, и Чонгук ободряюще сжал его плечо. — Объяснились, я стал разбирать магию чаще. Она стала… говорить медленнее и разборчивее. Односложно, но в решающие моменты я могу расслышать ее подсказки. Как тогда, когда я пришел к Чимину мириться. Она говорит Пусть обнимет, Вытяни ладонь и прочее, и всё срабатывает. — Это замечательно! — Чонгук на самом деле был воодушевлен. — Это значит, что ты с магией заодно, иначе, она бы просто помалкивала, а не помогала. Если она с тобой заодно, значит, не будет капризничать и расскажет тебе все секреты. Когда ты будешь готов. — Юнги… — Хёндэ задумался. — Сказал, что я должен быть равным ей. То есть, говорить на равных. Без… поклонения. — Это верно. И чтобы убрать из тебя поклонение кому бы то ни было, мы… Займемся чем-то вместе с Принцем. Ты будешь привыкать к новому положению и статусу. Да. — Чонгук кивнул собственным мыслям. — Это хороший план! Но сначала мне нужно сгонять в город и пополнить запасы синих ягод.* * *
— Знаешь. — Джин, придерживая Хёндэ за плечи, покровительственно и как будто по-отечески, за чем тщательно следили идущие за ними Чимин и Тэхен, направлял его в зелени волшебного сада. — Я всегда думал почему-то, что магия либо есть, либо нет. Потом увидел тебя, и в голове появилась занятная мысль, которая на самом деле всегда была перед моими глазами и которую я даже втайне от себя холил. И Тэтэ. Джин повернулся к Тэхену, Тэхен улыбнулся, а затем заметил, что они остановились в том месте, где он пытался заботиться о высохшем, но не выдернувшемся из земли стебельке. И он тут же опустился на колени перед, приглашая Джина. — Вот он. Проросток Золотой магии, который почувствовал на себе первый, тихий всполох ее света. В это было сложно поверить, но теперь до этого загнувшийся и высохший стебель торчал из земли бойкой и гибкой лозой, во всю подставляя свету свои крошечные, блестящие листья с легким налетом золотой патины, будто кто-то его припылил сверху. Возможно, волшебная золотая фея. Которая оставила немного золота на его маленьком, упруго свернутом бутончике. — Давайте присядем здесь. Пока наша компания не в полном составе. — Джин махнул рукой в сторону небольшой зеленой полянки, которая была похожа на оттаявшую прогалину среди бурно стелящейся и поднимающейся к нему изумрудной растительности. — Можете обняться — я приветствую любые проявления чистой любви. Джин немного самодовольно улыбался, видя, как Хёндэ хотел придвинуться к Чимину, но не считал приличным, пока Чимин, не стесняясь, потянул его к себе, обхватив двумя руками. И Хёндэ улыбнулся так, будто он до этого прочитал его мысли. Джин же чуть облокотился на плечо Тэхена, который теперь, опираясь на зведенные за спину руки, давал ему опору, иногда зарываясь носом в волосы, щекоча губами ушко. — Мы ошибочно считали, что после победы в войне, когда Король пожертвовал собой ради нашего мира, Золотая магия полностью исчезла. Она просто погасла. Перестала светить. — Как у нас на Земле выключаются лампочки, если нет электрической энергии. — Тэхен улыбнулся, а затем только осознал, по удивленным взглядам, что его никто не понимал. — Та же магия, только с помощью техники. — Вообще, очень верно. — Джин улыбнулся Тэхену ободряюще, чтобы полностью убрать в нем возникшую неловкость. — Правда, я бы хотел провести аналогию именно с семенами и ростками. Потому что на самом деле, я ходил вокруг этого цветка очень долго. И не мог понять, почему он так важен. Слабый, почти мертвый, но при этом все же удерживающийся в земле, будто терпеливо и стойко ожидающий своего часа. Некоторые семена могут лежать в почве и не давать никаких всходов. Они замирают в своем жизненном цикле, будто впадают в спячку, чтобы затем, когда их позовет свет, сумевший создать идеальные именно для них условия, проклюнуться и вырваться наружу гибким и сильным зеленым ростком. Золотая магия осталась в нашем мире, просто она погасла, и ее замечательные цветы осыпали пышные бутоны семенами в землю, затем иссохнув. И семена спрятались, чтобы дождаться. Просто дождаться возвращения Золотого света, который подарит им новую жизнь. Голос Джина, размеренный, без смены интонаций, но проникнутый спокойной и сильной уверенностью в собственной правоте, невольно навевал и на собравшихся уверенность, что теперь все точно будет хорошо. — Хёндэ, я видел на твоей шее кулон. Я могу посмотреть? Если это то, что я думаю, ты можешь мне отказать, я пойму. — Джин смотрел теперь на Древнего с мягкой, защищающей, а не терроризирующей властью, и Хёндэ кивнул, при помощи Чимина развязав шнурок, вместе с амулетом, который передал Принцу. — Я сам сделал, после смерти мамы и папы. Мама сохранила папин прах, а я — сохранил мамин. — Хёндэ теперь не чувствовал обычно подступающие в такие моменты слезы — просто теплую, но болезненно покалывающую грустью безвыходную тоску. — Значит, это твои родители. — Тонкие длинные пальцы Джина так бережно обходились с украшением, будто это была самая большая драгоценности в мире, и Хёндэ улыбнулся. Если бы родители знали… — Камни почивших Древних обычно прозрачные из-за находящейся в них на момент смерти магии. — Но… Эти тоже прозрачные! — Хёндэ удивленно округлил глаза, уставившись на Принца, который улыбнулся сочувственно. — Потому что твои родители были Древними, и пусть они лишились света, семена, следы магии отнять у них не могли. Мне жаль, что этого не хватило, чтобы сохранить им жизнь, чтобы они смогли увидеть, как к этому моменту вырос их сын… Но знаешь, Хёндэ, я могу сказать тебе, что помимо света есть другая магия. — Джин аккуратно передал Золотому Древнему его амулет, который тот тут же надел, посильнее вжавшись в грудь Чимина. — Любовь. Она нисколько не уступает свету. Она толкает сердце на прекрасные и сильные поступки, она дарит надежду и успокоение, она озаряет тебя изнутри и не дает возможности сдаться. Вот такая родительская любовь. И я почувствовал, что твои родители любили тебя именно так. И именно поэтому в тебе так много силы. — Джин вдруг хитро улыбнулся. — И поэтому ты такой красивый. И глядя на тебя и Тэтэ я перестаю чувствовать себя эталоном красоты. Принц сказал это лишь чтобы разрядить атмосферу и заставить Хёндэ улыбнуться, но… — Знаешь, я помню… — Он задумался. — Мама рассказывала мне сказки. Я теперь не помню всего, но мне очень запомнилось… Мама говорила, что я такой красивый потому, что когда я был внутри, ее по животику погладил Серебряный плащ, который сказал, что у нее будет самый красивый мальчик. — Хёндэ смущенно улыбнулся, пока Джин вновь стал задумчивым. — У меня есть дневник, который вела мама. На первых страницах она еще писала о тебе, о том, что знает Принца и что он обязательно поможет, но очень быстро след этой мысли потерялся. Наверное, это было отчаяние. — Хёндэ теперь вздохнул. — Мне… страшно представить, что она пережила. — Ты позволишь мне прочитать этот дневник? — Джин внимательно смотрел на Хёндэ, глаза которого теперь все-таки заблестели, но он кивнул. — Ты можешь быть уверен, что теперь магия заботится о твоих маме и папе. Она всегда вознаграждает за живые страдания, давая мертвую гармонию и вечную радость. И возможность поддерживать тебя в самые сложные моменты. Они перестают слышать твой голос, но чувствуют твое сердце. Как и ты их. — Получается, чтобы вернуть в этот мир Золотую магию, нам просто нужно… освободить Золотой свет? — Чимин, который думал и анализировал до этого, не прекращая физически поддерживать Хёндэ и его переживания, чувствуя, что нужно перевести болезненную тему, уставился на Джина. — Думаю, да. Я не могу знать наверняка, но появление Хёндэ разбудило один росток. Возможно, вместе с тем, как он будет становиться сильнее, будут просыпаться и другие Древние, которые до этого… — Или Король. — Тэхен тоже был сосредоточен, и в его взгляде, который был обращен к Джину, был какой-то другой, помимо потенциальной возможности произнесенного вопрос. — Королю так и так необходимо заново воплотиться, поэтому, я не исключаю ту возможность, что воплощать его придется Хёндэ. — Джин на самом деле озвучил свои мысли. — И Король вновь войдет в этот мир пятилетним малышом, который будет учиться всему с нуля. Которого мы научим всему с нуля. Хёндэ слушал внимательно, а потом вдруг дернулся, как будто его ударило током. — Что такое? — Чимин посмотрел на него с беспокойством, пока Хёндэ уставился на него широко раскрытыми глазами. — Я… — Он опустил глаза. — Не смогу. Как я могу… воплотить Короля, если я вообще ничего не умею. — Я не сказал, что сейчас. И даже не через месяц возможно. Ты будешь учиться, будешь знакомиться и общаться со своей магией… Древние и Вечные растут и взрослеют с магией внутри, потому прежде чем заговорить, она знает их, успевает узнать за то время, что слушает их мысли и впитывает чувства. В твоем случае, магия заговорила только, когда ты повзрослел. Она не знает тебя, как и ты не знаешь ее. Поэтому она позволила себе захватить твое сознание при встрече со мной. Она не причинит тебе вреда, но ты должен уметь ее контролировать. Мало только слышать — нужно договариваться. И поэтому теперь тебе не нужно переживать об этом — впереди длинный путь, который мы пройдем вместе. — Но…. — Хёндэ задумчиво посмотрел на Чимина, затем переведя свой рассеянный взгляд на Джина. — Да! Он решительно выплюнул согласие, и это, с одной стороны, воодушевляло, а с другой… Настораживало. Чимина, который теперь был уверен, что Хёндэ успел что-то услышать от магии, но не озвучил вслух.* * *
— Я так устал! И так доволен! — Хёндэ, выйдя из ванной комнаты, тут же направился к окну, в котором можно было рассмотреть изрядно потухшее небо, которое самым прекрасным образом разбавлялось потемневшей в притихшем свете листвой, которая теперь даже с приличного расстояния казалось свежей, хрустящей, сочной… Смотря на нее, почему-то хотелось дышать полной грудью. И это желание стало больше, когда Хёндэ опустил взгляд, заметив растущие прямо вдоль каменной стены высокие цветущие кустарники, которые теперь пахли… Лимоном и персиком. Точно! Мама покупала ему персики, когда он был маленьким и работал папа… — Вот что значит грамотная смена деятельности. — Чимин теперь занимался приготовлением спального места, стянув халат и оставшись только в длинной ночной рубашке. — Если постоянно напрягать мозги, они перегреются. А если включать в работу тело… Ты, кстати, почти уделал Чонгука, и тебе обязательно нужно будет взять реванш. — Прежде чем мой лучший друг Минхек отдал свою жизнь книгам, мы любили бегать на перегонки, играли в… — Хёндэ развернулся, теперь опираясь на подоконник, не успев закончить одну мысль. — Здесь я совершенно перестал бояться. Здесь… Так спокойно. Но это не безмятежность, которая может выйти боком. Знаешь… — Хёндэ схватился за завязки своего халата, опустив на них взгляд. — У меня как будто появилась внутри уверенность. Спокойная, не отчаянная. После разговора с Принцем, после нашей с тобой ссоры, которую мы сумели разрешить, после того, что я услышал… — Хёндэ поднял горящие золотом глаза. — Мне кажется, мне теперь всё будет по плечу, если я приложу достаточные усилия. — И это замечательное убеждение! — Чимин хитро улыбнулся, поманив к себе Хёндэ, который послушно вложил свою ладонь в его руку. — Первая ночь на новом месте. Потрогай… И он подвел его к кровати, приглашая коснуться откинутого одеяла и простыни, при этом самодовольно улыбаясь, потому что знал, уже знал, по поднявшемуся на него взгляду, какая реакция последует. — Помню, ты любишь спать голышом… Мне кажется, теперь самое время. На самом деле, Чимин просто хотел Хёндэ подразнить, без каких-либо далеко идущих планов. Просто посмотреть как он кукситься, дует губы, хмурит брови и непримиримо сжимает руки на груди… Но вместо всего этого, Хёндэ быстро спустил с себя халат, а затем юркнул под одеяло, спустя мгновение выбросив за пределы одеяла ночную рубашку, которую ловко стянул через голову, растрепав волосы. Он как будто не замечал Чимина, который пытался собраться с мыслями, пока Хёндэ прикрыл глаза, расправив под одеялом руки, которыми возил по простыням, наслаждаясь их волшебным шелком. — Я… Не ожидал. — Чимин вышел из оцепенения, и Хёндэ самодовольно улыбнулся, приподнявшись на подушках ближе к изголовью, натянув одеяло на плечи. — Ты согласен спать со мной голышом… под одним одеялом? Хёндэ уверенно кивнул. — Так… просто? А если я… начну распускать руки? — Чимин был слишком обескуражен, потому даже не думал о такой возможности, но озвучить был обязан. — А если я? — Глаза Хёндэ горели, и Чимин даже остановился. — А ну покажи язык! Где… Где мой краснеющий золотой мальчик?! Куда ты его дел?! — Чимин хмурился, пока Хёндэ разразился звонким смехом, откинувшись на подушках. — Мне нравятся такие перемены, но… — Но? — Хёндэ вопросительно поднял брови. — Я же люблю тебя. А если я люблю тебя, мне приятна и желанна любая мысль, которая с тобой связана. Любое желание, в том числе, вместе наслаждаться этими простынями. Поэтому ты можешь тоже не стесняться. И Хёндэ, будто в ожидании, повернулся на бок, лицом к Чимину, который быстро стянул с себя ночную рубашку и влез под одеяло. Достаточно быстро, чтобы Хёндэ не успел ничего рассмотреть. И достаточно медленно, чтобы ему захотелось потрогать. В перспективе. Возможно близкой. А может… Но Хёндэ теперь так счастливо улыбался в свои эти беспощадные ямочки, что Чимин не мог думать ни о чем, кроме того, как живо откликалось его сердце, и он ближе придвинулся к Хёндэ, обняв его за плечо, пока Древний волнительно по-хозяйски забросил на него свою ногу. И рука Чимина с плеча очень незаметно перекочевала на бедро Хёндэ, который ощутил приятные мурашки от чувствительного соприкосновения лишь с кончиками пальцев. Возможно, теперь был неподходящий момент, а может… Самый подходящий. — Что ты услышал в саду, когда Принц сказал о воплощении Короля? — Чимин смотрел Хёндэ в глаза, и сначала разглядел удивление. — Ничего… внятного. — Обманываешь? — Чимин не торопился применять магию, а Хёндэ нахмурился. — Нет, не обманываю! И мне жаль, что ты не веришь мне даже в таких безобидных вещах! Если бы там было что-то определенное, я бы сказал! А мои догадки по поводу услышанного могут только сбить всех с толку. В том числе и меня! Поэтому… — Хёндэ рассуждал серьезно, и это не было похоже на обычное «лучшая защита — это нападение», потому Чимин тут же смягчился. Он хотел что-то ответить и Хёндэ обнять, но не успел, так как он как-то слишком стремительно развернулся к нему спиной и отполз к противоположному краю кровати, подтянув за собой одеяло. — Как можно вообще сомневаться, что вообще… Он бормотал себе под нос, и Чимин не мог разобрать большую часть озвученного, но он мог подвинуться к Хёндэ и перевернуть его на спину, подпирая себя локтем, чтобы лучше видеть недовольное личико. — Извини. — Чимин улыбался, а Хёндэ скрестил руки на груди. — Слишком много извини за один день. — Он поджал губы, нарочно смотря мимо Чимина, а затем вдруг уперев в него прямой взгляд. — Я бы понял, если бы во мне сомневались твои братья или Принц, которые узнали меня только сегодня, но мы с тобой… Ты же видел меня все это время, и должен был убедиться в том, что я… — Честный Золотой Древний, с обостренным чувством справедливости и самыми красивыми золотыми глазами цвета моего любимого золотого вина, и этого Древнего я бы с удовольствием выпил до дна, отвернись он хотя бы на мгновение. — Чимин аккуратно и даже нежно взял Хёндэ за подбородок, развернув к себе его непримиримо золотой взгляд. — Которого я так люблю, как никогда не любил, и которого уже второй раз за день незаслуженно обижаю. — Не обижаешь. Я понимаю. — Хёндэ продолжал дуть губы, но Чимин понял, что может позволить себе немного вольности, и его рука с подбородка очень плавно опустилась к шее, на которой совершенным образом помещалась его ладонь и пальцы, которыми он скользнул к затылку Хёндэ, невольно побуждая его чуть приподнять голову. — Потому что люблю тебя. Это был очень подходящий момент, что стало понятно в тот момент, когда они оба подались друг другу навстречу. Можно было бы подумать, что до этого случилось слишком много волнений, выплеснулись неприятные сомнения и прочее… Можно было подумать, но не теперь, когда их губы, кажется, впервые за этот день соприкоснулись. Хёндэ продолжал сжимать руки на своей груди, но лишь до того момента, как пальцы Чимина не заскользили к его плечам, как-то невообразимо чувствительно соприкасаясь с кожей. Наверное, это была магия, но Хёндэ не думал об этом, так же не думая раскинув руки, заставив Чимина улыбнуться прямо в сладкие приоткрытые губы, от которых не хотел отрываться, вместе этого прижавшись к ним сильнее, позволив получить долгожданный десерт и языку. И Хёндэ, почувствовав, что поцелуй стал глубже, приподнял голову, пока Чимин, впечатлившись такой чувственной отзывчивостью, не откинул одеяло. Не смущало. Ничего не смущало, и его пальцы медленно, мучительно медленно по коже стали спускаться к острым ключицам. — Дам задание Гуку следить за твоим питанием, потому что он профессионал. — Чимин не мог оторваться от улыбнувшегося Хёндэ, но мог удивить Древнего, коснувшись губами его подбородка. И когда мягкие, нежные губы оказались на его шее, Хёндэ больше выгнулся, судорожно выдохнув, запустив пальцы во взлохмаченные волосы Вечного, пока другой рукой сжимал плечо Чимина, ладонь которого, для опоры, теперь сжала талию Хёндэ, затем незаметно спустившись к его бедрам. — Я обещал… исполнить твои… — Хёндэ говорил, потому что был взволнован, и одновременно с этим говорить не мог, потому что весь теперь сосредоточился на чувственном удовольствии. — Желания. Но ты… меня опередил. Окончание фразы пришлось на выдох, и Чимин улыбнулся, успев добраться до тех самых ключиц, проведя по очереди по выпирающим, покрытой тонкой кожей костям языком. И Хёндэ вновь подался ему навстречу. И теперь встал… вопрос о том, чтобы сменить положение. — Ты можешь озвучить, чего хочешь, чтобы я вдруг не ошибся. — Чимин вернулся к раскрасневшимся губам, заметив, каким рассеянным и разомлевшим был взгляд его Древнего из-под полуприкрытых длинных ресниц. — Потому что я знаю много… Чимин не смог закончить, потому что где-то как будто поблизости раздался собачий лай. И настроение тут же пропало. — Это Джунг? — Хёндэ нахмурился, слишком быстро вынырнув из своего почти накрывшего его с головой сладкого забытья. — Да, и раньше он никогда не лаял. — Чимин тут же напрягся, слыша, что собака вновь залаяла явно агрессивно. — Тэхен услышит? — Хёндэ, будто почувствовав какую-то опасность, покрепче схватился за Чимина, который теперь прибывал в раздумьях. — У всех завесы на комнатах. Боюсь, что слышим только мы. И прислуга, но они не… Джунг начал рычать, а затем раздался грохот. И Чимина как будто подбросило с кровати, и он тут же кинулся к халату. — Я с тобой! — Хёндэ не знал точно, что побудило его — страх остаться одному или страх за Чимина, но тут же потянулся к ночной рубашке, которую стал неловко натягивать на себя, не заметив, что член теперь слишком хорошо выдавал его настроение. — Нет, ты будешь здесь! — Чимин запахнул халат, и тут до этого безудержно лающая собака вдруг заскулила. — Чертас-два! — И Хёндэ выдуло вслед за Чимином, который теперь оглядывался в коридоре. — Звук сверху. А надо мной… — Он сглотнул, посмотрев на Хёндэ. — Комната Юнги, но у него тоже должна быть завеса. Где-то рядом… А Джунг… — Чимин задумался, а потом схватил Хёндэ, потащив за собой. — Кто-то из них в опасности.