***
Столько стараний ушло для того, чтобы наконец добиться этих долгожданных слов: «Ваш дебют состоится». Если Джису будет мыслить реальностью, то скорее всего поймёт, что их с «ITZY» ожидает в ближайшее время. А именно: усердная подготовка, образы, снятие клипа и сложное продвижение. Одно только перечисление заставляло поёжиться — теперь ответственность на её плечах лежала такая, что вынести её с опытом трейни кажется невозможным. Стоит ли думать о том, что все вместе они смогут всё? Йеджи хорошо организовала их групповую деятельность, придавала больше уверенности и силы духа своим позитивным настроем, да и Джису со своей ролью вокалистки очень даже справляется. Но это не могло отменить волнений и странного чувства в груди. Ведь привычная рутина для неё закончится. Общие занятия, частые встречи с друзьями, частная жизнь и неприметность в толпе. Вроде, именно ради этого Чхве и стремилась быстрее стать лучше остальных, но расставаться с той тёплой атмосферой было грустно и тревожно. Девушка стирает испарину со лба, стягивает с запястья тонкую резиночку и завязывает волосы в низкий хвостик. Время, кажется, совсем позднее. Девочки отдыхают какое-то время в общежитии после тренировок в здании компании, и только Джису продолжает зазубривать хореографию, чтобы не выглядеть на фоне безумно талантливых Йеджи и Черён самой худшей. Сердце колотится так странно — как только самые заинтересованные фанаты «JYP» увидели, что лейбл подал заявку на регистрацию нового товарного знака с загадочным названием «ITZY», на разных форумах и сайтах посыпались предположения о новой группе. Непривычно было чувствовать на себе пристальные взгляды, когда выходишь из здания тренировок. Ещё более непривычно думать о том, что это будет неизбежно становиться новой рутиной. Девушка отпивает немного воды из пластиковой бутылки, ставит её на пол, а затем усаживается рядом. Она слышит, как за маленьким окошком под потолком застучал лёгкий апрельский дождик, разрушающий звенящую тишину, как лёгкий сквозняк подул со стороны приоткрытой двери в зал. Здание общежития казалось таким тесным для Джису — ещё немного, и сожмёт как мошку. Мурашки пробегают по затылку. Ещё несколько секунд вслушиваясь в звуки на улице, Джису сидела на паркетном полу, а затем встала, чтобы закрыть дверь. Ноги казались ватными, а взгляд — расфокусированным и тревожным. Только-только она подошла ко входу, дотрагиваясь до вытянутой ручки, как тут она нажимается сама собой, и на пороге появляется высокая фигура с распущенными, тёмными волосами. — О, Джису? Этот голос она помнила хорошо. С ним связано много хороших воспоминаний. Хван Хёнджин — такой вытянутый, с прямой осанкой, а ещё в спортивной одежде и с полотенцем в рукам. Наверно, пришёл перед сном позаниматься тоже, но в итоге наткнулся на подругу. С ним, когда говоришь, голову высоко поднимаешь, а потом смущаешься из-за разницы в росте. А ещё его улыбка тёплая, и она заставляет Джису погрузиться с головой в чувство ностальгии. — Я реально не знал, что ты здесь, — воскликнул Хван и вдруг крепко её обнял. — Капец, я так рад, ты не представляешь! — Взаимно, — похлопала его по спине Джису и прикрыла глаза. — Из-за расписаний вообще встретиться трудно было… — Последний раз мы виделись, когда в больницу ходили, — оторвался от объятий Хёнджин и легко толкнул её в плечу, махнув в сторону стены. — Пойдём сядем! Пойдём-пойдём, поговорим как раньше. И правда как раньше — разве что, теперь время изменило их: из шестнадцатилетней и нежной Джису сделало яркую Лию, а из безответственного Джинни — уверенного в себе Хван Хёнджина. От их общих воспоминаний оставались отрывки веселья во времена трейни, обеды и ужины, а ещё прогулки втроём до поздней ночи. Даже подумать нельзя было о том, чтобы их гармония когда-нибудь разрушилась бы в пух и прах. — Я слышал, что вас к дебюту утвердили! — ярко улыбнулся Хёнджин и положил полотенце рядом с собой, усаживаясь поудобнее и опираясь на стену. — Я поздравляю! Очень-очень. Наконец Чхве Джису сможет найти своих фанатов и порадовать их красивым голосом! — Ты мне льстишь, — усмехнулась Чхве. — Но спасибо. Правда, мне всё ещё тревожно. Хёнджин удивлённо поднял брови. — А почему? Что такое? — Ну-у-у… — Джису прошлась пальцами по своему длинному хвостику, лежащему на плече. — Просто немного непривычно прощаться с привычным распорядком. — «Ну-у-у»! — передразнил её Хёнджин, за что получил лёгкий подзатыльник. — Не бей меня, не поощряй насилие! — Он гоготнул. — Так о чём это я… Точно. Привыкнешь, волноваться не о чем. Я вот тоже сначала немного волновался, бросать вас не хотел! Но вот, видишь, уже год работаю так. Вроде ничего, справляюсь. И у меня появилось сейчас намного больше вещей, которые позволяют мне продолжать делать своё дело. — Может, ты и прав… Но от этого моя тревога не исчезла никуда. Боюсь, что не справлюсь. Всё-таки, айдолу нужно намного больше сил. — Здесь ты права, — кивнул Хёнджин. — Когда я дебютировал, ответственности стало больше. Но это помогло мне вырасти как личности. Знаешь, я теперь совсем другой! Джису прыснула в кулак. — Да какой ты друго-о-ой! — закатила глаза она. — Всё такой же безбашенный, наша драма-квин Хван Хёнджин! Ты знаешь, тебя так фанаты называют твои. — Не обесценивай мой опыт, эй! — фыркнул Хван в сторону и демонстративно сложил руки на груди. — Знаешь, с чем мне столкнуться пришлось? — Ладно-ладно, извини, — смахнула невидимую слезу девушка. — С чем? Я серьёзно сейчас. Мне интересно, что у тебя всё это время происходило. Хёнджин немного замялся, и было видно, как его щёки зарделись. Джису задумчиво наклонила голову, ожидая, когда тот заговорит. Дождь застучал по стеклу окошка чуть более рьяно, будто олицетворял мысли в голове Хвана. — Мне пришлось намного больше стараться, когда я решил, что готов бороться за свои чувства, — вдруг заговорил Хёнджин, подняв загадочный взгляд наверх и обхватив согнутые ноги руками. — Знаешь, сколько ответственности приходит, когда ты, будучи айдолом, начинаешь с кем-то встречаться. Джису удивлённо округлила глаза и подняла указательный палец. — Погоди, только не говори, что ты… — вымолвила она. — Кто она? С кем, с кем ты начал встречаться? Только не говори, что с Ким Юге, она же не стоит того, чтобы жертвовать ради неё чем-то! Или это Бэ Джинсоль, на которую ты постоянно засматривался? Она, конечно, красотка ещё та, но намного тебя моложе! — Эй-эй, ты меня за кого держишь? — нахмурился Хёнджин. — Чтоб ты понимала, это вообще ни одна из трейни! Да и вообще, это не девушка… — Да как так? Тогда… — Джису вдруг замолкла, покрывшись румянцем. — Стой-стой… Погоди, ты…? — Что-то имеешь против? — поднял брови Хёнджин. — Эй, мир становится более толерантным, камон! Ну и что, что парень? — Нет-нет, не пойми неправильно, — завертела головой девушка. — Я нормально отношусь. Я просто немного удивлена… Ты совсем не похож на того, кто будет встречаться с парнем. Ты создал себе образ обольстителя сердец, и я подумала… — Ну-ну, кто же сказал, что я не могу обольщать и парней? — гордо вскинул брови Хёнджин и поправил тёмные волосы. — Все парни вокруг меня становятся геями. А я, хоть и бисексуал, в свою очередь, становлюсь стопроцентным геем, когда вижу… Хан Джисона. — Эй, опять ты со своим фанатизмом! Зал наполнился лёгкими смешками наравне с бубнежом Хёнджина. — А что смешного? — Ладно, теперь я не могу понять, почему раньше не знала, что ты бисексуал. — Джису усмехнулась. — Ты же всё время так фанател от «3RACHA», можно было догадаться… — Эй, ты меня не поняла, — нахмурился Хёнджин. — Я становлюсь таким, когда вижу только Хан Джисона. — Ну да, он же твой биас! — Да нет же… — гоготнул тот. — Ладно, скажу прямо. Я встречаюсь с Хан Джисоном, вот так понятно? Наконец всё затихло. Хван слышал, как немного загнанно дышит Джису, и как дождик стучит по окошку. Странная искра в её глазах — что-то такое живое и крайне удивлённое. Правда, так все люди поначалу реагируют. Хёнджину бы к этому привыкнуть попытаться, но каждый раз как первый. — Стой, серьёзно…? — наконец переспросила Джису, кладя ему руку на плечо. — Ты сейчас не шутишь? Реально? — Я долго думал о том, говорить тебе или нет, — понимающе ответил Хван. — Потому что это вопрос, касающийся безопасности. Но да, я сделал выбор в сторону нашей дружбы. Я надеюсь, она так же сильна, как и доверие в ней, я же прав? Хёнджин толкнул девушку локтём и демонстративно хохотнул, только Джису так и осталась скованной. Она ещё несколько секунд пялилась в случайную точку, после чего всё-таки обмолвилась: — А как так вообще получилось, что ты и сонбэ сошлись? Каково это вообще — любить сонбэ? Только девушка знала, зачем было задавать этот вопрос. Она бы не задала, если бы не кое-что, что её так долго тревожило. — Ну, если тебя интересует вся история, то я думаю, что расскажу полностью, когда будет время. Могу сказать, что я просто полюбил. Без причины. Просто полюбил, а когда ты любишь, то тебе хочется защищать, беречь и дарить много-много внимания. А любить сонбэ… — Хван задумался. — Да никак. Как и обычного человека люблю. Как хёна, как парня. Думаешь, для меня есть рамки? — Да нет, я так… — фыркнула в сторону Джису, заправив непослушную прядь за ухо. — Просто в голове не могло никак устаканиться, что это возможно. Хёнджин нахмурился. — Погоди, а ты о… А потом понял. Вспоминая, как он удачно попал в общежитие к Джисону и застал там Феликса и Чанбина, держащихся за руки. Теперь всё стало ясно. — Вы же с Феликсом расстались, я правильно понял? У Джису даже не было сил на то, чтобы как-то оправдаться или соврать. Она просто молча кивнула и, вздохнув, обхватила руками согнутые колени. Хоть с того момента и прошло какое-то время, в глазах осталась прежняя тоска, пусть и не ярко выраженная. Девушку всё ещё мучали сомнения, а ещё разрывало чувство, будто её предали. — Я случайно услышала ваш разговор с Минхо, — тихо сказала она. — Ты ведь тоже знал, что на самом деле Феликс меня не любит. Что в его сердце… другой человек. — Знал, — согласился Хёнджин. — Прости. Я доверился Феликсу. Думал, что он сможет начать жизнь с чистого листа, а потом у вас наконец наступит счастье. — Оно так и не наступило. — Тон Джису стал серым и безжизненным. — И не наступило бы никогда. Это было предначертано. Если он с самого начала сделал шаг навстречу из-за того, что хотел забыть другого, то ничего не могло быть хорошо. — Я… Наверно я не могу не согласиться, — облизал сухие губы Хёнджин. — Но у меня оставалась надежда на то, что он выкарабкается вместе с тобой. Я сразу предупреждал его, когда узнал о его настоящих чувствах. Сказал, что он не может сделать тебе больно. Из-за этого развалится наша дружба. — Я поэтому спросила у тебя про чувства к сонбэ. Я просто хотела знать, почему? — Джису тяжело вздохнула. — Как нужно было себя чувствовать, чтобы пойти на такой шаг? Он что, хотел вызвать ревность? Может, я правда что-то не так поняла, когда мы расставались… — Нет, — покачал головой Хёнджин. — Он был потерян. И из-за своей неуверенности в себе, недоверия и несусветной глупости совершил такой поступок. Феликс ещё совсем дурачок. Я бы хотел думать о том, что он взрослеет, ведь он расстался с тобой, а не стал удерживать… Но прежде всего он сделал тебе больно, хотя обещал обратное. — Это не имеет значения, — повернулась к Хёнджина Джису. — Правда. Уже не имеет. Я просто хотела знать, почему это произошло и что было у него в голове, когда он сделал это. Ну, и Хёнджин рассказал, как видел ситуацию со стороны и как ему об этом рассказывал Феликс. Это было в какой-то степени волнительно — каждое последующее слово казалось ему попыткой оправдать поступок друга, хотя Джин всё прекрасно понимал. Он просто говорил, как есть — голые факты, на которые Джису могла реагировать так, как хочет. Она же, в свою очередь, внимала деталям и долго-долго думала. Она не знала практически ничего. Ликс оставил её, считай, в полном неведении, и знать правду сейчас было очень важно. — Я не ожидал, конечно, что они в итоге сойдутся… Мне казалось, что между ними отношения хуже уже стать не могут, но, кажется, это было скорее недопонимание. Всё равно… Я просто не хотел бы, чтобы наша дружба на этом ломалась. — Хёнджин потёр переносицу. — Я знал, что такое может произойти, но до последнего верил, что Феликс выкарабкается вместе с тобой. — Вот оно как… — вздохнула Джису. — Я просто… Я думала о том, как так получилось, что Феликс искал во мне утешение. Неужели ему было настолько хреново, что он выбрал меня крайней? — Скорее, как я уже говорил, он был потерян. Когда тебя предают, ты хочешь найти кого-то, кто скажет, что всё будет хорошо. Но я говорил ему, что это в итоге закончится плохо. Что… Что ты узнаешь обо всём, и тебе будет очень больно. И причём ещё два года назад же говорил, что отношения в нашей дружбе недопустимы! И вот оно как… — Сейчас уже легче, чем было до этого. — Я рад, что легче, — погладил её по плечу Хёнджин. — Но всё равно дерьмово как-то. Я уверен, что ни ты, ни я, ни Феликс эту дружбу терять не хотели. Мы были не разлей вода все эти годы, а потом недопонимание всё это разрушило… — Это тебе не на Бэ Джинсоль засматриваться, — прыснула в кулак Джису в какой-то момент. Хёнджин нахмурился. — Ни разу я на неё не засматривался! Ты меня оклеветала! Они посмеялись, а затем ещё минуту молчали, вслушиваясь в стук дождя. Как маленькие капельки стекали по оконной раме, как бились о внешний подоконник и как смешивались с грязью. — Но если серьёзно… Ты был прав, — обмолвилась наконец Джису. — Я бы хотела думать, что всё ещё можно вернуть. И я не хочу терять нашу дружбу тоже. Хоть это и тяжело сейчас… — Я понимаю, — кивнул Хёнджин. — Если бы со мной так поступил Феликс, я бы, наверно, тоже не горел желанием вернуть всё прямо сейчас. Мне бы прежде всего пыл остудить надо бы было… — Я много думала об этом, — протянула Чхве, почесав затылок. — Я думала, почему я выбрала Феликса. И в какой-то момент поняла, что мне было ужасно одиноко без нашей дружбы всё это время. Как только ты дебютировал в группе, как только мы с девочками начали готовиться к нашему дебюту, я безумно скучала по тем временам, когда мы были вместе. Мне было тревожно, я потеряла уверенность в себе. И когда я встречала Феликса, я цеплялась за воспоминание, в котором он дал мне полотенце в первый день знакомства. Когда он был рядом, мне казалось, что всё вернулось на круги своя. В вашей компании я чувствовала себя живой. Уверенность возвращалась ко мне, как и решительность, и «мужество». Я думала, что если смогу прицепить кого-то из вас к себе, как Ликса отношениями, то эта атмосфера останется со мной навсегда. Что я смогу быть такой уверенной всегда. Но в итоге получилось в точности наоборот — с отношениями пришло ещё больше сомнений, которые разъедали меня. В особенности я чувствовала себя потерянной, когда Феликсу было больно, а я ничем не могла ему помочь. Это было ужасно. Это не то, что я хотела. Разве это похоже на любовь? Разве об этом я мечтала?.. Хёнджин внимательно её слушал. Понимание, насколько могут быть обманчивы чувства иногда, приходило только сейчас. Оказывается, сердце может врать — именно отсюда всё выливается в ошибки. Именно в этом заключалась проблема отношений Феликса и Джису — они были друг ко другу эмоционально привязаны, но это была не любовь. Крепкие дружеские чувства, которые требовалось сохранить до самого конца. То, что могло бы спасти, но в итоге погубило. — Так это значит… — поднял брови Хван, — что ты не любишь его? Джису вздохнула. — Я не знаю. Мне нужно ещё немного времени, чтобы это понять. — Она выпрямилась и потянулась. — Даже если так… Я чувствую, что ещё не готова простить. Мне всё ещё больно, когда я его вижу. Для меня это было как предательство, и дело не только в том, что он любил другого. Это намного глубже, чем кажется… Но в какой-то момент, возможно, я смогу это сделать. И тогда наша дружба снова станет прежней. Но теперь я постараюсь полагаться и на себя тоже. Возможно, вся эта ситуация сделала меня только сильнее. — Ты и не обязана прощать его сейчас, — кивнул Хёнджин. — Ты знаешь, как бывает… Что сказать банальное «я тебя прощаю» намного сложнее, чем просто отпустить и забыть. На это требуется много того самого «мужества». Если ты в итоге придёшь к тому, что найдёшь силы сделать это, то станешь непобедимой. И я надеюсь, что Феликс воспользуется твоим снисхождением правильно и больше так не оплошает. — В любом случае, должно пройти какое-то время, — заключила Джису. — Но я надеюсь, что в итоге… смогу смириться. — Если что, могу дать парочку советов по «мужеству». Знаешь, сколько пришлось мне сил найти, чтобы Хан Джисона дождаться? — Ты, смотрю, любишь похвастаться, — толкнула его в плечо Джису. — Но мне всё равно интересно про вас всё узнать. Рассказывай давай, как у вас там в отношениях! — О-о-о, ты закачаешься! И они говорили часами напролёт, срываясь на смех. Хёнджин даже забыл, что хотел ложиться спать пораньше — ностальгия, конечно, создавала ощущение защищённости, но они создавали с Джису новые воспоминания, которые, как ничто другое, способны сделать сильнее. И сейчас Чхве ценила каждый момент, данный ей судьбой. Возможно, в скором времени к этим моментам присоединится и Феликс. И для них наступит их счастливое время. Тогда уже ничего не сможет их сломать — ни недопонимание, ни ложь, ни любовь.***
Пробки вызывали у Ким Ёнхуна сегодня крайнее недовольство. С первого дня открытия магазина он всегда уходил очень поздно. Даже после закрытия приходилось оставаться на ещё минимум час, чтобы разобраться с товарами и убедиться, что всё в порядке, прежде чем уходить отдыхать. Денег на уборщиц особо не было — приходилось стирать пыль и мыть полы и окна самостоятельно. Обычно такая работа выпадала им на пару с другом, с которым они вели этот бизнес с самого начала. Но в этот раз всё пошло немного не по плану. — Слушай, у меня сегодня свидание с Минджон, можешь без меня сегодня доработать? — заявил под самый конец рабочего дня он, неловко улыбаясь. — Мне реально жаль, но я обещал её сегодня сводить в ресторан. Ёнхун тяжело вздохнул, пересчитывая деньги в кассе. — Мы же ещё после закрытия должны прибраться, Хёнсо, — поднял глаза парень. — Правда извини, в этот раз точно не смогу, — пожал плечами Хёнсо. — Завтра отработаю за тебя, можешь во мне не сомневаться! Ким устало улыбнулся и показал палец вверх. — Ладно, иди. Только обещай, что завтра заплатишь за мой обед! Хёнсо хихикнул и кивнул, обещая, что ещё напишет. А Ёнхуну ещё предстояло закрытие. Наверно, сегодня уже никто не заявится так поздно — тут и днём клиентов почти нет, а в такой час и подавно. Когда ты сам себе и продавец, и бухгалтер, и обслуга, сосредоточиться к ночи уже не было сил. Да ещё и сквозь пробки придётся домой на автобусе ковылять. Сувенирная лавка опустела. Огоньки ночного города проникли сквозь панорамные окна к Ёнхуну за кассу, и он повернулся, чтобы посмотреть. Вечерняя прохлада проникла даже сквозь закрытую дверь. Мигающий зелёный цвет светофора мягко ложился на гладь стёкол, после чего дал посиять и красному. Тучи сгустились над звёздным небосводом, и уже через несколько минут по окну застучал лёгкий дождик — совсем несильный, скорее моросящий. Атмосфера поздней весны совсем не чувствовалась как обычно. Но это чувство, засевшее у парня в груди, теплило надежду на расцветающие цветы в сердце. — Красиво, — вздохнул Ёнхун, и его тонкие ресницы затрепетали. В глазах застыла тоска — немного одиноко убирать лавку без Хёнсо. Отблески красно-зелёных огоньков пронеслись в тени его полуопущенных век, и парень вышел из-за кассы, направляясь ко входу, чтобы перевернуть вывеску с надписью «закрыто». Но не тут-то было — только он подошёл к прямоугольному коврику и дотронулся до таблички, дверь открылась, и колокольчики оповестили продавца о гостях. — О, извините, я собирался… — хотел было сказать Ёнхун, но тут округлил глаза и густо покраснел. На пороге стоял приветливо улыбающийся Хан Джисон в немного намокшей лёгкой куртке и растрёпанными в разные стороны волосами. Если бы Ёнхун знал, что сегодня к нему так поздно заглянет старый знакомый, то ждал бы до полуночи. — Собирался закрываться? — почесал затылок Джисон, смотря исподлобья. — Извини, что так поздно. Просто узнал, что у тебя есть магазин неподалёку, и решил заглянуть… — О господи, Джисон-хён, проходи конечно! — хлопнул пару раз в ладоши Ёнхун и, краснея словно фанатка при виде кумира, закрыл за парнем дверь. — Извини, я обычно прибираюсь после рабочего дня, а сегодня мой друг, точнее… Он тоже со мной работает, ну, в общем, он ушёл пораньше. Я не ждал никого уже, поэтому думал пораньше закрыться и успеть на автобус, но вот… — Друг? Случайно не Кевин Мун, с которым ты постоянно время проводил, когда вы трейни были? — улыбнулся Джисон, проходя вглубь сувенирной лавочки. Здесь было достаточно тесно. Большего, в принципе, от магазинчика подарков нечего было ожидать, однако же место для двух стульев Ёнхун нашёл. Хан осторожно повесил куртку на вешалку за углом, а затем присел рядом с парнем. — Да-да, это именно он. Мун Хёнсо, — закивал Хун, потирая руки от сквозняка, который проник в лавку, когда Джисон вошёл. — Удивительно, что ты ещё помнишь его, хён. — Я вас всех запомнил, — сказал Джисон, ухмыльнувшись. — У меня память — вот такая! — Он показал большой палец. — А он тоже в итоге отказался от дебюта, получается? — Он ушёл вместе со мной. Не захотел без меня дебютировать, — пожал плечами Ёнхун. — В итоге мы уже тогда начали думать об общем бизнесе. — И как? — Потихоньку, — вздохнул парень. — Сначала конечно ничего не получалось. Но в итоге уже на плаву целых шесть лет! Вот, только сейчас накопили достаточно денег, чтобы открыть целый магазин. Стараемся, как можем. Мне часто родители из Канады деньги отправляют, чтобы мне легче было, но я всё равно пытаюсь максимально отойти от родительской шеи и зарабатывать сам. Джисон понимающе кивнул. — А ты как сам, хён? Как ты узнал, что у меня магазин? — сложил руки на груди Ёнхун. — У нас всё тоже потихоньку. Работаю. А вот про твой магазин из инсты узнал. Интересовался твоей жизнью сейчас и наткнулся на твою личную страничку. А там уже и магазин нашёл… — Джисон вдруг посмеялся. — Фотки, конечно, у тебя супер. Особенно та, которая на «мыло» снята. — Эй, это был телефон Хёнсо! — возмутился парень. — Он на всех гаджетах экономит! Не удивительно вообще, что и третья девушка с ним отказывается иметь дело… Он же вообще динозавр! Сегодня вот к очередной на свидание пошёл, но сто процентов будет неудачно. Он помешан на этой старой технике из девяностых… — Хёнсо как обычно, — закатил глаза Джисон. — Любители ретро всегда странные. Надеюсь, что у него это пройдёт, как и коллекционирование марок. Смех озарил их лица. Ещё несколько секунд они улыбались, наслаждаясь атмосферой вечера в лавке. Дождик за считанные минуты прекратил стучать по стеклу, и из посторонних звуков с улицы осталось лишь пищание светофоров и треск моторов автомобилей. — Кстати об отношениях… — протянул Ёнхун. — Я же правильно понял, что вы с Хван Хёнджином ближе, чем просто друзья? Улыбка Хана вдруг немного ослабла. — Я просто предположил, потому что, когда впервые с ним познакомился, он покупал парные кольца и говорил о человеке, который его постоянно избегает и чего-то боится. Я почему-то тогда именно тебя вспомнил, хён, а потом и вся эта ситуация в участке… Хёнджин-ним так отчаянно тебя защищал перед моим братом, будто ты для него — самое важное во всей жизни. Джисон открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог сделать этого сразу. Он сглотнул, ещё несколько секунд раздумывая над ответом, после чего всё же обмолвился: — Знаешь, это… Это как утешение спустя так много времени. — Хан посмотрел в сторону панорамных окон и заметил, как дождик снова начал моросить по стеклу. — Восемь лет почти прошло. Я каждый момент помню из того времени до сих пор, о чём-то иногда жалею… Но в то же время я стараюсь жить дальше, как бы сложно это не было. — Я понимаю. — Ёнхун тоже обратил внимание на ночной городской пейзаж. Когда они молчали, в лавочке было слышно лишь тиканье часов, контрастирующее с приглушёнными звуками улицы. — Я впервые за столько времени начал жить с чистого листа, — вздохнул Хан. — Возможно, в этом не только заслуга Хёнджина. Если бы мы с тобой не встретились… — Побойся бога, — махнул рукой Ёнхун. — Моим главным делом было всего лишь извиниться перед тобой, хён. Я из-за этого себя восемь лет мучил, думал, всё никак не мог решиться искать твои контакты. Ты всё же теперь айдол, я не мог просто так заявиться к тебе или позвонить. Самое главное, что теперь ты вместе с тем человеком, который тебя понимает и с которым тебе комфортно, хён. Это спасает, когда внутренние противоречия разрывают изнутри. — А что насчёт тебя? — наклонил голову Джисон, поджав нижнюю губу. Ёнхун нахмурился. — А что я? — Каково тебе теперь, когда ты знаешь, что твой родной человек совершил такой поступок? Не одиноко ли тебе теперь? Ким опустил голову и выдохнул, собираясь с мыслями. В этот момент для него даже часы тикать перестали — вопрос сложный, совсем неоднозначный. Наверно, Ёнхун никогда особо об этом не думал, хотя и родители спрашивали его о брате постоянно, как только младший сын приезжал в Канаду. Но сейчас всё по-другому. Ёнхун вдруг улыбается и поднимает брови, усмехаясь. — Я думаю, что счастлив, — пожал плечами он. — Конечно, сначала было ужасно. Я не подозревал, что он мог быть таким. Ну да, по клубам шастал часто, но всё равно… Я верил ему. Он был мне как авторитет. Поэтому я без раздумий принял версию, что на тебе могут быть «тёмные пятна». Только потом понял, что во всём надо уметь сомневаться. Было больно, не могу сказать, что не было. Но потом я ушёл из трейни, занялся психологией, вроде как даже в институт попытался поступить, а затем Хёнсо предложил пойти в небольшой бизнес. Ну, я и согласился — терять было нечего, особенно, когда хочешь выйти из финансовой зависимости. — Ёнхун посмотрел на Джисона и нашёл в нём отголоски понимания. — Но сейчас я чувствую, что наконец счастлив. Спустя-то восемь лет. Наконец живой, настоящий. Со своим небольшим бизнесом, почти полностью независимый. Могу только сказать, что ничего лучше в жизни не испытывал. — А что насчёт… Ёнквана? — издалека спросил Хан. Было видно, что упоминать его имя не хотелось, но Джисон всё равно его из себя выдавил. — О нём не беспокойся, — махнул рукой Ёнхун. — Он улетел сразу после этого случая в Канаду к родителям. На перевоспитание, думаю. Они о нём хорошо позаботятся. А я рад тому, что теперь они доверяют мне намного больше, чем ему. Теперь я старшенький! Какой-то груз с плечей Джисона всё-таки упал. То, что оставалось лёгким осадком, теперь навсегда исчезло. Хан больше всего надеялся услышать в последние дни, что в итоге Ёнкван получит своё, и в итоге он получил. Теперь жить можно было, не боясь ни за репутацию, ни за своё здоровье. Как же хорошо было сейчас улыбнуться и наконец вздохнуть полной грудью! — Извини, конечно, что говорю о твоём брате так, — ухмыльнулся Джисон. — Но как же я счастлив, что эта заноза теперь на своём месте! Ёнхун мог лишь посмеяться с Ханом вместе. Они бы и продолжали о чём-то болтать, если бы не очередной звон колокольчиков, рассеявший смех в воздухе. Парни обернулись на вход, когда из-за двери в комнату хлынул запах озона, и удивлённо приоткрыли рты — там, на пороге, стоял Со Чанбин в лёгком, немного намокшем пальто, который уж точно не ожидал увидеть Джисона в компании Ким Ёнхуна. — О, хён! — воскликнул Джисон и лучезарно улыбнулся. — Как ты здесь оказался вообще? — Джисон, а ты почему не в общежитии? — спросил Чанбин и хотел было сказать что-то ещё, как тут Хан сам его прервал. — А я прогуляться вышел, да вот к другу старому заглянул, — похлопал Ёнхуна по плечу он. — Кстати, познакомься, это Ким Ёнхун, мы с ним трейни были в моей старой компании… Ёнхун не выдержал и прыснул в кулак. Оба озирнулись на него в лёгком непонимании, но тот был как будто в своём мире, продолжая хохотать. — Джисон-хён… Со Чанбин-ним меня знает, — наконец выдавил из себя Ким. — Только вы оба… точно, похоже, не были в курсе, что мы с вами все связаны. Серьёзно, я… Я будто в поселении на окраине Пхеньяна живу — всех знаю в лицо и со всеми на улице здороваюсь! Оказывается, чьи-то судьбы взаимосвязаны иногда настолько, что мы можем этого даже не замечать. И Чанбин никогда бы не подумал, что Ёнхун будет иметь тесные связи с Джисоном всё это время; и Хан никогда бы не подумал, что и Бин с этим парнем уже знаком не понаслышке. Им, кажется, было, что обсудить между собой, пока Ким не поблагодарит их за посещение магазина и не скажет заходить ещё, когда будет готов принять их как за покупателей. Да и Ёнхуну было, о чём подумать с самим собой, — например, о том, как жизнь связала его с айдолами даже после того, как он расстался с ними навсегда ещё восемь лет назад. — То есть, погоди… Парни шли по ночной улице в сторону общежития. Моросящий дождик совершенно им не мешал, оседая на плечах и волосах маленькими росинками, — он даже приятно ложился на кожу и создавал атмосферу, настраивающую на размышления. Джисон запустил пятерню в мягкие пряди и заправил назад, пока Чанбин с трудом пытался понять всё то, что ему рассказал донсен. — Давай, хён, я верю в тебя, — иронически подтрунивал Хан, смеясь в сторону и пряча кулаки в карманах куртки. Звуки улицы всё не давали Чанбину сосредоточиться. Он не планировал сегодня узнавать такие подробности о прошлой жизни младшего — хотел всего лишь зайти поздороваться к Ёнхуну, да может чего-нибудь прикупить и рассказать, как шли дела, а тут Джисон нарисовался. Теперь, когда продавцу пришлось заканчивать смену, Бину и Хану предстояло поговорить о наболевшем. — То есть Ким Ёнхун — это брат того, кто в прошлом… ну, ты понял, но в то же время ты дружишь с ним, потому что он извинился, когда Хёнджин пошёл и попытался разобраться с этим подонком, и теперь вы снова друзья-не-разлей-вода, так? — протараторил на одном дыхании Чанбин, нахмурившись, и Джисон засмеялся. — Хён, ты и правда лучший рэпер во всей Корее, — цыкнул в сторону Хан. — Да, всё так. И да, я с Хёнджином встречаюсь, если ты всё ещё не понял. — Я это ещё давно понял… — протянул старший. — Но я всё ещё не могу отойти от того, что Ёнхун так с тобой близок… Я помню, что он даже пытался у меня что-то про тебя спросить, но потом замялся! Я не придал этому значения, а оно вон как оказалось… — Надеюсь, что ваша дружба от этого не пострадает, — похлопал Джисон его по плечу. — Кстати об этом… А как, собственно, так получилось, что вы познакомились? — Случайно. Я ещё лет шесть назад покупал с Минхо у него цепочку и оставил автограф, а потом встретил ещё раз в рождество. Тогда и познакомились. В тот момент… В тот момент я сказал Феликсу, что нам нужно прекратить общаться из-за чувств, и совесть съедала меня изнутри. Ёнхун в тот момент подарил мне снежный шар и сказал очень важные слова, которые я потом смог и Бок-и передать. Но я практически ничего о нём не знал. Даже и не подозревал, что он в прошлом был трейни. Думал, что он неудавшийся психолог… Джисон усмехнулся в сторону. По телу прошёл холодок от лёгкого ветерка и влажности. Ночной Сеул был чудесным — фонари освещали вымощенную плиткой дорожку, многоэтажки плавно переходили в небольшие трущобные домики с кривыми красными крышами, а зелёные деревья с пышными кронами пестрили в темноте из-за капелек росинок. Хан вздохнул полной грудью, а потом задумался над словами Чанбина, сказанными между строк. — Так вот оно как… — сказал приглушённо Джисон, замедляя шаг. — Я просто всё думал, что означали твои слова в тетради, хён. Значит, вы с Феликсом так сильно поссорились?.. Чанбин казался понурым, когда Хан снова это упомянул. Где-то внутри даже пролетело сомнение, будто диковинная птица. Однако, как ни странно, Бин вскоре снова заговорил, смотря на мотки туч. — Я сказал, что ненавижу его, — вздохнул он. — Что он для меня всего лишь «инструмент для вдохновения». Но это было, конечно, не так. Только потом, когда враньё вылезло наружу, я больше не мог сопротивляться. Сейчас в любом случае это неважно. — Вы же теперь вместе, — согласился Джисон. — Да. Вместе. И я надеюсь, что надолго, — улыбнулся Чанбин. — Больше не хочу ходить вокруг да около. Хочу быть счастливым, а ещё, чтобы Бок-и был счастливым тоже. Это важнее любого контракта. Они завернули во двор. Джисон надолго задумался — Бин был прав. Счастье, окружающее тебя повсюду, было важнее бумажек, которые ты когда-то подписал, будучи несмышлёным и ослеплённым мечтой. Приоритеты часто меняются, как только ты становишься взрослее. И совершенно нестрашно их вовремя поменять — люди тоже могут любить, могут грустить и страдать, а могут злиться, и всё это влияет на увлечения. Иногда мечта совсем не взаимозаменяема с личным счастьем. Так было у Чанбина, так произошло и у Джисона с Хёнджином. Как только парни медленно направились ко входу в общежитие, что-то тихо обсуждая, со стороны послышался какой-то шум и возня. Джисон осмотрелся: там, под ветвями мокрой ели сидел Чан, томно смотря на небо и попивая энергетик из баночки. — О, Чани-хён! — воскликнул младший и помахал рукой. Крис опустил голову и, кажется, практически подорвался на месте. — Чани-хён, а ты чего здесь один сидишь? Чанбин замер. Последний разговор с Чаном был далеко не позитивный, да и времени с него прошло достаточно, чтобы они хотя бы как-то оклемались. Бин не знал, как себя чувствовать, когда блестящий под тусклым светом фонаря взгляд Чана встретился с чужим, и когда в тени век проскочило волнение. Лицо лидера покрасневшее, беспокойное; губы чуть приоткрыты и горят от сладкого энергетика; он в одной лишь немного намокшей толстовке, словно вечерняя прохлада ему нипочём. Сильный лидер, который терпеливо ждал. Джисон радостно вскрикнул и схватил Чанбина за запястье, потянув за собой на скамейку. Тогда все трое уселись на ней: Хан посередине, а старшие по бокам. Сердце так странно болело — Чан казался таким одиноким и печальным, когда сидел один, но в компании весёлого Джисона совсем немного смог расцвести. — Чан-хён, ты не ответил! — толкнул его в плечо Хан, улыбнувшись. — Почему ты здесь один? Да ещё и энергетики на ночь пьёшь! — Я работал… — протянул старший, повертев баночку в руках. — Потом хотел вас поужинать позвать, а оказалось, что вы вышли куда-то. Ну я и сел ждать на улице… Всё равно с музыкой не клеилось как-то. Чанбин внимательно смотрел через Джисона на выражение лица Чана. Он то натягивал на него грустную улыбку, то снова тускнел, словно одна из тучек в тёмном небе. Странно видеть такого лидера. В свете фонаря на улице, словно лирического героя старой песни Бина. — Эй, ты же мог нам позвонить! — приобнял его за плечо Хан. — Не сидеть же здесь таким грустным, хён! — Да ладно, я наоборот хотел наконец свежим воздухом подышать, — натянуто улыбнулся Крис, сводя плечи. — Правда… не рассчитал, что сегодня прохладно. Ещё, вот, дождик. Чан задумчиво вытянул руку вперёд и поймал несколько маленьких капелек, кожей совсем не чувствующихся. Чанбин почему-то проделал то же самое. Будто хотел через капельки, кружащиеся в воздухе, передать часть энергии Чану. Такому хмурому, совсем неживому Чану. Джисон долго щурился на старших, после чего сложил руки на груди. — Вот вы оба такие убитые романтики! — фыркнул он, а затем теперь уже обоих приобнял за плечи и прижал к себе. — Грустинку поймали? Выше нос! Посмотрите, какие мы крутые с вами. Мы — «3RACHA». Не просто кто-то там, не просто продюсеры, а «3RACHA». — А в чём разница-то? — усмехнулся Чанбин, пытаясь выбраться из объятий, но ничего не вышло. — Продюсеры и в Африке продюсеры. — Ничего ты просто не понимаешь, хён, — махнул рукой Джисон. — Ни у одних продюсеров нет такой истории, как у нас. Вспомните, сколько всего мы с вами пережили, ну? Кто этим может похвастаться? Чан опустил взгляд в мокрый асфальт. Чувство, будто это он разрушил все эти воспоминания, всё никак не покидало его душу. Крис даже на Чанбина боялся лишний раз взглянуть — было ужасно стыдно. Чан не знал, простит ли его когда-нибудь Бин, сможет ли он сам смириться с теми долгими месяцами, которые его младшие провели в страданиях и боли. Даже об искренних моментах говорить было страшно — настолько Крису было жаль. Ели немного спустили свои мохнатые ветви вниз, будто бы пытались подать старшему руку помощи. Но он словно не замечал, словно не мог себя простить, пока его не простит Чанбин. — Вот помню, как мы с вами были в туре в Америке, и у нас брал интервью Зак на своём шоу, — хлопнул в ладоши Хан и приковал к себе внимание. — Мы после этого пошли пробовать здешнюю еду. Зак нам посоветовал хороший ресторан, а мы перепутали адрес, и в итоге попали в… то ли гетто, то ли какой-то просто опасный район! — О господи, ну ты вспомнил, — усмехнулся Чанбин, ударив себя рукой по лбу. — Лучше вообще об этом забыть, такой позор! — А чего тут забывать?! — толкнул его в плечо Хан. — Тогда ещё поздно было, и мы зашли в забегаловку ближайшую! А там такие страшные, огромные мужчины были, в два раза меня больше! Все в татуировках, смотрят американский футбол… Помнишь, что мы там ели? — Я же сказал, что это было от-вра-ти-тель-но! — демонстративно заткнул свои уши Чанбин и завертел головой. — Ну хё-ё-ён! Чан, сидящий рядом, вдруг не выдержал и прыснул в кулак. Спорящие между собой младшие всегда для него были безумно родными. Ему не хотелось, чтобы это когда-нибудь заканчивалось — хоть эта семья в какой-то момент развалилась, Чану хотелось собрать её заново. По кусочками, небольшими шажками. Медленно, но верно. Чтобы в какой-то момент всё наконец пришло на круги своя, и мохнатые ветки ели, которые Крис заметил краем взгляда, ему помогли. — А я помню, что мы там ели! — выглянул из-за спины Джисона Чан, поставив недопитый энергетик рядом с собой. — Сушёные кальмары и картошку фри. Помнишь, Джисон, ты тогда в первый раз в жизни пиво попробовал! — Мне, между прочим, вообще не понравилось! — вдруг повернулся к старшему Джисон. — Соджу намного вкуснее! — Ты из-за любого алкоголя становишься неуправляемым, — цыкнул Чанбин. — Вспомнить, как в тот же вечер и налетел на того громилу за высоким столиком? Он тебя чуть по земле не размазал! Хорошо, что мы с Чаном-хёном успели ему уплатить, чтобы он не писал на тебя заявление за оскорбления! — Эй, я вообще ничего не помнил, хватит уже! — поджал нижнюю губу Хан. — Кто из нас тут хуже реагирует на алкоголь?! А помнишь, как вы с Минхо за общим столом разосрались? Или как ты начал бред Джису нести?! Чанбин возмущённо качнул головой и отвернулся. Крис внимательно за ним наблюдал, затаив дыхание, — те моменты казались слишком личными, но, кажется, со временем Бин стал реагировать на них более спокойно. Это не могло не радовать сердце. — Я был влюблён и глуп, — фыркнул Чанбин. — Сам что ли не делал ничего такого с Хёнджином, прежде чем вы сошлись? — Ты оправдываешься! Чан глубоко вздохнул. Они выглядели как родные братья, которые постоянно ссорились, но любили друг друга. И Крису хотелось быть частью их споров, частью их жизни. Он не мог противостоять их чувствам к другим людям, зато мог бы стать поддержкой и опорой, пока это ещё возможно. — Вы оба здесь постарались, — поднял брови Крис, заставляя обоих замолкнуть. — Мы все здесь немного с приветом. Можете вспомнить, как я постоянно кичился за столом, затыкая всех. Господи, ну и стыд, ха-ха-ха… Дождик потихоньку усилился и снова обдал ещё не до конца высохший асфальт водой. Тусклый фонарь пару раз мигнул, и к нему прилипли несколько однодневок, которые вились вокруг весь вечер. — Чани-хён, ты был как крёстный отец! — усмехнулся Джисон. — Вообще не похоже! — завертел головой Чан. — Скорее глупая пародия. — Ты восседал посередине как папочка, который сейчас всех тут уложит! Такое чувство, что ты готов был мясом бросаться, как только тебя выбесить! — засмеялся Хан, вызывая ужимки и у старшего. — Какой же сюр… — фыркнул в сторону Чан, потирая переносицу и широко улыбаясь. — Такое чувство, будто вся наша жизнь — сплошная дорама. Чанбин долго смотрел на старшего, о чём-то думая. Он понял, что, когда на лице Чана стоит умиротворение и яркие, радостные эмоции, ему хорошо на душе. Даже несмотря на то, что произошло, Крис в его глазах продолжал светиться, только когда был по-настоящему счастлив. Сейчас от злости почти ничего не осталось — Чанбин остался вместе с Феликсом, да и все проблемы практически исчезли. А Чан тем временем терпеливо ждал решения Бина — простит или нет? Энергетик, который стоял рядом, на скамейке, будто бы олицетворял следующие действия Чана. Всё зависело только от Чанбина — если тот оставит между ними недосказанность, то Крис допьёт его до самого конца. А если улыбнётся, то забудет про жестяную банку, сомнёт и выкинет. Крису хотелось видеть всех счастливыми, но в итоге он запутался, где было то самое счастье. Всё это время старшему тоже нужна была забота и любовь, без которых он терялся и делал больно другим. Одно без другого работать не хотело. Как шестерёнки, которые было необходимо как можно быстрее смазать, чтобы они двигались дальше. — Да, похоже на дораму… — вдруг протянул Джисон, откинувшись на спинку скамейки. — Разве что, мы живём здесь и сейчас. У большинства дорам ведь хороший конец… Может, нам повезёт, и мы тоже получим своё? Чан приоткрыл глаза, сначала застыв на одной точке, а потом повернувшись к Чанбину. Тот непрерывно на него смотрел, будто что-то долго-долго обдумывал и старался принять решение. Крис же затаил дыхание — он этого решения ждал. Смотрел с яркой надеждой и желанием всё исправить. Бин вдруг улыбнулся ему. На то, чтобы простить, нужно было много сил, и Чанбин решился на это, как бы тревожно не было. Тогда и Чан, сквозь вдруг накатившие от счастья слёзы, улыбнулся в ответ. Это было похоже на штиль моря, на пахучие и мохнатые ветви ели, на выброшенный энергетик. Как будто всё встало на круги своя. И для этого даже не требовалось слов. — Да… получим своё, — повторил Чан, не отрывая взгляда от лица Чанбина, а затем смахнул с глаз слёзы. — Получим, — кивнул и Чанбин. — Слушайте, — вдруг вернулся в прежнее положение Джисон и снова приобнял обоих за плечи. — Чани-хён, ты же говорил, что хотел пригласить поужинать. Может, сходим тогда куда-нибудь, как в старые-добрые? Чан улыбнулся, шмыгнув. — Да, хорошая идея. Ни у кого же из вас нет никаких планов? — Старший поднялся со скамейки и, захватив энергетик и выкинув его в мусорное ведро рядом. — Хочу поесть курочки, вы за? Ответом послужили радостные возгласы. Они чувствовали, будто сейчас всё наконец вставало на круги своя. Чанбин — особенно. Что-то было такое в их ужинах по вечерам, в улыбке старшего и шутках младшего. Что-то, что Бин когда-то полюбил. Он и забыл, каким бывает это чувство. Теперь в нём томилась нежно разливающаяся ностальгия — Бин наконец ощутил себя прежним. Настоящим. И это было их счастливое время.