Пробуждение даётся тяжело. Отчасти буквально - на грудь давят камни и грунт, свалившиеся сверху, она глухо, надрывисто кашляет пылью, осевшей на лицо. Выкапываться из-под завала получается с трудом, - создавалось ощущение, что чем старательнее она скидывает, тем больше на нее сыпется обратно. Снова вдыхает пыль и песок, лёгкие начинает жечь и судорожно сжиматься, вызывая очередной приступ кашля. Освободив только грудную клетку и живот, она со стоном останавливается, опустив голову. Продолжать сил не хватило.
Бросает попытки, ложится обратно на холодный, твердый камень. Прислушивается к ощущениям. Тело ломит, сводит каждую мышцу. Локти и вовсе горят пламенем - она чувствует, как песок болезненно скопился в открытых, кровоточащих ссадинах, с каждым сгибом вдавливаясь все глубже. И, судя по такой же яркой боли, ободрала она себе вообще все руки. Голова гудит. Ее клонит в сон, тошнит, но Райн стискивает зубы, заставляя себя снова поднять руки и выкапываться из-под грунта, как бы тяжело ей ни было. Надо вылезать, надо бороться.
Через десяток минут она наконец стоит на ногах, оперевшись на колени. Тошнота захватывает желудок, горло, все нутро - девушка отчаянно борется с головокружительным, горьким привкусом, надеясь, что все обойдется. Но, как только лёгкие снова содрогаются в кашле, ее выворачивает у ближайшей стены. Становится только хуже. Вытирает рот рукавом, на языке кисло и сухо, пить не решается - вырвет снова, просто знает это. Приходится глотать едва скопившуюся слюну.
Пошатываясь, она выпрямляется, облокотившись о какую-то колонну. Стоять ровно первые минуты было сложно, приходилось передвигаться держась за стены. Приходя в себя, нащупывает наушник - и ведь не отвалился во время падения.
Включает-выключает фонарик, проверяя его рабочее состояние. Вот она - военная разработка, девушка получила сотрясение (судя по симптомам, второй или даже третьей степени...), свалилась минимум на 6 метров и оказалась завалена под обломками, а аппаратуре хоть бы хны. Почти как новая. "Почти" - потому что связь ни хрена не ловит, отвечая ей только искрящимся шумом. Связаться со своими пока не представлялось возможным.
Своими. А живы они, свои-то? Или только она свалилась вниз и они, не заметив под слоем пыли бессознательное тело, улетели, записав как несчастный случай? Насколько в таких условиях уместно пытаться доставать потенциальный труп из ямы?
Она еще, сука, жива.
И сдаваться не собирается. Простояв некоторое время в вертикальном положении, ей стало лучше - по крайней мере, можно было спокойно дышать без ощущения, что ее желудок свернется настолько, что выйдет через рот. Перед глазами все еще плыло, сконцентрироваться на лучах света было сложно, но она начинала осознавать, что происходит. Вспоминать, обрывками, как Джейсон впечатывает ее в стену, дергая в сторону от линии огня, как она прячется в здании, как прилетает в окно граната, как... Она забирает винтовку у трупа.
Винтовку! Она же должна была упасть вместе с ней, разве нет?
Долго поиск вести не приходится - оружие лежало недалеко, выглядывая из-под слоя песка своим дулом. Девушка поднимает его, стряхивая всю пыль, бегло оглядывает на повреждения и удовлетворенно кивает, впиваясь разодранными ладонями в рукоять. Стало чуть спокойнее. По-крайней мере, ей есть, чем обороняться.
Райн задирает голову, смотря наверх. Глаза в ужасе раскрываются, она вся сжимается, хватаясь свободной рукой за затылок, будто бы только что им ударилась.
Это было не шесть метров. Пятнадцать - минимум.
Как она выжила? Как ей повезло упасть так, чтобы отделаться сотрясением, да еще и избежать завала? Нет, она, конечно, была погребена под обломками, но ведь смогла выползти. Смогла же встать на ноги.
На секунду появляется чувство сожаления, ведь неизвестно, что ее будет ждать в пещерах и как выбираться. Может, умереть здесь и сейчас, разбившись насмерть, быстро и просто - было лучшим исходом.
Она напоследок оглядывает шахту, но понимает, что попытка выползти отсюда это полный провал. Стены неровные, волнистые, тут будет сложно взобраться наверх даже опытному скалолазу с экипировкой, что уж говорить о Райне. Придется идти вглубь пещер, по туннелю - искать иной выход. Или попытаться найти других солдат, если таковые есть.
Закинув ремень винтовки на плечо, она включает фонарик.
Райн не уходит далеко, но уже видит, что тут целая сеть туннелей. Какие-то ходы завалены, какие-то - нет. Пахнет сыростью и холодом, она чувствует, как в спину дует ветер. Значит, где-то есть выход. Обязательно есть. Фонарь вылавливает из темноты острые края необтесанных стен, одна из которых заворачивает в сторону - еще одну широкую пещеру с обвалившимся потолком.
Кажется, все это время они стояли и перестреливались прямо над огромной шахтой. Вот тебе и вход в убежище, мать твою!
Останавливается, едва ли не наступив в блестящую, темную жидкость. Разглядывает в этом огромную, протянутую вглубь лужу крови. Свежей, пусть и свернувшейся в отдельные сгустки, словно оторванные ошметки мяса. Шумно сглатывает, почему-то только сейчас почувствовав этот омерзительный резкий запах гниющей плоти, потому что крови было так много, что она попросту не высыхала, маринуясь сама в себе. Тошнота снова душит в горле плотным комом. Райн спешно поднимает фонарик выше, смещая взгляд по-дальше.
Замирает. От
увиденного глаза мутнеют, сознание тоже. Согнувшись от тошноты, блевать не получается - уже нечем, лишь давится кислым желудочным соком. Благо, вокруг нет света и только слышно, как собственная слюна капает в бордовую лужу.
Знаете этот противный, сводящий зубы писк телевизора? Шумы телепередачи? Мелькающие точки, от которых становится совсем дурно, сонно. Темно. Райн не поняла, как оказалась на полу, истерически держась за голову, насильно опуская ее ниже поджатых колен. Сидит долго, тяжело дыша, периодически захлебываясь воздухом на грани потери сознания. Постепенно дрожь унялась, зрение частично вернулось. Лицо все мокрое от слез, руки и ноги онемели.
Она знала, что он скорее всего умрет. Но она не думала, что он умрет
так.
В единственном слабом луче света с потолка лежало недвижимое тело. Его шерсть не была видна - все изуродовано, разорвано до костей и органов, держащихся внутри только на полу-прозрачных пленках и венах. Цвет окраса неразличим под пятнами собственной крови. Будто выпотрошенная кукла. Больше Райн не разглядела - не смогла. Закрывала рот рукой, сдерживая рыдания, но это не получалось. Слезы неконтролируемо текли ручьем.
На них напали, она провалилась в пещеры, Майка разорвали на части дикие, огромные звери и она совершенно одна, - может быть что-то хуже?
Может.
Потому что как только истерика утихла, она услышала слабый скулеж.
Заныла сама, больше не в силах выносить происходящее. Застонала в руки так громко и отчаянно, что эхо вторило ей по всему туннелю. Господи, пусть это будет сон, молю тебя!
Но Бог не слышал.
Она встает, на негнущихся ногах бежит к лежащему телу, падая на колени. Рыдает, вытирая рукавом скопившиеся сопли и слезы, звонко захлебываясь, не в силах даже полноценно вздохнуть. Протягивает к нему руки, но не решается дотронуться, не знает вообще, что ей делать! С невыносимым ужасом видит, как он смотрит на нее. Живой. Живой и, блять, все еще дышащий. Он не выкарабкается. Из такого никто не выкарабкается, даже будь тут блядский центр ветеринарной помощи!
Она что-то невнятно говорит, успокаивая его, гладя по голове. Майк не двигается, лишь мелко дышит, смотря на нее преданными глазами. Нельзя, нельзя его гладить, нельзя тянуть время, нельзя оставлять его живым.
Райн знает, что нужно. Достает нож, ерзает на месте, рыдает уже во весь голос, мотая головой - не хочет, не хочет! Но надо. Если любит его, - то надо. Остальное эгоизм. Ее дергает, как в припадке, Майк скулит, содрогаясь в конвульсиях, а она все не может заставить себя замахнуться. Лишь бы хватило сил, лишь бы не одернуться в последний момент - не убьет с первого раза, то лишь добавит и без того невыносимых мучений.
Со вскриком она сильно замахивается и ударяет в шею. Собака дергается под руками, хлюпает вскрытым горлом, но через пару секунд окончательно замирает. Во взгляде запечатлелся страх и предательство, до последнего смотрящие на хозяина.
Ближайшие полчаса она будет беспрерывно рыдать, сжавшись калачиком в углу пещеры.
Туннели сквозили холодом. Теперь длинные рукава защищали ее - ветер не пронизывал Райна, а приятно щекотал открытые, горящие болью ссадины. После истерики ей постоянно казалось, что она ошиблась. Девушка еще долго держала нож в руках, не веря, что это взаправду. Даже несколько раз с силой зло ударила себя по лицу - но это не изменило окружающую реальность. Оставалось только одно - идти дальше.
Райн не в том положении, чтобы торговаться с судьбой последствиями своих решений.
Часов не было, но, судя по телефону, который все-таки остался с ней, шла она долго. Темные стены, казалось, все сильнее сужались вокруг, вот-вот желая проглотить и не выпустить больше на свет. По правде, это был просто приступ клаустрофобии. Не скажу, что она у нее есть или как-то сильно развита - но тут у любого паничка начнется даже от шороха собственных ног. Несколько раз она останавливалась - может, развернуться назад? Может, за ней вернутся? Через сутки радиомолчания ЦКВС должно было отправить спасателей.
Позади она постоянно слышала шорохи, трещание, словно гремучей змеи. Не могла понять - галлюцинации ли это от полученных травм, или взаправду те
звери, что преследуют новую добычу. Навряд ли у них много корма в богом забытой шахте. Они
голодны. Потому Райн не решалась развернуться и пойти навстречу чему-бы то ни было, упорно двигаясь вперед.
А существа все более явно скрежетали позади.
Так она шла слепо по туннелям, не зная, к чему ее приведет лабиринт, надеясь на чудо. Оно приходит, пусть и не совсем в том виде, о котором Райн надеялась.
В одном из поворотов развилки раздаются выстрелы. Совсем недалеко! Значит, там есть
люди, там может быть и ее отряд. Увереннее перехватывает винтовку, срываясь с места к источнику звука. Никогда она еще так не хотела видеть человека. Ноги быстро привыкают к нагрузке, сердце наконец вновь начинает стучать от предвкушения. Райн добегает до широкой пещеры с высоким сводом, потолок которого тоже обвалился, пуская солнечный свет. Во всей этой неразберихе она даже не услышала раздосадованное шипение отступающей твари.
Райн заходит сбоку и видит, как лейтенант Колчек, вжавшись в неудачное укрытие, отчаянно запрокидывает голову, пытаясь спрятаться от пуль Иракского солдата. Его зажали здесь, одного, и явно выигрывали в позициях.
Впрочем, не в количестве, потому что теперь на звук битвы пришла Райн.
Не скажу, что она очень меткая, и не буду врать - солдатом она была не самым лучшим. Но она была и это, черт побери, факт. Щелкнув затвором Райн поднимает винтовку, прицеливается и нажимает на курок. Шквал очереди, сковавший Джейсона, резко прекращается. Становится подозрительно тихо, - только слабый стон и шорох удаляющихся шагов.
Убить его не смогла, но, видимо, ранила и вынудила отступить.
Просидев в своих укрытиях еще минуту, и, убедившись, что враг больше не собирается возвращаться, они как по команде выскочили навстречу друг другу, огибая разрушенные колонны. Откуда тут древняя архитектура - черт знает и знать не хочет.
Джейсон подскакивает к ней, чуть ли не врезаясь.
Колчек выглядел паршиво. Все лицо было в ссадинах и синяках, измазанное в грязи и прилипшей пыли, нижняя губа в высохшей крови. Простреленное плечо обильно кровоточило, стекая тонкими струйками по бицепсу. Но в общем и целом он был жив, ровно и уверенно стоял на ногах - сильная хватка на рукояти оружия никуда не делась. Мужчина протягивает к ней руку, осторожно запуская ее в каштановые волосы. Сначала Райн не поняла, к чему все это, одернувшись и нервно отбросив его кисть в сторону.
— У тебя кровь.
— У тебя тоже, вообще-то, — девушка усмехнулась, кивая на плечо. Весело ей не было - это уже истерическое. Почему-то Колчек не воспринимался как союзник.
— У тебя может быть сотрясение, — рычит Джейсон, раздраженно и строго. Он уперто хватает ее, одной рукой держа подбородок и второй поднимая волосы, пытаясь отыскать рану, — и нехуй выпендриваться в неподходящее время. Потом еще сознание потеряешь по дороге и тебя нести придется. Плохо - так говори об этом, а не заставляй меня, блять, гадать, я с собой карты таро не брал,
Райн сопротивляется. Кривится, зло оскалившись и держась за его запястья, пытаясь их отодвинуть от себя, когда хватка неосознанно становится слишком крепкой.
— Я уже в норме,
Получается как-то жалко.
Лейтенант ворчит, не отводя взгляда от найденной ссадины, которая залила кровью ее бровь. Двигая рукой, он случайно задевает рану. Райн громко шипит, дергаясь от боли в его широких ладонях. Джейсон расслабляет пальцы, уже не удерживая ее лицо насильно, но не спешит отстраняться, оглядывая ее на наличие иных повреждений. Райну это не нравится, и, почувствовав облегчение хватки, она вырывается. Сердце начинает стучать быстрее.
опасно
он опасен
— Да ты, блядь, издеваешься, — он раздасованно откидывает руки в стороны, — давай подеремся тут еще, нам же, сука, заняться нечем! Я тебя напугал? Ну простите, принцесса на горошине, я не привык церемониться!
Слова, почему-то, застревают в горле и она не может ничего сказать. От грубых движений мужчины начинается паника, последняя капля в переполненной чаше. Начинается нервный срыв.
Она терпит, сжав зубы и кулаки. Держит дыхание ровным, насильно успокаивая колотящееся сердце. Снаружи ее выдают только глаза, что не моргая уставились в одну точку.
— Что мне с тобой делать... — Джейсон закатывает глаза. — Слушай, я понимаю, упала, но не надо делать из этого мелодраму...
Она что-то невнятно шепчет. Колчека, привыкшего к солдатской четкости произношения, это раздражает еще больше.
— Есть что сказать - говори, Райан Стейн!
— Я в порядке, дай мне время,
— У нас нет, блять, времени! Если ты в порядке, то нахер оно тебе сдалось?
— Минуту,
— Слышишь ты меня, нет? — Он постукивает пальцем по своей кепке. — В руки себя, бля, возьми!
— Скажешь это себе, когда перережешь Нику горло собственными руками!
Это было концом ее нервов. Девушка снова всхлипывает, закрывая уши - все, не хочу, заебало. Она отказывается что либо делать, пока ей не дадут время успокоиться, иначе, как Джейсон и сказал - по пути она просто начнет биться головой об стены. До плеч дотрагиваются чужие ладони, Райн крупно вздрагивает, сжимаясь еще сильнее.
страшно
В ушах снова нарастает звон, как тогда, когда ее рвало во второй раз. Писк, который въедается в барабанные перепонки. Она машет головой, пытаясь сбросить наваждение. Руки неуверенно обнимают ее, крепко прижимая к себе.
страшно...
Человек, чье имя и образ она не может толком вспомнить, спрашивает, что случилось. На это она начинает в голос рыдать, инстинктивно утыкаясь лицом в какой-то шарф. Ее слова с трудом можно разобрать, речь далека от конкретного повествования, но обрывками можно понять, что Райн говорила о смерти Майка. О ноже. О зверях. О преследовании ее по туннелям. О боли, которая режет тело. Человек лишь сильнее сжимает ее, прижимаясь всем телом. Чувствует, как его лицо утыкается в лоб, спокойно дыша в волосы.
а разве страшно?..
Они простояли так некоторое время, пока Райн не пришла в себя. Она отстраняется, тут же пряча лицо руками, вытирая слезы. Но, на самом деле, стало намного легче. Конечно, состояние все еще душило за горло, ее тошнило и слабо трясло, но все это - всяко лучше, чем биться в панической атаке, лежа на полу.
Ну, или в чьих-то руках.
Никто из них не прокомментировал произошедшее. Джейсон проглотил язык, поняв, что он явно переборщил. Забыл, что она гражданская. Но и извиняться не стал, просто... молчал. Вел вперед, в очередную пещеру, все так же уверенно помахивая винтовкой, то и дело оглядываясь на Райна через плечо.
Она не реагировала. Даже не поднимала взгляд. Лицо казалось спокойным, даже слишком для того, кто за два часа пережил два нервных срыва и сотрясение мозга. Она частично уходит в себя.
— Что-нибудь хочешь? — Вымученный голос Райна в который раз разрезал тишину. Сердце укололо чувство вины. Следовало следить за своим настроением, нечего срывать на Него свои проблемы.
Впрочем, он этого и не заметил. Он редко что-то замечал. Точнее сказать редко что-то понимал. Мужчина пожал плечами, смотря незаинтересованным взглядом в книгу. Он читал эту страницу уже полтора часа.
— Может, мне тебе почитать? — Райн улыбается, мягко беря его впалые щеки в свои руки. Он сильно похудел за этот год. Гладит его скулы тонкими, мягкими подушками пальцев, ожидая ответа. Он слабо кивает, закрывая книгу и передавая ей. Даже не сохранил закладку.
— Райн. — Джейсон останавливается. Они остаются на месте в каком-то узком туннеле, темном, неуютном. Осознавая, под какой они глубиной, хочется бежать. Вперед, назад, хоть куда-нибудь, где легче дышать. Но они стоят, пока Колчек упрямо смотрит ей в глаза, едва освещаемые фонарем. Стоят, пока девушка собирает все силы в кулак, сжимающий винтовку, чтобы не бояться. У нее получается. — Ты мне нужна здесь.
— Я здесь, — закатывает глаза, отворачиваясь, — все нормально.
Джейсон насмешливо улыбается, виновато сближая брови:
— Да ну, не злись не меня.
— Лучше скажи, ты видел остальных?
— Мы разминулись с Ником из-за того ублюдка. Нужно найти его. Учитывая, что большинство туннелей тут связаны, мы обязательно пересечемся или на крайняк поймаем связь.
— Его тоже ранили?
— Не знаю.
Девушка слабо качает головой, не особо довольная услышанным. Скорее всего оба паря ранены, а аптечки первой помощи не бесконечны.
Райн открепляет от пояса флягу с водой. Полную, на этот раз, неиспользованную. Ей помогал пополнить запасы Джоуи. Он уделил внимание каждой детали, помогал надеть рацию. Даже перчатки ее размера откопал из недр склада, лишь бы при случае ей не пришлось обдирать ладони. Жаль, что она пренебрегла этим и не надела их раньше падения. Может, тогда сейчас она бы не скрипела зубами от любого прикосновения.
А ведь он предсказывал, что все кончится плохо. Говорил, что все пойдет не так. Сам же первый и словил пулю.
— Что с Джоуи? Он не упал вместе с вами?
— Нет. Но мы слышали, как он кричал. Ему хреново. Нашли вещи, аптечку и лужи крови. Пока не увижу тела - не поверю, что этот нытик умер. Но не думаю, что у него были шансы.
Райн слабо кивает, отпивая воды. Приходится сдержаться, сделать всего пару глотков, - навряд ли у них будет возможность пополнить запасы. А, поверьте, хотелось осушить всю флягу. Причем, Джейсон хотел остановить ее, уже протянув руку, но она опустила первая. Все нутро снова инстинктивно напрягается, скребется тревогой под коркой. Опять он лезет.
Кривится, закрепляя крышку - ободранные ладони нестерпимо саднит.
— Сильно разодрала?
Она скептически косится на Джейсона. Сложно понять, был ли это сарказм или действительно беспокойство с его стороны.
— Терпимо.
— Судя по лицу не особо,
— А судя по твоему я бы даже не напрягалась спрашивать,
Джейсон поджимает губы, разочарованно и раздраженно. Хмыкает, как-то злобно ухмыляясь, отвернувшись к стене. Он заметно напрягается.
— По-началу ты была добрее. Кто ж знал, что такая сука на деле.
Райн поникла, опуская голову. Но что она может поделать, если любое его слово и действие на подсознательном уровне воспринимается, как угроза? Ее недоверие, долгими месяцами выстраивающее стену внутри, не могло так просто отпустить девушку за пределы в "опасный" мир. Не могло так просто дать расслабиться в компании с кем-то, особенно в такой ситуации. Опасно все и всё, доверять нельзя никому, кроме себя, - вот, что твердило сознание. А разум пытался достучаться об обратном. И эта битва изматывала ее не меньше, чем пережитый физический стресс.
— Прости. Я не хотела грубить. — Она виновато тупит взгляд на свои пыльные ботинки, не желая видеть ответ на его лице. Не желая, по правде, видеть его в принципе, - достаточно того, что он просто рядом. Райн цепляет флягу обратно на ремень, и, пользуясь их остановкой, спешно достает из рюкзака перчатки. Ссадины, конечно, теперь жжет на постоянной основе, но хотя бы не так сильно. Винтовку держать куда приятнее и легче.
Джейсон ничего не ответил. Он бесшумно вздохнет, покачает головой и она не увидит, что он неотрывно следит за ее руками.
— Как твое плечо? Пуля застряла?
Колчек кротко оглядит свою травму, изо всех сил стискивая зубы, чтобы не показать, как ему больно. А ведь открытая, кровоточащая рана жгла раскаленным металлом, выедала кожу, и единственное, почему он еще держался - это упрямство и опыт. На паре операций он уже получал шальную пулю, одна из которых попала в бедро. На тот раз она в нем застряла и пришлось выковыривать прямо на поле боя, - после такого огнестрел не кажется столь страшной участью. Все еще болезненной, но не самой ужасной.
— Нет, насквозь, кажется...
— Хорошо. Дай посмотрю, — Райн подходит к Джейсону, осторожно прикасаясь к порванной ткани футболки. Она медленно, аккуратно отодвигает ее, открывая себе вид на поврежденную область. Осматривает, прикидывая, насколько все серьезно, - из-за густой крови, перемазанной вокруг, сложно разглядеть четкие края. Но думается ей, что все не так критично, швы не потребуются, только плотно перевязать. Остальное будет видно уже после дезинфекции. — Как доберемся до безопасного места - нужно будет с этим что-то делать...
Он кладет свою руку на ее. Райн дергается, испугавшись, что все-таки задела его рану, но Джейсон обеспокоен не этим.
— Видишь? Не так и страшно, оказывается,
— Что?
— Осмотреть. Почему ты заботишься обо мне, но не даешь позаботиться о себе?
Она вытаскивает руку (на этот раз он ее не сжимал), отходя в сторону, насколько позволяло узкое пространство. Он задал хороший вопрос, но ответить на него она не могла. Если она не доверяет, то почему так хочется помочь?
— Попробуй связаться с Ником.
Джейсон кивает, понимая, что она пытается перевести тему. И пусть. Лучше, чем если он опять начнет давить и доведет ее до очередной истерики, - этого нам тут и не хватало. Колчек трогает кнопку рации, включая связь, что на секунду отзывается ему шипением.
— Главный Мейлмэн 2-1, - Мэйлмену 3. Как слышно?
— Слышу тебя хорошо.
Райн счастливо улыбается, выдыхая. Сержант Кей уже по крайней мере жив, а, судя по бодрому голосу, еще и вполне здоров. Если сигнал был пойман, то он совсем недалеко от них.
— Мы идем к тебе навстречу, не сачкуй. Прием.
— "Мы"?
— Подобрал одну пташку.
Джейсон кивает ей идти дальше, слегка встряхивая винтовкой, чтобы взять ее поудобнее и ближе к себе. Они начинают продвигаться вглубь туннеля, стараясь не споткнуться об валяющиеся камни. Фонарик освещает далеко не все, большую часть окружения приходится обнаруживать на ощупь. Впрочем, это нисколько не мешало им обоим ускорить шаг, не признаваясь, что спешат к Нику. Стоило быть осторожнее, внимательнее, - в прошлый раз такое нетерпение стоило Джейсону простреленного плеча. Может, поэтому, даже идя в одном направлении, лейтенант не опускал прицела оружия, готовый стрелять в любой момент.
— Вижу свет, идите вперед. Я рядом. Прием.
— Идем к тебе.
И впрямь, впереди уже виднелся расширенный проход, из которого лился свет. Райн ускоряет шаг, ровняясь с лейтенантом. Хочется скорее увидеть Ника наяву, убедиться, что голос в рации - не мираж. И, хоть Колчек шикнул на нее отойти назад, строго комментируя, что им нельзя спешить, - сам же торопится, трусцой выбегая вперед на открытое пространство. Прицел останавливается на высоком, широкоплечем морпехе.
Райн слышит, как Джейсон проглатывает облегченный выдох.
— Ну и бля, Ник, ты сам эту дуру завалил?
Колчек кивает дулом на огромное тело, лежащее посреди пещеры. Райн замирает, не добежав, и не верит своим глазам, напрочь забывая о сержанте.
Оно, уверена,
это было оно. Она никогда не видела ничего подобного раньше, ни в одном учебнике по биологи, разве что на каких-нибудь сраных сверхъестественных форумах. Высокое, выше двух метров, мускулистое и тощее существо, смахивающее на летучую мышь с рогами и змеиными клыками. Его перепончатые крылья в агонии раскинулись по полу. И когти. Огромные, длинные когти. Без сомнений - именно
это убило ее друга. Оно, переливаясь жуткой трелью, следовало за ней по пещерам.
Почему лейтенант так спокойно и весело говорит об этом? Они уже давно встретили этих тварей? Давно знали о них?
—
Что это за хуйня?
Сержант широко улыбается, замечая "пташку" и в пару коротких шагов оказывается рядом с ней, бесцеремонно заключая в объятия. Райн тушуется, неловко замирая на месте. Она еще не могла отойти от увиденного существа, образ которого даже сейчас остался в памяти. Райн неудобно ерзает, пытаясь осторожно выпутаться из чужих рук. Впрочем, Ника это никак не смущает. Он лишь больше наваливается сверху, полностью накрывая ее своим телом. Девушка снова пытается мягко, ненастойчиво отстраниться, выглядывая из-за широких плеч наружу. На глаза попадается Джейсон, что, пряча ревность, отворачивается на чудовище, демонстративно повторяя свой вопрос:
— Так ты сам ее, Ник? Ты как?
— Я в норме. А вы? Джоуи не нашли?
— План накрылся. Что бы ни случилось с Джоуи, он мертв, и неизвестно, сколько тут этих тварей.
Надеюсь, если он умер, - то быстро. Надеюсь, он умер уже без сознания. Либо то, что им с Ником его крик лишь показался, что это был один из Иракцев. Помните, она говорила, что умереть, разбившись насмерть - возможно, лучший исход?
Так вот для подстреленного Джоуи уж точно.
Райн все-таки выбирается из-под медвежьих рук, снова уставляясь на существо:
— Так что это за "твари"?
— Ты не видела? — Джейсон скептически поднял бровь. — Мне казалось, ты говорила о них.
— Да, но... Я не видела их вживую...
— Да похуй. Теперь увидела.
— Не ответ на мой вопрос.
— Хочешь, - допрос им устраивай. Но лично я предпочту эту тварь мертвой, чем говорящей. От себя добавлю то, что они быстры, опасны и им до пизды на огнестрел, они утащили Мервина и твоего пса - считаю, достаточно причин, чтобы избегать встречи. — Джейсон начинал говорить медленнее и мрачнее. Как бы он ни пытался скрыть усталость, она все равно начинала давить. Они ведь с Ником уже не один час тут бродили, встревали не в одну перестрелку что с Иракцами, что с этими существами. Им всем давно требовался небольшой отдых. — Предлагаю пройтись дальше и найти место для перевала.
Никто не возражал.
Провожая испуганным взглядом существо, чей труп они оставили тут гнить, ей кажется, что она видит чью-то тень за камнем. Но стоило пару раз моргнуть и там уже никого не было. Должно быть, показалось?
Они снова пошли дальше, черт знает, куда именно. Этот путь запросто мог провести их кругами обратно, мог вывести наружу или, худшее, заплутать еще глубже в шахты. Но даже так, - сейчас, встретившись с Ником, стало чуть спокойнее. Их трое, у них оружие и силы. Если что-то пойдет не так, они смогут дать отпор. Смогут же?
Группа через несколько минут полной тишины выйдет на открытое пространство. Больше, чем открытое, оно не шло в сравнение ни с чем, где она бывала раньше - высокие своды потолка, устремляющиеся куда выше тех метров, которые они провалились. И пропасть, столь глубокая, что дна не видать, скрытая непроглядной тьмой.
Из всего выбивалось только яркое, красное пятно, висящее как раз над этой пропастью. А потом крик.
Джейсон с Ником недоуменно переглядываются, не сразу понимая, чей это может быть голос. Может, не они, - но Райн точно узнает его из сотен других.
— Это Эрик!
