Bleach.
***
Иногда, рутина делает из нас собранных по кусочкам железа роботов, которые выполняют запрограммированные в них же самих задачи и следуют лишь заданным целям, повторяя свои алгоритмы раз за разом. А иногда, рутина помогает нам ощутить себя живыми, понять и почувствовать, что ты действительно есть, что это никакой не сон и не записка сумасшедшего, превратившаяся в реальность. Тяжелый, неподъёмный груз опасных проблем и загадок требует много времени для их решения, для нахождения подходящих ключей к разгадке требуются целые выстроенные, многоходовые планы. Все это напрягает мозг и разум, человек, живущий такой жизнью, участвующий в делах такого характера иногда запутывается между гранями своих миров. У Арсения было три мира, два из которых переплетались, но всё же он считал их двумя целыми и отдельными друг от друга частицами его жизни. Третьим миром для брюнета была его свободная от занятий жизнь. Её практически не существовало, как целого существа, поэтому он не уделял этому миру особое внимание. Первый - это работа, в которой, собственно, и была та самая страшная рутина, о которой говорилось выше. Знал Попов таких мудрецов, кто до ужаса боялся рутины и каждый день находил себе приключения на задницу, лишь бы все было не как вчера. Сам он не относил себя к таким типам, потому что даже на его, казалось бы, довольно спокойной, требующей усидчивости и ума, работе, каждый день находились кнопки в стульях, которые портили всю малину. Их не требовалось даже искать. Вторым миром для него была следовательская карьера, которую он сумел оживить и вырастить, словно родную дочь. Дело о наркотиках казалось интересным и, стоило капнуть глубже, как на свет всплыло множество увлекательных подробностей и фактов. Сейчас, кстати, альфа сидел в полицейском участке, рассматривая через стекло допросной людей. Стас, храни его Бог, все же уговорил местную подлицию на несколько часов освободить им допросную и комнату, смежную с ней, сделав, видимо, местным властям крутой подхалимаж в виде дорогого алкоголя. Как бы там ни было, Арсений не желал об этом задумываться, ведь всё его существо было направлено туда, за бронированное, тонированное стекло. Допросная представляла собой белую комнату с множеством ламп под потолком, на левой стене от входа была наклеена ростовая лента, разлинованная чёрными полосами по белому фону. А справа, вместо стены было чёрное стекло, за которым находилась смежная комната, где за происходящим могли наблюдать другие. В допросной стоял белый квадратный стол и два стула напротив друг друга. На одном сидел Антон Шастун, разодетый в привычный для брюнета безразмерный пиджак с чёрным галстуком, а на втором мужчина, совершенно не вписывающийся своим внешним обликом в белоснежную, прямо-таки сияющую комнату. Брюнет с четкостью компьютера производил анализ собеседника шатена, пытаясь прочитать его без вступления в разговор. Он поглядывал на омегу, который со строгим видом вещал мужчине о его обязанностях перед делом. Антон сам изъявил желание попробовать допросить объект, ведь образование адвоката и соответствующие знания в этой сфере можно было применить сейчас на практике, показав свои силы. — Кем вы приходитесь Илье? — Дядей. — Голубые глаза с жадностью вписывали каждое движение и малейшую гримасу на чужом лице, дабы найти разгадку. — Мы изучили ваш профиль. — Шастун профессиональным, будто бы заученным тембром голоса холодно выговаривал фразы, передвигая папки на столе. — Тимофей Дмитриевич, вы довольно интересный человек, ведь у вас, как оказалось, имеется множество увлечений. Верно? — Да, я люблю активный образ жизни, меня тянет к этому! — Тимофей положил руки на стол, над коленями, из чего Попов сделал вывод, что поза довольно открытая, собеседник открыт к разговору и не лжёт. — Ваши родные увлекаются тем же? Илья увлекается рыболовством и садоводством как вы? — Илюша, он… — Карие глаза на миг замерли, будто задумавшись или вспоминая о чём-то, но потом снова «ожили» и забегали по лицу напротив. Антону не понравилось это движение, ведь сейчас он ощущал дежавю. Зависать в прострации посередине разговора - была привычкой Макара. — Особенно любит ловить рыбу. И такой из него рыболов хороший, знаете? Всегда улов большой выходит, что ни рыбалка - то радость и сплошное удовольствие… А почему вы про него спрашиваете? Брюнет увидел нахмурившиеся брови, а руки, лежавшие в мертвом спокойствии, чуть сжались, образовывая что-то наподобие кулаков. — Илья с недавнего времени пропал, мы не можем выйти с ним на связь, а он ведь много что значит для наших судеб. Всё-таки лучший следователь Петербурга… Арсений криво усмехнулся игре зеленоглазого. С каменным безразличием на лице говорить про того, кто похитил тебя, держал взаперти несколько дней и бог знает что делал. «Удивительный мальчишка, столько масок в нем. Несколько часов назад краснел удушливой волной у меня на столе с голой жопой, a сейчас сидит и с непроницаемым лицом говорит о своём мучителе. Сильный, невероятно сильный. Сильнее, чем я мог предположить» — О нет… — Глаза Тимофея забегали по допросной, а сам он будто бы побледнел, хватаясь за голову. Тут настала очередь бледнеть Арсению. Из-за поднятой к голове руки мужчины, его рубашка натянулась, очерчивая рукоять пушки за поясом. «БЛЯТЬ» Красным светом вспыхнуло у бизнесмена в голове и он будто по договоренности с Серегой вылетел из наблюдательного пункта, цепляясь за косяк и влетая в допросную. Матвиенко чуть не налетел на брюнета, но во время притормозил, коснувшись руками чужой спины. Не успел голубоглазый и моргнуть, как допрашиваемый выскочил с места и направил вытянутый в руках пистолет на всех по очереди. — Не подходить! Арсений не стал слушать обезумевшего, он успел увидеть лишь длинные пальцы на красной кнопке в столе, которая вызывала помощь, а затем послышался оглушающий выстрел, а потом ещё, и ещё… Не раздумывая, в шаг преодолев расстояние между ним и Шастуном, он почти прыгнул на омегу, заваливая его на пол и прижимая, закрывая собой от последующих выстрелов, к холодному полу. Ребята уже вязали что-то выкрикивающего и сопротивляющегося Тимофея, а в ушах альфы стоял дикий шум, но он не чувствовал его, слыша и стараясь слушать только испуганное дыхание под собой, возле уха. Оружие было направлено на Антона и как только голубоглазый почувствовал неладное, тут же сработали инстинкты. Только когда брыкающегося вывели, а дверь допросной захлопнулась, брюнет понял, как сильно сжимал шатена в руках. Он тут же отодвинулся, но не поднялся с хрупкого тела, которое крупно тряслось под адреналином. — Жив? — Дёрганый кивок и сердце Арсения пропустило бешеный удар, наконец-то начиная биться в умеренном ритме. Большие испуганные глаза смотрели на него в упор, а губы с засохшей раной на нижней приоткрылись и Арсений чувствовал частое, сбитое дыхание на своей щеке. Брюнет поднялся на ноги и подал руку мальчишке, который, вцепившись в неё, как за спасательный круг, рывком встал, но покачнувшись, не удержался на ногах и полетел прямо на бизнесмена. Тот обладал высоким уровнем реакции и сумел обхватить падающее тело. Антон приятно пах лесными цветами и Арсению захотелось откусить от него кусок, чтобы распробовать, просмаковать этот запах на языке и вдоволь насладиться им. Шатен шаркнул ногой и в миг оказался прижимающимся к всегда тёплому, почти горячему телу альфы, в отличие от своего, вечно замерзающего, омежьего организма. Он положил светлую голову на чужое плечо и встал в ожидании. Брюнету почти перегородила взор чужая, белоснежная, такая вкусная на вид шея, он повернул голову к чужой, натыкаясь на ухо, ведь Шастун был повёрнут к нему лицом. — Не обиделся? — Ответом послужило чужое, тихое мычание, похожее больше на писк. Арсений усмехнулся, мысленно давая себе хорошую пощечину за то, что посмел обидеть омегу. — Что-нибудь хочешь? Лесные цветы ощущались настолько отчётливо, что брюнет прикрывал в удовольствии глаза, хотя Шастун до него даже не дотронулся. Антон вдруг поднял голову с плеча и голубоглазый почувствовал неприятно кольнувший холод. Арсений снова увидел большие болотные глаза, налившиеся стеклом, которое вот-вот должно лопнуть и все осколки полетят прямиком на альфу, больно ранив его кожу. — Вопрос. — Мальчишка не стеснялся строгого, пробивающегося под кожу, взгляда, он снова не боялся брюнета, уперто смотря в ясно-голубые орбиты. — Задавай. — Почему-то прошептал Попов, играя с шатеном в пинбол взглядов. — Что для вас нежность? Зрачок в голубых глазах на миг потерял свою форму, ползя к краям, но это было лишь на миг, в следующую секунду, альфа поднял руку и поднёс её к даже не шелохнувшемуся зеленоглазому. Он медленно, осторожно обвёл рукой ссадину, поставленную им же, проскользнул пальцами по подбородку омеги, следя за его эмоциями. Тот от неожиданно накатывающих эмоций закрыл глаза и губы его приоткрылись, откуда шло еле слышимое тяжёлое дыхание. Арсений поднёс руку к волосам, проходясь по мягким, кудрявым прядям, запутываясь в них пальцами и выныривая назад. Мальчишка сглотнул и поднял голову, из-за чего его кадык дёрнулся с удвоенной силой. Рука поползла ниже и остановилась на пухлых лиловых губах, медленно поглаживая подушечкой большого пальца рану. Арсений будто бы извинялся за свои недавние действия. Брюнет считал, что словами можно строить красивые речи и долго толковать, но действия и поступки для альфы всегда значили больше. Смотря как зачарованный на свои действия и на чужую реакцию, он чуть надавил на мягкую, поддавшуюся губу и увидел нижний ряд мелких ровных зубов. Попов посмотрел на закрытые веки, которые медленно начали подниматься. Взгляд шатена, будто опьяневший от ласк, был направлен снова четко в чужие глаза. «Тебя никто не тронет. Я обещаю - выверну им ноги и уничтожу, сотру в пепел с лица земли и, будто порох, развею по сухой траве. Поголовно» Арсений опустил руку, из-за чего губа медленно, по инерции, вернулась в исходное положение и шатен тут же облизал ее, проходясь юрким языком и оставляя на ней блеск от слюны. — Идём. Брюнет развернулся и, подойдя к двери, выглянул, убедившись, что безумного точно увели, махнул Антону рукой, приглашая выйти. Выпустив омегу, который все еще смотрел на Арсения, он последовал четко по его следам, не отставая ни на метр, чтобы быть уверенным в том, что омега в безопасности. Попов сам не понял, когда в нем родилось это чувство, но оно держало его в железных тисках и не давало расслабиться. С момента похищения, Шастун, будто бы стал в его глазах даже физически меньше. Весь его вид требовал защиты, ухода и присмотра, Попова тошнило. От себя, от того, что он начал испытывать к омеге. Подобное ему довелось попробовать, когда рядом с ним на его жизненный путь вставал человек, слабее его по природе, тогда сущность альфы четко действовала по канонам, не отступая от всей прописанной инструкции ни на шаг. Но почему-то он так и не научился воспринимать и принимать эти, вполне себе, адекватные инстинкты. Отрицание их было просто пыткой, которой Попов отдавался добровольно, закапывая себя все глубже и глубже в толщу долгих размышлений и нескончаемых, вертящихся в воздухе, будто в смерче, мыслей. Он часто бывал в этих ураганах, возвращаясь оттуда совсем уставшим, осунувшимся и грустным. Эти смерчи тяготили его, накидывая на брюнета лишний груз проблем, в которых он безвыходно утопал. Иногда, инстинкты все же побеждали упрямого хозяина и он чувствовал себя живым, будто бы залпом выпил стакан чистой прохладной воды. Арсения привлекало в зеленоглазом отчасти и это, он находил в нем тот самый свежий глоток, который отрезвлял его, расправлял ему крылья и помогал заново взлететь. Взять хотя бы запах. Лесные цветы не раз выручали альфу, иногда спасая, а иногда топя ещё глубже, чтобы не выплыть совсем. То кидая ему прямо в руки спасательный круг, то навевая десятиметровые волны, которые обрушивались на него и наводили лишь сплошную панику и дезориентацию. Арсений, сидя в машине, которая с тихим жужжанием мотора везла его в офис, думал о своём поступке. Отставить безнаказанным парня было просто нельзя - он нарушил правила. Но вот каким именно должно было быть это самое наказание? Попов задумался. Что было, если бы мальчишка отвернулся от него, что если бы насовсем ушёл или просто ударил? Лучше бы ударил, конечно, может, это и отрезвило бы заплывший возбуждением и опьянившим запахом, мозг. Но Арсений не жалел о совершённом, теперь то парень знает, каким его босс может быть и лишний раз задумается перед любым поступком: «а стоит ли…». Безрассудные мысли о своих чувствах и личных проблемах отвлекли его от дела, а это было непростительно. Брюнет взглянул в окно, надеясь вернуться в реальность и в его голове всплыл с недавнего времени знакомый образ. Тимофей Дмитриевич очень интересная персона и о нем стоит поговорить. Арсений обдумывал свои догадки, пока храня их в черепной коробке. Сегодня ей предстоит много поработать, нужно приберечь силы. С этой мыслью он прикрыл глаза, стараясь сохранить в себе все мысли, расставить их по местам и спокойно вдохнуть со знанием того, что в его ценной коробке - порядок.