reunion

Юзухе приятно, что теперь они с Хаккаем не одни на таких мероприятиях. Ну, точнее — что она не одна наедине с Хаккаем. Она, конечно, его очень любит. Он все еще ее любимый глупый неловкий малыш, ее сердце полно нежности к нему, но. Она устает. И это ее вина. Можно сказать, Хаккая воспитывала она, и сейчас, когда он вырос, это аукается ей, потому что без нее он, кажется, не выживет. Сейчас Хаккай взрослый, и они на вечеринке одного модного дома, на которую она попала только из-за своего охуенно успешного младшего брата, за которым надо пристально следить, потому что с него станется напиться (он не умеет регулировать свою норму алкоголя), что-то учудить (у него проблемы с социальными контекстами) и испортить себе карьеру. Или разбить себе сердце, — с этим Хаккай тоже вполне хорошо справляется. Поэтому сейчас Юзуха рада до невозможности, что у нее есть поддержка. — Расслабься, — тянет Такаши. Он сильно выбивается из толпы, потому что все разодеты так, что в глазах рябит, а на его бежевой футболке и голубых джинсах очень хорошо сосредотачивать взгляд, чтобы не вырвало от пестроты и причудливости форм. В начале вечера она похихикала, что такой талантливый дизайнер приходит на важное для карьеры мероприятие в шмотках из массмаркета, но Такаши только отмахнулся, сказав, что предпочитает демонстрировать свои идеи на Хаккае, — «у него, в отличии у меня, получается носить одежду красиво». — Да не могу я, — стонет Юзуха, устало прикрывая глаза. — А вдруг он, как в прошлый раз, полезет драться? — Он пошел разбираться с мудаком, пытавшимся подкинуть тебе что-то в коктейль. Я бы на его месте поступил бы так же. А потом он еще и в прессе прослыл благородным джентльменом. Ты драматизируешь, Юзу. Хаккай, конечно, очень наивный, но он уже взрослый мальчик. Юзуха устало вздыхает. Она драматизирует, она не настолько глупая, чтобы не понимать этого, но почему-то сделать с этим ничего не получается. Она пиздец как привыкла контролировать абсолютно все, и ей не нравится идея, что можно расслабиться. Юзуха не умеет расслабляться, Юзуха умеет держать любой пиздец под контролем, решать проблемы, раздавать энергию куче людей одновременно. — Дыши глубже, — советует Такаши, разминая ей плечи. Тепло его рук на голой спине заставляет ее резко выдохнуть, будто бы грудь сжало стальными тисками. — Ну же. Отдыхай. Ты заслуживаешь хотя бы немного расслабиться. Такаши кладет острый гладкий подбородок ей на плечо, прижимаясь сзади, и обвивает ее талию руками. Юзуха чувствует, как начинает закипать. Она знает, что в этом нет ничего такого, она в безопасности, Такаши никогда не навредит ей, а в их дружбе тактильный контакт не переходит ничьи границы, но сейчас это ее выбешивает до белого каления. Уважать чужой кризис ориентации и помогать его разрешить, конечно, круто, но она не хочет быть экспериментом в этой хуйне, особенно, когда ее не спросили. Такаши не лапает ее, не делает неприятно, он очень аккуратен, его ладони греют ей живот и ребра сквозь ткань платья, и это все. Его руки не двигаются, теплое дыхание не приближается к ее шее, но у Юзухи нет проблем с социальным контекстом, в отличие от Хаккая, и она прекрасно понимает, что это. — Да иди ты, — шутливо говорит она, легонько отпихивая его локтем, хотя ей сейчас вообще не до непринужденного тона. Опять. Опять такая хуйня. Юзуха иногда думает, что лучше бы она родилась уродкой, лучше бы она была покрыта шрамами, как Сейшу, чтобы точно быть уверенной, что ее дружба с кем-то — не попытка в итоге ее трахнуть. В смысле, Юзуха не ханжа. Она не против секса по дружбе, как и секса в целом, но не так же это должно выглядеть. Совсем не так. Ей жилось гораздо легче, когда она была уверена, что Такаши интересуют парни, в частности, ее брат, а потом что-то пошло не так. А потом он обрел пару тысяч подписчиков в инстаграме, которые поспешили сообщить ему, как ужасно было бы, если бы ему нравились мужчины, и как они были бы в нем разочарованы. Такаши оказался восприимчив к такому бреду, и даже как-то сказал им с Хаккаем, что смотрел гетеро порно, чтобы убедить себя, что смотреть на девушек ему тоже приятно. И у него, кажется, получилось. Или девушки нравились ему всегда, просто у него был конкретный романтический интерес? Юзухе плевать. — Серьезно, Мицуя, иди к демонам, — шипит она, но Такаши, кажется, не понимает. — Руки убери. Он судорожно отдергивает ладони. — Прости, — пристыженно говорит он. — Я думал, ты не против. Юзуха глубоко вдыхает и выдыхает. — Не разбивай сердце моему брату. Ты, может, не видишь, но ты ему тоже очень симпатичен, так что тебе лучше хотя бы объяснить ему все, что у тебя на душе. Серьезно, Такаши. Я убью тебя, если ты сделаешь ему больно, так что будь добр поговорить с ним по-человечески, а не делать вид, что ты флиртовал с ним в шутку. Она бы хотела сказать, что ей очень жаль, что ему приходится проходить через неприятное самоопределение. Хочется сказать, что, может, в других условиях она бы согласилась на эксперимент, но ей слишком тошно. Мицуя, конечно, не виноват. Он по большему счету не сделал ничего предосудительного, он всегда был мягок с Хаккаем настолько, насколько мог, да и с ней повел себя аккуратно. Но она злится. — Все хорошо, — говорит она, думая о том, что сейчас больше всего на свете хотела бы уехать домой, к своей уютной кровати, взять себе пару баночек пива и включить тупой сериал, чтобы разгрузить мозг. Возможно, она даже не отказалась бы от компании. Юзуха думает написать Казуторе, — этот мальчик так похож на Хаккая своей неловкостью и плохой социализацией, а еще с ним очень комфортно молчать, а еще, — ну, она может быть уверена, что он не захочет ей пользоваться. Обычно с ней начинают дружить люди, рассчитывающие получить от этого выгоду. Казуторе, кажется, нужно от нее только проявление внимания в его сторону, и это ее до жути радует. Едкий голос в ее голове добавляет, что он точно не попробует склеить ее. Конечно, она никуда не уедет; Хаккаю тут, кажется, весело, поэтому она останется с ним.