Белые ночи

      Молу было уже пятнадцать с половиной, когда они парой мастеров и падаванов отправились на совместное дипломатическое задание. И, в отличие от радостного Оби-Вана, которому на тот момент было уже шестнадцать и который по меркам мира прибытия уже мог употреблять наркотики, был возмущен этой поездкой. Все, буквально все, кроме него, были великолепными дипломатами. Мол — не был. Совсем. Со-вер-шен-но.       Поэтому, так как пить или курить ему было нельзя, он не представлял, что ему делать на предстоящем званом вечере, кроме как щеголять официальными черными туниками, прыщавой озлобленной мордой и постоянно чесаться рогами. Пубертат бахнул откуда не ждали. Регенерация Мола была настолько сильна, что ни еда, ни средства личной гигиены, ни подавители в мазях или таблетках, — буквально ничего не могло спасти его от гормонального всплеска, отразившегося высыпаниями на всем его теле, а также на росте рогов и, совершенно внезапно, ногтей и зубов. Оби-Ван дружелюбно подтрунивал над ним. За что всегда огребал на тренировочных матчах. Ну ладно, почти всегда. Изучавший бойкое Атару, Оби-Ван в какой-то момент сильно поднаторел в Соресу, буквально созданное для сдерживания Макаши. Джуйо Мол тоже практиковал, хотя и не так активно, как в детстве.       После обряда официальной медициной храма Мол был признан вменяемо здоровым. Буквально за следующую декаду он вернулся в нормальный режим падавана и начал активно наверстывать боевые умения. Сила, которая больше не уходила на исцеление и внутренние блоки, хлестала через край. Мол учился заворачивать Ее.       Он поделился своей находкой, совершенной там, на Фелуции, с Дуку, и довольный мастер расщедрился на пояснения. Оказывается, нечто подобное с собственным телом проделывали джедаи древности: замуровывая свое внутреннее и внешнее в кокон из Силы, они становились чистыми проводниками, входя в так называемую боевую медитацию. В ней джедаи могли буквально слышать веления Силы и следовать соответственно, сражаясь без устали часами. Мол подивился и стал практиковать. А потом пришло время встретится с Аяной.       Это был сложный разговор. Мол чувствовал, что многого не понимает, а из-за этого боится доверять. Он чувствовал себя использованным, и хоть отчасти это так и было, Аяна сделала то, чего другие не смогли. Одним разговором она заставила его сбросить с себя все путы страха, наконец-то расслабить ментальную боль и позволить ей исцелиться. Пусть исцеление и пришло из прошлого, это все еще была она — его мастер.       На прямой вопрос, готов ли Мол стать ситхом на службе у храма, он не ответил. Он решил раскрыть ей другой свой секрет. О сторонах Силы и том, что слышал Ее светлый и темные голоса. Аяна подтвердила догадку про частичную боевую медитацию и искренне радовалась, что Мол больше не будет в беспамятстве бегать по городу от страха. И больше они о службе не говорили. Вместо этого Аяна наградила Мола новыми татуировками, помогла ему вернуть форму Джуйо, проветрила навык отведения глаз и учила его входить в то самое состояние потока. Удивительным оказалось то, что чем большее давление Мол оказывал на свое тело, тем легче ему давалась растяжка. Тело действительно расслаблялось, наконец-то позволяя тянуть себя в разные стороны, как хорошенечко разогретую пласту.       И именно о гибкости своих суставов Мол думал, когда решал, сможет ли он изобразить кульбит, чтобы скрыться в форточке этажом ниже. Сил его уже не было терпеть эти расшаркивания. Хуже того, при дворе он был единственным забраком, тем более таким колоритным. К сожалению, его угрожающие гримасы только привлекали к нему интересующихся, а не распугивали, как было задумано. Оби-Ван нет-нет да подходил к нему с бокалом чего-то бурлящего и начинал плебейские споры о скорости того или иного звездолета, но очень быстро его уводили на очередной танец или приватный разговор.       В общем — скука смертная. И не то, чтобы алкоголь или курения могли сильно разбавить эту лужу. Мол пару заданий назад нарвался на спайсовый притон. Одного макания головой в ведро с неочищенной специей хватило ему на всю жизнь.       Он поморщился от воспоминаний.       Но прошедший озноб не остановился. Мол насторожился. Так ненавязчиво Сила предупреждала его об опасности. Он обернулся в зал. Как раз вовремя, для того чтобы увидеть, как мастер Сайфо неловко покачнулся, опрокидывая свой бокал.       Ладно, это была неприятность. Он видел такое раз или два в храме. Чаще слышал об этом от Оби-Вана. Силовые припадки Сайфо-Диаса только учащались со временем. Это заставляло думать, что Мол сделал неправильный выбор. Что тогда в детстве ему стоило саботировать ту встречу. Но спрашивать об этом самого Оби-Вана он не спешил. Боялся подтверждения.       Быстренько растолкав удивленную толпу, Мол подхватил осевшего Сайфо-Диаса, нашел взглядом мастера, кивнул ему и, быстренько наведя отведение глаз, удалился из зала в отведенные комнаты.       К моменту как они дошли до кровати Сайфо уже всего трясло. Мол поспешно уложил его, развязал все узлы на его теле и убрал острые шпильки из волос. Честно говоря, он делал это впервые, но Оби-Ван так красочно описывал все свои действия, что Мол просто не имел шанса провалиться.       По связи назойливо долбили. Мол отмахивался.       Дуку мог немного попереживать, а Молу нужно было успеть отмерить дозу и схватить со стола планшет, потому что памяти он такое не доверит.       Выпив лекарство, которое Мол выбрал из своего личного запаса, Сайфо начал надиктовывать. Но не произносил ничего нового. «Тьма окутывает галактику. Кукловод ведущий марионеток в последний бой. Море крови. Сила скорбит о потерянных жизнях. Все зло галактики сосредотачивается в ее ядре».       Когда Сайфо-Диас уснул, Мол наконец-то ответил Дуку, что все хорошо и беспокоиться не о чем. Да, это было относительно недавнее новшество. На самом деле, даже после охоты он не шибко горел желанием разделять с кем-то свой разум. Обучаясь ментальным наукам он уделил очень много времени формированию безопасного кокона внутри своих мыслей. Только к этому специально выведенному островку он рискнул допустить Дуку. Как оказалось после, он сильно просчитался в своих переживаниях.       Оказалось, что установленная добровольно связь контролировалась от и до. Натяжение, пропускная способность, закрытие-открытие собственных чувств, эмоций, переживаний и со временем мыслей, — все это контролировалось как в нормальном таком голо-разговоре. Сложность, правда, зависела от прочности соединения и умений пользователей, но до прочности им было еще далеко, а Дуку не слыл большим мастером в ментальных разговорах. Так что мыслями они не обменивались. Только условленными сигналами и общими эмоциями. Иногда Дуку пускал его в свои ощущения Силы, чтобы показать последовательность Макаши. Иногда он посылал Молу свою гордость им. Да и разорвать такую слабенькую связь Мол смог бы без особых проблем и последствий. Это было приятно — контролировать свои мысли.       Впрочем, несмотря на уверенность, Мол все еще опасался создавать связь с Аяной. Прежде он хотел попробовать создать островок для кого-то более близкого. Чтобы проверить, будут ли они пересекаться с островком Дуку. У Мола на примете был только один человек. Который сейчас очень настойчиво стоял снаружи комнаты и не рисковал войти внутрь.       Мол вздохнул и вышел, прикрыв за собой. Оби-Ван нервно переступал с ноги на ногу и заламывал пальцы.       — Все хорошо, — тихо произнес Мол, протягивая Оби-Вану датапад, — он уснул.       Оби-Ван быстро пробежался по тексту и откинул датапад в сторону, начиная свое нервное шествие по гостиной.       — Сила, за что все это? — нервно причитал он.       Мол нахмурился и попытался притормозить Оби-Вана. Они были примерно одного роста, но когда Оби-Ван наткнулся на неподвижную скалу мышц, сразу же поднял свои бегающие глаза.       — Второй раз за декаду. Его этот кошмар уже год беспокоит, и каждый раз все чаще, — импульсивно выдал Оби-Ван. — Я не… я просто не знаю, что делать. Совет не шевелится, целители разводят руками. А стоит ему насесть на подавители, он совершенно теряет разум. Мол, я так больше не могу. Я не справляюсь. Я не… — он застыл. Видимо обнаружив выражение лица Мола. А Мол не мог произнести заветные слова. Чувствовал вину, но не мог извиниться.       Как часто делал он в таких ситуациях чтобы собраться, Мол взял себя в кокон. Дьявольские силки сотни раз за это время расслабляли его нервы, но когда их не было с ним всегда была Сила.       Расслабившись, Мол взял в руки себя, а следом и Оби-Вана. От вины не осталось и следа, был только ласковый шепот и настойчивое давление.       — Ты не один, — произнес Мол, обнимая Оби-Вана так же крепко, как собственного брата. — Ты никогда не будешь в этом один, Оби-Ван. — Он подкрепил свои слова выпуская в пространство уверенность Силы. Оби-Ван поверил ему. Во всяком случае он обнял его в ответ и тихо всхлипнул в туники Мола.       — Пойдем к нему, — продиктовал он веление Силы. — Посмотришь, что с ним все хорошо.       Оби-Ван кивнул, расцепил объятья и потянул Мола за собой в спальню мастера. Сайфо-Диас спал. Ничего не изменилось с тех пор, как Мол вышел отсюда пять минут назад.       Кроме того, что всю голову Сайфо-Диаса оплетали пауки.       Мол моргнул. Картинка не изменилась.       Они подошли ближе. Оби-Ван присел на кровать, но картинка по прежнему не изменилась.       Мол протер глаза на всякий случай, но пауки все еще были там. Они бегали по его волосам и лицу, оплетая его тоненькой паутиной, тянувшейся куда-то за пределы его тела.       Одна такая паутинка тянулась к Оби-Вану. Маленький паучишка пытался перебраться по ней к его голове. Мол инстинктивно попытался перехватить паучка, но едва коснулся его, как тот растворился. Мол поднес руку к лицу и попытался рассмотреть место соприкосновения. Ничего очевидно. Только тонюсенькая ниточка Тьмы.       В комнату вошел Дуку. Он остановился, кивнув двум подросткам и направился к своему другу. Мол судорожно вздохнул. Голова его мастера была заполнена теми же паучками. Их было меньше, они были не такими проворными и больными, но они там были.       Дуку подошел к изголовью и протянул руку к голове своего друга. Мол заметил слабое свечение исходившее из руки мастера. Паучки тут же накинулись на этот свет, словно пожирая его, часть побежала по руке Дуку, забираясь в его голову.       — Мастер, что вы делаете? — уточнил Мол, не понимая.       — Делюсь с ним своей силой. Он обычно слаб после припадков. Это помогает ему быстрее восстанавливаться.       — А вы ничего у него не забираете? — нахмурился Мол.       — Хотел бы я забрать его кошмары, — тепло улыбнулся Дуку, — но, к сожалению, я слишком плох в этом.       — Тогда я не совсем понимаю то, что вижу.       Две пары глаз обернулись к нему.       Мол объяснил по пауков и паутину.       Дуку задумчиво нахмурился:       — Мы вернемся к этому разговору по возвращению в храм.              Они вернулись. Целители проверили Сайфо-Диаса, но не нашли ничего похожего на пауков или иные Силовые вмешательства в его структуру. Тем временем Мол, все еще находясь в потоке, видел, как пауки пожирают собственный свет Сайфо и тут же откладывают яйца в его голове. Более мерзким было то, что сам Сайфо-Диас не спал. Он лежал на больничной койке, изголовье которой просто кишело этой паучьей мерзостью.       Мол вспомнил эту палату. Он лежал здесь однажды, от чего ему самому становилось мерзко. Очевидно было, что это частое обиталище Сайфо-Диаса. Мол на всякий случай проверил в его покоях, в кабинете Советника и в старых покоях, в которые так никто и не въехал. Как и ожидалось, все эти места просто кишели пауками. Те лопались от прикосновения Мола, словно перезрелые ягоды, оставляя на руках легкие нити Тьмы. Памятуя будущее, у Мола не было сомнений в том, чьих рук это дело.       За этими изысканиями его и застали Аяна с Дуку. Они редко пересекались в своей работе, особенно после того, как Мол стал легче гнуться и чаще бывать с Дуку на заданиях.       — Все еще видишь их? — на всякий случай уточнил Дуку.       — Удивлен, что вы не видите, — отряхнул руки Мол. — Здесь же целое гнездовье. Я удивлен, что они не заполонили весь храм.       — Повезло, что Сайфо затворник. Его идеи не многие перенимают, — подала голос Аяна.       — А может быть это следствие? — предположил Дуку.       — У вас в голове они тоже есть.       — Не показатель. Я общаюсь с Сайем давно.       — У Оби-Вана они появляются.       Дуку осекся и опустил глаза в пол.       — Но что это может быть? — спросил он.       — Какие есть предположения, Мол? — слишком настойчиво поинтересовалась она.       Тот пожал плечами:       — Я не знаю, что это, но это точно не нормально. Мне мерзко на них смотреть. И от них несет тьмой, когда они лопаются.       — Лопаются? — удивился Дуку.       Мол подошел к нему и наобум провел рукой по голове своего мастера. Тянуться пришлось высоко.       Под его рукой часть пауков схлопнулась, оставив неприятное ощущение.       — Что вы почувствовали, Ян? — тут же поинтересовалась Аяна.       Дуку попытался задуматься, но…       — Словно часть мыслей забыл. — Его пробрали мурашки, которые он не смог сдержать.       — Они питаются светом, — продолжил Мол, — тем, который вы отдали мастеру Сайфо, и вашей собственной силой. И плодятся прямо в голове. — Показал он. — Ну и лопаются от моего прикосновения.       — Будет сложно разобраться, учитывая тот факт, что кроме тебя их никто не видит.       — Возможно, — подала голос Аяна, — не так уж и сложно.       Дуку и Мол обратились к ней.       — Вы что-то знаете, — подсказал Мол       — Что-то, что тебе точно не понравиться.       — Не томите. — Поторопил ее Дуку.       — Мол… у тебя есть особенный дар. Он передался тебе от твоей матери…       — О маленькие боги, — прошептал Дуку, уже понимая, о чем идет речь.       — Лучшей менталистке клана за последнюю сотню лет.       — Только не говорите, что ОНА — моя мать.       Аяна с извинением улыбнулась.                     Обращаться к сестрам ночи Молу не хотелось. Сайфо, будучи членом Совета, а так же Дуку, как заслуженный мастер ордена, имели доступ к хранилищу голокронов, откуда вынесли все, что смогли найти. Но даже этих данных было недостаточно, чтобы понять, что за пауки расплодились в головах мастеров.       Однако нескольких успехов Мол добиться все-таки смог.       Во-первых, он научился перемещать пауков, не уничтожая. Для этого требовалась недюжинная сосредоточенность, однако левитировать по паучку за раз без ликвидации он мог.       Во-вторых, он понял, что заразиться может каждый. Найдя несколько добровольцев, среди которых был и Оби-Ван, он распоряжался ими, наблюдая за тем, как паучки перебираются на зов сладкого света в новые головы. Правда в новых местах они долго не жили. Словно среда была не самая подходящая. В отличие от Оби-Вана, который отличался от остальных знатной степенью отчаянья. В голове Мола проскользнула идея попросить помощи у Джинна, но он почему-то не рискнул.       В-третьих, Мол понял, что сам не защищен от этих пауков. Заражение на глубинном уровне ему не грозило, так как он был более-менее ментально здоров, но, если он не был в потоке, он не мог пауков разрушать. Правда ему потребовалась целая вечность, чтобы научиться видеть их без нахождения в потоке.       Но это было все, что он сумел найти. Огорчений было куда больше. Начиная с ментального здоровья его друга и мастера, заканчивая тем, что он банально не знал, что делать. И если почистить от этого недуга Оби-Вана он еще как-то мог, то в Дуку и Сайфо-Диаса было слишком много яиц, чтобы попытаться уничтожить их все.       В результате, в любую свободную секунду Мол отправлялся в старые покои Сайфо-Диаса и проводил все это время тренируя поток, левитируя пауков и ища в недрах голокронов ответы на вопрос, как быть.              Глурр, вопреки всеобщему мнению, за своими подопечными наблюдал пристально. В конце концов они все были слишком исключительными маяками для приключений, чтобы оставить их без присмотра. С другой стороны каждый из них внес такой вклад в развитие ордена, что одно наблюдение могло принести невероятные плоды.       Взять того же падавана Чана. С тех пор как небезызвестный Опресс взял его под свое крыло мальчишка расцвел. Кто бы знал, что в юнце спят все задатки будущей Тени? У мальчика был самый необычнейший дар — становиться невидимым в прямом смысле слова. Его проще всех было потерять из виду, при всей его привлекательной внешности. Впрочем, этот индивид необычным образом привлек к себе внимание грандмагистра ордена, который тут же развил небывалую деятельность по поводу переосмысления корпусов и падаванства. Дети, всю юность трясущиеся над своим будущим наконец-то начали осознавать, что быть целителем или архивариусом не так уж и плохо, что пилоты видят намного больше планет, а искатели намного реже сталкиваются с живыми людьми и их жалобами. В общем, Брук, пусть и косвенно, нарисовал ордену красивые перспективы. Это помимо того, что зарекомендовал себя как третий будущий мастер Ваапада.       Мола же Глурр смаковал. Самородок, так ласково преподнесённый ему самой Великой, с каждым голом обретал все новые и новые грани. Глурр с удовольствием следил за развитием мальчика, отмечая про себя, как гибко Сила плела его судьбу. И его руками в том числе. Именно поэтому Инстин Глурр не посмел пройти мимо, когда его дитя уперлось в слишком высокую для себя стену. Было кое-что, что он еще мог сделать.       Посетить Великий голокрон решались не многие в ордене. Мола бы к нему и на пушечный выстрел не подпустили. Слишком неокрепшим был еще разум этого юного гения. Даже учитывая пережитый опыт параллельного будущего. Даже учитывая прекрасную родословную. Но это мог сделать за него его покорный наставник. Чем он и занялся.       Великий голокрон был для Глурра неразрешенной загадкой, но, в отличие от большинства быстро стареющих рас, он не видел в нем никакой опасности. Только древнюю мудрость, открытую лишь тем, перед кем лежит вечность.       Для Великого голокрона Глурр был маленьким камушком… в огромной пустыне полной песка. Побольше, но все таким же незначительным.       Они обходились без приветствий. Им это не было нужно.       — Чем я могу помочь моему мальчику? — задал прямой вопрос Глурр, с лету вошедший в медитацию у Великого.       — Возьми его с собой на Коррибан. Там он найдет все, что необходимо ему.       Глурр раскланялся и покинул зал Великого. Но прежде, чем он забрал с собой мальчика в столь опасное место ему следовало сделать еще кое-что.