— Почему… ее… до сих пор не разорвало?! — Чонгук встряхнул рукой, в последний момент заметив летящий в него острый осколок (который был в компании других, направляемых в других рыцарей), что позволило ему избежать болезненного столкновения, вовремя отпрыгнув в сторону. — Я уже на пределе! Мне нужно искупаться… — Он отшатнулся, заметив, что осколки теперь были больше, будто мрака решила действовать наверняка. — В снадобье Арин, черт бы тебя побрал!
Он вытянул руку, и все осколки разом рассыпались, столкнувшись с серебряной завесой. Которая получилась плотнее, чем он предполагал, но стоило ему повернуть голову, он тут же заметил Хосока, который в точности и в совершенной синхронности повторил его движение... Всё стало ясно.
— Ваше Высочество, по-моему, он просто всё глотает! — Намджун сидел, переводя дыхание, успев выпить горькое снадобье Арин, тут же поднявшись. — Чим, ты следующий!
Стрелец, который был ближе всего к Принцу, сразу бросился к своему дракону, который успел немного испачкать чешую в то и дело обрушивающейся на них тьме, но не настолько, чтобы чувствовать себя плохо.
— Вы специально делаете меня сильнее? — Мрака чувствовала себя совершенно спокойно, пока рыцари то и дело утирали липкие и холодные, проступающие на лбу испарины. — Думаете, за это я убью вас быстро?
— Ей можно выбить зубы, как думаете? — Джин вновь попытался создать завесу, чтобы дать передышку всем разом, но мрака, просчитав его ход, тут же защитную магию уничтожила несколькими, с легкостью запущенными в воздух темными, дымными потоками.
— Сдаваааайтесь, глупыши. — Отвратительное самодовольство очень явно озвучивало тот триумф, что мрака уже успела испытать внутри себя. — Возможно, я не буду вас долго мучить.
— За мою спину! — Джин, нашедший в себе силы для более качественной защиты, сделал шаг вперед, выхватив из ножен до этого не пригодившуюся шпагу.— Помедетируйте, и как только появятся силы, мне на поддержку.
Принц не стал дожидаться одобрения, начав создавать очень убедительную, похожую на плотную штору завесу.
— Вы серьезно?! Помедитируйте?! В таком случае я бы выпил чаю! — Намджун встал плечом к плечу с Джином, вторя его движениям. — Мы долго не продержимся. Он наверняка готовится к финальному акту, который мы… — Голос вдруг сам сорвался. — Не переживем.
Джин посмотрел на своего рыцаря, который даже не думал показывать на своем сосредоточенно напряженном лице отчаяние. Они были в безвыходном положении. Пока что. Пока Тэтэ не смог обрести магию. Джин горько улыбнулся, пытаясь не думать о том, что он не успеет. Пытался не думать, но в голову все же пролезла мысль о том, что перед концом он хотел бы вновь его увидеть.
— Эй, мрака! — Чонгук встал по другую руку от Джина, успев подпитаться составом Арин, который, кажется, смог восполнить в нем не столько запас магии, а запас раздражения, который и не думал иссякать. — Мы можем биться так вечно! Нам подвластна вся магия этого мира!
— Которой не подвластен я. — Мрака остановила атаки, опустив руки. — Но если вы хотите перейти к кульминации…
Вдруг раздался собачий лай. Точнее… Было ощущение, что разом в унисон лаяли несколько собак, прямо на ухо, потому что Джин теперь мог отчетливо расслышать гортанное, в перерывах между лаем, рычание. Это был Джунг. Который был в опасности. Спасать собаку, когда сам был на волоске… Никакого волоска! И Джин, оставив завесу на попечение напрягшихся рыцарей, сделал шаг вперед.
— Джунг, ко мне!
Однако… Это… Джин остановился, как остановилась и мрака, уже сложив руки для атаки. Но пес, который был в два раза больше того Джунга, к которому они привыкли, оскалив морду, продемонстрировав горящую золотом и устрашающую заточкой и размером клыков пасть, в один прыжок кинулся на мраку, которая не успела среагировать. Джунг вцепился в ее руку. Так, как будто мрака была осязаемой, и она тут же взвыла от боли, как будто на самом деле теперь ощущала на своей темной конечности собачьи зубы. Джунг умело пользовался эффектом неожиданности, тут же своей массой и уверенным движением мощной головы потянув мраку вниз. Он отвлекал ее. Но… Джин готов был завыть от отчаяния. Они не могли нанести ей вред!
— Опустите завесу и передохните.
Джин сразу обернулся на голос, заметив Тэхена, который в своем домашнем наряде, только что без одеяла, спокойно босыми ногами ступал по замаранной тьмой траве.
— Джунг, ко мне!
Магический пес, светлая шерсть которого теперь отливала золотом, нехотя отпустил мраку, подбежав к ногам хозяина. Точнее… В холке, пес доходил Тэхену до талии, своей мордой ткнувшись ему в живот, за что получил немного ласки за навостренным ухом. Он… Джин не мог понять, что происходит.
— Эй, мрака! Я пришел тебя побеждать!
Тэхен сделал еще несколько шагов в ее направлении, пока Джунг направился к Джину, усевшись у его ног, несколько раз ткнув мордой Джина в бедро, пытаясь заслужить похвалу, но Джин не был готов к такому проявлению преданности и неловко качнулся, в последний момент сумев удержаться на ногах.
— Родной, Джу скучал по тебе. Ты можешь почесать его, пока я разберусь с этим выродком, который посмел поднять на мое сокровище свои грязные, вонючие, уродские клешни.
В низком голосе Тэхена теперь слышалось, помимо нежности, обращенной к Джину, что-то другое, чего Джин не мог вспомнить до этого. Что-то… фундаментальное. Властное. Умещающее в себе целый мир, который теперь как будто привстал на цыпочки, покорно вслушиваясь в этот голос. Это был Тэтэ, совершенно точно. Однако…
— Убить его на твоих глазах будет слаще. — Мрака приподнялась от земли, раскинув руки.
И спины четырех рыцарей тут же оказались перед Джином. Хёндэ, который как и было сказано, стоял за плечом Тэхена, дернулся вперед, увидев Чимина, на лице которого была смертельная решимость. Как и на лицах его братьев, которые теперь все как один обнажили горящие клинки. Силуэт мраки начал исходить черными ядовитыми языками, которые мерцали в воздухе, постепенно окутывая его плотным коконом. Все просто ждали своей участи, пока Джунг, который не собирался ждать, пользуясь своими габаритами, растолкал рыцарей, встав перед ними в стойку, будто приготовившись к прыжку. И следом за ним в образовавшийся просвет протиснулся Джин.
— Куда вы, Ваше Высочество?! — Чонгук шипел, начав отпихивать Джина назад. — В очередь!
— Будешь так разговаривать со старшими — выпорю. — Джин приложил магическое усилие, и Чонгук тут же покорно опустил руки. — Я никогда не буду прятаться за вашими спинами. К черту долг — я вас вырасти и воспитал!
Находящийся рядом Намджун с сомнением посмотрел на Джина, затем вздрогнув, как только Джунг начал рычать. Как рычали драконы, устрашающе, будто стараясь задрожать от ужаса весь мир. И в тот момент, когда мрака выбросила вперед руки, он прыгнул, бросившись на нее мощными лапами вперед, приняв на себя, кажется, смертельный удар, который лишь немного опалил его золотую шерсть.
— Ты поранил мою собаку! — Тэхен, который спокойно наблюдал за всем этим, с засунутыми в карманы руками, присвистнул, и Джунг вновь оказался у его ног. — Немощь. Кажется, ты обещал кого-то убить?
— Что ж, я хотел приберечь этот момент… — В голосе мраки больше не было спокойного самодовольства — лишь стремительно закипающая ярость. — Но если ты настаиваешь…
— Быстро в замок. — Тэхен подлетел к рыцарями, которые склонили перед ним головы. — Ай, ну кто кланяется брату! Я понимаю, я теперь важная шишка, но наши отношения остаются неизменными. Я вас люблю и очень прошу отправиться в замок. Вы заслужили места в первом ряду. Рядом с Древними.
— Я остаюсь с тобой. — Джин, краем глаза наблюдающий за мракой, которая теперь куда-то испарилась, перевел на Тэхена встревоженный взгляд. — Он исчез.
— Я увижу его ото всюду, родной. — Тэхен сделал шаг Джину навстречу, бережно рукой коснувшись его щеки. И Джин улыбнулся, потому что… Это был его Тэтэ. — Мы сразимся плечом к плечу с тобой. Но ты пообещаешь, что будешь меня слушаться, хорошо?
— Да, мой Король. — Джин теперь чувствовал… Те же ощущения, которые однажды напомнил ему Хёндэ. — Любой приказ.
Тэхен смотрел на него прямо, а затем вдруг запрокинул голову.
— Ай! Ну не вовремя! Я успел так по тебе соскучиться, что… — Однако затем он строго глянул на рыцарей. — В замок! И не высовываться! С вами будет Джунг. Он прикроет в любом случае, и не нужно пытаться встать на его защиту — малыш засиделся на Земле и теперь мог бы порвать мраку без моего участия.
— Я… Могу забрать Хёндэ? — Чимин смотрел на своего Древнего, который вдруг нахмурился, готовясь возмутиться, а потом вышел из-за плеча Тэхена, дернул Чимина за руку и притянул к себе, крепко поцеловав. Настолько крепко, что Чимин опешил, растерянно вытирая пальцами губы, когда Хёндэ его отпустил. — Я понял. — Чимин вновь нахмурился, угрожая Хёндэ указательным пальцем. — Но обещай, что всё с тобой будет в порядке!
— Чим, я обещаю, что с твоим мужем всё будет в порядке. — Тэхен коснулся плеча Чимина, и тот посмотрел на него с недоверием, затем широко улыбнувшись.
— Знал бы ты, как мы рады, что ты вернулся. — Он тоже теперь остановил свою руку на плече Тэхена, который улыбнулся шире, с детским, самым очаровательным образом присущим только ему самодовольством. — Ваше Величество.
И на этой трогательной ноте, они вдруг все разом, будто повинуясь непонятному предчувствию, подняли головы.
— В замок!
Тэхен отпихнул от себя Чимина, который потянул за собой остальных рыцарей. Он сделал шаг вперед, оставив чуть позади Джина и Хёндэ, по которому было заметно, что он волновался, но это невольное сомнение было обусловлено не тем, что он готовился умереть, а скорее тем, на что он теперь был способен.
— Скажи спасибо своему Принцу — он наполнил меня своей магией до краев. — Противный, режущий слух своей низкой, утробной дисгармонией голос теперь раздавался повсюду. — Из-за него ты теперь сдохнешь. Но сначала… Займусь им.
Кажется, что опускающаяся на землю Тьма была осязаемой, настолько плотной и непроглядной была темнота. Тэхен не видел ничего на расстоянии вытянутой руки, но уверенно сделал шаг вперед. Тьма начала будто бы еще больше уплотняться в центре, и в ней начал вырисовываться силуэт. Воздух вибрировал и гудел от той силы, что теперь была сосредоточена в руках мраки. Но Тэхен сделал еще один шаг ей на встречу, начав ощущать на своей коже обжигающую темную силу. И он улыбнулся, по-хозяйски уперев руки в боки.
— Красиво. Слушай, ты там пытался затирать Хёндэ, что уважаешь меня и что… Так мы с тобой друзья? Ну, тогда, как друг другу, скажу — ты меня почти восхитил. Но за то, что ты делал… — Голос Тэхена не становился громче — как будто глубже, как будто он раздавался не снаружи, а в твоих собственных ушах. — За то, что говорил… Я приговариваю тебя к вечному рассеянию.
Мрака истерично засмеялась, и ее смех начал превращаться в злобное рычание, которое стало заглушаться мученическими воплями, холодными клешнями сдавливающими сердца, настолько реалистичными казались озвучиваемые мракой муки. Которые очень резко прервались, когда… Джин рефлекторно зажмурился, прикрыв глаза рукой, успев прежде, чем яркий золотой свет смог повредить его теперь слишком привыкшие к темноте глаза. Даже сквозь веки он видел золотой свет, который начал постепенно угасать. Он нерешительно убрал руку от лица, и первое, что он увидел, невольно обратив внимание на небо... Даже теперь Золото не стало нарушать умиротворенную гармонию серебряной ночи, разместившись рядом со звездами живописными золотыми разводами, которые так красиво сочетались с ночным серебром… Джин не мог отвести глаза от магии, которая теперь вся была на небе, переливаясь, будто ласково стелясь перед серебром, обнимающим золото мягким звездным светом.
— Поклонись!
Будто вездесущий, громом пронесшийся в воздухе и там же повиснувший электричеством голос заставил Джина прерваться в своем мечтательном созерцании, и взгляд сам упал… Золотой плащ, величественно развивающийся за широкими плечами, будто вновь ему помогал Гук. Джин не видел больше ничего, но у него замерло сердце. Которое упало в пятки, когда из-за плаща появилась горящая золотом шпага, выведенная в прямой руке, на которой горели тонкие золотые наручи, доходящие почти до локтя.
— Поклонись!
Мрака, которая явно ощутила на себе вспышку золотой магии, теперь потеряла свой внушительный темный антураж, оставшись перед Королем черным, вдруг лишенным плаща силуэтом, плотным, сотканным из как будто в каждый момент времени углубляющейся и зачерняющейся Тьмы, которая теперь поглощала воздух, начав скрывать мрачный силуэт.
— Не в этой жизни… Ты сдохнешь. — Тьмы шипела, хрипела, не в силах справиться с собственный злобой.
Хёндэ двинул вперед, теперь, когда на его глазах свершилось то, ради чего он магию получил, ощутив внутри еще больше силы. Джин тронул его за руку, но Хёндэ лишь улыбнулся ему, дав знак, что все под контролем. Он встал рядом с Тэхеном.
— Золотой выродок… Ты сдохнешь первым!
Казалось, кто-то закрыл рукой глаза, потому что вмиг все, кто находился поблизости, как будто потеряли зрения, настолько стало темно. Только золотая шпага спасала, находящаяся в уверенно вытянутой руке, которая затем быстро совершила красивый расчерк, затем опустившись. Как будто отвела невидимую угрозу, и испачканный тьмой воздух мигом просветлел. И стало видно, что мрака теперь раскинула руки, запрокинув голову и начав колдовать. Хёндэ не позволит. Теперь он не позволит. Теперь он способен не только выстоять, но и дать отпор. И на этой мысли он уверенно вышел вперед, сложил руки в пас, и на шее мраки зажглись золотые тиски. Она не успела среагировать, когда в воздухе метнулся горящий кнут, своим концом ухватившись за магической обруч.
— Поклонись Королю!
Хёндэ вложил в это движение всю свою злобу. Весь страх, что по воле мраки отравлял его сознание, не давая ощутить в себе силу. Теперь он этой силой был наполнен, чувствуя, как магия теперь мерно разливалась золотом по его венам, постепенно растворяясь внутри и сливаясь с Живым сердцем. Он теперь чувствовал себя Древним. В котором соединилась вся память его могущественных предков. И он рванул кнут вниз, заставив мраку пошатнуться и упасть на колени. Ни тисков, ни кнута.
— Сделал! Сделал! — Хёндэ, выплеснув все отравляющие его негативные эмоции, повернулся к Тэхену и Джину. — Не получалось же!
— Малыш. — Тэхен взял его за руку. — Чтобы ты знал, с моим воплощением магии в тебе не убавилось. Она вся твоя, правда… — Тэхен как будто виновато улыбнулся. — Теперь она будет тише и не станет тебя перебивать. — Он полностью развернулся к Хёндэ, как будто забыв о находящейся рядом мраке, которая вновь, униженная и оскорбленная, исчезла, возможно, где-то подпитываясь силой. — Я горжусь тобой. Помню совсем крошечным карапузом, пухленьким, мягоньким, пахнущим безграничной любовью и молоком. Не мог от тебя оторваться, не мог налюбоваться... — Тэхен хитро прищурился, улыбаясь, пока Хёндэ смотрел на него, не моргая, медленно растягивая губы в улыбку, а затем вдруг нахмурился, когда посмотрел туда, где стояла до этого мрака. — Да, ты прав. Умиляться будем потом. Теперь у нас бой.
— Почему… Почему ты такой спокойный? — Хёндэ испытывал сомнения, суетливо оглядываясь, пока Тэхен, прикрыв глаза, улыбнулся.
— Потому что моей жизни ничего не может угрожать, пока рядом…
Раздался металлический скрежет, и Хёндэ дернулся, только теперь заметив мелькнувший серебром плащ, затем только разглядев рвущую воздух серебряную шпагу, которая уверенно отражала сыпящиеся с отчаянной яростью удары. Хёндэ испуганно глянул на Тэхена, который… Это была часть его плана, и он мягко отодвинул Хёндэ в сторону, приказав присоединиться к остальным. И Золотой Древний не стал упорствовать, быстро двинув к замку, постоянно оборачиваясь, потому что… нельзя было не восхититься ловкостью Принца, который, казалось, не касался земли, легко переступая по ней, не забывая отражать уколы и удары темного клинка. И к Принцу очень быстро присоединился Король, который теперь как будто давал возможность Джину выплеснуть всю свою злобу, вовремя перехватывая инициативу, когда видел, что Принц начинал уставать, тяжелее поднимая шпагу. Хёндэ до сих пор не мог понять, откуда в Короле, только-только воплотившемся, была такая беспечная уверенность в конечной победе, но он верил ему, и разливающиеся по серебряному небу золотые всполохи, будто пытающиеся объять родной небосвод, чтобы защитить и уберечь, только подкрепляли эту уверенность.
— Джинни, ты, наконец, овладел шпагой. Не прошло и тысячи лет. — Тэхен теснил мраку, которая билась яростнее, совершенно позабыв о концентрации, которая была основой любой дуэли. Она пропускала удары, которые не замечала, потому что наносимый уколами урон был несравним с той мощью, что она успела обрести.
— Думаю, тебе стоит вернуться на Землю еще на несколько десятков годиков, чтобы я усовершенствовался и в магии. — Джин, успев привести в порядок дыхание, вновь вернулся в бой, ловко уведя шпагу мраки от столкновения с золотым клинком.
— Не хочу тебя расстраивать, но я теперь от тебя никуда не денусь.
И как только эта фраза отзвучала, оставшись в Джине каким-то слишком сладким и при этом томительном ощущением, мрака вдруг резко остановилась. Шпага выпала из ее разжатой руки, которая, казалось, разжиматься не собиралась. Порождение Тьмы зарычало, и Джин заметил, как ее начала оплетать тонкая золотая проволока, будто бы впивающаяся в черное, сотканное из тени и дыма тело.
— Я слышал все, что ты говорил Хёндэ. — Тэхен вытянул шпагу, будто направляя ею свою магию, которая продолжала терзать мраку. С каждой попыткой выпутаться из нее и ослабить путы, Золотая магия только крепче сжималась, и по судорожным метаниям тьмы было понятно, что… ей как минимум не нравилось. — Знаю, что ты сделал с Юнги. — К Золотым нитям прибавилось что-то еще, потому что мрака запрокинула голову, издав кошмарный вой, заставивший кровь в жилах на мгновение застыть. — Ты причинял боль тем, кого я люблю. Но забыл… — На лице Тэхена появилась злая ухмылка. — Насколько болезненным бывает свет для тех… — Он как будто затягивал смертоносные золотые тиски. — Кто рожден Тьмой.
То, что ему теперь было все сложнее справляться с сопротивлением мраки, сдавливая ее в терзающих золотых тисках, было понятно по тому, как начали дрожать его руки. Он нахмурился, поджав губы, уголки которых дернулись будто от омерзения.
— Ты… — Мрака захрипела, высвободив руки. — Думаешь, что спрятал их. Но… — Джин видел, что тьме постепенно удается освобождаться от золотых пут, и встал ближе к Тэхену, в любой момент готовый кинуться наперерез к мраке, которая уже наверняка мечтала отомстить за эту боль. — Убью всех.
И мрака тут же исчезла.
— Джинни. Дай свою шпагу и возьми мою. Быстро. — Тэхен протягивал свой клинок Джину, который понял все без лишних слов, приняв в руки горящую золотым волшебством шпагу, которая сразу, как родная, легла в его ладонь.
И они вдвоем кинулись к замку, сразу расслышав завывание мраки и отчаянные ругательства. Разумеется, Тэхен никогда не стал бы рисковать теми, кто был ему дорог. Разумеется, можно было предположить, что мрака, обретя столько силы, сможет пробиться через магическую защиту. Но… Тэхен знал, что его верный пес никогда не ослушается приказа своего хозяина. И теперь Джунг, на блестящей золотом шерсти которого на глазах появлялись, как обожженная кожа, темные подпалины, явно от сопротивления мраки, которую он сжимал в своих клыках, рычал, сдавливая челюсти сильнее.
Джин нанес первый удар, проткнув мраку в районе живота, затем быстро вытащив шпагу. Тьма затрепетала, начала биться, но Тэхен отозвал Джунга, который, явно успев получить увечия от темной магии, завалился на бок, сразу попав в заботливые руки Хёндэ. А Джин тем временем, совершив молниеносный рывок, воткнул шпагу не успевшей среагировать мраке в грудь, расчертив ее, пронзая снова и снова, разрывая светом, рванув клинок вверх, чтобы затем отсечь темную голову. И мрака тут же замолчала, как-то неестественно обмякнув и начав оседать на пол, с ног начиная рассеиваться едким черным дымом, который стремительно светлел, оставаясь в воздухе прозрачно-золотым туманом.
Джин поднял глаза, заметив, что все Древние теперь стояли за спинами его рыцарей, которые, завидев мраку, руководствовались уже не долгом, не успев все же достать шпаги. Джин прикрыл глаза. Он не мог поверить. Это осознание никак не помещалось в его голове. Они победили мраку. В этом не было сомнений, он сам уничтожил ее, наблюдая за тем, как таяла ее темная магия, выжженная магическим светом. Тэхен вернулся. Его родной Тэтэ, который оказался Королем, которого он однажды забыл и… В это он не мог поверить больше всего. Даже тогда, когда ощутил на своем лице горячие ладони, побудившие его открыть глаза.
— Ваше Высочество. — Любимая хитрая улыбка и любимый блеск в ореховых глазах, с теперь отчетливыми золотыми бликами. Чья-то рука теперь отбирала у него шпагу, и он покорно выпустил ее. — Всё закончилось. Вы можете выдохнуть и упасть в мои объятия, потому что это всё, о чем я мечтал, как только ко мне вернулась память.
Джин не мог говорить. Он теперь ощущал какую-то убийственную пустоту, которая должна была заполниться счастьем, но почему-то не торопилась это делать. Он ведь думал, что обречен. Он пытался ободрить тех, кого любил и кто был верен ему, но он уже приготовился принести себя в жертву, зная, что причина его жизни была рядом. Это было… так тяжело. Только теперь он мог осознать это. И сильные руки прижали его к груди, сжав так сильно, что невозможно было вдохнуть.
— Родной… — Мягкий, урчащий теплым бархатом голос, который так хорошо сочетался с пальцами в его волосах, медленно массирующими переполненную ненужным голову. — Всё позади. Вы победили ее. Вы все смогли сделать это. Я воплотился благодаря вам. И не думай теперь о том, что могло бы случиться. Единственное, что теперь угрожает этому миру — я зацелую тебя до смерти, потом воплощу заново и вновь примусь целовать.
Судя по вмиг изменившему интонацию голосу, Тэхен был очень серьезно настроен, и Джин дал сразу все возможные реакции. Заплакал и засмеялся, крепко, насколько позволяли силы, обхватив Тэхена за талию, прижавшись щекой к его плечу, укрытому ставшему теперь мягким, как шелк плащу.
— Моя любовь. — Он говорил сквозь слезы, но теперь не чувствовал ни боли, ни тоски — это просто выходило напряжение, которое не смогло его добить, теперь выплескиваясь наружу. — Это от счастья. Я… я просто устал.
Услышав в голосе Джина каприз, Тэхен засмеялся, и Джин сразу почувствовал себя лучше.
— Ты отдохнешь. — Тэхен аккуратно отстранил от себя Джина, который опустил голову, пытаясь утереться от слез и всего остального, что слезам обычно сопутствовало, пока Тэхен повернулся к замершим в стороне Древним и Вечным, которые молча, а некоторые, со слезами на глазах, наблюдали за этим воссоединением.
Первым к нему навстречу бросилась Арин, чтобы крепко обнять.
— Вспомнила, моя девочка. — Тэхен гладил ее по волосам, бережно прижимая к себе хрупкую девичью фигурку. — Мне так хотелось кинуться к тебе, когда ты утешала Хёндэ. Я так был благодарен, но не мог выразить свои чувства, чтобы не испугать тебя. Я не знаю, как тебя благодарить за это.
— Больше не покидай нас. — Арин пыталась сдержать слезы, которые катились по ее щекам. А затем она отстранилась, посмотрев на Тэхена широко раскрытыми глазами. — Подожди… Но ведь… Кику и Хидео…
— Тссс. — Тэхен приложил палец к ее поджавшимся, будто она собиралась заплакать от тоски губам, затем многозначительно улыбнувшись. — Не нужно пока говорить об этом. — Увидев, что девушка с сомнением кивнула, Тэхен коснулся ее щеки, стирая слезы. — Я обязан исправить свои ошибки, и я сделаю это по мере предоставленных мне возможностей.
Арин, услышав в голосе Тэхена уверенность, улыбнулась, как будто сумев заглянуть в его план, но не успев его разгадать. Она отстранилась, пока Тэхен обратился к Юнагу и Юонгу, заметив которого, сразу подошел, положив ему руку на плечо, с беспокойством вглядываясь в серое, с черными кругами, изможденное лицо.
— Что случилось?
Юонг улыбнулся, махнув рукой.
— Боевое ранение. Я быстро приду в форму. — Улыбка очень медленно начала сходить с лица древнего, пока взгляд начал стремительно теплеть.
— Он закрыл меня от мраки. — Хёндэ, утешающий и избавляющий от ранений Джунга, который стал дышать ровнее, прямо и нахмуренно посмотрел на Тэхена, который перевел свой взгляд на будто не заметившего это уточнение Юонга.
— Знал бы ты, как мы рады тебя видеть. Знали бы мы, как на самом деле скучали по тебе…
— Па, ты не должен теперь говорить такие трогательные вещи, потому что он обязательно… — Юнги закатил глаза, сцепив на груди руки, затем вдруг руки расцепив и сделав шаг назад. — Так, Ваше Величество, я счастлив и рад. Но только пожалуйста, давайте…
Однако, это было не остановить, и спустя одно мгновение Юнги оказался в крепких объятиях, ворча, но все же не пытаясь сопротивляться. Потому что теперь он вспомнил. Он вспомнил, что Король любил его и ласкал, не меньше Принца, больше всех заботясь о том, чтобы у него всегда был повод для улыбки и смеха. Он вспомнил, как любил его, за пару веков успев прикипеть к нему всем сердцем.
— Ох, вы добьете деда своей сентиментальностью! — Юнагу, бережно прихватив сына, чтобы он тоже мог поучаствовать, присоединился к объятиям, и Тэхен пошире расправил руки, чтобы обнять всех дорогих сердцу Древних. — Надеюсь, теперь, Ваше Величество, ты не будешь вспоминать вслух мое темное прошлое…
Тэхен засмеялся, как будто дав этим самым обещание, затем нехотя разомкнув такие нужные теперь объятия. И он подошел к рыцарям, которые теперь вчетвером стояли чуть в стороне. Он стал серьезным.
— Между нами ничего не поменялось. Вы приняли меня как брата, и я также отношусь к вам. Нам, к сожалению, не удалось познакомиться в моем Вечном воплощении, но Живое… — Тэхен, видя, что его тон успел немного напрячь итак измотанных боем рыцарей, широко улыбнулся. — Джинни не даст соврать — когда я собирался навсегда остаться здесь, я говорил, что это и из-за вас тоже.
— Пф, ничего удивительного. — Чонгук закатил глаза. — Мы просто классные ребята. И не будем отпираться, если ты теперь вдруг захочешь нас обнять. Ну или как-то вознаградить за то, что мы так храбро сражались… Не знаю…
Получив ожидаемо нежный тычок в плечо от Хосока, Чонгук самодовольно улыбнулся, прежде чем его улыбка пропала в сплетении рук. Это было какое-то особое единение. Они не знали Короля, но прекрасно знали Тэхена, который теперь крепко обнимал их, получая такие же по силе и искренности объятия.
— Не зря я носился ему за клубникой. Заработал дополнительные очки. — Голос Чимина самым нужным образом нарушил важность этого момента.
— Хватит с тебя брака. — Чонгук пробурчал это в ответ, и Тэхен поднял голову, задумавшись, затем решительно посмотрев на Чонгука.
— Вы следующие.
— Надеюсь, не после мраки. — Чонгук как будто испуганно втянул шею, и все дружно засмеялись, продолжая разряжать до этого успевшую невыносимо потяжелеть атмосферу замка.
Тэхен отстранился, остановившись. Он выдохнул, как будто теперь ему предстояло что-то ответственное и важное, и уверенным шагом направился к Хёндэ, который успел почти вернуть к жизни и белизне шерсти Джунга. И Хёндэ, заметив, что Тэхен стоял перед ним, тут же приосанился, поклонившись, но руки, которые опустились на его плечи, заставили его подняться. В то время как Тэхен вдруг опустился на одно колено, склонив голову и прижав к груди руку. Хёндэ опешил настолько, что даже не мог оглядеть собравшихся, пытаясь найти объяснение этого проявления. Он просто тут же присел, затем встав на колени, чтобы смотреть Тэхену в глаза, которые теперь были опущены.
— Прости меня. Я собственными руками обрек тебя на всё то горе, что тебе пришлось пережить, и меня не оправдывают мои благие намерения. Я виноват перед тобой.
Тэхен не поднимал голову, и Хёндэ растерялся.
— Ну… я же справился. Я… Седьмой сын, и служить магии — моя… долг. Мой долг. И… — Он заикался и краснел, пока Тэхен поднял на него блестящий магией взгляд.
— Я помнил тебя крошечным младенцем, а теперь передо мной — сильный мужчина, который смог вернуть в этот мир Золотую магию и оказать неоценимую помощь в спасении моей любви от забвения. — В голосе Тэхена была только уверенность, даже ни тени задумчивости или желания ободрить, и Хёндэ невольно расправил плечи. — Я даю тебе слово, что вознагражу тебя так, что ты не сможешь больше вспомнить ту боль, что пережил. Ты получишь то, что заслужил. — Тэхен, закончив давать обещание с самым серьезным, подтверждающим его намерения видом и голосом, вдруг улыбнулся. — Помимо твоего замечательного мужа.
— Это… уже достойная награда. — Хёндэ смущенно улыбнулся, затем посмотрев на Чимина. — Я не смею просить больше.
— Ох, меня не надо просить, малыш. — Тэхен поднялся, подав руку Хёндэ, которого затем крепко обнял, бережно гладя по волосам. — Я сразу полюбил тебя, как только ты появился на свет. По моей вине у тебя не было возможности так же… узнать меня, но мы исправим это.
— Я знаю. — Хёндэ прикрыл глаза, положив голову Тэхену на плечо.
Он действительно не знал Короля, но что-то внутри него, что-то глубокое и важное, теперь тянулось ему навстречу, подтягивая за собой сердце. Он не знал его, но эти объятия, эти прикосновения… Отдавались внутри мягким теплом, которое не оставляло сомнений в том, что Король был искренен и в словах, и в своих чувствах. Наверняка, родители любили его, а он любил их, и поэтому любил его. Он знал их…
— Я всё тебе расскажу. — Тэхен как будто услышал его мысли, и Хёндэ неловко отстранился. — Обещаю.
Кивнув, Хёндэ снова порывисто обнял Золотого Вечного, затем сделав шаг назад.
— Мы с вами еще успеем все обсудить и нарадоваться, но только после того, как хорошенько отдохнем. — Тэхен выдохнул. — Пока слуги позаботятся о драконах.
— Встречаемся в обеденном зале? — Чонгук, которому уже не терпелось погреть изможденные косточки в обществе Хосока, взяв его за руку и уже направляя к их спальне, решился все-таки уточнить. — Я возьму на себя ответственность за… Ужин. Да, думаю, мы увидимся с вами только к ужину. Устал от вас. Люблю безмерно, но одни и те же лица даже во время смертельной битвы… Действительно, надо передохнуть.
Все начали потихоньку разбредаться, пока Джин встал рядом с Тэхеном, прислонившись к его плечу, наблюдая за тем, как все расходились по комнатам, особенное внимание уделяя Юонгу, которого Арин обязалась полностью восстановить самостоятельно.
— Ваше Величество, буду какие-то особые указания? — В голосе Джина слышалась усталость, однако, под действием чувств и сильных эмоций, все-таки позволившая немного многозначительности.
— Да. Тебе нужно будет раздеться и забраться в ванную, которую я подготовлю для тебя. — Тэхен, взяв Джина за талию, направил его по хорошо известному маршруту. — Я устать не успел, а вот ты заслужил очень качественный отдых, который я тебе обеспечу.
— Звучит, как угроза. — Джин улыбнулся. — Скажи еще, что ты составишь мне компанию.
— Знаешь, чего я хочу? — Мягкий, низкий голос Тэхена теперь подернулся задумчивостью. — Я хочу смотреть, как ты сладко спишь. Хочу смотреть и не верить, что всё осталось позади, чтобы потом снова и снова чувствовать, как замирает, затем куда-то убегая, сердце, стоит мне только посмотреть на тебя…
— Тэтэ. — Джин остановился, остановив и Тэхена, который теперь задумчиво смотрел куда-то мимо него. — Я хочу того же.
И здесь на лице Короля появилась самодовольная и очень многозначительная улыбка.
— Значит, мы просто будем смотреть друг на друга.
— Так уж…? — Джин в сомнении поднял бровь, а затем дернулся, почувствовав щекочущие прикосновения вдоль позвоночника, как будто кто-то большими пальцами скользил по коже, начав чуть надавливать, по мере того, как они спускались к пояснице. По напряженным мышцам, это было настолько приятно, что Джин, сам не желая давать такую яркую реакцию, чуть выгнулся, и Тэхен, который не спускал с него глаз, с нежностью улыбнулся.
— Теперь я позабочусь о тебе.
* * *
— Хёндэ! Я так тобой горжусь! Я так тобой горжусь, черт! Ты же… — Чимин втянул Золотого Древнего в спальню, захлопнув за ним дверь, сразу схватившись за его плечи, затем ладонями скользнув к его щекам. — Ты такой сильный! Как ты мог сомневаться в себе, я не представляю!
— Всё началось с тебя. — Глаза Древнего теперь как-то особенно блестели, но Чимин, который теперь был захвачен эйфорией после победы и трогательного воссоединения, не мог его заметить, просто обняв Хёндэ, прижав его к себе за плечи, почувствовав почему-то нерешительные руки на своей талии. — Это ты меня… — Его голос почему-то сорвался, но в этом волнении не было ничего негативного, только нетерпеливое. — Заставил задуматься. Мой муж.
— Знаешь, я теперь, особенно после того, что ты озвучил, так счастлив, что даже не чувствую усталости! Да-да, это стресс, напряжение и прочее-прочее, но я… — Чимин отстранился, продолжая прижимать к себе Хёндэ сцепленным за его плечами руками. — Я никогда не был так счастлив! До этого никогда не был так несчастен, а теперь… Ууууух, как я тебя люблю!
Он с присущим ему напором приник к губам Древнего, просто чтобы ободрить и доказать свои совершенно искренние чувства, которые теперь были на его губах и целовали, но Хёндэ вдруг как будто сник, как будто в один момент стал очень мягким, таким, что ноги не желали его удерживать в вертикальном положении, и он прильнул к Чимину для опоры, всем телом… Чимин чуть отстранил от себя Древнего, чтобы заглянуть в его глаза. Они блестели. Он чего-то очень хотел, но не мог произнести, лишь приоткрыв свои до сих пор немного бледные после потери магических силы губы.
— Чего ты хочешь? — Чимин непроизвольно стал звучать тише и мягче, проникнувшись этим моментом, который переливался в глазах Хёндэ.
— Я… — И вдруг он одумался, выпрямившись. — Тебе нужно отдохнуть! Ты потерял столько сил, тебе нужно…
Он начал суетиться, пытаясь выпутаться из рук, и Чимин сделал шаг вперед, прижав его к закрытой двери.
— О каких силах ты говоришь? — Он теперь говорил Хёндэ в губы, из которых вырвался непроизвольный выдох. — Я полон сил. И огня.
Одна его рука вдруг пробралась под мантию Древнего, затем забравшись за пояс штанов, нетерпеливо выдернув из него рубашку, чтобы ладонью прижаться к горячей пояснице. И теперь, добравшись до кожи, Чимин разделял невысказанное желание Хёндэ, который, обхватив двумя руками его за шею, впился в губы, чтобы в комнате тут же стало жарко. Чтобы между ними стало жарко настолько, что сразу захотелось избавить от одежды. От которой, к слову, избавиться было не так просто, и Чимин, незаметно пальцами поведя в воздухе, заставил самостоятельно расстегиваться ремни и крепления на своей амуниции, пока руки Хёндэ справлялись с застежкой, удерживающей на его плечах волшебную мантию, при этом стараясь не отрываться от губ, между которых для верности пропустил язык, чтобы Чимин смог его удержать.
Ткань медленно скатилась с его плеч, как будто время теперь замедлило ход, предоставив им возможность больше, глубже, слаще насладиться этим моментом. Но наслаждаться конкретно этим моментом в вертикальном положении было как-то неправильно и даже противоестественно, потому Чимин первым прервал поцелуй, затем не бывало ловко для своего вымотанного борьбой тела подхватив не успевшего сориентироваться Хёндэ на плечо.
— Эй! — Он не сопротивлялся, просто очень уверенно удивляясь, через несколько мгновений упав спиной на мягкий, застеленный покрывалом матрас.
Он не потянул на себя Чимина, вместо этого начав стаскивать с себя одежду. Возможно, для начала было бы приятно принять ванну, смыв с себя всю пыль, пот и слезы, оставшиеся после одержанной победы, но неправильно рассуждать о тот, что приятно, когда перед глазами стоит, торопливо раздеваясь, тот, кто был жизненно необходим. И Чимину понадобилось не так много времени, прежде чем он, полностью избавившись от одежды, подтянул Хёндэ, тщательнее уложив его поперек постели и стянув штаны, с которыми он не успел справиться, заворожено на него уставившись.
У них не было опыта, было не так много представлений о том, как это должно быть, но были чувства и магия, которая теперь как будто устремляла их друг другу навстречу, ограждая от всех условностей и любой неловкости. Но она все же не могла убрать стеснение, и почувствовав прикосновение к своей коже чужого члена, Хёндэ отчаянно покраснел, затем, правда, начав справляться со своим смущением пальцами, которые осторожно потянулись к Чимину, будто боясь навредить, трепетно коснувшись головки его члена, который теперь, вместе с тем, что рыцарь нависал над ним, расположившись между раскинутых бедер, соприкасался с его собственным членом. Это было так непривычно. Это было так… приятно, что Хёндэ очень быстро перестал стесняться, прильнув к Чимину, подставляясь под горячие, нежные губы, которые постепенно, своей чувственной мягкостью совершенно отключали сознание и способность думать о чем-то, кроме этой близости.
А вот Чимин вдруг ощутил внутри страх. Он не боялся до этого, расходуя свою магию против мраки, но боялся теперь, что своей неопытностью, неловкостью сможет испортить магию этого момента. Он боялся причинить Хёндэ боль. Боялся, что ему не понравится, и он будет потом его утешать, смотря в глаза своим волшебным золотом, улыбаться…
— Эй… — Горячие пальцы оказались на его щеках, и он как будто впервые посмотрел на Хёндэ. — Перестань сомневаться. Я твой, а ты мой, а все остальное оставим магии.
И он чуть выгнул шею, чтобы поймать губы, сильнее сжав пальцы за плечами Чимина, побуждая его наклониться и откликнуться на ласку. Магия. Разумеется. И Чимин тут же стал увереннее, теперь решительно стремясь к тому, чтобы доставить удовольствие и сделать этот момент незабываемым, восхитительным, как находящийся в его руках Древний. И они совершенно перестали обращать внимание на неловкость, суету, промахивающиеся губы и пальцы, которые в любом случае натыкались на любимое тело. Они оба стремились к одному и тому же, стремились навстречу друг другу, чтобы с каждым мгновение ощущать больше. Ощущать глубже, внутри, чувствуя рассыпающиеся по коже мурашки. От удовольствия, от волнения, от чувственной сладости этого момента, который теперь ничего не мешало прочувствовать. Впитать в себя, остановиться и, зажмурив глаза, прислушаться к телу, которым теперь полностью завладели чувства, направляющие его, то сжимающие томительным, острым нетерпением, то отпуская сладкой, трепетно подрагивающей на кончиках сцепленных пальцев негой, затем вдруг увеличиваясь, нарастая, угрожая в любой момент обрушиться и оглушить…
Это был момент, достойный всего того, что они пережили. Всего того, что отболело, перестрадало и успело несколько раз оборваться, чтобы затем навсегда срастись, слиться, объединиться в одно. В одно чувство, которое заполняло не только двух беспечно и невыносимо влюбленных, но и все пространство вокруг них, заставляя воздух переливаться золотой и серебряной магией, которая вспыхнула вдруг миллионом крошечных, дрожащих огней, окончательно и быстро растворившись в воздухе. Руки в районе запястья как будто обожгло, но обратить на это внимание не давали захлебывающиеся нежностью и наслаждением сердца, которые теперь на самом деле сумели… прикоснуться друг к другу.
Хёндэ не мог перестать улыбаться. Он хотел, он может даже старался, но никак не мог, уткнувшись влажным от проступившей испарины лбом в плечо Чимина, чувствуя, как он пытался выровнять дыхание. И на его лице была абсолютно такая же улыбка. Счастливая, непосредственная, наполненная какой-то безотчетной радостью, которую невозможно и не нужно было удерживать в себе. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Чим. — Шепот Хёндэ осторожно разорвал тишину, и Чимин, получше расположив руки по бокам от его головы, припал к его губам, с чувством глубокого удовлетворения ощущая, как горячо прильнул к нему… его муж. — Я видел вокруг магию. Как у Короля с Принцем, но только в масштабе…
— Ты смотрел по сторонам? — Чимин нахмурился, пока Хёндэ удивленно округлил глаза. — Значит, тебе хватало времени и сил смотреть по сторонам…
— Она сияла прямо над твоей головой! — Хёндэ теперь на самом деле пытался оправдаться, пока Чимин, самодовольно улыбнувшись, прижался губами к его шее, совершенно не заботясь о том, что ему попадались золотые, успевшие устать от удовольствия так же как они, влажные волосы. — Мне… Мне никогда не было так…
— Можешь не говорить — у меня внутри то же самое. — Чимин оторвался от тонкой шеи, вглядываясь в золотые глаза. — Я люблю тебя и…
— Готов повторить. — Хёндэ кивнул собственным словам, затем хитро заулыбавшись. — Это брачное утро! А впереди уже будет брачная ночь… И вообще, ты обещал мне магическую обстановку, такую, что я даже вздохнуть не смогу…
— Ты не сможешь вздохнуть от другого… — Чимин, чуть приподнявшись на локтях, теперь задумчиво накручивал на палец золотой локон, затем переведя на Хёндэ многозначительный взгляд. — Спорим?
Он знал, к кому можно будет обратиться за советом в этом чувственно-щепетильном деле, а Хёндэ, вместо ответа, прикусил его выпирающую ключицу, затем грызнув дернувшийся кадык, чтобы после ласково и влажно губами по горячей коже добраться до губ.
— Давай поспим? — Чимин нежно запустил пальцы в волосы Хёндэ, все же побуждая его не останавливаться.
— Давай. — Хёндэ остановился, затем оглядевшись. — Прямо так?
— Нет, вот так. — И Чимин сполз на кровать, повернувшись на бок и подтянув к себе Хёндэ, успев подцепить край покрывала, которого хватило для того, чтобы укрыть их.
— Я люблю тебя. — Хёндэ прижимал к своей груди руку Чимина, теперь воспринимая его близость… глубже и трепетнее.
— Я люблю тебя больше. — Чимин улыбнулся, поцеловав Хёндэ в висок.
После этого сразу провалившись в сон. Самый лучший сон, который обязан был исцелить и восполнить его силы, теперь, когда рядом довольно и спокойно посапывал… его золотое сокровище.
* * *
— Ай, мне больно! — Джин сжал зубы и простынь в руках.
— Конечно, больно! Ты так яростно сражался… Кажется, здесь. — Тэхен, удобно устроившись на бедрах Джина, который лежал, уткнувшись лицом в подушку, двумя руками надавил на голую кожу.
— Черт! Перестань! — Джин готов был захныкать, а потом вдруг… — Что это?
— Это магия массажа! — Тэхен самодовольно улыбнулся. — Я тренировался на Шону, а он почти всегда оставался доволен. Ну или плакал, но это так редко, что даже неважно.
— На ком? — В голосе Джина послышалось агрессивное сомнение.
— Шону — это мой… друг. Тоже модель. Я разминал его… Тренировался.
Джин вдруг резко стряхнул с себя не успевшего одуматься Тэхена, который беспомощно опрокинулся на спину.
— Ты лапал какого-то голого… Шону?! — Глаза Джина горели, и он теперь очень угрожающе нависал над беспечно улыбающимся Тэхеном. — Ты чего улыбаешься?! Пока я здесь… Ты там жамкал кого-то… голого!
— Жамкал. — Тэхен стал улыбаться шире, видя, как непримиримо нахмурился Джин, который затем начал забираться под одеяло. — Ты что, ревнуешь?
Но Принц теперь только агрессивно сопел, и Тэхен не успел сдержаться прежде, чем засмеяться, очень ловко первым оказавшись под одеялом, прижимаясь грудью к голой спине пыхтящего Джина.
— Не трогай меня! — Он повернул к нему голову. — Ни стыда, ни совести!
— Джинни, я же ничего не помнил. — Тэхен обезоруживающе невинно поднял брови. — Это не повод подавать на… магический разрыв.
Эти слова вновь вызвали на лице Тэхена улыбку, пока Джин отвернулся от него, начав пыхтеть еще свирепее.
— Джиииииин… — Тэхен поцеловал дернувшееся от него плечо. — Тебе же стало лучше, правда? Я бы мог применить магию, но она не способна так успокаивать и умиротворять, как твоя… Как ты… Мой самый прекрасный Принц. Моя самая большая любовь. Мой смысл жизни и воплощения.
— Не подлизывайся! — Однако, затем Джин не сопротивлялся, когда Тэхен продолжил мягко, будто успокаивая, целовать его плечи, подбираясь к шее. — Потом поговорим.
— Повернись ко мне. Я хочу видеть твое лицо, прежде чем уснуть. — Тэхен чуть отстранился, но Джин не торопился поворачиваться. — Вот же упрямый… Ваше Высочество!
Он сам перевернул Джина, который и не думал ему помогать в этом, только что не скрестив на груди руки.
— Ты такой красивый… — Тэхен, вполне довольный своей работой, устроился рядом, подложив под щеку ладони, смотря на то, как дулись пухлые губы Принца. — Самый красивый и самый любимый.
— Ты. — Джин буркнул это себе под нос, а затем, когда длинные горячие пальцы коснулись его щеки, поднял на Тэхена взгляд. Нежный. Теплый. Ласковый как самые мягкие и заботливые руки, способные одним прикосновением забрать все переживания и боль. — Я так ждал тебя…
— Знаю, родной. — Тэхен подтянулся и нежно губами коснулся лба Джина. — Я очень торопился к тебе вернуться. Потому что без тебя… Я не жил. И надо наверстать упущенное время.
Джин перехватил находящуюся на его щеке ладонь, прижав к своим губам, и Тэхен тут же почувствовал мягкое магическое воздействие, которое как будто тронуло его веки, заставив потяжелеть.
— Очень хотелось бы встретить золотой день. — Джин говорил, не открывая глаз. — Но это завтра.
— А сегодня отдых. Чтобы затем… была только любовь.
— Любовь у тебя с Шону. — Джин недовольно и сонно пробурчал это. — Придется просить за это прощения.
— А для этого нужны силы. — И Тэхен, наконец, сдался сну, успев подумать о том, что впереди ему предстояло, возможно, самое большое испытание сил.
На самом ли деле он так могущественен, как думают о нем те, кто гордо называют его Королем?..
