* * *
Хёндэ стоял напротив большой площадки, которая находилась рядом с постройкой, где содержались драконы, и не мог поверить своим глазам. Не мог поверить, что теперь видел это вживую. Это был какой-то дикий, леденящий и останавливающий кровь в жилах восторг, который невозможно было не то чтобы уложить в слова, но просто унять, уговорив себя. Четыре дракона теперь располагались рядом друг с другой, но на достаточном для безопасного взлета расстоянии, скрывая своей мощной статью готовящих их к полету слуг. Они олицетворяли собой спокойную, уравновешенную мощь, за которой хотелось спрятаться, зная, что ты в полной безопасности. Они неторопливо переминались с лапы на лапу, будто пытаясь размяться перед полетом, елозили по земле мощными хвостами, будто им не терпелось взлететь, и то и дело расправляли крылья, будто пытаясь удостовериться, что волшебный сосед не помешает взлететь. Белый Ветерок, буро-зеленый Листок, сине-голубая Капля и, наконец, алая Искра. — Так, не будем сильно долго прощаться, потому что еще встретимся за завтраком. — Однако, Чонгук теперь отказывался отпускать Хосока. — Просто разомнемся… И не вздумайте никто выпадать из седла! — Он грозил пальцем, смотря на Намджуна, затем самодовольно улыбнувшись. — Но я подхвачу. — Надо взлетать. Его Высочество обещал в воздухе разъяснить по поводу построения. И нужно постараться не привлекать внимание, до того, как загорится Атлас. — Хосок был сосредоточен и спокоен, чему, разумеется, очень способствовали крепкие объятия Водолея. — Проверьте шпаги и зелья. — Его рука потянулась к поясу, на котором помимо серебряных ножен располагалась небольшая кожаная сумка со склянками. — Эй. — Чимин аккуратно повернул к себе лицо Хёндэ, который до сих пор не мог насмотреться на драконов. — Обещай, что не полезешь на рожон. — Обещай, что вернешься целым и невредимым. — Хёндэ сосредоточенно нахмурился, и Чимин улыбнулся, обхватив его лицо двумя руками. — Обещай, что больше не будешь ни с кем целоваться кроме меня. Хёндэ закатил глаза, запрокинув голову, и Чимин улыбнулся шире, поняв, что смог его отвлечь. — Чим! Я о серьезных вещах, а ты… — А я просто люблю тебя и просто не смогу к тебе не вернуться. Моя магия обязательно доведет меня до твоей магии, потому что мы теперь связаны. — Он не мог посмотреть на запястья, укрытые рукавами и поручами, но не нужно было смотреть, чтобы знать. — Не лезь на рожон. Будешь видеть, что кто-то рядом в опасности — действуй, но в сам в драку не лезь, хорошо? Тебе нужно экономить силы, чтобы в решающий момент суметь подстраховать Его Высочество. Он выбрал тебя и Юонга не потому, что боится за вас больше всех, а потому что уверен в том, что вы выстоите. Не сомневайся в своих силах. И если будешь слышать мраку — не слушай. Можешь в голос смеяться. Запомни — она только пугает. Знаешь, кто обычно проигрывает? Тот, кто к поражению готовится, а она сделает всё, чтобы тебя в этом убедить и подготовить. На словах. И только. Хёндэ слушал очень внимательно, серьезно воспринимая каждое слово, зная, что это была мудрость, которая ему обязательно пригодится. — Не переживай за меня — только за тех, кто рядом. И не бойся. Страх кормит тени и приглушает свет. В тебе сила, магия и любовь. А рядом — безграничная поддержка и защита. — Чимин тронул грудь Хёндэ, там, где был медальон. — Думай о них, когда увидишь мраку. Вспомни… Мамин смех или папино ворчание. Не позволяй голосу мраки проникнуть в тебя. Думай о счастье. — Хёндэ понимал, почему Чимин так много говорил об этом, потому что он видел, как действовали на Древнего угрозы мраки до этого. — Думай обо мне. И… О нашей первой брачной ночи. Услышав последнее словосочетание, Хёндэ поднял на Чимина до этого сосредоточенно упирающийся ему в говорящие губы (будто он хотел не только слышать, но и читать) теперь блестящий взгляд. — Сильная мотивация. — Хёндэ прямо смотрел в глаза Чимина, который лукаво улыбнулся. — Думай и об этом, когда завидишь мраку. А пока… — Чимин мягко поцеловал своего Древнего. — Пожелай мне удачи. — Удачи. Мой. Дорогой. Муж. — Хёндэ чеканил слова, с удовольствием замечая, как с каждым новым улыбка Чимина становилась шире. — Я люблю тебя. — Люблю тебя. — Чимин еще раз поцеловал Хёндэ, затем поравнявшись с остальными рыцарями, которые уже направлялись к своим драконам. И Хёндэ замер, неосознанно поджав плечи, будто он теперь был слишком маленьким и невзрачным перед развернувшимся на его глазах величием. Четыре рыцаря, сверкающие своими серебряными плащами, уверенно и гордо восседающие на четырех драконах, покорно поднявшими морды, стоило лишь слегка натянуться магическим поводьям. Глядя на них, Хёндэ перестал сомневаться в том, что их ждала победа. Глядя на них, Хёндэ вдруг осознал, что в этот самый момент за плечами рыцарей не просто развивались волшебные плащи — за их плечами была вся магия этого мира, которая… Она ведь не позволит им проиграть. Ни за что. И Король не позволит. Хёндэ был уверен, что он появится в решающий момент. Узор на руке Джина говорил о том, что магия вспомнила. А значит, магия вернет Принцу его любовь. Его мужа. Его Короля. А Хёндэ поможет. И на этой мысли он быстро направился к замку, чтобы не пострадать от воздушных вихрей, создаваемых четырьмя парами уверенно взлетающих крыльев. Ему нужно было на террасу, где его ждали Серебряные Древние. Где его ждала… судьба. Сегодня он сможет избавиться от всего того, что против его воли легко на его же плечи. Ради этого… ради этого он готов был отдать всё, что у него есть. Кроме жизни, разумеется. Которую у него никто не сможет забрать. По крайней мере, не до окончания его первой брачной ночи.* * *
Драконы вместе со всадниками и мерными спокойными взмахами крыльев, направлялись вглубь острова, где их должен был ждать Принц. Им нельзя было привлекать внимание тьмы, а вот воодушевить Древних, которые теперь, и Вечные могли в этом убедиться, зависнув чуть поодаль от здания Совета, суетились вокруг него, исполняя выданные им до этого поручения, можно было вполне. И они почти сразу заметили приближение Атласа, который теперь был не так различим на фоне ночного неба, как могло подуматься, почти сливаясь со звездно-черной гладью небесной гладью. — Гук, Хоби — вы со стороны берега. Я, Джун и Чимин — напротив. Гоните волны на нас, и мы с ними разбираемся. Внимательно слушаем меня и следим за своими силами. — Голос Джина раздавался в ушах его верных рыцарей, и ему не нужно было теперь пытаться перекричать темноту. — Если кто-то заметит мраку, сразу докладывает, хотя, что-то мне подсказывает, что о ее приближении я узнаю первым. — Будем трясти воду, пока всех не высеем? — Хосок взволнованным жестом, отпустив поводья, уверенно чувствуя себя в седле, поправлял кожаные перчатки, затем схватившись за крепление шпаги. — Нет. Это нужно только что бы подточить силы и показать, что мы готовы к схватке. Все не сможем высеять в любом случае. Это и не нужно. — Джин поглаживал дракона, который совершал медленные полувзмахи крыльями, чтобы поддерживать себя в воздухе, чувствуя при этом спокойное урчание могущественной магии внутри него. — Нужно будет выманить мраку на террасу. Там ограниченная площадка. В замок без Живого или Древнего тела он проникнуть не сможет, так что с одной стороны мы будем прикрыты и можно будет не переживать за свои спины. — Джун, подними руки. Только поводья не отпускай. — Чонгук первым нарушил установившуюся моментом задумчивую тишину, и Телец послушно поднял руки, ощущая, как вокруг него, чуть ниже груди начал как будто уплотняться воздух, который теперь, казалось, можно было потрогать. — Если придется расчехлять шпагу, не хочу, чтобы ты вывалился из седла. Юнги еще не успел оплакать свои волосы, чтобы оплакивать любимого. — Гук, я люблю тебя. — Намджун улыбался, чувствуя себя теперь увереннее, и он сожалел, что не видел теперь самодовольную улыбку младшего. — Кто, если не я. А теперь предлагаю двигаться к берегу. Первым уверенно встал на крыло Атлас, которого Принц направлял, внимательно вглядываясь в притаившийся внизу город, который не зажигал огни, но был смертельно сосредоточен после сигнала, который подал волшебный дракон Его Высочества. Если всё пойдет согласно задумке, тихие, напряженные опасениями улицы не увидят тени.* * *
— Так, нам нужно немного расширить проход, чтобы можно было легко в него проскочить и спрятаться не лестнице, когда нужно будет подкрепить силы. — Арин, на плечи которой была накинута волшебная мантия, которая должна была закрыть ее от любого темного волшебства, своими длинными пальцами теперь ощупывала каменную кладку, затем, что-то прошептав, она легко как будто бы раздвинула дверной проем, сделав его не намного шире, но теперь в него можно было протиснуться вдвоем. — Так, и остаются еще углы, чтобы скрыться. Но с этим осторожнее, потому что там мои припасы. Если все сражение будет здесь, мне бегать никуда не придется, а значит, смогу поучаствовать магией. — Арин, я все слышу. — С лестницы послышался голос Юонга, который теперь торопливо поднимался. — Дорогой, это на крайней случай! — Она сказала это нарочито громко, пока Юнги, знавший истинные намерения матери и теперь их разделяющий, только закатил глаза, улыбнувшись. Серебряный Древний появился на просторной площадке спустя несколько минут. На его плечах была накинута такая же волшебная мантия, что была на плечах Арин, правда в его случае магическая амуниция так же включала тонкие перчатки и прятавшиеся под тяжелой, освещенной магией тканью ножны, которые он освободил от шпаги, быстро раздвинул полы мантии, затем передав свое оружие сыну. — Будь осторожен. — Юонг смотрел Юнги прямо в глаза, и тот только кивнул, пока Арин, пользуясь моментом, стала, чтобы унять свое волнение, поправлять ремешки и крепления на его легкой магический броне, какую в обычные дни носили рыцари, затем укрыв плечи сына той же мантией, которую всю сместила за его спину, чтобы она прикрывала, и при этом не стесняла движения. — Я буду стоять за твоей спиной, отец. — Юнги улыбнулся, и теплая большая мужская ладонь бережно опустилась на его щеку. — Прикрывая своей маму. Сил хватит. — Я нисколько не сомневаюсь в тебе и в твоем мастерстве. Только в покорности твоей матери, которую она обязана проявлять в этой ситуации. Когда нам грозит опасность. — Юонг нахмурился в сторону жены, которая теперь проверяла, как хорошо был экипирован Хёндэ, на котором под волшебной мантией Древнего, призванной защитить его от заклинаний, были надеты легкие магические доспехи, которые должны были сберечь от более направленных, ранящих заклинаний. Или магического оружия. — Я люблю тебя, дорогой, и посмотри только на этих красавцев. — Арин сделала шаг назад от Хёндэ, который теперь надевал перчатки, не зная, правда, зачем, потому что он не планировал брать в руки шпагу. — Им явно не нужна защита. — Ари, пожалуйста, давай без глупостей. Иначе я умру от остановки сердца, а не мраки. — Юонг на этот раз посмотрел на жену с немой мольбой, и она тут же прильнула к нему, двумя руками обвив его шею, уткнувшись носом в щеку. — Ты знаешь, что я не переживу. — Переживешь. И я обещаю, что не буду пытаться умереть. Скажи лучше, где ты потерял деда? — Арин отстранилась, теперь принявшись за амуницию мужа, которая отличалась от доспехов Хёндэ лишь силой примененной к ним магии. Эти доспехи успели не однажды побывать в бою, и теперь внушали чувство защищенности одним лишь своим видом и навеянными ратными воспоминаниями. — Собирает слуг. Замок спрячет их, но нужно удостовериться, что они все понимают и не станут разбредаться. Это было личное распоряжение Джина. — Всё правильно. — Арин кивнула, затем посмотрев мужу за спину и тут же отпустив его, подбежал к краю каменной террасы. Которая была закрыта от всего внешнего кристаллами, плотно соприкасающимися и уходящими своими искусно выточенными вершинами к потолку, тщательно, без брешей отгораживая Древних от возможной Тьмы. Это было завораживающее зрелище, особенно теперь, когда можно было разглядеть яркий, исходящий от Атласа Серебряный свет, который затем начал как будто отражаться от других драконов, освещая тем самым им будущее поле сражения. Волшебные кристаллы, созданные Намджуном, теперь преломляли этот яркий, но при этом всё же не слепящий свет, отбрасывая на каменных, светящихся звездами стенах террасы серебряные всполохи, которые меняли свое положение стоило только по-другому повернуться. Хёндэ ближе подошел к этому волшебству, коснувшись одного кристалла рукой, ощутив холодную гладкость, аккуратно лишь кончиками пальцев проследовав к одной из заостренных граней. Это было похоже не огромные драгоценные камни, которые были огранены не искусными руками Древнего ювелира, а природой, которая каждый раз принималась за работу с новым замыслом. Хёндэ не мог отвести взгляд, каждый раз находя в прозрачной поверхности природного произведения искусства новый поворот, новый угол, новую грань… Теперь понятно, почему Тени в них терялись, не видя то, что было за пределами, наблюдая лишь собственный растерянный силуэт в бесконечных количествах граней. Однако магия теперь позволяла рассмотреть то, что начинало медленно, но неумолимо разворачиваться на их глазах, и Арин, которая теперь глубоко вдохнула, но забыла выдохнуть, как будто по наития схватила Юнги и Хёндэ за руки, притянув к себе. — Вижу, я ничего не пропустил. — Юнагу остановился рядом с Юонгом, теперь заворожено смотря на стремящуюся к горизонту линию моря. — Слуги будут сидеть на кухне, так что насчет завтрака я уже распорядился. Никто не смог оценить эту попытку облегчить и разрядить атмосферу, затаив дыхание, всеми своими мыслями и органами чувств обратившись к блестящим в темном ночном воздухе серебряным плащам, который теперь развивались на ветру вместе с тем, как драконы, чтобы сохранять положение в воздухе, совершали размеренные взмахи. Издалека они казались маленькими, однако Хёндэ прекрасно помнил ощущения вблизи них и теперь даже представить не мог, какая мощь была сконцетрированна между пятью действующими сообща драконами. — Хо, я загоняю, ты подстраиваешься. Так будет проще. — Чонгук выпрямился в седле, отпустив поводья, теперь лишь чувствуя, как убаюкивающе двигалось под ним мощное драконье тело, поддерживающее себя в воздухе. — Запущу широкий поток, поймаю воду и дуну на всю мощь. Скорпион сосредоточенно кивнул, прикрыл глаза и вытянув перед собой, на уровне живота руки, начав перебирать воздух длинными тонкими пальцами, при этом что-то проговаривая себе под нос. Ему не нужно было смотреть — он все чувствовал. Закручивающийся на месте воздушный вихрь, который затем должен был растянуться и обнять море вдоль береговой линии, чтобы Хосоку было легче отделить волну. Магия начинала потрескивать в ушах, и он теперь очень хотел услышать слова, чтобы немного выпустить напряжение, начавшее отдаваться в висках. Обратный отсчет. Он чувствовал Чонгука и теперь обязательно узнает, когда он подберется к пику. Хосок начал медленно поднимать руки к груди, перестав двигать пальцами, начав будто бы массировать затвердевший между ладоней воздух. Чувствовал, как начали вздуваться жилы на шее. Это не была смертельная нагрузка, но грудь успело сдавить так, чтобы пускать внутрь воздух под очень строгим контролем. Он начал медленно поднимать руки, слыша в ушах, как колдовал Чонгук, который теперь был точно так же сосредоточен. Хосоку захотелось посмотреть на него, но он не мог себе позволить отвлечься. Один. Он сцепил пальцы и напряг их до побеления суставов. Два. Пальцы начали медленно разжиматься, пока не стали касаться друг друга лишь кончиками. Три. Он прижал ладони друг к другу, а затем разъёдинил, вскинув их вверх. Чимин видел и слышал, как морская гладь, как будто нехотя, начала разделяться, медленно, недовольно рокоча, начав подниматься в высокую волну, при том что набирающий обороты ветер теперь трепал не только плащ, но и заставлял дракона прикрывать кожистые веки и мотать головой, пытаясь стряхнуть с себя доносящиеся брызги. — Свет! Первым зажегся светом Атлас, тут же, кажется, осветив собой все небо от горизонта до горизонта, в один момент погасив звезды. Однако это была лишь вспышка, которая затем заменилась равномерным сиянием, которому начал вторить исходящий от чешуи Искры и Листка свет. И он заметили, как до этого казавшаяся спокойной водная гладь вдруг начала будто бы двигаться, будто бы извиваться в поднявших ее руках магии, на самом деле лишь становясь чернее и углубляясь в местах, где начали шевелиться потревоженные тени. А затем они заметили свет. — Вверх! — Джин скомандовал, проследив, чтобы оба дракона оказались над его головой, затем вновь переведя взор на воды, видя, что тени начали отделяться, затем ринувшись к нему. — Свет! На счет три обрушьте воду! Это была ловушка, которая должна была сработать на большей части переполошенных внезапно зажегшейся магией теней. Чимин вывел Искру вперед, поставив ее почти вертикально. Она на глазах начала разогреваться, спустя несколько мгновений став светить так же ярко как Атлас. Из драконьей пасти вырвался душераздирающий рык, а затем — свет, похожий на широкий поток холодного серебряного огня, будто разливающегося по небу и заставившегося тени расступиться. Однако, выпущенный свет, который продолжал литься из открытой драконьей пасти, не тонул в поднятой в устрашающую своей высотой, скрывшей драконов Чонгука и Хосока волне. Он как будто оседал на ее поверхности, преломляясь и становясь ярче. Затем пришла очередь Листка, но этот дракон не открывал пасть. Свет лился из его груди и расправленных крыльев. Не такой целенаправленный, как у Искры, но плотный, будто одеяло, которое теперь теснило вырывающиеся бесплотные тени, которые дергались на встречу обжигающему их свету, затем разбредаясь в стороны. Это были самые низшие воплощения тьмы, которые не способны были нанести большой ущерб. Но они способны были объединяться во что-то боле страшное. Питать мраку, которая до сих пор не появилась. Джин раскинул руки, повернув их ладонями вперед. Воздух от водной поверхности и до рассыпанных где-то высоко в небе звезд тут же окрасился серебром. Будто неосязаемая стена из света, которая медленно, под действием магии и напряженных рук, начала надвигаться на тени, сталкиваясь с ними, просачиваясь между ними, смешивая их в один непонятный, темный ком. Всё произошло настолько быстро, что Джин не успел поднять Атласа, чтобы избежать воды. Которая одним яростным движением обрушилась вниз, захлопнув собой и тени, и свет, который теперь выбивался из-под водной глади рассеянными, будто бы размазанными по стеклу отблесками, которые прерывались мечущейся и постепенно растворяющейся, как краска в воде, тьмой. Тени таяли, поверхность воды успокаивалась. Наступила тишина, оглушающая, не замечающая шелестящие взмахи драконьев крыльев. Как будто затишье. И Джин направил Атласа к Скорпиону и Водолею. — Предчувствие? — Чимин притянул поводья Искры, послушно застывшей в воздухе, притеревшись мордой о морду Капли, которая игриво рыкнула. — Слишком тихо. — Хосок отпустил поводья, вынужденно разминаясь. — Нужно разворачиваться. Мы с Гуком залетим вглубь острова, чтобы удостовериться, что никто не пожаловал с других берегов и город пуст. Если что, зовите. Джин прислушивался к еще не остывшей в воздухе магии. Угроза сохранялась. Даже если они успели уничтожить много теней, реальная угроза до сих пор висела над их шеями, в любой момент рискуя обрушиться острым и опоздавшим осознанием. — Красиииииииво… — Раздавшийся нараспев будто женский голос тут же заставил всех завертеть головами. — Ты же не думал, что этот мусор будет пытаться победить тебя? Но лааадно, чтобы ты не расстраивался… Я расстроен. Теперь это был детский голос, в котором была неприкрытая агрессия, каким-то особенно зловещим образом контрастируя со звенящим детством. — Дать тебе фооооооору? Джин вглядывался в прикрытую кристаллами террасу, наблюдая лишь волшебно переливающийся отблеск Атласа на волшебных гранях, который вдруг померк, будто… будто терраса совсем исчезла, перестав источать и отражать свет. Тени. И через несколько мгновений кристальная защита взорвалась миллионом острых осколков. И он, не пытаясь больше разглядеть мраку, ринулся к башне, без слов и дополнительных указаний призвав за собой Чимина и Намджуна. Он был уверен, что находящиеся там Древние выжили, но так же знал, что им теперь нужна была помощь. — Водолей и Скорпион, вы в глубь столицы. Осмотритесь. Сразу возвращайтесь. Драконов оставьте на земле — будут следить. Остальное по ситуации. — Властный голос Джина, раздавшийся в ушах рыцарей, позволил позабыть о противных, холодных и колющих страхом мурашках, вызванных голосом мраки. Они не могли опоздать. Наверняка, ничего не успело случиться. Джин верил в это. Верил и чувствовал, как вцепившиеся в поводья руки начали холодеть.* * *
Тэхен сидел на подоконнике, закутавшись в одеяло, при этом крепко удерживая на коленях портативный лэптоп, по которому уже пару часов без устали бегали его красивые пальцы. Это было наваждением. Он не мог перестать писать, потому что в голове то и дело всплывали какие-то почти осязаемые картины, которые самым волшебным образом вкладывались в сюжет его сказки. Именно так, наверняка, выглядело обычное писательское вдохновение, правда, Тэхен не мог думать теперь о том, что в его случае оно было немного болезненным. Болезненным в прямом смысле, в смысле физической боли, которая сменила мышечное напряжение. Его умственные, интеллектуальные усилия теперь, казалось, прикладывались всем телом, которое как-то неприятно отяжелело, но Тэхен не мог думать об этом. Он судорожно жал на клавиши, боясь, что пролетающие в его голове сцены растворяться, ни оставив в его памяти ни следа. Джин был прекрасным Принцем. А он был Королем. Это было нескромно, но Тэхен не собирался на самом деле прибегать к таким ассоциациям и слишком отчаянной сублимации романтических и карьерных притязаний. Он просто знал, что в его сюжете он Король. Волшебный Король, который воплотил в себе Золотую магию. Вообще, это казалось гениальной задумкой, и Тэхен теперь пытался вспомнить, в какой момент времени его могла посетить такая идея. Пытался вспомнить, при этом начав поскребывать предплечье, которое жгло и приятно щекотало одновременно, будто кто-то водил горящими нежными пальцами по венам и жилам, заставляя кожу чувствительно сокращаться. Сейчас он запишет то, что приходит ему на ум, а затем останется лишь как-то это все соединить. Он остановил руки и прикрыл глаза, позволив себе передышку. И перед глазами сразу возник волшебный образ его Принца. Он ведь знал его. Он знал его глаза, в магической темноте которых за непримиримой силой и властью всегда скрывалась пугливая, дрожащая на кончиках длинных пальцев нежность. Он знал его пухлые губы, которые не терпели никаких пошлых сравнений. Он знал, какие они на вкус. Он совершенно точно знал, каково это — подставиться под них, абсолютно доверившись и расслабившись так, что губы, через кожу, начинали касаться сердца. Он знал эту улыбку. Она зажигала звезды в небе и другие улыбки, не умеющие сопротивляться этому… смертельному очарованию. Смертельному для самообладания, чувства собственного достоинства, здравого смысла… Хотелось припасть губами к его рукам, уничтожив коленные чашечки, но это все стоило бы того, что… Он опустится напротив и утешит одним лишь взглядом. Одним лишь взглядом он мог исцелить боль. Забрать сомнения. Поселить в сердце любовь, которая… Она теперь отражалась в его глазах. Тэхен не мог на него смотреть, потому что все то время что смотрел, не мог дышать. Внутри не было места. Все внутри было заполнено чувствами. Вдруг Принц широко раскрыл глаза и вцепился в его плечи. — Не смей! Ты слышишь меня! Не смей! — Он хмурился, поджимал искусанные пухлые губы, не успевая вытирать откуда-то льющийся дождь, который даже не давал ему плакать. — Джинни. — Бережная, дрожащая рука и наполненная бесконечной лаской улыбка, которая заставила Принца заплакать. Потому что он знал, что потеряет ее. — Я найду тебя. Я найду тебя, чтобы ни произошло. — Нет! — Он зло скривился, одернув руки, просто теперь пытаясь хоть как-то выплеснуть ту боль, что начала расти внутри, прорастая корнями и прибивая его к земле, не давая возможности поддаться всегда окрыляющей надежде. — Не поступай так со мной! Ты… — Его голос сорвался, и он упал на колени, закрыв лицо руками. — Я уже не могу! Я уже… — Джинни. — Король опустился напротив, взяв мокрое от слез лицо в свои ладони, ощутив, как гулко в нем самом отдавалась боль Принца. Оглушающая, пронзающая каждую секунду, выворачивающая наизнанку и болезненно сжимающая в кучу ребра и сердце. Он был на грани того, чтобы отказаться. Он не мог выносить, но… — Я люблю тебя. Я люблю тебя больше этого мира, потому что… — Король через силу улыбнулся. — Это банально, но ты мой мир. И я не оставлю тебя никогда, слышишь? Тебе кажется, что это конец. Но это только начало. Я дам этому миру новое начало. Вложу его в твои красивые нежные руки, и ты позаботишься о нем. — Нет, Тэтэ. — Джин не стеснялся теперь рыдать навзрыд, всхлипывая, утирая щеки руками, которыми затем вцепился в руки Короля. — Пожалуйста! Я умру! Я умру без тебя! Мы сможем! Вместе! Просто нужно… Тэтэ не дал ему закончить, притянув к себе. Это не слезы. Это дождевые капли теперь катились по их щекам. Мир был на грани гибели, но что это такое, когда дело касается запланированных осадков. Внутри стало вдруг оглушительно пусто. Кто знал, что прежде, чем слиться с магией, ему придется утонуть в боли, причиной которой он стал. Он не мог смотреть в родные глаза. Прикосновение губ. Легкое. Без отчаяния. Он вернется. Он вернется за своим Принцем. За своим счастьем, которое теперь будет наполнять этот мир. Он ведь сокровище. Он ведь всегда был… олицетворением всего… Как же хотелось… Король запрокинул голову, резко поднявшись и развернувшись лицом к тьме. Он спасет его. И вернется. Обязательно вернется. Не может не вернуться. По щекам Тэхена лились слезы, как будто он был на самом деле этим Королем. Теперь у него была финальная сцена и повод продолжить. Серия книг? Он определенно пишет шедевр. Сам успел проникнуться так, что теперь был на грани инфаркта. Возможно, у него что-то нервное, потому что он продолжал ощущать что-то странное по венам… Он зевнул, отложив компьютер, затем медленно сполз на пол, тут же нащупав подобравшегося под его бок Джунга, который тоже, кажется устал. Он накрыл его своим одеялом, вдыхая теперь теплый запах шерсти. Он найдет Джина. Разумеется, он его найдет. Он ведь Король… Он ведь Король, а Джин — смысл его жизни. Как он смысл жизни Джина. Тэхен улыбнулся, не имея возможности открыть глаза, чувствуя, как веки налились свинцом, вдавливая вдруг навалившейся усталостью глазные яблоки в глазницы. Яблоки… Лучше бы клубнику. Есть ее из рук Джина, который будет говорить «Всё для моего Короля», пока Король будет целовать его пальцы, а затем… Такое было уже. Такое… Тэхен не заметил, как провалился в сон.* * *
— Отойдите к центру. — Юнагу, первым заметив затемнения на волшебных кристаллах, отставленной рукой теперь пытался сместить всех подальше от потенциальной угрозы, тщательнее следя за тем, как увеличивался в размерах и будто бы переливался по гладким граням мрачный силуэт, который прямо на глазах делился, расщеплялся, постепенно заполняя собой все большее пространство. — Сами себя загнали в ловууууушку. — Довольный собой шепот, который слишком был похож на Живой, лишь в невесть откуда взявшемся эхе отдаваясь в ушах змеиным шипением. — Ай как хорошо! Кажется, мрака очень искренне радовалась, пока Юонг дал знак жене, чтобы она с Юнги медленно отходила к лестнице, где можно было спрятаться… от осколков. Арин поняла мужа без слов, дав знак Юнги, который только молча кивнул, пока оставшиеся в центре Древние, не спуская глаз с магической кристальной завесы, которая теперь могла стать для них ловушкой, если мрака смогла ее преодолеть… Не ловушкой — преградой для драконов. В любом случае, волшебная прозрачность успела испачкаться во тьме. — Обычный щит? — Хёндэ посмотрел на Юнагу, и тот с облегчением заметил обнимающий его радужку золотой свет. — Я смогу делать то же, что и вы. Просто не знаю, как долго. — Нам нужно защититься от осколков. Юонг рванет, а мы с тобой прикроем. Главное, получше зажмурься, поглубже вдохни и хорошенько захлопни рот, чтоб не наглотаться чего не нужно. — Юнагу улыбнулся, краем глаза заметив, что Юонг уже под мантией свел руки к солнечному сплетению. — Эй, мрака, черт тебя дери! Выходи! Посмотреть хочу, что за гнида терзала моего внука! Нужно было удостовериться в том, что воплощение Тьмы не может пройти магическую защиту. — Не волнуйся, дедуля, ради тебя повторю. — В голосе совершенно точно раздавался из-за пределов защищенного магией пространства, и Юонг посмотрел на Хёндэ, будто ожидая его решения, доверившись авторитету Золотой магии. Они могли оставить кристальную завесу, и в таком случае, Джин теперь бы встретился с мракой лицом к лицу, в воздухе, находясь на драконе, который пусть и помогал бы ему в защите, но явно ограничивал место для маневра и атаки. Ему лучше сражаться на твердой поверхности. И пользоваться помощью Древних, которые не только будут прикрывать спину, но и ограничивать перемещение мраки, которая в отличие от Вечных воплощений, может испаряться и появляться по своей воле. — На счет три. — Хёндэ кивнул, зажмурившись и сложив руки в хорошо знакомый магии волшебный пас. — Три! Полыхнул серебряный свет, который как будто лился теперь ото всюду, на самом деле являясь лишь многократным преломлением магического воздействия, которое совершил Юонг, в одно движение избавившись от их защиты. Юнагу и Хёндэ спустя мгновение опустили руки, которые до этого, Серебряным и Золотым светом, превратили в пыль летящие на них замутненные тьмой кристальные осколки. У них был всего один момент, чтобы отдышаться, но подняв голову, Юонг вновь забыл как дышать. — Нууууу…. С кого же начать… Неужели, Джин ошибся? Неужели, повелся на провокацию мраки, которая сумела скрыть за ширмой истинные намерения? Юонг быстро посмотрел на Юнагу, который заметил на себе и взгляд Хёндэ. И Юнагу первым сделал шаг вперед, скрестив руки на груди, уже готовясь к защите. Он вызывающе задрал подбородок, пытаясь теперь воздействовать на врага психологически. — Что, привел друзей? Им за тебя будет стыдно. Сколько у них было времени? Достаточно, чтобы Джин успел отвлечь на себя их внимание, дав Древним необходимое время для маневра? Одно было точно. Они не сдадутся без боя. — А тебе, старик, будет… — Мрака плавно ступала по камню, скрытая длинной, скомканной из непроглядной, поглощающей даже малейший отблеск света тьмы. — Мёртво.