***
Пожилой мастер-пау’ан хмуро посмотрел на результаты теста. — Что думаете, мастер Глурр? — спросила у него дежурная целительница-падаван. — Думаю, — нахмурился он, — надо брать. Целительница улыбнулась. Мастер Инсин Глурр был известен своей напускной серьезностью и нарочитыми эмоциями, которые поначалу пугали, но в последствии веселили всякого, кто знал его чуть лучше. — А что на счет старшего? — А что с ним? — немного заторможенно отозвался мастер. — От него веет Тьмой, — нахмурилась она. — Помилуй, дорогуша. Он ребенок. Мало ли на что малыш может злиться. Сколько времени он добирался отсюда с Датомира? — С чего вы взяли, что они с Датомира? — Их татуировки, — величественным жестом окинул их изображения Глурр. — В отличие от раттатаков, у их вида нет врожденной пигментации. — Но… младшему же всего четыре, — ужаснулась целительница, уставившись на лица детей. — Им же не могли… — Эти татуировки им набили. — Подтвердил ее опасения мастер Глурр. — И я знаю всего парочку ныне существующих культов, способных совершить такое с детьми.***
Высунувшееся из-за двери родианское лицо целительницы позвало их внутрь. Он нехотя разбудил братьев и за руки отвел их внутрь. Там, помимо целительницы, уже был непонятно как возникший разумный. С этой расой он был еще не знаком. — Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Инсин Глурр. И сегодня мне выпала честь знакомиться с новыми посвященными. Подобравшийся было, он позволил себе немного расслабиться и выдохнуть. — Здраствуйте, э… магистр Глурр? — неуверенно уточнил он. — Уволь, мальчик, какой из меня магистр? — нарочито засмеялся джедай. — Просто мастер. Ферал и Саваж сильнее вжались в его ноги. Он ласково потрепал их за рога, приободряя. — А вы… — Саваж, Ферал, — поочередно представил он своих братьев. — Хм, — нахмурился пожилой мастер. Целительница куда-то сбежала, оставив их в компании друг друга. — Что ж, в таком случае примите мои поздравления, юные Саваж и Ферал. Сила одарила вас достаточно высоким графом, чтобы вы смогли попробовать свои силы и, может быть, даже стать настоящими рыцарями-джедаями. — А кто такие рыцари-джедаи? — подал голос Саваж. — О, это, мой юный друг, такие разумные, которые помогают сохранять мир во всей нашей галактике. Он скептично хмыкнул, не успев сдержать себя. Благо, Саваж оттягивал на себя все внимание этого высоченного мастера. — А что такое мир? — Мир? О, мой юный друг. Мир, это когда у всех есть еда и крыша над головой. Когда каждый может заниматься тем, чем ему хочется, работая со всеми вместе на благо галактики. Саваж как-то очень пристально посмотрел сначала на мастера, а потом на старшего брата, и, решив что-то для себя, кивнул: — Мне нравится мир. — Ну еще бы, — фыркнул он себе под нос. — А блатик? — подал тонкий голосок Ферал. Все обратили внимание на него, из-за чего маленький забрак с желтовато-оранжевой кожей смутился и спрятался за старшим. — Тебе же сказали, что Саваж пойдет с тобой, — тепло улыбнулся ему он, почесав за маленьким рогом на макушке. — Не Сави, — мотнул головой тот. — Блатик! — Я прослежу за тем, чтобы вас хорошо устроили, — с помощью Силы успокоил Ферала он. От мастера это не укрылось. Да и не могло. Он не рассчитывал скрыть от него хоть что-то. Наоборот. Он хотел, чтобы мастер видел и понимал его предельно ясно, буквально фонтанируя в Силу мысль: «Не позволь им стать такими, как я!» — Что ж, в таком случае, — широким жестом хлопнул в ладоши мастер Глурр, — как вы смотрите на то, чтобы перекусить? Сначала перекус, потом ясли. Саважа и Ферала отвели в общий зал, где сейчас играли другие юнлинги. Саваж, по характеру более прорывной и энергичный, пошел первым: разведывать обстановку и наводить мосты. Спустя несколько минут он пришел обратно, взял за руку Ферала и его и потащил знакомить со своими новыми друзьями. Он отказался, сославшись на то, что ему нужно поговорить с мастером Глурром. — Я приду чуть позже, — правдоподобно соврал он, подталкивая братьев идти вперед. — Что дальше? — Небольшой практический тест. Понять, как они привыкли использовать свои силы. Формальность, в общем-то, — отмахнулся Глурр. — По сути, они могут начинать обучение и с завтра… если, конечно, их родители не против. — У нас нет родителей. Я за старшего. Мастер понятливо нахмурился. — В таком случае, я полагаю, ты не против отдать их в храм? Он замешкался. Братья были его слабостью. Он предпочел бы никому их не отдавать и самостоятельно заботится о них. Но… у него не было на это сил и ресурсов. Возможно, когда-нибудь он вернется за ними и заберет их, но пока что здесь — самое безопасное из известных ему мест. — Я не против. Они замолчали, наблюдая за тем, как Саваж и Ферал сосредоточенно слушают воспитателя, пытаясь усвоить простейшее упражнение на баланс пера, которого не знал даже он. — И… сколько продлиться этот тест? Мастер тепло усмехнулся: — До первой ссоры, я полагаю. Хотя, у Ферала я вижу явные задатки будущего дипломата. Он фыркнул: — Ферал куда большая истеричка, чем Саваж. Попомните мои слова, воспитатели еще будут драть волосы на голове из-за его выкрутасов. Мастер Глурр тепло рассмеялся. — А ты, я погляжу, умеешь справляться с его выкрутасами? — В смысле? Вы разве видите на моей голове хоть один волос? В чужой искренней радости можно было купаться. И он наслаждался бы, честно… но… Всегда было это вездесущее «но». — Сколько я могу пробыть здесь? — прямо спросил он. Мастер Глурр резко прервал свой смех. Его брови нахмурились, но он все молчал. И пока Глурр молчал, он мог вдыхать это спокойствие и запоминать счастливые улыбками братьев. Даже если это были его последние секунды с ними, он был не против. — Ну, думаю, у тебя вполне есть пара дней, — кивнул своим мыслям пожилой мастер, — пока мы не решим, что делать с тобой. Он обмер, не в силах заставить себя обернуться. Ему почему-то и в голову не пришло, что его с его Тьмой могут просто не отпустить. Он же ученик ситха, ранкор подери, естественно его так просто не отпустят. Прав был бывший Мастер, он был глупцом. Большим, огромным куском идиота. — Пара дней, — сухо повторил он. Лицо мастера Глурра вновь посмурнело. Хмурый и явно недовольный, он задумчиво мял свой подбородок. — Пойдем, — произнес в конце концов Глурр. — Не переживай, ты еще сможешь увидеть их сегодня, — поспешил добавить мастер. — Я просто покажу тебе место, где ты будешь спать эти два дня. Он криво улыбнулся и поспешил за размашистым шагом мастера. Всего этажом выше, в том же крыле, располагался точно такой же общий зал. Но, вместо кучи мягких подушек и игрушек здесь были диваны и полки с разными штуками, вроде живых растений, датападов и разных инструментов. Впрочем, это не мешало местному контингенту носиться и играть с тем же размахом, что ребята снизу. — Пойдем, — мастер провел его к двери, что располагалась чуть дальше в круглом помещении. Комната месяцем огибала общий зал. Внутри оказался ряд коек, напомнивший ему казармы академии. Только тут не было даже тумб для личных вещей. Мастер подошел к одному из стеллажей и взял оттуда постельное белье. — Здесь, — он расправил скрученный матрас на пустой кровати, — будешь спать. А там, — он ткнул пальцем в соседнюю дверь, — рефрешер. Ты ведь знаком с такими? — У нас на корабле был, — фыркнул он, закатив глаза, — так что да, я знаю, что такое рефрешер. — Повезло, — улыбнулся ему мастер Глурр. — Случается, что к нам прибывают юнлинги, которые удивлены такой «бездарной тратой ценной воды». Или, наоборот «что значит, мыться в воде? Я всю свою жизнь плавал в ней, зачем мне мыться?». — Весьма артистично спародировал мастер. Он фыркнул, отбирая у мастера Глурра часть работы по застиланию постели. — Тогда, сходи в рефрешер и возьми любую подходящую одежду и обувь. А свое… — он критически осмотрел подранную жизнью одежду, — оставь дроидам, они… починят. В столовую ходи со всеми, остальные подскажут, — продолжил инструкции мастер Глурр. — А в остальном — делай что хочешь, просто не выделяйся. Он кивнул, по привычке накрепко запоминая инструкции. — Я вернусь через пару дней. — Глурр протянул руку, чтобы пожать плечо, но, что-то в его жестах заставило мастера остановиться. Вместо этого Глурр просто кивнул ему и ушел. Ушел. Оставив его одного. «Шанс сбежать», — подумал про себя он. Это был его реальный шанс оставить братьев и уйти в свободное плаванье. Он мог. Но Глурр обещал, что он сможет сегодня еще разочек взглянуть на них. Да и еда, и рефрешер не были лишними, если он хотел начать свое новое «увлекательное» путешествие в одиночку. Так что, решив отложить побег как минимум до забитого едой живота, он отправился в рефрешер. Новой одежды был фактически целый шкаф. На любую расу, рост и размер. Он даже подумал взять с собой пару комплектов, если будет возможность. На вырост… Закончив с переодеваниями, он собрался с силами и вышел за переделы спален в общий зал. Его острый взгляд подметил лишь парочку детей, которые обратили на него внимание. Все остальные занимались своими делами. «Надо разведать обстановку», — подумал он, приземлившись на край дивана, прислушиваясь к голосам. У него уже был похожий опыт в академии, но там все были в основном матерыми, побитыми жизнью уголовниками. Все, от мала до велика, щерились на каждое резкое движение и молчали. Никто не любил, когда лезут в их секреты. Однако там, на общем фоне, он не выделялся. Был своим — таким же озлобленным диким крысенышем. Здесь же, где в каждом окружающем его разумном плескался Свет и доброта, и он со своим характером и оттенками просто не мог остаться не замеченным. Впрочем, его удивили. Он бессмысленно сидел на самом краю бесхозного дивана почти семь минут. Почти семь минут разумные носились вокруг него, играли в свои игры и не замечали его Темного присутствия вовсе. Целых семь минут существования в среде будущих джедаев, питаясь их секретами и историей, пока его наконец-то не окликнул один из них: — О, Никто! — знакомый голос приблизился к нему и рухнул рядом на диване. — Как дети? — Привет, Олух-Ван, — скривился тот. — Нормально. Сейчас в яслях, проходят «тесты». — О, понятно, — улыбнулся он, пропустив оскорбление мимо ушей. — Я мои тесты проходил на Стьюджоне, хотя я и не помню ничего. — Потянулся Олух-Ван хрустя суставами. — Родители уже уехали? — У нас нет родителей, — холодно отрезал он. Олух-Ван с какой-то невыразимой, незнакомой эмоцией посмотрел на него и попытался поддержать глупой улыбкой. — Ну, ничего. Я своих тоже не помню. Так даже проще. — Проще? — Привязанности, — с важным видом кивнул Олих-Ван, — они приводят к страху. А страх — гневу. А гнев — к Темной стороне. Он фыркнул. — Что? — с обидой протянул Олух-Ван. — Так мастер Йода говорит! А он не может ошибаться! — Пфф, — снова фыркнул он. — Кем бы ни был этот твой мастер Йода, я более чем уверен, даже он может ошибаться. — Нет! Мастеру Йоде почти тысяча лет! — возразил мальчик. — Он точно не может ошибаться. — То, что ему много лет, не говорит о том, что он все знает и умеет. До него тоже что-то было. Да и он, я уверен, не бессмертен. Олух-Ван задумался. А потом со счастливой улыбкой ответил: — Ты прав. Я, кстати, Оби-Ван. Он посмотрел на его выразительную улыбку, а самого пронзило воспоминание. Болезненное, оно впилось ему в ребра и начало жечь самым настоящим световым мечом. А потом он падал, падал и падал… Отвернуться, все бросить и бежать. Прямо. Сейчас! «Не выделяйся», — вспомнился ему наказ пожилого мастера. Он сильно выделиться, если рванет с места. Так что нельзя. Надо терпеть. Несмотря на жгучую боль в груди. Эта же самая боль подсказывала ему, что так будет правильно. Словно Сила вела его. — А как тебя зовут? — не заметил заминки Оби-Ван. И в этом была еще одна проблема. Он не помнил своего настоящего имени. Даже не знал его, наверное. Слишком рано его отдали бывшему Мастеру. Даже братьям он не назывался. Они просто звали его братом. Однако имя у него было. Данное бывшем Мастером. Но если кто-то где-то его услышит… если Мастер его узнает… И ведь ему ничего не стоило сказать другое имя. Ничего не стоило просто сбежать. Но Сила… Сила: — Мол. — Мол, — улыбнулся Оби-Ван. — Давай дружить, Мол? Мол скривился, хмыкнул и оскалился: — Ты пожалеешь об этом, Оби-Ван. От этих слов Оби-Ван сам скривился, фыркнул, но уже в следующую секунду засмеялся: — Заставь меня, Мол. Мол прищурился, оглядел всего Оби-Вана и молниеносным движением сдернул с него ремень, а потом вскочил с дивана и побежал. И с каждым шагом, с каждым криком позади себя, с каждым следующим мгновением жгучая боль в груди из его будущего сменялась теплом и тоненькой ниточкой зарождающейся дружбы. Сила дрогнула, вновь меняя свое течение.