Лена Тихонова - Первоклассный Адвокат

После этого дела в моей жизни круто поменялись несколько вещей. Во-первых, Алиса действительно ушла из прокуратуры. Но не в адвокатуру, а вообще отказалась от нивы дел судебных и полностью погрузилась в музыку. Мику подолгу гостила у нас, Фумей, который ездил вместе с ней, подшучивал, что они такими темпами тоже в Волгограде поселятся. Алиса уделяла большое внимание року и металлу. Сама Мику говорила, что год-два - и они оснуют свою группу, будут концерты давать. Семён согласился участвовать на правах ударника, хотя что ему там делать - Мику сама себе фонограмма, тоже аномальные способности проявились - она теперь звуком управляет. Но она обрадованно согласилась. Семён же сам мне объяснил, что бить по барабанам он не собирается, но будет писать программы для драм-машины, при этом оставляя за собой возможность импровизации - программист, всё-таки, хоть и не очень искусный. Во-вторых, я решила полностью изменить внешний вид - за исключением телесных особенностей. Я поменяла причёску - вместо двух коротеньких хвостиков, придававших мне глуповатый и детский вид, с левой стороны была одна заострённая прядь, торчавшая чуть вверх и в сторону, а справа - пробор, подобный тому, какой носил Юхан. Стала носить более строгую одежду. Юхан протестовал, что ему мои хвостики больше нравились, но большинством голосов - я, мама и прабабушка против одного лишь Ханни - протесты отклонялись. В-третьих, поскольку Алиса ушла из прокуратуры, в суде мне стал противостоять ещё один прокурор, совсем другой. Алиса мне рассказала, что его зовут Сергей Терёхин, он тоже воспитанник Вележинского, и он гораздо более кровожаден в вопросах желания получить вердикт «виновен», чем она сама. У него было вытянутое прямоугольное лицо с вечно будто заспанными глазами и мешками под ними, причёска его состояла из двух десятков прядок жиденьких белёсых волос, а сам он говорил медленно, хрипло и на высокой ноте. Он был не высок и не низок, среднего телосложения, но руки его были довольно длинными, а пальцы на них, тем не менее, короткими. Казалось, будто он только что сделал хорошую такую затяжку какой-нибудь дурманящей травы, поэтому я прозвала его про себя Обкурором (хотя в вопросе дурманящих веществ он был безукоризненно здоров - не пил, не курил, не употреблял иными способами и даже не ел ничего сладкого, казалось, и удовольствий никаких не испытывал, чтобы, не дай Бог, не подсесть на эндорфины, дофамин и серотонин). В-четвёртых… Но тут лучше полностью рассказать о деле, которое я тогда расследовала. Было десятое июня девяносто пятого года. Прекрасные летние деньки. Через четыре дня мы все - кто был в первом отряде в восемьдесят седьмом, ну и Фумей с Юханом, куда без них? - должны были собраться у меня на квартире, чтобы отпраздновать восьмилетнюю годовщину нашего освобождения из «Совёнка». Юлия Николаевна тоже обещала прийти, просто посидеть, поговорить - ну, и конечно, встретиться с Фумеем, который был в Фонде куратором всего проекта, посвящённого «Совёнку». В тот день прабабушка и мама суетились на кухне - готовили обед и ужин к празднику, который будет через четыре дня. Холодильники у нас были большие и мощные, так что сохранить яства до того момента, когда столам надо будет от них ломиться, не стоило ровно никакого труда. Здесь следует рассказать, какой была моя прабабушка. Когда я сказала, что она - Надя Лартиг, я не ошиблась. Да. Та самая Надя Лартиг, в девичестве - ля Арвалл, девушка, спасшая мир от неминуемой тотальной войны с Нео-Атлантисом. На момент описываемых событий ей было уже больше ста, но держалась она крепко. Все биологические показатели организма показывали твёрдые тридцать. Аномальное для человека, но абсолютно нормальное для атланта здоровье. Её муж, Жан-Люк, к сожалению, скончался от осколочного ранения в череп во время нападения немецких войск на Гавр в сороковом году. Обычно годы оставляют царапины и морщины на лицах людей, но в её случае время обрабатывало своим резцом её глаза. Ну не могут глаза более чем столетней женщины выглядеть как беззаботные очи тридцатилетней девушки! Ну, и, конечно, время оставляло следы на её мыслях. Извините за повторяющуюся метафору с резцом в руках времени, но сюда она подходит как нельзя хорошо, ибо образ мыслей Нади напоминал скрижаль или стелу, на которой вырезаны неведомые иероглифы, хранящие в себе глубокий смысл. Ну вот. У меня на квартире происходило почти полное собрание нашей «банды» - приехали, кроме Фумея и Мику, Электроник с Шуриком и Женька Жукова - Славю и Ульяну мы думали дождаться днём позже, а Ольгу Дмитриевну и Виолу - ещё на день позже. Кибернетики привезли Семёну опытный образец их новой драм-машины - она напоминала нечто среднее между компьютерной клавиатурой и терменвоксом. Принцип игры на ней - да-да, она имела как программируемый модуль, так и модуль ответа реального времени - основывался на, собственно, принципе игры на терменвоксе, чем она и была похожа на сей инструмент. Большей части их объяснений я не поняла, Семён, видимо, тоже. Испытания были назначены на завтра. Алиса обсуждала с Мику репертуар будущей группы, которую уже решено было основать. Юхан обсуждали с Фумеем нашу с Ханни юридическую карьеру. Происходило это примерно так: Юхан что-то коротко говорит, затем оба разражаются хохотом. Потом что-то говорит Фумей, и вновь «смех несказанный воздвигли блаженные жители неба». Видимо, Юхан продолжает сравнивать нашу работу с гякутен-сайбаном. Господи, реальная жизнь - это не пиксельные адвокаты, хлопающие по столу руками и тычущие пальцами в прокуроров, всё гораздо сложнее - и он ведь это прекрасно осознаёт! Как когда-то сказал сам Фумей, большинство компьютерных игр - фантазии о великой силе, но гякутен-сайбан - это игра, представляющая совершенно другой тип, а именно - фантазию о великом уме, потому что она заставляет тебя звучать умнее, чем ты есть на самом деле. Вот здесь я согласна. Сидели мы так, говорили, и тут у меня в голове зазвучал голос Ходынской - хотя я уже два года как не училась у неё, мы были друзьями, часто помогали друг другу - как адвокат адвокату и как псионик псионику. ~Скорее в коллегию, и Ханни с собой возьми. Есть дело. Уголовное. Несколько убийств. Твоя помощь просто необходима.~ ~Есть.~ Я обратила взгляд в сторону Юхана и Фумея. Те всё ещё ржали. - Эм-м, на самом деле… - едва сдерживая хохот, пробормотал Ханни. - Протестуешь, тупая твоя башка? - подхватил Фумей, и оба рассмеялись. - Разве ты не слышал? - Ты полностью провалился! - Снова приступ смеха. - Господа гякутен-сайбанщики! - прервала их я. - Нас с Юханом срочно вызывают в коллегию. Есть дело. - Какое? - Уголовное. - Ясно. - Юхан вскочил с дивана, как чёртик из табакерки, отдал честь пионерским приветствием (фиг ли нам, у нас нет такого правила, что к пустой голове не прикладывают) и подошёл ко мне. - Подробности известны? - Пока нет. Но вызывает Ходынская. - Ясно. - Ежели помочь с чем - обращайтесь! - крикнула Алиса вдогонку телепортирующимся нам. - Ну вот что. - Ходынская уже была в нашем кабинете, который выделили нам с Юханом менее полугода назад - теперь Ханни не надо было бегать в компьютерный центр из зала общей работы и обратно, чтобы найти информацию и доложить её нам - терминалы были под рукой. - В нашем городе происходят загадочные убийства. - Тэ-э-экс. - Юхан предвкушал момент, когда можно будет ввернуть шуточку об отчёте о вскрытии - желательно, обновлённом. - Что за убийства? - Жертвы - самые разные люди. Никакой системы. - Причина смерти? - Острым лезвием распорото горло от уха до уха. - Подозреваемые есть? - Есть. Евгения Михайловна Жукова, восемьдесят седьмого года рождения, библиотекарь. Евгения Жукова… Так это ж Женька! Неужели… Да быть того не может! - На жертвах есть хоть какие-то её органические остатки? - Есть. В том-то и проблема. Если бы не было, то и не подозревали бы. - Ох-х. У неё нашли орудие убийства? - Да. Канцелярский нож, но следов крови на нём никаких. - Чёрт. И как же тогда… - Сам не понимаю, что происходит. Женька раздражительна, да. Но не настолько, чтобы посреди людной улицы взять и убить человека. - Он покосился на меня, вспоминая мою ярость в лагере, когда на него нежданно-негаданно высадились Нео-Атланты. - Стоп. - Ходынская хлопнула себя по лбу и промотала отчёт вниз. - Крови же никакой нет на ноже. Так что она сейчас просто задержана до выяснения обстоятельств. Можем выпустить её на поруки. Скинемся и заплатим залог. - Чтобы убийства продолжились? - Юхан скептически сдул волосинку, упавшую на веко и мешавшую видеть. - Дело в том, что её замечали рядом с тем местом или человеком, который был позднее убит. Поэтому и обнаруживаются органические остатки Евгении на телах жертв. Надо её действительно допросить, отпустить и установить наблюдение. Прокуратура и сыскари точно установят, но мы обязаны делать всё сами. У каждого свой штат, все копают. - Ясно. Лен, иди, допрашивай. Псионики - лучшие дознаватели. - Можно подумать, ты не псионик! - Я - всего лишь никчёмный искатель информации! Я не умею допрашивать. Зато умеешь ты. - Хех. - Он всего лишь хотел отмазаться от допроса. Ну, у нас давно разделились роли: я - полевой агент, дознаватель и основной голос в суде, он - технический консультант и искатель информации, не связанной с опросами и показаниями. - Ладно. Где её содержат? - Следственный изолятор полицейского участка номер двадцать-пять-шесть. - Это место мы знаем. - Юхан поправил пробор, который славился своей способностью рассыпаться в самый неудобный момент. - Как идём? - Давай пешком. Тут недалеко, а телепортироваться как-то не особо хочется. - Ладно, твоё дело. - Ты со мной? - А как же? Кто допрос стенографировать будет? - Ладно. - Ханни подцепил меня под локоть, и мы вместе вышли из кабинета. Прогулка длительностью в пятнадцать минут помогла мне сосредоточиться и проработать план действий. Женю вроде бы должны отпустить. Юхан направит за ней следить кого-нибудь из нас - может быть, сам пойдёт, может, меня - аномальные доказательства в суде представлять нельзя, приходится пользоваться допотопными методами. Но что на суде скажет Обкурор… Он же очень хитрый, Терёхин-то. Юхан после нескольких моих столкновений с Обкурором в суде сравнивал его с Эджвортом, а самого Вележинского - с Манфредом фон Кармой. Не знаю, кто все эти люди, может, благосклонный читатель поймёт? Ну вот, о чём бишь я? А, об Обкуроре. Он может вывернуть такой трюк, из которого мне и не вывернуться. Его образ мыслей настолько запутан, что я не могу в нём разобраться до сих пор. Но я отвлеклась. Мы пришли в следственный изолятор. О нашем приходе уже уведомили охрану, и Женя сидела в комнате для свиданий. Я села на свой стул, Юхан же достал диктофон и лист бумаги. - Жень? - А? Лена? Я ничего не делала, честно! - Успокойся. Назовите ваше имя и фамилию для протокола. - Допрос, значит? Хорошо. - Отвечайте на поставленный вопрос. - Евгения Жукова, библиотекарь Саратовской областной библиотеки. Я проникла в её мысли. Они всегда напоминали мне библиотечный каталог - ха-ха, как неожиданно! - но сейчас от волнения и утомления все ящики были вынуты из своих гнёзд, папки перепутаны, а списки изорваны и, перемешанные, валялись на полу. - Скажи, пожалуйста, ты двадцать пятого мая сего года общалась с Егором Поляновским? - Я знала, что после «Совёнка» она получила и свою аномальную способность - феноменальную память. Она запоминала всё, что видит, слышит или воспринимает иным способом. О своей памяти она отзывалась так: «как говорил Бурлюк о Маяковском, память цепкая, как дорога в Полтаве - всяк галошу оставит. Не то чтобы я сравнивала себя с Маяковским, но…» - Какой он был из себя? - она заинтересованно подалась вперёд. Её глаза загорелись, а огонь в глазах, увеличенный очками - зрелище, сами понимаете, интересное. - Такой… - Я полистала бумаги и нашла фотографию Поляновского - сделанную, когда он был живым, естественно. Дата фотографии, по счастью, всего лишь два дня до смерти изображённого, так что особых различий не должно быть. - Так-так-так… - Она молниеносным движением привела свой мысленный «каталог» в порядок и начала шерстить даты. Кажется, нашла. - Ага, вот. Двадцать пятого числа. В три часа дня. - Егор Михайлович Поляновский, пятьдесят восьмого года рождения, убит острым ножом - ему перерезали горло. Время смерти - семнадцать часов пятьдесят восемь минут. - Ох-х. Жалко бедного. Но это не я, честное слово! - Как ты с ним контактировала? - Я на него упала случайно, когда споткнулась. Точней, не упала, рукой задела. Но это считается за контакт? - Да, считается. Где ты на него… Упала? Она назвала адрес. Именно в этом месте был обнаружен его труп. - Точнее не можешь сказать? - Могу. - Она начала пальцем рисовать линии на столе со своей стороны. - Смотри. Вот здесь - двор-колодец. - Она начертила прямоугольник. - Вот здесь стоял он, вот так шла я, вот здесь мы столкнулись. - Несколько тычков пальцем и одна линия. - А где обнаружен труп? - Парой десятков метров ближе к арке. - То есть здесь? - Она показала место на своём «плане», которое соответствовало названной мной точке. - Да. - Я снова полистала бумаги. - Егор жил в одном из этих домов. Так что всё относительно сходится… Ты была с ним знакома? - Нет. Я просто случайно на него упала. Обменялись извинениями, мирно разошлись, ничего такого. - Эге. - Мотива нет. Таким же образом мы прошлись по всем жертвам - а их, не считая уже упомянутого Поляновского, было пять - и со всеми Женя так или иначе контактировала - подала кошелёк, упавший на землю, пожала руку, упала, как на Поляновского, - процесс допроса затянулся надолго. Наконец, когда время для свиданий почти полностью завершилось, я сказала Жене, что отдам за неё залог. Она обрадованно согласилась. - Также: после выхода веди себя как обычно. Гуляй, контактируй с людьми. Твоя помощь будет неоценима. - Хорошо. А как мне тогда протокол допроса подписывать? - Она выразительно постучала по стенке из прозрачного пластика, разделявшей нас. - Не беспокойся. Зайдёшь к нам, там и подпишешь. После выхода, конечно. - Хорошо. - Она показала мне большой палец вверх. Я ответила тем же, и мы со спокойной душой отправились домой. Время было позднее, дорога была дальняя, поэтому решено было телепортироваться. На следующее утро в коллегии мы скинулись по сто сорок рублей каждый - то есть я, Ханни и Юлия Николаевна - и первые двое из перечисленных пошли вызволять подозреваемую. Заплатили залог, подписали протокол допроса - теперь Юхан осуществляет тайную слежку при помощи дронов - конечно, после получения разрешения на это, которое не замедлило поступить из Следственного Комитета - это значительно облегчило бы им работу. А я осталась в кабинете, собирать информацию воедино и строить картину дела. То, что Женя невиновна, не оставляло ни малейших сомнений. С какого перепугу вызвали нас с Ханни - убей не пойму. Хотя… Дело взял Обкурор, а мы его уже два раза обходили, так что он, возможно, решил взять реванш. Ну-ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда тебя подловят на фальсификации улик! Если, конечно, таковая имела или будет иметь место. Дроны, которыми Юхан воспользовался, чтобы осуществлять слежку за Женей, были разработаны Ижевским ОКБ электронной техники, в котором работали наши кибернетики - бьюсь об заклад, они приложили руку к их созданию. Сами дроны имели размер и форму, делающие их похожими на куриное яйцо, опоясанное чуть ниже середины в самом широком месте утопленной внутрь полоской - там и был объектив камеры, снимавшей более сотни кадров за секунду. В воздухе такой дрон держался при помощи двух маленьких двигателей вертикальной тяги и ещё меньших двигателей горизонтальной тяги, установленных на поворотных станах внутри корпуса устройства. Батарейки хватало на десять суток непрерывного полёта на максимальной скорости, а при неисправности антенны включалась внутренняя память, которая была способна записать более двух недель непрерывной видеозаписи. Ещё у этих дронов имелось большое преимущество, делавших их оптимальными орудиями слежки - дроны могли быстро-быстро метаться из стороны в сторону, что делало их невидимыми глазу и камере видеонаблюдения - если, конечно, она не была камерой рапидной съёмки. При этом изображение, снимаемое камерой дрона, не прыгало: камера висела в специальном сочленении, поддерживающем направление при помощи гироскопа. В общем, идеальный наблюдатель. Рой таких дронов летел у Жени над головой и работал согласно такому плану: как только замечено, что она с кем-то физически контактировала, то два дрона летят за «целью» - то есть за тем, с кем был произведён контакт, два - остаются наблюдать за местом, где произошёл контакт, а остальные продолжают лететь за Женей. Видеотрансляция велась непрерывно, чтобы в случае, если искусственный интеллект не обнаружит убийцу, обнаружить его вручную. Но это была огромнейшая работа, потому что убийца мог избрать новый способ - например, огнестрельное или метательное оружие, а так как скорость полёта пули или, скажем, сюрикена слишком высока, то придётся производить покадровый анализ, а в секунду каждый из дронов снимает сто двадцать кадров… В общем понимаете, Юхан и сыскари взяли на себя просто титанический труд. Благо, Женя старалась особо ни с кем не контактировать - боялась чужих смертей. И тут… Вы уже знаете, что Славя и Ульяна должны были приехать одиннадцатого числа. Ну вот. Они приехали в три часа дня, направились ко мне на квартиру - правда, разделившись, Ульяна пошла посмотреть город - в Волгограде она прежде не бывала. И тут она столкнулась с Женей. Ну тут, конечно, полный букет физических контактов: рукопожатия, объятия, похлопывания по спине, разговоры… Дроны отправились за Ульяной, а Женя пошла своей дорогой. Я в это время следила за экранами, и вот что увидела. Ульяна часа через два обнаружила, что немного заплутала в наших дворах-колодцах - да, они не только в Ленинграде встречаются! Она обошла двор, в котором оказалась, кругом. Ничего так, красивый. Я сама однажды в него заходила. Приятное место для отдыха. И тут… Что-то блеснуло в воздухе примерно на уровне её шеи - хотя наши перестали стареть, Ульяна всё же получила дополнительные два десятка сантиметров, но молодо - слишком молодо! - выглядеть не перестала. Это «что-то» приближалось к ней на очень высокой скорости. Но - бывают же совпадения! - она споткнулась и собиралась зарыться носом в землю. Летевший в неё объект лишь прошил откинутую назад левую руку насквозь. Она взвизгнула от боли. Из раны потекла кровь… Я незамедлительно схватила телефон и вызвала скорую по необходимому адресу. А сама отогнала тревожные мысли и начала рассуждать: Женя точно не могла быть там, она в это время уже у нас на квартире, помогает другим. Алиби налицо. Теперь быстренько проанализируем трансляцию. Объект летел из окна первого этажа - там, конечно, есть квартира, но в ней никто не живёт - это я знала. Двери подъездов выходят во двор. Значит, возможный стрелок - или метатель ножа - или выбежит во двор, что совершенно нелогично, или побежит наверх и укроется, или попытается проникнуть на другую сторону дома, на улицу, что тоже вызовет подозрения. Значит, он укроется. Я взяла управление дроном, который это заснял, на себя и повела его в открытое окно, из которого выстрелили или метнули нож. В камеру попал… Не то чтобы молодой человек. Скорее подросток, лет шестнадцати на вид. Лицо его будто ничего не выражало. Он смотрел прямо в камеру, хотя дрон дрожал быстро-быстро в сантиметрах тридцати от лица - значит он не мог его видеть, а моторы работали бесшумно. Юхан вернулся в кабинет - он куда-то исчез минут на пять - кто его знает, зачем - может, в уборную. - Как успехи? - Женя контактировала с Ульяной… - Как она? Мертва? - Юхан не на шутку перепугался. - Повезло. Ранена в руку. Скорую вызвала. Телепортируй нас по этому адресу, потенциальный убийца там, я видела! - Понял! Не успела я моргнуть, как мы с Ханни оказались в том самом дворе-колодце. Ульяна сидела на земле и зажимала руку другой рукой выше места ранения. Она тихо шипела от боли. Юхан тут же бросился к ней - оказывать первую помощь, аптечку-то он с собой всегда носил после одного из дел, когда мне чуть ногу не оторвало, а я пошла выслеживать преступника. Впрыгнула в окно первого этажа, а там сидит тот самый мальчишка. Он не пытался сопротивляться. Он не пытался слёзно сознаться в содеянном. Ничего не пытался сделать. На его лице не было ни тени стресса, а мыслей… Не было. Никаких. Словно и не живой человек вовсе, а машина с зачатками разума. Ничто не помешало мне взять его за руку и повести с собой. Скорая к тому времени уже приехала, а Ульяну благополучно госпитализировали. Парень был невысокого роста, с тёмно-русыми волосами. Можно было бы принять его за Семёна в молодости, если бы не слишком широкое для Семёна лицо. Он смотрел на меня отрешённо и будто непонимающе, хотя мыслей, повторюсь, никаких не было. Как сказала бы Славя, если бы у него в голове прошёл дождик, то промокнуть там было бы нечему. - Юхан? - Да? - Я поймала его. Но он девственно чист. Ничего не думает, ничего не говорит. - Надо отвести и допросить. Я сообщу о нём в следком, а там разберёмся, что к чему. Ты пока обследуй всё на предмет нахождения здесь орудия покушения на убийство, оно точно где-то здесь. Долго искать не пришлось: орудие неудавшегося убийства было тонкой и не очень широкой стальной полоской, которая воткнулась в ту же стену, из которой выходило окно, из которого её метнули. Я её трогать не стала - она была очень остро отточена с обеих сторон. - Вот оно! Я нашла! - Юхан быстрыми шагами подошёл ко мне. Парень, который попытался этой штуковиной убить Ульяну, безропотно шёл за ним и будто ничего не замечал. - Не трогай. Оно, во-первых, скорее всего, очень острое. Во-вторых, сейчас сюда милиция приедет, твои отпечатки и органические остатки на орудии убийства нам ни к чему. Машина милиции действительно приехала довольно быстро, из неё вышло двое офицеров и пятеро криминалистов. Парня мы им передали с рук на руки, наблюдать, как криминалисты в хирургических перчатках выкорчёвывают замысловатый нож из стенки с риском отрубить себе руку, мы не стали, а сразу дождались, когда они отвезут мальчонку в участок, чтобы допросить его. Наконец, когда нас довезли, а мальчик безропотно сидел по ту сторону пуленепробиваемой стенки, я начала допрос: - Назови своё имя. - Номер Пятый, - будто механическим голосом отозвался малолетний убийца. - Откуда ты? - Из Дома. - Зачем ты попытался убить девушку? - Отец так велел. - А кто твой отец? Он умолк. Я попыталась проникнуть в его мысли, приглядевшись внимательнее. У него в голове было что-то, что не давало ни мне, ни тем более ему проникнуть в его воспоминания. Ментальный блок. Я так и не поняла, что он из себя представляет, потому что, видимо, прошло времени больше, чем я ощущала, и какой-то незадачливый милиционер решил начать «игру в доброго и злого следователя», причём сам он играл роль злого: - Чё, молчишь, скотина? Ты у меня живо заговоришь, погань малолетняя! - и всё в таком духе. Мальчонка смотрел на это спокойно. Как вдруг в самый неожиданный момент он начал заваливаться назад, а из его рта полилась кровь… Срочно вызвали врача. Через пять минут никаких сомнений не было: мальчишка умер. Умер от чрезмерного употребления стресса. - М-да, - задумчиво проговорил капитан Житков, наблюдавший за всем этим. - Подозреваемого потеряли… - Не подозреваемого, а убийцу! Я видела через наши дроны! - Слушайте, а может, вы эту систему дронов нам целиком передадите? Мы вам будем сообщать, когда что-то случается. Мы же знаем, как вы легки на ногу. - Житков усмехнулся. - Хорошо. Юхан за ними неусыпно наблюдает. Но и вы также на это имеете право. - Спасибо, товарищ Тихонова. - Тут Житков обратился к тому милиционеру, который пытался допрашивать мальчика: - А вам, Кузнецов, выговор. В следующий раз будьте повежливее и помягче. Тот козырнул - дескать, конечно, товарищ капитан, обязательно. И тут Юхан воскликнул: - Лена, у нас новый труп. Убийцу увидел. По коням! - Поняла! - Я быстро выбежала в коридор за Юханом, тот подцепил меня под локоть и телепортировал. Промышленная зона, заброшенный цементный завод. Здесь валялся труп какого-то бомжа с перерезанным горлом. И как Женя умудрилась с ним контактировать? - Она ему кошелёк дала, который он потерял. А вот и убийца. - Юхан показал на четырнадцатилетнюю девочку, что сидела за кучей мусора и держала в руках металлическую полоску, полностью аналогичную той, что была обнаружена в другом месте. - Она опасна. Попробуем отобрать оружие? - Нет. - Я подошла к девочке. Та приняла боевую стойку, но явно не собиралась пускать в ход своё грозное оружие. - Положи нож на землю. Она, ни говоря ни слова, положила оружие себе под ноги. Её ум тоже был абсолютно чист. - Аналогично номеру Пятому. Чиста абсолютно. Тут я вгляделась в её разум получше. Снова ментальный блок. Я постаралась погрузиться в её пустой разум с головой. Юхан - я увидела боковым зрением, перед тем, как провалиться полностью - достал диктофон и бумагу для расшифровки текста. Наконец, когда я полностью погрузилась в её ум, моим глазам предстал… Пляж. Пляж из мелкого песка. Позади - чёрная пустота, впереди - лазурное море, плавно перетекающее в чуть более светлое небо. Чем-то я ощущала, что даже здесь, у берега, море очень глубокое. Стоит сделать неверное движение, и ты навеки в пучине, на дне морском кормишь рыб своим разлагающимся телом… И тут у меня за спиной раздался тоненький голосочек: - Тётенька, помогите, пожалуйста… Я обернулась и увидела маленькую девочку лет шести в розовом летнем платьице и белых сандалиях. Её глаза были наполнены слезами, а лицо выражало сильнейшую мольбу - ну невозможно было отказать. - Да, девочка. Что тебе нужно? - Я присела на корточки, чтобы лучше видеть её лицо. - У меня в море кулончик утонул. А плавать я не умею. Достаньте его, пожалуйста! - Конечно-конечно, девочка, сию же секунду. - Я поняла, что это и есть ментальный блок: эта девочка - и есть та, в чьём разуме я нахожусь, а непреодолимая глубина, разделяющая её и кулончик - сам ментальный блок, а кулончик этот - её воспоминания. Я погладила её по голове и начала скидывать одежду. Скинула пиджак - стало так легко, как будто он был не из лёгкой синтетической ткани, а из, к примеру, палладия. Так легко стало, когда я осталась лишь в нижнем белье! И как я только эту тяжесть на себе целыми днями носила? Я набрала в грудь побольше воздуха, зажмурилась и нырнула. С удивлением я обнаружила, что море пресное - или мои глаза перестали чувствовать уколы горькой морской соли. Так что их смело можно было открыть. Я вглядывалась в голубую пучину, которая становилась темнее и гуще по мере того, как я погружалась вглубь. Воздуха начало не хватать… Горло непроизвольно задвигалось, пытаясь сделать выдох, а после него - вдох. Но я зашла слишком далеко - я уже потеряла счёт, сколько гребков вниз я сделала - и как меня только давлением, которое я ощущала явственно как невидимые клещи, сжимающие меня со всех сторон, не расплющило? До поверхности добраться не успею. Вот я почувствовала, как в моих глазах поплыли разноцветные звёздочки. Мне стало трудно осознавать, что происходит. Не успела я и подумать, что всё, конец, как очутилась на берегу в полном обмундировании. - Тётенька… Вы плыли-плыли, я вас уж из виду потеряла, а вы уже тут. - Ох-х-х. - Я потрясла головой, отгоняя боль. Её будто распирало изнутри - я успела адаптироваться к давлению воды. - Попробую ещё раз. - Я решила спускаться в тяжёлой - ох какой тяжёлой! - одежде. Я чувствовала тяжесть на своих плечах и бёдрах, такую тяжесть… Будто меня Землёй навьючили и Луной присыпали, чтоб обидно не было. Но была не была. Я вновь набрала в грудь побольше воздуха и нырнула. Камнем я пошла вниз. Быстро сгустилась голубая мгла. Воздух я старалась удержать в себе - вниз я шла быстро, расход не должен идти сильно, а на пути вверх поможет - закон Архимеда никто не отменял! В густой, тёмно-синей, почти чёрной и уже непрозрачной дымке я увидела, как блеснуло что-то желтовато-белое. Кулончик! Я схватила его и скинула одежду. Старина Архимед плюхнулся в ванну, вытесняя воду - теперь вода начала вытеснять меня. Кулончик весил не так много, как всё моё «дорогостоящее обмундирование» - и откуда я помню это выражение? - и поэтому путь вверх не занял особого труда - знай себе греби вверх, но несильно, чтобы не допустить перерасхода бесценного воздуха. А то кто знает: может, очнёшься на берегу и начнёшь сначала, а может - никогда уже не очнёшься… Но всё обошлось: я всплыла метрах в десяти от берега. У самой кромки воды стояла та девчушка и махала мне рукой, подавала знаки - ни дать ни взять маяк. Я отдышалась - это заняло минуты три - сами бы попробовали нырнуть на дно Марианского жёлоба и всплыть обратно, а потом и поговорим! - потом я поплыла к берегу, отряхнулась и положила в потную руку девочки блестящий кулон из, видимо, сплава золота с серебром - в украшениях я очень плохо разбираюсь. Она кивнула, улыбнулась и куда-то убежала. А мне хотелось лечь на песок и заснуть. И спать. Спать. Спать… Очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыла глаза и огляделась. Мы сидели в фургоне милиции. Рядом со мной сидел Юхан и пытался разбудить меня. Напротив сидели два милиционера, а между ними - девочка, в чей разум я пыталась залезть. Все трое спали, а за окном был уже вечер. - Лен? Лен? Ты как? - А? Ханни? Да, со мной всё в порядке. Что произошло? - Ты стояла перед ней. Потом у тебя загорелись глаза. Очень ярко загорелись. Ты, видимо, шарила по её разуму? - Да. Он оказался не такой уж и пустой. - Ты так стояла часа три, она тоже не двигалась. Потом вы обе свалились в обморок, благо нас подобрали криминалисты. - А… Орудие убийства? - Упаковано и едет здесь. - Он похлопал по кожаной сумке вытянутой формы. - Ох-х. - Я перешла на Безмолвную Речь. - ~Ханни, у неё был ментальный блок. Мне удалось его разрушить, и, возможно, она даст нам полезную информацию.~ ~Хорошо. Допрашивай, как знаешь.~ ~Который час?~ Он поглядел в верхний левый угол своего визора, в котором располагались часы. ~Полдесятого вечера.~ ~Ясно. Задерживаемся допоздна. Ох-х… А ведь завтра ещё и О-Дэ с Виолой приезжают… Как быть?..~ - О-Дэ мы называли за глаза нашу бывшую вожатую - Ольгу Дмитриевну Миронову. ~Не волноваться! Может, до суда даже и не дойдёт. Зато какая следственная практика!~ - Юхан ободряюще улыбнулся. - ~Суд, как мне кажется - а мне не кажется - назначен на завтра - уведомление нам пришлют утром, хоть это и незаконно. Обкурор собрал свои доказательства и при помощи Вележинского давит на следком, чтобы побыстрее предоставляли улики. Он надеется выиграть нахрапом, думает, что у нас нет улик. А у нас уже две Тонкие Смерти!~ ~Чего?~ ~Тонкая Смерть - это тот самый нож, которым они пользуются. Он летает и рубит шеи, как бумеранг, только заточенный. Его ещё надо уметь метать!~ ~Хорошо. Скоро там до следственного изолятора доедем?~ ~Почти приехали.~ Через несколько минут фургон остановился, девочку растолкали и повели в изолятор. Я пошла через вход для дознавателей. Ещё минута, и мы сидели, разделённые пуленепробиваемой стенкой. Её взгляд был ясным и осмысленным. - Назови своё имя. - Номер Шестая. - А настоящее? - Мне велели его забыть, но… - Она замялась. - Не могу его вспомнить. Спасибо, что хоть чуть освободила меня. - Она улыбнулась. - От чего освободила?.. - От Его оков. - Чьих? - Отца… - Кто это - Отец? - Я… Я не могу вспомнить… - Она сильно сжала пальцами виски, пытаясь что-то вспомнить. Я проникла в её разум. Воспоминаний действительно было очень мало. Но вот кое-что: властный голос, которому нельзя не повиноваться: «УБЕЙ…» Я запомнила этот голос. - Зачем ты убила того мужчину? - Отец велел. - А почему? - Он не сказал. Мы не должны были знать… - На её глазах выступили слёзы. - Хорошо. Как ты узнала этого мужчину? - К нему прикасалась Меченая. - Кто такая Меченая? - Так они, видимо, называли Женю. - Как вы поняли, что это именно она? Чем она помечена? - О-о-о. Он показал нам на неё, и мы ясно увидели: она будто светится. И тот, к кому она прикоснулась, тоже начинает светиться. А того, кто светится, нужно убить. - А почему вы не убиваете Меченую? - Нельзя. - Ясно. - Юхан - я разве должна об этом говорить, при вашей-то догадливости, благосклонный читатель? - стоял сзади и записывал допрос на диктофон и расшифровывал текст. - Сколько вас? - Ровно двенадцать. - Номер Пятый, к сожалению, умер в стенах этой комнаты. Прости. - Да ничего. Мы друг о друге несильно заботимся. - Где вы собираетесь? - Не знаю. Каждый раз в разных местах. - Где вы живёте? - Нигде. Мы скитаемся по Земле, следим за Меченой. Если она кого-то коснулась - кто-то отделяется от группы и следует за помеченным, после чего убивает. - Ясно. К сожалению, по своей воле или нет, ты убила человека. - Четверых. - На её глаза совершенно внезапно снова навернулись слёзы. Как будто секунду назад не сдавала своих сообщников, хладнокровно сообщая о многочисленных убийствах. - Вот. И тебя, скорее всего, ждёт наказание. - Какое? - От восьми до пятнадцати лет в тюрьме или - если сочтут нужным - казнь. Она отреагировала на перечисление мер пресечения совершенно спокойно. Она не знала, что такое тюремное заключение. Не знала, видимо, что такое смерть. Для неё убийство было работой. Я отвлеклась от допроса и начала думать. Если они так свободно рассуждают о смерти при почти полностью промытых мозгах - даже если уничтожить ментальный блок, воспоминания не восстанавливаются! - то, значит, кто-то готовит малолетних профессиональных ассасинов - хотя нет, ассасины - это религиозная община, сюда больше подходит термин «ниндзя». На это указывает оружие, которым производится убийство - Тонкая Смерть, метательный нож и бумеранг в одном флаконе, чтобы его метнуть правильно, необходима большая сноровка и годы обучения! Если кто-то готовит команду убийц, то зачем им орудовать на территории Волгограда? И почему наводчиком является какая-то Меченая, которая просто слоняется по улицам и помечает случайных людей, которые и ей, и убийцам до лампочки? Значит, это, скорее всего - тренировка. Детей учат убивать. А чтобы не выбирать жертв самим, не давать самостоятельно думать, Отец - я его тоже буду так называть, пока не узнаю, кто он такой - сделал из Женьки незаметно для неё самой какую-то Меченую, и она ходит и обрекает людей на смерть, сама того не зная… Надо найти этого Неизвестного Отца во что бы то ни стало. И освободить его «гвардию», находящуюся в этом городе, от его власти. - Спасибо, Номер Шесть. Твоя помощь неоценима. - Пожалуйста. - Она мило улыбнулась. - Юхан, идём. Когда мы телепортировались в коллегию, нас встретила Ходынская в нашем кабинете: - Где вы пропадали? Что произошло? Вас не было полдня! Лен, ты такая усталая… Кофе хочешь? - Нет. - Я, видимо, действительно выглядела устало - уж на что Юлия Николаевна тактичный человек, и то заметила. - Юхану, похоже, кофеёк не помешал бы. - Да. - Юхан перебрал распечатки, взял объёмистую кружку с дымящимся паром кофе и, отхлебнув из неё довольно много бурого напитка, заговорил: - Обнаружено двое убийц - имена установить не удалось, у них полностью промыты мозги. Номер Пятый скончался в изоляторе, его жертва Ульяна выжила и находится на реабилитации в Городской больнице. Номер Шестая была освобождена от ментального блока и дала много ценной информации. Её жертва мертва. Лена, тебе слово. Давай, что ты там дедукцией своей вывела, Шерлок ты наш конца двадцатого века! - Ханни, хватит. - Я встряхнулась и отобрала у него чашку. Глотнула горячего кофе, чтобы разогнать кровь, вернула удивлённо и обиженно хлопающему глазами Ханни чашку обратно и рассказала свои выводы. - Хм-м-м… Говоришь, кто-то готовит малолетних убийц? - Это же очень удобно! На детей никто не подумает. А что у них глаза пустые - кому это важно?! - Да, согласна. Но надо ещё найти этого Неизвестного Отца. А у нас завтра в три часа суд. Только что пришло уведомление. - Чёртов Обкурор. Он давит на время. Но нам нужен ещё один номерной убийца. Блок с него тоже надо снять. Они, похоже, запоминают всё фрагментарно: один - голос, второй - походку, третий - черты лица… Так и вычислим. - Хорошо. Вы ложитесь спать. Утро вечера мудренее. - Спасибо, Юлия Николаевна. Ханни, допивай свой кофе и телепортируй нас. - Есть! - Он одним большим глотком выпил оставшийся в чашке напиток и, подцепив меня под локоть, перенёс в мою квартиру. Как прошёл вечер - не помню. Когда я очутилась в своей комнате - вот только тогда я поняла, как я устала… Работа псионика так изматывает… На следующее утро - хоть и должны были приехать О-Дэ и Виола - я подняла Ханни, и мы поехали - точней, телепортировались - в коллегию, обсуждать дальнейший план. Восемь тридцать пять. Мы сидели в кабинете и придумывали, как нам выловить очередного «ниндзя» без человеческих жертв и титанического труда в виде отсмотра сотен часов видеотрансляций. И тут Ханни измыслил выход, до которого, возможно, Обкурор, если бы взялся за дело с нашей стороны, додумывался бы дня три. Девять сорок семь. Женя шла по улице и увидела, как её трогает за плечо человек в лубке для выправления шейных переломов. Его подбородок был задран вверх - такова была конструкция лубка. - Девушка, не могли бы вы подобрать кошелёк? Я потерял, мне не нагнуться… - Хорошо, сейчас, товарищ. - Женя быстро нагнулась и выудила из-под ног молодого человека тоненький бумажник. - Спасибо. Вы так добры… - Не стоит благодарности. - Женя запомнила его - на случай, если он будет приставать - и раздражённо пошла дальше. Десять двадцать три. Из открытого окна пустой квартиры выглянули не менее пустые глаза Номера Десятого. Он видел свою цель, и ничто не мешало ему выполнить приказ. Сверкнула в его руке Тонкая Смерть - единственное оружие, которым он пользовался наравне со своими братьями и сёстрами. Оптимально для убийства: бесшумно, незаметно, возвращается к владельцу и - что самое хорошее в этом оружии - никто другой, кроме тебя, не может им воспользоваться. Он отвёл рабочую руку подальше и резким движением послал отточенную металлическую полосу вперёд, к шее того увечного, в лубке… ДЗЫН-НЬ! Обоюдоострый нож без рукояти с громким звуком ударился о лубок и отскочил в обратную сторону, упал, подняв облачко дорожной пыли. Номер Десятый не знал, что под ненастоящим лубком таится тридцативосьмимиллиметровая алюминиевая броневая пластина. Десятый впервые в сознательной жизни испытал чувство: этим чувством было удивление. Десять двадцать четыре. Перед глазами Номера Десятого развернулась следующая картина: рядом с избежавшей смерти целью внезапно - будто из воздуха! - появились девушка в строгой одежде и парень в другой одежде - не менее строгой. Она ринулась к окну, словно зная, где притаился Десятый. Ан нет, не «словно»: она приказала ему бросить нож - и он бросил. Она схватила его за запястье и повела наружу - тот безропотно пошёл за ней. Раз приказ не исполнен - то он заслуживает смерти, а раз ждёт смерть - нет смысла сопротивляться. Отец не простит ему неудачи… Товарищ благосклонный читатель, разрешите мне вновь перейти на повествование от своего лица. Номер Десятый, конечно, мог бы так мыслить, но он не мыслил вообще. До тех пор, пока я не сняла его ментальный блок. Об этом блоке следовало бы поговорить подробнее. Когда я погрузилась в бездонную черноту его пустого разума, я, ожидая увидеть привычный резкий переход от ничего к чему-то, начала пытаться нащупать это самое «что-то» и… Ничего не было. Просто освещённый клочок пространства. На нём стояла я. Передо мной был стол из дорогого дерева и украшенной искусной резьбой, изображавшей саламандр, драконов и прочих мифических ящеров. На столе стояли различного рода колбы, склянки, стаканы, кружки, фужеры, словом, всё, из чего люди пьют. Могу поклясться, я даже увидела рог, из какого пили варяги! Я озадаченно осмотрелась в поисках того, как можно применить все эти склянки и жидкости в них - я забыла сказать, что во всех этих сосудах были всевозможные жидкости самых разных цветов и свойств. В самый неподходящий момент за столом воздвиглась стена из фиолетового пламени, сзади я почувствовала, как воздух буквально ухнул вниз - бесшумно образовалась пропасть. Кто-то решил запереть меня в этой клетушке с зельями. Господи, и как же мне теперь? Перед моими глазами возникли мерцающие в темноте буквы, которые через несколько секунд сложились в слова: Впереди опасность, то же позади, Но две из нас помогут, ты только их найди… Ну, и всё в таком духе. Складывалась довольно большая и запутанная система условий, из которых получалось, что одна жидкость позволит продвинуться вперёд, а вторая - безопасно уйти назад. Блин. Задачи на логику мне никогда хорошо не давались. И не спрашивайте, как я выиграла четыре сложных дела без посторонней помощи. Следственная смекалка и такие вот задачки - это не одно и то же! Был бы здесь Ханни со своей безукоризненной логикой, он бы быстро прошёл. Но хотя он и обладает способностями псионика, он ими редко - ну очень редко! - пользуется. То есть или ты прошёл, или ты псионик. Неплохо придумано, Неизвестный Отец! Тут я заметила в том самом роге - а был он, кстати, сделан довольно искусно, сам Рюрик не постеснялся бы выпить из такого за своё здоровье! - синюю пилюльку. Та-а-ак, что там у нас по разноцветным таблеткам? Если есть синяя таблетка, то есть и красная. Синяя - принять иллюзию, красная - выдернуть себя в угрюмую реальность. Видела в одном иностранном фильме. Я изо всех сил представила, как у меня в руке появилось две красные таблетки, которые бы перенесли меня - да и вообще любого, принявшего хоть одну - в реальность без повреждений и с ясным, незамутнённым рассудком. Через две минуты таких попыток у меня, наконец, получилось: две пилюльки, похожие на капсулы с желеобразным обезболивающим, лежали у меня на ладони. Я взяла со стола синюю таблетку. Не к месту вспомнилось из «Шерлока Холмса», кажется, это была серия «Кровавая надпись»: «Здесь две пилюли. Одна из них безвредная, другая - с ядом. Если есть в этом мире справедливость - то ты сдохнешь. А если нет - то и жить мне тогда незачем». Таблеток не две, а три. И яда в них вроде быть не должно. Я усмехнулась и приняла синюю таблетку. Я не знала, является ли что-либо из того, что налито в сосуды на столе, водой, поэтому положила пилюлю под язык, как обезболивающее, на которое они все так походили внешне. Не думаю, что Номер Десятый был таким уж важным, но на нём стояло два уровня защиты - Неизвестный Отец посчитал, что трудной логической загадки будет недостаточно. Приняв синюю таблетку, я, видимо, активировала «быстрый перенос», как это бывает в некоторых компьютерных играх: не можешь разгадать трудную загадку или убить монстра - найди что-нибудь маленькое, что может помочь. Теперь мне предстало что-то совсем несуразное: я оказалась в лабиринте, при этом могла видеть его сверху, за мной гонялись какие-то непонятные сущности, а сам лабиринт по мере моего продвижения становился трёхмерным, четырёхмерным, пятимерным… Когда размерность этой чертовщины дошла до семи, она начала двоиться у меня в глазах, причём изображение в левом глазу значительно отличалось от изображения в правом глазу. Как я его прошла - сама не помню, но точно знаю: на выходе меня поприветствовал мальчик лет восьми. Я, не помня себя от потрясения, всучила ему красную таблетку, сказала: «Сунь под язык» и упала без чувств. Вновь меня разбудил Юхан. Мы были уже в следственном изоляторе. Я очнулась, привела мозги в порядок и пошла допрашивать Номера Десятого - как потом выяснилось, простите, что называю его именно так с самого начала. Ханни отправился за мной - стенографировать допрос. За пуленепробиваемой стенкой сидел шестнадцатилетний молодой человек с волосами цвета воронова крыла, острыми чертами лица и шрамом на правой щеке. Его жёлтые глаза уже не были пустыми - значит, блок удалось снять! - Назови своё имя для протокола. Он не ответил. - Он глухонемой, но таковым не родился. Медицинский анализ был проведён, пока ты была в обмороке, - произнёс Ханни у меня из-за спины. Я взяла чистый лист и написала на нём свой вопрос. Ему был немедленно предоставлен карандаш и лист бумаги. Тот ответил: «Номер Десятый». «Можешь назвать своё настоящее имя?» «Я не помню его». «Зачем ты попытался убить того парня?» - Тем парнем в лубке был лейтенант Кузнецов, который случайно убил Номера Пятого и хотел загладить вину перед командиром, вызвавшись на это в высшей степени опасное предприятие. «Его коснулась Меченая». «Чем она отмечена?» «Неземным сиянием. Но тот, кого она коснулась, должен быть умерщвлён». «Почему?» «Отец так велел». «А кто он, твой Отец? Как он выглядит?» Тот кивнул и знаком попросил чистый лист, который был ему немедленно предоставлен. Номер Десятый принялся острыми штрихами наносить на бумагу чей-то портрет. Он передал его охраннику, тот отдал его мне. На бумаге в чёрно-белом виде красовалось властное лицо. Оно не было толстым, не было и худым. Волевой, выдающийся чуть вперёд подбородок. Орлиный нос, загибающийся немного книзу. Глаза - я не знаю, каков был их цвет - сами попробуйте понять, какой цвет отражает собой чёрно-белая фотография или карандашный рисунок! - но они были тёмными. На белках явственно виднелись прожилки кровеносных сосудов - следы напряжения. Волосы его тоже были тёмными, они были зачёсаны назад, открывая высокий лоб, который пересекала сверху вниз глубокая морщина. На вид ему можно было дать лет сорок, не больше… «Спасибо, Номер Десятый. Твоя помощь неоценима». Тот снова кивнул. Потом передал охраннику лист со своими ответами на мои вопросы, тот передал их мне, я приобщила их к делу, и мы отправились в здание суда - два часа дня, заседание назначено на три часа. В зале ожидания сидел Обкурор и перебирал какие-то бумажки. Он на меня даже внимания не обратил. Я села на диванчик, Ханни сел рядом. На третьем диванчике никого не было. Но должны были привести двух малолетних убийц и обвиняемую - Женьку Жукову. И на что только Обкурор надеется? Явно же видно, что дело проигрышное. Или… О нет. Если он взялся за фальсификацию улик, пиши пропало. Только Вележинский, если рассказы Алисы правдивы, и Терёхин могут безнаказанно подделывать улики, и делают они это настолько искусно, что комар носа не подточит. Через час ввели всех троих - Женю, Номер Шестую и Номера Десятого. Их усадили на третий диванчик и приставили охрану. Я стала продумывать возможные ложные утверждения Обкурора. Раз он полагает Женю виновной, то должны обнаружиться свидетельства - сфабрикованные, разумеется - её полной причастности к убийствам. А какие у нас лучшие способы подтвердить то, что один человек убил другого? Видео с записью, фотография убийства, устные свидетельства и обнаружение орудия убийства где-либо у обвиняемого и подтверждение того, что обвиняемый им пользовался. Тогда если Шестая и Десятый - реальные убийцы, то как кого он их оформил? Как свидетелей, разумеется! Не факт, что он их обработал для дачи ложных показаний, но если это так, то их показания можно легко разбить - у меня есть стенограммы их допросов. Их пока не добавили к папке с делом, но я смогу их предъявить. Так что, Терёхин, ты у меня попляшешь! Объявили о начале заседания. Дело вёл всё тот же Судья. - Обвинение готово? - Да, товарищ судья. - Обкурор говорил все свои речи сухим безэмоциональным голосом, не допускающим никаких проявлений субъективного его отношения к чему-либо или кому-либо. - Защита готова? - Да, Ваша Честь. - Ну, что ж. Обвинение, огласите суть дела. - Евгения Михайловна Жукова, шестьдесят девятого года рождения, обвиняется в многочисленных убийствах холодным оружием. Общее число убитых - семь, одна из жертв ранена. Убийства производились при помощи метательного ножа особого рода, известного в определённых кругах как «Тонкая Смерть». - Не объясните ли, что это за нож такой? - Судья заинтересованно подался вперёд. - Охотно, товарищ судья. - Обкурор щёлкнул пальцами, включая проектор. В воздухе замерцал голубоватый трёхмерный силуэт ножа. - Этот нож не имеет рукояти - обе его стороны остро отточены. Также такой нож, единожды брошен, возвращается к метателю, что затрудняет пользование им - очень легко получить тяжёлое ранение или даже умереть. Так что такое оружие требует большой сноровки и многолетних тренировок. - Проектор выключился. - У стороны обвинения есть видеофайл, записанный при помощи дрона слежения. Эта запись доказывает, что Евгения Жукова повинна в данных убийствах. Обкурор вновь щёлкнул пальцами. Видео начало проигрываться на плоском экране. Это видео было явно тем самым, по которому я обнаружила ныне почившего Номера Пятого, но вместо лица парня было лицо Жени. - Протестую! - воскликнул Юхан, ударив по столешнице стойки стороны защиты ладонями. - Данное видео явно готовил человек, очень некомпетентный в вопросах видеомонтажа. Даже я сварганил бы лучше. - Докажите. - Да вы сами посмотрите. - Видео тем временем продолжало проигрываться, но лицо Жени было - это стало заметно - плоским, на него не падали тени, сообразные обстановке… Его явно искусственно наложили на реальное видео, вырезав из фотографии. - Хм. Действительно. - Судья как-то недоверчиво посмотрел на Обкурора. Тот смешался и… Согнулся? Несмотря на не очень большой - но и не малый - рост, он всё время ходил, будто аршин проглотив. А тут… Дело явно нечисто. - Что? Я… Прошу прощения, товарищ судья, я немедленно подниму дело о фальсификации улик в следственном комитете. - Он порылся в документах, сопровождающих видео, и показал на экране документ, сообщающий о том, что видео в таком виде вышло именно из стен следкома. - Хорошо. Продолжим в таком случае разговор о ноже, раз видеофайл нельзя считать доказательством. - Спасибо, товарищ судья. - Обкурор вновь выпрямился и вновь включил проектор, показывающий силуэт Тонкой Смерти. На этот раз силуэт начал медленно вращаться сразу во всех направлениях, а его бока были расцвечены условными цветами. - Здесь вы можете видеть органические остатки, найденные на ноже. Всеми оттенками красного показана кровь жертв. А зелёным - остатки, принадлежащие Евгении. - Ваша Честь, я могу попросить вас вновь вернуться к видеофайлу? - Юхан, видимо, знал, что делал - ведь почти всегда основным голосом в суде с нашей стороны была я. - А зачем? Ведь мы уже признали, что он не является доказательством по причине того, что был сфальсифицирован. - Затем, что… - Юхан взял эффектную паузу. - У нас есть оригинальный файл! И несколько других, причём ни на одном из них присутствие Евгении не зафиксировано! А также записи об алиби Евгении в момент убийств, незафиксированных камерой! А также - он помахал одной из бумаг, - отчёт об обыске! И никакого ножа там найдено не было! Что за алогичные вещи вы утверждаете, товарищ Терёхин?! Уж не фальсифицируете ли вы улики сами? - Вы можете доказать ваше утверждение? - Судья заинтересованно подался вперёд, а Обкурор явно разозлился. - Обвинение в фальсификации улик - очень серьёзное. Вам может грозить до четырёх лет тюрьмы. - Мы вполне можем доказать свои положения, Ваша Честь. Взгляните. - Он последовательно показал несколько записей, в том числе запись с участием Номера Пятого, Номера Шестой и Номера Десятого. - Также позволю себе заметить, что видеозапись, предоставленная товарищем Терёхиным, представляет собой слегка отредактированную версию видео номер один. - Первым шло видео про Номера Пятого. - Это видно по электронной подписи. Само же оно создано… - Он полистал в виртуальном меню материалов дела некоторые записи. - За два часа до заседания. Будь у монтажёра время, он бы, конечно, сделал лучше. А теперь, Ваша Честь, позвольте вызвать подзащитную для дачи показаний. - Х-хорошо. - Судья явно не был готов к такому повороту событий. Женя заняла место за стойкой свидетеля. Допрос прошёл довольно быстро: Ханни спрашивал, где была Женя в момент одного из убийств, Женя отвечала, Юхан мгновенно находил подтверждение в виде подлинной записи с камеры видеонаблюдения. И когда он только успел? Видимо, когда я вчера завалилась спать, он провёл своё исследование. - Вот. У Евгении есть алиби на момент любого из убийств. Это физически не могла быть она! Зал просто бушевал. Такого разгрома и такой неподготовленности обвинения к делу не знал ещё ни один суд. Судья едва сумел привести зал в порядок. - Ну, после таких доказательств, я думаю, суду даже на совещание удаляться не надо. Согласны, товарищи присяжные заседатели? Присяжные покивали. Судья, совершив ещё один удар молотком, огласил вердикт: - Жукову Евгению Михайловну, 1969 года рождения, оправдать по всем пунктам - а именно: умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (статья 102 УК РСФСР). Заседание закрыто! Обкурор был в убитом состоянии. Такой блестящий прокурор, воспитанник Вележинского - и так налажать! Когда я, наконец, вырвалась из объятий Женьки и решила-таки пешком дойти до дома - пешая прогулка никогда никому не вредила, пусть и такая дальняя - я стала обдумывать, кто же всё-таки повинен в совершении этих убийств. С ребятами-ниндзя, конечно, всё ясно - их невменяемыми не сочтут, ведь блоки я уже сняла - но они упоминали о каком-то Отце - которого мы прозвали Неизвестным Отцом. И Дом, из которого они вышли. Правда, о нём заявил лишь ныне почивший Номер Пятый, но… Малолетних убийц пока отконвоировали в следственный изолятор - ясно, что их ждёт обвинительный приговор, а так как невменяемыми их признать нельзя, то возможны даже казни. Значит… Надо спешить. Расспросить Шестую и Десятого. Десятый хоть и не может ничего сказать, но помнит очень многое - память у него фотографическая - уж поверьте мне, псионику! Ханни шёл рядом со мной. Когда я рассказала ему о своей идее, он с радостью согласился, исчез - в буквальном смысле! - минуты на три, потом вновь появился, подцепил меня под локоть и телепортировал уже нас обоих в следственный изолятор повышенной строгости, где содержались малолетние убийцы - про себя я их решила назвать агемой. Так, по-моему, называлась царская гвардия то ли в Греции, то ли в Македонии… Но не суть. Оказывается, Юхан исчезал за разрешением на допрос, которое теперь было необходимо - адвокатского значка для допроса особо опасного преступника теперь недостаточно. Шестая и Десятый сидели в одной комнате за пуленепробиваемой прозрачной стенкой. Юхан достал специальный экран для дублирования моих вопросов глухонемому Десятому, самому же ему был дан лист бумаги и карандаш. - Итак. - Я сомкнула руки в замок. - Ваш почивший товарищ, Номер Пятый, упоминал о том, что вы изошли из некоего Дома. Не могли ли бы вы вспомнить, что это за Дом? Шестая помотала головой, состроив виноватую гримаску. Её помять была основательно подчищена. Десятый тоже помотал головой и написал: «Я не знаю, где он. Нам не говорили, а сюда привезли с завязанными глазами». - Хорошо. Можете ещё что-нибудь сказать об Отце? - Отец? Я помню только голос, и то смутно. - Можешь вспомнить, о чём он говорил? - Ну… Он… Я очень плохо помню. Какие-то… Роботы. Какой-то… Что-то не по-русски звучащее, на «А» начинается. И ещё. Он нам говорил, что мы великие, а те, кого мы убиваем, осквернены, и земля лишь вздохнёт с облегчением, если убитые её покинут… - А ты, Десятый? Десятый кивнул. Он помнил довольно много. Он взял новый лист и нарисовал что-то подозрительно напоминающее зал заседаний. За круглым столом сидело несколько десятков людей. Видно было откуда-то издали, будто из-под пола. Освещение было скудным - видать, для пущей таинственности. В одном из заседателей безошибочно угадывался Отец. Остальные были мне неизвестны. Хотя нет. Вон тот, лысый, с чубом… Вележинский! Во главе стола сидел непонятного вида человек, почти полностью скрывающийся в тени. Видны были лишь блики от очков. - Откуда ты это видел? «Отец привёл меня показать им. Тот, в очках, кивнул и меня увели». - Как давно это было? «Не знаю. Для нас времени нет». - А что вы делали в этом… Доме? «Нас тренировали. Мы убивали мёртвых. Они стояли перед нами, и мы кидали в них ножи. И так изо дня в день». Так-так. Их тренировали на убийц. - А можете ли вы рассказать что-нибудь о том, как попали к Отцу? Шестая радостно кивнула: - Спасибо, что открыла мне эти воспоминания тогда, у мусорной кучи! Вот. Я была нелюбимым ребёнком в семье. Меня били, плохо кормили, укоряли, просто потому что я есть… - Она потупила взор - эти воспоминания давались ей тяжело, она переживала свою тяжёлую жизнь заново. - Потом к нам пришли люди в военной форме… - Какие они были из себя? - В синей форме. А на лацканах - какой-то листочек и буквы, не разобрала. Меня взяли, посадили в машину и куда-то увезли. А я всё детство мечтала, чтобы меня любили, хоть как-то заботились… Ну, привезли меня туда, я там жила… Не знаю сколько. Но там были люди, они обо мне заботились, и ещё другие дети - десяток, не меньше. А потом пришёл Он и сказал, что теперь он - мой Отец. Потом меня куда-то увели, заставили смотреть какие-то картинки, слушать неприятные звуки и речь на непонятном языке… - Видимо, так им прочищали память. - Потом… Меня отвели в какую-то комнату, снова заставили слушать неприятные звуки и смотреть картинки. Мне велели забыть семью - я забыла. Мне велели забыть имя - я забыла… Я его даже сейчас не могу вспомнить. Ну вот. Потом меня поселили куда-то в непонятное место, а потом начались тренировки с этими ножами… - Ясно. Спасибо. Десятый, что можешь сказать ты? «Я о своей семье практически ничего не помню. О том, что было до приезда в Дом - тоже. Но люди, что там были, тоже носили листики на лацканах». - Можешь изобразить? Тот взял ещё один лист бумаги и нарисовал странную эмблему: стилизованный глаз, под которым лежит половинка длинного листа какого-то растения - видимо, один из маленьких листиков, что расположен на большом листе каштана - а по линии среза листа через глаз идут латинские буквы: «NOVA», при этом глаз будто заменяет букву «O». Ханни хохотнул. ~Отсылочка на Евангелион - зачёт!~ Что за «Евангелион»? Читатель, может, объяснишь? - Ханни, пробей эту эмблему по своим базам, может, чего и найдёшь. Шестая, Десятый, спасибо вам за помощь. Любое содействие следствию неоценимо. Те молча кивнули. Я забрала листки Десятого, и мы ушли из следственного изолятора путём телепортации. На следующий день должно было состояться празднование нашего освобождения из уз аномального «Совёнка», но, видимо, у Неизвестного Отца были другие планы. Когда мы оказались в моей квартире, мы никого не обнаружили. Мы начали ходить по довольно большой жилплощади и звать своих, которые уже должны были прийти, но открылась кладовка, и нас втянули внутрь. - Тихо. Молчать. Признаков жизни не подавать. - Фумей, что затащил нас внутрь тесной кладовки, говорил властно и хрипло. Настоящий командир. Внутри кладовки, освещённой электрической лампочкой, похоже, собрались буквально все. Даже мама и прабабушка. - Что происходит? - Диверсия. Вокруг дома ходят - скрытно очень, правда - с десяток детей с ножами. Из тех, что в новостях показывали. Женьку чуть не убили, Серёга её каким-то чудом вытащил. Они, похоже, теперь за нами охотятся. Что-то глухо просвистело и стукнуло в дверь кладовки. - О. Дверь ломают. Очень искусные метатели ножа. Не дай бог, они внутри. - Фумей, ты ж киборг-убийца, можешь ты их перестрелять или нет? - Прости, но тут даже вы с Юханом меня от казни не спасёте. - Он развёл руками. - Не могу. А то, что они покушались на нашу жизнь, ещё доказать надо. - Их Отец, похоже, поменял планы. Он понял, что его деятельность раскрыли, и решил устранить того, кто может вывести его на чистую воду. - А что он делает? - Мы не знаем. Но он знает о нас. Ханни, что там по листику с глазом? - «НОВА». Секретное подразделение ГРУ СССР. Занимается противодействию деятельности Нова-Атлантиса. - Но почему мы? - Я попыталась достать рисунок, никого не задев. Мне это удалось, и мы начали его анализировать. - Что здесь делает Вележинский? Не мог же он доверить своему воспитаннику, Терёхину, заведомо проигрышное дело? Да и к тому же, дело это связано с организацией, в которой Вележинский, гласно или негласно, но состоит. - Вы вообще о чём? Какая «НОВА»? Какой Терёхин?! Нас убить хотят, а вы всё о своих следствиях! - в один голос воскликнули Ульяна и Женя, последняя раздражённо поправила очки. - Спокойствие, только спокойствие. Мы пытаемся уберечь большее число жизней и безопасность страны, если не мира. - Ладно. Но причём тут подразделение нашей разведки? И почему эти ниндзя орудуют в наших городах? - Видимо, эта организация - не то, что нам предстало после поисков. И этот человек в очках, что в тени… Кто он? Назовите мне этого негодяя! - А покажи-ка мне логотип этой «НОВЫ». - Фумей подался вперёд. Я достала второй лист с эмблемой «НОВЫ». Тот вгляделся, дал поглядеть Мику, оба заржали. - Дзанкоку на тенси но ёни… - пропела Мику, после чего грянул новый приступ смеха. Фумей тут же помрачнел и сказал всем заткнуться, потому что в дверь со стуком влетел второй нож. Послышались дробные стуки вокруг. Похоже, начали стрелять. - Надо выйти и посмотреть, может, спецназ? - Ты что? ОБЖ в школе не учила? Затаись и тише воды ниже травы, пока не спасут. Все затихли. Даже свет выключили. Несколько минут приглушённой и редкой стрельбы. Ну, нам не привыкать - в лагере воевали восемь лет назад. Алиска даже вон маслину словила. Наконец стрельба кончилась. Славя толкнула дверь, но Шурик вовремя втащил её обратно: в образовавшуюся щель со свистом влетела крупнокалиберная пуля, по счастью, никого не задевшая - в окне дома напротив, наверно, сидел снайпер. - Стёкла выбиты, наверно… Такие расходы… - Вик, не время о стёклах рассуждать, когда наши жизни на кону! - Надя, моя прабабушка, всегда отличалась здравомыслием. Ну, кроме относительно раннего возраста, когда и случались с ней эти её приключения. Юхан смело встал, открыл дверь и начал что-то бормотать на непонятном языке и совершать непонятные движения руками, будто творя молитву языческому богу или колдуя. Примерно так это и было: это была подстройка под его компьютерную систему распознавания жестов и состояний, позволяющей ему творить всё, что ему ни захочется. Видимо, он возводил вокруг нас щиты от вражеских орудий или что-то навроде того, потому что следующая пуля, которая намеревалась пронзить его череп, буквально повисла в воздухе, как в густой жидкости или стекле. Тот взял её рукой и пустил в обратный полёт, как обычно кидают мелкие камни. - Маг вероятностей в своём репертуаре, - тихо произнёс Семён, до этого благоразумно молчавший. Пуля на очень высокой скорости пролетела через открытый проём окна, пересекла улицу, влетела в окно дома напротив… Раздался сдавленный визг. Это был снайпер. - Выходите. Они нас не достанут. - Ханни улыбнулся. Все вздохнули с облегчением. Только мы закрыли и занавесили окно, через которое велась стрельба и метались ножи - оно, по счастью, выбито не было, так как было открыто нараспашку - наша дверь открылась, и в коридоре появился человек в синей форме. Он бесцеремонно, не раздеваясь и не разуваясь, оставляя пыльные следы на недавно вымытом полу, прошёл в комнату, где сидели все мы. Тут я увидела: на лацкане его синего френча поблёскивал листочек с глазом. - Игорь Семёнов, полковник ГРУ СССР, спецподразделение «НОВА». - Тот быстрым движением вынул из кармана «корочку» и показал её нам, после чего убрал её обратно, подошёл ко мне чуть ближе и спросил: - Вы - адвокат Елена Тихонова, Волгоградская городская коллегия, лицензия на юридическую деятельность номер четыреста восемьдесят пять тысяч двести тридцать девять от второго июня тысяча девятьсот девяносто второго года? - Да. И что? Тот молча вытащил табельный пистолет из кобуры, приставил его к моему лбу и выстрелил. Я опешила - видимо, именно так люди и встречают смерть от пули в упор. Я внезапно почувствовала, как обрываются нити связи с остальными, последнее, что я почувствовала от остальных - сильнейшее напряжение и страх - не за себя, за меня... Вроде… От пули в лоб человек теряет сознание почти мгновенно, так? Я осела на пол, но сознания не потеряла - видимо, сознание псионика удерживало меня от того, чтобы полностью отдаться шоку. Юхан обеспокоенно, но в то же время самодовольно улыбнулся. Пуля зависла в самом конце ствольного канала пистолета - перед тем как упасть, я почувствовала, как раскалённый её кончик слегка коснулся моей кожи. Семёнов опешил, резким движением снял пистолет с застывшей пули и, не особо разбираясь, куда стреляет, высадил ещё девять пуль. Все они зависли в воздухе, словно в вязком стекле, так никого и не достигнув. - Эм-м, на самом деле… - Ханни отрицательно помахал пальчиком перед носом Семёнова. - Протестуешь, тупая твоя башка… - подхватил Фумей. - Разве ты не слышал? - Ты полностью провалился! - Ч-что происходит? - недоумённо спросил полковник у самого себя, потом нажал на наушник, поблёскивавший у него в ухе, приведя в действие рацию: - Штаб! Код «Ламед», код «Ламед»! Одиннадцать! Не функционирует! Что? А! Да! Есть, товарищ Икари! - Тот смешался - видимо, понял, что проболтался о чём-то важном - кивнул и выключил рацию, после чего выбежал из квартиры, хлопнув дверью за собой. Я встала - поняла, что опасность мне не грозит - и ощутила, что псионические связи восстанавливаются. Икари. Японская фамилия. Так-так. Значит, какой-то японец связан с «НОВА». - Икари? Генда, что ли? - Семён вопросительно оглядел нас всех. Мику обеспокоенно склонила голову - она у нас вроде единственная, кто имеет родственников в Японии. - Не может быть, чтобы мой троюродный дед был замешан в таком страшном деле. Он ведь великий учёный. Все силы бросил на мирную жизнь человечества, на развитие наук и искусств! Троюродный дед? Точно. Он же действительно приходится Мику родственником. А так как я её двоюродная сестра, то, стало быть, он и мне тоже родня. Правда, седьмая вода на киселе, но всё-таки. Даже не учитывая родство, можно было изумиться, как такой великий - а главное, добрый! - человек мог участвовать в таких грязных делах! - Да, не может быть. Ведь в этом деле, скорее всего - а я знаю точно - участвует четвероюродный дед - не троюродный. Икари Рэйдзи. - Ханни поправил визор тремя пальцами левой руки и стал похож на Генду, каким его изобразил неизвестный мне скульптор на статуе в «Совёнке». - Рэйдзи? Какой такой Рэйдзи? - вопросила О-Дэ, которая действительно из всех Икари знала только Генду, и то как учёного. - Брат Генды. - Юхан серьёзно нахмурился. - Скорее всего, возглавил всё это безобразие из-за личной неприязни к брату. Да и к тому же, как ни прискорбно это сообщать, он совершил, извините уж меня, прелюбодеяние с бабушкой Шурика. Вот почему он так похож на Генду, а точнее, на Рэйдзи - они однояйцовые близнецы. - Господи. Как же так? И всё из-за этого? Да будь моя воля, я б ему заживо глотку порвал! - Шурик воинственно засучил рукава форменной рубашки Ижевского ОКБ компьютерной техники. Хоть Юхан ему и говорил о его происхождении однажды, он пропустил эту информацию мимо ушей. - Я буду участвовать. - Мику хищно улыбнулась. - Главная опасность не в его моральных преступлениях. Так как Рэйдзи - однояйцовый близнец Генды, он может управлять всеми механизмами древних атлантов от имени своего брата! Отклонения их биологических маркеров находятся на уровне погрешности! Это значит, что человечеству - всему человечеству, а не только Союзу! - грозит страшная опасность! - Ох-х. И как же нам тогда… На лестничной клетке послышался дробный топот, затем тяжёлые шаги. Открылась дверь, и внутрь вошла… Ходынская. - Юлия Ходынская, полевой агент Фонда. Прибыла сюда для разведки из-за аномальной активности. - Она ткнула нам в носы своим фондовским удостоверением. - Юлия, успокойся. Всё в пределах нормы. - Фумей приветливо улыбнулся. Мику поморщилась - даже в критической ситуации в её мозгу находилось место для ревности. Музыка, которая звучала внутри её существа, исказилась диссонансом. - А-а-а. То-то я вижу, какая у вас норма, капитан Ядзива. - Майор. - Он отогнул воротник своей извечной гимнастёрки. На внутренней его стороне красовалась слегка засаленная непарная петлица с двумя палочками. Майор. - О. Ясно, товарищ майор. - Из дверного проёма начали выглядывать люди в камуфляжной форме и броне. Они держали наперевес тяжёлые пулемёты. - Так что? - Ничего. - Постойте. А «НОВА»? - Лена, я готов рассказать о «НОВЕ» буквально всё что угодно - и официальную информацию, и тщательно скрываемую правду, ты же знаешь. - Юхан положил руку на моё плечо и серьёзно посмотрел в мои глаза. - Но нам сейчас это ничего не даст. Это даже как доказательство в суде не представишь. - Протестую. Это даст нам нужное направление - мы будем знать, куда рыть! - Хорошо. Но я подозреваю, что читатель не будет обрадован, когда узнает всё сразу. - Какой читатель? Ты опять за книгу взялся? Не время сейчас! - Мне так кажется, что ты захочешь описать наши похождения впоследствии. - Все остальные тихо ржали. - Ладно. Расписывай всё по полочкам. Плевать на читателей. - Ну, вот. - Ханни прокашлялся и заговорил голосом диктора программы «Время»: - «НОВА» - могущественная организация, фактически являющаяся филиалом Нова-Атлантиса в СССР. Создана на базе секретного подразделения «НОВА» - ха-ха, как неожиданно и приятно! - подведомственного ГРУ СССР. Председатель совета организации, равно как и всея Нова-Атлантиса - Икари Рэйдзи. В совет «НОВЫ» входят такие люди, как Степан Вележинский - областной прокурор Волгоградской прокуратуры, Иван Попов - бывший депутат облсовета Ленинградской области, теперь назначен в госбезопасность. Они ведут двойную жизнь, со стороны выглядит, что на утреннем заседании они обсуждают политику противодействия протоколов, закреплённых вчерашним вечером, а вечером - обходу протоколов, зафиксированных утром. Они, так сказать, противодействуют сами себе. - И? Как к этому делу имеет отношение агема? - Иван Попов их готовит. Вот только надо доказать его причастность. - А может сразу всю «НОВУ» заложить? - Ульяна для выразительности речи махнула кулаком, но взвизгнула от боли - рана давала о себе знать. - Нельзя. Слишком могущественны. Даже если мы получим с моей - или фондовской - помощью - доказательства, это им ничего не сделает. Так что максимум, которого мы можем достигнуть - заложить Попова. Лена, покажи остальным этот рисунок, на котором изображён Неизвестный Отец. Я послушно достала его. - Жень, ты помнишь, чтобы ты хоть когда-нибудь пересекалась с человеком подобной наружности? - Этот хмырь? - Она хохотнула. - Да. В Саратове. Девяносто четвёртый год, городской вокзал. Пятнадцатое августа, одиннадцать часов тридцать семь минут. Он был в официальном костюме и мрачно озирался по сторонам. - Так. Попов действительно был там, я достану записи с камер. Теперь всего лишь поднять записи с камер в «НОВЕ» - если их там не было, то создать эти камеры - и показать, как он тренировал этих малолетних убийц. - Вот только зачем ты всё это делаешь, Юхан? Ты же адвокат. В прокуратуру переходить вроде не собираешься - хотя чёрт тебя разберёт. - Фумей одним пальцем сдвинул визор на кончик носа и внимательно оглядел нас своими разными глазами - один живой, синевато-серый со зрачком, будто наискось разрезанным - он походил на Сатурн в профиль, когда его кольца повёрнуты к нам боком - а другой искусственный, из металла и пластика, радужку ему заменяло кольцо из светодиодов, а Мику ещё рассказывала, что, когда Фумей злится, то может выстрелить из этого глаза лазерным лучом. Бр-р-р, мрачная картина. - Ну, понятно зачем - ты хочешь разрушить Нова-Атлантис, ведь по классификации ты у нас нейтрально-добрый. - Что за классификация - ума не приложу, но Фумей, Мику, Семён, Ульяна, Алиса и Ханни тихо засмеялись. - Но как ты это в ложе судебного заседания запихнёшь? Не проигрывать же дело? Не портить себе репутацию? Да и мне кажется, что ни ты, ни Лена не взялись бы защищать Попова или Икари-второго даже единственно для того, чтобы помочь обвинению. Я прав? - Дело в том, что Попова действительно надо завалить. Я совершу анонимный звонок в полицию и пришлю им видеоматериалы, а также… Надо остановить «НОВУ» и Нова-Атлантис. Они угробят весь мир и не поперхнутся даже. - Он говорил это с жаром, свидетельствующем об уверенности в победе, но на его лице - да и в мыслях - подрагивала струнка: дескать, угробят-угробят, и к гадалке не ходи. - А ещё они могут убрать всех нас - мы ведь знаем об их планах. - Лена. Я прошу, чтобы ты впоследствии нашла себе более безопасную работу. Переходи хотя бы в прокуратуру, там хотя бы оружие табельное выдают. - Мама обеспокоенно поглядела мне в глаза. Ханни фыркнул, и в мгновение ока его левая рука держала «Глок-семнадцать», а правая - разрешение на владение оружием. - Об оружии можете не беспокоиться. - И пистолет, и бумагу он явно сотворил из ничего, а не имел при себе. - Но мне кажется, что Лена нашла своё призвание. Быть адвокатом и вестником правосудия - это великая честь, а иметь к этому талант - а у неё он есть! - великое счастье. - Правильно! - Прабабушка стукнула кулаком по ладони. - В этом мире столько несправедливостей! Тот же Гаргойл, например. Хотя нет, он умер, ведь так? - Так. Он умер от чрезмерного употребления силы Голубой Воды. - Ну тогда тот же Икари Рэйдзи. Он даже психованней Гаргойла будет. - Справедливое высказывание. Не пора ли поесть? - Согласен. Мама и прабабушка накрыли большой стол, и все принялись за еду. Юлия Николаевна от предложения отказалась, сказала, что придёт завтра, и ушла. Солдаты, что топтались на лестничной клетке, так в квартиру и не зашли, так и ушли ни с чем. Вечер прошёл в тихом безделье. На следующее утро должен был состояться праздник, который нам чуть не испортили Нова-Атланты, да и самой в коллегию идти не хотелось - посещения были необязательными, работать можно было из дома, но работать я предпочитала очно. Атмосфера располагает. Проснулась я в залитой светом комнате. Точнее, это было что-то, где не было буквально ничего. Как иногда изображают в фильмах. Просто белое, мягко освещённое со всех сторон пространство. Ты не ощущаешь направления, в котором движешься. Ты не ощущаешь своего положения в пространстве. Самое странное, что я была в полном своём обмундировании. Оправившись от первичного удивления, я вдруг осознала: меня похитили! Но где я в таком случае? Кто это был, не оставляло сомнений - Нова-Атлантис. Но где, повторюсь, где? И почему? По какой причине? И какой из этого следует вывод. ~Здравствуй… Хе-хе… Родственница.~ «Пространство из ничего» претерпело подобное яркой вспышке изменение, хотя ярким его точно не назовёшь: пол и потолок стали чёрными, на них синим высветились огромные узоры, напоминающие какое-то древо, а с четырёх сторон открылись панорамные окна. Эта «комната» была огромной, просто огромной в сравнении с высотой потолка метра в два-три метра, что создавало впечатление, что эта комната - громадный пресс, что медленно, но верно расплющит любого, кому не посчастливилось сюда зайти, в лепёшку. На фоне одного из окон, через которые лился слабый пурпурный - видимо, закатный - свет, выделялся тёмный силуэт рабочего стола, а за ним стоял высокий человек. Подробностей я не могла разглядеть - во-первых, он стоял в тени, а во-вторых, мы были далеко друг от друга - я стояла на «вершине» древа на полу, его стол находился у «корней». Единственным, что я увидела, было то, что на его лице белым светом блеснули очки. Сама не поняла, как такое произошло, но каждый раз, когда я смотрела на пол, я была всё ближе и ближе к его столу. Раз уж меня похитили, то надо выполнять все указания похитителей. А так как он явно хочет, чтобы я подошла к нему, раз он устроил мне такой «быстрый переход», то почему бы и нет? Когда я оказалась совсем рядом со столом, из пола начал сочиться свет, и я наконец увидела, что это был за человек. Рост под два метра. Бородёнка без усов. Почти непрозрачные тонированные очки. Красная водолазка, синий френч, который, видимо, никогда не застёгивается. Его руки, лежащие на столе, облачены в белые перчатки. Вылитый Генда. - Привет. Я уже не помню, кем ты мне приходишься, Лена Тихонова. Или мне лучше называть тебя ля Арвалл? - Он говорил и даже думал на безукоризненном русском. Мысли и слова его совпадали добуквенно, так что приводить я их не буду. - Моя фамилия Тихонова, Рэйдзи! - И как ты догадалась? - Он иронически усмехнулся, сложив руки на груди. - Впрочем, это неважно. Я действительно Икари Рэйдзи. - Зачем я вам? - А не догадываешься? - Снова усмешка. - По-моему, по моим мыслям всё ясно. Или ты не псионик? Наши агенты редко ошибаются. Браво тебе и твоему возлюбленному, вы нас раскрыли. Вот только это никак не помешает нам. - Так зачем всё-таки я вам? - Псионики, равно как и люди с другими аномальными способностями - коими и являются твои друзья, могут принести великую пользу, если попадут в правильные руки. - Как меня так незаметно похитили? Где я вообще? - Ты не похищена. Это происходит в наших с тобой разумах. При помощи особого аппарата, технология которого в строжайшем секрете разрабатывалась в особом бюро СССЯ, которое, естественно, подконтрольно нам, я установил связь с тобой. То, что ты видишь - точнейшая реплика моего кабинета в Осаке. - Зачем вы тренировали малолетних убийц на улицах Волгограда? - Это не мой вопрос. - Он пожал плечами. - Попов, который сотрудничает с «НОВА», вот он их и тренирует. - Зачем ваши люди попытались меня убить? - Семёнов был прислан именно Поповым. Увидев аномальную активность, он позвонил мне и получил приказ уходить из твоей квартиры. - Ясно. - Ну вот. Я обещаю приструнить Попова и сдать его в руки правосудия и издать специальный приказ, чтобы наши люди не трогали ни тебя, ни твоих друзей, но… При одном условии. - Говори. - Ты и твои друзья присоединятся к Нова-Атлантису. Даю тебе год сроку. Ровно в полночь по токийскому времени пятнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто шестого года я жду от тебя окончательного решения. При отрицательном ответе последствия могут вам очень, очень не понравиться. - А чего так долго-то? - Ну надо всё взвесить, всё обдумать. Вопрос-то очень важный... - Он усмехнулся. - Ясно. А зачем вам, к примеру… Фумей Ядзива? - Так он ведь киборг-убийца. Да и пилоты наших новых машин нам не помешали бы… - Каких это машин? Все технологии Нео-Атлантиса или уничтожены, или засекречены! А большей частью их машины были автоматизированы! - Ну, например, Особый Аппарат для Ведения Воздушных Боёв «Рамиэль». - Он прищёлкнул пальцами, и между нами - я стояла всё-таки довольно далеко от стола - засияла голограмма довольно большой сущности. Изображаемый объект представлял собой… Октаэдр. Синего цвета октаэдр. - «Рамиэль» полностью автономен, энергия поступает от гравитационного и магнитного полей Земли. Возможность - поразить высокотемпературным лазерным лучом любой объект в радиусе десяти километров. - Так что мешает сделать его полностью автономным? - Любой машине нужен пилот. Будущее, конечно, за роботами, но даже военные роботы нуждаются в удалённых пилотах. Его внутреннее устройство не позволяет установить системы удалённого управления, так что нужны пилоты. - Хорошо. А теперь, пожалуйста, верни меня обратно! - Хорошо. - Голограмма «Рамиэля» исчезла, Рэйдзи и его стол начали резко отъезжать куда-то вдаль, а я сама уже ничего не видела из-за ослепительного белого света, заволакивавшего буквально всё… Наутро я ничего не помнила об этом разговоре. Вспомнила я о нём только на Красном Ковчеге, когда было совсем поздно - а вспомнить старалась изо всех сил, нутром чуяла, что снилось - или не снилось? - что-то очень важное, видимо, он сам постарался, чтобы я это забыла… Но обо всём по порядку.