Наказанный преступник - это пример для всех негодяев; невинно осужденный - это вопрос совести всех честных людей.
Жан де Лабрюйер.
***
Попов очень сильно винил себя за проявленную слабость, пусть невидимую другим, но
он знал, что причина всему случившемуся - он. Вот ещё буквально год назад брюнет не позволил бы даже намекнуть на такую вольность, сейчас же он даёт сильные пробоины не только в коллективе, но и в своём личном существе. Арсений Попов, Арсений Сергеевич, которого так сильно боится весь офис, что некоторые адъютанты, даже натурально трясутся перед ним во время разговора. Арсений Сергеевич, от которого постоянно пахнет сильным, придающим уверенность и заставляющим подкашиваться ноги, запахом, состоящим из свеже заваренного кофе и крепкого коньяка, присущем его натуре альфы. Арсений Сергеевич в белых, чаще всего закатанных до локтя чистых, выглаженных, рубашках и вечно вычищенных до блеска лаконично-чёрных туфлях. С кристально голубыми, цвета чистого неба глазами, в которые лишний раз побаивались взглянуть. Строгий, не щадящий никого и ничто - Арсений Сергеевич.
Таким он запомнился всем, но не своему отражению в зеркале, которое все чаще и чаще каждое утро тыкало в него своими дымчатыми, почти прозрачными пальцами и насмехалось над альфой писклявым голосом.
«Зачем ты прихорашиваешься? Зачем каждый раз смотришь на меня? Зачем думаешь обо мне так много? Ведь ты - это я, а я - это ты. Запомни это и в следующий раз, когда решишь, что слишком уверен в себе, взгляни на меня и ты увидишь с е б я»
Попов вдохнул и задержал воздух в легких, будто бы смакуя его внутри и проверяя на действие блокаторов. Нет, запахов нет, значит, все должно пройти довольно мирно, если не учитывать никуда не уходившую злость на омегу и стояк, который, черт бы побрал организм альфы, тоже был на омегу.
В дверях секретарской показались две растрепанные фигуры.
«Нет, мирно не получится»
Удивление на лице альфы невозможно было смыть даже если бы он, извинившись, вышел и принялся в уборной хорошенечко тереть лицо мылом. Арсений перевёл взгляд на свою закрытую прозрачную дверь, увидев там своё отражение и удостоверившись, что его брови взлетели чуть ли не до линии роста волос. Блокаторы, надежные таблетки, всегда спасающие чуткий нюх альфы, те блокаторы, которые посоветовал ему когда-то Матвиенко,
не действовали. Сильный, будто бы порыв ветра при открытии окна, запах омеги тут же впорхнул в секретарскую, просачиваясь и к Арсению. Он испытал у себя внутри за эти секунды что-то наподобие паники, начиная бегать глазами по столу и стенам, будто бы, прося у них
помощи. Но они, естественно, не дали ответа Попову, продолжая молча насмехаться над ним. Как бизнесмен не старался убедить своё разыгравшееся либидо в том, что
сейчас должна просыпаться адекватность, природная натура альфы не желала его слышать. Руки тянуло к паху, где изнывающий от сильного возбуждения, член требовал внимания и, желательно, зеленоглазого омеги, от которого тонкими струйками сочился мучительно вкусный запах.
Арсений одёрнул себя, начиная ощущать, как его щеки предательски вспыхнули красным, лишь подтверждая желание бизнесмена. В голове почти шумело, а слюна начала выделяться с двойной силой, из-за чего брюнет нервно сглотнул, проходясь руками по волосам.
«Сделай вид, надень маску! Давай! Сейчас самое время для твоих блуждавших актёрских вен, покажи их!»
Стиснув
яйца зубы, он шагнул к двери, резко открывая ее настежь. Альфа не рассчитал силу и прозрачная утварь со всего маху врезалась о стену, заставляя вздрогнуть парочку в проеме секретарской.
— Зашли сюда. — Голубоглазый сам чуть не вздрогнул от своего тона, который звучал как оглушительный гром среди ясного неба, заставляя волоски на коже встать дыбом и, словно ветвистым змеям, поползти мурашкам. — Бегом! — Рыкнул альфа.
Парочка тут же метнулась к брюнету, который буквально
пожирал их глазами. Ирина не осмелилась поднять головы, хоть и была смелой альфой, но стыд и совесть, все-таки побеждали её врождённые рефлексы. Она прошмыгнула мимо альфы тихой тенью, останавливаясь у одной из стен кабинета Арсения. За ней хотел последовать и Антон, но ему дорогу перегородила высокая строгая фигура Попова, которая оперлась руками о косяки прохода и застыла в нескольких сантиметрах от чужого лица, всматриваясь в болотистые омуты.
— Какого хуя, Антош?
Омега устремил бесстрастный взгляд на лицо бизнесмена и уперто выдерживал метающий молнии напротив. Попов только сейчас смог рассмотреть в зелёных глазах нездорового размера зрачки и, будто бы исказившуюся в гримасе, полуулыбку.
— Блять… — Брюнет прикрыл глаза, надеясь, что все происходящее сейчас просто исчезнет или растворится в воздухе, превратившись в дым, но присутствие омеги ощущалось всеми фибрами организма альфы. Сейчас оно стало будто бы отчётливее и Арсений приоткрыл глаза, упираясь ими в свой стояк, который даже ничем был не прикрыт и Шастун, скорее всего, уже оценил размеры. Бизнесмен медленно поднял глаза на лицо зеленоглазого и столкнулся с кривой ухмылкой на пухлых, раскрасневшихся губах. Окончательно вскипев, голубоглазый резким движением руки, схватил мальчишку за шкирку, будто маленького котёнка, и протолкнул в кабинет, успевая захлопнуть дверь, которая звонко хлопнула, заставляя Ирину вновь подпрыгнуть на месте.
— Чт…
— Рот закрой. — Голубые радужки уже давно заплыли синеватым цветом, который означал красный свет - знак опасности.
Кузнецова отшатнулась от разъярённого альфы и прижалась к пустой стене, наблюдая за его действиями. Брюнет, протащив омегу за шиворот пиджака через весь кабинет, хотел было кинуть его ближе к столу, но его глаза снова будто бы вспыхнули черти огоньком, когда он все же не разжал кулак. Подойдя с ничего не соображающим Шастуном к своему столу, альфа одним движением скинул все бумаги и канцелярию на пол, которые с шумом и треском распластались по кафелю. С силой он впечатал зеленоглазого в стоящий стол, слыша оханье со стороны девки и писк снизу.
— Заткнись! — Бросил он Кузнецовой, которая тут же зажала руками рот. — Я никогда в своей жизни не поднял руку на женщину и сейчас делать исключение не буду, а тебя,
сучёныш, проучу.
Арсений почувствовал в оглушившем его запахе лесных цветов изменение, которое отдало кислинкой и Попов буквально ощутил ее на языке. Страх - мальчишка
боится альфу. Эта капля, словно капля жидкости для розжига в горящий огонь. Бизнесмен почувствовал волну жара, прошедшую по всему телу.
— Снимай штаны. — Брюнет отпустил измятый загривок пиджака и схватился за свой ремень, принимаясь расстегивать пряжку.
— Вы это чег… — Сипло, почти шипя пропищал Антон.
— Тебе повторить? — Рука вновь было сжалась где-то на спине омеги, но послышался звук расстёгивающиеся ширинки и чёрные безразмерные штаны упали к туфлям, не задерживаясь на бёдрах.
Перекинутое через стол альфы хрупкое тело начинало подрагивать, то ли от эмоций, то ли от страха, но Арсению определённо это нравилось. Вот такой он Арсений, вот он настоящий. Тот, кого до смерти боятся, по которому трясутся и заикаются.
Попов с шумом вытащил крепкий ремень из шлевок штанов и сглотнул, стараясь отвести взгляд от чужих ягодиц, которые оказались подтянуто-симпатичными и вздернутыми вверх из-за упирающего в них живота омеги стола.
— Дальше. — Попов принялся с напущенным спокойствием бережно складывать ремень.
— Нет.
Шастуну пришлось применить множество усилий, чтобы дать такой крайне опасный ответ. Голубоглазый вслух хмыкнул, расстегивая первые две пуговицы на рубашке, которые, кажется, вот вот и удушат его.
— Иначе я.
С садистским удовольствием брюнет наблюдал за ломающимся омегой, и когда тот все же снял белье, пропустил вздох, чуть не подавившись воздухом. Белоснежная, ещё такая чистая кожа, которая тут же покрылась мурашками, что не укрылось от глаз бизнесмена, была будто бы
бархатная, к ней так и манило прикоснуться, огладить, сжать, оттянуть…
— Хороший мальчик. — Единственное, что было правда плохо - это никуда не уходившее возбуждение брюнета, которое неприятно упиралось в ширинку брюк, и усилившийся запах лесных цветов и ягод.
«Держи себя в руках»
По одному слову, тяжело ударившихся о стенки разума, прозвенело у него твёрдым басом в голове. Нет ничего сложнее, чем держать себя и член в штанах, когда омега, виновный всему произошедшему, лежит в сантиметрах от тебя на твоём столе с вздернутой, оголенной задницей кверху. Мысленно поаплодировав себе за выдержку, Арсений щелкнул ремнём.
— На первый раз я ограничусь поркой, но это только на первый раз.
Метнув взгляд на Иру и, убедившись, что она смотрит, он взмахнул рукой и послышался первый шлепок, оставивший розовый след на девственно-нежной коже. Парень дёрнулся, но не сдвинулся с места, заводя руки за спину и сцепляя их между собой у себя на пояснице, будто бы показывая свою готовность вынести наказание. Попов снова ухмыльнулся вслух и на кожу пришёлся второй удар, более сильный, чем предыдущий. Арсений видел покрасневшие щеки и шею омеги, которые говорили о стыде со стороны младшего, но останавливаться на двух ударах не было в его планах. Еще два удара пришлись без перерыва и на одно место, из-за чего зеленоглазый промычал, видимо, прокусив губу.
«Главное - не переборщи, главное - остановись»
Попов будто бы оглох, в его ушах стоял шум, а мышцы напряглись, истощая силу. Он облизнулся, смотря на то, как красноватые следы проявляются на мягких ягодицах. Дыхание давно сбилось, превратившись в тяжелые-тяжелые вздохи. Ещё удар и Арсений слышит писк, будто бы сквозь толщу воды, еле досягаемый слуха.
— П..просит…те. — Заикаясь, прошептал Антон, но голубоглазый услышал его, замерев. — Простите… Арсений Сергеевич.
Попова окатила волна желания, но вместе с ней к берегу прибило и трезвость. Он схватил не сопротивляющегося омегу за искомканный пиджак и развернул к себе. Розовеющая ссадина на левой стороне щеки, которой он впечатал мальчику в стол, красные от слёз глаза, слипшиеся ресницы и, действительно, прокусаная губа, из которой сочилась кровь. И без того не прилизанные волосы торчали в разные стороны, так что мальчишка выглядел вполне себе жалко. Шатен еле стоял на ногах, удерживаясь только за счёт своей же руки, которой он вцепился в край стола босса. Арсений оглядел лицо омеги и, перехватив ремень, накинул его на чужую шею, опуская руки. Антон даже не шелохнулся, внимательно наблюдая за действиями альфы.
«Доверяет. Все ещё доверяет»
В зелёных глазах плескалось непонимание и вина. Зрачки вновь приобрели нормальный размер, но брюнет не знал,
что именно травило молодой организм, а потому не знал, сколько продлится этот эффект. Развернувшись, он вышел из кабинета, а затем и из секретарской, оставляя двоих в мертвом молчании и воздухе, пропитанном злостью, кровью и возбуждением.
***
Дима заглянул к Паше, который, восседая на своём чёрном троне из плюша, цедил из малюсенькой чашечки кофе.
— Проходи, Димка, проходи.
Позов кивнул и просочился в кабинет. Как всегда спокойный, аккуратно одетый и пахнущий какой-то абсолютной уверенностью в себе и своих действиях. Паше нравились такие люди, как Дима.
— Вы видели че происходит? — Он уселся напротив гаммы, принимаясь заворачивать рукава рубашки и перестегивать на них пуговицы.
— Не-е-ет… — Протянул собеседник, каким-то немного обидным тоном. — Я тут в своей тихой неприметной каморочке сижу и не чаю, что в светлом мире делается. — Воля шумно втянул кофе и по-доброму улыбнулся приятелю. — Расскажешь?
— Да вот, к тебе шёл и Антошу в коридоре встретил. Весь в ссадинах, губа в крови, идёт шипит… — Он не мог справиться с пуговицей и протянул руку Павлу, без слов прося о помощи. — Ну и я, естественно, поинтересовался, откуда он такой красивый. — Гамма за пару движений застегнул вещь и снова припал к чашке. — А он говорит: «С профилактики»… Я ничего не понял, понял только, что шел он или от Сереги или от Попова, потому что его и наш с Матвиенычем кабинеты находятся почти рядом.
Паша задумчиво поставил кружку на блюдце, звякнув ей, и начал растирать кисти рук, будто бы они онемели у него.
— Это наш Арсеня. Сегодня произошёл один неприятный конфуз. — Паша чуть сморщил нос, будто бы этот конфуз ударил ему в нос противным запахом. — И ему пришлось решить его. Вот он немного переборщил.
— Немного?! — Поз чуть не слетел со стула, подпрыгнув в возмущении. — Разбитая губа и щека в крови - это немного?
— Дим, я сужу по его словам. Шастун же не признался, кто его так разукрасил, значит и обиды на Арса держать не должен, а значит, ничего страшно-ужасного не произошло.
— А если он…
— Поз, я тебе как ясновидец говорю, я Попова знаю больше полжизни. Этот индюк может, конечно, побоище устроить, но только с тем, кто будет плюс минус равен ему по силе. Остальных он и пальцем не тронет… ну или самую малость. — Паша был на сто кружек кофе уверен в своих словах. Какой бы тиран и зверь не был бизнесмен, своих правил он придерживается всегда, несмотря ни на что. Такой человек - принцип.
Дима, до этого чесавший верхнюю губу, задумался, прервав своё занятие, и уставился куда-то поверх стола.
— Хорошо, ладно, пусть будет так. Есть какие-то новости по делу?
— Не то чтобы новости… Стас выслушал меня и согласился допросить знакомых али родных Макарова. Серёжа, насколько я знаю, что-то на кого-то нашёл. Просьба вот в чем: принести эту информацию Стасу и он тогда решит, можно ли вызывать на допрос.
— Я понял, Паш. Хорошо, сейчас сделаю и смску тебе скину.
— Добро. — Гамма одобрительно кивнул и отъехал на стуле, дабы выпроводить приятеля работать.
— Добро.
