Когда Воса отправили на Мандалор, присматривать за детишками, он думал, что его ссылают, потому что он всех достал. Собственно, первую декаду он так и провел: в одиночестве и тоске. Потом плюнул на все и пошел дружиться с местными.
Его бандитской рожи и веселого оскала стало достаточно, чтобы завязалась драка, а с ней и новая крепкая дружба. И хотя это ненамного приблизило его к детишкам, во всяком случае рутина стала веселее.
Спустя полгода якшанья с мандолорцами, Вос наконец-то дождался движухи.
Виттор, считая себя самым умным, даже не скрывался особо. Его приняли с распростертыми объятьями и повели сразу же к детям. Для Воса это был первый и единственный шанс увидеть детей лицом к лицу. Прячась в тенях, он избегал внимания, которое все отдавали Виттору. Уже в детской он понял, что все это — куда большая подстава, чем они предполагали.
Сначала Вос не мог понять, что именно не так. Потом до него дошло. Из семерых разумных в комнате (он, Виттор, двое младенцев, нянечка и еще двое mando’ad’e) только двое были одарены в Силе. Боба, вопреки заявлениям, не был.
Вся эта ситуация была мутной с самого начала: внезапно проявившаяся одаренность в возрасте двух уже повод задуматься, но потом появился какой-то джедай, с которым Мандалор заключил какой-то контракт. Теперь же, когда этим контрактером оказался Виттор, стало понятно, что ситх намного глубже запустил свои ручки в дела правящей семьи Мандалора.
А если Виттор здесь, если одаренность — вранье, значит… Вос в ужасе распахнул глаза.
Дуэль с Молом прошла давным-давно, но Виттор до сих пор выносил из нее какие-то уроки.
Одним из первых стал урок о боли. Физической и душевной. Настолько сильной, что ты не в состоянии вынеси ее. Очевидный выходя для джедая — отдать ее Силе, но Виттор не мог. Это был его проигрыш, его позор и его боль. И не имея возможности вынести ее из себя, он стал учиться с ней жить.
Виттор решил эту боль принять. Она пустила корни в его сознании, а потом стала разрастаться в его теле, сковывая нервы, мышцы. Это не могло не повлиять на его стиль. В одном из безымянных миров, убив разумного, он понял, что изменился. Сражение текло по-другому. Сила была другой в нем. Используя боль он чувствовал себя сильнее. Свободнее выражать свою боль, а не прятать его под ковром Силы.
Он стал искать. И первое, что он нашел, был Мол. Мальчишка был единственным в храме, кто использовал утраченный Джуйо. Магистр Винду отказал бы Виттору лишь завидев его, так что Виттор довольствовался крупицами, которые мог урвать. Но чем чаще он смотрел на Мола, тем сильнее становилась его боль. Это заставило его ненавидеть.
С ненавистью в его жизнь пришла новая сила, имя которой Тьма. Она позвала его тонким голоском, заставляя Виттора смотреть глубже в себя. И Виттор увидел там… путь. Способ, которым он мог утолить свою ненависть.
Убить Мола. Виттору нужно было непременно убить его. Не обязательно физически, так как Виттор слабее. Можно раздавить его морально. Уничтожить его. Отомстить ему, чтобы ненависть прошла, а боль была отомщена. Виттор стал искать способ.
С джедаями он не мог поговорить о подобном. Помимо очевидного, он никогда не мог поговорить с джедаями о чем-либо. В яслях он был младшим в группе, не умел того, что умели остальные, поэтому не мог играть со всеми. Его единственную подругу забрали в падаваны, когда ей было десять, а ему шесть. С тех пор они не виделись.
На уроках на него смотрели лишь тогда, когда он делал что-то неправильно, чтобы поправить, ни когда у него получалось, ни когда он из кожи вон лез, чтобы стать лучшим. Но он не мог стать лучшим. Не с той пропастью опыта, которая была между ним и другими детьми.
Когда его взяли в падаваны, он думал, что будет иначе. Что ж, ему в мастера пришла беззаботная повеса-бларинка. Ленивая лгунья, которая обращала на него еще меньше внимания, чем обращали на него в яслях. Однажды она забыла его в другом мире, улетев на Корусант без него. Он вернулся сам, хотел пожаловаться об этом Совету, но она убедила их в том, что это было испытание, с которым Виттор справился на отлично. Это не было испытанием. Виттор научился отличать ее ложь.
Когда он стал ничем не выдающимся рыцарем, он пообещал себе, что теперь заживет по-другому. Каждая пятая миссия приводила его в зал Совета. Не чтобы похвалить, а чтобы отчитать. Оказывается, за свое падаванство он упустил целую кучу дипломатических навыков, которые сильно портили мнение разумных о нем и об ордене в целом.
Виттор пытался найти призвание в фехтовании, но Дуку — лучший мечник ордера — признал, что у него нет таланта, что он не обращает внимание на окружение, не пользуется всеми возможностями, сосредоточенный только на одном. Победе.
Что он мог сказать джедаям, которые его окружали? Пожаловаться, что вся его жизнь была настолько ничтожна, что его отделал ребенок? Что ему невыразимо больно? Что он хочет справедливости от Силы?
Он пытался. У него не вышло. С него хватит.
Найти мастера, который бы дал ему доступ к запрещенной секции, было просто. Уж чему-чему, а лести и лжи его мастер обучила в совершенстве. Но, к злости Виттора, там не оказалось ничего полезного. Лишь крупицы, которые он и так понял интуитивно, а потом отрабатывал в Подгороде на всяком бездомном шлаке.
Там с ним и произошла роковая встреча. Существо, которое встретилось с ним, было лишь посредником, который дал ему возможность учиться у настоящего мастера темной стороны. Те же крупицы, та же лесть и ложь, но Виттор привык так жить, для него ничего не поменялось.
Вновь он вернулся к той дуэли с вопросом, как именно он может отомстить Молу. И пока он перебирал, пока обучался у темного мастера, случилось это. Он помог мастеру, протащил в храм устройство, использовал его на братьях Мола.
Вместе с последовавшим взрывом взорвалось и сознание Виттора. Он видел, как Мол переживал о своих братьях, как его убивало видеть их такими. Тогда Виттор понял, что, если убьет их, страданий Мола будет достаточно, чтобы его ненависть и боль ушли. Разницы между ними было достаточно, чтобы он смог. Он примеривался, представлял, жил этим, пока однажды просто не предложил им дуэль.
— Ого, чувак, — сказал тогда Саваж, — в тебе столько боли.
— Вылей ее на нас. — Предложил ему Ферал. — Мы справимся с этим.
Они справились. Выдержали все давление, что распирало его изнутри, оставив его пустым и звенящим. Они были первыми, кто за много лет сказали ему добрые слова, кто восхищались его мастерством искренне, без притворства. Виттор понял, что не сможет убить их. Был еще падаван Оби-Ван Кеноби, но тот слишком тесно общался с Молом, чтобы у Виттора был хоть шанс.
А потом Мол ушел. Виттор на время потерял его из вида, ненависть стала потухать. Его братья, Саваж и Ферал, Виттор не знал почему, он они стали чаще попадаться ему на глаза, просить поспарринговать, помочь в отработке ката, посидеть в столовой за одним столом. Виттор был обескуражен такой простой дружеской близостью. Он и хотел бы спросить, но боялся услышать что-то, что разрушит всю иллюзию.
— Это я подорвал ваши чипы, — признался он им однажды в тишине малого тренировочного зала.
— О, мы знаем, — ухмыльнулся ему Саваж.
— Поняли, когда ты пришел убивать нас, — вторил ему Ферал.
Виттор похолодел от осознания.
— Не смотри ты так, — скривился Ферал, — никто не знает.
— Мы никому не говорили.
— Можно подумать, за мной не следят, — напустил браваду Виттор. Он храбрился, но ему было страшно.
— Мы водим дружбу с разными рыцарями, — пожал плечами Саваж.
— Чтобы скрыть тебя от чужих подозрений, — пояснил Ферал.
— Зачем? — нахмурился Виттор.
— Потому что ты первый из всего ордена, кто добрался до ситха, — ответил ему Ферал.
— Ну, кроме Мола, конечно, — вставил Саваж, за что тут же получил подзатыльник от брата.
— Ты нужен нам, чтобы помочь Молу, — признался Ферал.
— Никто кроме тебя не справится с этим, — согласился с ним Саваж.
— Я практически ничего не знаю, — оправдывался Виттор.
— Ты узнаешь, — кивнул Саваж.
— А потом найдешь способ передать эти знания Молу.
Виттор это разозлило:
— Почему я должен делать что-то подобное для этого мальчишки?
— Потому что ответ на твою боль — признание, — сказал Ферал.
— Только представь себе его рожу, когда он поймет, что все это время недооценивал тебя.
Виттор понял, что это правда. Возвращаясь к той дуэли, он видел то самое детское личико, повзрослевшее и заматеревшее. Оно бы смотрело на Виттора в удивлении, замешательстве и благодарности. С уважением и принятием, а не как на грязь под ногами.
С тех самых пор Виттор делал все, чтобы прикрыть Мола перед ситхом. Убедил, что Опресс и Кеноби были давними соперниками и что все в ордене знают, насколько разрушительными могут быть их спарринги. Он, в целом не соврал ни на йоту, просто не сказал, что при этом они были почти братьями. Подчистил всю информацию с Орд-Мантелла, которую нашел в ордене. Спутывал шпионские показания. Но при этом продолжал отменно выполнять свою работу и учиться крупицам, что давал ему темный мастер. Только чувства в нем зрели другие. Ненависть к себе, за то, что был таким глупцом. Боль от того, что все еще не увидел того желанного отпечатка на лице Мола.
Но Мол не подпустит его к себе так просто.
И если и было что-то, что могло Мола призвать, как дьявола на ритуал, так это несправедливость с детьми. Поэтому, когда Виттор получил самоубийственное задание «отвлечь Герцогиню на внутреннюю политику», он не расстроился желанию ситха избавиться от него. Он обрадовался тому, что все наконец-то закончится.
Полтора десятка лет боли, ненависти и пренебрежения к себе наконец-то закончатся.
Виттор протянул руку над телом мальчика, заставив того возиться и ныть. Нянечка подалась вперед, но Виттор остановил ее. В этот момент с потолка с тихим шелестом одежд рухнул Вос. Он метил прямо в шею, но Виттор заметил его. Ловко кувыркнулся на другую сторону колыбели и оттолкнул Воса в мандалорцев. И, пока клубок тел кувыркался, схватил Бобу на руки и сиганул в окно.
То выходило на роскошный сад, который агрокорпус использовал в качестве своего плацдарма для исцеления всей планеты. А не на шумную тренировочную площадку, полную бравых коммандос. У Виттора не было бы и шанса, если бы ему пришлось пробираться через ту сторону.
Кустистыми тропами Виттор покинул поместье и рванул в сторону от города. Порт скорее всего уже был перекрыт, но Виттор предусмотрел и это. Спрятал небольшой челнок заранее, чтобы скрыться на нем в подобной ситуации.
Виттору повезло, что его преследовал именно Квинлан Вос. Он вытащил свой коммуникатор и очень четко произнес:
— Я буду ждать его на Мустафаре, — а потом оставил устройство на самом видном месте. Используя психометрию, Вос увидит его послание, передаст, кому нужно.
***
Так Квинлан связался с Оби-Ваном. Так Оби-Ван передал, откуда забрать Мола.
К тому моменту, когда Квинлан закончил свой рассказ, Энакин уже закончил восстанавливать маневровые и продувал их.
— Ясно, — хмуро кивнул Мол. — Я беру твой корабль и лечу к нему. Вы — следом.
— Я лечу с тобой, — возразил Квинлан.
— Само собой, просто я не хочу оставлять Энакина одного с раненой девочкой и пиратом.
Квинлан удивился, выяснил подробности и перестал спорить. Собравшись, они тут же отправились в путь.
Мол искренне ненавидел Мустафар. Он прожил здесь не так много, но это время было худшим в его жизни. Сигнал от корабля Виттора раздавался на свободной частоте, что удивило, но не остановило Мола. Приземлившись, первое, что он сделал после того, как выпрыгнул из звездолета, это спросил:
— Где ребенок?
Виттор стоял недалеко от своего корабля. Он явно ждал Мола. Слишком спокойно на его вкус Виттор ответил:
— Спит в своей кроватке внутри.
Мол вытащил клинок и активировал его, грозным маршем направляясь прямо в сторону Виттора.
— Не смотри на меня таким взглядом, Мол, — усмехнулся тот. — С ним все в порядке, я не тронул ег…
Виттор не смог закончить фразу, потому что Мол, который был в нескольких метрах от него, рядом с аппарелью собственного звездолета, вдруг просто оказался в плотную к нему. С плазмой, пронзившей его кишки.
Виттор даже удивиться не успел. Схватился за рогатую голову и стукнул лбом о лоб.
Виттор был плох в менталистике. Его максимум — простые щиты, чтобы не считывать поверхностные эмоции других. Он не знал, как передать весь тот объем информации, что накопил, в чужую голову за считанные секунды, что у него оставались. Он просто положился на Силу и толкнул ментальные стены Мола.
Мол не поддался. Прижал Виттора плотнее к себе и немного опустил рукоять, прожигая плоть. Виттор не сдержал болезненного стона.
— Нужно было убить тебя еще тогда, — прошептал Мол, глядя в полное страданий лицо предателя.
— Идиот! — толкнулся Виттор еще раз. — Прими!
— Ты здесь единственный идиот, Виттор. Твоя ненависть чуть не убила двух невинных детей. Заставила меня отнять семь лет у двух других. И Сила знает, что ты собирался сделать с третьим…
— Заткнись! — гаркнул Виттор. Кровь из его рта окропила лицо Мола. — И прими! Иначе их жертва будет напрасной!
Мол оцепенел, выключил клинок и осторожно приоткрыл щиты. В эту щель сразу же затекли образы его братьев, Саважа и Ферала, живых и здоровых. Прощающих Виттора. Защищающих его. Мол в ужасе от осознания раскрыл щиты полностью, позволяя остаткам сознания Виттора втечь в его разум, чтобы получить всю информацию, которую он собрал за все эти годы. Темные техники, шпионы, планы. Крупицы, которые не могли сказать, кем был ситх, но от этого не менее драгоценные.
— Вот оно, — на последнем издыхании произнес слабеющий Виттор, — то самое лицо…
Его тело обмякло, руки свалились с головы, отпечаток в Силе растворился. Мол в ужасе смотрел на дело рук своих.
— Мастер? — позвал его Энакин. Мол дернулся и обернулся. Оказывается, Квинлан уже успел догнать его и приземлиться рядом. На своих руках он баюкал маленького Бобу, которому ничего не угрожало. С самого начала.
— Как ты?
Мол вновь посмотрел на тело Виттора. В какой-то момент он переместил его на землю, сложив руки и поправив одежды.
— Подойди сюда, падаван, — глухо приказал он, поднимаясь с колен. Энакин послушно встал у правого плеча. — Это — последствия моей ошибки.
— Он был предателем, — пожал плечами Энакин.
— Был, — кивнул Мол. — Он стал им из-за меня. Из-за моего высокомерия и неумения проявлять любовь к разумным. Но он, — кивнул на Виттора Мол, — проявил любовь ко мне. Даже когда я поджарил его внутренности.
Энакин не нашел, что ответить, хмуро глядя на труп. Он видел трупы, много для своего возраста. Для него это было естественным течением вещей.
— Что я хочу сказать, так это то, что каждый заслуживает шанса. — Он усмехнулся, припоминая особенности своего поступления в храм. — Даже темный вроде меня.
Энакин хмыкнул:
— А Сидиус?
Мола как молнией прошибло. Он усмехнулся, потрепав своего падавана по светлой голове.
— Может быть даже Сидиус. — Ему стоило крепко подумать над этой идеей. — В любом случае, у нас есть дела. — Вос…
— С каких пор Вос для тебя, сохатый?
Мол скривился, но продолжил:
— Забирай детей и вези на Корусант. И… — он вновь посмотрел на тело Виттора, — его нужно похоронить.
Квинлан кивнул:
— А ты?
Мол задумался. Ему нужны были инструменты. Того, что отдал ему Виттор было болезненно мало. Он не может продолжать строить из себя Владыку, не имея реальных знаний.
— Я вернусь обратно на Коррибан.
Квинлан кивнул.
***
Внешне Манд’алор выглядел собранным и спокойным. Он руководил своими людьми, раздавая им здравые инструкции.
Внутри…. ну, он паниковал. Очень. Сильно.
Когда он узнал, что доверенный джедай украл Бобу из его кроватки, из самого охраняемого крыла поместья, Джанго на минутку просто застыл, переварил и двинулся дальше. Он был на Камино, довольно далеко от места похищения и дома остались люди, которым он мог доверить жизнь сына. Вопрос был в том, какого криффа тот джедай вообще делал в покоях Атлас и Бобы?
На этот вопрос ему ответила Сатин. Долго ждать не пришлось, ей второй сообщили о пропаже сына, и она тут же кинулась объяснять Манд’алору, как так вышло. Он даже не сильно ругался. Понимал ее позицию, понимал, что сам сделал бы так же. Но, в процессе их разговора, взорвалась еще одна информационная бомба. На этот раз в Сенате.
В Куполе на главной новостной полосе прокручивался головид с производства на Камино. И на заднем плане разъяренный магистр Сайфо-Диас вещал что-то о незаконности, о сговоре джедаев с мандалорцами, о грядущей войне и смерти всего живого.
Джанго варился в собственном соку чуть больше двух ротаций, пока не пришло оповещение о том, что кто-то, назвавшийся Тенью из «Черного солнца», вернул им Бобу в целости и сохранности. Спустя еще пару суток его окончательно добило случившееся на ступенях Сената.
Там, искалеченный, с разбитым в кровь лицом, без конечностей, был обнаружен труп того самого доверенного джедая, узнанного только по одеждам. Все с той же эмблемой «Черного солнца» и подписью — похитителю детей. Многие думали, что это описка, так как в трупе сразу опознали джедая, а в Галактике ходил небезосновательный миф о похитителях детей. Но Манд’алор был умнее предрассудков.
Бобу проверили. Он не был одаренным. Следы нянечки, которая дала ложные показания, просто растворились в воздухе. Значит они с Виттором были подельниками, а Виттор должен был похитить Бобу для кого-то другого, не для джедаев. И, раз он не был доверенным лицом джедаев, значит вся эта ситуация с армией была одной огромной подставой.
Голозвонки сыпались на Манд’алора со всех сторон. Если бы не его доспех, он, наверное, сам бы разорвался от количества внимания, которое от него требовалось.
В результате они с Советом джедаев пришли к необходимости о переговорах и инспекции. Джанго не собирался оставлять армию только себе. Он ее не прокормит. Если есть возможность разделить ответственность с джедаями, то первоначальный, пусть и непонятно чей план, все еще мог сработать.
Армия для Республики.
— Сарлак, проглоти меня живем, — стонал он в безопасности своего шлема.
За эти шесть лет проект практически подошел к концу. Еще стандартный год. Ну максимум два, и все будет готово. Броди уже вызвал своего брата — именитого оружейника — с окраин Галактики, чтобы помочь в разработке брони будущей армии. Kaminise не слишком этому обрадовались, но когда усвоили разницу между своим серийным шлаком и его серийными работами, приняли возможность сотрудничества на определенных условиях.
А в расписание Джанго просто добавилась еще одна встреча.
— Так он все-таки не умер?
— Говорю ж тебе, его так просто не убьешь! — спорили Броди и Вори где-то на заднем плане, пока Джанго пытался сосредоточиться.
— Антиллес тот еще фрукт, но, надо сказать, в этот раз он привел с собой крайне примечательного кадра.
— Ну-ка? — заинтересованно придвинулся Броди. Джанго тоже отвлекся от прочтения документа, чтобы послушать немного сплетен и расслабиться.
— Одаренный, но не джедай. Хотя ходит со световым мечом и знает мандо’а.
— Звучит как байка в стиле Тарре, — фыркнул Броди.
— Во-во. Я тоже так же подумал бы, если бы не увидел его в живую! Я Антиллесу две жизни задолжал. Ну ты помнишь, я тебе рассказывал.
Броди кивнул.
— Так вот, он свой бескар мальчишке тому отдал. А тот попросил меня сделать шлем.
— А чего не нагрудник?
— Так он же забрак, — пожал плечами Вори. — У них два сердца.
— Забрак, значит?
— Угу, — кивнул Вори. — Еще необычный такой. С ярко желтой кожей и черными татуировками. Очень экзотично выглядел. Наверное, поэтому хотел лицо прикрыть, чтоб не бросаться в глаза так сильно.
— А звать твоего забрака как? Или он не назвался?
— Назвался, как же. Саваж Терку. Примечательный парень. Если б он не был занят, я б его сюда притащил. Он бы вписался, как родной.
Джанго с теплом припомнил другого одаренного, который почти как родной вписался в их общество. И тут же застарелая рана предательства потянула где-то на сердце. Оби-Вана уже не вернуть. Остается только надеется, что он присматривает за ними из Силы.
