сонбэ, я танцую для тебя

      Как же, чёрт возьми, был красив вид на берегу реки Хан в ночное время. Фонари на длинном мосту освещают ее гладь цветными дорожками, и каждый изгиб волны переливается калейдоскопом. Лёгкий бриз едва мог колыхать пушистые, раскидистые деревья, которые оставались позади берега. На другой стороне возвышались величественные небоскрёбы, что делали образ Сеула сверху более дорогим, изысканным, современным. В дневное время они казались обычному жителю Кореи нагромождёнными, а в ночное подчёркивали шарм. Чанбин ощущает, как под его ногами сминается темно-зелёная мокрая трава, и белые кроссовки тут же покрываются едва заметными каплями грязи. Он мог расслышать лишь несколько тихий гул автомобилей позади, однако он тут же рассеивался. Более заметными продюсеру казались треск сверчков в траве и мелодичное кваканье лягушек. Они были музыкальнее, чем любая композиция, которую мог бы написать Чанбин со своими способностями.       Он огляделся. Не помнил, как оказался здесь. Но, похоже, ноги сами принесли продюсера сюда из-за долгих размышлений и самокопания. А здесь и правда дышится легче. Воздух свежий, чистый. В одной чёрной рубашке с белыми полосами на руках и какой-то эмблемой на левой стороне, больше похожую на пиджак, и еще одной такой же, надетой уже под ней, разрисованной охристыми оттенками, было холодно. Кажется, так он ходил совсем недавно, буквально вчера, когда смотрел шоукейс вместе с Чаном и Джисоном. Чанбин ходил туда лишь ради одного участника, который должен был дебютировать в скором времени. Он видел его, смотрел его выступление, слушал его завораживающий бархатистый голос, мягко льющийся под музыку, что написал ему Кристофер, и просто грезил о том, чтобы он так же звучал вместе с аранжировкой Чанбина.       Немного сжавшееся тело уже зрелого мужчины тут же покрылось гусиной кожей. То ли это было из-за ночной прохлады, то ли от ветра, что пришёл с реки, то ли от мысли о нём. Лицо Чанбина мрачнело только при упоминании самому себе о своих терзающих чувствах. Хоть на немного… Хоть на немного забыть всё это давление со всех сторон и помечтать. Какой день, месяц, год… Он грезит впустую?       — О чём Вы думаете, сонбэнним?       Сзади послышались порхающие, невесомые шаги. Они затмили любой шум извне. Чанбин более не слышал ни надрывного квакания лягушек, ни треска сверчков, ни шума бурлящей своей жизнью реки Хан. Он оборачивается испуганно, делает пару шагов назад. Здесь только что никого не было, так как этот парень появился здесь, будто из ниоткуда?       — Феликс? — на выдохе произносит Чанбин и немеет. На плечи трейни мягко спадали темные, блестящие под лунным светом локоны его волос, уже давно превращённые в аккуратный маллет. И чёрт, Бин бы соврал сам себе, если бы сказал, что ему не шло. — Откуда ты здесь?       Чайные глазки расслабленно смотрели прямо на продюсера и определенно его изучали. Со быстро очертил бегающими зрачками линию его ровных скул, на месте которых раньше были пухлые щёчки, пересчитал каждую из его еле видных в темноте темных веснушек, и, наверно, сотый раз умер. Ли улыбается так мягко, и Чанбин тает снова. Какой уже чёртов раз он поддавался чарам этого сказочного эльфа и который раз корил себя за это, но принять тот факт, что он чертовски на него запал, когда-нибудь стоило. Ликс водил его за нос своей неземной красотой, сражал наповал приобретенными навыками и глубоким, низким голосом, что развивался не по дням, а по часам. И при этом сохранял свой прелестный, невинный взгляд при себе, но это добавляло особую изюминку его шикарному виду образцового трейни с большим будущим.       — Я следовал за Вами, — поравнялся со старшим Ёнбок и вздохнул полной грудью, насладившись влажным воздухом, как и Чанбин до этого. — Здесь так красиво. Кажется, Вы хотели забыться здесь, я же прав?       В этот раз Чанбин был поражён его прямолинейностью, но решил не испытывать судьбу на прочность. Феликс рос скорее некуда, и Бин определенно не успевал следить за этим, погружаясь то и дело в работу, чтобы и правда бросить все лишние размышления в мусорное ведро.       — Прав, — кивнул продюсер и взглянул на парня ещё один раз. Тот существовал где-то в двух мирах одновременно сейчас. В Феликсе отсутствовало понятие эгоцентризма, и Чанбину показалось, что он увидел его насквозь. Мысли складывались в идеально собранный пазл, сплетались в узор тонкой паутины. Полное умиротворение и блаженство — именно этим можно было описать сейчас выражение лица Ли.       — Вы всегда так пристально… Меня рассматриваете, — неожиданно поворачивается к Чанбину Феликс, и тому приходится спрятать свой любопытный прищур куда-то в траву. Щёки так и пылали, когда Ликс был вот таким. Вот таким проницательным. — С самого первого дня, когда мы встретились.       — На тебя невозможно не смотреть.       Феликс замолчал. Теперь это он рассматривал старшего вдоль и поперек, его вытянутые черты лица, пухлые, блестящие от слюны губы и чертовски привлекательный прикид. Они смотрели друг на друга так внимательно и изучающе, что Бин сам себя спросил: «Что мы сейчас творим?». Ликс поймал взгляд снова и приблизился на шаг вперед. Они были примерно одного роста, так что Чанбин толком не знал, куда ему стоит шевельнуться, чтобы было не так неловко вместе с Ли. Он может взболтнуть лишнего сейчас, но почему-то мысли стягивались в тугой клубок где-то в отдаленном участке головы и постепенно расплавлялись. С этим стажёром возможно было только так.       Парень с неподдельным интересом рассматривает старшего, а затем галантно протягивает руку вперед, теперь же оставляя между ними всего пару миллиметров. Сердце Чанбина так громко застучало, что ему захотелось отпрыгнуть куда подальше и трусливо сбежать. Но его желания были выше всего остального. Ли Феликс при лунном свете был красивее всего остального.       — Сонбэнним, потанцуете со мной? — Чанбин подумал, что это очередные игры его потихоньку шедшего с катушек воображения, но Ли пожирал его взглядом так нетерпеливо, как будто бы приказывал это. Со снова вёлся на его уловки, снова не мог устоять перед неземным образом парнишки. — До этого я тренировал только ту хореографию, которую мне давали… Сонбэ, научите меня танцевать медленно.       Продюсер не мог произнести и слова. Язык отмер, и оставалось лишь молча глядеть на серьезного в своих желаниях трейни.       — Так же, как танцуют… Пары.       К чёрту. Чанбин безоговорочно соглашается и чувствует, как его совесть сейчас медленно гниет. Он пересекает линию дозволенного. Он нарушает все обещания, когда кладет свою шершавую, большую ладонь в чужую совсем маленькую, берет всю инициативу на себя и подходит настолько близко, насколько это было сейчас возможно. Грудь к груди, и Со чувствует чужое сердцебиение. Оно такое же быстрое, как и его сейчас. Феликс такой тёплый. Его хотелось касаться и дальше. Им просто хотелось наслаждаться, будто это изысканный дорогой напиток. Сладко-горький, немного терпкий, но породнившийся за это долгое время. Рука продюсера слегка придерживает младшего за талию, глаза нежно осматривают россыпь веснушек на гладком личике, и Феликс этому поддается.       — Шаг вправо… Раз, два, три… — завороженно шепчет хрипло Чанбин, двигаясь с Ли вот так в унисон. Не отрывает взгляда ни на секунду. Боится, что тот исчезнет из его рук.       Их кружило в медленном, чувственном вальсе, и яркие светлячки создавали вокруг них волшебную ауру настоящей, чистой любви. Чанбин не верил тому, что сейчас делал, но наслаждался этим сладостным моментом, как последним. Он вряд ли еще раз сможет увидеть пушистые, медленно хлопающие по персиковыми щёчкам ресницы настолько близко, сможет поближе разглядеть эту особенную конопатость Феликса, вот так опуститься до такого, что будет рассматривать блестящие губы стажёра и пытаться сдержаться.       — Раз… Два… Раз…       Чанбин забыл, как считать. Останавливаться не хотелось. Отпускать не хотелось. Феликс сейчас так близко. Настолько близко находиться рядом и мечтать было нельзя. Бин винил себя за это, но сдерживаться больше не хотелось. Ладонь Ли такая нежная. Его черты лица такие невероятные. Его чайно-шоколадные глаза, блестящие под лунным светом, такие невероятные. То, как Феликс танцевал, было просто фантастическим.       Как здесь можно сдержаться?       — Просто не сдерживайтесь.       Этот голос был будто ледяная вода, окатившая Чанбина с головы до ног. Ему не было дела до того, как тот прочёл его неправильные мысли, но они больше не казались ему такими неправильными. Он просто заканчивается, как личность, и, обхватив фигурные щёки младшего шершавыми руками, звонко сталкивается с ним губами. Так глубоко. Так нежно и несдержанно, что оба качнулись куда-то назад и чуть не упали. Чанбин ощутил поддающегося неуверенно Феликса впереди, его грациозные руки, что обвивались вокруг шеи и настойчиво притягивали к себе.       Так горячо. Так жарко было проталкивать мокрый язык в чужой рот и изучать его, проводя кончиком по скользким деснам, белоснежным зубам, страстно касаться его везде, где было только возможно. Потому что Чанбин сдерживался настолько долго, что голова шла кругом. Не было важным то, как он делал это, просто тот факт, что Феликс отвечал ему тем же, делало всю эту ситуацию безумной. Продюсер давит на его плечо и заставляет опуститься на мокрую траву, не отцепляется и снова с причмокивающими звуками целует. Прикусывает нижнюю губу, вызывая у младшего грудной стон и ощущает, что сходит с ума. Слюна стекает по подбородку, и Бин специально приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на сопутствующие реакции парня. Тот разгорячен, нетерпелив, просит большего прямо здесь. Феликс цепляется за одежду Чанбина, и Со что-то бормочет в поцелуй, совершенно того не осознавая.       — Тебя… Я люблю тебя, Хэнбокки, — слезно и надрывно шепчет в чужие губы продюсер, не желая разрывать связь ни на секунду. — Люблю… Я так люблю тебя…       Не было сил врать себе более. Он достаточно врал. Достаточно притворялся, что они с Феликсом всего лишь сонбэ и хубэ. Для Чанбина тот никогда не был просто хубэ. Никогда.       — Прости, что я так тебя люблю…       И всё. Темнота. Перед Чанбином всё медленно расплывается, и рядом больше нет этого податливого, любимого Феликса. Мужчина в поте лица просыпается, услышав рядом с ухом назойливый звук будильника. На улице еще темно, осенью в Корее всегда светлело поздно. Бин потирает опухшие веки и ощущает отвратительно стянутые щёки от слез. Он плакал во сне. Снова. Он снова видел Феликса во сне.       — Блять… — схватился за волосы Чанбин и снова испытал это чувство вины и отвращения.       Джинсы чуть ли не разрывало от напора твердого стояка, определенно требующего к себе должного внимания после такого страстного сна, но Чанбину больше хотелось плакать, чем мастурбировать. Это было не по-настоящему. Он целовал его не взаправду. Тот Феликс был всего лишь плодом его разбитого, желающего любви воображения. Бин вчера повалился после выступления спать прямо в церемонной одежде, прежде увидев стажера в коридоре и, кажется, впитав в себя это заново, снова увидел такой же сон. Чанбин просто всё это время так долго хотел чего-то большего рядом с Феликсом, что от невозможности это сделать стал рисовать постоянные картинки их очередного воссоединения. Сколько раз Чанбину надо шептать Феликсу там, что он его любит, чтобы остаться в грёзах навсегда? Неважно, где это произойдет: в зале для тренировок, на улице среди множества других людей или на реке Хан. Везде Ликс будет приглашать его потанцевать, везде Бин будет слепо соглашаться и целовать его страстно, чтобы утолить свое желание в реальной жизни. Неважно, осознавал ли Чанбин то, что это были лишь сны, или нет — в любом случае он бы делал это раз за разом. Показывал свои чувства в грёзах. Влюблялся заново и голодно смотрел на него потом, когда изредка заглядывал в тренировочные комнаты.       Прошло уже почти два года. Феликс взрослел и становился лишь сильнее духом, а Чанбин каждый день вспоминал свое обещание, данное во время первого снега. Он не будет совершать тех же ошибок. Он не будет никогда пересекать черту в реальности. Никогда не даст знать о своих терзающих чувствах. Но с каждым днем это всё больше наносило ущерб его моральному здоровью, и, замыкаясь в себе окончательно, Бин медленно сходил с ума.       Чанбин чувствует, как кружится его голова, но сквозь шум в ушах садится за стол и включает настольную лампу. Его старая, породнившаяся тетрадь снова перед ним. Всё это время Со записывал каждую новую строчку, написанную под воздействием Феликса, и сейчас было самое время для тревожного, разрывающего мужчину на куски вдохновения. Чанбин опять разворачивает помятый лист с анкетой Феликса, сохранившийся еще со дня прослушивания, всхлипывает. Его подростковое, припухлое лицо, в которое Бин влюбился с самого начала. Он никогда не сможет забыть его. Чанбин думал, что после разрыва с Минхо более никогда не сможет полюбить. Но теперь никогда не сможет полюбить кого-то сильнее, чем полюбил Ли Феликса.       Продюсер дрожащей рукой выводит первые пришедшие на ум строчки на желтоватом листе бумаге, и рассекает себе этим всё ещё когда-то здравое сознание.       «За то, что так сильно люблю, прости, прости,       Я пытаюсь чувства скрыть, но не получается.       Прости, прости,       Что нравишься ты мне».

***

      Феликс нервно заламывает брови и обкусывает фалангу своего пальца. Ему до сих пор не верилось, что после двух лет усердных тренировок его допустили на шоукейс как сольного артиста. Соревнования были жаркими и трудными, конкуренция просто невероятная. Так много пар заинтересованных глаз рассматривали его длинные волосы, аккуратно убранные назад как маллет, россыпь веснушек, что он категорически был против замазывать, кричали, когда Ликс выполнял сложные движения, играл голосом и ставил всех в тупик его глубоким звучанием. Помимо его еще несколько групп пытались затмить робкую звёздочку, однако, кажется, приз зрительских симпатий он точно заслужил. Возможно, его лицо даже могло бы разлететься по интернету за прошедшую ночь. Было страшно даже подумать о критике нетизенов, о бурных обсуждениях его неординарной внешности и всё ещё хромого корейского произношения с австралийским акцентом, поэтому Феликс вообще ни разу не открыл соцсети. Выключил мобильный интернет и вай-фай напрочь, забыл о существовании сети и просто ждал.       Сегодня всех участвовавших в шоукейсе собрали для объявления результатов. Феликс сидел за кулисами сцены на стульчике и бегал глазами по полу. Многие из тех, кого он знал и кто стал неотъемлемой частью этого местечка, стали его соперниками. В основном были собраны новые группы, и только Ликс был настроен на выступление сольно. Конечно, он прекрасно знал, что скорее компании будет выгоднее отдать на дебют какой-нибудь бойзбенд или гёрлбенд, нежели очередного артиста, как Ли, и логичнее было бы пристроиться, например, к собранной команде с его знакомым с занятий вокалом Сынмином, но Ликс действительно предпочел затмить всех в одиночку. На прошлом шоукейсе он не прошёл, но не сдался. Феликс просто не умел сдаваться.       Продюсер Со Чанбин всё это время учил его не сдаваться. Да и Ликс просто обещал ему добиться своего, дебютировать и заслужить его гордость. Если не в этом году, то в следующем. Если не в следующем, то ещё через год, и потом ещё и ещё… Феликс тренировался бы столько, сколько от него требовали, пока ему не скажут эти заветные слова: «В этом году дебютирует Ли Феликс как сольный артист».       — Феликс? Ты в норме? — наконец вытащил из навязчивых мыслей парня знакомый женский голос. Пришлось поднять немного расфокусированный взгляд.       — Джису, — хрипло произнес Феликс и откашлялся. — Привет, я не видел, что ты зашла.       — Я с девочками, — улыбнулась та и рукой указала на переговаривающихся друг с другом трейни. Ликс знал их по именам: вот эту зовут Хван Йеджи, и она часто напоминала ему Хёнджина, вот это Шин Рюджин с бесподобной харизмой, шепчущаяся с Ли Черён, прекрасно владевшей танцами, и самая младшая — Шин Юна. Но, наверно, ни с кем из них Ликс не сдружился так же, как с Джису. Для него она была светлым лучиком и отличным собеседником. Тогда, два года назад, они проводили вместе настолько много времени, насколько это было возможно, и Хёнджин часто припоминал Феликсу их «особую связь». — Я хотела подойти и пожелать тебе удачи.       — Спасибо, — тепло улыбнулся в ответ парень. — И Вам тоже удачи. Вы так много тренировались ради этого.       — Ну кто бы говорил, — рассмеялась Чхве. — Ты себя реально не щадил. Может на этот раз Пак Джинён-ним обратит на тебя внимание. Твое вчерашнее выступление было отпадным. Кажется, ты и 3RACHA-сонбэннимов поразил больше, чем в прошлом году.       — Думаешь?       — Не думаю, а уверена, Феликс, — Джису опустилась и осторожно дотронулась пальчиком до кончика носа парня, заставив того наконец улыбнуться шире. — Файтин!       — Файтин.       Кажется, их уже звали на сцену. У Феликса ноги были ватные, и он ими еле перебирал. Сейчас ничего страшнее и волнительнее и придумать было нельзя. Джису быстренько прибилась к своей команде, а Ликсу приходилось справляться со всем в одиночку и находить силы на движение вперед. Трейни выстроились в достаточно длинную шеренгу по большой сцене, на которой еще вчера ноги каждого отбивали четкий ритм приготовленной песни, и Феликс как на зло самому себе пытался втиснуться между группами, но получилось лишь робко поравняться с ними на самом краю. Он чувствовал безумное давление от всей этой ситуации и то, как приготовленные бэнды озирались на него с каким-то недопониманием. Мол, чего это он такой странный? Совсем не похож на всех нас.       Ком в горле провалился, как только по площадке зазвучал стук туфель директора и по совместительству одного из продюсеров Пак Джинёна. Он здесь для того, чтобы выбрать дебютирующих в этом году. Ликс всегда обращал внимание на его странную прическу-ёжик и необычные образы. Сегодня, например, на нем было всё более-менее адекватно: свободная бордовая рубашка и черные джинсы, однако само его существование как человека вызывало много вопросов. Феликс выпрямил спину и почувствовал, что в боку что-то хрустнуло. Может, это кости стали настолько хлипкими и сломались? Но боли не чувствовалось. Как ни странно, все мысли Ликса сейчас были заняты не тем, как он выглядел перед верхушкой и получится ли у него в этом году стать артистом, а тем, чтобы не повалиться в обморок прямо перед всеми. Да вообще, кто-то заметит, если он упадет в самом конце шеренги?       — Добрый день, вы все вчера хорошо постарались, — дружелюбно поприветствовал всех Пак, и все хаотично поклонились. Как только Ли согнулся почти до пола, ощущение, что он разогнуться обратно не сможет, заставило фантомные боли усилиться. — Как вы сами? Сложно было?       «Нет» — хором ответили все. Кто-то посмеивался, кто-то с трудом натягивал улыбку, а Ликс почувствовал приступ накатывающей рвоты. На корне языка так неприятно отпечатался ее вкус, и он поморщился. Феликс сделал один небольшой шажок назад и прокашлялся. Вся его общительность и дружелюбность превратилась сейчас в интроверсию и закрытость от всех находящихся здесь людей.       — Думаю, вы уже в курсе, что сегодня только некоторые артисты смогут получить шанс на дебют, — рационально произнес директор и провел по всем глазами. — Кто-то начнет готовиться, а кто-то продолжит стажировку до следующего шоукейса через год. Но хочется отметить, что каждый из вас прикладывал все усилия, чтобы впечатлить зрителей и меня.       Феликс неуклюже почесал затылок. Ли всю ночь казалось, что его кусали клопы, поэтому он готов был расчесать сейчас его до крови. Он слушал краем уха, обращая свое внимание лишь на отвратительно зуд на шее. Может, это из-за того, что он его сам себе надумал?       — Хочется похвалить коллектив ITZY сегодня. — Участницы поклонились. — В особенности моё внимание было приковано к Хван Йеджи и Чхве Джису. Ваши танцевальные навыки стремительно улучшаются, и это не может не радовать. Вы показали выступление группы на высоком уровне.       Феликс замялся, но улыбнулся, когда директор похвалил его подругу. Хотя она и была его потенциальным соперником, радоваться за близких людей для него всё ещё было в порядке вещей. Мысленно он поймал ее улыбку в ответ.       — Также… Команда Ким Сынмина. Сынмин-щи, вы хорошо постарались, но, кажется, кто-то из трейни забыл текст, я правильно помню?       Феликса действительно напрягала эта обстановка. Далее он слушал лишь краем уха, отчаянно пытаясь избавиться от отвратительной чесотки, которая так внезапно на него напала. Было чётко ясно, что до него очередь вообще дойдёт вряд ли. Ему нужно было стараться усиленнее. Похоже, даже те воспоминания о завороженных взглядах зрителей не помогали. Ну, может быть, лишь один из всех, который он запомнил. Взгляд сонбэннима Со Чанбина ему было трудно забыть последние два года уж точно. Сколько дней и ночей он обещал сам себе, что заставит того гордиться по-настоящему. Ему приходилось надрываться, не спать некоторое время вопреки всем волнениям родителей, пытавшихся поговорить с сыном по телефону, нотациям от хореографа и учителя вокала. Всё ради мечты. Феликс чувствовал, как рос всё это время не по дням, а по часам, становился ещё мужественнее и упорнее. Возможно, хотя бы ради этого стоило продолжить топить?       — Что насчёт Ли Феликса, — выбил Ликса из колеи напористый голос. Ли непроизвольно сжался и испуганно устремил взгляд на Пак Джинёна. — Он… На моё удивление показал достаточно сильное сольное представление. Обычно мы берём для сольных исполнителей лишь тех, кто действительно может показать себя с другой стороны и выделить среди других, и, мне кажется, ты постепенно становишься одним из них.       — Спасибо, — квакнул неуклюже Ликс, сделав небольшой поклон. Внутри него сейчас что-то явно подорвалось.       — Однако… Твои движения мне кажутся немного скованными. Тебе не хватает уверенности в себе, какой-то харизмы, — начал перечислять все недостатки Феликса директор. Ли казалось, что это вообще никогда не закончится. Во всяком случае, он прекрасно знал все свои ошибки вдоль и поперек, и в последующих словах не нуждался, лишь тихо поддакивал. — Тебе нужно тренироваться ещё, я думаю, тебе это и так понятно.       Феликс кивнул. Конечно, в сердце какое-то время селилась надежда на то, что всё получится в этот раз, но конкуренция была действительно непосильной. Кому вообще выгодно выпускать сольного артиста? У них намного меньше популярности, нежели у групп… Может быть, пора было бы уже прибиться к одной и дебютировать хотя бы так? И сил потребуется в два раза меньше, и нервов растрачивать лишних не придется.       — Если честно, всё это время мы долго обсуждали, кому же лучше дебютировать первыми, — поставил всех в напряженное положение Пак Джинён, наконец-то ведя к сути сегодняшнего «собрания» на сцене. — И после долгих переговоров мы пришли к решению.       Весь зал погрузился в молчание. Кажется, никто не дышал, а Феликс в особенности. Ему вообще это слушать не хотелось, но делать было нечего. Он знал конечный результат, знал, сколько же усилий потребуется, чтобы тренироваться до следующего шоукейса. Но, возможно ли, что сейчас все его надежды оправдаются? Возможно, что директор сможет принять его как сольного артиста и даст добро на дебют? Сразу же вспоминались слова Чанбина о том, что сдаваться нельзя. Надо двигаться ради своей мечты, и Ликс готов был поклясться, что всеми фибрами души сейчас надеялся на положительный ответ.       — Следующими артистами «JYP» станут, — Ли готов был правда задохнуться, — коллектив ITZY.       Ну конечно. И на что ему было надеяться? Это было понятно с самого начала. То, что Джису и ее друзья намного больше подходили для новой, современной группы агентства. Ликс действительно боялся, что станет одним из «вечных» трейни, которых не допускают к дебюту ни под каким предлогом, и, похоже, так и происходило. Чхве Джису запрыгала вместе с остальными участницами группы, и Ликс впервые за всё время почувствовал к ней настоящую зависть. Он с трудом натянул на себя улыбку и уже начал было хлопать, как тут всю радостную идиллию прервала ещё одна, последняя фраза.       — …И Ли Феликс.       Ну, а на этом моменте теперь уже Феликс застопорился. На секунду он, правда, забыл корейский, и не знал, как подобрать нужные слова. Овации окружили теперь уже его, и ему приходилось что-то невнятно лепетать на английском со своим австралийским акцентом. Этот нервозный ком теперь вернулся в глотку обратно, а шея чесаться перестала. Он же правильно расслышал? Но ведь… Как это вообще возможно? Ведь нельзя взять и устроить два дебюта сразу, может, это какая-то первоапрельская шутка? Феликс даже думал открыть календарь, но точно помнил, что сейчас был конец октября.       Он с огромным непониманием в заслезившихся глазах посмотрел на довольного собой директора и заломил брови. Может, это издевательство над его выступлением? Или он в чем-то ошибся? Ведь ну не могло это быть так легко, не могло это быть правдой. Феликс никогда не был о себе вот такого мнения, чтобы поверить этим словам сразу же. На его плечи ложатся чьи-то руки, кто-то просто хлопает его по спине, но Ликс явно не подавал виду, что ему было весело.       — Ты, наверно, сбит с толку, — подошел к парню Пак Джинен и теперь уже сам похлопал по плечу. Тот стоял оцепеневший, совершенно не двигаясь. — Когда я смотрю на всех вас, я чувствую дух силы и стремление к победе. И, Феликс-щи, я увидел этот огонек в глазах в первую очередь у тебя. Я считаю, что если не сейчас, то ты растеряешь всё это так же быстро, как приобрёл.       — B-but… В смысле… Но… — невинно начал заикаться Феликс, переходя то на корейский, то на английский и ощущая, будто совершенно теряет связь с миром от столь сильного потрясения.       — Конечно, сначала я дам дебютировать команде Хван Йеджи. Они показали себя лучше, чем кто бы то ни был, но сразу же за ними я хочу дать шанс тебе. Всё это время, которое я дам тебе, ты должен усердно работать над дебютом и показать, что мы все в тебе не ошиблись. В том числе и продюсер Со Чанбин, который так усердно голосовал за тебя. Ха-ха, надо потом извиниться перед ним за то, что раскрыл все карты.       Феликс молчал, ощущая, как у него по лицу слёзы катятся. Нет, это было невозможно. Это было взаправду? Он не зря всё это время так усердно пахал и отдавал самого себя этому делу последние два года? Он что, выполнил своё обещание, которое дал сонбэ тогда, в первый снег? Ему действительно хватило два года, чтобы достичь хотя бы этой цели?..       Ликс плакал от счастья, и никто не понимал его лепет на другом языке, однако и понимать не нужно было. Каждый из трейни кратко обнимал его, а Феликс чувствовал себя так позорно, потому что был просто не в состоянии сделать что-то в ответ. Почувствовав наконец знакомые, мягкие руки Джису у себя на плечах, он дал волю эмоциям и так звонко рассмеялся от счастья, что каждый бы ему позавидовал. Парень сейчас разрывался от желания рассказать всему миру о своем достижении, оповестить родственников, друзей, поблагодарить сонбэннимов, а в особенности Чанбина, который так много для него сделал. Правда. Правда так много. Настолько много, что Феликс готов был утонуть перед ним в долгом поклоне на коленях.       Через некоторое время Феликс уже несется по коридорам здания, сбивая всех на своем пути, в сторону зала тренировок. Он не знал, где точно находятся сейчас его друзья, знакомые, сонбэ, но решил проверить все места здесь. Вот он заворачивает за угол, не обращая внимания на какие-то невнятные грубые возгласы в его сторону, вот уже почти что сбивает перед собой эту чертову дверь, которая отделяла его хотя бы от кого-то известного здесь. Она с шумом распахивается, и от ее удара о стены с ужасом отпрыгивает Хван Хёнджин. В это время ему приходилось отрабатывать свою часть танцевальной практики, и такого сюрприза парень явно не ожидал. Хёнджин распахивает глаза и сразу же щурится в попытках узнать незваного гостя.       — Феликс?! — сглатывает парень и тут же судорожно выдыхает, хватаясь за сердце. Сидевший рядом с ним на скамеечке мембер группы, в которой состоял Хёнджин — Джуён, шокировано уставился на Ли, а затем сразу же вопросительно посмотрел на друга. — Ты что творишь, ты чуть дверь не выбил!       — Хён, ты не поверишь! — задыхался Феликс, однако Хван сразу его перебил.       — Так, я понимаю, что у тебя вчера был шоукейс, и ты взволнован, но ты даже не поздо… — именно на этом моменте Джин замер. Кажется, до него уже самого дошло. — Погоди, ты имеешь в виду, что…       — Я дебютирую, Хёнджин!!!       Ошалевший Джуён в шоке рассматривал теперь уже обнимающиеся друг с другом фигуры, прыгающие по кругу и создававшие вокруг себя настолько много шума, что даже концерты с музыкой «хэви-метал» позавидовали бы им. Хёнджин то и дело трепал его волосы, сжимал от счастья так, что Феликс не мог дышать, но Ликс на этот раз был точно не против. Он так долго этого ждал, так долго старался, что сейчас невозможно было испытывать иные эмоции. Хван сжал щёки Феликса в своих руках и драматично потискал, будто бы разница в возрасте между ними была существенно больше, чем один год, тем самым еще больше смутив человека, который всё ещё находился здесь и явно не понимал, в чём причина внезапных нахлынувших чувств.       — Твою мать, Феликс, как же я тобой горжусь! — тряс Хёнджин за плечи размякшего Ликса в его руках и так и прыгал от радости. — Я честно не верил в твою затею с сольником до последнего, но, чёрт возьми, ты смог! Боже, дети так быстро растут!..       — Не верил он… Это ты бросил меня полтора года назад ради, вон… Джуёна с командой, — недовольно выбрался из объятий Феликс и указал рукой на испуганного парня, который тут же поправил свои длинные волосы. — Дебютировал в группе и меня не дождался! Я думал, что мы с тобой как лучшие друзья будем вместе до конца.       — Я помню, что ты сам в день нашего прослушивания сказал, что мы конкуренты в первую очередь, — язвительно ответил Хёнджин, скорчив обиженную гримасу. — Вот я и воспользовался шансом! Меня сразу взяли, видишь. За просто ошеломительные танцевальные навыки, и… Ну конечно за безумно красивое личико. Если бы и ты захотел присоединиться, то тоже бы сейчас стоял тут со мной.       — Это так не работает! Я всегда хотел сольно… — задумчиво протянул Ликс. — И ты вообще слишком себя нахваливаешь. Если бы ты так ошеломительно танцевал, то это тебя бы Чанбин-сонбэ выделил из всех.       — Вот это у тебя самомне-е-ение выросло, — взъерошил волосы Феликса Хёнджин, заставив того поморщиться. — Скажи ещё что-нибудь такое про сонбэ, мне всегда нравится, как ты сохнешь по нему, как девчонка. Уж лучше бы по Джису так сох!       — Ч-что ты такое говоришь?! — взорвался тут же Ли и густо покраснел, как вдруг их идиллию прервал до сих пор немного ошеломленный Джуён. Он встал со скамейки и наконец привлек к себе внимание, похлопав обоих по плечам.       — Вы оба, давайте спокойнее. Хён, мы должны были отработать ещё пару движений перед выступлением, — попытался успокоить парней тот и отошёл на шаг назад.       Хёнджин с неловкостью во взгляде посмотрел на Феликса и уже более мрачно выдохнул. Кажется, младшему и правда требовалось намного больше уделять времени, но чисто физически из-за постоянных тренировок с группой и выступлений он явно не мог сосредоточиться на чём-то другом. Дебют в бойзбэнде оказал на него достаточное влияние, и теперь Хван казался намного более взрослым, чем был во время стажёрства. Это сказалось и на его внешности: теперь длинные, темные, немного мокрые от пота локоны спадали ему на лоб и на плечи, выделились яркие очертания скул на лице, мышц на теле, и Джин уже не был тем сонным мальчишкой из прошлого. Конечно, возможно спать он всё ещё хотел больше, чем другие, но намного меньше, правда.       — Мы же сможем сегодня отпраздновать, да? — с надеждой в чайных глазках спросил Ликс, на что хрупкое сердечко Хвана готово было просто разорваться. — Джису тоже прошла вместе с группой, вот я и подумал, может… Мы соберемся, как в старые-добрые времена за чашечкой нэнмёна и куриными лапками?..       — Я… Не могу тебе обещать, Ликс, ты и сам знаешь, — неловко почесал репу Хёнджин и хмыкнул. — Причём, у нас диета, сам понимаешь… Я постараюсь, правда, но не обижайся, если снова не смогу из-за графика.       — Я понимаю, — тускло ответил Феликс и грустно улыбнулся. Конечно, последнее время это было действительно в порядке вещей. — Работать в группе сложнее, чем кажется, мне этого не понять. Я просто буду ждать, ладно? В зале общежития. Даже несмотря на то, что ты теперь живёшь в другом корпусе, всё равно, если получится, встретимся там, ладно?       — Как скажешь, Ликс, — кивнул Хёнджин и похлопал его по плечу. — Если что, давайте вдвоем с Джису без меня. Смотри только, не мути с ней раньше времени. Вам ещё дебютировать, не хотелось бы, чтобы вы оба вот так нелепо вылетели.       — Ну всё, хён, хватит, — закатил глаза младший и отошёл к выходу. — Не буду вам мешать. Пойду разыщу Чанбина-сонбэ. Вы знаете, где он?       — Оу, насчет Чанбина-сонбэ, — влез в разговор Джуён, подняв брови и отвлекшись от рассматривания своих ногтей. — Я видел, как он уходил куда-то из здания. Наверно, его сейчас здесь нет.       Бросив какое-то неординарное по звучанию «спасибо», Феликс вышел из зала и прикрыл скрипучие от вторжения двери. Пора было уже привыкнуть к тому, что ту атмосферу трудно было вернуть, как бы они не пытались. Хёнджин уже год как дебютировал в группе, Джису прибилась к герлбэнду, который самостоятельно собирала Йеджи. Один лишь Ликс продолжал топить сам за себя в одиночку, иногда вспоминая о том прекрасном времени. Лишь только одно не изменилось. Его желание доказать самому себе и доказать своему сонбэ, что он действительно был достоин этого места в агентстве. Не изменились его отношения с Чанбином, и Феликс был счастлив от одной только мысли об этом.       Он на ходу набирает старшему сообщение и попутно одевается, предвкушая уличную прохладу и размышляя о том, что произошло сегодня и будет происходить дальше.       «Сонбэ, я прошёл. Хотел бы поблагодарить Вас лично».       «Может, Вы сумеете составить мне сегодня компанию?».

***

      Чанбин прячет холодные, замёрзшие руки в карманах пальто и томно выдыхает. Клубы пара от небольшого мороза сразу же хаотично рассеиваются по воздуху и растворяются в нем подобно сахару в кружке чая. Вечером всегда было прохладно. Ночью было студёно. И с утра тоже холодно. Для Чанбина давно вся погода стала промозглой, будто так и должно было быть. Согревали лишь мысли о том, что сегодня Феликсу наконец дали шанс. Сколько мольбы ушло на это, сколько помощи при подготовке, сколько приложенных усилий и бессонных ночей оправдали себя. Счастье мысленно переполняло его в первые секунды, только потом полностью разочаровывали трепещущее сердце: нужно было тем более продолжать держать разумную дистанцию. Ничего не изменилось и не поменяется в ближайшее время, да и никогда вовсе.       Шум дождя и проезжающих автомобилей будил Со от грёз. Вот была ещё одна причина того, почему его обычно шершавые ладони были такими заледеневшими. Ливни мужчина ненавидел и всячески презирал. Как назло сегодня не получилось взять зонтик, а до общежития ещё как-нибудь надо было добираться. Благо, на все случаи жизни у него был хотя бы мотоцикл — полезная вещь для таких достаточно популярных личностей. За шлемом вряд ли кто-то мог разглядеть твоё лицо, а тем более начать лезть ради автографа. Даже думать об этом было сейчас неприятно.       Запах озона тут же врезался в нос. Томно вздохнув, Чанбин хотел было развернуться обратно в здание компании, но его чуть не сбил с ног идущий следом Чан. Точно, его следовало подождать. Бин тут же разворачивается корпусом в прежнее положение и молча мнётся на одном месте. Его нога почувствовала вибрацию смартфона — кажется, кто-то целый день кидал ему смс-ки сегодня, но было явно не до них. Со проигнорировал, взглядом обходя удивленного дождю Бан Чана.       — Кажется, в прогнозе не обещали осадков, — риторически заключил Крис и вытянул руку, чтобы убедиться в напоре дождя. — Долго ждёшь?       — Нет, — отрезал Чанбин, рассматривая мокрые кроссовки. — А Джисон где?       — Остался в студии ненадолго. Нужно было что-то доделать, — ответил Чан и наконец повернулся к продюсеру. — Кажется, он превращается в тебя, ха-ха. Последние два года ты трудился хорошенько.       Чанбин ничего не ответил. Только пожал плечами и вслушался в шум дождя. От него хотелось, почему-то, спать, и Со поймал себя на мысли, что уже несколько недель подряд не может нормально выспаться. Да что там недель, он мучается от навязчивых мыслей годы подряд. Возможно, стоило наконец взять себя в руки и сходить к специалисту, но в графике совершенно не находилось места даже для часового сеанса у психолога. Безнадёжно. Может быть, Чанбину надо просто отдохнуть? Взять, например, рест на неопределенный срок и покопаться в голове, разложить все нужные и ненужные мысли по полочкам и прийти в себя. Не давало это сделать чувство ответственности. Ведь он явно мог подорвать кому-то планы из-за своих же проблем. Вредить не хотелось. А ещё не хотелось разочаровывать коллег.       — Я поеду к Пак Накджуну сейчас, — краем уха расслышал Бин от Чана и обратил на него внимание. Тот казался немного оторванным от реальности, но всё же говорил так же заботливо, как и должен был говорить хён. — Нам нужно обсудить… Пару деталей насчёт проекта. Поедешь со мной?       — Накджун-ним не понял что-то насчёт лирики? — разочарованно вздохнул Чанбин и потёр переносицу.       — Думаю, что это важно, — пожал плечами Бан. — Ну что, едешь со мной? Мы у него в студии встретимся.       — Давай сегодня без меня, — лениво потянулся Чанбин. — Сами с лирикой разберетесь, не я писал. Тем более придется тогда бросить тут мотоцикл, куда я без него. Поеду сразу в общежитие, отдохну.       — Ладно, только без ночных посиделок, как ты обычно любишь.       Напоследок Чанбин кивает старшему, а затем, прикрывая ладонью голову, выбегает из-под козырька здания в сторону парковки. За то время, как тот направлялся в сторону транспортного средства, заводил его, надевал шлем, всё его любимое драповое пальто успело промокнуть. Делать было нечего — как приедет, всё высушит. Не привыкать. Такие непредвиденные ситуации возникали за всю жизнь не раз, так что ничего такого в этом он особо не видел.       Мотоцикл несется по оживленной, освещенной яркими баннерами на небоскребах сеульской улице, ловко объезжает медленные по его меркам автомобили и достаточно быстро оказывается у цели. Ливень бил по стеклу черного защитного шлема, и теперь, когда уставший Бин снимает его, его каштановые волосы тут же становятся мокрыми. Он пытается быстро убрать прилипшие влажные пряди со лба, а затем, оставляя транспортное средство, спешит добраться до уже теперь теплого помещения общежития. Слава Богу, никакому отъявленному фанату не пришло в голову сегодня стоять под таким дождем, дожидаясь какого-нибудь айдола у входа. Чанбин пробегает систему охраны, слизывает пресные капли с пухлых губ и, оказываясь в холле, стряхивает с себя и кожаной сумки на плече оставшуюся воду.       Чанбин не обращает внимания на немного взволнованную вахтёршу с ключами, сидевшую у стойки уже, кажется, всю жизнь, просто бредет по направлению к лифту, оставляя за собой длинный мокрый след. Он искренне сочувствовал уборщице, но, честно, и сам был недоволен прилипавшей одеждой к телу. Осталось лишь добраться до комнаты и всё образуется, всего лишь сейчас пройти по долгому коридору, не заглядывая…       Не заглядывая в зал тренировок… Нет, нельзя было сегодня туда заглядывать, не в таком виде! Да кого Чанбин обманывал. Взгляд сам остановился на открытой двери, откуда бил яркий свет. В этот раз, видимо, ее никто не додумался захлопнуть, как это было обычно. Мужчина ощущает, как громко сейчас хлюпают по полу его насквозь промокшие кроссовки, как противно стекала всё еще вода по его лицу от корней волос, но всё же поравнялся с проемом и прищурился. Только сейчас его сердце наконец замерло.       Там на полу сидел Ли Феликс. Музыка не играла как обычно, не слышен был отбивающий определенный ритм под нее стук пяток, неприятный скрип половиц. Кажется, трейни находился в полной тишине. И не двигался. Совершенно не двигался. Чанбин подошёл чуть ближе. Он нечасто мог видеть такого задумчивого Феликса, нечасто мог видеть его безумно красивое лицо настолько мрачным, не выражающим ничего, кроме грусти и разочарования. Этот парень всегда представал перед ним таким счастливым, веселым и бодрым. От него так и веял тот самый дух юности, но сейчас его и в помине не было. Бин ещё долго бы анализировал его состояние, если бы не очередной склизский ляп его измотанных белых кроссовок, который точно привлек к себе внимание.       Чанбин задержал дыхание. Ликс посмотрел на дверной проём и поднял свой тусклый взгляд на старшего. Но, кажется, его выражение лица тут же поменялось, и сначала Со даже не понял, в чём дело, пока не вспомнил про ливень снаружи. Точно. Ну и конфуз.       — Ч-Чанбин-сонбэ! — вскочил взволнованный Феликс с пола и пулей оказался рядом с немного застопорённым на одном месте мужчине. — Что произошло?.. Вы, кажется, совсем промокли…       — Что? Ой, нет, это… — только и успел пролепетать смущенно Чанбин перед тем, как маленькая ладошка схватила его за влажный локоть пальто и потянула внутрь зала. Со явно не мог ожидать подобного поворота событий сегодняшнего вечера, но явно не был против. Чёрт возьми, Чанбин так долго твердил себе о дистанции, но сейчас так легко пускает всё на самотёк. Какой уже раз. Какой раз это происходило.       Феликс заботливо усаживает старшего на скамеечку вдоль зеркал и сразу же начинает рыться в своей спортивной сумке. Вскоре в его руках оказывается нежное, махровое полотенце, которым, похоже, ещё никто не пользовался за сегодня. Чанбин всё это время просто внимательно следил за движениями трейни, что и забыл о том, как становилось холодно от наличия надетого сверху промокшего пальто. Лишь некий ступор Ликса заставляет его прийти в себя. И правда. Вся эта ситуация была удручающей.       — Точно, — стыдливо буркнул Чанбин и осторожно скинул с себя верхнюю одежду, оставив только сиреневую бесформенную толстовку. На удивление, она не настолько сильно промокла, чтобы снимать ее следом. Нет, Бин бы точно не снял, даже если бы она была настолько волглой, что можно было выжать.       — Как же Вы так сильно… — риторически спросил старшего Феликс с неожиданной для себя горячностью, и, сложив полотенце в два раза, сел на колени и осторожно начал промакивать мокрые участки кожи мужчины, совершенно того не стесняясь. А Чанбин просто умер от такого неожиданного жеста стажёра.       — Что ты, зачем? Я сам могу, — раскраснелся тут же Чанбин и, почувствовав, как сейчас его сердце разорвется от активной деятельности, попытался отодвинуть чужую теплую руку от себя. Но Ликс был крайне настойчив. — Ё-Ёнбок-щи…       — Посмотрите на себя, сонбэ, вы аж трясетесь от холода, — мягко продолжил Феликс, промакивая кончиком махрового полотенца лоб у корней волос. Его карий взгляд сейчас был таким заботливым, нежным и чутким, что перед глазами у Чанбина всё помутилось. Больше он ничего не мог выговорить, отчаянно хлопая ртом, будто рыба, и пытаясь кое-как восстановить сорванное дыхание. До сих пор, до сих пор так трудно контролировать себя, когда этот стажёр настолько привык к тесным контактам и буквально съедал его душу, сердце и все оставшееся живое. Прошло два года, а горячие, неправильные чувства не утихали.       Феликс, переходя рукой на щёку мужчины, не мог не заострить на доли секунды зрительный контакт. Сонбэнним просто был так близко. Настолько близко, что между ними были какие-то считанные сантиметры. Они сейчас вдвоем здесь совершенно одни. Его рука сейчас буквально блуждает по щеке старшего, и их телесное соприкосновение отделяет лишь толстый кусок ткани. Одна мысль об этом заставила Ли дать самому себе оплеуху про себя. Думать об этом было так неправильно, отвратительно. Это же сонбэнним, его старший коллега. Мужчина, который сейчас так заинтересованно рассматривает его конопатое лицо.       Чанбин просто вспомнил свой сегодняшний сон с участием Феликса. То, как его хубэ был так же близко к нему, как сейчас, только не по-настоящему. Только невзаправду. А сейчас Ликс настоящий. Настолько настоящий, что Бин завороженно поспешил это проверить, и, сам того не понимая, потянул к нему руку. Вот сюда, прямо к его наверняка мягкой щеке. Она такая же мягкая, как и во сне? А скулы чувствуются через пальцы? А дыхание такое же немного рваное и тяжелое?..       — Сонбэ? — заставляет его прийти тут же в себя взбудораженный, покрасневший Ли, и Чанбин тут же одергивается назад, громко ударившись затылком о зеркало. — Боже, Вы в норме?!       — Да, всё хорошо, не волнуйся, — сразу хватается за шею Со и чешет ее. Точно. Это яркое напоминание ему о том, что нужно держать себя в руках. Сколько ещё раз Вселенная намекнет об этом? Сколько даст знаков о том, что пора бы жить суровой реальностью, в которой такие желанные сны продюсера никогда не сбудутся? — Небольно совсем. Я просто… Немного в прострации из-за ливня. На мотоцикле ехал.       — Извините, я, наверно, смутил Вас, ха-ха, — улыбнулся немного непривычно Феликс, а затем отдал полотенце Чанбину для самостоятельного использования. — Я не ожидал, что Вы придете, да еще и в таком виде. По правде говоря, я отправлял Вам много сообщений, но Вы не прочитали ни одного. Я подумал, что Вы были заняты.       У Чанбина сердце в пятки провалилось.       — Это… Это от тебя было?! — пронзительно воскликнул он и тут же залез в карман промокшего пальто. Телефон скользил у него в рук, и экран часто переставал реагировать на касания пальцев, но всё же тот самый чат в «KakaoTalk» наконец высветился.       «Сонбэ, я прошёл. Хотел бы поблагодарить Вас лично».       «Может, Вы сумеете составить мне сегодня компанию?».       «Сообщение удалено».       «Хёнджин не придёт, к сожалению, отпраздновать. Кажется, у него тренировки с группой сегодня».       «Сообщение удалено».       «И Джису тоже. Не знаю, зачем пишу это, но, наверно, и у Вас сегодня есть дела».       «Сообщение удалено».       «Извините, что побеспокоил. Хорошего вечера, сонбэ!»       Ну и стыдоба. Чанбин весь день игнорировал Феликса. Как бы провалиться сквозь землю?       — Боже, прости меня! — прикусил нижнюю губу Чанбин и звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — Я совсем заработался… Такой важный для тебя день, а я даже не поздравил.       — Нет, всё в норме, — присел Феликс рядом на скамейку и тяжело вздохнул. — Просто я… Очень скучал по тому времени два года назад, когда мы могли с ребятами вот так просто собраться после занятий. Или когда мы с Вами могли вот так просто пообщаться. Чувствую себя немного одиноко.       Чанбин слушал внимательно. Он действительно понимал его чувства и незнакомые ранее эмоции отчужденности от всего мира. Каждому бывшему трейни это было знакомо, не только продюсеру. Приходилось сталкиваться лицом к лицу с самыми разными трудностями, и это было в порядке вещей. Главное было уметь справляться с этим. В одиночку или с кем-то — неважно. Пережить этот период.       Феликсу хотелось помогать. Но Чанбин знал, во что может вылиться вся эта затея. Что Чан не одобрит. Все это не одобрят. Никто не доверял Со, кроме него самого. Никто не мог удостовериться в чистоте его намерений, кроме него самого. Оставалось лишь полагаться на самого себя и поставить определенные рамки. Опять рамки, которые придется когда-нибудь разрушить, но по-другому было никак. Чанбин должен был лишь вовремя остановиться.       — Любой стажёр знает, о чём ты сейчас говоришь, Ёнбок-а, — осторожно положил ладонь на плечо младшего Чанбин и улыбнулся краешком губ. — Ты должен был знать о том, что все они были в первую очередь конкурентами, которые тоже стремились к цели, как и ты. Разница лишь в том, что они вовремя уловили этот момент. Но теперь и ты его уловил. Я уже сегодня слышал, что ты завоевал доверие Пак Джинен-нима.       — Я до последнего думал, что он шутит, — опустил взгляд в пол Феликс.       — А я верил в тебя с самого начала.       Повисло молчание. Но оно совершенно не было неловким, нет. Согревающим обоих, будто потрескивающий камин в углу комнатушки, таким уютным и нежным. Феликс ощущал рядом с собой кого-то сейчас. Что он правда до сих пор не одинок, пока рядом есть старший коллега, которому он доверял больше, чем кому-либо. Почему при этих мыслях такое теплое чувство легко отдаёт прямо в сердце? Почему ощущение широкой ладони на плече воспринималось таким интимным, будто между ними? Будто что-то секретное, запретное, но настолько сладкое и блаженное.       — Сонбэ, может быть… Вы сможете помочь мне с моим дебютным альбомом? — внезапно спросил Феликс с огоньком надежды в глазах. Это было искренне. Ли просто по-настоящему захотел доверить свои первые шаги Чанбину, готов был положиться, и будь что будет. Но так ему не одиноко. Так ему тепло на сердце, спокойно. В этом было что-то родное и прекрасное. — Я не прошу многого… Я уже работал вместе с Чаном-сонбэ, но мне кажется, Вы… Никто, кроме Вас, не сможет раскрыть мой потенциал полностью.       Чанбин не двигается. Он никогда бы не посмел предложить такое Феликсу самостоятельно. Никогда бы не превознёс себя настолько, чтобы нарушать его спокойную жизнь своим присутствием в ней. Но парень сам его попросил об этом. Ликс наверняка не знал, во что мог ввязаться сейчас, что могло поджидать его в закулисье. Но мысль о том, что его хубэ полностью на него полагается, выбило мужчину из колеи. Он знает, как отреагирует Чан, сколько давления будет после того, как все узнают про его осознанный интерес к стажеру. Но пока Чанбин держит себя в руках, разве было в этом что-то плохое? Неправильное? Запретное?       Разве что его задумчивый, влюбленный взгляд…       — Ты… Точно хочешь именно мою помощь? — чтобы удостовериться, переспрашивает продюсер. — Джисон и Чан не менее опытны и талантливы. Возможно, в чём-то они даже лучше, чем я.       — Нет, я хочу попросить об этом именно Вас, — твердо и уверенно ответил Феликс. — Я сдержал своё обещание. Вы, кажется, теперь должны мне, правда?       — Вот же нахальный, — ухмыльнулся куда-то в сторону Чанбин и прикрыл рот кулаком. — Мы же с тобой и не спорили.       «Причём, свое обещание я выполняю прямо сейчас», — где-то в голове пронеслось у продюсера, а затем где-то в уголке появилась новая стихотворная строчка.       — Сонбэ-э-э, ну пожалуйста! — по-детски упрямился Феликс, не забывая про свою привычную тактильность. — Вам же лучше, если я успешно дебютирую!       — Ладно, убедил-убедил! Только давай договоримся, что ты будешь стараться следовать всему, что я тебе скажу, хорошо? Я более требователен, чем Чан, ха-ха. — В ответ показался утвердительный кивок. — Отлично. По глазам вижу, что не врёшь.       — Я человек-слово, сонбэ.       И Чанбин старался быть честен хотя бы перед самим собой. А в голове всё ещё звучали новые строчки, которые придумал он прямо сейчас.       «Пока я не встретил тебя       Казалось, будто я ждал знаков на перекрёстке       Я устал от того, что раньше сделать не смог       Я не жалею, ведь я честен, но всё равно сожалею».