Сальвадор Дали.
***
За несколько рабочих дней, к великому удивлению Попова, ничего не случалось. Максим продолжал смерять омегу смазливыми взглядами и периодически разговаривать с ним о чём-нибудь. Но Арсения не волновали эти действия, ведь он знал, что с недавнего времени мальчишка его, и что дальше пустых разговоров и перестрелок взглядами Максимов не посмеет зайти. За омегой теперь крепко закрепился душащий и волнующий сознание запах коньяка с орехами, тем самым, безмолвно дав понять, что светловолосый занят. Антон, тем не менее, общался с новым альфой наравне с остальными, тоже шутил и в ответ смеялся с его шуток, честно работал и беспрекословно выполнял все требования. С брюнетом они не устанавливали никаких статусов, но по простым движениям и поступкам было понятно со стороны: что-то между ними происходит. Арсений очень старался относиться к омеге так же, как и ко всем сотрудникам, но природные инстинкты при каждом удобном случае побеждали его. Когда Антон приближался к альфам или они к нему, Попова физически тянуло к своей омеге, чтобы быть уверенным в том, что его точно не тронут, и шатен в безопасности. Но когда он улавливал спокойный взгляд зелёных глаз, то сердце внутри него замирало на секунду, а затем принималось биться в умеренном, привычном ритме, который не отвлекал альфу от работы. Шастун иногда сам, видимо, ощущая необходимость в защите или тепле, приближался к Арсению, нарушая личное пространство и, то, как бы невзначай, соприкасаясь с ним конечностями, то осторожно прижимаясь к сильному телу при удобной возможности или вставая спиной, так, чтобы альфа находился позади и вселял чувство уверенности в своей безопасности. Один только взгляд болотистых ореол, и бизнесмен подходил к Антону, чтобы наклониться к нему поближе и расслышать вкрадчивый, лёгкий шёпот на ухо. Брюнет ехал в лифте на первый этаж. Цель его была заварить кофе, ведь Павел Алексеевич, чтоб его здоровье крепкое было, отказался варить коллеге чашечку напитка, на то что Арсений отказался рассказывать ему об Антоне и, как он выразился, весенних интрижках. Витая в своих мыслях о Паше и возможности или невозможности рассказа о омеге, он не успел выскочить из лифта на нужном этаже. Мысли его сумели потревожить только лесные цветы, которые он резко учуял прямо рядом и вздёрнул голову. — Ну ведь это совсем неверно, Макс! — Шатен заходил в лифт спиной, разговаривая с Максимовым, и не видел альфы, засунувшего руки по карманам и с интересом наблюдая за парочкой. — Там должен быть абсолютно другой подход. Ведь это так важно для… — Антон наткнулся своей хрупкой спиной на альфу, не договорив фразу. — Ой! Арсений среагировал молниеносно, подхватывая одной рукой своего мальчика под рёбра и не давая ему упасть. Лесные цветы стали слышны отчётливее, чем прежде, и Арсений блаженно вдохнул, не смотря на оторопевшего Максима. — Тише! — Воскликнул брюнет, но тут же руку опустил, теперь, держа её ближе к соблазнительному бедру в брючной ткани. — Малыш, ты отнёс все что я просил? — Тихо пролепетал альфа в чужое ухо. — Д-да… — Выдохнул омега, ощущая, как его обволакивает сзади знакомый, властный запах. Антон не отрывал своего зелёного взгляда от Максимова, словно извиняясь глазами за брюнета. — Тогда возвращайтесь на своё рабочее место, Шастун. — Уже в полный голос проговорил Арсений, убирая от омеги руку и обходя застывшую парочку. — Я проверю. Выскользнув из лифта, словно уж из кустов, Попов удалился, оставив шатена в недоумении поглаживать своё бедро, где только что находилась горячая рука. Вернувшись уже с кофе в кабинет, Арсений не застал светловолосую макушку на рабочем месте и хотел было начать злиться, но от этих мыслей его отвлёк серьезный голос Стаса в динамике рации. — Коллеги, срочный общий сбор в моём кабинете. Желательно появиться как можно быстрее. Попов только поднёс к губам манящий стаканчик с вкусным напитком и тут же чуть не вылил его на себя, ругаясь себе под нос и ставя кофе на стол. Альфе не понравился тон и голос начальника, тот говорил слишком кратко, слишком быстро, слишком холодно и сосредоточенно. «Какие ещё сюрпризы мне преподнесёт этот день? На блюдечке с голубой каёмочкой» Пока брюнет вышагивал по направлению кабинета Стаса, он вспомнил об одной важной вещи, которая почти ускользнула от него. В суматохе дел, в вертящихся, горящих делах и внезапно пришедшей любви Арсений совсем забыл про свой день рождения. Завтра наступала его дата, но он не планировал отмечать её, ведь день рождения, на самом деле, грустный праздник. Дубовый, длинный стол в кабинете шефа не встретил альфу радушно. Он казался каким-то злым, словно ухмыляясь своими углами, стоял посреди кабинета и ждал какого-то своего часа. Попов огляделся и поежился. Все вещи в кабинете, даже стены и бумаги, стоявшие стопкой на краю стола показались альфе страшными. — Проходите, присаживайтесь. Шеминов, по обыкновению, возглавлял собравшихся, сидя на своём привычном месте. И, пожалуй, только это вернуло Арсения в реальность, которая отчего-то стала быстро-быстро уплывать. За столом присутствовали все, кроме Антона и нового начальника. «Вот же противный мальчишка! Ну ничего, ничего, я буду предельно рад выслушать его блеклые отговорки» Попов перевёл взгляд на Стаса и отчего-то в его груди кольнуло неприятным предчувствием чего-то страшного. Темные глаза шефа перебегали с одного предмета на другой, не задерживаясь на чём-то конкретном, и это слегка насторожило альфу. — Я должен сообщить вам пренеприятную новость. — Ему надоело плясать взглядом по предметам и лицам в помещении и он опустил голову на секунду и, кажется, даже зажмурился. Но потом снова поднял её и чуть улыбнулся, прежде чем сказать. — Завтра объявится Макаров. То самое неприятное, странное чувство в альфе с того момента как он зашёл в кабинет сейчас вылезло наружу, громко хохоча, а Арсений тяжело выдохнул, ощущая как его плечи напрягаются. «Отличный день рождения, я точно мечтал о таком!» — Как это? Как это «объявится»? — Оксана дёрганным жестом поправила волосы, тут же нервно теребя свою заплетенную косу. — Зачем? — Несколько минут назад мне поступил звонок с неизвестного номера, он сказал, что будет завтра у следователей, якобы, ему есть что сказать им… Сказал, что будет рад встрече. На несколько секунд в кабинете повисло молчание, но затем послышались удивлённые вздохи. — То есть этот мерзавец ещё и насмехается?! — Серёжа резко повернул голову к шефу, из-за чего его хвостик пошатнулся. — Вот это нежелательная реакция, коллеги. — Шеминов показал рукой на Матвиенко и тот уселся на место, успокоившись. — Нам нужен план, мы не должны на этот раз дать ему выиграть. Арсений задумчиво потирал подбородок, смотря куда-то в дубовый стол, что перестал казаться альфе страшным. Вокруг образовался лёгкий шум, все обсуждали поворот событий, пытаясь придти к общему мнению. — Почему мы не можем просто отдать его в руки следователям и полиции и уйти работать со спокойной душой? — Кузнецова, закинувшая ногу на ногу, насупилась, рассматривая Стаса каким-то раздражённым взглядом. — Потому что не всё так просто, Ирина. — Ответил шеф, ответно одаривая коллегу не самым приятным взглядом. — Макар что-то задумал, это и так очевидно ясно. — Дима почесал лоб, хмурясь. — Начиная от его странного появления под окнами офиса, заканчивая странным ужином с Антоном в ресторане. Попов поморщился, словно съел дольку лимона, вспоминая тот ужасный день, вспоминая слезливые зелёные глаза и трясущееся слабое тело, которое почти изнасиловали в тот вечер. Мотнув головой, альфа хлопнул в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание. — Есть у меня одна мысль…***
Поздно вечером вернувшись после собрания, которое вымотало альфу не только морально, но и, как оказалось, физически, Арсений не мог отделаться от гадкого ощущения какой-то неправильности, странности и плохого предчувствия. После того, как его левая нога переуступила порог кабинета шефа, чувство это уходить не желало, как бы Попов не старался прогнать его. Сев на диван в гостиной, брюнет ощутил, что ему не хватает лесных цветов. Он вдохнул всеми легкими воздух, но запах омеги выветрился из его одежды за целый день, не оставшись там подольше. Арсений разочарованно выдохнул, вдруг отмечая, что омегу он не видел уже очень давно и его начало это волновать. На звонки Шастун не отвечал, на сообщения и подавно, а потому брюнет напрягся, вспоминая, когда в последний раз он пересекался с зеленоглазым и что могло бы произойти с ним. «— Тогда возвращайтесь на своё рабочее место, Шастун… Я проверю» В его голове всплыла последняя реплика, которая оставалась за альфой и он задумчиво осмотрел выключенный телевизор, ловя там своё чёрное отражение. Ворох из мыслей о Макарове, внезапно появившийся Максим, теперь ещё и исчезновение омеги, всё это завертелось страшным ураганом в темноволосой голове, создавая огромную, чёрную тучу, которая нависла над Арсением, распространяя от себя какой-то страшный холод, которым тут же повеяло, как только брюнет представил её у себя над головой. Сейчас важно было выспаться и со свежей головой идти выполнять задуманный им план, но мысли не отпускали его ещё несколько часов. В конец измучавшись, Арсений решился на крайнюю меру. — Алло, Ира? — В трубке послышалось удивлённое «да?» и альфа продолжил. — Извини пожалуйста, что так поздно беспокою, у меня один всего вопрос к тебе. — Слепая, глупая, совсем маленькая и наивная, как сам Арсений, надежда таилась сейчас в его широкой груди, сощурив глаза и скрестив пальцы. — Когда ты в последний раз видела Антона? В трубке образовалось молчание, но потом послышалось какое-то неясное шуршание, а затем тонюсенький голосок пропел: — В-вроде перед собранием… Да! Точно! Я зашла в нашу секретарскую, чтобы забрать папку для Станислава Владимировича, а он что-то записывал в блокноте. — Она снова помолчала, снова шурша чем-то. — Да… и всё, больше мы не пересекались. Что-то внутри Попова вспорхнуло и больше он не ощущал ничего, кроме тупого страха за своего мальчика. — Я понял… Спасибо, Ира, спасибо. До встречи. Тут же скинув, Арсений вскочил с дивана, принимаясь расхаживать по комнате, не понимая, что ему делать и куда бежать. Посмотрев на время, Попов понял, что бить ничем не обоснованную тревогу слишком поздно, да и, возможно, незачем. Сев за барную стойку на кухне, альфа долго не мог сосредоточиться на какой-то одной мысли, а когда у него это получилось, он ощутил, как постепенно проваливается в тревожный сон.