Общество для мёртвого музыканта

БАМ, БАМ, БАМ, БАМ! Бабабаба — БАМ, БАМ, БАМ, БАМ! С утра у меня в голове игра Аасима. Он стал чаще делать упражнения на барабанах, чем играть песни. И я его даже поддерживаю в этом. Чем чаще тренируешь обычное, тем легче тебе отработать сложное. Сегодня мы решили прогулять утреннюю молитву и сразу отправились в наш «зал для репетиций». Даже на завтрак не пошли. Хотелось отточить одну песню до идеала. И у нас это практически получилось, пока Марлон полностью не стёр кожу на пальце. Согнуть его даже не мог. Мы всё чаще тренируемся, ведь уже скоро у нас намечается небольшой концерт в Ричмонде. Мы созвонились на днях с Джеймсом и договорились на первые дни апреля провести в его баре наше выступление. Ребята безумно волнуются. Да и я тоже. Вообще только музыка сейчас мне и помогает спокойно жить в этом мире. Спасибо конечно папаше, что просто заткнул директора и я остался здесь, но случилось одно несчастье: бюджет мой урезался. Конкретно! Вместо пятисот баксов я стал получать лишь сто и это только на месяц. Отец конечно ещё заезжал сюда, но только чтобы поговорить с педагогами, а после, когда мы сидели и делали уроки в библиотеке по громкоговорителю раздалось снова это мерзкое жужжание: — СУЛЕЙМАН К ДИРЕКТОРУ! СУЛЕЙМАН К ДИРЕКТОРУ! Тогда уже понимал, что зовёт меня вовсе не мистер Коул, а ОН. Ему что-то от меня было нужно. И было два варианта: либо снова убедить меня в том, что мне нужно браться за голову, либо уже просто убьёт меня, чтобы ни я, ни он, не мучались от проблем, которые мы создаём друг для друга. На этот раз в кабинете сидел только он. Взглядом он сверлил меня, как всегда, полностью. Сверлил, потрошил и сжигал в пламени родительской ненависти, когда ребёнок уничтожил или сломал то, чем так особо дорожили взрослые, называющие себя «родителями». Сев в кресло, он начал свой монолог, который развернулся аж на целый час. Говорил жёстко, порой не стесняясь в грубостях. Полоскал меня за всё: за плохую учёбу, легкомыслие, занятие музыкой и прочие шалости, на которые нормальные родители закрыли бы глаза. Иногда делал долгие паузы, затянувшись сигарой. А я сидел и не мог толком ничего ответить. Змеиный холод окутывал меня с ног до головы. Наконец он подвёл всю свою речь: — Пойми, если ты сейчас за ум не возьмёшься, никто со дна тебя вытаскивать не будет. Не превращай в дерьмо то, что тебя кормит и помогает жить. И с музыкой прекращай, ничего у тебя из этого не выйдет. Ради бессмысленного существования горбатишься. На этом он замолчал. Встал и пошёл на выход. Подойдя к двери, он оглянулся и добавил: — Если ж ты мне жизнь сломал, то хотя бы свою не рушь. Открыл дверь и вышел. Больше он не приезжал. Слова отца задевали струны души так, что внутри осталась лишь пустота. Было стыдно, но и страшно. Хотелось быть в данной ситуации пофигистом, но это не получалось. Но кроме отца меня терзали мысли о Клем. Я так до сих пор не подошёл к ней и не извинился за тот инцидент. Да и просто мне хотелось узнать, захочет ли она со мной разговаривать после случившегося. Она чаще стала избегать нашей компании. Но на переменах я замечал, что Клем довольно часто проводит время не только с Сарой, но и с близняшками и Вай. С Вай они вообще стали не разлей вода подруги. Постоянно общаются на различные темы, сидят вместе и обсуждают всех подряд. С ней себя Вайолет чувствует в своей тарелке, чему я безумно рад. По крайней мере это лучше, чем общение с Гарсией. Иногда, конечно, общается с некоторыми парнями из нашей параллели, но меня, Марлона, Митча и Аасима избегает. Почему? Не ясно. Может «собственник» так приказал? Непонятно. Вообще дни стали проходить ещё скучнее, чем раньше. Только репетиции и помогают разнообразить это однообразие. Несмотря на запреты отца и крики учителей в никуда, я продолжаю балбесничать и делать то, что мне хочется. Просто делаю всё так, как было раньше. Да и тем более, не было ещё такого момента за эти дни, в которых я действовал так, как этого не планировал. А нет! Вру! Был один момент, который мне хочется выделить. Когда на улице стало заметно теплее, а лужи сузились в размерах, было решено провести физкультуру на улице и сыграть в бейсбол. Это ли не прелесть? Вся наша параллель собралась на площадке, и рассчитавшись на первый-второй, разбились по командам. Я попал в команду вместе с Минни, Даком и Марлоном. Аасим, Клем и Гарсия с прочей гопотой была в другой. Те, кто просто не хотел играть или был больным, сидели на скамейках и болели. Ну как болели? Просто болтали или делали какие-нибудь уроки. На скамейке сидела Сара, Софи с Теном и Вай. Теннесси уже заметно поправился, но этот шрам, который теперь украшает его голову, вызывает у меня сочувствие и к близняшкам, и к самому Тену. А для многих в школе он стал поводом насмешек. Мол, «у тебя в череп заползла сколопендра и теперь бушует там». Тен, конечно, терпит издевательства, но когда он рассказывает это нам, мы, наплевав на своё джентльменство, готовы набить любому мелкому уроду лицо. В драки мы, конечно, выступаем не часто, стараемся избегать, но когда понимаем, что словарный запас кончается в ход идут кулаки. Особенно у Митча. Этот обалдуй готов сносить всех, кто даже косо на него посмотрит. Даже с заточкой может напасть. Поэтому даже Гарсия не особенно лез к нему с предложением вступить в его элиту. Но я отвлекся. Мы быстро переоделись и вышли на поле. Через несколько минут матч начался. Отыграв пять иннингов мы взяли небольшой перерыв. Я сел на одну из трибун, чтобы отдышаться и вдруг почувствовал, как на плечо мне кто-то свою мягкую ладонь. — Будешь? — спросила Вай и протянула мне бутылку с остатками колы. Давно не видел этот напиток в стеклянной бутылке. Опустошив её полностью, я ощутил, как что-то бодрящее и полезное укрепило мой высохший от игры организм. Немного ещё отдышавшись, я услышал звон свистка и понял, что пора выходить на поле. И тут Вай сказала, как будто ей неожиданно пришла в голову эта мысль: — Клем на тебя не в обиде. Просто тебя боится. Вот тут я остолбенел. Всё-таки ей запрещено просто со мной разговаривать. Мысли об этом завертелись в голове и я понял, что нужно действовать пока не поздно. Однако меня резко подорвал Марлон и сказал, что поговорю я с ней позже. Взяв биту, я встал на своё место. — Ну что, готов, Сулейман?! — услышал с той стороны поля. Это был Гарсия. Я лишь злобно на него посмотрел и начал ждать мяча. Хотелось взять биту и просто надавать ему по башке. Я стоял и смотрел на него. Он проводил языком по зубам, из-под рыжей шапки неаккуратно торчали чёрные волоски, а на лице играла вечно неприятная ухмылка. Гейб начал медленно отводить руку назад, готовясь к броску. Я ждал. Крепко сжав биту я приготовился отбивать со всей дури, которая только была у меня в крови. Бросок… И мяч угодил мне в плечо с такой дури, что я не устоял на ногах! Куда этот идиот вообще целился? Его извинения я лишь послал далеко и надолго. Доиграли матч также испепеляя друг друга взглядом. Жаль, конечно что Гейб не из Испании. Потому что в нем больше испанского, особенно стыда, который я испытываю при каждом его действии. Отыграв весь матч, я решил сразу действовать. Как только прозвучал финальный свисток, я кинул биту и ринулся к ней. Прям уже на ходу начал кричать: — Клем, мне надо с тобой поговорить. Как только она обернулась в мою сторону, сразу среагировал Гарсия. — О, кто-то опять хочет по своей сопатке получить. — Слушай, отстань от меня! Мне нужно с ней поговорить! — А ей с тобой не хочется! — Слышь, Гарсия, отвали от него, — вступилась за меня Минни. — Сейчас по сопатке получишь ты, — добавил Марлон. — Да, Гейб, сейчас ты не прав, — сказал Дак, снимая защиту. — А ты не поддакивай, — тявкнул Габриэль и снова посмотрел на меня. — И долго будешь прятаться под юбкой, засранец. Я тебе же сказал, чтобы больше ты к ней не лез, иначе… — В данном случае засранец больше ты, если решил, что оскорбив твоё эго и «завладев твоей собственностью» ты можешь рушить мне жизнь. — Ты сейчас договоришься! — кулаки Гейба сжимались и уже готовились пуститься в атаку. — Договорюсь и скажу громко: «Гейб — чертила»! Барыга, который устраняет лучших конкурентов и ведёт себя неподобающе с девушками. — Лу, не надо, — услышал я сзади голос Клем, но меня уже было не остановить, да и Гарсия видимо этого и добивался. Его ноздри уже так разгорелись от ярости, что я уже придумал ему новую кличку: «Бычара». — Я тебе сейчас…в лицо… — Я тебе сейчас…в лицо… — передразнил я его, а после добавил, — именно эту фразу он слышал от парней своих любимых актрис! — Ну всё, пора тебе преподать… Внезапно послышался звон чего-то бьющегося и Гарсия упал на землю. Сзади него стояла Вайолет, держа в руках остатки бутылки. — И только не говори, что ты бы без меня справился? Драка закончилась также неожиданно, как и могла начаться. Сзади я услышал крик, обернулся и увидел подбегавшую и злобную мисс Мартин. Ну всё! Думал, пропали! Теперь уже ни отец, ни случайность меня и ребят не спасут. Однако она спокойно привела Гарсию в чувство и, прожигая каждого взглядом, спокойно пошла с ним в сторону здания. Вроде пронесло! За ужином Гейба я не видел. Правда, Клем сидела за столом одна, всё пыталась прийти в себя. Решил я подсесть к ней, но она вдруг резко встала, поставила посуду у места приёма и отправилась вон. Я догнал её, но она ни в какую не хотела со мной разговаривать. Однако я решительно перегородил ей дорогу в комнату. — Луис, я не хочу сейчас разговаривать… Но я был настойчив. — Я надеюсь, ты позволишь мне извиниться за мою пьяную выходку. Да я свалял дурака, но это только потому что ты мне понравилась. Если бы мне не было стыдно, я сейчас перед тобой не распинался. — Ты понимаешь, что Гейб может тебя убить. Если хочешь знать за что он попал сюда, то потому что своего сокурсника чуть не превратил в инвалида, только из-за того, что он подарил мне мой портрет. — Да плевал я на этого Гарсию, ты пойми, что тот поступок не был случайностью. Ты правда мне очень нравишься. Я тебя лю… — Да что ты заладил любовь, любовь. Ты ведь меня совсем не знаешь. Да и о каких чувствах может идти речь, когда тебя чуть не покалечили на вечеринке из-за твоей любви. На некоторое время она выдержала паузу, после сделала небольшой жест, как будто выпустила пар и спокойно сказала: — А что, если ты мне совершенно безразличен? — Тогда бы ты меня оттолкнула уже после моей попытки приблизиться к твоим губам. Клем тяжело выдохнула. Поняв, что ей не пробить мои мозги нравоучениями. Она просто сказала: — Пойми, Лу. Мы не можем быть вместе. Мы очень разные. — Что мешает сделать разность суммой и получить необыкновенный симбиоз. Она лишь грустно улыбнулась. Я посмотрел ей в глаза и твёрдо произнёс: — Прости меня. И обнял её. Самое удивительное, что она не воспротивилась этому, а наоборот был даже рада с кем-то обняться. По телу сразу пошёл хороший тепловой ток. Мне кажется или она тоже чувствовал то же самое. Возможно она так получала лучи ласки, которые ей не давал Гейб. Отпустив меня, она пошла в комнату, но потом на некоторое время остановилась и, посмотрев на меня, сказала: — Ты всё-таки с приветом, — и закрыла за собой дверь. Странный народ эти девушки. То любят, то отвергают, то ещё что-то, что мужскому мозгу не понять. Перед отбоем нашу компанию вызвала к себе мисс Мартин. С одной стороны нам повезло, что видела только она, но с другой лучше бы я послушал нравоучительную вонь от директора, чем нравоучительные слова мисс Мартин. Если от наставлений мистера «откуда у тебя взялись презервативы, не подходящие моему размеру» тебя мучает вопрос: «Как так я мог спалиться перед Коулом». То при мисс Мартин, ты действительно чувствуешь как совесть начинает тебя грызть. Ругала долго, заявив, что об этом инциденте директору не скажет, да и Гарсия обещал помалкивать... Чему я вообще не верю. ...но взамен мы должны будем отработать несколько дней в теплице школы. Все конечно повозмущались, но перечить не стали. Она прошлась по каждому за то, что не повели себя умнее этого Гарсии. Особенно жёстко, как мне кажется, она прошлась по Вай. — А от тебя, Вайолет, я вообще не ожидала. Ладно его сёстры, но ты то более умная. Могла бы и осадить свою пассию. Какой пример ты подаёшь Тену? Ты ж ему в матери годишься. Уж извини за такое сравнение, но иначе не скажешь. Ещё что-то сказав, она наконец нас отпустила. Шли все усталые, никакие, но с небольшим чувством одержанной победы. Правда, было заметно что Вайолет явно огорчилась последними словами мисс Мартин. Ну я и попытался её успокоить. — Вай, ты не расстраивайся. Насчёт мамы она погорячилась. Ты, когда грустная, больше на бабушку похожа. Благо, вместо летящего подзатыльника я увидел лишь недовольное лицо Вай. А по коридору прошёл звонкий смех ребят.