* * *
— Джун, я помогу тебе! — Хёндэ, перескакивая через несколько ступеней, быстро оказался в саду, встав плечом к плечу с задумчивым Намджуном, который повернул к нему голову и улыбнулся. Искренне, очаровательно, но с безотчетной тоской, которая блестели в его глазах, когда он вновь вернулся к созерцанию сада. — А новый будет еще красивее. Если ты меня поучишь, потому что я… Не умею как ты делать зеленую красоту. — Знаешь, всё-таки это очень красиво. — Намджун запрокинул голову, вглядываясь в подернутое теплым золотом небо, лениво пропускающее облака, в которых уже можно было уловить легкие отблески надвигающихся серебряных сумерек. — А в моей магии нет ничего сложного, если ты на самом деле хочешь… создать эту самую красоту. — Я могу делать что-то несложное. — Хёндэ теперь тоже смотрел в небо, когда заметил, что к ним шел Чимин. И на его щеках появился румянец, пока губы вновь растянулись в улыбке, которую он до сих пор не мог скрыть. — Помочь? Джуни, не расстраивайся. — Чимин встал рядом с Намджуном, по другую руку, однако его собственная сразу нашла руку Хёндэ, которая заставила его улыбку стать шире. — Говори, что делать. — Перестать тискаться за моей спиной, потому что вы гладите мой зад, а к этому сокровенному месту есть доступ только у Юнги. — Намджун скрестил руки на груди, заулыбавшись, когда заметил как покраснели Чимин и Хёндэ, сразу расцепившие пальцы. — Сначала нам нужно расчистить место. И твой огонь, Стрелец, нам очень пригодиться, если ты сделаешь так, чтобы испачканное дерево слишком не чадило. — Сделаю, разумеется. — Чимин уверенно кивнул. — А где Юнги? — Поехал с Юнагу в Совет, чтобы удостовериться, что там все в порядке и рассказать о том, что у нас теперь вновь появился Король. — Предсказав следующий вопрос до того, как Хёндэ его произнес, Намджун улыбнулся. — Юонг почти полностью оправился. Что немудрено, когда за ним следят самые любящие и нежные ручки. Так что, завтра он будет совершенно как новенький. — А… — Чимин вновь не успел задать вопрос. — С драконами. — Намджун перестал улыбаться. — Убирают с волшебной чешуи Тьму. Сам знаешь, что самостоятельно избавиться от такого может только Атлас. — Всё будет в порядке? — Хёндэ понятия не имел ничего о драконах, такого, что могло его утешить, потому решил уточнить. — Да. — Намджун улыбнулся, повернувшись к Золотому Древнему. — А с Джунгом? — Ой, Джунг вообще почти не пострадал, я быстро привел его в чувства. — Хёндэ самодовольно улыбнулся. — Он мог бы сам, как Атлас, но зачем, если у него есть я! — Ладно, друзья, раз уж вы вызвались помогать… — Намджун закатал рукава расшитой на манжетах рубашки. — Примемся за дело. Нужно успеть до ужина. И на этих словах раздался радостный и теперь еще более убедительный лай, и все обернулись, увидев несущегося к ним Джунга, за которым неспешно, что-то обсуждая, шли, обнявшись, Тэхен и Джин, и на лицах собравшихся для уборки сада сразу появилась улыбка, пока она не пропала с губ Хёндэ, который первым стал жертвой собачьей любви и преданности, буквальной сбитый ею на землю и теперь тщательно вылизываемый. — Уже работаете? А как же отдых? Хотя, понимаю, Джун, тебе сложно смотреть на этот… Постапокалипсис. — Тэхен с сочувствием посмотрел на рыцаря, который в сомнении и с недоумением поднял брови. — Так на Земле называют то, что осталось после конца света. Катастрофы. — Тогда, да. Хочу чтобы снаружи замка было такое же счастье, как внутри него. — Намджун улыбнулся. — Не хочу, чтобы что-то еще напоминало о том, что произошло этой ночью. Плюс, Золоту в воздухе приятнее будет касаться зеленых живых листьев, а не вот этого всего. — В таком случае, мы поможем. — Джин первым сделал шаг вперед, направившись вглубь того, что осталось от сада, который теперь был похож скорее на убитое горем поле. И стоило пройти мимо, Джунг тут же пощадил Хёндэ, величаво проследовав за Принцем, грациозно виляя хвостом. Джин установился, прикрыл глаза, сложив перед собой руки, и спустя пару мгновений, вся та грязь, что осталась после Тьмы, испачкав до этого цветущую волшебством землю, начала как будто впитываться в нее, на самом деле просто растворяясь. Понадобилось несколько минут, прежде чем земля полностью очистилась от скверны. — Оу… — Намджун прищурился. — Кажется, мы приступим к творчеству раньше, чем я полагал. Тэхен взял Хёндэ и Чимина за плечи, потянув за собой. — Пора выкорчевывать деревья и дергать сорняки. Он без труда нашел ту крошечную полянку, на которой до этого распустился Золотой цветок, который и теперь бодро торчал из земли, полностью расправив свои волшебные лепестки. Как будто напоминая о том, что все страшное позади, а то, что теперь отравляет взгляд — не вечно. — Джун, скажи, а можно его сохранить до того момента, как мы всё здесь расчистим? — Тэхен опустился рядом с цветком на колени, пока Чимин и Хёндэ направились к первому, сгнившему под действием Тьмы, но не вывалившемся из земли, стволу. — Разумеется. Ваше Величество. — Намджун нагнулся рядом, бережно коснувшись листьев. — В нем очень много жизни. Он сам сохранит свои корни и бутоны. А если вы захотите, я насею побольше этих цветов. — Во-первых, перестань называть меня Величеством, я твой брат. Во-вторых, я бы хотел, чтобы они соседствовали с серебряными цветами. Чтобы росли на одной клумбе. Намджун посмотрел на Тэхена задумчиво. — Это легко устроить. Я знаю, какие цветы понравятся Принцу, и без труда смогу оформить… — Его глаза загорелись. — Это получится очень красиво. — Я не сомневаюсь в тебе, Джун. — Тэхен поднялся, положив руку уже окунувшемуся в свои волшебные замыслы рыцарю. — Но пока займемся уборкой.* * *
— Тэ, я уверен, что тебе стоит лично посетить Совет, чтобы не только уверить всех, что это не шутка и не что-то временное, но и ободрить и подготовить к переменам. Ты же понимаешь, что миру вновь придется перестроиться, и пусть Серебро будет всеми силами содействовать Золотой магии, мы в любом случае заметим. Нужно будет тщательнее следить за тем, что будет творить природа и тем, как это будет сказываться на Живых. А для этого нужно будет наладить связь со всеми Собраниями в четырех краях, чтобы первыми узнавать обо всем и вовремя решать возникающие проблемы. — Юнги, как будто чтобы не сбиваться со взятого ритма, рапортовал, пока Тэхен задумчиво закусил палец, переводя свой такой же задумчивый взгляд с рыцаря на рыцаря. — Я думаю, что нам стоит закрепить за краями Вечных. Они не будут вмешиваться, но, как говорится, будут держать руку на пульсе. Плюс к тому, это разнообразит их досуг и позволит лишний раз проявить свою преданность Серебряному плащу. Ну и не даст покрыться пылью. — Тэхен самодовольно улыбнулся, ловко перехватив запущенное в него Чимином яблоко. — Мне тоже нужно будет посетить края до коронации, чтобы и Живые, и Древние понимали, что может случиться с возвращением меня на трон. После того, как Золотая магия вновь осветила этот мир те, кто были очевидцами войны, вспомнили мои былые заслуги и былые заслуги Золотой магии, но все остальные, например, Хёндэ, выросли уже только под Серебряным светом. Этим вопросом тоже нужно будет заняться, чтобы люди не чувствовали себя оставленными на произвол судьбы и неизвестности. И да. Я не буду править самостоятельно. Вместе с моей коронацией произойдет коронация Джина. Либо же никто не будет коронован. Джин, который теперь уступил свое кресло Тэхену, но оставшись рядом с ним, просто переместившись на его место, кивал, задумчиво улыбаясь, затем вдруг встрепенувшись. — Да-да, сам посуди. Магии в этом мире равноценны, а правит только Золотой король. Это нелогично, неправильно и несправедливо, если учесть, что ты двадцать лет удерживал гармонию и безопасность в этом мире. Ты будешь королем. Если не захочешь активно участвовать в политической жизни, не будешь. Тебя не заставят. Мы придумаем для тебя какие-то важные, но не слишком обременительные обязанности. — Тэхен повернулся к Джину, который уже готовился возмутиться, пока Тэхен, пресекая это, мягко приложил к его раскрывшимся губам палец. — Джинни, я объявлю о нашем браке, магическом и Живом, и ты так и так станешь Королем. Мы больше не будет делать из этого тайну, чтобы все знали, в каком статусе состоят Золотая и Серебряная магия. Чтобы не возникало противоречий, споров и разногласий. Полное равенство сил. Я шел к этому до того, как началась война, но тогда мне было не суждено закончить этот замысел. Теперь же… Это мое последнее слово. — Не уверен, что теперь нужно мое одобрение, но я полностью поддерживаю это решение. — Юонг чуть склонил голову, посмотрев на отца, который разделял его мнение, и на жену, которая до сих пор слишком пристально следила за его самочувствием, сурово сдвинув к переносице бровки. — Золотые Древние вряд ли теперь объявятся, если учесть, сколько лет прошло, но если такое случится, либо же ты решишься благословить достойных, власть будет поделена по справедливости. — В этом нет необходимости. — Тэхен улыбнулся. — Я доверяю Серебру так же как себе. Я доверяю тебе также как себе. Все остальное — на твое усмотрение. Если мы объявим полный паритет, не будет особой важности в том, что занимает тот или иной пост. А вообще… Этот вопрос нужно будет решать тогда, когда он встанет. — Тэхен стал серьезнее, выложив на столе обе руки. — Я пока не решил, что будет с Золотой Древностью. — Ну, один Древний у тебя есть, а остальное — дело наживное. — Юнагу улыбнулся, посмотрев на Хёндэ, затем переведя взгляд на Джина. — Что думаете, ваше Высочество? Точнее, Ваше Величество. — Я думаю, что… — Джин начал недовольно и решительно, затем вдруг остановив свою мысль недоумением. Тэхен посмотрел на него с сомнением, затем ободряюще улыбнувшись, приглашая продолжить. Джин немного криво улыбнулся в ответ, затем став серьезнее. — Я думаю, что моя коронация не имеет особого смысла, потому что мы все знаем, что… Джин поджал ухо к плечу, невольно, ощутив в нем язык, который чувствительно щекотал, затем вдруг опустившись к шее. Магия. Джин нахмурился, повернувшись к Тэхену, который смотрел на него совершенно невинными глазами. — Она имеет особый смысл, потому что я собираюсь объявить нас абсолютно равными в этом мире. Две магии — два короля. Ни один не лучше другого. — Вновь Тэхен улыбнулся обезоруживающе, пока Джин невольно прикрыл глаза, чувствуя на своей шее и язык, и губы, и уверенно сжимающие кожу пальцы, которые, надавливая, скользили, дразнили, особенно в сочетании с влажными несдержанными поцелуями, который оказавшись на кадыке начали медленно опускаться вниз. К торчащим из ворота рубашки ключицам. Джин не мог запрокинуть голову, потому что это было неуместно, но он запрокинул, чуть приоткрыв губы, будто теперь собирался застонать. Но вместо этого он издал недовольный звук, опустив голову и вперив в Тэхена немного потемневший и затуманившийся взгляд. — Я так надеялся этого избежать. Но не могу противиться воле Его Величества, который хочет… — Джин сделал вынужденную паузу, прикрыв глаза и торопливо выдохнув, сжав на коленях руки. — Чтобы я разделил с ним трон. Я повинуюсь. — Ой-ой-ой, какой покорный… — Юнагу хитро улыбнулся, затем нахмурившись. — С тобой всё в порядке? — Увидев решительный кивок, который закончился на том, что Джин так и остался с опущенной головой, Юнагу обратился к Хёндэ. — Кстати, Хёндэ, ты, как Седьмой сын Золотой Древности вполне можешь претендовать на место главы Древнего Собрания. В этом случае, будет не столь важно, что оно все собрано из Серебряных, если во главе них будет Золотой. — Ой, нет. — Хёндэ смущенно улыбнулся, махнув рукой. — Спасибо большое, но я вряд ли справлюсь. — Глупости. — Чимин покачал головой. — Там ничего сложного. Ваше Высочество, вам плохо? Чимин, в сомнении нахмурившись, смотрел на Джина, который до сих пор не поднимал голову, пока Тэхен тоже смотрел на него с беспокойством. Пока Джин пытался собственной магией теперь победить Золотую, которая слишком… Он незаметно, но протяжно выдохнул, скользнув рукам от коленей, чтобы остановить их на бедрах. Именно там теперь находились другие волшебные руки, то и дело подбирающиеся к внутренней, самой чувствительной поверхности ног, пока губы совершенно бессовестно дразнили… — Мне отлично. Просто… сказывается усталость. — Джин виновато улыбнулся, затем очень показательно дернувшись, буквально подскочив от стула и приоткрыв рот, пытаясь вдохнуть. Черт бы… Это были не пальцы. Это были ощущения не от пальцев, и Джин готов был заплакать, но вместо этого перевел взгляд на Тэхена. — Мне нужно отдохнуть. Джин, зная, что эрекцию, оказавшуюся уже между волшебных губ, с каждым мгновение будет все сложнее скрыть, поднялся, прижимая к низу живота накрахмаленную салфетку, будто просто боялся, что она упадет на пол. Но… — Мы скоро закончим, родной. А теперь у нас очень важное обсуждение. — Пальцы Тэхена сомкнулись на его запястье, пока острый, прямой и хищный ореховый взгляд буквально впился в него, не давая возможности сопротивляться. — Присядь. И потом я лично отведу тебя в покои. — Джинни, если нужна моя помощь, у меня осталось еще пара… — Арин, задумчиво подпирала головку ладошкой, пока Юонг, закончивший с трапезой, подвинулся к ней поближе, обняв за плечи. — Спасибо. — Джин через силу улыбнулся, затем посмотрев на Тэхена. — Ваше Величество… — Он сжал зубы и пальцы, чуть приподнявшись от кресла и поджав плечи, посильнее скрестив ноги, чувствуя, что не сможет долго держаться под волшебным действием губ и языка, который совершенно бесстыдно гулял по его коже. — Прав. Джин сказал это на выдохе, буквально выплюнув это слово. Мысль пришла сама собой. А потом его рука сама собой опустилась на брюки Тэхена, прямо на то место, где обычно лежал член, с удивлением, на котором не мог сконцентрироваться из-за слишком очевидного возбуждения, заметив, что член Тэхена был в явно приподнятом настроении, заставив его сократиться, когда пальцы Джина прямо через ткань бережно сжали его, затем подобравшись к предположительно головке. Тэхен попытался убрать его руку, однако Джин крепче вцепился в него пальцами, и Тэхену оставалось только втянуть через зубы воздух, ощутив что-то слишком, до болезненного чувствительное. Но Джин вновь стал бережным и нежным, смотря на него безотрывно полуприкрытым, разомлевшим от волшебных ласк взглядом. Он был теперь настолько возбужден и при этом порядком удовлетворен, что дышал только через приоткрытые губы, по которым то и дело проводил языком. Это было слишком возбуждающее зрелище. Тэхен оглядел стол, заметив, что началось живое обсуждение чего-то. — Прошу нас извинить. — Он взял Джина за запястье той самой руки, которая продолжала наглаживать его член, и потянул из-за стола. Нетерпеливо, буквально вызволив из кресла, теперь даже не думая о том, что кто-то мог что-то заметить. В конце концов, они были здесь главными и не так уж часто позволяли себе… — Так нечестно. Тэхен, выдернув Джина из дверей обеденного зала, прижал его к стене, пока Джин, прижав его к себе двумя руками за талию, теперь не стесняясь своего слишком эротичного придыхания, вытягивал шею, надеясь наткнуться своими открытыми губами на поцелуй. Тэхен не мог заставлять его ждать, потому, остановив одну руку на шее, скользнув пальцами к затылку, большим очертив край нижней челюсти, успев остановиться на открытых губах, между которыми так вовремя показался лизнувший палец кончик языка… Наконец, припал к его губам, свободную руку засунув за пояс брюк, нетерпеливой ладонью пытаясь миновать как будто бесконечные полы заправленной рубашки. — Ты долго терпел. — Джин оторвался от поцелуя, прямо и безотрывно смотря в глаза Тэхена, который слишком неохотно оторвал свой взгляд от сладких припухших губ. — А ты боялся проявить инициативу. — Тэхен улыбнулся, прислонившись лбом ко лбу Джина, наконец, сумев добраться до его голой кожи, от чего, ощутив горячие пальцы, Джин дернулся ему навстречу, положив руки на плечи. — Кто из нас Король. — Джин улыбнулся, нежно схватил между своих губ нижнюю губу Тэхена, затем мягко зажав между зубов, чуть оттянув. — Мне остается лишь покориться вам, Ваше Величество. — Поэтому ты не сопротивлялся за столом? — Тэхен сильнее вжал Джина в стену, будто тот собирался улизнуть. — Видел, как тебя это заводит. — Джин улыбнулся, заворожено уставившись на губы Тэхена. — И решил получить удовольствие. — Разве это удовольствие? — Тэхен ухмыльнулся, затем взяв Джина за руку и потянув за собой, в сторону спальни, потому что на самом деле он мечтал об этом слишком давно. Не просто об удовольствии, а именно о близости. Чтобы вспомнить, наконец, как им было хорошо и подумать о том, что теперь им так будет всегда. Невыносимо сладко, будто где-то очень поблизости, под языком или за щекой находилась спелая клубника — именно такие ощущения были у Тэхена каждый раз, когда он смотрел в глаза Джина. Особенно в те моменты, когда они были подернуты возбуждением, волнением или нежностью, ласковой покорностью, которая обычно присуща родителям, которые просто не могут ругать за маленькие шалости и прихоти своих чад. — Тэтэ… — Джин засмеялся, запрокинув голову, когда Тэхен буквально впихнул его в комнату, прижав к закрытой двери и куснув за шею с забавным рыком. — Я уже тысячу лет Тэтэ… — Тэхен проворчал это себе под нос, затем быстро поцеловав Джина, чтобы после, решительно схватившись за выдернутый из штанов край рубашки, потянуть его вверх. И Джин, разумеется, не сопротивлялся, затем сразу же повторив то же действие с рубашкой Тэхена. Кожа к коже, и голова сразу начала кружиться, слишком быстро воспроизводя приятные воспоминания, когда им приходилось так ощущать близость. Теперь и магия, явно наслаждающаяся моментом, заставляла их вспомнить все те моменты, когда они были близки, чтобы побудить стать еще немножечко ближе. Джин целовал Тэхена неторопливо, теперь наполняя каждое ласковое касание языка общими воспоминаниями и чувствами, как вдруг остановился, втянув через зубы воздух и крепче сжав пальцы на плечах Тэхена. — Посмотри на меня. — В низком, бархатно касающемся всех нервных окончаний разом шепоте слышалось игривое повеление, как будто Тэхен знал наверняка, что увидит. И Джин поднял на него взгляд, из-под прикрытых век, с вмиг прорисовавшимся на щеках румянцем и возбуждающе приоткрывшимися губами, пока руки на плечах сжались сильнее. Тэхен, одной рукой до сих пор прижимая к себе Джина в районе поясницы, другой мягко коснулся его щеки, почувствовав, как нежная кожа под его пальцами тут же будто загорелась, пока Джин, теперь испытывающий какие-то головокружительные ощущения, нашел в себе силы улыбнуться, вдруг прильнув к Тэхену, впившись в его самодовольно улыбающиеся губы. Получать удовольствие было приятно. А вот доставлять его, при этом наблюдая за тем, насколько невыносимым для самообладания оно становилось, было намного приятнее. — Я ведь кончу и лягу спать. — Воспользовавшись тем, что Тэхен, наконец, дал ему передышку, Джин, не отстраняясь, а лишь настойчиво побуждая, направил его к кровати, на пути к которой Тэхен мог ориентироваться даже спиной вперед. — Ты мне угрожаешь? А вдруг я этого и добиваюсь? — Он выразительно поднял одну бровь, приподняв подбородок, и глаза Джина заблестели больше. — Я запрещаю тебе использовать магию. — Однако, после этих слов Джина, Тэхен почувствовав, что начал медленно, но верно освобождаться от штанов. — Без меня. — А помнишь… наш первый раз? — Тэхен вдруг в один миг потеплел и смягчился настолько, что Джин не мог не поддаться этому настроению. — Честно сказать, отключился после того, как ты вдруг заплакал, хотя до этого успел почти что перейти на крик, злясь по поводу моей неуступчивости. Когда Хёндэ мне напомнил об этом… Удивительно, но я не испытал никаких негативных эмоций. — Джин усадил Тэхена на кровать, расположившись у его ног, начав медленно и аккуратно стягивать штаны, теперь самостоятельно расстегивая и ослабляя застежки. Пока Тэхен заворожено наблюдал за ним. — Наверное, мы просто должны были пройти через это, чтобы затем… — Он подцепил штанины длинными пальцами, потянув их на себя, каким-то чудом (странно, не правда ли) освободив Тэхена и от белья. — Окончательно и бесповоротно слепиться. Неслитно, но неделимо. Хотелось бы… — Джин чуть приподнялся, длинными пальцами сжав щиколотки Тэхена, чтобы после чувствительно подняться к коленям, побуждая их еще немного раздвинуться. — Совсем раствориться друг в друге, но тогда… — Джин улыбнулся, видя как живо откликался Тэхен на касания внутренней поверхности бедер, по которой теперь скользили лишь кончики нежных пальцев. — Ничего не останется, а хочется… Снова и снова. Тэхен сам сдвинулся чуть к краю, обхватив лицо Джина двумя руками и нагнувшись к его губам. Как он жил без него эти двадцать лет? Никак. Не жил, а просто ждал вот этого момента. Любого момента, когда он просто рядом, просто касается, просто целует, просто… Это было неописуемо и вместе с тем очень просто. Очень простое чувство. Очень простая любовь, которая вместо кислорода заполняла легкие и кровь. Потому что теперь казалось, что даже без воздуха можно было бы прожить, но не без него… Неторопливо и до запрокинутой головы чувственно, как будто мягкие горячие губы теперь касались не головки члена, а успели забраться под кожу, особенно в тот момент, когда все также медленно стали опускаться к основанию, языком обеспечивая скольжение, чтобы Тэхен смог в полной мере ощутить, насколько он был желанен. И губы вновь заскользили вверх, пока осторожные пальцы упирались в его бедра, не оставляя себе путей для отступления, решившись на самоотверженную ласку. Тэхену очень хотелось смотреть, но очень не хотелось отвлекать Джина смущением, поэтому он просто откинулся на заведенные за спину руки, пытаясь оставить в себе каждый, наполненный чувственным наслаждением момент. Удивительно, но столь откровенная ласка нисколько не приближала к оргазму, вместо этого заставляя хотеть больше, нетерпеливее, распаляя внутри голод и жажду, заставляя сердце выпрыгивать из груди, судорожно опуская и приподнимая грудь, чтобы почти насильно накачать легкие воздухом. И будто вторя этим ощущениям, губы Джина заскользили по члену, быстрее преодолевая расстояние от головки до основания, побудив Тэхена одну руку запустить в его волосы, подарив себе обманчивое ощущение контроля и опоры, потому что голова начала кружиться, будто намекая, что пора принять горизонтальное положение. Но вот Джин выпустил член изо рта, и Тэхен сначала расслышал его сбившееся дыхание, затем увидев, как он утирал щеки, как будто виновато улыбаясь. Неправильно. Это нужно было срочно исправить, потому Тэхен стер эту улыбку нежным трепетным поцелуем, который как-то слишком незаметно, пропустив язык, углубился настолько, что стало сложно дышать. Так сладко, что Джин готов был заурчать, упираясь ладонями в бедра Тэхена для большей опоры, чтобы быть еще ближе. И глубже. — Ты потрясающий. — Тэхен улыбнулся, проведя большим пальцем по припухшим темным губам. — И я тебе сейчас это докажу. Он побудил Джина подняться, пока сам оставался сидеть на краю кровати, ловко и торопливо избавляя своего Принца от остатков одежды, нетерпеливо прикусывая его за упругую кожу, нарочно избегая касаться губами члена, который пару раз возбуждающе дернулся от такой досады. Тэхен поднялся, чтобы поцеловать Джина, а затем уложить поверх покрывала. — Так нечестно вообще-то. — Однако Джин покорно опустился на живот, сразу подложив под подбородок сцепленные пальцы, будто собирался отдохнуть, а не получить удовольствие, пока Тэхен, устроившись поверх него, не сделал одно чувствительное движение, от которого Джин сам собой чуть прогнулся, очень недвусмысленно приподняв бедра навстречу оказавшемуся между его ягодиц члену, заставив его совершить еще одно чувствительное движение. — Да, если ты собираешься просто потереться… — Тэхен, вместе с интригующе игривым шепотом, нагнулся к широким плечам, остановив свои ладони по бокам от острых локтей, на которых все же оказались его пальцы, затем скользнув к предплечьям, позволив Тэхену прильнуть к спине Джина, теперь в более удобном положении для неспешных обстоятельных ласк губами, как будто Тэхен всерьез надеялся не пропустить ни миллиметра теплой упругой кожи, чувствуя, как постепенно дыхание Джина становилось все более неровным и поверхностным. Будто он весь теперь сосредоточился на поверхности своей кожи, заставляющей поцелуи становиться откровеннее, более влажными, горячими и открытыми. Тэхен, успев ласками и губами опуститься к лопаткам, приподнялся, бережными пальцами побуждая Джина повернуть голову, чтобы поцеловать. Ничего слаще и нужнее этих губ, который сразу открылись, нетерпеливо пройдясь языком по губам Тэхена. Целоваться и целоваться, прерываясь только на вдох, углубляясь, приподнимаясь, чтобы тщательнее прильнуть к этой сладкой ласке, заставляющей забыть обо всем на свете. Тэхену, который теперь растворялся вместе с мыслями и планами в мягких, нежащих, ласкающих его, дурманящих и забирающих воздух губах, и на ум успело прийти, что… Если в спорах рождалась истина, то в поцелуях — любовь. Жила в поцелуях, именно в поцелуях проявляясь своей самой романтической, чувственной, касающейся волнения и трепетных ожиданий стороной. И именно поэтому невозможно было оторваться. Потому что волновалось сердце. — Ммм… Еще. — Тэхен не открывал глаза, пока его рука потянулась к подушке, которая к большой удаче лежала на покрывале и не была заправлена под одеяло. — Целуй еще! Он капризно поджал губы, и Джин, который теперь не мог отвести от него взгляд, забыв о том, что находился в не очень-то удобном положении, широко улыбнулся, затем медленно, бережно, до одурения нежно и мягко коснувшись его поцелуем. Тэхен готов был отказаться от своих намерений. Серьезно. Он сходил с ума от одних губ. Но теперь очень хотелось, чтобы с ума сходил не только он. Поэтому Тэхен чуть приподнялся, расположив свои руки на спине Джине, большими пальцами продавливая линию позвоночника, наблюдая за тем, как от удовольствия и ощущений Джин сводил лопатки, став в один момент мягким и податливым как глина. Можно было бы кончить только от этого, только касаясь, только наблюдая, как тело рвалось навстречу твоей ласке, впитывая ее в себя, растворяясь в ней… Но этого было мало. По мере такого, как руки скользили по спине, Тэхен чуть сместился на бедрах Джина, покинув их, чтобы чуть раздвинуть ноги и поставить их на колени, подсунув под живот Джина подушку. — Что ты хочешь? — В его тихом, шелестящем испытываемыми сладкими ощущениями голосе слышалось любопытство и полная покорность своей чувственной судьбе. — Тебе удобно? — Тэхен оказался рядом с лицом своего Принца, подбородок которого был так же опущен на сцепленные руки, пока в пояснице появился умопомрачительный прогиб, вжимающий Джина в подушку и поднимающий… Тэхену срочно нужно было посмотреть. Потрогать, сжать, облизать, покусать… — Тэтэ… — В голосе слышала мурлычащая улыбка, и Джин теперь совершенно не стеснялся, чувствуя руки на своих ягодицах, уверенные и сильные, которые явно собирались оставить на бледной коже следы. — Хочешь нежнее? — Тэхен мягко поцеловал ягодицу, проведя по ней языком. — Или пожестче? На упругих мышцах защелкнулись зубы, и Джин шумно втянул воздух, затем ощущая, как по явно проявившимся следам от зубов прошелся язык, а после на них опустились мягкие горячие губы. — Я… хочу тебя. — Джина ничего не смущало. Это не было болезненно — только очень волнительно, как будто кто-то, с каждым его новым босым шагом, подсыпал под пятки угли. Тэхен мог бы еще подразнить Джина, покусать, вдруг ощутив в себе хищные наклонности, но все же контролируя силу, чтобы не причинить боль; полизать, чтобы утешить, но… Он с жадностью и упоением принялся за другие ласки, крепко обхватив упругие ягодицы и разведя их в стороны. Вот теперь можно было себе все позволить, не оставив ничего на потом, потому что потом можно будет повторить. Тэхену захотелось стонов, и он не стал церемониться и подготавливать Джина трепетными поцелуями и бережным языком. Только настойчивым, твердым в намерении языком, который с легкостью проник через сокращающийся от предвкушения удовольствия анус. Но Джин сдерживался, прижавшись лбом к простыни, по мере того, как убедительнее и масштабнее становились ласки, в тот момент, когда своим языком Тэхен скользнул к промежности, лишь слегка подразнив чувствительную кожу. А потом Джин сдался, сдавленно застонав, выгнувшись, почти болезненно сведя лопатки, как будто это могло помочь пережить это беспощадно острое удовольствие, которое нужно было придержать. И как раз для этого Тэхен поднялся, успев зубами уцепиться за слишком призывно выпирающий край лопатки. — Ты все-таки хочешь меня съесть? — В голосе Джина не было ни намека на то, что ему не нравилось, и Тэхен повторил укус на второй лопатке, затем скользнув к плечам, а после уже с нежностью прикусив основание шеи Джина, заставив его наклонить голову и улыбнуться. — Я люблю тебя так, что съесть будет мало… — Низкий, бархатный шепот Тэхена забивал уши, выключал сознание, кружил голову и даже, кажется, разгонял кровь, которая вся теперь прилила к члену, заставив Джина чуть нетерпеливо поерзать под придавливающими его к подушке бедрами Тэхена. — Люблю как последний раз в жизни. Как никто и никогда не любил. Только ты. Только ты можешь знать силу этого чувства, потому что я… — Руки Тэхена заскользили по разгоряченной коже, ненадолго сжавшись на талии, чтобы затем сжать бедра и остановиться на ягодицах. — Ощущая, как остро они откликаются в тебе. Джин повернул к Тэхену голову и усталой, но довольной улыбкой, готовясь дать ответ и подтверждение, но Тэхен просто накрыл его губы своими, на этот раз вложив в поцелуй всю имеющуюся в его распоряжении ласку. Весь трепет, с которым он касался, смотрел, чувствовал рядом своего Принца, который очень скоро станет Королем… Джин улыбался прямо сквозь поцелуй, в которой выдохнул в тот момент, когда в него уперлась влажная головка члена. Он не медлил, расслабившись, открывшись, впустив в себя того, когда никогда не хотелось отпускать. Тэхен, от того, что Джин теперь сам прижимался к нему, подав назад бедра, вынужденно оторвался от его губ, носом вжавшись в его щеку, беспорядочно вдыхая и выдыхая. От этой близости сердце замирало как в первый раз. Неважно, сколько раз, сколько ночей и дней, как часто — каждый раз, как в первый. Тэхен взял руки Джина, крепко переплетя их пальцы, своим весом теперь вдавливая его в кровать, лишив возможности двигаться. Покорив, подчинив своей воле, которая вся была в том, чтобы доставить удовольствие. Чувствовать, как горячее, тесное тело сжимается вокруг члена, делая каждое новое движение всё невыносимее. Привстать на колени, заведя их сцепленные руки Джину за спину, побуждая его оторвался от кровати, потянув на себя, чтобы видеть, как упругое тело выгнулось, будто не в силах справляться с вновь появившейся в проникновении глубиной, в которую Тэхен погружал его с каждым новым движением. Он отпустил Джина, перехватив его одной рукой в районе груди, пальцы другой сжав на выгнувшейся, покрасневшей тонкой шее, позволив Джину запрокинуть голову на свое плечо. Теперь между ними не осталось никакого расстояния. Спина к груди, бедра упираются в бедра, и каждый новый толчок просто пытается вбить член еще немного глубже, забрав у Джина возможность сдерживаться, покорившись нагнетающемуся внутри удовольствию. Как грозовая туча, которая из последних сил держит в себе осадки, вздрагивая от каждого нового удара члена, как от раската грома или вспышки молнии: как угрожающе подрыкивающий пеплом и дымом вулкан, предупреждающий о катастрофе медленно поднимающимся к поверхности жаром… Как дышать? А если не дышать, можно ведь захлебнуться. Оргазмом. Ярким, стремительным, острым, в один момент полоснувшим острой бритвой все возможные органы чувств, рецепторы и нервные окончания, чтобы затем растворится во вновь забившемся сердце и судорожно поднимающейся и опускающейся грудной клетке. Тэхен вжался губами в плечо Джина, который обхватил его предплечье двумя руками, пытаясь надышаться. Надышаться своей любовью. О которой теперь не нужно было говорить. Они на самом деле не сказали после этого ни слова. Тэхен аккуратно и молча вновь положил Джина на кровать, затем бережно перевернув его на бок, чтобы обнимать, все еще ощущая близость не успевшим до конца опасть внутри постепенно расслабляющегося тела членом. Это было даже нужнее и приятнее чем секс. И Джин нисколько не сопротивлялся, дав молчаливое согласие. Они лежали так некоторое время. Молча. Уткнув губы в руки друг друга, не обращая внимание на разгоревшиеся магией брачные узоры. И незаметно их сердца начали биться как одно. — Под одеялко? Будет возможность хорошенько выспаться. — Джин повернул к Тэхену голову. — Только если ты приснишься мне. — Тэхен улыбался задумчиво, затем сдавшись переполнявшему его счастью и улыбнувшись широко и квадратно, видя забавно деланное удивление Джина. — Да, мне мало! Они уснули спустя несколько минут. Прижавшись друг к другу, чтобы никто не отнял и не пытался разъединить. Невозможно. Невозможно друг без друга.* * *
— Чим, я уверен, что нас там покормят! — Хёндэ поправлял ремешки на расшитом дорожном плаще, который струился с его плеч, скрывая простой камзол и заправленные в высокие сапоги штаны. Его высокий статус и магическое могущество выдавали теперь лишь золотые волосы, которые струились по его плечам, присобранные на затылке узкой ленточкой. — Не знаю, как на ферме, но дедушка Чонган и мама Минхека точно не отпустят нас голодными. — Хёндэ мечтательно улыбнулся, затем вдруг задумчиво насупившись. — Главное, чтобы никого не хватил сердечный приступ. Ладно я, но видеть вживую Вечного… — Твои друзья — мои друзья. — Чимин, который готовил к воздушному путешествию успевшую полностью отдохнуть Искру, помогая слуге надевать на нее двухместное седло, снаряжая его всем необходимым для планируемой благодарности, отряхнул руки, взяв Хёндэ за плечо, быстро поцеловав его в висок. — Уверен, они очень быстро это поймут. — Спасибо, что так легко согласился. — Хёндэ смущенно улыбался, смотря себе под ноги, затем подняв на Чимина полные любви и благодарности глаза. — Это очень важно для меня. — Вот поэтому я не посмел бы отказаться, дорогой. Это не то, за что меня стоит благодарить. — Чимин ободряюще поцеловал Хёндэ, затем глянув на дракона. — А вот за то, что ты к концу путешествия останешься в седле… — Чим! — Хёндэ, беспечно улыбаясь, ткнул рыцаря в плечо и тот засмеялся, видя, как в одно мгновение решительно насупился Золотой Вечный. — Вас ждать к ужину? Голос Тэхена как и сам Тэхен возникли внезапно, и Хёндэ с Чимином как по команде обернулись. — Не ждать. Мы не хотим торопиться, да и некуда. — Чимин пожал плечами, пока Тэхен уверенно кивнул. — Вот и правильно. — Он сделал шаг к Хёндэ навстречу. — Малыш, можешь оставить со мной свой медальон? Хочу с помощью магии воздать дань памяти твоим замечательным родителям. Хёндэ сомневался лишь мгновение, затем аккуратно стянув с шеи кожаный ремешок, передав его Тэхену, который самым бережным образом опустил медальном в свою ладонь, как будто с нежностью, трепетно проведя по камням пальцами. — Не переживай. Я обещаю, что верну его тебе в целости и сохранности. — Правда, не сразу, но Тэхен решил об этом умолчать. — Я не сомневаюсь. — Хёндэ улыбнулся, затем направившись к дракону, не без помощи Чимина забравшись в седло. — Ох, надеюсь, всё пройдет хорошо. — Не переживай, малыш. Для тебя первый раз точно не станет последним. — Тэхен скрестил на груди руки, затем обернувшись, как будто почувствовав приближение Джина, который уже махал приготовившимся ко взлету всадникам. — Немного опоздал. Тэхен повернулся к Джину, который сразу заметил бережно зажатый в его ладони знакомый ему шнурок. — Я надеюсь на твою помощь. Джин в момент стал серьезным. — Тэтэ, я всегда готов и очень хочу помочь, но мне нужно знать, что ты получил на это одобрение. Мы не можем вмешиваться в настолько фундаментальные законы природы. Смерть, обозначенная судьбой, не подчиняется магии, какими бы могущественными мы ни были. — Это не судьба, Джинни. — Тэхен был решителен, и Джин сразу понял, насколько серьезен он был в своем желании. Которое Джин полностью разделял. — Они умерли по моей вине. Если бы сумел все лучше рассчитать или же догадался раньше… Они были бы живы. Магия, погаснув, забрала их жизни. А значит, вновь засветив, она вправе им их вернуть. Это обычная логика, и никакое могущество не сможет с ней спорить. Потому что логика, как и смерть, магии не подчиняется, руководя и Живым, и Вечным, и Древним. Джин думал, внимательно послушав, затем улыбнувшись. — Ты прав. И не только потому, что объяснил логически, но и потому, что если бы магия, прекрасно зная твои намерения еще раньше тебя, была бы против, ты бы узнал об этом первым. Теперь, думаю, она тебя поддерживает. В конце концов, равновесие не успеет сильно пошатнуться, даже если что-то пойдет не так. Две возведенные в ранг Вечности жизни… При том, что в нашем мире не осталось Золотых Древних… Я помогу тебе, о чем бы ты не попросил. — Джин вдруг улыбнулся с теплом. — Очень бы хотелось вновь их увидеть. И посмотреть на то, как они сумеют быть счастливыми, после того, что пережили и что не заслужили. — Спасибо, родной. — Тэхен прижал к себе Джина за плечи, прислонившись к его голове и задумчиво вздохнув. — Я, правда, пока не представляю, как это осуществить, но… Ты поможешь мне. В конце концов, у меня будут камни, сохранившие в себе Живое тепло их сердец, и собственные воспоминания. — Да, это значительно облегчит работу. — Джин уверенно и ободряюще кивнул. — Воплощать с нуля сложнее. — Ну, значит, мы точно справимся. Тэхен был уверен. Какой он Король, если не сможет разобраться с этим и сдержать обещание. Обещание исправить ошибки прошлого. В том объеме, чтобы самый отчаянно пострадавший от его действий мальчик смог… смог вновь обрести семью. Это будет стоит всех усилий, всех рисков и всей той магии, что теперь разливалась по воздуху. Что теперь разливалась по венам Тэхена.