Лицо врага: Окно второе

      Мы сидели в тихом шоке. Тихом — потому что слов не было. Даже мыслей особо не было — то, что нам рассказали эти странные высокогорные сектанты, нормальному обдумыванию не поддавалось.       Называли они себя Осколочным Обществом. И цель их была проста до неприличия: сгрестись в кучку и так и сидеть. Вернее, "объединиться в Целое", для чего после каждого присоединившегося Осколка они проводили какой-то обряд в надежде, что этот Осколок — тот самый, последний. Осколки последними, теми самыми, всё не были и не были, и существовало Общество уже много столетий. Причём новые Осколки никто и не думал искать. Они, согласно мистической воли Целого, должны были однажды прийти в это место сами. Прийти. Сами. В горы, со всех сторон окружённые чем-то непроходимым, в чём ещё и обитает Древнее Зло, которое сами же Осколки запели в кольце из рек и озёр в лесах, окружающих горы. Осколков Древнее Зло должно было ужасно бояться, но мне, честно говоря, в это не верилось. Мне вообще ни во что не верилось. Единственным аргументом в пользу этой теории было только то, что новые Осколки иногда всё же приходили, вот, как Яня пришла. Да, Осколками были существа с таким же даром, как у Яни — иногда видеть всякие вещи из прошлого и записывать или проговаривать их прямо по ходу видения, да ещё и так записывать или проговаривать, как будто это кусочек из книжки какой-то. А ещё — новые Осколки как-нибудь приходили, а старые умирали не просто так. В глубокой старости, зная, что смерть близка, они добровольно ложились на алтарь, клали рядом беременную женщину и проводили очередной странный ритуал. И по итогам старый Осколок умирал сразу, а дар его, та самая «божественность» и способность видеть всякое, переходил ребёнку, и тот рождался в положенный срок, уже будучи Осколком. Считался он тем же Осколком, что и умерший, его называли тем же именем, а когда подрастал, рассказывали ему вкратце обо всех его «прошлых жизнях». У матери ребёнка забирали сразу, как только он рождался, но для родителей, простых людей, это была большая честь.       Для родителей — простых людей — это была большая честь. А простых людей тут было много. В основном это были потомки тех, кто, как мы, приходил сюда вместе с Осколками, а потом оставался тут жить. Они жили, оставляли детей, внуков, правнуков и так далее, никогда более не покидавших эти горы и Общество. И обслуживающих всё в этих горах.       Простые люди не могли находиться в Городе Яви, месте, где жили Осколки, но в их Городе Снов они производили всё необходимое и отправляли это всё в Город Яви при помощи ручных горных птиц. Каждый день, например, еду, на заказ, готовую и хранящуюся в магическом стазисе. Всё, что Осколки ни пожелают. Осколкам надо было лишь написать письмо и отправить его с птицей. Они были редкостными паразитами, одним словом. Если прибраться и обслужить себя они могли сами, то больше они, похоже, вообще ничего не делали, только видели свои видения, да и всё. То есть, в Городе Снов никто понятия не имел, что они там делали, а я про себя додумала. Общественно полезные занятия Осколков мне в голову не приходили.       Как нормальные люди могли забираться в эти горы и оставаться здесь вдали от цивилизации, ото всех своих родных и близких? Да ещё и прислуживать толпе паразитов, которых они ни разу не видели? А очень просто: они в это всё тоже верили, искренне и рьяно. И ужасно странно. Все, кого я спрашивала, говорили, что их предки просто оставались здесь передохнуть, проживали пару дней и проникались верой в Осколки и Целое. Как, почему — все говорили, что мы сами скоро поймём.       Мы, разумеется, ничего не понимали.       А ещё обычным людям запрещено было общаться с Осколками. А Осколкам — с обычными людьми. Всё сообщение между городами происходило через письма, причём обычные люди могли знать, кто им пишет, а Осколки — нет. Обычным людям запрещалось подписывать письма Осколкам. И запрещалось писать о чём-то, кроме технических и бытовых вещей вроде количества хлеба или цвета нового платья. Ничего личного. Никогда. Запрет имел объяснение: Осколки, оказывается, не должны были привязываться к обычным людям, потому что иначе они фокусировались на них и начинали выдавать видения, так или иначе связанные с их жизнью. Считалось, что это плохо. Что Осколки должны видеть исключительно случайные видения. Зачем, почему — никто ничего об этом не знал. Просто нельзя, и всё тут. Я, естественно, в эти куцые огрызки объяснений не поверила. Яня уже должна была сфокусироваться либо на нас, либо на тех, кто был с ней рядом в Школе и в тайной службе (а привязанностью в Осколочном Обществе считалось даже длительное общение и даже вражда), но что-то её видения ни к нам, ни к ним не относились. Ну как могла относиться к нам та же милая Мирите, например?       Одним словом, всё полезное, что мы выяснили, укладывалось в две строчки: во-первых, мы попали к каким-то сумасшедшим сектантам, и, во-вторых, мы потеряли Яню.       Яню мы так просто здесь оставить не могли. Этот вопрос мы обсудили одним из первых. Сошлись на том, что да, возможно, здесь ей будет лучше, чем во всём остальном мире. Здесь ей нужно будет только жить, ничего особенного и сложного не делая, что с её, давайте уж скажем честно, беспомощностью ей будет здесь гораздо легче. Но это должен быть её выбор. И её надо об этом спросить. И вытащить отсюда, если понадобится. Вера, конечно, предположила, что если тут хорошенько поспрашивать, то придётся вытаскивать хорошо если только половину местных жителей, но Юлий это предложение отверг, напомнив, что против целой огромной секты мы не выстоим, и, к тому же, большинство местных в нормальном мире не выживут.       И он был абсолютно прав: здешние порядки, честно говоря, шокировали. Городом Снов никто не правил. Здесь царила полная анархия, причём в хорошим, если это можно так назвать, смысле. Единственным, что можно было назвать хоть какой-то властью, был Совет Поставщиков — орган, который занимался сбором и отправкой всего необходимого в Город Яви. Но и только. У них не было никакого подобия стражи, никакого способа контролировать количество и качество посылаемого, даже никаких сборщиков — им просто все всё приносили, стоило только послать уведомление о том, что что-то нужно. И, что было почти страшно, здесь не было денег. Все услуги друг другу жители города оказывали бесплатно, все товары отдавали просто так. И, опять же, не было никаких способов контроля, никакого подобия стражи. На вопрос об уровне преступности наш провожатый, Алагем, отвечающий в Совете Поставщиков за ткани и всё, что из них сделано, сначала не понял, о чём мы. После долгих разъяснений нахмурился и сказал, что так не бывает. Просто — не бывает. Как будто говорил не об обычном явлении, а о воскрешении из мёртвых, или, к примеру, о говорящих насекомых. Так не бывает. Что такое деньги, здесь понимали немного лучше — родители всё-таки рассказывали детям сказки о мире за лесами. Всё-таки когда-то их предки пришли оттуда, вот и сказки передавались из поколения в поколение. Если, конечно, эти сказки были понятны детям и родителям, а не как с той же преступностью. Алагем вот признался, что сказки-то ему рассказывали, но он так и не понял, ни в детстве, ни сейчас, зачем всё это нужно. Мы объяснять не стали.       Второй из важнейших проблем была необходимость поскорее отсюда убраться. Мы не знали, как люди лишаются здравого смысла за пару дней жизни в этих горах, но на себе проверять не хотели.       Сначала.       Сначала — потому что все наши задачи лёгкой рукой саботировал Тиоссанири-эль. И сделал он это очень просто:       — А те видения, что записывают Осколки, они где хранятся? — спросил он у Алагема.       Да, фамилии у Алагема не было. Здесь фамилий не было почти ни у кого — если когда-то у кого-то предки звались не только по имени, то об этом всё равно вскоре за ненадобностью забывали. Да, именно за ненадобностью.       — Здесь, в Городе Снов, — просто ответил Алагем. — Пойдём, покажу. Если интересно, то не стесняйтесь. Постарайтесь не испортить и не потерять только, а так — читайте сколько хотите. Я в молодости немного увлекался ими — интересные очень.       — Они же про мир за лесами, — удивилась Вера. — Как вы тогда не знаете ни про воров с убийцами, ни про деньги?       — Ну так… там чаще хорошее что-то написано, понятное. А если непонятное — так и зачем его читать? Я вот такие откладывал. Да и… не любят у нас это. Я там один почти просиживал. А, и да… в библиотеку видений и Осколкам можно, так что вы там осторожнее. Они там будут своё читать, а вы своё, но вы даже на них не смотрите, уж постарайтесь. А то негоже им чистоту свою марать.       Вот так вот. Ещё и чистота у них. Не удивлюсь, если какая-нибудь святейшая или первозданная.       Но у Юлия, Теана и Тиоссанири после этих слов загорелись глаза.       — Вдруг там про короля, стражу и тайную службу будет? — пояснили мне.       Вера тоже не осталась равнодушной, так что нам с Ксатеем Кереньевичем и здравым смыслом пришлось сдаться на их милость.