Ненаписанная глава

Часть 2 Мне оставалось сделать лишь два дела, и одно из них, как говорится, само плыло в руки. Я получила весточку из Хогвартса. Директриса МакГонагал просила прибыть на чашечку чая. Кто я такая, чтобы отказать любимому декану? Да и скучала я по школе, не скрывая этого. Хогвартс был красив и стоял незыблемо, как скала. Мы прошлись школьными коридорами, потом поднялись в директорский кабинет, куда был подан чай. Чёрный, горячий, исходящий ароматным паром… не чай, а сказка. Пирог с патокой, разрезанный на крохотные кусочки и посыпанный сахарной пудрой, таял во рту. — Мисс Грейнджер… Гермиона, — запинаясь, сказала МакГонагал и этим ввела меня в шок. — Понимаете, какое дело… Всё это время после войны и последней битвы тут, под стенами школы, мы пытались сделать пребывание здесь максимально комфортным, особенно тем, кто до одиннадцати лет и не знал о магии… Понимаете, существуют некие временные точки, когда происходят события, являющиеся неприятными или опасными… — Какие точки? — Самайн, — пожевав губами, ответила МакГонагал. — Белтейн. Любое полнолуние. Иногда – спустя пару часов после квиддичного матча, когда вся школа присутствует на трибунах. — И что за события происходили? — Два раза было нашествие живых мертвецов. Один раз призрачный волкодлак пытался проникнуть внутрь. Вообще призраков стало больше. Они пугают малышей. Пляшущие кости – через полнолуние. Один раз был магический сбой – как будто все в одночасье лишились магии. Эти двадцать минут показались вечностью. И всё это происходит на фоне магических всплесков, последствия которых невозможно просчитать. — А что же Министр? Аврорат? — Министр Шеклболт в курсе. Первое время он лично оказывал нам помощь. Аврорские патрули дежурили безвылазно целый год. Потом прибывали в школу по первому требованию. Когда проявления магии стали реже, мы просто приглашаем наших выпускников побыть у нас в гостях. — Вы хотите пригласить меня? — Понимаете… приглашение уже было послано – мистеру Финнигану, как старшему аврору, но у него на это время выпало какое-то внезапное задание. Он и мистер Уизли выручали нас несколько раз. Не говоря уже о мистере Поттере… прошу вас, Гермиона, побудьте в Хогвартсе пару недель! Полнолуние идёт на спад, может, всё обойдётся. Я задумалась. Как сильно бы я не любила школу, мне всё же со страшной силой хотелось покинуть это место, эту страну, уехав туда, где меня ждали родители, сестрёнка, и мой роскошный австралиец. — Мне надо подумать, директор, — как противно жалобно звучит голос! — Пожалуйста! — Да, конечно, конечно! Прогуляйтесь по школе, посмотрите, каким стал Хогвартс. — Да, хорошо. Я вышла и отправилась бродить длинными школьными коридорами. И мне реально казалось, что моё детство идёт за мной по пятам. Но я-то желала от него убежать, изменить свою жизнь. Хогвартс был прекрасен, даже прекраснее, чем был до восстановления, я заглядывала в окна, кивала портретам, а в уме составляла полную извинений речь для МакГонагал. Здесь мне оставалось последнее дело… Я спустилась в подземелья, туда, где до сих пор был кабинет Зельеварения. Постучала в дверь – никто не ответил. Я заглянула внутрь – никого. Зашла – пахло травами, сухим пергаментом, остатками зелий в неубранных котлах. Учительский стол, массивный, тёмного дерева, был завален свитками со студенческими работами. Красивое перо лежало возле полупустой чернильницы. Стул с высокой спинкой стоял рядом. От этой картины повеяло стабильностью, уверенностью и знаниями. Я улыбнулась – как же это мне нравилось… Книжный шкаф был открыт – на моё счастье. Я достала из сумки книжку. Тёмная обложка, всегда прохладная, никогда не согревалась в руках, сколько ни держи. Я вздохнула. Отдавать книгу было безумно жаль – огромный кладезь мудрости. А присвоить я тоже не могла… Книга не поддавалась Чарам Копирования. Магловский Ксерокс я тоже пробовала – без толку. Переписать – да соблазн был, но это пришлось бы делать до глубокой старости. Как только отводишь взгляд от страницы – сразу исчезают буквы, сливаясь в непонятное месиво. А делить с кем-то свою находку я не собиралась. Впрочем, скорее всего, ничего не получилось бы – волшба в книгу закачана явно кровная, семейная. Несмотря ни на что, я всё же ухитрилась списать четыре интересных ритуала, пожертвовав сном, и не поменяла своего решения – вернуть книгу владельцу. — Простите, профессор, — прошептала я. — И спасибо! — и сунула книгу поглубже в шкаф, спрятав среди множества других. На меня нахлынуло сильнейшее облегчение. Я была уверена, что Слизнорт найдёт книгу, и не подумает плохого. Настроение скакнуло вверх, и я решилась пройтись по классу, заглядывая в котелки и рассматривая содержимое. Странная субстанция в каждом – и даже пахла по-разному… понюхав последний котелок, я скривилась – ну и вонища! — Что, не нравится? Третий курс Гриффиндора варил! — Простите, что зашла без спроса и проверяла чужие зелья, больше так не буду, профессор С…. — я с улыбкой обернулась, надеясь, что и старый профессор будет мне рад. Но в дверях, без тени улыбки на лице, закутанный в длинную плотную чёрную мантию, стоял другой человек. Профессор. Северус Снейп. —…С-С-Снейп… — еле договорила я, сделала шаг назад и мир померк. …очнулась я там же, в кабинете Зельеварения, лёжа на учительском столе, очищенном от свитков. Надо мной колдовала мадам Помфри, что-то сердито ворча. Я попыталась сесть, чтобы увидеть профессора, но мадам не разрешила. — Лежите спокойно, мисс Грейнджер! Вы совсем запустили себя и собственное здоровье! И ещё эксперименты проводите тут, в Зельеварне! — Поппи, — рядом с целительницей появился Снейп. — Третий курс Гриффиндора, ничего ядовитого, клянусь тебе, сварить не может! Даже по ошибке. — Ну не знаю! — упёрлась целительница. — У девочки серьёзное магическое истощение. И надо же ей было нанюхаться этой отравы! — Ладно, ладно, — примирительно сказал Снейп, и я обалдела – он улыбался! — Сейчас всё уберу. Сам. Но ты берёшь третий курс на отработки в Больничном крыле. Без магии! Им полезно. — Договорились. Надо же, как меняются люди! Я лежала на столе, раскрыв рот, и слушала этот диалог. — Ну, где же там Минерва? Почему не торопится? — мадам Помфри рванула к двери. А надо мной склонился профессор Снейп и, аккуратно надавив пальцем на подбородок, закрыл мне рот. Горячая, обжигающая волна побежала по телу от подбородка через горло, грудь, живот, согрела ноги, а щёки заполыхали огнём. Но сесть мне так и не удалось – в кабинет ворвалась Минерва МакГонагал и взмахнула палочкой. Мне показалось, что меня вывернули наизнанку и тут же вернули всё на место. — Минерва, дорогая, я же тебе сказала – всё в порядке. Просто мисс Грейнджер устала, — журчала мадам Помфри, отодвигая деятельную директрису подальше от меня. — Перестань размахивать палочкой. — Гермиона, вы и вправду в порядке? — надо мной склонилось озабоченное лицо МакГонагал. — Да… — я, кряхтя, как столетняя старуха, всё же отлепила спину от стола, села, нимало не заботясь о задравшейся юбке. Пора, пора делать отсюда ноги! — Тогда, дорогая моя, что вы скажете на моё предложение? Три пары любопытствующих глаз уставились на меня. Знаю, знаю, чего вы ждёте! А вот фиг вам! — Мисс Грейнджер? — нетерпение в голосе директрисы можно было нарезать на ломти. — Да, я останусь, директор. Мордреда в твою ж Моргану, кто это сказал?! Я сама, что ли?! МакГонагал расплылась в улыбке, к ней пододвинулась Помфри и обе они зашушукались о чём-то. Я осторожно слезла со стола, впрочем, едва не рухнув на пол и не расквасив себе нос – мерси за помощь успевшему подскочить ко мне профессору Снейпу. — Осторожно, мисс Грейнджер, осторожно… — и, придвинувшись ещё ближе, зашептал мне в ухо: — Надеюсь, вы тут будете одна, без ваших рыжих дружков-клептоманов? Я хотела было возмутиться – нет у меня подобных дружков, но тут Минерва обратила своё внимание на меня. Нас словно подхватил какой-то вихрь – мы вылетели из класса Зельеварения и понеслись по школе. Мне предоставили покои – шикарные, большие, с кабинетом и ванной комнатой. Потом в них появилась мадам Малкин с помощницей, и я получила комплект мантий с эмблемой Хогвартса на все случаи жизни – осеннюю, зимнюю, парадную… Вечером на ужине я была представлена всей школе. Грохот аплодисментов от факультета Гриффиндор меня оглушил. Зато еда была отменной, и мне казалось, что что-то во мне оттаяло. Возможно, это ощущение появилось из-за тех двух глотков, что я сделала из золотого кубка – такие стояли перед каждым преподавателем. И только попав, наконец, к себе, захлопнув дверь, отрезав себя от шума, я смогла спокойно подумать обо всём. И поняла – Снейп говорил мне о Роне! Я рухнула в кресло, закрыла лицо руками. Вот чёрт! Это же надо было так лопухнуться?! Рон думал, что стянул книжку у Слизнорта, который, кстати, ни разу не был добрячком и вломил бы рыжему по первое число. А что до Снейпа… я поёжилась. Понимание и всепрощение не были свойственны профессору от слова «совсем». Оставалось надеяться на то, что Снейп найдёт книгу и спишет это на собственные проблемы с памятью. Ох… Следующие две недели я видела профессора Снейпа урывками – за столом в Большом зале, в коридорах, в кабинете у МакГонагал. Я дежурила с профессором Флитвиком, помогала профессору Стебель, ходила с малышами в Хогсмид, сидела на трибунах во время квиддичных матчей… …и никаких страстей не возникало. Привидения вели себя, как обычно, новых не появилось. Пляшущие кости были один раз, но мы быстро нашли источник их появления – неупокоенное тело, засыпанное камнями ещё в Последнюю битву. Третий курс Гриффиндора «пахал» в Больничном крыле, а на попытку пожаловаться я отругала их гораздо сильнее, чем они обычно получали. — Ах, мисс Грейнджер, дорогая, — сказала мне директриса МакГонагал. — Вас нам послал сам Мерлин! Мы так давно не жили спокойно, что теперь наслаждаемся. Спасибо вам! Я смущённо улыбалась, пытаясь разглядеть сидящего в углу Северуса Снейпа. Еженедельные совещания были не в тягость, а подаваемый чай – горячим и ароматным. А если ухитриться и поймать взгляд чёрных глаз, и едва уловимую улыбку краешком губ… я просто была счастлива. В подземелья я попала спустя месяц моего пребывания в школе. МакГонагал отправила мне Патронуса с просьбой спуститься вниз и там дождаться профессора Снейпа, который в данную минуту занят чем-то безумно важным. Я хмыкнула и отправилась в кабинет Зельеварения. Казалось, это будет так романтично – посидеть в темноте и тишине, вдыхая ароматы сушёных трав, мечтая о несбыточном… …но я поспешила с выводами, чего обычно себе не позволяла. В кабинете горели светильники и было шумно. Я заглянула в приоткрытую дверь – работа кипела, точнее, кипели зелья в котлах. — А что это вы тут делаете, молодые люди? — эффектное появление мне удалось. Двое первачков замерли у своих котлов. Тёмные макушки, карие глаза. И похожи друг на друга… — Вы братья? Близнецы? — Мы кузены. Я – Шон, Шон Уэлен Лайонс. А это Эван, Эван Норри Каннингем. Молчаливый Эван кивнул мне, поглядывая в котёл. Но и велеречивый Шон не спускал глаз с варева. — Так что делаете? — Рябиновый отвар. — Ого! Да ведь это второй курс, а вы вроде с первого? — С первого, — вздохнул Шон. — Но профессор Снейп считает нас перспективными. — Вот как… — Да. И мы занимаемся дополнительно. Из котла вырвался пар. Мальчишки синхронно взмахнули палочками. — Так, не отвлекайтесь. Я тут посижу тихонько, а вы работайте. — Спасибо, мисс Грейнджер. Я села на стул в углу класса, поправила юбку. При изготовлении Рябинового отвара надо выполнить двадцать четыре действия, чтобы зелье удалось. Не считая попеременного добавления восемнадцати различных ингредиентов. Но не это поразило меня, а то, что на скамье валялись шарфы цветов факультета Хаффлпафф и мантии с его же эмблемами. Пока я размышляла над этой загадкой – хаффлпаффцы и Зельеварение: как же так? – в дверях показался профессор Снейп. — Лайонс, Каннингем, как дела? — Всё хорошо, профессор! — Профессор, а вы проверите наши зелья? Я, сидевшая в углу, с изумлением смотрела на верещавших вокруг Снейпа малышей, на неожиданную профессорскую улыбку, на замечания, сделанные по-доброму, и мне самой стало так хорошо… — А почему вы здесь одни? — Мы не одни, профессор. — С нами мисс Грейнджер. — Вот как… — чёрные глаза Снейпа выцепили меня в тени. — Что скажете, мисс Грейнджер? Как работают студенты? — Работают… хорошо, — осторожно сказала я. — Но мистер Лайонс добавил не 7 клыков чизпурфла, а шесть, а мистер Каннингем вместо чистой медовой воды взял её же, но разбавленную розовой водой. — Перепутал… — горестно всхлипнул Эван. — Было темно! — А я добавил все клыки, — насупился Шон. — Но седьмой был таким маленьким, что его следовало бы заменить на обычный, а вы бросили его в зелье. — Но я… — Не спорьте, мистер Лайонс! Мисс Грейнджер была лучшей ученицей на своём курсе! Наверное, в библиотеке Хогвартса нет ни одной книги, которую она бы не прочитала. — Простите, профессор… — а в голосе уже слёзы! — Профессор! — я решительно оборвала пытавшихся оправдаться мальчишек. — Эти студенты, заметьте – первого курса! – выполняют задания второго, причём отлично! Мелкие недочёты встречаются у всех. — В Зельеварении нет мелких недочётов! — сказал, как отрезал, Снейп. — Есть! У всех начинающих есть! — Зелья выйдут слабыми! — И что? Эффект чуть снижен, но польза останется в любом случае! Снейп глазами буквально метал молнии. Как меня ими не убило, не знаю… — Всё, дискуссия окончена. Молодые люди! Убирайте свои рабочие места и отправляйтесь спать. Пока мальчишки шебуршали у своих столов, я тихо осведомилась у профессора: — Как они пойдут, если отбой уже был, и Филч наверняка уже бродит по школе? — Я дам записку для мистера Филча. — Тогда я провожу мальчиков. — А вы не устали? — яд или забота? — Нет, нисколько! — а вот фиг вам, профессор Снейп! Мальчишки собрались в мгновение ока, и мы отправились на Хаффлпафф. Никто нам не встретился, возможно, Филч был в другом конце замка. — Спасибо, мисс Грейнджер! — Спасибо… — Мы в следующий раз будем внимательнее. — Я в этом не сомневаюсь. А теперь идите, пора спать. Мальчишки убежали, а я медленно пошла к себе в комнаты, и настроение было хорошим, и засыпала с улыбкой. А утром получила с неизвестной совой фигурную шоколадку от Фортескью – я таких ещё не видела. Знаменитое кафе после победы расширилось, добавило функционалу – приём и рассылку заказов, сбор отзывов и прочее, так сказать, все капризы за счёт клиента. Кто бы мог прислать мне шоколад… я не знала, но догадывалась, и съедать дольку утром, или днём, или перед сном так сладко! Несколько дней подряд, пока Снейп был занят какими-то своими таинственными делами, я, по просьбе МакГонагал, продолжала курировать юных зельеваров с Хаффлпаффа. Оказывается, сидеть в углу, листая книгу по Чарам, поглядывая на мальчишек, подмечая все нюансы, просто восхитительно. Сначала Шон и Эван немного стеснялись меня. Но затем природная прыть взяла верх, и они работали, болтали, чистили котлы, словно и не замечая меня. Больше всего они любили спорить о рецептах, сверяясь с конспектами и учебниками. И однажды я почти не доглядела… — Я прав! — Нет, ты не прав! — А профессор говорил по-другому! — Ах, так? Сейчас посмотрим, кто прав! Зашуршали книжные страницы, упал на пол развёрнутый пергамент, вспорхнули перья, чтобы удобнее было писать… я улыбнулась – как будто сама вернулась в детство! Мальчишки пыхтели, что-то искали, спорили. Я подняла глаза и остолбенела. Оба шалопая в четыре руки шарили в преподавательском шкафу. — Молодые люди, а профессор Снейп разрешал вам копаться в его книгах? — Ну... мы иногда берём отсюда учебники… Скрипнула дверь и тут же, как на грех, из книжного шкафа посыпалось его содержимое – книги, свитки, какие-то листы. Профессор Снейп застыл столбом, а бумаги всё сыпались и сыпались, книжки и тетрадки глухо шлёпались на пол, а столб пыли лихо взвивался вверх. Мы все стояли, замерев, как под Инкарцеро, пока в кучу бумаг не шлёпнулась тоненькая книжица в потрёпанном переплёте, а сверху на неё спикировала пара листов, и наступила тишина. Снейп шагнул вперёд, губы едва заметно шевельнулись и книжечка, вылетев из-под бумаг, плавно прилетела ему в руку. Профессор поднял глаза на нас. И я, и мальчишки попятились. Казалось, нас сейчас будут показательно убивать, и даже Силенцио не применят, а чтобы весь Хогвартс слышал… — Все вон! — спокойно сказал Снейп. Мы ринулись прочь, сметая бумаги и запинаясь о книги. Вылетели из кабинета, чуть отдышались. — Пошли. Мы молча шли по школе. Я крепко держала бока юбки – чтобы не тряслись руки. Мальчишки молчали и только увидев, что мы идём не ко входу на факультет, спросили: — А куда мы? — А зачем… — Так надо, — выдохнула я и провела их на школьную кухню. Благослови Мерлин хогвартских эльфов – впервые я отступила от собственных убеждений! – какао был густым, горячим и сладким. Мы молча пили. Вообще, как я поняла, молчание порою не тяготит, а успокаивает. Проводив мальчишек, я ушла к себе. Спала плохо, ворочалась с боку на бок. Под одеялом было жарко, без него – холодно. Пришлось встать, постелить плед на подоконник и закурить. Сквозняк от окна студил тело, а дым от сигареты туманил разум. Думать вообще ни о чём не хотелось. Я потушила сигарету и рыбкой нырнула в постель. И успела ещё поспать! На завтрак я притащилась поздно, хорошо, что в выходные правила не столь суровы. Налопалась на день вперёд, стараясь никуда не смотреть, кроме собственной тарелки. Столы факультетов уже опустели, но двое мелких хаффлпаффцев ещё сидели, явно дожидаясь меня. Я решила не томить мальчишек – вместе принимать месть разъярённого зельевара было хоть немного проще. В крайнем случае, признаюсь, что книжку украл Рон, а я воспользовалась заклинанием… но это в самом крайнем, в самом! Мы встретились у выхода из Большого зала – я, два студента Хаффлпаффа и профессор Снейп. Я остановилась, мальчишки спрятались за мою спину, Снейп хмыкнул. — Между прочим, кому-то стоило вернуться и убрать за собой книги, — куда-то в сторону пробурчал профессор. — А то накидали там… — Мы уберём! — Честное слово! — Вы на нас не сердитесь? — Не сержусь. Но лучше бы вам сдержать слово. И мы втроём ринулись в подземелья, складывать книги, пергаменты, листы бумаги – аккуратно в шкаф. И можно бы уже перевести дыхание, слабо улыбнуться – неужели миновало?