Слёзы раненного Ангела

POV Султан Сулейман "Валиде Султан устраивает праздник. Хатидже готовится" — звучали слова Ибрагима в моей голове. Я стоял на балконе, все мои мысли занимала Фирузе. Я настолько сильно увлёкся, что забыл о своей жене. Все эти два месяца для меня были как в тумане, я совсем забыл о своей Хассеки. Слова Ибрагима словно вернули меня в реальность и все мои страхи и переживания вышли наружу. Как сейчас Хюррем? Что с ней? Неужели я её так сильно обидел? Как мне всё исправить? Полдня эти вопросы не давали мне покоя, сердце было не на месте, я чувствовал предстоящую беду и не мог понять где мне ожидать подвоха. Но это письмо... Было ли это письмо от моей Хюррем? Это была одна из причин из-за которых, я увлёкся другой женщиной, лишь бы не терзать свою душу гаданием о возможных вариантах. — Сулейман, — ко мне подошла Фирузе, обняла за плечи и положила голову на моё плечо, как когда-то раньше делала Хюррем. "Уже вечер, раз уж, ты соизволила прийти без приглашения" — подумал я, и отчаянно хотел почувствовать тепло и любовь своей жены, её преданность, нежные руки, этот звонкий смех и её прекрасные глаза в которых я тону. В последние дни я особенно чувствовал отсутствие жены. И, как на зло, она не появлялась на моём пути, словно избегала меня. Всё чаще я начинал вспоминать о ней и понимал, насколько сильно соскучился по своей избраннице, но я не мог понять, то ли обида до сих пор в моём сердце свежа, то ли я хотел наказать её за то отправленное мне письмо. Обида была сильнее моих чувств, рациональность я откинул в сторону, о чём я и жалел. Интуиция подсказывала мне, что должно что-то случится. Поэтому я, полный решимости, пошёл на праздник в Гарем, зная, что возлюбленная мной Хассеки будет там. Она как протеже Валиде Султан просто не могла пропустить праздник. Зная о её последних подвигах, я понимал, что найду Хюррем именно там. — Фирузе, я думаю тебе лучше всего присоединится к торжеству в Гареме, — холодно произнёс я и вышел из своих покоев, оставив девушку одну. Почему-то, особенно сегодня, Фирузе напрягала меня до безумия. "Что я в ней только нашёл? Неужели мой гнев настолько был силён, чтобы так низко пасть? Я же обещал Хюррем и не сдержал слово. Какой же я Султан" — мои мысли прервал Сюмбюль Ага, который стал у проема двери Гарема и объявил о моём присутствии. Как и положено, весь гарем, моя матушка с сестрой, и возлюбленная, а также бывшая встали на ноги и поклонились мне. Я прошёл к своим родным, краем глаз оценивая внешний вид Хюррем. Меня расстроило то, что моя жена даже не удосужились взглянуть на меня. "Что ж, правила игры я принял" — подумал я, усаживаясь между матерью и сестрой. Я сел на тахту так, чтобы мог незаметно наблюдать за женой. Хюррем слишком заметно исхудала, словно не питалась совсем, её бледное лицо было для меня болезненным, жаль, я не мог посмотреть в её глаза, но видел как её грудь быстро поднималась и опускалась в такт её дыханию. Обычное явление, когда я был рядом с ней. Значит она всё ещё любит меня, но тогда почему отправила мне то ненавистное письмо? И почему изредка встречаясь в коридорах дворца, она делала вид, будто ничего не знает. Моя голова жутко раскалывалась, мой мозг измучился множеством вопросов, на которые я не мог найти ответа. — Я, пожалуй, пойду в свои покои. Прошу меня простить, — еле слышно произнесла Хюррем. Почему-то её голос показался мне таким неправильным, словно моя возлюбленная боялась говорить? Неужели причиной этому был я? — Тебе снова плохо? Может вызвать лекаря? — услышал я вопрос матери к Хюррем. "Да, что чёрт возьми здесь происходит?" — подумал я, наблюдая за разговором своих родных. Когда Хюррем хотела уйти, я не выдержал и прямо спросил её: "С тобой точно всё хорошо? Зачем ты отправила мне письмо?", - но она словно не понимала, о чём я говорю, и я был в гневе за то, что моя любимая вовсе не смотрела на меня. "Я всё помню, но не о письме, которого я не писала. Простите" — это были последние слова Хассеки Хюррем Султан. Я смотрел на Хюррем, на то, как она медленно шла, видел как вздрагивали её плечи. "ОНА ПЛАЧЕТ! Разве ты не видишь Сулейман". — прозвучал до боли знакомый голос в моей голове. "Отец" — подумал я и увидел, как Хюррем резко остановилась, словно на её пути было невидимое препятствие. Не прошло и минуты, она повернулась к нам, членам Династии, а затем гордо подняла голову вверх. То, что я увидел, поразило меня до глубины души. Глаза моей Хюррем были какие-то неживые. В больших синих, некогда счастливых глазах, теперь исчезала жизнь. Взгляд любимых океанов был полон боли и не пролитых слёз, но, что ещё я в них вижу... Любовь? Любовь ко мне? Я ничего не понимал и начинал винить себя в её состоянии. Винить себя в том, что не разобрался в ситуации и все эти два месяца я жил гневом, да ещё и изменял ей с другой, чтобы причинить своей любимой такую же боль, как и она мне. "О, Аллах, что я натворил" — я хотел встать и подойти к Хюррем, как вдруг из ниоткуда прозвучал устрашающий звук двух выстрелов. — Хюррем! Хюррем! Нет! — закричал я, когда увидел расползающееся красное пятно на золотистом платье жены в области живота. Мне было плевать на то, что стража пыталась меня увести из гарема, раскидав всех в разные стороны, я побежал к Хюррем, которая на моих глазах схватилась за живот и начала резко падать. Остались миллиметры до столкновения её тела с мраморным полом, но я вовремя поймал возлюбленную и, взяв на руки, понёс на тахту. В Гареме было пусто, не считая стражи, Сюмбюля и моих родных, которые также отказывались уходить. — Всё чисто, опасности нет, стрелок найден, — в поле моего зрения появился мой Визирь. Но я никакого внимания на него не обращал, перед моим взором была только любовь всей моей жизни, которую я мог потерять в любую секунду. — Я люблю тебя Хюррем, только тебя, не уходи, не оставляй меня, — почти кричал я, видя, как глаза Хюррем закрывались, но моя любимая, как всегда упорствовала. — Почему? Почему сейчас, Сулейман? — услышал я тяжёлый вздох Хюррем. Я не знал, что сказать. Я так виноват и вместо слов у меня просто пошли слёзы. О, Аллах, я никогда не плакал, разве, что в детстве. Мужчины ведь не плачут, особенно я, Великий Султан Османской империи. Но, что мне жизнь без моей Хассеки? И кто виноват в том, что теперь она борется за свою жизнь? Сколько ещё нужно этой милой, солнечной Повелительнице моего сердца и души бороться за нашу любовь? — Тише, тише. Молчи, скоро всё пройдёт, обещаю. Не трать свои силы, — отчаянно бормотал я. "У нас ещё будет время поговорить, я всё ещё смогу попросить прощение. Я всю жизнь буду извиняться перед тобой, любимая." — думал я, смотря в глаза своей любимой, в которых медленно угасала вся жизнь, все эмоции. "Мои любимые большие глаза цвета океана с каждой минутой пустели и тускнели. О, Аллах, не забирай её у меня, прошу." — взмолился я, когда Хатидже приказала поскорее привести к нам лекаря. Я не знал сколько мы так сидели, минуты, часы... Для меня время остановилось... Как и моя жизнь... — Я в порядке, в порядке, — истерически закричала Хюррем, она пыталась встать, но я легко придержал её за плечи, не давая девушке встать. Её хрупкое, маленькое тело было совсем без сил, но сила её духа, упорство не имело границ в отличии от тела, которое подводило её с каждой секундой. Вдруг её глаза стали ещё огромнее. В них был испуг, шок. — Почему я не могу встать, что случилось? — словно в бреду шептала моя Хюррем. Будто девушка не понимала, что произошло, не чувствовала боли, а боролась... Боролась с людьми которые ей хотели помочь, боролась со своей слабостью... — Всё хорошо, не волнуйтесь, матушка, — откуда-то появился Селим. "Где он был, где Михримах?" — подумал я и вновь вернул всё своё внимание к любимой, неосознанно я вытер с лица свои слёзы, когда, вновь услышал слабый голос Хюррем: — Кровь? Чья кровь? — это были последние слова моей Хюррем. Её тело полностью расслабилось, и она закрыла свои глаза. В этот момент подошёл Сюмбюль Ага с лекарями. — Я привел лекарей, нам нужно переместить Госпожу в Лазарет, — сказал Ага, который так же переживал за Хюррем.

***

POV Автор С момента инцидента прошёл всего лишь два часа. Лекари без остановок боролись за жизнь Хюррем Султан. Операция проходила успешно, но состояние Госпожи было слишком слабое, чтобы самостоятельно бороться за свою жизнь. Всё, что сообщали лекари было: "Состояние Госпожи критическое". Оставалось только ждать и молится. Сыновья и дочь Хюррем Султан ожидали в коридоре лазарета, Султан которого не пустили в Лазарет направился в свои покои, приказав всем сообщить ему о малейшем изменении в состоянии его Хассеки, кто его ослушается тут же потеряет голову. — Папа, — сыновья и дочь редко обращались к нему так, только в особые случаи. — Если, что изменится мы тебе сообщим, — сказал Боязед, который обнимал Михримах, пока та не могла никак успокоится. — Хорошо, — сказал Сулейман и направился в свои покои, где ждал его Ибрагим и стражи, которые дежурили неподалёку от Гарема. — Ибрагим, — хладнокровно сказал Султан, пройдя к середине своих покоев. — Повелитель, мне очень жаль, — сказал Паша, голова которого была опущена. — Ибрагим, как такое могло случится?! Да за время правления моего отца и остальных правителей империи, никогда ничего подобного не было, — кричал Султан, выпустив весь свой гнев на Визиря. — Повелитель, я вас понимаю. Такая ужасная трагедия впервые за всю историю правления Династии Османов. Это моя вина, простите, — Ибрагим пытался смягчить обстановку, но понимал, что у него ничего не получится. Ведь Великий Визирь Султана Сулеймана - Ибрагим Паша был не менее зол, чем его Падишах. — Ибрагим, с тобой мы позже разберёмся в чём ты виноват, а в чём - нет. Твоя главная задача - найти того, кто нанял этого стражника. Ручная бомбарда в моём дворце это ещё куда не шло, но стрельба внутри дворца? Ибрагим, это выше моего понимания. Что такого сделала моя жена, чтобы вот так умереть у всех на глазах? Зря я не слушал Хюррем, она мне говорила, а я не верил, — под конец своей речи Сулейман смягчился чем и обескуражил Визиря. — О чём вы повелитель? — тут же последовал вопрос от друга Падишаха. — Это тебя волновать не должно. Ибрагим, прошу, помоги, выясни всё. Не исключай мою бывшую фаворитку Махидевран, проверь Валиде Султан, а также..., — Султан остановился и над чем-то глубоко задумался. "Аллах, Аллах, что же ему говорила Хюррем?" — подумал Ибрагим, оценивая задумчивый взгляд Сулеймана. — Повелитель? — произнёс Ибрагим и ответа не последовало. — Повелитель, с вами всё хорошо? — чуть громче произнёс Паша. — Где в это время была Фирузе Хатун? — словно очнувшись ото сна, задал свой вопрос Султан. — Она была в ваших покоях, когда вы пошли в Гарем, а где она была после вашего ухода, мне не ведомо. Но, я узнаю Повелитель. Можете во мне не сомневаться, — деловым тоном сказал Паша. — Сконцентрируй внимание на Физуре, а потом остальные. К концу вечера, я хочу знать всё, — коротко и ясно сказал Повелитель, дав понять собеседнику, что разговор окончен. — Слушаюсь, Повелитель, — сказал Паша, поклонился и вышел из покоев повелителя. Покои Валиде Султан – Сумбуль Ага, подойди-ка ты сюда, – взволновано произнесла Валиде Султан, сидя с дочерью на тахте. – Слушаюсь, моя Госпожа, – Сюмбюль плавно вошёл в покои Валиде, приветствуя её и дочь Султанши. – Объясни то, что случилось с недавних пор в Гареме? Ты знаешь кто это устроил? – Валиде, я в жизни такое не позволил бы. Хюррем Султан - моя Госпожа. Это я её провёл в Гарем в первый же день. Я её всему обучил, – Сюмбюль сразу же поменялся в лице, стал грустным и беспокойным. – Сюмбюль, узнай кто это сделал, немедленно! Я никому не позволю так поступать с возлюбленной моего сына, – угрожающим голосом отчеканила Валиде. – Я узнаю, Госпожа, но... – Что "но", Сюмбюль? – произнесла Афифе Хатун, которая наблюдала за разговором Валиде и евнуха. – Поговаривают, что Фирузе Хатун не было на празднике, пока Султан Сулейман не появился в Гареме, все думали, что она в покоях Повелителя, – сказал Ага. – Найди её и приведи ко мне, немедленно! – тут же дала указание Валиде. – Слушаюсь, Госпожа, – Сюмбюль поклонился и вышел из покоев. – Матушка, неужели это всё сделала Фирузе? – взволновано произнесла Хатидже. Ведь именно она из-за очередных ссор и споров спрятала наложницу во служение Хюррем Султан, но об этом знали только Хатидже и её муж. – Посмотрим, милая, не волнуйся. Будем молиться, чтобы с Хюррем всё было хорошо, – Валиде покрепче обняла дочь. – Валиде, что изменилось? Ведь недавно вы были против Хюррем Султан, – с опаской задала свой вопрос Афифе Хатун. – Афифе, в последнее время, я поняла насколько сильна любовь Хюррем и моего сына, а ещё то, что Хюррем действительно стоит на пути своего счастья, бесстрашно пытается отвоевать свою любовь к Повелителю и уберечь своих детей. Как я говорила ранее, она моя протеже, потому что в ней я вижу себя и верю в то, что она станет такой же, как я, не взирая на её поведение. Хюррем сделала много ошибок, но её верность Династии Османов никогда не изменится, – гордо произнесла Валиде Султан, чем удивила свою дочь. – Матушка, почему вы раньше мне этого не говорили? Я думала, вы будете всегда к ней так относится, – удивлённо спросила Хатидже. – А что мне велено было тебе сказать? Вы с Хюррем были в хороших отношениях, потом что-то изменилось. Ты стала другой, но Хюррем всегда относилась к тебе с добротой, а всё остальное, что было между вами... Скажем так, Хюррем боролась за своё счастье и свою жизнь. Тогда, ты бы меня не поняла, – разъяснила свою позицию Валиде Султан. – Знаешь, матушка, ты права. Я до сих пор не понимаю, почему я так на неё злилась, ведь на её месте могла быть и я, — тихо сказала Хатидже Султан. – Ты бы никогда не была на её месте, — запротестовала Валиде. – И всё благодаря вам, — улыбнулась темноволосая. – Поэтому, я не зря называю Хюррем своей протеже, – уверила свою дочь Валиде. – Ах, матушка, если бы вы рассказали мне всё раньше. – Поверь, это бы ничего не изменило. У каждой Фаворитки Султана, которая, позже, может стать законной женой Повелителя Мира, такая судьба. Ты или борешься до конца, или же сдаешься на полпути. Есть только две дороги. Первая: ты остаёшься в этом дворце, если родила Султану Шехзаде. Вторая: ты навсегда будешь изгнана в старый дворец, без детей и титула. После того, как Хюррем родила второго Шехзаде, я была уверена кем она будет, но не хотела этого принимать потому, что Сулейман, за всю свою жизнь, до Махидевран влюблялся много раз, но только Махидевран смогла родить ему одного сына, а Хюррем... – Но ты же была против их любви... – Была, но со временем, я действительно увидела истинную любовь Хюррем и Сулеймана. В одно мгновение, они напомнили мне о моей любви к твоему отцу. Именно в тот момент, я поменяла своё мнение о Хюррем, но не могла же я показать вид потому, что Хюррем бы была более открытой и не принимала бы во внимание наши обычаи. – Матушка, вы действительно мудрая и расчётливая, – улыбнулась Хатидже и была полностью согласна с Валиде. – Я должна кое о чём вам сказать, – произнесла Афифе Хатун, вспоминая тот злополучный вечер. – Что такое, Афифе? – взволнованно спросили Валиде и Хатидже в один голос. – Когда Фирузе Хатун забрала ночь Четверга, Хюррем об этом не знала и пошла к Повелителю. Когда стражи сообщили, что Султан с Фирузе, я была на полпути к Гарему. Я видела Хюррем, она была не в себе. Хюррем Султан всё время останавливалась и прислонялась к стене, время от времени закрывая глаза. Именно тогда, я почувствовала, что что-то не так и произойдёт нечто непоправимое. Я следовала за Госпожой, но меня остановил евнух. Упаси Аллах, если бы я сделала по-другому. – Что ты сделала Афифе? – грозно спросила Валиде свою служанку, которая служила у неё годами, но всегда умела держать интригу. – Я не послушала евнуха, махнула рукой "потом" и отправилась за Госпожой. Я застала Хассеки Султан на балконе, видела как она сняла свою корону, тогда я всё и поняла. Хюррем сняла кольцо, положила на мраморный поручень балкона, затем что-то вытащила и собиралась сделать глоток из маленького сосуда. Это был яд, Госпожа. Слава Аллаху, я пришла вовремя. Хюррем Султан была словно под воздействием невидимой магии. – Что? Что ты такое говоришь, Афифе Хатун? – одновременно воскликнули Султанши. – Хюррем Султан пыталась покончить с собой, но я вовремя её остановила. Затем, мне рассказали о соглашении между Хюррем и Фирузе Хатун. – О каком ещё соглашении? – в шоке воскликнула Хатидже. – Хюррем и Фирузе были в покоях Фаворитки, когда Хюррем сказала, что если Фирузе удастся забрать её ночь Четверга она выпьет яд, или же Фирузе потерпит неудачу, тогда она должна будет выпить яд, но, видимо, что-то пошло не так. Хюррем собиралась исполнить свою часть сделки, но Фирузе... – Матушка, а если Фирузе совершила этот поступок, отказавшись от своей сделки... – Тогда, ей придется слишком дорого заплатить за свою ошибку, – перебила свою дочь Валиде. – Афифе Хатун, об этом никому ничего не говори. Я сама сообщу Повелителю. Эта Фирузе слишком далеко зашла, – сказала Валиде, не замечая реакцию своей дочери на её слова. Лазарет – Лекарь, скажите, как моя матушка? – взволновано спросила Михримах, когда услышала звук открывающейся двери. – Госпожа, пока всё без изменений, – сочувствующе произнёс лекарь. – Как долго ещё нам ждать? – спросил Селим, взглянув на Баязеда, который стоял один, возле окна. – Я не могу вам сказать, скажу одно, мы предлагаем все свои усилия, чтобы спасти Госпожу, но... – Что, "но"? Вечно вы лишь одно "но" произносите, – взорвался Баязед. – Баязед, прекрати, послушай, – строго произнесла Михримах. – Продолжайте, – сказал Селим. – Состояние Госпожи слишком угнетающее, постоянные недоедания и обезвоживание организма уменьшает её шансы на выживание. – Что вы такое говорите? Немедленно сделайте всё, чтобы вернуть мне мою жену, – яростно произнёс Султан, подходя к своим детям. – Слушаюсь, Повелитель, всё, что в наших силах. – И то, что не в ваших силах! Действуйте! — приказал Султан. – Папочка, – заплакала ещё сильнее Михримах и подбежала к отцу, обняв его, чем и смягчила его состояние. – Всё будет хорошо. Она не оставит нас, – прошептал Сулейман так, чтобы все его дети услышали его слова. Над дворцом Топкапы склонились тёмно-синие тучи. Сильный гром и град распространяли свою ярость в разные стороны, ледяные капли дождя падали в самые труднодоступные места. Во дворце Султана Сулеймана царила тьма и гробовая тишина. Некоторые молились о здравии Хюррем Султан, а некоторые молились о её смерти. И в этот злополучный час, враги вдруг стали друзьями, а некогда хорошие друзья превратились во врагов, а были и такие, которые находились на своих местах и были рады тому, что с кончиной возлюбленной Хассеки Хюррем Султан вновь будет открыт "Золотой Путь". Но никто, ни одна из рабынь, ни враг, который превратился в друга для Хассеки, не подозревали о том, что это было всего лишь перерождение израненной души. Это была вовсе не смерть... это было возрождение новой, более воинственной Хассеки Хюррем Султан. Именно эта летаргическая смерть станет её силой, станет проводником в жизнь. Ведь именно находясь между жизнью и смертью, она поймёт свою истинную сущность.