Никколо Макиавелли.
***
Макаров, собрав с места преступления все возможные, на его взгляд, улики, направился в офис к Шеминову. Его две машины, ехавшие в качестве охраны, остановились около здания и остались неподвижно стоять, охраняя своего альфу. Илья уже поднялся на нужный этаж и расхаживал по кабинетам, заглядывая почти в каждый и здороваясь со знакомыми лицами. Альфу уважали в офисе, так как знали его высокий статус в полиции и о хороших отношениях со Стасом. Мило улыбаясь, большинство старалось обходить его стороной и не болтать лишнего, чтобы случайно не нарваться. Доехав на лифте до третьего этажа, он оказался в просторном уютном холле, в одном из углов которого, стояла целая стойка с разными напитками. Илья заварил себе крепкий кофе и принялся осматривать этаж. Он давно не был тут, а обстановка и интерьер офиса немного изменились, из-за чего он и не мог никак найти нужный ему кабинет главного бизнесмена. Вдруг, двери лифта открылись, и из них вышел Попов, практически таща на себе красивого светловолосого омегу. Макаров усмехнулся и оглядел с ног до головы паренька. Не сильный, но уловимый приятный запах от парня заставил Илью прикрыть глаза. — Арсений, снова здравствуй. Альфа замер и повернул голову на источник звука, кривя лицо в неприятной улыбке. — Доброго дня. Что тебе здесь нужно? — Попов не желал обращаться со старым знакомым с уважением, да и в принципе общаться с ним не хотел, а потому, чуть покрепче перехватив Антона за талию, пошёл в свой кабинет, попутно кивая Ире и Эду, которые замерли и, с нескрываемым удивлением, следили за этими двумя. Макаров ещё раз недовольно усмехнулся такому обращению с ним и пошёл за Арсением. Ира, перебиравшая бумаги из шкафа, остановилась и пугливо смотрела за спину бизнесмену. Арсений не был низок, наоборот, он очень превосходил многих мужчин на несколько голов, но Илья, который шёл за ним, все равно был выше альфы чуть ли не на две головы. Возвышаясь над ним сзади, он шёл шаг в шаг за альфой и омегой, криво улыбаясь и будто бы принюхиваясь. Попов прошёл в секретарскую и, аккуратно посадив зеленоглазого на диван, прошел в свой кабинет. Макаров застыл в дверях приёмной. — Здравствуйте, юные бизнесмены. — Он глянул на Эда и перевёл взгляд на Шастуна, который восстанавливал дыхание на диване, развалив свои бедовые конечности по мягкому плюшу. — Хорошей работы. Он ещё раз окинул взглядом помещение и, обойдя Ирину, которая печатала бумаги, приземлился рядом со светловолосым, от которого приятно, будто бы сиреневыми волнами, шёл этот манящий аромат. — Здравствуй, меня зовут Илья, а тебя? — Антон. — Очень приятно. — Он задержал чужую окольцованную руку в своей немного дольше, чем следовало. — Скажи, Антон, а ты не знаешь, где ваш шеф - Стас Шеминов? Я тут весь офис уже обошёл, но найти никак не могу… Ой, а что с твоим коленом? — Он подсел вплотную, из-за чего их бёдра соприкоснулись и дотронулся до ноги омеги, ведя пальцами прямо по ране. Тот болезненно поморщился, дёргая им в сторону. — Так сильно болит? — И он снова тронул колено, только намного сильнее, и неаккуратно надавил на него. Омега вскрикнул. — Сильно. — Невесть откуда вырос брюнет и, брезгливо оттолкнув руку Ильи от чужого повреждённого колена, наклонился к шатену. Снова подхватив за талию, он потянул зеленоглазого на себя, поднимая с дивана. — Шеминов уехал, можешь не тратить своё драгоценнейшее время. Он с силой подтолкнул омегу к своему кабинету, который вцепился в плечи бизнесмена, будто за спасательный круг в бездонном океане, и опять посадил его на диван, только уже на свой, хлопая прозрачной дверью перед носом Макарова. — Посиди здесь. — Но я же и там… — Я сказал посиди здесь. — И та-а-ак посмотрел, что у Антона резко пропало желание спорить с, видимо, разозленным альфой. Антону были неприятны касания Макарова. Они были резкие, тяжелые и будто бы масляные, в отличие, например, от бизнесмена. У Арсения все касания были осторожные, лёгкие, изящные, будто нежные и грациозные, словно он какой-то граф или кошка. Его касания были приятны, но Антон вдруг задумался о возможной потере козырей из своих карманов, уставившись на свои голые икры. А Макар задумчиво улыбнулся и, увидев, что Эд вышел в коридор, пошёл следом за ним. Выграновский исчез за дверью кабинета Воли и Илья, оперевшись на стену рядом, принялся ждать. Вскоре, татуированный вышел и тут же упёрся в альфу, отпрыгивая от него, словно ошпаренный. — Ой! — Здравствуй, Эд. Можно с тобой поговорить? — Со мной? А о чём? — Гамма убрал руки в карманы брюк и с вопросом уставился на Илью. — Да интересная тема… — Он медленно пошёл по коридору. — Скажи, а когда Шеминов уезжал, он никого не назначал себе в замы? Ну, чтобы во время его отсутствия офис не перевернули с ног на голову? Эд немного помолчав и подумав, выдал: — Назначал. — Кого? — Меня. — Тебя? — Альфа приподнял брови и ещё раз скользнул взглядом по Эду с головы до ног. — Ну да. Должен же этот бизнес на ком-то держаться! Так вот, если только на мне. — Он выпрямился в спине и немного передернул плечами, как бы распрямляясь. — Тогда, будем знакомы, я - лучший следователь в Питере, ты - лучший бизнесмен в Питере. — И, улыбаясь во все тридцать два, пожал ему руку. — Послушай, ты ведь тоже в курсе проблемы с Арсением? — Наклонившись ближе к чужому лицу и снизив голос, спросил Макаров. — Да, да я в курсе. Меня предупреждали о нём, да. — Ну так надо что-то с ним делать. Понизить, лишить зарплаты, наказать… уволить, в конце концов! — Да, но… знаете, я ведь не самый главный тут, меня назначили только на время. Как же это? Я н…не могу его вот так взять и сразу у…уволить… — Выграновский замахал руками и округлил глаза, нервно заикаясь. — Как это не главный? Как раз именно сейчас ты - главный. Весь офис, можно сказать, держится на одном тебе. Сейчас все зависит от твоего решения! Одно твоё слово - целый приказ… Ты послушай, он ведь нарушает все правила и лезет совершенно не в своё дело. Он справедливо должен быть наказан за это, а ты можешь это устроить. Потому что сейчас все в твоей власти, ты сейчас самый главный… — Он уже практически шептал ему на ухо, заговорщически понижая тон. — Ну я… да, да! Я главный сейчас… — Да, да, ты, именно ты. Вот и сделай как нужно, сделай это во благо народу! — Л…ладно, Илья, я подумаю. Подумаю на тем, что вы сказали, спасибо. До свидания. — До встречи! — Макаров пожал руку и скрылся в дверях лифта. Эд потёр лоб, разглаживая морщины и только хотел было шагнуть по направлению Арсения, как вдруг чья-то рука потянула его за воротник пиджака и он оказался снова в кабинете Паши, почему-то прижат к стене. И худощавое лицо напротив явно выражало гнев. — О чём вы говорили? — Да мы ни… — Я спрашиваю тебя: о чём вы говорили? — Ну Макар спросил, кого Стас оставил за главного… — И ты сказал, что тебя? — Да. — Ты придурок? Зачем ты это сказал? — Павел Алексеевич, но Станислав Владимирович правда оставил меня за главного. Теперь я на время вами всеми командую. И вообще, я сейчас должен решать серьёзные проблемы офисного масштаба. Пустите меня! — Выграновский, у меня ведь есть номер Шеминова, я же позвоню ему сейчас и спрошу. — Да звоните! Звоните, пожалуйста, сколько угодно. Паша чуть отшагнул от Эда и достал сотовый, ища контакт шефа. — Да ладно, ладно… Павел Алексеевич, просто я тоже хочу немного побыть главным… — Выграновский, сейчас идёшь, садишься на свой стул и работаешь, не поднимая головы ни на секунду. Ты меня понял? Гамма очень строго посмотрел на Эда и, убрав телефон в карман, выпустил это существо в коридор. — И только попробуй ослушаться! — Крикнул Воля вслед.***
Серёжа хлопнул дверью кабинета и застыл на пороге с открытым ртом, из которого так и не вылетел вопрос. — Серёж, заходи. Что-то нужно? И почему ты не стучишься? Это вообще-то мой кабинет. Арсений сидел на диване, держа на коленях ногу Шастуна, который лежал на спине и с интересом рассматривал хвостатого, который, в ответ, внимательно смотрел на светловолосую шпалу, растекшуюся по дивану шефа. — А… этот… — Он смотрел на то, с какой осторожностью альфа менял Антону бинтовую повязку, которая испачкалась в крови и была уже негодна. Он не мог никак собрать мысли в кучу, потому что, черт его побери, как же давно он не видел такого Арсения. Этот темноволосый тиран последние несколько лет только и делал, что кричал на всех и увольнял каждого второго, из-за чего им с Димой пришлось даже писать на сайтах о вакансии «секретарь». Матвиенко не мог перестать удивляться тому, как Арсений внезапно поменялся. Он надеялся, что это надолго, потому что такой альфа нравится ему больше, чем сердцелом и жестокая акула бизнеса. — Важная очень информация имеется. — Так говори, Серёж, чего застыл? Что с тобой сегодня такое? — Заматывая второй слой на чужом колене, говорил Попов, легонько придерживая пальцами длинную ногу и сгорбившись над ней, словно коршун над добычей. — Ладно… Наши соседи по бизнесу, которые сотрудничали с нами уже пять лет, игнорируют от нас письма с просьбами о встречах нашего Стаса и их Владислава. Что делать? Альфа, наконец-то, замотал чужую ногу, но вставать с дивана, видимо, не спешил, оставшись сидеть под ногой шатена. Руки, к слову, остались на тех же местах. Одна чуть выше колена, другая ниже повязки. Они словно выполняли функцию того самого кота-лекаря, который всегда ложится на больное место хозяина и сладко мурлычет, забирая на себя противные боль и зуд. — Послушай, надо бы собрать всех, но Стаса сейчас нет, поэтому давай пока попытаемся просто отправить ещё несколько писем? — Хорошо, Арс. Антон, к слову, тоже, как и Серёжа не понимал, что происходит. Брюнет мало того, что взялся нести омегу до машины, так ещё накладывал повязку и менял её, заставив лечь на собственном диване. «К чему вся эта забота? Это затишье перед бурей?» Думалось ему. Пальцы и ладони, лежавшие на голых участках кожи будто бы обжигали её и шатен стал уже серьёзно беспокоится об ожогах. Он проклинал себя и эти гребаные шорты, которые он надел сегодня утром. Если бы не они, рана была бы не такой сильной и сейчас он бы не чувствовал этих плавящих его рук. Зеленоглазый действительно плавился под тяжестью чужих тёплых рук на ноге, словно масло под солнцем. Он все ещё отчётливо помнил ночь в клубе и до темных кругов перед глазами помнил эти руки, только на боках, на ягодицах, спине и груди. Но омега был рад, что голубоглазый пока не догадывается с кем он возится, а потому нагло пользовался этой неясной, минутной добротой. Но шатен и боялся, боялся, что этот порыв благородства уйдёт так же быстро, как и пришёл, и тогда Шастуну не будет ни поблажек, ни хорошего отношения. «Только не сделай глупость, только не сделай глупость» Рядом с альфой в голове звучали только эти слова. Ну, и ещё те, что были в клубе, в темном помещении за шторой, сказанные томно-манящим шёпотом на ухо…