* * *
— Мы не знакомы. — Юнагу первым подошел к Хёндэ, который теперь выглядел растерянно, наблюдая за тем, как слуги накрывали стол на такое большое количество персон. И он тут же повернулся к Древнему, который поспешил улыбнуться, обнадеживающе, протягивая руку. — Юнагу. Просто Юнагу, без всех церемоний, к которым тебя может подтолкнуть мой возраст. Я дед Юнги, отец Юонга, который… — Юнагу огляделся. — До сих пор ваяет комнату для своего сына. Пока ты можешь пожать мою руку — это такое земное приветствие, которое у нас очень прижилось. — Хёндэ. — Золотой Древний смущенно улыбнулся, ответив на рукопожатие и чуть склонив голову. — Для меня честь, Юнагу, и удовольствие познакомиться с тобой. Юнагу пристально, но без нажима вглядывался в смущенного, но все же не опустившего глаза Хёндэ, затем широко улыбнувшись и положив ему руку на плечо. — Взаимно! И по поводу чести, и по поводу удовольствия. Мне всегда хотелось познакомиться с Золотой магией. Вдруг глаза Хёндэ заблестели золотом, и Юнагу изумился. — Это будет приятное знакомство, потому что я до сих пор помню, как в возрасте шести лет ты активно портил учебные свитки, надеясь, что это избавит тебя от необходимости их читать, пока твой отец удивлялся недолговечности чернил. Юнагу широко раскрыл глаза, затем воровато оглянувшись. — Не нужно ворошить мое темное прошлое, при том, что я теперь главный хранитель и ревнитель книг. — Он приложил палец к губам, затем хитро прищурившись. — Мне уже не терпится всё вспомнить и хорошенько с тобой поговорить. — За стаканчиком Золотого вина. — Хёндэ заговорщицки улыбнулся, а затем его глаза вновь стали светло-карими, Живыми. — Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы у вас была такая возможность. — Знаешь, на самом деле это довольно необычно. — Юнагу задумчиво закатил глаза. — Ты позволяешь магии говорить за тебя, а не озвучиваешь ее. Просто… Это необычно. Не неправильно, а именно необычно. — Я понимаю, что так удобнее. — Хёндэ пожал плечами. — Ей слишком многое нужно сказать, а мне приятно просто послушать. У нас с магией договор — она может управлять моим сознанием, но не скрывать это от меня. То есть, я все слышу, все вижу, и в любой момент могу вмешаться. Думаю, так мы сможет быстрее достигнуть конечной цели. — Отец! Не мог подождать меня? К ним стремительно приближался молодой человек, который, судя только по внешности, был не намного Хёндэ старше, если не его ровесник. — А ты стесняешься знакомиться с новым Древними? Ай, сынок, ты же занимаешь такой высокопоставленный пост! — Юнагу закатил глаза, пока Юонг встал напротив Хёндэ протягивая руку. — Юонг. Отец Юнги. Серебряный Древний, прямой потомок… В общем, думаю, ты уже все узнал. — Он пожимал руку Хёндэ, а затем улыбнулся очень широко и искренне, демонстрируя зубы и десна. Можно сказать, обезоруживающе, и Хёндэ тут же проникся к нему симпатией, ответив такой же искренней улыбкой. — Хёндэ. Золотой Древний. Мне очень приятно! А… — Хёндэ вдруг смутился, и Юонг, кажется, понял без слов. — Тебя смущает мой вид? Да, он не очень соответствует возрасту в несколько веков, но это заслуга магии и моего рождения. — Юонг чуть склонил голову, пока Хёндэ искренне удивлялся. — Я возглавляю Совет Гармонии и Древнее Собрание. Некоторые достопочтенные и бородатые старцы долго не могли привыкнуть, что ими заправляет, считай, мальчишка, но… Привыкли. — Юонг чуть самодовольно улыбнулся, затем оглядевшись. — Тебе не нужно думать о формальностях, потому что мы друзья. Как друзья Золотая и Серебряная магия. — Ну, я бы не сказал, что это дружба, потому что Золотую магию и Серебряную связывает намного более глубокие и сильные чувства, с помощью которых я всерьез намереваюсь вернуть в этот мир Короля. Юонг смотрел с некоторым недоумением на Хёндэ, пока его в бок не ткнул Юнагу, что-то быстро ему нашептавший. — Знаешь… — Юонг чуть напрягся, приосанившись. — Мне теперь хочется почему-то поклониться. Это… Огромная честь напрямую говорить с Золотом этого мира. И я не пытаюсь подлизаться, чтобы теперь не думал мой отец! — Я знаю. Мог бы посадить тебя к себе на колени, как тогда, когда ты еще не научился говорить и не вынимал пальцы изо рта, пока Юнагу вслух переживал о том, что ты его однажды откусишь вместе со всей кистью, настолько ты был… целеустремлен. — Хёндэ улыбался, пока Юонг почти в шоке смотрел на улыбающегося Юнагу. — Я всё помню. Не буду теперь говорить о своих чувствах и мыслях, чтобы не смущать тебя, но… Я очень рад, что мне теперь удалось вновь вас увидеть. Юонг слушал очень внимательно, немало пораженный, затем нахмурившись, повернувшись к отцу. — Ой, сынок, у тебя были самые могущественные няньки, а я был очень занятым Древним! По крайней мере, мои колени. — Он поднял вверх указательный палец, пока Юонг сдерживал смех, в то время как Хёндэ позволил себе рассмеяться под любопытным взглядом Юнагу, который был вполне доволен собой. — О, все собрались, я смотрю? На раздавшийся голос обернулись сразу все Древние, находящиеся в зале, и Юнги довольно улыбнулся, приосанившись и покрепче ухватившись за Намджуна, который, как и обещал, не собирался его отпускать от себя. За ними в обеденный зал вошли Чимин с Чонгуком, которые о чем-то переговаривались. — Кому интересно, я очень жив и почти здоров. — Юнги сразу направился к своему месту за уже накрытым столом. — Это всё благодаря моим объятиям! — Чонгук забавно выпятил грудь, пока Юнги закатил глаза. — Твоими объятиями, Гук… — Ай, это от большой любви! — Чонгук махнул рукой, затем оглядевшись и не заметив Хосока, Джина и Арин. — Так, я сейчас верну всех недостающих и… Мы будем есть!* * *
— Джин. — Хёндэ в сомнении покосился на сидящего на спинке кресла Принца орла, к лапе которого был прикреплен хрустальный шарик с куском тени. — А она точно оттуда… ну… не выберется? Там же свет… — Это отравленный свет, которыми светятся клинки наших шпаг. Боевая магия, которую тень поглотить не может. Но очень боится. — Джин чуть склонился к Хёндэ, который теперь занимал место Тэхена. — Она не сможет оттуда выбраться и растаять так же не сможет. Но если вдруг в этом помещении появится другая тень или обрывок тьмы, вроде мраки, она тут же себя выдаст, потому что тени всегда стремятся к восстановлению, и этот кусок обязательно придет в движение и начнет беспокоиться. — То есть, если теперь она спокойно там болтается, значит, здесь нет тьмы? Ни в ком? — Хёндэ смотрел на Джина не с сомнением, а надеждой, и Джин улыбнулся, под столом ободряюще похлопав его по бедру, как однажды учил его Тэхен. — Совершенно точно. — Он кивнул в подтверждение своих слов, и Хёндэ даже, кажется, выдохнул с облегчением. — Почему ты не ешь? — Не хочется. — Хёндэ виновато улыбнулся. — Посмотри на Гука. — Джин указав в сторону активно и с аппетитом набивающего щеки Чонгука. — И бери пример. Знаешь, как говорят: война войной, но обед по расписанию. Силы нужны всегда. Хёндэ рассеянно кивнул, затем все-таки взявшись за хлеб, пока Джин не сводил с него взгляд. — Разбитое сердце тоже не повод отказываться от еды, потому что оно в любой момент может восстановиться, а ты уже, истощенный, будешь на грани жизни и смерти. И какой тогда резон?.. — Джин пожал плечами, пока Хёндэ, сам того не осознавая, выпрямил плечи, бросив взгляд на Чимина. — Магия не может склеить сердце. — Чужая — нет. А вот та, который ты не безразличен, вполне. И это вполне может сойти за рыцарский подвиг, который обязательно должен быть вознагражден. Как в рыцарском романе. — Воспоминания о рыцарском романе, о котором ему однажды поведал Тэхен, пусть и вызвали в сердце тоску, но она не была трагичной. Потому что Джин теперь, после того, что поведал ему Хёндэ, обрел надежду. Немного надежды, но достаточно, чтобы не отчаиваться. — Что за рыцарский роман? — Хёндэ нахмурился. — Вернешь мне Тэтэ, и он тебе расскажет. — Продолжать давить на личную тему было слишком неблагоразумно, и Джин, разумеется, нашел лучший способ увести разговор. И Хёндэ оценил это, сразу успев позабыть невольно появившееся в нем раздражение. — Так, пока мой Водолейчик восполняет силы, я быстро расскажу, что произошло. — Заметив, что почти все за столом закончили активно жевать, Хосок привлек внимание. — Мы отправились на Запад, чтобы проверить опасения Намджуна по поводу теней, которые испортили посевы… своим присутствием. Сначала мы посетили гарнизон — там нас уверили, что никаких вторжений не было, как и подозрительных случаев в близлежащих поселениях. Потом мы немного прошлись. Погода была хорошая. Настолько хорошая, что мы набрели на небольшой грот. И сразу вспомнили рассказ Юнагу о том, что раньше, когда Тьма была частью этого мира, она обиталась в таких вот… каменных норах. Мы с Гуком не решились туда влезать, и Гук отправил на разведку ветерок, который очень сразу затих. — Сожрали. — Чонгук торопливо прожевал, аккуратно вытерев губы, затем откинувшись на спинку кресла, чтобы сделать небольшую передышку. — Я не шучу. Почуяв магию, они наверняка толкались и пихались, чтобы к ней приобщиться. — Да. В этом мы убедились позднее, когда решились войти, вооружившись и сначала пропустив туда свет. Похоже было на змей в банке. Легкие сизые дымки, мороки поплотнее и почти осязаемые черные тени, которые до этого явно успели поглотить тени потоньше. Нам пришлось попотеть, но вдвоем, прикрывая спины друг друга, и не давая противникам простор, мы справились… почти без потерь. Выдохлись почти до потери пульса, но… — Не так, чтобы помереть. — Чонгук самодовольно улыбнулся. — Хотя Хоби пытался, пропустив проникшую в него тень. Но это моя вина. А он справился с ней, задавив авторитетом. — Это не твоя вина, родной. — Хосок был серьезен, посмотрев на Гука, затем обведя взглядом всех внимательно слушающих. — Закончив, мы отправились в гарнизон, где получили заслуженный отдых, до этого позаботившись о Ветерке, который, к слову, был счастлив заночевать под открытым небом. А потом мы отправились домой, предупредив командира гарнизона о бдительности и сообщении с другими краями. — Если учесть, что здесь побывала мрака, становится очевидным, что это она скрывает тени, собирая их в одном месте или нескольких, но в большом скоплении. Держит на голодном пайке, чтобы они поглощали друг друга и становились сильнее. — Юонг сосредоточенно нахмурился. — Она собирается напасть на Принца. — Юнги сразу привлек на себе все внимание. Обеспокоенное, встревоженное, местами, напуганное внезапностью столь серьезного заявления. — Пока мрака копошилась в моем сознании, мне удалось узнать то, что лежало на поверхности ее замыслов. Тьма не пойдет открытой войной, как однажды. Она решила сразу перейти в главному, и сделать так, чтобы в нашем мире погас весь свет. Мрака хочет… — Юнги сглотнул, вновь осознавая смысл того, что хотел сказать. — Убить Принца. Она нападет на замок. За столом повисло сосредоточенное молчание, и Хёндэ прикрыл глаза, очевидно теперь общаясь со своей магией, которая требовала его внимания. — Я не думаю, что мрака будет долго готовиться. Уверен, она уже собирает разбросанные по миру тени. Она… Успела слишком хорошо подпитаться моей магией. — Рука Юнги неосознанно потянулась к волосам, которые теперь едва-едва можно было заправить за уши. — Подлецу все к лицу. — Чонгук ободряюще улыбнулся. — Не зубы, новые отрастут. Еще красивее будут, и мы все станем тебе завидовать. — Спасибо, Гук. — Юнги улыбнулся, на самом деле благодарный за то, что рыцарь пытался теперь разрядить атмосферу. — Мы должны готовиться. Защитить столицу от вторжения Тьмы мы не сможем, потому что завеса не выдержит хоть какой-то организованный натиск. Значит, нужно заняться посильной защитой жителей и… Обороной замка. Мрака будет бить наверняка, так что последнее в приоритете. — Если мрака замыслила разобраться со мной, Живые ей будут не нужны. Возможно, она хочет встать на мое место, а при таком раскладе ей нужны будут слуги. Нужно защитить Древних. — Джин расправил плечи, и его лицо в один миг, из мягкой красоты волшебного очарования, сурово и непримиримо заострилось. — Мы не будем объявлять военное положение. Нужно сделать все тихо. — Я займусь этим. От меня все равно нет никакой пользы по части магии, а так… Нужно будет навестить Древнее Собрание и Совет. Известить всех Древних, что обретаются в других краях, что им нельзя возвращаться. Займутся защитой в местных гарнизонах, для перестраховки. Если сумеем все сделать тихо, выгадаем время, потому что если мрака заподозрит, что мы готовимся… Времени будет очень мало. — Я помогу. — Намджун уверенно кивнул собственному замыслу, который не успел до конца озвучить. — В любом случае, мрака будет нападать ночью, значит, днем будет время. Ты еще слишком слаб, но не сможешь сидеть в стороне, значит… Буду тебя опекать. Пока Юнагу и Юонг будут заниматься замком. — Отправимся сегодня? — Юнги посмотрел на Тельца с благодарностью, но тот теперь был слишком погружен в раздумья, чтобы ответить улыбкой. — Ближе к вечеру. Ты как раз успеешь еще раз принять целебную ванну Арин, отдохнуть, чтобы уж точно не вывалился из седла. — И теперь Намджун с теплом улыбнулся, пока Юнги не стал закатывать глаза, просто кивнув. — Мрака же знает, что теперь рядом с Принцем четыре Вечных. — Хосок нахмурился. — Пусть мы уступаем в могуществе почившему Королю, но тем не менее намного сильнее любого Древнего. На что она надеется? На этих словах Юнги посмотрел на Чимина, который совсем притих, теперь не поднимая глаз. — Трое Вечных. Я превратился в фокусника. — Он раздраженно мотнул головой, которую затем опустил еще ниже. — О чем ты? — Джин с сомнением, которое не успело перерасти в беспокойство, смотрел на рыцаря, на которого теперь смотрел и Хёндэ, сосредоточенно, без тени эмоций. — Проблемы с магией. Мой огонь погас, и я… Мне нужно время, чтобы с этим разобраться. — Чимин чувствовал на себе взгляды, но голову не поднимал. — О чем ты? Что могло случиться? Мрака успела и тебя задеть? — Чонгук низко наклонился к столу, чтобы смотреть на Чимина максимально прямо, затем, будто что-то подозревая, бросив взгляд на Хёндэ, который опустил глаза, о чем-то размышляя. — Я… — Чимин старался подбирать слова. — Ошибся и потерял кое что жизненно важное. Против воли моей магии, которая теперь наказывает меня за самоуправство. Но если я до сих пор жив, есть шанс, что мы договоримся. — Что ты потерял, Чим? Что успело произойти за этот чертов день? — Чонгук раздраженно мотнул головой, почувствовав на своем плече руку Хосока. — Любовь. — Чимин поднял голову, но до сих пор смотрел в свою пустую тарелку. — Как потерял — так и вернешь. Его Высочество в опасности, и мы обязаны встать на его защиту. — Кажется, Чонгук не понимал всю серьезность положения, затем обратившись к Хёндэ. — Что между вами стряслось? Хёндэ смотрел спокойно перед собой, но никто не видел, как под столом он заламывал руки. — Стрелец наказал меня за то, в чем я был не повинен. — Это была максимально нейтральная формулировка. И Чонгук нахмурился, посмотрев на Чимина, который продолжал сохранять молчание, не решаясь смотреть на Хёндэ. — Достаточно жестоко, чтобы я больше не захотел к нему приближаться. Но мы всё с ним выяснили. Я не собираюсь морозиться — он спас мне жизнь и очень помог, а значит, из чувства глубокой благодарности, я не буду вести себя… — Стрелец защищал Принца. Какой бы ни была его любовь, он принес клятву верности, которая, и это закон, всегда стоит выше всех чувств. — Чонгук теперь был необычно для себя серьезен, и все успели удивиться, особенно Юнагу, который смотрел на него, даже приоткрыв рот. — Я могу тебя заверить. Если встанет выбор — жизнь Принца или жизнь Хосока, он будет сделан очевидно в пользу Принца, как бы сильно я не любил. Разумеется, это на крайний и безвыходный случай, который я всеми силами постараюсь не допустить, но ты понимаешь, что такое в нашем случае служение. Нас воплотили именно для этого, это наше жизненное предназначение, которое мы обязаны исполнить даже ценой своих жизней и жизней тех, кто несет на своих плечах тот же долг. Хёндэ слушал внимательно, спокойно, но его челюсть слишком сжалась, и заострились скулы, чтобы нельзя было понять, насколько неспокойно было у него внутри. — Я понимаю это и не питаю никаких иллюзий. Я просто надеялся, что он хотя бы даст мне возможность высказаться и оправдаться. Не на то, что мне удастся избежать наказания просто потому, что между нами были чувства. Я надеялся, что меня просто выслушают. Послушают мою версию происходящего, потому что до этого я не давал повод усомниться в чистоте своих намерений. А вместо этого… — Мы все в смертельной опасности. В том числе и ты. — Рука на плече негодующего Чонгука сжалась сильнее, но это не помогало. — Думаю, это достойный повод для того, чтобы забыть о своей обиде. — И что я должен сделать? — Хёндэ выпрямился, прямо и непримиримо смотря на Чонгука. — Что по-твоему я должен сделать? Броситься ему на шею, зная теперь, что он потерял силу и не сможет сделать мне больно? Да? Так, получается? Это по моей вине он потерял свою магию, ты так считаешь? — Я считаю, что теперь нужно сделать все для того, чтобы он эту магию обрел. — Чонгук глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы сдержать пытающиеся выплеснуться эмоции. — Гук, в этом нет его вины. Это моя вина и мои отношения с магией, на которые не может повлиять никто вокруг. Это я совершил ошибку. Не нужно… — Чимин пытался звучать твердо и уверенно, но его голос дрожал, что не ушло от внимания всех собравшихся. — Только он вернет тебе магию. И ты прекрасно это понимаешь. — Чонгук тряхнул головой. — Я ничего ему не верну. — Хёндэ положил на стол сжатые в кулаки руки. — Не я забрал его магию, не мне ее возвращать. У меня своя магия, и мне нужно теперь думать о том, как вернуть в этот мир Короля, а не о том, как справиться со своими страхами и переживания только для того, чтобы Стрелец смог разить врагов. Это не моя проблема. Можешь мне поверить, что мне будет чем заняться все это время. И что на моих плечах лежит долг не меньше, чем на его. Как думаешь, что теперь важнее — вернуть в этот мир Золотое могущество или же… — Ты обижен. Уверен, ты имеешь на это право, потому что вижу, как страдает мой брат, но теперь ты держишься за свою обиду, прикрываясь ею. Это другое. Это не по тому, что ты боишься растратить свои силы и потерять время. Ты просто не хочешь дать ему шанс. Это другое, Хёндэ, и не нужно нам здесь рассказывать о своем долге. — Чонгук, перестань давить! — Арин подала голос, который в своей строгости и решительности нисколько не проигрывал мужским. — Ты не можешь теперь рассуждать так спокойно о чужих обидах. Я была с ним в тот момент, и я пропустила через себя ту боль, что он испытал. Не стоит рассуждать о том, о чем не имеешь представления, чтобы не показаться глупцом, которым ты не являешься. Ты хочешь защитить Чимина, но он достаточно взрослый мальчик, чтобы говорить за себя. — Ты думаешь, что хочешь защитить брата, но на самом деле провоцируешь необходимость определиться со стороной, поддержать в этом случае Хёндэ или же встать на сторону Чимина. Это заведомо нечестно, потому что Хёндэ объективно имеет здесь меньше поддержки, чем твой брат. Мы не будет принимать ничью сторону. Они сами разберутся с этим. — Джин звучал строго, но в его устремленных на надувшегося Чонгука глазах было тепло, которого он не мог лишить на самом деле беспокоящегося рыцаря. — Отлично. Я теперь провоцирую раскол. — Чонгук резко поднялся. — А ничего, что я хочу, чтобы оба этих идиота были счастливы? Посмотрите на Хёндэ. Думаете, стал меньше любить? Черта-с два! Просто обижается. Обижается, понятно? А этот… — Чонгук посмотрел на Чимина. — Я сам его убью, если он продолжит жалеть себя. Но больше высказываться не буду. Буду просто выполнять приказы и молчать. — Чонгук одним движением отставил кресло, направившись к выходу из зала, но затем вернувшись, чтобы взять со столу булку, которую затем закусил, уже увереннее направляясь к выходу. И это сразу смогло разрядить атмосферу. Незатейливое телодвижение, простое проявление, которое всех заставило улыбнуться, даже против воли. — Я поговорю с ним. — Хосок поднялся, обратившись к Хёндэ. — Он хочет только добра. Ты знаешь это, потому что видишь, что он искренен. Никто не имеет права давить на тебя. Но имеешь ли право ты идти против своего сердца, даже если теперь кажется, что оно разбито? Любовь починит. Если она есть. Хосок говорил мягко, без нажима, как будто зная, что ласковые слова быстрее достигнул цели, затем направившись за Гуком, крикнув «Малыш, тебе принести кусочек мяска?», лишний раз заставив всех выдохнуть и улыбнуться. — Я помогу Юнги вместо Намджуна. Я фокусник, но мозги и опыт никуда не делись. Я буду полезен. Мы одержим победу, и после займемся решением всех остальных проблем. — Я возьму защиту Чимина на себя. Чимин встрепенулся, услышав голос Хёндэ, но затем увидел золотые глаза и сник. Золотая магия ему благоволила, оценив выбор сердца Древнего, но вот само сердце… — Он будет находиться под опекой моей магии, и я обещаю, что защищу его. Если он научит меня тому, что умеет сам. Все взгляды направились к Хёндэ, который теперь был очень спокоен и собран, мягко улыбаясь. И Джин разгадал его замысел, обратившись к Чимину. — У тебя в арсенале много действенных приемов, которые под силу повторить Золотой магии. У Хёндэ много сил, уверен, он не будет сидеть в стороне в роковой час, а ты сможешь его подготовить. — Я готов. — Чимин уверенно кивнул. — Всё, что угодно, если я смогу помочь. — Я не хочу! — Хёндэ даже мог бы ударить по столу, но не сделал это, просто громыхнув раздражением в голосе. — Ты не хочешь обучиться магии, которая сможет не только защитить тебя, но и победить врагов? Хочешь отсидеться, пока все мы будем сражаться? Я не верю, что это в твоем характере. — Юонг, который тоже теперь разгадала задумку Золота, покачал головой. — Нет! Ни за что! Но Золотая магия самостоятельно способна постоять и за себя, и за Принца! И за Чимина. — Хм, если она обратилась с такой инициативой, значит, не может. — Намджун пожал плечами. — Она бы не стала просить помощи, если бы была уверена в своих силах. Безусловно, в тебе воплотилось золотое могущество, но за все то время, что оно находилось в небытии… Сам подумай. Ты не можешь этому препятствовать. Потому что в решающий момент под угрозой окажется твоя жизнь. Хендэ всерьез задумался, затем раздраженно мотнув головой. — Хорошо. Я согласен. — Начать нужно сегодня же. Пока отдохните и соберитесь с силами, а вечером, после ужина… И я возьму с собой все-таки Джуна. — Юнги с любовью посмотрел на своего рыцаря, затем переведя уже серьезный взгляд на отца и деда. — Нам нужно обсудить то, что я предъявлю в Совете.* * *
После завтрака все отправились по своим делам. Древние — обсуждать как лучше обставить разговор в Совете, чтобы не вызвать панику, но уверить в серьезности сложившегося положения, которое будет требовать максимальной собранности действий, поступков и мыслей. Юнги усиленно лечился травками и снадобьями, которые ему то и дело подсовывала Арин, шикая, когда сын ворчал или корчился от слишком горького или вяжущего подношения. Джин отдыхал в своих покоях, убедившись до этого, что комната Юнги была полностью готова к заселению своего нового хозяина. Он погрузился как будто в оцепенение, слыша внутри только магию, которая заглушала тревоги и сомнения, медленно, но верно напитывая его потерянными до этого силами. Она ободряла, гармонично журча внутри, остужая всё пережитое и не забытое. Помогала. Давала уверенность в том, что всё блестящее магией Серебро этого мира при необходимости встанет на его защиту. И это очень воодушевляло. Хёндэ же направился в свою комнату. Он был недоволен, что ему в наставники приставили Чимина. Он даже успел нагрубить собственной магии по этому поводу, совершенно случайно забыв о собственных уверениях в том, что ему больше не было больно, даже безразлично. В словах Чонгука была правда, которая теперь вдруг заставила подумать о том, что Хёндэ на самом деле рад, что именно его магия вызвалась на защиту Стрельца. Сам бы он возгордился такое предложить, но теперь… Это было необходимо. Какие бы отношения не были у него с Чимином, он заслужил помощь, потому что сам до этого помогал. Смертельно ранил потом, но это не умалило его предыдущие заслуги. На этих размышлениях, которые постоянно приходилось одергивать, Хёндэ, поднявшись с кровати, на которой до этого и дела, и пытался вздремнуть, бездумно начала перебирать постель, затем направившись к шкафу, открывая ящички, будто думая, что сможет там найти ответы на все вопросы. Он остановился и выплыл из раздумий, когда ему на глаза попалась стопка исписанных неровным почерком листов, которые он, разумеется, любопытства ради, взял в руки. То, насколько неровными и вдохновенными были буквы, говорило о том, что это не были важные документы, и он начал читать. И пока читал, его глаза все сильнее окрашивались золотом, а рот открывался в немом удивлении. Быстро пролистав оставшиеся рукописи, он выдохнул. Сомнений не было. Это было написано Королем. Воспоминания, которые успели померкнуть и обрести неточные детали, но… Сомнений не было. Никто, кроме того, кто однажды был знаком с Золотой магией, не мог это написать, а если верить тому, что здесь жил Тэтэ… Он нашел его. Он нашел Короля! Он общался с ним, и Хёндэ улыбнулся, вспомнив их разговор, после того, как Чимин решительно встал на его защиту перед мракой. И улыбка тут же погасла на лице, заменившись ледяной решимостью. Хёндэ вышел из комнаты, намереваяся попасть в покои Принца. Он шел очень решительно, заметив, что на улице начинало медленно, постепенно, но неминуемо смеркаться, не замечая, что коридоры петляли слишком уверенно и часто, и он остановился, когда увидел перед собой небольшой открытый балкон с широким каменным ограждением, на котором сидел Чимин, болтая свешенными с высоты ногами, с полупустым, наполненным золотой жидкостью стаканом рядом. Он не заметил Хёндэ, смотря куда-то вдаль, и Хёндэ только теперь понял, что находился на достаточной высоте, как будто успел пробежать несколько лестничных пролетов. Но ведь он не поднимался по лестнице. Он искал Джина! Но… Чимин как будто услышал его громкие мысли. — Как ты меня нашел? — Голос звучал глухо и в его языке не было уверенности, как будто… Чимин был пьян. — Я не искал тебя. — Хёндэ собрался уйти, но сам того не желая, остановился, пообещав, что уйдет, только когда Чимин слезет с балкона и встанет ногами на землю. — Слезь. Ты пьян и можешь упасть. Чимин усмехнулся. — Полстакана, а я уже не чувствую твердости. Раньше мне нужно было минимум четыре, чтобы почувствовать хотя бы легкое головокружение. — Он обернулся. — Золотое вино отлично горит. Думал, что смогу разжечь внутри огонь, но… Не получилось. Он вытянул перед собой ладонь, но Хёндэ не видел, что было дальше. — Слезь. — Я не собираюсь прощаться с жизнью. Я просто думаю. Теперь, когда внутри пусто, самое время подумать хорошенько. И знаешь, что я вспомнил? Твои слова. Как бы огонь не делал больно, ты все равно тянешься к нему, потому что не можешь обойтись без его тепла. Ты ответил это, когда я рассказал, как неосознанно причинил Чонгуку боль. Получается, ты лицемерил, да, раз теперь забыл об этом и перестал тянуться? Наверное, это тоже неосознанно. Когда нам страшно, мы забываем себя и перестаем держать данные нами же слова. А мне не было страшно, когда я мучил тебя тисками. Я злился, что ты обманул меня. Я злился на тебя, понимаешь? Как злился когда-то на Гука. Поэтому погас. Тогде не погас, потому что постоянно полыхал, а теперь... Если бы причиной был только страх, я бы горел желанием заслужить твое прощение, но я знаю, что злодей. Поэтому погас. Чтобы больше никому не причинить боль. Хёндэ чувствовал, как напрягся, по тому, как смял прижатые к груди листы. — Не переживай. К моменту тренировки, я протрезвею. Я научу тебя тому, что сделал с тобой. Это мое заклинание, я его придумал. Очень сильное и действенное. Возможно, мне удастся однажды от него умереть. Хёндэ не мог теперь разбираться, что чувствовал. Он просто подошел к Чимину и за шкирку, не заботясь о том, что тот может удариться, стянул его с каменного выступа, убедившись, что тот не слишком мягко, но все же приземлился на каменный пол. И Чимин сразу сел, закрыв лиц руками. — Иди куда шел. — Он прозвучал зло и глухо. — Уйди! В голосе было отчаяние, которое затем растаяло в воздухе, когда Чимин обхватил колени руками, пытаясь в них вжаться. Слабый и беспомощный. Но… Хёндэ остановился в моменте, когда собирался броситься к нему. Он сам виноват. Возможно, ему теперь так же больно, а значит, его не нужно жалеть. Один — один. И Золотой Древний, выдохнув и стараясь незаметнее смахнуть слезы, направился прочь. Времени не было.* * *
— Джин! — Хёндэ забыл о церемониях и просто ворвался в приоткрытую дверь, сразу заметив, что на ковре, перед кроватью, на которой расположился Принц, на животе, устроив руки на изножье, сидели Чонгук и Хосок. — Я помешал? — Нет. — Джин устало улыбнулся. — Присоединяйся. Садись рядом с Чонгуком. Он хочет тебе что-то сказать. — Хочу! И чтобы ты знал, Золотой, это моя инициатива, и никто меня не науськивал. — Чонгук гордо задрал подбородок, а затем чуть сдвинулся ближе к Хоби, который подвинулся к кровати, расположив свои руки рядом с руками Джина. — Садись. Хёндэ сомневался, но недолго, послушно приземлившись на мягкий ковер. — Я хочу, чтобы ты знал. — Чонгук развернулся к нему, положив руки на плечи и вглядываясь в глаза. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Как не хочу, чтобы виноватым был Чимин. Я просто знаю, что вы были созданы друг для друга двумя магиями, и теперь расстраиваюсь, что вы об этом забыли. По объективным причинам, но мое обостренное чувство справедливости… — Чонгук нахмурился, затем отпустив Хёндэ. — Он был на твоем месте. — Хосок подал голос, и Хёндэ уставился на него. — Когда Чимин, разозлившись во время спора, попытался его обжечь. Он был на твоем месте. Его брат напал на него и обжег. Я был рядом, поэтому Чонгук был очень быстро спасен, но… Мне жаль, что тогда, когда страдал ты, меня не оказалось рядом, чтобы я потушил его огонь. Мне правда жаль, Хёндэ. — Я недолго пытался уверить всех, что Чимин злой. — Чонгук продолжил, и Хёндэ сосредоточенно смотрел на него. — Серьезно. Был так смертельно обижен, что страшно вспомнить. А знаешь, почему был так обижен? Потому что знал, что жертва. И не хотел думать, что Чимин тоже был жертвой, когда видел в моих глазах страх и ненависть. И обида прошла. А Его Высочество знал первее нас всех, что Чимин был жертвой. Огонь. Необузданный. Не злой, а просто неконтролируемый. Он стал учить Чимина контролировать себя, а я помогал. А знаешь чем? Простил его раз и навсегда. Знаешь, как я его люблю? А еще горжусь собой, что нашел в себе силы простить, а не таить зло. Зло таить намного проще, ты знал? Теперь знаешь. А я знаю, что Чимин раскаивается, как раскаивался тогда. Искренне. Потому что он не злой. Никогда не был злым и не будет. Злиться может, но быть злым — нет. А еще… — Чонгук самодовольно улыбнулся. — Он теперь знает, что я в любой момент могу дать ему сдачи! И что мы никогда не отвернемся от него. Хёндэ молчал, просто слушая и думая о своем, вдруг расслышав в голове то, что сказал ему Чимин на балконе. Магия повторяла эти слова, и Хёндэ нахмурился. — Я буду его защищать, пока он не найдет свою магию. Я клянусь, что не отвернусь от него, когда он будет в опасности. Это мое слово, которое я сдержу. Не моя магия, которая теперь играет против меня, а я. Но не нужно думать, что это что-то изменит. Вечные переглянулись, пока Хёндэ пытался справиться со своим дыханием, вынужденно глубоко вдохнув. — Джин. — Он протянул Принцу листы, которые уже успел неприглядно смять. — Я нашел это в комнате Тэтэ. Ты говорил, что он писал сказку? Так вот. Это не сказка. Это воспоминания Короля. Я могу заявить тебе теперь в глаза и с полной уверенностью. Тэтэ — живое воплощение Короля. И судя по этим воспоминаниям, которые остались в нем даже после перевоплощения… — Глаза Хёндэ сверкнули. — Он никогда не сможет забыть. Ни под действием времени, ни под действием чар. Джин дрожащими руками перебирал рукописные листы, чувствуя, как внутри поднималось что-то невообразимое. Всё это время… Пока Чонгук и Хосок сидели, открыв рты, совершенно этого не стесняясь. — Любовь. Это любовь, Джинни! Ее нельзя победить ни магией, ни тьмой. С ней нельзя ничего сделать! Кроме как… — Хёндэ вздохнул, решительно сжав кулаки. — Вернуть в этот мир.