***
Выходя в коридор, Чанбин долго озирался на всколоченного, немного напряжённого Хёнджина. Тот, кажется, был чем-то обеспокоен и пытался этого не показывать, как и Джисон, что был с ним в одной комнате. В голову явно закрались сомнения о том, что с Ханом может быть снова что-то не так, и в этом как-то замешан этот парнишка, но Бин просто попытался успокоить себя тем, что это не его дело. Во всяком случае, пока Джисону ничем не навредили. Похоже, об этом пёкся не только Со, но и Чан. Именно он первый схватился за Хана как за собственного ребёнка, которого собирались покалечить. Чрезмерная забота была присуща лидеру (иначе он бы им не был), но гиперопека была тревожным звоночком. Значит, что-то темное таилось в этом всём, но Чанбин снова не был в курсе. Может, оно и к лучшему. Наблюдая, как удаляются его коллеги и о чем-то бурно и настороженно переговариваются, Со взглянул на неподвижного Хёнджина. Тот долго смотрел на спины обоих мужчин, и, многозначительно хмыкнув, судорожно потянулся к телефону. Бин чувствовал себя здесь лишним, но любопытство насчёт этого парня не покидало его ни на секунду. Тот, кажется, кому-то тревожно звонил, кусал губы и дёргался то и дело на одном месте, пропуская сквозь зубы бранные словечки. Он, похоже, скуп на них явно не был. — Почему ты не идёшь к своим? — невзначай поинтересовался Чанбин, но Хёнджин, похоже, не сразу расслышал. Занят. — М-м? — Я? О, я просто… Чонин? — наконец вскинул бровями Хёнджин и выпрямился, когда услышал голос на конце трубки. Со пришлось подождать. Похоже, младший выяснял что-то важное. — Привет, слушай… Да-да, всё норм, ты испугался, что я тебе звякнул? Эй, у меня всё ещё есть твой номер; я не совсем ещё скотина чсвшная, чтобы забывать друзей со стажёрства. Так вот, слушай, я узнать просто хотел, а Феликс с тобой? Он добрался нормально? Он просто на звонки не отвечает, вот я и… да. Чанбин при одном только упоминании Ли Феликса вздрогнул и начал непрерывно глазеть на айдола, что-то увлеченно пытающегося узнать от стажёра. Продюсер рефлекторно облизал губы и сделал шаг ближе. Сколько бы боли они не приносили, сколько бы Бин убеждал себя, что не должен так реагировать, всё равно сдавался и переступал черту дозволенного. Ну вот почему он сейчас подслушивает чужой разговор? Ради чего? Ради упоминания Феликса? Ради того, чтобы узнать, добрался ли он домой?.. Это определенно имело смысл. Только вот откуда Ли так добирался, что Хван узнает об этом у его соседа по комнате? — Принимает душ? О, значит всё точно окей, — ехидно расплылся в улыбке Хёнджин. Чанбин прокашлялся. — В смысле? Нет-нет, не бери в голову, это я просто свою шутку вспомнил. Как-нибудь потом… тебе расскажу. В общем, ладненько, пасибки тебе за то, что впустил его в комнату, ха-ха. Обращайся, если что. Давай, кладу трубку! Хёнджин молчал еще несколько секунд, не отрывая глаз от экрана смартфона, а затем наконец вспомнил про стоящего рядом Чанбина. Тот, похоже, чего-то определенно от него ждал, и Хван неловко усмехнулся. — Я стоял, потому что пытался Ликсу дозвониться, — наконец отозвался он. — Что? А точно, я же спрашивал, — кивнул Чанбин. —… но он как на зло не отвечает. Поражён наверно вами тремя, — запустил пятерню в свои завязанные белой ленточкой темные волосы Хёнджин и встряхнул ими. Чанбина будто бы током шарахнуло. Он удивленно вылупился на него, словно Хван сказал что-то неприличное. — Ты о чём? — Вы разве не в курсе? — вдохнул побольше воздуха в грудь от удивления Хёнджин и тут же рассмеялся. — Я понятия не имею, о чём ты. — Бо-о-оже, я думал, что это Вы с ним так договорились. Да ладно, я просто шутил ведь, что Феликс стал фанаткой… Чанбин искоса посмотрел на него, сжимая кулаки за спиной. — Он был здесь, хочешь сказать? — Ага, — прыснул айдол. — В толпе стоял перед сценой, по-моему. Мне так сказали. Он прошёл без билета, Вы знаете? Вообще оторванный, я реально прихуел, когда он сказал, что хочет сюда попасть. Чанбин-сонбэ, у Вас новый преданный фанат теперь будет! Чанбин закашлялся, когда услышал такое с уст Хёнджина, и почувствовал, как все его мышцы свело до судорог. То есть, в то время, когда Со вытворял всё это на сцене, Феликс стоял настолько близко, смотрел и… Боже, нет, это похоже на сюрреализм. Ли ведь не такой, он не мог… Он смотрел на него близко. Пробрался без билета, чтобы… — Ну это же… Ха-ха-ха, нет, таким ведь занимаются все трейни, — махнул рукой, отрицая, Со. — Ёнбок-щи просто пришёл, чтобы набрать опыта, вот и всё, думаешь, я такое не проходил? — Ой, слушайте! Вы больше такому верьте, — усмехнулся Хван. — Феликс явно не тот, кто предпочёл бы концерт вместо тренировки. Думаете, почему он раньше никогда не делал подобное? Чанбин промолчал. — Во-о-от. И я тоже не ожидал. Начал шутить про то, что Феликс влюблённая фанатка, так Вы знаете, как он на меня стал слюной за это плеваться?! — Чанбин вздрогнул от одного только слова «влюбленная». Нет, такое при нём вообще лучше никогда не произносить. Но Со продолжает смотреть и внимательно слушать. — Он никогда таким не был. Мы всегда друг друга подкалывали, а сейчас он сам не свой был. Как будто реально… Продюсер напряжённо выдохнул. Нет. Только не так. Только не те же ошибки. Феликс не мог заходить дальше восхищения. Если нужно, Чанбин позволит Ликсу ненавидеть себя или заставит самого себя, только никогда не допустит, чтобы Феликс в него влюбился. Как тогда. Как… Минхо тогда… Боже. — Да ладно, это я шучу так, чего Вы? — похлопал мужчину по плечу Хёнджин, и тот вылез из размышлений. — Я понял твой юмор, не волнуйся, — буркнул Чанбин в ответ, выдохнув и ощупав грудную клетку. — Феликс не может заниматься таким по серьёзке. Наверняка своих тараканов в голове собрал. Он тот ещё натурал, раз обозлился на меня за подобные шутейки. Просто фанбои такие всегда странные сначала. Умилительно, не правда ли? «Что же ты такое шутил?..» — мысленно пробормотал продюсер, увидев, с какой палитрой эмоций на лице говорит это Хёнджин. Лучше и не знать. Лучше уж Чанбину вообще ничего не знать. Ни о Джисоне, ни о Хёнджине, ни о Феликсе тем более. Это всё было слишком. Со бы свою тяжёлую ношу разгрузить для начала. — Ладненько, я тут заболтался… Меня наверняка ребята ищут, — неловко почесал затылок Джин и улыбнулся. — Мне им ещё про сольник рассказывать. Нужно всё сделать так, чтобы на меня потом вселенская обида не свалилась. Доброго вечера Вам, сонбэ, хорошо провести время! Кстати, на концерте Вы были чертовски сексуальны! Хёнджин развернулся и скрылся по коридорам, оставив самого себя и Чанбина в размышлениях. Продюсер думал о том, считал ли Феликс так же, как и Хван сейчас, а айдол застопорился, потому что сказал последнюю фразу просто так. Он ведь ни разу не взглянул ни на кого, кроме Хан Джисона.***
«Возможно, влюблённость не такая уж и плохая штука», — обнадёживающе думает про себя Феликс, когда через пару дней возвращается в привычный ритм жизни. Вчера парень из-за сильного потрясения работал кое-как, и даже словил пару ругательств от хореографа, но особо не заострил на это внимание. Было вообще трудно на чём-то сосредоточиться, когда твои буквально постоянно связаны с сонбэннимом и тем, что случилось. Точнее, для старшего совсем ничего не произошло, а для Ликса было достаточно трудно принять то, что он совершил в душевой кабинке и о ком в это время думал. Не то, чтобы Ли был гомофобом, наоборот — активно поддерживал сообщество и даже сам задумывался о самом себе, но влюбляться в парней особо не выходило. Феликс был часто занят учёбой и танцами, и максимум, что он мог — смотреть на красивых австралийских одноклассниц со своей третьей парты и симпатизировать им, например, невзначай покупая небольшие презенты или цветы. Ну, может, в кино сходить или пригласить погулять, но точно не более. Мало того, Ли даже толком целоваться и не умел. Было пару раз, когда его знакомая попыталась его чмокнуть, но дальше не зашло. Ликс слишком испугался и застопорился, даже губами не двигал, так что это было больше похоже на обычное прикосновение. Сейчас же он буквально снизошёл со своей позиции невинного ангела в самое адское пламя — не каждый день у тебя встаёт на старшего коллегу, и ты дрочишь с мыслями о том, как бы было хорошо почувствовать его руки на себе, поцелуи на шее и ключицах, а потом ниже, ниже… Боже, это похоже на безумие. Феликс обезумел. И Хёнджин был прав, когда сказал, что Ли помешан на Чанбине. Так и было. Раздумывая об этом весь следующий день, трейни понимал, что часто краснеет на комплименты от сонбэ, тает под прикосновениями и размякает от его хриплого, рассыпчатого голоса. Это не простое восхищение от его крепкого стана и способности писать отличную лирику. Это что-то большее, когда сердце безумно колотится и дыхание заметно срывается, и Феликс ощутил это в полной мере на концерте. Он никогда ещё не испытывал подобного. Его взгляд направлен в одну точку, когда он в одиночестве сидит в полупустом кафетерии во время обеда и задумчиво ковыряет палочками еду. Феликс не осмелился звать Чанбина на обед, как часто делал. Хотя бы не в ближайшее время. Насчёт же записи треков он был другого мнения — это было нужно для его дебюта как-никак. От этого отказаться было трудно, как бы не хотелось, однако Феликс прекрасно понимал, какими теперь будут их посиделки в студии с Чанбином. И как он будет на него смотреть. — Я влип, — разочарованно выдохнул вслух Ликс и опустил лицо в руки. — По уши. Влип. — Во что ты успел влипнуть во время обеда? Парень вздрогнул и судорожно схватился за палочки, подняв взгляд. Но ничего особенного. Это всего лишь была Чхве Джису, мягко улыбающаяся ему и подсаживающаяся напротив. — Я не заметил, как ты подошла, — слабо поднял уголки губ Феликс, снова обращая внимание на еду. — Я думал, что ты обедаешь с группой. — Ну, обычно да, — улыбнулась девушка и залезла в рюкзак за приготовленной коробочкой с едой. — Сегодня захотелось с тобой. — Ты такая добрая, — саркастично отозвался Феликс и позволил себе расслабиться. — Опять ты на меня негативишь, ей-богу, Ликс, ты не изменяешь себе. Давай, рассказывай, что у тебя и как. От присутствия Джису рядом стало теплее. Благодаря ей теперь Феликс не сможет окончательно утонуть в навязчивых мыслях. Они болтали непрерывно и потеряли счёт времени, иногда срываясь на хохот, иногда внимательно выслушивая душещипательные истории об ошибках друг друга во время тренировок и снова смеясь над этим, будто никакого негатива в этом и не было. И Феликс не мог не почувствовать то самое чувство ностальгии и комфорта. Еда потихоньку заканчивалась, пока с уст слетали мимолётные шутки, и Джису потихоньку сбавляла тон, повторяя за Ликсом. Теперь атмосфера походила на более интимную, как будто только между ними. Чхве обычно не была похожа на человека, который будет общаться с кем-то особенно откровенно, но с Феликсом этого хотелось. Необъяснимое притяжение — вот, что ее беспокоило. — Мы уже давно так с тобой не болтали… — срывается с ее фигурных губ, и они тут же растягиваются в лёгкой улыбке. Взгляд ползёт по чертам Ли — он был очень красивым. — Достаточно давно, — кивнул Ликс, не замечая перед собой ничего необычного, и проверил время и дату на телефоне. — Чуть меньше месяца. Решила бросить нас с Хёнджином что ли насовсем? — Дел по горло. Знаешь же, что наш дебют раньше твоего, — закатила глаза Чхве и опустила на стол металлические палочки. — Я вообще отдыхать не успеваю… — Ты могла бы хотя бы черкануть мне пару строчек в Kakaotalk, — установил с девушкой зрительный контакт Ликс, и та растерялась. Кажется, Джису даже забыла, что собиралась делать — Феликс сегодня был по-домашнему уставший, и она заметила это только сейчас, несмотря на то, что подмечала его красоту. Мило замазанные круги под глазами тоналкой и несколько веснушек вместе с ними, карие добрые глаза, явно радостные ее приходу сюда. Феликс подпёр рукой щёку, Джису же неосознанно повторила за ним и покраснела. — Обещаю, что исправлюсь, — наконец отозвалась она. — В этой суматохе я даже не успела сказать, что тебе безумно идёт этот цвет волос. Ты похож на одуванчик. Феликс смущенно опустил голову, и Чхве поймала момент, чтобы потрепать его по ней. Девушка любила тактильность. Девушка любила тактильность с таким же тактильным Ликсом, который этого совершенно не стеснялся. — Спасибо. Мне тоже нравится. — С чего такие перемены? Джису спросила совсем невзначай, не ожидая никакой реакции, кроме как веселой и шутливой, как это было обычно. Но Ликс замялся и отвлёкся на еду, которой почти что не осталось. Трудно было обсуждать подобное, да и вообще поднимать тему его внезапной первой настоящей влюблённости. Он ведь долго думал об этом и долго старался понять, почему совершал все эти действия. Нужно было быть максимально честным с собой, не то, что с другими людьми. Феликс поднял неуверенный взгляд на Джису. Та казалась искренней и настоящей. Той, кому можно довериться хотя бы на половину и попросить совета. Смотрит так нежно, с упоением, находит в нём правду, даже если сама об этом не в курсе. Это, как ни странно, подкупало его по-настоящему кому-то сказать о случившимся, хотя бы косвенно. — Я хотел… Понравиться кое-кому. Джису застыла в немом оцепенении. Феликс же испугался ещё больше — он не хотел именно такой реакции на откровенность его сердца. Та даже перестала есть, лишь бегала по чужому лицу своими большими карими глазами и пыталась понять, что Ликс имеет в виду. На секунду ему даже показалось, что где-то в ней промелькнуло разочарование. Теперь за ее одобрение и нежность приходилось бороться. — Понравиться в плане?.. — наконец робко произнесла Чхве, не договорив. — Думаю, что именно в таком плане… — сглотнул Феликс, покраснев. — Я понял это совсем недавно, и в общем… Не знаю, правильные ли мои чувства к этому человеку. — Я не думаю, что существуют правильные или неправильные чувства, — пожала плечами Джису, и ее голос странно надломился. — Так тебе… Кто-то нравится, да? Феликс молча кивнул. — Не ожидала от тебя, — приподняла брови Чхве, опустив взгляд в свою коробочку из-под еды. — Ты всё время так занят, на тебя даже не похоже… — Я сам не ожидал, не надо меня винить! — обиженно шикнул Феликс. — И я, на самом деле… Я не знаю, что с этим делать. В плане… Как мне дальше быть? Что мне нужно для того, чтобы наши отношения не испортились? — М-м-м… А вы с ней близки? Феликс застопорился на долю секунды из-за женского рода. Ведь его проблема ещё и заключалась в том, что влюблён он в мужчину, а по совместительству ещё и в старшего коллегу, который старше его на шесть лет, да ещё и айдола. И это всё закладывалось у него в голове как что-то из ряда вон выходящее, поэтому Джису об этих подробностях он говорить не стал. Ну, просто… Он не знает, как его ближайшие друзья, кроме, конечно, Хёнджина, относятся к подобным отношениям. — Да. Очень близки. Правда, видимся мы только в некоторых случаях, как… подвернётся судьба, ха-ха… — сквозь непреодолимое смущение произнёс Феликс, с упоением вспоминая все те моменты с сонбэ, в которых он терял себя и своё сердце. — Иногда это спонтанно, иногда запланировано… Мы очень занятые. Но я ценю каждое мгновение с… ней. Потому что эти мгновения, они, знаешь, особенные. Всегда особенные. Я точно не знаю, что они значат для нег… неё, — Ликс прокашлялся, — но я хочу верить, что так же много, как и для меня. Джису посмотрела на Феликса двусмысленно и потупила взгляд в одну точку, освобождая мыслительные процессы. Ликс не мог разгадать шифр на ее лице — девушка то краснела, то вздрагивала, и ему казалось, что она что-то представляет. Чёрт, может она пытается разгадать, про кого говорил парень? Может уже догадалась, поэтому так реагирует? Или… Или что-то ещё? — Что мне сделать, чтобы… хотя бы немного сблизиться? — робко продолжил Феликс, выбивая Джису из размышлений. — Сблизиться? — переспросила она, невинно хлопнув два раза глазами. — Ну да. Я хочу… узнать об этих чувствах получше и понять, не ошибся ли я. Ликс ощущал, как его сердце готово было выпрыгнуть прямо сейчас. Чёрт, если Джису догадается, то это будет самая большая ошибка в его жизни. Даже если он доверял девушке, от этого явно не становилось легче и спокойнее. — Я даже не знаю… Смотря, что ей нравится. Я бы предложила пойти вместе куда-нибудь, потренироваться, если она из наших трейни, ну… Возможно, кино? Стажёрам разрешают ходить вместе в кино на выходных. Или в кафе… А может тебе просто стоит поговорить с ней об этом напрямую, просто подойти, и… Феликс вздрогнул. Он не знал, что имела в виду Джису под этим, но тотчас же смутился и вжал голову в плечи. Сказать напрямую, что он чувствует? Боже, это было слишком. Нет, точно нет, учитывая то, кем являлся этот человек… Сонбэ может засмеять его? Может издеваться над его чувствами после признания? Даже если и не засмеёт, так точно ведь начнёт избегать. А если возненавидит?! Нет, Феликс бы точно не пережил, если бы Чанбин возненавидел его после шага вперёд. Чхве смотрела на парня как-то смущённо и совсем уж непонимающе. Похоже, она не могла уловить сути того, что пытался донести Ликс. — Я не смогу сказать напрямую… — робко произнёс он и почесал затылок. — Почему? В чём проблема? Это же… просто твои чувства. — На самом деле я боюсь, что он… она отвергнет меня. Даже не то, что отвергнет… Посчитает отвратительным. — Что же отвратительного в том, что ты влюблён? — нахмурилась Джису, собирая на столе мизинцем невидимые пылинки. — Для этого человека мои чувства могут быть непонятными. Неправильными… Непозволительными, ужасными… — начал по пальцами перечислять Феликс, чувствуя, как в носу защипало. — Прекрати давать своей симпатии такие плохие качества, — закатила глаза Чхве, увидев, как Ликс поник, и схватила его ладони в свои. Возможно, для нее это было сложным шагом (это можно было понять по ее последующим смущенным реакциям), но Джису уверенно посмотрела тому в глаза и кивнула. — Твоя любовь не ужасна. Если человек, который тебе нравится, — тот, кому ты доверяешь, то можешь не бояться. Она примет твои чувства… В любом случае. Взаимно это или нет, будете ли вы потом встречаться или нет. Она не оттолкнёт и не разорвёт общение, если вам правда… комфортно друг с другом. Феликс сглотнул. В словах подруги действительно была доля той самой правды. Сможет ли сонбэнним ненавидеть его после признания, если им ещё работать целый год ради дебюта? Сможет ли оттолкнуть, если позже всё равно придётся поддерживать рабочие, деловые отношения? — Ты права, — горько поджал губы парень, — только я всё равно чувствую, что пока не готов… признаваться. Я только недавно осознал это, но, может… Мне намекнуть ем… ей, — Феликс встряхнул головой, — чем-нибудь? Или хотя бы косвенно показать то, что я чувствую? — Косвенно… — выдохнула Чхве, задумчиво отведя взгляд. — Думаю… ей бы понравилось, если бы ты намекнул ей с помощью песни. Ты же готовишь альбом? Пусть там будет одна песня про неё. Девушкам правда такое нравится. Феликс будто бы внутри подорвался. Точно, они ведь с Чанбином пишут альбом! Почему бы не написать любовную балладу, намекнув в ней на свою влюблённость? Может, когда-нибудь, когда продюсер будет перечитывать этот текст или переслушивать готовую версию, он поймёт, что она про него? А даже если ничего, в этом не будет ни капли сожаления. В конце концов, написание трека — способ выразить наполняющие тебя эмоции и высказаться. — Точно, Джису, спасибо большое! — расцвёл Ликс, сжав ее теплые ладони в своих, и блеснул в ее сторону глазами так, что она чуть не ослепла. — Это отличная идея… Боже, как я сам не додумался! — Ха-ха, обращайся всегда, друг, — кивнула Джису и, кажется… немного потускнела? — Только не накосячь. А то я тебя знаю, ты часто делаешь что-то, не подумав. — Эй, не было такого! — обиженно отвернулся Ликс. — Не надо на меня наговаривать! — Это просто предостережение, — оправдала себя трейни. — А то я вижу, с каким ты энтузиазмом всё в рюкзак складываешь… Ты даже не доел! И правда — Феликс не доел. Но это сейчас его не волновало. Как ни странно, его именно сейчас посетило внезапное вдохновение, которое нужно было срочно выплеснуть куда-то. Он быстро складывает остатки в рюкзак, резкими движениями застёгивает его и, радостно подпрыгнув со стула, опирается о него руками. — I got no time, мне нужно трек писать! — воскликнул Ли со своим австралийским акцентом. Джису нахмурилась. — Пойду… к сонбэнниму. Мы хорошенько с ним поработаем. А тебе удачи с Чаном-сонбэ! — Эй, чего ты мне удачи желаешь? Всё у нас с девочками нормально! Ну придирается немного, ну и что такого? — Ничего-ничего! Я побежал! Спасибо еще раз огромное, Джису, ты лучшая! Ликс напоследок помахал ей рукой, а затем выбежал из безлюдного кафетерия, оставив Джису в одиночестве восседать перед бесполезным контейнером из-под еды. Она безэмоционально посмотрела в него, поджала нижнюю губу и хмыкнула. — Пустой, прямо как я сейчас.***
Чанбин не ждал гостей после обеда. На самом деле, в этот период времени он собирался поработать над очередным микстейпом вместе с Чаном и Джисоном, добавив туда пару новых треков и совместить их со старыми. А ещё желательно было порыскать по ноутбуку и найти какой-нибудь новогодний или рождественский трек, чтобы порадовать фанатов в сочельник. Это можно было не упоминать, в общем-то, — важен был только тот факт, что Со явно не планировал заниматься чем-то, кроме записи треков. Во всяком случае, только треков для 3RACHA'и. — Мне кажется, здесь нужно поменять синт, не думаешь? — слышится над ухом Чанбина, и тот поднимает вопросительный взгляд вверх. Чан опирается о стол руками, как бы нависая сверху. По другую сторону же стоит Джисон, так же обращая внимание на голос лидера. — Разве это не убьёт всю изюминку? — поджимает губы Со, нервно постукивая кончиком пальца по кнопке мышки. — С него все и началось вообще-то. — Я тоже так думаю, — задумчиво пробормотал под нос Хан после недолгого молчания, — он слишком врезается в уши. Отталкивает. Можно попробовать что-то помягче. — Так в том-то и смысл, — откинулся на спинку стула Чанбин и томно вздохнул. — Я вас вообще не понимаю. Чан покачал головой, на секунду отвернувшись к маленькому окошку под потолком; оно всё ещё было скрыто жалюзи. Джисон пожал плечами. Их наваждение тут же исчезло. — Мы тебя тоже в последнее время не понимаем, — юрко пробормотал между строк Хан и опустил взгляд в пол. — Но ничего же, приходится искать компромиссы. — Не напоминай, — ударил себя по лбу рукой Чанбин и провёл ей до самого подбородка, растирая кожу и тональник. — Мне нужно отдохнуть. Или просто поменять вид деятельности. У меня вообще нет идей, как писать дальше. — Оставь это на нас, лучше сосредоточься на продюсировании других, — мягко положил ладонь на плечо Бина Чан. — В этом тебе равных точно нет. Подумай о концепте Феликса. Чанбин вздрогнул. Упоминания об этом трейни с уст Чана звучали обычно как предубеждения, волнение или даже угроза. Смотря, в каком контексте он говорил о нём. Со сощурился в монитор и напряжённо выдохнул. Вспомнилось сразу о том, как он пару дней назад узнал о присутствии Феликса на концерте от Хёнджина. Ликс правда… проник туда без билета? Ради чего?.. Или Бин попусту накручивает себя? Джисон же внимательно рассматривал макушку хёна сверху вниз и кусал губы, видимо, делая какие-то выводы по его поведению. Что-то определенно происходит, пока Хан занят своими проблемами и разгребает старые переживания. Это не могло не пугать. Напряжение продюсера от, казалось бы, обычных вещей не могло не пугать. — Просто делай то, что ты обычно делаешь, — продолжил Бан. — И расслабься. Я вижу, что ты устал. Чанбин хотел сказать что-то ещё, как тут неожиданно для каждого в студии раздался стук в дверь. Со вздрогнул. Он не ждал гостей после обеда. Джисон не успел подойти самостоятельно и впустить незнакомца — она открылась сама, и на пороге сверкнула лохматая блондинистая макушка. Бин задержал дыхание. Он не ждал гостей после обеда, а особенно не ждал Феликса. — Я вам помешал? — робко с улыбкой зазвенел жизнерадостный голос прямо с порога. Феликс выглядел немного взволнованно, будто бежал сюда, опаздывая: лямка цветастого рюкзака неряшливо спадала с правого плеча, и парень ее то и дело поправлял; зрачки были расширены, бегали по мужчинам в комнате, однако остановились на единственном. Тем, что сидел за компьютером и глазел на него непрерывно. Ликс проглотил все слова, что хотел сказать. Сонбэнним был сегодня особенно домашним и уютным. Особенно красивым. Очаровательным. Почему именно сегодня он кажется таким? Возможно, из-за осознания факта влюблённости его разум так романтизирует его образ?.. — Нет, что ты, — помахал в ответ Джисон, первый нарушивший тишину. — Заходи! Ты пришёл для записи? — А… Да, — отмер наконец Ликс, переведя взгляд на младшего из «рачи». Зрительный контакт был, к несчастью, разорван слишком быстро. Правда, боковым Феликс всё же не мог не отметить, что Чанбин, кажется, продолжал смотреть на него. Просто он не мог наглядеться им, как бы не пытался. — Мы как раз говорили про то, что Чанбин должен подумать над твоим концептом, — кивнул в сторону продюсера Хан, и тот что-то буркнул себе под нос. — Может тогда вместе прямо сейчас и подумаете? Чанбин с некой опаской посмотрел на молчаливого Чана. Его лицо почти ничего не выражало, так что понять, одобряет он или нет, было весьма проблематично. Лучше придерживаться нейтральной позиции, хотя никаких правил своей привычной работой он не нарушал. — Я не планировал на самом деле сегодня… — О, я согласен! Чанбина одёрнуло. Это сейчас был голос Феликса. Продюсер быстро озирнулся в его сторону и увидел на чужом веснушчатом лице расцветающее счастье и вдохновение. Он светился так, что его блондинистый маллет стал похож на лучики солнца, и Бин снова не мог ему отказать. Глаза его такие настоящие, невинные, невероятные; Феликс смотрит на Чанбина, а Чанбин на Феликса, и они подсознательно формируют связь меж друг другом в виде воображаемой тоненькой красной нити вокруг мизинчиков. И, похоже, она существовала не только в голове у продюсера — Ликс видел ее тоже, поэтому так глупо улыбался и жаждал увидеть улыбку в ответ. Наверно поэтому Со приподнимает уголки губ и забывает о Чане, о данных обещаниях, о дозволенности снова. — Чани-хён, значит нам придётся позаниматься другими вещами, — ярко улыбнулся Джисон, хватая старшего за локоть. — Вы можете остаться, если хотите, — неуверенно протянул Ликс, конечно подсознательно твердя себе, что хочет уединения с сонбэннимом. — Нет-нет, такая работа требует концентрации, — потянул Криса за собой Хан. — Уж я то знаю, каково резко терять прилив вдохновения. И вы его… не потеряйте. Последняя фраза была не понята обоими. Джисон вышел из студии с весьма напряженным Чаном под собственное улюлюканье, а старший так и продолжал взволнованно сверлить Чанбина взглядом до самого конца. По спине пробежали мурашки. Со знал, что это такое — ему всё ещё стоит помнить о работе. Но Феликс здесь, в одном помещении с ним, и думать про нужные вещи, которые им вместе надо сделать, не получается. Ведь Ликс — самая важная из них. — Кажется, ты спешил, — первый начинает разговор Чанбин, поправляя спадавшие на глаза локоны, а затем и ворот толстовки. — У тебя что-то назначено на вечер? — Назначено? — неуверенно переспросил Ли. — Ты же бежал сюда, у тебя до сих пор дыхание сбивается, — кивнул продюсер и подвинул рядом с собой стул. — Кажется, как будто у тебя время поджимает. Садись, передохни. Феликс неуверенно присел рядом. Почему-то даже такое расстояние между ними не могло не заставить его поёжиться, ибо он мог поклясться, что чувствует жар, исходящий от другого тела. Он громко сглатывает слюну, исподлобья глядит на увлечённого продюсера, который пытается сохранить проект в программе на компьютере, и постепенно утопает в его мимических подёргиваниях и мягко касающихся верхней части щеки пушистых ресниц. Сонбэнним на сцене в тот день был недосягаемым, а сонбэнним в студии прямо перед ним — домашним, спокойным и комфортным. Ликс невольно улыбается и опускает тяжёлые веки наполовину — ему, похоже, нравился и тот, и тот. Это не могло не радовать, потому что тогда, кажется, чувства правда были настоящими. Не простой кратковременной эмоцией, страстью и гормонами. Что-то тёплое внутри, будто бы парное молоко из деревни, какао с пенкой перед рождественским камином, рапсовое поле в безлюдный ясный день. Такими были чувства, таким был его сонбэ. Чанбин в один момент поворачивается к нему, и Феликс теряется. Он совсем не заметил, как его щёки полыхали и всем своим видом давали понять о его настоящих мыслях. Ликс ведь не так хотел всё сделать. Он планировал, что сейчас начнёт писать песню, но наваждение нельзя было получить без должной подзарядки вдохновения. А этот способ, кажется, отлично работал и не давал сбоев. И когда Бин тоже смотрит на него завороженно, и мышцы его лица расслабляются, Феликс ощущает прилив сил, энергии, уверенности. — Я бежал не потому, что куда-то опаздывал, — срывается с его губ внезапно. Взгляд Ликс не отрывает, а он ведь у него как открытая книга — загляни всего раз, и узнаешь всё, что таится внутри. — Почему тогда? — Хотел поработать с Вами. У Чанбина сейчас сердце выпрыгнет. Мало того, что этот солнечный мальчишка пожирает его взглядом и заставляет усомниться в том, что Со держал всё под строгим контролем, так ещё и говорит такие вещи, от которых у продюсера внутри кипела кровь. — Вот как… Тогда нам надо начать прямо сейчас, — кивнул Чанбин и глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя. Из-за взгляда Феликса мозги плавились, а вместе с ними и адекватные мысли. — Ты думал насчёт концепта? Мы уже ведь записали с тобой пару работ, но они разительно отличаются друг от друга. Думаю, что пидиниму не понравится, если в твоем альбоме всё будет намешано. — Почему бы и нет? — поднял брови Феликс. — Каждый из этих треков — определенная моя сторона. — Хочешь, чтобы этот альбом отражал несколько сторон твоей личности? — Это… было бы здорово, — кивнул младший, и глаза его превратились в два аккуратных полумесяца. — Сольный исполнитель должен чем-то цеплять, чтобы не сливаться со всеми остальными. — Так, значит у нас с тобой есть демо трека про твой «тернистый путь» к мечте, про молодость… Ещё есть не до конца записанный про выступление на сцене, — бубнил себе под нос Чанбин, краем глаза улавливая заинтересованного Феликса. — Да, думаю выйдет неплохо. Дозапишем сегодня последний? — Думаю, что настроен сегодня на немного другую работу, — смущенно отвел взгляд Ли. Со на секунду замолчал. — Ха-ха, осталось нам только любовную балладу написать, — Со не знал, зачем отшутился сейчас именно так, но похоже Феликс явно подхватил его идею, выпрямившись и расправив плечи. — Да, я бы хотел что-то такое, — воскликнул Ликс с большим энтузиазмом. Чанбин моргнул и попытался привести мысли в порядок. Этот трейни, записывающий любовную балладу… Это звучало так безумно, учитывая положение влюблённого сонбэ, но почему-то сделать такое захотелось. Он кивнул, и быстрые клики мышки тут же заполнили тишину, когда продюсер открывал различные папки в проводнике и, похоже, что-то искал. — Может, у Вас найдется готовый инструментал? — робко поинтересовался Ликс. — Я вот его и ищу… — пробубнил себе под нос Чанбин, а затем внезапно хлопнул в ладоши. — Нашёл. Думаю, это бы подошло тебе. Ликс не успевает ничего возразить, когда мужчина нажимает звонко на пробел, и из колонок плавно льётся мелодия, состоящая в основном из мягких аккордов синтезатора и изредка поддевающих тонких струнок души щипков гитары, и только на втором припеве прибавляющая к этим инструментам остальные эффекты, делая развитие в песне более уместным, расслабляющим, безумно красивым. Феликс утопает в этой музыке, чувствует, что она именно его. Никакой предыдущий записанный трек про переживания парня о мечте не сравнится с мягкой балладой о любви с чистыми помыслами и искренними чувствами. — Расслабляет, правда? — замечает умиротворение на лице Ликса Чанбин. — Очень красиво… — пролепетал в ответ Ли. — Мы должны использовать это. Обязательно. — Как скажешь, альбом ведь твой, — улыбнулся кратко Чанбин и тут же переместился в программу для редактирования музыки вместе с этой мелодией. — Есть идеи, о чём будет? Может, тебе помочь с текстом? «Пока ты здесь, я могу писать», — мысленно проговаривает Чанбин, ведь сказать вслух не имеет права. «Пока ты рядом, я чувствую себя собой, отдаваясь музыке», — вторит про себя Феликс, но сказать вслух так же не имеет права. — Нет-нет, я, кажется, знаю, про что это будет. — Точно? — Да, у меня сейчас появилась мысль, — закусывает нижнюю губу Ликс и тут же достаёт телефон из кармана. — Можете включить минусовку снова? Чанбин молча кивает и выполняет просьбу парня. Ликс тут же погружается в написание, пока Бин качает головой в такт и сам думает о лирике, беззвучно шевеля губами. Изредка поглядывает на Феликса, ведь когда он так мило хмурится за работой, продюсер ощущает прилив воодушевления. Погруженный в творчество Феликс был даже прекраснее обычного Феликса. Феликс хочет доверять. Феликс хочет любить. Ему всего двадцать, и вся жизнь ещё впереди, но именно сейчас ему хочется любить и быть любимым. И для этого ему не надо требовать чего-то от Чанбина, ведь ему достаточно всего одной краткой улыбки, как в данный момент. Сонбэнним казался таким реальным и нереальным одновременно, и это просто сжирало Ли с головы до ног. Вот он рядом — покачивается из стороны в сторону, и парню уже этого хватало для того, чтобы тут же придумать ещё одну строчку, а потом ещё и ещё. Одна из них кажется ему слишком сильной, слишком выделяющейся на фоне всех остальных, но именно она подталкивает его дальше. И Феликс отдаётся ей, плывя по течению. Совсем скоро Ликс робко трогает за плечо увлеченного Чанбина и кивает. Бин и без слов понимает, что у того, кажется, что-то получилось, поэтому тут же перематывает песню до самого начала и осторожно вслушивается в то, что начинает напевать младший. «I just really love you You're the only reason why I really love you When I see your smile I just can’t get enough And I can't live without you Baby I just really love you». У Чанбина сердце стучит, как бешеное, и он слышит, как ритм отдаётся в сердце Ликса. Оно тоже стучит слишком быстро, сливаясь с потоком эмоций. — На английском… — задумчиво произносит Чанбин, не смея отвернуться от покрасневшего Ликса. — Мне всё ещё удобнее писать на английском, — кивает неловко парень, сжимая губы. — Ну… как Вам?.. Чанбин перечитывал строку за строкой, перематывал бархатистый низкий голос у себя в голове по несколько раз, а затем почувствовал, как в груди что-то болезненно ноет, и он не может поддаться контролю. Почему так хочется, чтобы Феликс написал это именно про него? Боже, Чанбин даже не был в курсе… — Ты… был на нашем концерте пару дней назад, — вдруг неожиданно бездумно вылетает из Чанбина, и Феликса пробирает до мурашек. Он хочет под землю провалиться — так нельзя. — Как это относится к… — пролепетал так же внезапно для самого себя Ликс, отводя взгляд. — Был ведь? — переспрашивает Чанбин, не дослушивая. У Феликса будто предохранители слетают, когда покалывающим зудом к кончикам пальцев подкрадывается навязчивая мысль: сонбэнним знает, но всё равно спрашивает. — Был, — коротко отвечает Феликс, будто стесняться нечего. — Без билета. — Без билета… — Из-за… — Из-за Вас. Чанбину до тошноты плохо. Он чувствует бушующее внутри безумие, которое заставляет его с каждым днём двигаться к той самой черте всё быстрее и быстрее, всё ближе и ближе. Это сбивало с толку и не давало покоя — ещё чуть-чуть, и всё будет потеряно, но тело само не слушалось. Ликс закрывает щёки руками и отворачивается, пытаясь восстановить дыхание. Сонбэ даже не договорил. Какой позор. Он ведь тогда точно догадается. Феликс ходит по невероятно тонкому льду, но до последнего надеется, что Чанбин не поймёт. Пропустит мимо ушей. Продюсер сглатывает. В душе так и пляшут черти, взывающие его совершить грехопадение прямо здесь и сейчас, шепчущие ему о том, что Феликс сказал это именно с этим подтекстом. Но здравый рассудок Чанбина вовремя останавливает. Хотя и хочется думать, что он Ликсу нравится. Что Феликс правда влюблён. Что есть какая-то слепая надежда на то, что Со больше не придётся прятаться в лабиринте воспоминаний и создавать счастливое воссоединение у себя во снах. — В том плане… что я хочу очень быть похожим на Вас, — разрушает всё то, что сейчас Чанбин так долго строил у себя в голове, Феликс, тихо выдыхая. Чанбина сначала отпускает, потому что дьявол у него на плече исчезает, но на его месте появляется тянущаяся пустота в душе. Ведь он часто забывает, что Феликсу любить Чанбина нельзя. — Я очень вдохновился Вами, поэтому решил, что посмотреть на Вас вживую на сцене будет очень полезно для меня. О чём и говорил Чанбин Хёнджину. И Ликс это подтверждает. Но здесь что-то правда не так. Что-то в Феликсе изменилось. — Я вижу, что ты определенно набрался вдохновения, — заключает Чанбин и сдавленно улыбается. — У тебя получилась отличная лирика для баллады. Правда, на английском мы точно всё написать не сможем… Я постараюсь максимально точно перевести сейчас твой припев на корейский, а ты пока в наушниках подумай над куплетами. — Спасибо Вам большое, — тепло улыбнулся Ликс, чувствуя, как тревога постепенно его отпускает. Пронесло. — Если мы постараемся, то получится прекрасная песня, — отвечает Чанбин, пока внутри всё ещё что-то щемит. Будто бы он что-то… Пропустил? — Просто прелестная, — заключает и Феликс, отдаваясь музыке снова и тоже ощущая фантомное отсутствие чего-то. Будто оба что-то недоговорили друг другу сейчас. Такого раньше никогда не было.