Объеденённые пламенем феникса

Пшеничные волосы были собраны в низкий хвост, но резинка уже сползла на половину кудряшек и часть локонов свободно свисали на лицо Меделин. Персиковая кожа почти светилась от солнца и его игры с блеском снега. Меделин в большом вязаном голубом свитере и лосинах, выглядя просто и незаурядно, была похожа на настоящее произведение искусства. Девушка ангельской красоты на фоне суровой зимы, хотя рядом с ней даже мороз казался милым. Она сидела на узком деревянном подоконнике, но благодаря миниатюрности спокойно там помещалась с обеими ногами. В ее руках мелькали восковые мелки разных цветов, а деревянный подоконник с каждой минутой становился все красочнее и красочнее. Меделин сломала красный восковой мелок и взвизгнула от неожиданности. В комнату постучали и она резко подняла голову. Когда нога матери ступила в комнату, красный мелок уже валялся в корзине.       — Как ты? — спросила Хоуп, мило улыбаясь.       — Неплохо, — такой же улыбкой ответила Меделин. Хоуп оглядела подоконник и ее улыбка осветилась ещё больше.       — Очень красиво. Меделин подняла взгляд и увидела, что все это время создавала переходы от синего цвета к красному. Сторона на которой она сидела тоже была закрашена, но светло-голубым. Общей картины Меделин не видела и судить не могла, действительно ли это красиво.       — Лайелл очень рад, что ты подружилась с Дейзи. Говорит, что Флимонт ему рассказал. Нам ты не сказала. Может, у тебя появились ещё какие-то друзья?       — Ну, если считать Аврору… Мы были знакомы, учимся же на одном курсе, но мы не особо дружили.       — Почему?       — Не знаю, она казалась мне… Недосягаемой? Знаешь, такие люди часто кажутся каким-то далёкими и отстранёнными. Близнецы Блэки очень… Не знаю даже, как их описать. Не думаю, что они тянутся к миру. А Дейзи… Она открытая и веселая, с ней легко подружиться.       — Но сейчас вы дружите втроём?       — Да, мы… Дружим втроём, — трудно объяснить матери, что люди, которых ты знаешь не так давно уже стали тебе семьёй и ты ни на что их не променяешь. — Иногда мы делаем вид, что дружим с мародерами, но обычно это заканчивается передрягой Сириуса и Авроры. Знаешь, они не ладят.       — Все Блэки между собой не ладят. Я только один раз видела взаимодействие Альфарда и Сигнуса и, честное слово, я больше никогда не хочу пересекаться больше чем с одним Блэком в одном помещении. Меделин с горечью поджала губу, отвела взгляд и Хоуп замахала руками, засмеявшись.       — Но я бы с удовольствием познакомились со всеми твоими друзьями из этой семьи!       — Они мне нравятся. Они правда очень хорошие.       — Мэдди, для тебя все хорошие, — мягко сказала Хоуп. Она подошла к дочери и положила руку ей на плечо, глядя в окно, на заснеженные улицы. На секунду она потерялась в пейзаже, но потом снова вернулась в комнату дочери.       — Ты умеешь видеть хорошее в людях и это не плохо, но я бы хотела, чтобы ты была в безопасности, а твоя вера в лучшее не поможет тебе защитить себя. Но, я думаю, что твои новые друзья не такие оптимисты, как ты.       — Может это и грубо, но Аврора свернёт шею любому, кто тронет Дейзи или меня, — с улыбкой сказала Меделин. Это была цитата Блэк и всем известный факт.       — Да, это в Блэках очень своеобразная черта, которую хочется назвать положительной, но и у нее есть свои нюансы. Хоуп пошла к двери, но напоследок обернулась и снова оглядела оконную раму с подоконником.       — У тебя необычные мысли, Мэдди. Когда дверь закрылась, Меделин соскочила с подоконника и отошла от него, чтобы увидеть, что сделала с окном. Когда-то обычное деревянное окно, не имеющее никаких особенностей, теперь было полностью закрашено. Левая часть и половина верхней была закрашена светло-голубым с белыми линиями, будто изображая дуновения ветра и воздух. Вторая половина верха и правая часть была разрисована горящим алым пламенем. Нижняя часть была заполнена синими бушующими волнами воды. А над самим окном сиял изумруд, поделенный на три части и каждая из этих частей была разного оттенка зелёного. Меделин оглядела то, что сотворила и поняла, что мысли о фениксах вышли в реальность. Она не хотела давить на Аврору и настаивать на том, чтобы она торопилась с выяснением истории фениксов, но теперь, когда эти мысли настолько захватили Люпин, она не могла просто забыть про это. Быстро схватив телефон с мягкого стула возле подоконника, который подвинула для коробки с мелками, Меделин начала искать переписку с Авророй, набрала ее номер и ждала. Первый гудок, второй, третий, четвертый. На пятом Аврора сняла трубку.       — Ну и? — сказала она раздраженным голосом.       — Ты должна отвечать мне после первого гудка!       — Нет, — упрямо сказала Аврора. — Что случилось?       — Аврора, я конечно не хотела тебя беспокоить, но… Ты не могла бы поторопиться со всей этой историей про… Фениксов? Аврора затихла, не издавая никаких звуков. Голосов и посторонних источников шума Меделин не слышала и где была Аврора понять не могла. Все утро Блэк не писала ничего в чат и не отвечала на сообщения. Где она была они не знали, думали, что спит, но сейчас Аврора говорила весьма бодро.       — Я делаю всё, что в моих силах, — сказала Аврора и сбросила трубку на том моменте, когда Меделин услышала грубый мужской голос. Стоило ли ей бояться или переживать, или нужно было просто подождать, Меделин не знала, но паника нарастала с каждой минутой. Рассказав это Дейзи, они начали паниковать вместе.

~

Когда Римус с Лайеллом играли в шахматы в гостиной, Меделин сидела на диване рядом с мамой и прижималась к ней, спрятав колени в свой свитер. Она смотрела в огонь в камине и думала об Авроре и том, что с ней происходит. Теперь огонь служил живым напоминанием об Авроре, о том, кто она есть и кем является сама Меделин. Иногда она отказывалась даже от стакана воды, вспоминая Дейзи. Люпин не могла перестать об этом думать и волноваться. Для неё каждое дуновение ветра было равно метели, она постоянно задумывалась о том, она ли это сделала. Шелохнулась шторка и Меделин вздрогнула, думая, не ее ли переживания заставили кусок ткани дернуться. Это перерастало в настоящую паранойю и Меделин начинала думать, что скоро у нее задергается глаз. Она завидовала Дейзи, которая легко отвлекалась от дел с магией, завидовала Авроре, которая могла просто забыть и игнорировать происходящее, но Меделин так не могла. Она постоянно думала об этом и о том, что она может делать. Возможно, такое поведение тоже было связано с воздухом. Об этом она тоже думала. Если воздух окружает ее всегда и везде, то логично, что она всегда о нем думает. Думает о том, как он действует, подчиняется ли он ей? Меделин смотрела, как брат передвигает фигурки и как отец насмехается над ним. Лайелл не был плохим, но иногда ему нравилось издеваться над сыном. Хоуп всегда говорила, что это влияние его школьных друзей, о которых они редко слышали. Казалось, что упомянутые вскользь имена всегда быстро стираются из памяти и словно те, кто когда-то был важен для отца теперь не имели значения или вовсе не существовали. Меделин думала, может ли такое случиться с ней, Авророй и Дейзи? Она уже так привыкла к ним, что потерять их для неё было бы сравнительно с катастрофой или концом света. Для Меделин нет ничего важнее и дороже их, они для неё всё. Мысли Меделин были прерваны пришедшим на телефон уведомлением. Она посмотрела на экран и ее глаза резко расширились, а мысли превратились в ураган. Окна широко раскрылись и зимний холод ворвался в дом. Лайелл поспешил закрыть их, а Меделин уже бежала в свою комнату. Аврора, не появляющаяся в чате уже два дня прислала одно единственное сообщение: «Нашла».