сонбэ, я танцую для тебя

      Тёплый, немного пасмурный вечер окутал шумный город, и он стих в сладкой полудрёме, засыпая под последнее пение птиц и неугомонную суету. Ближе к восьми часам обещали дождь, поэтому тучи быстро сгустились над небосводом с россыпью ярких звёзд. Атмосфера постепенно уводила в загадочность мечты под тихий шелест зелёно-молодой листвы, что томно сизыми тенями легла на асфальт.       Хёнджин задумчиво шёл, смотря на пёстрые витки облаков, и в его ладони томилась мягкая чужая, но, скорее, для него она была роднее всего на свете рука. Джисон был совсем не намного ниже его, однако мог спокойно уложить голову на плечо, если бы захотел, и из-за этого совершенно не выглядел старшим. Хан иногда наедине кажется более серьёзным, однако в лучшие моменты любит пошутить на какие-нибудь глупые темы, из-за чего Хёнджин уши так смешно затыкает, а потом начинает тискать и шутить в ответ.       Они кажутся такими похожими и непохожими одновременно. Оба излишне драматичны, однако на стрессовые ситуации реагируют по-разному. Именно из-за этого так дополняют друг друга.       Сегодня Хёнджина украшали непривычно блондинистые волосы — он только с утра осветлился и показался фанатам в совершенно новом виде, а у Джисона вызвал реакцию неоднозначную — видел, как тот долго и пристально на него смотрел в коридоре, а затем покраснел, когда Хван ему улыбнулся. Он внешне таким неприступным бывает, но на самом деле ранимый и мягкосердечный. И Хёнджин в нём это любит. Всё в нём любит.       Они гуляли во дворах, пытаясь не сливаться с толпой на площадях или парках. Хотелось уединения, хотелось держаться за руки. А ещё Хвану смерть как хотелось целоваться, но терпит он усердно.       — Почему… именно блонд? — в какой-то момент разорвал тишину Джисон, продолжая медленно брести и искоса рассматривая спадающие пряди завязанных в «мальвинку» волос. — С чего такие перемены?       — А почему нет? — ярко улыбнулся Хёнджин. — Мне кажется, мне очень идёт. Тебе же тоже нравится, хён, правда?       Хан фыркнул в сторону, но младший толкнул его в плечо, пытаясь выдавить из него признание.       — Нравится же, я видел! У тебя уши покраснели, видишь?       Джисон быстро их прикрыл ладонями, разорвав контакт, и отошёл на шаг назад, хмурясь. Его щёки мило надуваются, когда он так напыщенно злится. Хан немного худощавый и низкий, с тонкой талией и такими же тонкими руками, а ещё он очаровательно похож на бельчонка. Иногда Хёнджин даже думает, что у него под толстовкой спрятан пушистый хвост. Прямо как сейчас, поэтому не может не хохотнуть, почёсывая голову.       — Хён, ты слишком очевидный… — пробормотал он, прикрывая глаза и смахивая невидимую слезу. В этот момент он не видит, как на него смущённо смотрит Джисон.       — Я просто привык к прежнему цвету, — возразил он и почесал затылок. — Но тебе и правда идёт. Наверно, фанаты были довольны.       — Да и не только фанаты! — Хёнджин притянул его к себе за плечо, поддразнивая. — Спасибо, хён, я только твои комплименты воспринимаю так серьёзно!       — Ты ребёнок, — фыркнул в сторону Джисон, продолжая идти вперёд и смеясь. — Вот как тебя воспринимать серьёзно?       — И не надо! Просто давай веселиться и шутить, как ты обычно делаешь с «3RACHA». Почему со мной всё по-другому?       Хан поднял брови и ухмыльнулся.       — Потому что ты другой, — сказал он, будто это было очевидно. — Они — мои друзья и семья, а мы встречаемся.       — Ну а я разве не могу быть твоей семьёй? — драматично произнёс Хёнджин.       — Ты… мне кажется, немного больше, чем семья.       На такой загадочной ноте Хан мило улыбнулся и застал младшего в лёгкий расплох. Хёнджин долго смотрел ему в затылок, а затем, моргнув два раза, влюблённо усмехнулся и побежал за ним, цепляясь за плечо.       — А кто? Кто я для тебя? — засмеялся он смущённо, однако Джисон специально не отвечал. — Эй, ну не молчи!       — Горе-Дон-Жуан, — показал ему язык старший, и Хёнджин вспомнил, как тот называл его так в прошлом. — Ты специально хочешь, чтобы я на колени вставал и в любви признавался? Опять процитируешь дораму, может быть?       Хван хотел было что-то сказать, но вместо этого вздохнул и затаил дыхание. Джисон был красивым при свете фонаря, когда улыбался, когда шутил и веселился. Он старший, но Хёнджину до смерти хочется о нём заботиться. Его щёки, глубокие, яркие глаза, родинка на щеке, мягко спадающие на лоб каштановые волосы…       Когда Джисон смеялся, его губы мило изгибались. Он выглядит таким маленьким и счастливым. Когда Хан счастлив, счастлив и Хёнджин — это классика, это закон природы. По-другому и быть не могло.       — Хотел сказать, что ты отлично справляешься, — вдруг сказал Хван и положил ему руку на плечо. Теперь уже Джисон затаил дыхание, и его улыбка совсем немного потеряла свой надменный вид.       — С чего это ты так? — спросил он, прищурившись.       — Просто захотелось сказать. Такое бывает, когда чувств много.       Джисон шмыгнул и почесал затылок, опустив взгляд в асфальт. Тучи сгустились над ними, и на пёстрые листики деревьев закапали редкие жемчужины дождя.       — Я ходил недавно к психологу. Несколько раз за две-три недели, — признался Джисон, пиная невидимые предметы под ногами. Хёнджин удивлённо поднял брови, и несколько морщинок выступило на его лбу.       — И как оно? Как ты сам?       — На удивление, неплохо. Он сказал, что с последнего раза у меня большие сдвиги. Как в физическом плане, так и в психологическом. — Хан посмотрел на небо, вытянув руку, и поймал капельку дождя. — Моё видение жизни изменилось. До этого я только на публике был весёлым и энергичным, и искренним мог быть с хёнами. Сейчас я чувствую, как действительно становлюсь таким, без притворства. Мне всё больше интересно общение с людьми, я даже лайвы стал чаще проводить, и заодно к Чану на «комнату» приходить.       — Я правда рад слышать это, — улыбнулся Хёнджин.       — Во многом это благодаря тебе. — Джисон снова обернулся к нему и приподнял уголки губ. — Если бы не ты, я бы продолжал топить себя в самобичевании из-за прошлого… Я чувствую, что готов жить дальше. Правда. Мне никогда не было так легко дышать…       — В этом лишь небольшая доля меня, хён, — искренне признался Хван, наклоняя голову. — Главное то, что ты сам решил что-то в своей жизни изменить. Цени это в себе. Что ты нашёл силы жить дальше, что ты наконец смог доверять людям. А на это сил нужно реально много.       — Этого всё равно бы не случилось без тебя. Поэтому я так тебе благодарен. Ты не представляешь, насколько.       Хёнджин хотел было приблизиться и тепло его обнять, как вдруг зажмурился — на его лицо приземлились несколько бриллиантов с неба. В ту же минуту дождь начал усиливаться, постепенно заполняя собой всё пространство. Джисон сгорбился и руками попытался себя прикрыть, но тут над ним раскрылся красный зонтик с серебристыми спицами. Хван вдруг схватил его за талию и быстро приблизил к себе, чтобы они оба оказались под защитой полотнища.       Шум дождя стоял в ушах так, что Хан практически ничего не слышал. Правда, ему и не надо было — он смотрел на Хёнджина снизу вверх, глупо моргая, а тот закрывал его от ливневых порывов. Холод обдал его плечи, но с Хёнджином было тепло. Он осматривается по сторонам немного взволнованно, затем поворачивается к парню и снова тепло улыбается.       — Дожди всегда нас преследуют, правда? — усмехнулся он, и его свободная ладонь вдруг поползла вверх, оглаживая каштановые волосы.       Джисон затаил дыхание. В его груди застыло какое-то желание, ранее до этого ему несвойственное. Сердце участило свой бег. Возникло ползущее под скальпом ощущение, что сейчас будто что-то должно произойти, но Хан не знал точно, что. Его фантазия в отношениях заканчивалась на банальных объятиях, потому что опыта у парня совсем-совсем нет.       Слова вязли во рту — он почему-то попытался вспомнить дораму, в которой была такая же сцена. Потому что в ромкомах всё предельно ясно — и отношения, проходящие через трудности и заканчивающиеся хэппи-эндом, и чувства, и очевидные действия. Потому что только в этом Джисон был не совсем профаном.       — Помнишь, я тогда не угадал дораму… — вдруг вымолвил он, не отрывая глаз от Хёнджина. Тот удивлённо поднял брови, стараясь не допустить, чтобы Хан намок.       — Ты про что, хён?       — Я сказал тогда, что это сцена из «Каннамской красотки», — продолжил он завороженно, будто за него кто-то вещал. — Но я ошибся, потому что это был «Я не робот».       Хёнджин усмехнулся, встряхнув волосами, а затем снова повернулся к Джисону.       — Зачем ты это вспомнил? — хохотнул тот. Шум дождя практически пересиливал его слова, и половину из них слышно не было.       — Мы не довели до конца ту сцену, — сказал Джисон на одном дыхании.       И вдруг его зачарованный взгляд упал на чужие фигурные губы. Такие красивые, что он бы вечность на них смотрел. В Хёнджине что-то подорвалось, когда он это заметил. Сердце пропустило удар, а затем провалилось в пятки — Хан впервые так на него смотрел. Но это почему-то только затягивало.       — А теперь момент… — прошептал Хван так, чтобы его не было слышно, но старший всё равно услышал.       — …когда нужно поцеловаться.       Джисон вдруг странным для себя порывом хватает того за воротник рубашки и сам ни на шутку пугается, потому что до этого поцелуй для него был чем-то таким запредельным и даже страшным. Однако пути назад нет — он старается не смотреть в чужие глаза, как бы странно на душе сейчас ни было, а затем лёгким, словно дуновение майского ветерка, касанием прижимается к губам. И это слаще любой гипертрофированной дорамы.       Хёнджин стоял словно истукан. Его рука странно дёрнулась, и он чуть было не выронил зонтик, который спасал их от дождя. Благо Джисон отстранился буквально через несколько секунд, смотря на него просто огромнейшими, удивлёнными глазами. Скорее всего, они были такими из-за испуга за самого себя и за действие, которое произошло только что. Видимо, он сам от себя такого не ожидал. Но, как ни странно, вроде против не был.       Хван запомнил его — поцелуй такой быстрый, но остаётся покалывающим ощущением. Их первый поцелуй. На вкус, словно мёд. Но он не успел распробовать.       — Я… Это… — замямлил Джисон, резким движением отцепившись от воротника и почувствовав, как щёки загорелись. — Я просто подумал, что…       — Она его не так целовала, — на выдохе выдал Хёнджин, и Хан вздрогнул. — Давай я покажу.       А потом он показал.       В какой-то момент Джисон перестал чувствовать ноги. Хван вдруг наклонился к нему, накрывая тёплую щёку, а затем мягко поцеловал. Только не так, как это сделал Хан — это не было похоже на дуновение ветерка. Это скорее как сладкий леденец, прислонённый к губам, как вкусная гигиеническая помада или самый дорогой десерт во французской кофейне. А ещё Хёнджин целует так нежно, что Хану перестаёт быть страшно. Когда это делает он, мир из-под ног проваливается в небытие.       Он оторвался на несколько секунд, чтобы посмотреть, как Джисон себя чувствует. Старший будто увидел эту искру волнения в его тёмных зрачках, которые так и кричали: я не хочу делать тебе больно! Но…       — Сделай так ещё раз… — внезапно сорвался на шёпот Хан, но, несмотря на слова, не стал ждать. И поцеловал сам.       Сердце будто сейчас из груди выскочит. У Джисона ноги тряслись, и он в отчаянии цеплялся за плечи младшего, словно тот мог его удержать от резкого порыва эмоций. Хёнджин ещё секунду сомневался в том, всё ли они делают правильно, а потом сорвался тоже. И вдруг ему стало плевать на дождь — он выронил красный зонтик из рук, обхватил щёки парня двумя руками и уверенно прижался ближе, позволяя воде и чувствам обдать их с головой.       Они не помнили, сколько времени прошло. Просто ощущали, как физически намокают и как губы начинают болеть от беспорядочных поцелуев. От отсутствия практики в последние годы они почти полностью разучились, поэтому большинство из них были такие странные, сделанные невпопад, иногда смазанные и пресные из-за дождя. Но от них у Хана сердце колотилось как бешеное, а руки блуждали по телу резко и без особой траектории. Ему нравилось. Как же ему, чёрт возьми, это нравилось!       Хёнджин медленно терял себя. У него всё в голове затуманилось, и осталась только одна единственная мысль, незаменимая ничем:       «Хан Джисон, Хан Джисон, Хан Джисон»!       — Х-Хан Джисон… — повторил за ней Хёнджин, в какой-то момент остановившись, а потом снова кратко поцеловал. — Хан Джисон… — Снова. — Я тебя люблю, Хан Джисон… — И снова.       Хан весь трясся в его руках. То ли от чувств, то ли от прилипающей одежды. Но это было неважно. Он широко улыбался, когда Хёнджин целовал его губы, когда признавался ему в любви, когда держал за щёки. Ему было то жарко, то холодно, то снова жарко. Потому что это всё Хван Хёнджин.       — Я… Ты… — Джисон хотел сказать что-то, но не знал, как связать слова. Выражение чувств всегда так сложно для него, и ему безумно за это стыдно, но Хван вдруг трезвеет, смаргивая наваждение.       — О боже, мы с тобой все мокрые… — на выдохе сказал он, судорожно поднимая зонтик с асфальта и туманным взглядом пытаясь осмотреться по сторонам. — О боже, боже, тебе не холодно? Хён, ты как?       А потом Хан тоже пришёл в себя. Они оба красные, с опухшими, покусанными губами, развязные и такие чувствительные, что у Джисона волна мурашек проходит по телу. И он чувствует это буквально физически, поэтому краснеет сильнее, опуская голову.       — Нет, я… Мне скорее слишком жарко, — честно признался старший, ощупывая себя.       У них обоих очень сильно намокла голова, однако из одежды влажной была только верхняя и штаны. На лице всё ещё стекали жемчужины воды, и Джисон слизал одну из них с нижней губы. Пресная. Если она смешается с оставшимся вкусом Хёнджина, то будет очень сладкой.       — Так заболеть же можно… О господи, о чём я думал? — буквально взвыл Хван в свою руку, потому что знал, что думал только о Хан Джисоне и их поцелуях.       — Мы можем погреться! — воскликнул старший, выпрямившись по струнке, и тот поднял на него глаза. — Мы гуляем в районе, где у меня квартира своя… Зайдём туда? Там можно погреться и переодеться…       Хёнджин ещё несколько секунд морщился от прилипающих ко лбу прядей, и только потом понял, о чём говорил Джисон. Он и так был до ужаса красный, а перспектива побывать дома у Хан Джисона вызывала у него противоречивые чувства. Но они до того приятные, что Хван думает, что он самый счастливый человек на земле.       — К тебе домой?.. — переспросил Хёнджин, вдруг неожиданно стушевавшись. — Хён, я не хочу тебя напрягать своим присутствием, нет! Ты ещё и из-за меня так промок…       Хван хотел ещё что-то сказать, но вместо этого потерял дар речи, когда Джисон снова его поцеловал. Так, что у него ком поперёк горла встал — то, как это делал старший, заставляло Хёнджина подчиняться любым его прихотям. Глупая, влюблённая улыбка — тому подтверждение.       — На минутку, промок не только я, — возразил Джисон, покачав головой. — Как ты собираешься в общежитие ехать в таком виде? Если изначально хотел потом сбежать обратно, то тогда бы не выбирал этот ресторанчик. Пойдём, тут буквально два квартала пройти. Потом поедешь, куда захочешь.       Пришлось повиноваться. Всё-таки то, как тряслись его плечи от холода в это время, определённо вынуждали согласиться. И, конечно, поцелуи Джисона, по которым младший уже успел изголодаться.

***

      Тепло осторожно огибало их мокрые плечи, когда они наконец оказались в обогреваемом подъезде. Там, за стенами, всё ещё шумел дождь, а ещё по красному зонтику противно стекала вода, попадая на ладони. Хёнджин измученно шмыгал, стоя в лифте вместе с Джисоном. Тот же постоянно пытался поправить мокрые волосы в зеркале, как будто укладку ещё можно было спасти. А когда их взгляды пересекались, в сердце застывало смущение.       Сразу вспоминался поцелуй под дождём. Чёрт возьми, как же это было горячо. До сих пор губы немного покалывают, и они чувствуют этот сладкий вкус друг друга. Хану непривычно, безумно неловко. Он вообще не уверен, сможет ли сделать это снова. Но то, как краем глаза в зеркале видно, что Хёнджин улыбается, невозможно было не заметить.       — Ну что ж, добро пожаловать… — вздохнул Джисон, открывая входную дверь и впуская младшего внутрь.       Квартира Хана находилась в жилом комплексе, в одной из огромных десятиэтажных высоток. Кажется, жильё одно из элитных. Дворы богато отделаны, детские площадки, даже фонтан имеется. Даже тренажёрка прямо под окном — приходи летом и качайся, сколько влезет. Квартира, кстати, точно такая же — сразу видно, что Джисон заработал за продюсерскую деятельность уйму денег.       Коридор небольшой и узкий, здесь сразу есть дверь, ведущая куда-то. Зато дальше зал с удобным диваном и креслами, телевизор, журнальный столик и сразу же кухня, из которой можно было попасть в спальню. Дорогая жизнь. Хёнджину такая раньше даже не представлялась — только, наверно, дорамы помогали окунуться в жизнь мажоров. Однако, теперь таким был его парень. Удивительно странное чувство.       — Можешь оставить зонт на балконе, — сообщил Джисон, усмехнувшись тому, как Хёнджин чуть ли рот не открыл. — Садись на диван, я принесу тебе сменную одежду и фен, нужно волосы посушить.       — Капец, я такое только в фильмах видел… — вымолвил Хёнджин себе под нос, пока Хан поспешил в свою спальню. Он снял обувь, поставив её на специальную полку, потом неловко прошёл в зал, предварительно заглянув на чистый закрытый балкон и положив на пол зонт.       Диван казался настолько мягким, что в нём можно было утонуть. Хван тяжело вздохнул, поднимая брови и ещё раз осматриваясь, пока Джисон наконец не вышел из спальни и присел рядом с ним, положив одежду.       — Вот. Я выбирал самую свободную майку, потому что моя вряд ли тебе будет как раз, — почесал затылок он. — Ты… можешь одеться прямо здесь, я пока подключу фен.       — Оу… Да, конечно.       Было крайне смущающе снимать с себя толстовку, стоя спиной к Джисону, который пытался разобраться с проводом и розеткой. От мысли о том, что Хан в любой момент может обернуться и посмотреть ему в спину, мурашки пробегали по всему телу. Однако с этим Хёнджин быстро разобрался — футболка сидела вполне неплохо, и зря старший говорил, что его одежда будет мала. Хёнджин хоть и выше, но всё же такого же изящного, худощавого телосложения с ровной спиной и плоским животом. Обычный, в качалку не ходит, так что размеры не разнятся.       — Я вроде всё, — сообщил Хёнджин, присев обратно, и Джисон наконец обернулся, проверяя работоспособность фена. — А ты… хочешь мне сам посушить?       — А тебе нужна помощь? — поднял брови он, внезапно столкнувшись с любопытным взглядом напротив, и стушевался. — О, ну… Я мог бы, на самом деле.       — Тогда… — Хёнджин улыбнулся. — Давай.       Младший чувствовал себя посетителем парикмахерской. Джисон мягко касался его локонов, просушивая феном каждый. Благодаря порывам из фена становилось намного теплее, и Хёнджина часто передёргивало от приятных ощущений, разливающихся по всему телу. Жаль, что он не видел, как улыбается Хан, рассматривая его блондинистые локоны поближе.       Ему эта обстановка казалась уютной. Не хотелось, чтобы это заканчивалось. Не хотелось, чтобы Хёнджин уходил. Его присутствие делает этот вечер намного красочнее, намного живее. Приглушённый свет в квартире, томные вздохи парня, шум фена, смешивающийся со звуками дождя за окном… У Хвана кожа ещё такая тёплая, и Джисон её совсем ненароком касается. Это не похоже на него совсем.       Хан никогда не чувствовал себя так, будто хочет жить с каким-то человеком изо дня в день именно так. Сушить ему волосы, давать свою одежду, поглаживать по плечу… Это дорогого стоит.       Но в какой-то момент это закончилось, и растрёпанные волосы Хёнджина снова стали сухими. Джисон с томным, грустным вздохом выключил фен и потянулся к расчёске, оставленной на журнальном столике.       — О, хён, ты отлично волосы сушишь, — гоготнул Хван в своей привычной манере. — Может, твоё призвание не продюсер, а парикмахер?       Джисон закатил глаза, хватая его за плечо и поворачивая к себе.       — Юморист, повернись сюда, давай я тебе волосы расчешу, — фыркнул он, рассматривая гребень расчёски на наличие лишних волосков. — А то ты как домовой.       — Да, тебе точно нужно быть парикмахером.       Хан поднял на него глаза. Хёнджин смотрел на него и довольно улыбался — видимо, ему нравилось, что о нём так заботятся. Джисон размяк, осторожно поднимая руку и начиная водить по спутанным локонам расчёской, чтобы их выпрямить. Тот немного жмурился, однако мужественно терпел, поджимая губы. Хану неудобно делать одной рукой — он касается кожи головы, продолжая расчёсывать, а затем съезжает ладонью к щеке, чтобы придержать.       Хёнджин задерживает дыхание и внимательно смотрит на его сосредоточенное лицо. Джисон двигает гребнем плавно, стараясь не повредить волосы, а потом в какой-то момент, столкнувшись с чужим взглядом, застывает и останавливается. В его расширенных зрачках пролетела совсем маленькая искорка, и то желание, что обуревало ещё под дождём, появилось в груди снова.       В зале так тихо. Диван такой мягкий, а ещё прикосновения Джисона точно такие же. Хёнджин дышит немного сбито, слышит, как ездят машины на шоссе, как проносится тихий звук полицейской сирены и как дождь стучит по панорамному окну. Они так близко друг ко другу, что Хван может разглядеть каждый прекрасный прыщик на лице парня. Его очаровательную родинку — особенно. Именно до неё он дотрагивается одним пальцем, а потом полностью обхватывает покрасневшую щёку ладонью, мягко поглаживая.       — Я бы хотел сравнить это с дорамой, чтобы найти повод тебя поцеловать, — вдруг выронил младший, разрывая тишину. Джисон вздрогнул, — но я ничего не могу придумать. В голове только ты, хён.       — Ну так не придумывай… — пролепетал в ответ Хан, медленно опуская расчёску на диван.       А потом они приближаются друг ко другу, и Джисон чувствует этот вкус снова. Хёнджин целует его сначала немного осторожно, с некой опаской, но Хану почему-то это надоело. В голове сейчас кромешная темнота — старший неумело пытается углубить, стараясь сминать губы, но опыта у него нет от слова совсем. За годы он растерял свои способности целоваться, ну а другого ожидать было и нельзя — он целовался один единственный раз, в четырнадцать. Собственно, именно тогда Хан понял, что девочки ему ну совсем не нравятся.       Хёнджин тоже не особо опытный, однако целуется увереннее. Когда он чувствует попытку Джисона сделать ощущения немного ярче, он на долю секунды отстраняется, а затем снова прислоняется губами к чужим, двигая ими, словно в замедленной съёмке. Рука медленно поглаживает Хана по всё ещё мокрым волосам, спускается на затылок и ползёт к шее. Парень вздрагивает — когда тебя касаются во время поцелуя, все эмоции становятся ярче в сто крат.       В какой-то момент Джисон наконец отпускает расчёску и хватается рукой за чужое плечо, чуть сжимая собственную футболку, а затем его движения превращаются в хаотичное «нечто». Он не знает, чего ему хочется, но ёрзает на диване и мычит что-то невнятное. Как бы ему хотелось иметь хоть какой-нибудь опыт…       — Что-то не так? — выдохнул в губы Хёнджин, отстраняясь так, что кончики их губ всё ещё соприкасались.       — Я не знаю, мне… чего-то не хватает будто, — признался он, в какой-то момент не выдерживая и снова целуя, но тут же отстраняясь. — Я чувствую себя… странно.       — Тебе страшно? — Хван казался очень взволнованным, но Джисон завертел головой.       — Нет, мне совсем нестрашно. Но такое чувство, будто меня в жар бросает. И мне хочется это усилить. Может, у тебя есть идея, как…       Хёнджин вдруг понял, о чём тот говорил. На его лице расцвела улыбка, и он снова придвинулся к нему, мягко положив руки на шею.       — Я знаю, что можно попробовать. Но мне нужно твоё согласие. — Увидев кивок, Хёнджин устроился поудобнее и снова поцеловал, но совсем коротко. — Можешь немного раздвинуть для меня губы? Возможно, тебе просто хочется поцеловаться немного… глубже.       Джисон взглянул на него с небольшой опаской, но возражать не стал. Они снова поцеловались, но на этот раз Хан совсем немного приоткрыл губы. И тогда колкое ощущение превратилось в эмоциональную волну, которая окатила старшего с головой — Хёнджин вдруг лизнул его нижнюю губу, а затем проник языком внутрь.       Хан понятия не имел, что ему делать, но он следовал движениям Хёнджина. Когда тот пытался сплести их языки вместе, Джисон неумело старался ему помочь, двигаясь покругу, и это было приятно. Странно, но безумно приятно. Они двигались совсем медленно, но это только больше подрывало Хана что-то сделать — он вдруг пополз ладонями от плечей к шее, затем спустился к ключицам и внезапно дотронулся до груди.       Мало того, что Хёнджин вдруг издал что-то вроде мычания в его губы, и это пронеслось волной вибрации по всему телу, так ещё и на этот звук отреагировало тело Джисона — он почувствовал, будто ему ужасно жарко, и голова кружится от эмоций. Всё это усилили прикосновения Хвана — парень касался одними лишь кончиками пальцев, вызывая тонну мурашек. Он провёл пальцем по груди и животу, а потом погладил руки и поднялся к шее. Господи, это было что-то невероятное.       А потом произошло что-то совсем непонятное. Их поцелуй, до этого напоминающий что-то отдалённо похожее на тягучую карамель, превратился во что-то беспорядочное. Но Джисону это ужасно нравилось — так, что внизу живота вдруг стянуло, и Хёнджин заметил это, когда снова касался его груди и ниже.       — Ч-чёрт, хён… — вдруг оторвался он, отстраняясь, но Джисон вообще ничего не понял.       Он смотрел на него затуманенным взглядом, медленно моргая, и только потом почувствовал, что в штанах давит. Затем опустил глаза вниз и понял, что у Хёнджина проблема точно такая же. Вот это денёк…       — Боже, прости… Я походу слишком увлёкся… — Младший уронил лицо в ладони и покраснел от стыда. — Не нужно было… Чёрт, я не думал, что это будет…       Джисон долго молчал. Он чувствовал себя крайне странно, но эта странность казалась ему такой правильной и нормальной, что хотелось счастливо улыбаться и смеяться. Наверно, это из-за реакций тела — оно теперь понимало, что ему на самом деле нужно, и от этого было спокойно.       — Ты в порядке? Ты не чувствуешь себя плохо, хён? — забеспокоился Хёнджин, не переставая краснеть. Его голос заметно трясся. — Я просто не подумал, мне просто…       — Хёнджин, всё ведь в порядке, — вдруг ответил Джисон, и тот удивлённо поднял брови. — Это же… нормально.       — Ну да, в какой-то степени, но…       — Нет, ты не понял. — Хан слабо улыбнулся. — Я просто давно не испытывал подобного. Я вообще редко уделял себе время в таком плане, но я чувствую, как мои реакции возвращаются в норму. Это даже как-то… успокаивает. Что я могу быть, как все обычные люди, и я могу целовать тебя, а ещё у меня может так внезапно встать.       Хёнджин смущённо отвёл взгляд.       — Я просто волнуюсь, это… Для тебя это болезненная тема, и я не хочу, чтобы ты о ней вспоминал.       — Хёнджин, я буквально вспоминаю об этом тогда, когда ты начинаешь про это говорить. — Джисон взял его за руку. — А то, что у меня случилась эрекция, не значит, что я вспоминаю об этом. Это нормально. Ты вообще в первую очередь должен собой гордиться…       — Ты о…       Хван замер. Джисон вдруг быстро заморгал и опустил взгляд в ноги, не веря тому, что сказал. Это Хёнджин сделал так, чтобы у Хана встал. На самом деле, это очень льстило. У парня такая реакция именно на Хвана, и ни на кого другого. От этого сердце в пятки провалилось, а ещё голова закружилась. Одна лишь мысль об этом заставляла Хёнджина сойти с ума.       Он снова дотронулся до чужой щеки и сжал руку, которая была вложена в его ладонь. Они смотрели друг на друга ещё несколько секунд, после чего снова приблизились и поцеловались. И опять Джисон любезно приоткрыл губы, чтобы Хёнджин сделал то, что заставляло его чувствовать себя хорошо. Их языки снова сплелись, словно так и должно было быть. Сердце забилось чаще — Джисон вдруг снова дотронулся пальцами до груди, ведя ими чуть ниже.       В какой-то момент он уже не понимал, что творил. Ему хотелось сделать что-то безумное, что-то такое, о чём он бы никогда не подумал. У Хана мозги буквально плавились, оставляя после себя лишь вязкую жижу. В какой-то момент его рука легла на чужое колено и сжало его, и уже тогда стало не до шуток.       Хёнджин снова оторвался, распалённо смотря на него.       — Хён, ты не думаешь, что пора остановиться? — дрожащим голосом спросил он, и Хан поднял брови.       — Почему?       — Ты же понимаешь, к чему всё идёт.       Вмиг его брови сдвинулись к переносице. Он хоть и неопытный девственник, но всё же взрослый мужчина. Ему двадцать пять, как-никак, давно уже не двенадцать. Хан не может притворяться, что ничего не понимает.       — В этом есть какая-то проблема? — спросил он, и Хёнджин посмотрел на него так, будто услышал что-то запредельно удивительное. — Я знаю, что ты скажешь. Что из-за моих проблем в прошлом я испугаюсь и могу травмироваться сильнее.       — Я просто за тебя боюсь, хён…       — Я понимаю тебя, — кивнул Джисон, — но я давно не подросток. Может я, конечно, самый позорный представитель девственников, но я не маленький. Хёнджин, мы с тобой целуемся, и у меня буквально стоит. Это уже свидетельствует о том, что я чувствую себя комфортно. Пойми, я не смогу избавиться от проблемы, если ничего не буду делать для этого.       — Но это же нельзя делать так резко…       — Хёнджин, послушай. — Он снова сжал его руку. — Я тебе доверяю. И я понимаю, что я делаю. Когда я трезво оцениваю ситуацию, мне не страшно. И мне не страшно, когда я делаю что-то с тобой.       — Тогда чего ты хочешь? — спросил наводящий вопрос Хван. — Ты говоришь так, будто пытаешься меня уговорить.       Джисон замер. На самом деле, этот вопрос застал его врасплох. Он действительно сказал всё так, будто хотел что-то доказать, на что-то уломать. Только чего он хотел? Чего хочет его тело, когда Хёнджин целует его, дотрагивается до частей тела, поглаживает?       — Хочу зайти дальше, — вдруг вымолвил Джисон, а затем густо покраснел. — Хочу… зайти дальше с тобой. Попробовать почувствовать себя таким, как все. Нормальным человеком, который может заниматься сексом со своим партнёром, а не мельтешить с объятиями и прочей слащавостью из дорам.       Хёнджин сжал губы. Как вообще так вышло, что ещё вчера они с Феликсом читали статьи в «WikiHow» о том, как правильно готовиться к сексу с парнем, а уже сегодня именно Джисон предлагает ему проверить это на практике? Как так вышло, что у них обоих сегодня произойдёт первый раз, а ещё вчера они были практически ни разу не целованными?       Но факт того, что у Хвана аж ноги тряслись от мысли, что они могут это сделать, оставался фактом.       — Но у нас даже нет защиты, и…       — У тебя нет денег? — поднял брови Джисон. — Я могу дать тебе денег, и ты сейчас сгоняешь в аптеку, она прямо через дорогу. А я в это время подготовлюсь.       — Хён, куда ты так спешишь? — наклонил голову Хёнджин. — Разве… у нас не будет больше времени, чтобы заняться этим?       — Хёнджин, у меня стоит прямо сейчас, — вздохнул тот. — А ещё у тебя стоит тоже. Сейчас буквально самый лучший момент для этого, а ещё капец какой романтичный, прям как в дораме, а ты ещё спрашиваешь?       Младший сглотнул. Джисон сидел прямо перед ним, полностью согласный на всё и держащий за руку. И самое главное, что он хотел этого сам. Потому что доверяет. Потому что чувствует, что желает быть любимым не только в объятиях и поцелуях. Именно в этот момент Хван не выдерживает и сдаётся.       Уже через минуту он судорожно надевает свои мокрые кроссовки, шипя от влаги, попадающую на голую стопу, а Хан помогает ему с собственным пальто, которое одолжил ему на один раз. Они смотрят на друг друга ещё какое-то время, затем ещё немного целуясь у порога, после чего Хёнджин на дрожащих ногах выбегает в подъезд.       И ему нужно какое-то время, чтобы отдышаться, потому что у него голова кружится невыносимо, а всё тело превратилось в ватный моток. Щёки так и оставались красными — Хван чувствовал их жар, чувствовал, как колотится сердце, и не верил самому себе — ему стоит только вернуться, и они займутся этим. Скорее всего, теперь уже точно.       Дождь на улице уже прошёл, оставляя после себя лишь сырость и свежий запах озона. Хёнджин кутается в джисоново пальто, глазами пытается искать аптеку. А там уже не знает, что выбрать — до этого опыта не было, как и представления, какая защита будет лучше.       — Подскажите… — робко он спрашивает у консультантки, натягивая маску на нос повыше. — А какой лубрикант из этих на натуральной основе?..       — О, Вам нужна смазка? — дружелюбно ответила девушка, и Хёнджин заметно раскраснелся. — Возможно, Вам понравится эта, с экстрактом зелёного чая. Попробуйте её, она на эко-основе.       Хван кивнул, робко забирая её с полки, а затем снова поднял голову, чтобы что-то сказать, но на секунду застыл, путаясь в словах.       — Скажите, а… что насчёт презервативов?       — Какие Вам нужны? Обычные, тонкие, сверхтонкие, ребристые? — Она тараторила так, будто в этом не было ничего постыдного, но для Хёнджина это было словно пытка.       — Я… я правда не знаю, может, Вы посоветуете? — неловко улыбнулся Хван, но сквозь маску этого не было видно. Ему было очень стыдно, потому что даже такая молодая девушка разбиралась в этом лучше, чем Хёнджин. Такое чувство, что быть девственником — самая неприятная вещь на свете. Особенно, когда ты неуверенный в себе девственник.       Он шёл обратно уже с маленьким пакетом в руках. Как только ноги подносили его к нужному подъезду, мысли спутывались в кашу. Неужели первый секс для всех такой волнительный? Или это только у Хёнджина кровь в жилах стынет от ощущения, что он облажается по полной? Если уж он резинки обычные выбирал так обескураженно, то что же будет потом?       Вся его прежняя напыщенная уверенность быстро растворилась. Он вошёл в квартиру с замиранием сердца и услышал звуки из душа — видимо, Джисон всё ещё готовился. Он осторожно поставил обувь на место, повесил джисоново пальто и прошёл обратно в зал, садясь на диван и поставив пакетик на журнальный столик.       Хёнджин ждал ещё какое-то время, долго-долго смотря в окно на то, как стремительно темнеет на улице. Когда дверь из ванной наконец открылась, Хван чуть ли не подорвался на месте — оттуда вышел Джисон с высушенными волосами и чистой домашней одеждой. Они смотрят друг на друга несколько секунд, после чего улыбаются, и Хан садится рядом.       — Ты быстро пришёл, — сказал он, смущённо отводя взгляд. — Я, видимо, припозднился.       — Всё в порядке? — спросил издалека Хван.       — Да, в полном. Я просто старательно готовился, чтобы всё прошло нормально. Не слишком много денег потратил? Я хотел тебе дать, но переволновался и забыл…       — Нет-нет, всё в порядке, — завертел головой младший. — Это всё равно не так много стоит.       Он протянул руку и погладил хёна по пушистым, немного растрёпанным волосам. Хан улыбнулся и присел поближе, прижимаясь плечом к плечу.       — Просто ни разу не видел тебя таким домашним, кроме как того раза, когда ты лечил меня чаем в общежитии… — пробурчал Хёнджин себе под нос. — Ты такой красивый, хён.       Его ладонь медленно спустилась к мягкой щеке, а затем Джисон сам проявил инициативу, поворачивая голову и осторожно целуя в уголок губ. Хван вовремя понял, что ему нужно делать, и позже поцеловал его чуть глубже. Нежный момент превратился почти в отчаянный — Джисон снова раздвинул губы, позволяя Хёнджину сплести языки, и внизу живота снова закололо. За это время они успели обмякнуть, но теперь пути назад не было.       Хан что-то неразборчиво мычит в поцелуй, опираясь на мягкий диван, и его ладонь ползёт к плечу, чтобы вдруг пальчиком оттянуть воротник футболки и огладить ключицы. Хёнджин так близко сейчас, что Джисон чувствует жар его тела, который обжигает чужое — парень совсем слегка нажимает на плечо, чтобы старший лёг, а сам нависает сверху, не отрываясь от тёплых губ.       Они целуются ещё какое-то время, неумело ощупывая друг друга, после чего Джисон находит в себе силы оторваться — Хёнджин сейчас сверху, его блондинистые волосы свисают вниз, а глаза поблёскивают от желания. Джисон заботливо заправляет его прядь за ухо, после чего выдыхает:       — Пошли в спальню.       Они идут туда со сцепленными руками, не желая отмыкать ни на шаг. У Хёнджина в свободной ладони пакетик с купленными вещами из аптеки. Джисон немного тушуется, когда младший закрывает дверь и включает лампу. Из огромного панорамного окна на двуспальную кровать бил оставшийся свет с улицы, преломляющийся из-за капелек дождя.       — Жизнь мажоров, — усмехнулся Хёнджин, и Джисон ударил его по руке, снова хватая за запястье.       — Ты даже находишь время для шуток?       — От этого моя любовь к тебе не уменьшается.       Хван переводит взгляд на маленький комодик, стоящий рядом с кроватью, и вдруг охает, подходя ближе. На нём в аккуратной рамочке стоял рисунок — тот самый, что подарил ему Хёнджин в рождество.       — Так он у тебя здесь… — завороженно сказал он, оставляя пакетик рядом. — Ты его сохранил.       — Я уже говорил, что он для меня много значит? — Хан подходит сзади, кладя ему руку на плечо. Хёнджин обернулся.       — Спасибо. Вы, мажоры, всё-таки не зажрались настолько.       Джисон смотрит на него пристально, но затем улыбается и привстаёт на цыпочки, чтобы снова поцеловать. Хёнджин подаётся вперёд и осторожно толкает его к кровати, чтобы мягко на неё опустить и нависнуть сверху. Хан осторожно придвигается к изголовью, обвивая чужую шею и позволяя младшему хозяйничать у себя во рту. Их поцелуи горячие, безумно долгие и распалённые — настолько, что Джисону в штанах ужасно тесно, и он ёрзает по покрывалу.       *       Хёнджин осторожно проводит по нижней губе языком, затем снова проникает сквозь губы, проходя по дёснам, и заканчивает аккуратными поцелуями, как будто обнимая чужие уста. У него сердце колотится как бешеное, и Джин не знает, чего ему хочется.       Его ладонь медленно спускается от шеи до груди, затем по животу, и пальцами подкрадывается под белую футболку, осторожно ощупывая горячую кожу. Хан томно вздыхает в губы от неожиданности и на секунду отрывается, непрерывно смотря в чужие глаза из-под полуопущенных век.       — Я хотел предупредить… — смущённо протянул Хёнджин, не убирая руки. — У меня, в общем-то, тоже нет опыта… Ну, то есть, я ни разу сексом не занимался.       — Всё нормально, — кивнул Джисон, улыбнувшись. — Возможно, мне даже так спокойнее. Это ведь ты… — Он нежно огладил пальцами щёку. — А тебе я доверяю, Хёнджин-а.       Джин улыбается и кивает, целуя его челюсть, пока рука пробирается к нежной коже под футболкой и касается выше, в районе груди. Джисон выдыхает — это ощущение не сравнить с тем, когда ты щупаешь себя сам. Ты не знаешь, куда в следующий раз поползёт ладонь, но ничего плохого не происходит. Пока это его любимый, неопытный Хёнджин, он чувствует себя в безопасности.       Кончики пальцев медленно проходятся по очертаниям худого живота и по рёбрам, ползут к груди, где случайно касаются сосков. Хёнджин старается контролировать свои движения, однако такие внезапности открывают Джисону его эрогенные зоны — он выгибается, когда руки щупают его рёбра, когда трогают слишком чувствительные соски, а потом просит немного больше.       — Так нормально? — Хёнджин снова провёл подушечками пальцев по соскам, и Джисон издал тихий стон.       — Да… Да-да, это хорошо.       — Можно я сниму твою футболку?       Джисон кивнул. Хёнджин подцепил кромку майки и стянул её через голову парня. Он сотни раз пересматривал его фанкамы, где Джисон поднимал свою футболку, демонстрируя натренированный пресс. Однако сейчас его не было — очертания, правда, остались, но живот казался более плоским. Хан смущённо отвёл взгляд, потому что Джин осматривал его слишком пристально, но потом выдохнул, когда чужая ладонь снова прошлась по коже.       — У тебя такое красивое тело, хён, — тепло улыбнулся Хёнджин, снова задевая соски. — Я никогда бы не подумал, что увижу его именно так.       — Прекрати меня смущать… — повернул голову к окну Джисон, однако не успел даже договорить, как почувствовал губы на собственной шее. Хёнджин вовремя воспользовался шансом, чтобы исцеловать её.       Хан тяжело дышал, обнимая парня за спину, пока тот проводил языком по молочной коже. Он старался действовать по наитию, в какие-то места целуя, а в каких-то оставляя влажные дорожки и лёгкие укусы. В какой-то момент он даже зацепил мочку уха, аккуратно её оттягивая, и Джисон выгнулся в спине, потираясь о чужое бедро. Его пальцы зарылись в непривычно блондинистые волосы — так он мог хоть как-то усмирить свой пыл.       Хёнджин медленно спустился губами ниже, не оставляя ладоней в стороне: поцеловал ключицу, проведя языком по её выпуклости, оставил след на надключичной ямочке, а затем перешёл к груди. Он видел много порнороликов с таким видом ласк, а если уж Джисону это нравилось, то стоило продолжать.       — Это… ах, Хёнджин… — выдавил из себя Хан, когда младший вдруг обхватил ртом какую-то часть кожи и втянул щёки. Он будто бы задыхался — такое чувство, что тебя сейчас унесёт в другое измерение. Хван целовал всё его тело, и Джисон не думал, что это может быть так приятно.       — Похоже, хён, показывать пресс в ближайшее время будет не лучшей идеей, — усмехнулся Хёнджин, отрываясь от груди и рассматривая красновато-багровый засос.       — Мне всё равно, просто… — Джисон надавил на затылок парня, приближая его к себе, чтобы мокро поцеловать. — Это так хорошо… Может ещё что-нибудь сделать?..       — Спасибо за комплимент.       Хван ещё раз лизнул его губы, и, услышав сдавленный стон, снова приблизился к груди. На этот раз он осторожно поцеловал засос, будто это было его маленькое творение, а потом внезапно придвинулся к одному из сосков. Джисон утробно вздохнул, когда Хёнджин легко на него дунул, а затем обхватил губами. Если это была эрогенная зона старшего, то пробовать стимулировать её будет хорошей идеей. Это и делал Хван — так, чтобы Хану было приятно.       Он весь извивался под ним и стонал. Руки блуждали по спине, цепляясь за одежду, а затем залезли под неё, трогая тёплую кожу. Джисон не мог себя держать в руках ни на секунду, как бы не старался. В штанах давило до головокружения, поэтому он старался при возможности тереться о чужое бедро. И в какой-то момент Хёнджин это всё-таки заметил.       — Ты такой нетерпеливый, — выдохнул он, а затем приподнялся и снял с себя чужую футболку.       Джисон завороженно провёл по его ребрам и животу ладонью — он казался другим человеком. В его глазах блестели звёздочки — он восхищался тем, какая прекрасная у его парня фигура, какой же он чертовски красивый. Хан нечасто себе в это признаётся. В том, что Хёнджин потрясающий во всех планах, которые только можно придумать.       Хван снова опустился вниз, придерживая запястье Джисона, и поцеловал его. Хан призывно дёрнулся вверх — рука младшего тут же среагировала и медленно поползла вниз, как бы ненароком задевая кромку домашних штанов. Старший чуть ли не всхлипнул в поцелуй, вот настолько ему не хватало банальных прикосновений. За последние восемь лет он ни разу не был с кем-то близок вот настолько, поэтому Хёнджин пытается наверстать с ним это упущенное, пройти от начала и до конца.       Ладонь осторожно коснулась выпуклости в штанах, а затем на пробу её погладила. Джисон аж от подушки оторвал голову, смотря на то, что делает Хёнджин, из-под полуопущенных век.       — Знаешь, как ты красиво реагируешь на то, что я делаю? — улыбнулся Джин, продолжая поглаживать член через ткань, и Джисон протяжно заскулил. — Красивее всех тех моделей из видео. Ты самый прекрасный. Мой любимый хён.       Хан чуть ли не взвыл от этой щемящей нежности.       — Джинни… — вдруг сорвалось с его губ, и Хёнджин заметно покраснел. — Пожалуйста, можешь… потрогать ещё?       — Конечно, хён, — кивнул он, пытаясь восстановить дыхание. Сердце колотилось после этого «Джинни» как бешеное. Он нечасто слышал от Джисона нежности, но любил все его черты. Сейчас это стало для него самой сладкой конфетой.       Джисон поёрзал ещё немного, прежде чем наконец почувствовал, как шнурок на штанах развязывают. С какой-то стороны это было ужасно смущающе, но он Хёнджину доверял. Больше всех на свете доверял, поэтому знал, что тот никогда не осудит. Он знал о его чувствах, знал и о своих — поэтому так просил, чтобы Хёнджин делал ещё.       Хван стянул с него штаны, оставляя в одних лишь боксёрах. Джисон рефлекторно сдвинул бёдра, но Хёнджин специально растолкнул их обратно, чтобы ему было удобнее сидеть. Член выпирал через ткань, оставляя на головке заметное пятно предэякулята. Хёнджин снова огладил его, вызывая у старшего очередной вздох.       — Джинни, можешь… О боже!.. — Последнее слово звучало как полноценный стон. Хёнджин в этот момент опустился вниз и прильнул губами к стволу прямо через ткань, а затем облизал. От этой картины у Джисона закружилась голова.       — Нравится? — поднял брови тот. — Хён, если ты ещё раз назовёшь меня так, я сделаю ещё лучше.       — Боже, какой же ты… — отчаянно выдохнул Джисон в ответ. — Джинни, какой же ты сексуальный…       Хёнджин вдруг опустил руку на своё возбуждение через штаны и простонал. Такое чувство, что он сейчас умрёт, и всему виной его горящие огнём щёки и Хан Джисон. Если он назовёт его сексуальным ещё раз, то Джин, наверно, потеряет сознание.       Обещание есть обещание — Хёнджин снова целует орган через ткань, смотря на Джисона исподлобья и вызывая у того вздохи. А затем вдруг поддевает резинку боксёров двумя пальцами и стягивает их вниз, оставляя Хана полностью обнажённым. Тот беспомощно охает, закусывая фалангу пальца и прикрывая глаза, чтобы не видеть чужое лицо в этот момент. Но это было зря — это выражение он бы запомнил надолго.       Член Джисона гладкий, с головкой кофейного оттенка, если опустить крайнюю плоть. На лобке он выбрил всё начисто, однако в каких-то местах оставил пару незначительных щетинистых волосков. Но это лишь показывало, какой он на самом деле настоящий. И Хёнджин влюбился в это заново — в его искренность, в его характер, который он не скрывал, в его доверие.       — Это так смущает… — выдавил из себя Джисон. — Такое чувство, что я впервые перед парнями голый. Такой проблемы с Чаном и Чанбином никогда не было…       С его губ снова слетел стон, когда Хёнджин аккуратно обхватил его член ладонью.       — Ты же сам сказал, хён. Я немного больше, чем семья.       Он сделал небольшое движение, и Джисон охнул. Ствол вдруг обдало горячее дыхание, и Хан сдвинул брови к переносице.       — Какой же ты прекрасный.       Джисон даже остановить или вставить слова не успел — Хёнджин внезапно поцеловал член у основания, а затем размашисто прошёлся языком по всей длине. Он горячий и шершавый, вызывает странные эмоции, но такие приятные, что Хан не выдерживает и откидывает голову назад, тяжело дыша. Это незабываемые ощущения. Такое чувство, будто тысячи мурашек пробегает внутри, будто кровь вскипает, и становится жарко.       Хёнджин снова взял ствол в тёплую ладонь и поцеловал в головку. Вкус смазки с отдалённой ноткой мускуса, но Хван смело пробует, легко обхватывая верхнюю часть члена и чувствительно посасывая. Джисон рефлекторно дёрнулся вперёд и издал протяжный стон. Когда младший так делал, всё тело обдавало теплом, а в колени стреляло электричеством. Никогда ещё Хан подобного не испытывал, и этот первый опыт был незабываемым.       Хван пробует неумело насадиться глубже, потому что член у Джисона не такой длинный, но всё равно упирается в корень языка, вызывая непрошенный рвотный рефлекс. Он изящно обхватывает ствол рукой, помогая себе, и начинает размеренно двигаться, мягко вбирая губами длину. Язык нежно огибает структуру, двигаясь покругу, и ему интересно, как на это реагирует Хан. Томный взгляд смотрит вперёд — Джисон кусает фалангу пальца и скулит.       — Г-господи, Джинни, как же это хорошо… — вдруг выдаёт он и вскрикивает, когда Хёнджин вдруг снова насаживается на всю длину и пробует расслабить горло. — Боже, боже-боже!       Хёнджин ещё несколько секунд чувствительно двигает языком вокруг ствола, а затем отстраняется, мокро целуя основание снова.       — Всё нормально? Ты в порядке? — хрипло спрашивает он, не переставая медленно двигать ладонями по бёдрам. — Ты так красиво стонешь, хён, ты знаешь?       Хан охает, и его член дёргается в ответ на похвалу.       — Ты делаешь это так медленно, что я схожу… с ума… — сказал он, прикусывая фалангу пальца до красного следа. — Я ещё никогда себя так не чувствовал, Джинни.       С губ Хёнджина слетает вздох, и он оставляет на уздечке ещё один поцелуй. Хан тянет к нему руки, и Хван приближается, чтобы снова завлечь в поцелуй. Он очень долгий и практически непрерывный. Старший чувствует свой вкус на языке Хёнджина, но это не кажется отвратительным — даже наоборот. Вкупе с тем, как настойчиво Джисон тёрся о ткань джинсов младшего, это было невероятно.       Они оторвались друг от друга, и Хёнджин тепло улыбнулся, нежно целуя Хана в щёку. Он казался безумно влюблённым, в этот раз особенно. Джисон чувствовал это, когда так горячо к нему прижимался и целовал.       Ему захотелось ответить ему взаимностью. Сделать приятно тоже, как бы это волнительно ни было. В этот момент Хёнджин вдруг чувствует, как его крепко хватают за плечо и настойчиво переворачивают так, чтобы он лежал на спине вместо Джисона. Он охает и изумлённо глядит на старшего, словно тот сделал что-то удивительное.       — Что ты… — Хёнджин растерянно забегал глазами по чужому лицу.       — Я тоже хочу, — решительно заявил Джисон. — Не только ты можешь заботиться. Я, всё-таки, в первую очередь твой хён.       — Х-хён, ты не обязан, — завертел головой Хёнджин. — Я не хочу, чтобы… Чтобы ты…       Джисон нахмурился. Хван, на самом деле, так волновался не на пустом месте. Он видел то видео. Видел то, что делали с Ханом на том видео, и то, что Джисон хотел сейчас, могло и правда напомнить о не очень хорошем моменте его жизни. Всё, что они устроили, в принципе было сплошной авантюрой, которая ничего им не гарантировала.       — Но я хочу, — выделил он, целуя Хёнджина в очерченную скулу. — Я в любой момент могу остановиться, если мне будет некомфортно. Но мне… мне комфортно с тобой, ты ведь не незнакомый мне человек, Джинни.       — Ох чёрт, если ты меня ещё раз так назовёшь… — закрыл ладонями лицо Хван, и Джисон поцеловал костяшки его пальцев.       — Тебе нравится, Джинни? — улыбнулся он, а затем опустился ниже и мягко чмокнул его в шею. Хёнджин охнул.       — Да-да, мне… Мне очень нравится, — прикусил нижнюю губу Хван. — Только… обещай, пожалуйста, что остановишь себя, если тебе правда будет неприятно.       — Не волнуйся за меня. Лучше расслабься, а я позабочусь о Джинни, как хён.       Хёнджин хотел было ещё что-то сказать, но выгнулся в спине, когда Джисон легко сжал его сосок. Хван поверить не мог, что так легко задыхается, когда Хан его просто касается. Ещё даже не дошёл до штанов, но уже заставляет чувствовать Хёнджина беспомощным, по-настоящему младшим. В его голове пронеслись тысячи вопросов, на которые он не мог дать ответа, и просто плыл по течению, наслаждаясь прикосновениями хёна.       Ему было немного стыдно за то, что его тело более потное, чем тело Джисона, потому что тот принял душ перед тем, как заниматься сексом. Но Хан целовал его с таким энтузиазмом, что у Хёнджина кружилась голова. Неважно, что они оба совсем неопытные, ведь эти прикосновения намного интимнее, чем можно подумать. В них вложено слишком много: любовь, забота, доверие. И, по мнению Хёнджина, это сексуальнее всего.       Рука Джисона прошлась по худому животу, очертив ровную линию пресса пальчиком, а затем скользнула к возбуждению в штанах, огладив бугорок. Хёнджин охнул и посмотрел вниз — Хан поцеловал его низ живота, затем расстегнул непослушную пуговицу, а с ней и молнию. Бёдра сжались — чувствовать Джисона у себя между ног очень волнительно.       Он стянул с него штаны, оставив лишь боксёры. На самом деле, Хан действительно мало понимал, что ему нужно было делать — он сам себе-то особо не помогал из-за отсутствия сексуального влечения долгое время, а здесь нужно помочь другому. Но всё же, не имея сексуального опыта, можно иметь теоретический.       — У тебя такие тонкие ноги, — выдохнул он и схватился за резинку боксёров.       — Не знаю, комплимент это или нет… Ох… — Хёнджин задержал дыхание, когда с него сняли и трусы, оставляя обнажённым. Член тут же оказался в тёплой ладошке.       — Конечно комплимент. Ты очень стройный.       Джисон с замиранием сердца взглянул на ствол в его руке. На самом деле, он чем-то был похож на Хёнджина — достаточно длинный, гладкий и стройный — не такой толстый, как Хан думал. Зато, как ни странно, обрезанный — головка блестела от растёкшегося предэякулята, и Джисон нежно её огладил, вызывая у Хёнджина громкий стон.       — Ты чувствительный? — спросил старший, опускаясь ниже.        — Д-да, кажется… я всё время такой, — кивнул Хван стыдливо, отворачиваясь. — Так что… не пугайся, если я буду громким, или…       — Можешь стонать, ничего страшного.       Джисон сглотнул, снова опуская взволнованный взгляд вниз. Держать член в руке было не так страшно, а вот сделать то, что делал Хёнджин, немного. Совсем чуть-чуть. Скорее всего из-за того, что Хан не знал, как на это отреагирует его тело и разум. Поэтому сразу он прикасаться губами не стал — собрал немного смазки с головки, распределив по всему стволу, и нежно поводил рукой вверх-вниз. Это отозвалось ярким стоном впереди.       Как ни странно, некомфортным это не казалось. То, как скулил Хёнджин, заставляло Джисона опустить вторую руку на свой член. Это было странно, но безопасно. Немного захватывающе. Хан сделал ещё несколько движений, а затем коснулся большим пальцем уздечки, массируя. Она была мягкой по сравнению с тем, каким твёрдым был ствол, и, кажется, старшему понравилось нажимать на неё с разной силой, чтобы сводить Хёнджина с ума.       В какой-то момент движения ладонью по собственному члену участились, и Джисон поймал себя на мысли, что хочет услышать, как будет стонать Хёнджин, если он возьмёт его член в рот. И на этот раз его никто не принуждал — слышать то, как младшему приятно, доставляло неимоверное удовольствие.       Тело Хёнджина отчаянно протестовало, а бёдра виляли, умоляя о большем. Хотя и Джин никогда об этом не скажет, Джисон всё понимал — он решительно опустился ниже, выдыхая и не отпуская своего члена, а затем, выгнувшись в спине, поцеловать уретру. Нужно было видеть, как Хёнджин в этот момент исказился в лице и задрожал.       — Хён… Ох, хён… — выдавил он из себя, когда Джисон поцеловал уздечку.       — Видишь, — улыбнулся тот сквозь стон, а затем лизнул головку. — Мне нестрашно, Джинни.       И правда — страшно не было. Когда это твой любимый человек, ничего уже не страшно. Хан уверенно обхватывает губами головку и чувствует вкус Хёнджина, но он совсем не тот, что был в его памяти. Он в тысячу раз слаще и ярче, чем можно было подумать, а ещё отдаёт ноткой чего-то солёного, но Джисону это безумно нравится.       Потому что это его Хёнджин. Его, его, его.       — Мой, мой Джинни, — выдохнул он, оторвавшись от члена и проведя по всей длине шершавым языком. Хёнджин застонал громче, как только услышал слова старшего. — Мой Джинни такой прекрасный.       — Хён, я люблю тебя… — заскулил Хёнджин, чувствуя, как член постепенно исчезает в чужом рту снова. Это чувствовалось горячо и узко — так, что его мозг плавился. — Люблю, люблю, люблю тебя…       Джисон вдруг застонал от этих слов и от того, как собственная рука сжала головку. Он вдруг поддался ещё ниже, расслабляя горло, и Хёнджин почти что задохнулся от вибраций и тепла, которое огибало его ствол от начала и до конца. Возможно, он представлял этот момент вчера, а ещё много раз до этого, но реальность оказалась слаще, чем любая фантазия.       Он краснеет, когда признаётся ему в любви, но это только больше разжигает в нём огонь. Хёнджин выдыхает, когда Джисон отпускает его член и пытается отдышаться. В этот момент он с трудом поднимает себя с кровати, чувствуя, как затекли спина и руки, а затем кладёт ладонь на затылок, чтобы завлечь в долгий и беспорядочный поцелуй. У них сносит крышу — это было не похоже ни на что, что они могли испытывать в своей жизни.       — Попробуем дальше? — спросил Джисон прямо ему в губы, а затем снова прижался, не дожидаясь ответа. Однако Хёнджин всё же решился на него.       — Я бы очень хотел, — честно признался Хёнджин. — А ты, хён?       — Да, я тоже.       Они ещё какое-то время целовались, ощупывая друг друга. Наверно, за прошедший час их губы успели распухнуть до такой степени, что стали бордово-красными.       — Так, а кто из нас…? — выжидающе спросил Хёнджин, немного напрягаясь, на что Джисон удивлённо изогнул бровь.       — Хёнджин, готовился ведь я, не тупи. — Он усмехнулся, и Джин ударил себя по лбу рукой. — Забыл уже?       — Точно, я глупый, — цыкнул он, однако всё же осмелился снова поднять на него глаза. — Но в следующий раз мы можем поменяться, если ты хочешь.       — Если ты хочешь, — передразнил его Джисон, за что оказался прижатым к кровати за руки. Он охнул, однако ему это понравилось — Хёнджин в любом случае казался нежным и обходительным, за что Хан и доверял ему.       Они ещё раз поцеловались — на этот раз намного настойчивее. Язык Хёнджина блуждал в его рту, проходясь по дёснам и зубам, а члены ненароком соприкасались. По телу Джисона прошла волна мурашек — то, что случится через какое-то время, он запомнит на всю жизнь. Хан думал об этом именно так, поэтому страшно совсем не было. А ещё Хёнджин, который так нежно оглаживал его рёбра и соски, казался родным. Он не причинит ему боли.       Вскоре Хёнджин наконец оторвался, напоследок оставив поцелуй в щёку, а затем потянулся к комоду за пакетиком. Он откинул презервативы в сторону и взял в руку купленный лубрикант. Джисон внимательно смотрел, как Хёнджин смазывает свои пальцы, а затем увидел выжидающий взгляд.       Хван погладил свободной рукой бедро, и Хан выдохнул, рефлекторно раздвигая ноги. То, как младший смотрел на него сверху вниз, казалось безумно смущающим. Особенно, когда ты лежишь перед ним в развратной позе, с раздвинутыми ногами, а ещё и полностью голый. Он открыт и уязвим, и щёки от этого пылают огнём.       Хёнджин закусил нижнюю губу, оглаживая структуру мышц входа холодной субстанцией. Она ощущалась инородной и придавала Джисону ещё большую чувствительность — он что-то неловко промычал себе в руку, которой прикрыл лицо, и постарался не думать о том, как смущающе это, наверно, выглядит со стороны.       — Ты выглядишь прекрасно, — как будто прочитав его мысли, произнёс Хёнджин, аккуратно потирая ободок. Джисон охнул, когда Джин вдруг дотронулся до его члена. — Я читал, что тебе нужно расслабиться.       — Ты читал гайды? — нахмурился Хан, тяжело дыша. Хёнджин заметно потупился.       — Ну… мне же надо было откуда-то получать знания…       — Так ты думал об этом. — На лице Джисона расцвела ухмылка. — Думал о том, чтобы меня трахнуть?       Хван промолчал, выдавливая на палец ещё смазки.       — Молчишь — значит правду говоришь, — цыкнул Хан. — Ты не такой и невинный девственник. Так противился сначала, а сам думал о том, чтобы заняться со мной сексом, да?       — Хён, ты стал слишком самоуверенным, — буркнул Хёнджин, а затем вдруг проник пальцем внутрь, вызывая у Хана болезненный стон. — Как ты? Больно?       Джисон что-то невнятно прошипел, ёрзая на одном месте. Ощущение странное и совсем непривычное — трение пальца казалось маленьким ёжиком, который кололся изнутри. Стенки изначально поддаваться совсем не хотели, старательно выталкивая палец и заставляя Джисона разочароваться в самом себе.       — Это… не очень приятно, — поджал губы Хан. — Прости. Попробуй ещё раз, я постараюсь расслабиться.       — Может не стоит, если тебе больно? — наклонил голову Хёнджин, снова потирая мышцы ануса. — Ты можешь отказаться, и мы доведём себя до оргазма без проникновения.       — Нет, попробуй ещё раз, пожалуйста, — настоял Джисон. — Я хочу… почувствовать тебя.       Хёнджин заметно покраснел и отвёл взгляд. Он снова использовал достаточно смазки, чтобы скользнуть внутрь и постараться остаться на месте. Джисон снова что-то невнятно промычал, однако на этот раз выдохнул и постарался расслабиться. В этот раз к нему на помощь пришёл Хван и, наклонившись, завлёк в медленный, нежный поцелуй. Хан с радостью ответил, мягко обвивая шею и притягивая к себе ближе.       Пока они целовались, у Джисона наконец получилось размякнуть под ним. Хёнджин осторожно подвигал пальцем внутри, сгибая и разгибая, будто пробовал что-то найти, а затем оторвался от чужих губ.       — Можно мне добавить второй? — Увидев кивок, Хёнджин осторожно ввёл второй палец. Джисон лишь ближе цеплялся за него, стараясь не реагировать на острое ощущение заполненности. Лицо Хвана было сейчас намного важнее, чем что-либо другое.       Ребристые стенки теперь поддавались намного легче, чем до этого. Скорее всего, это произошло ещё и из-за того, что смазка успокаивала мышцы, делая их расслабленными. Теперь Джин с энтузиазмом двигал пальцами внутри, иногда перемещаясь круговым скольжением, и раздвигал ими, словно ножницами.       Джисон чувствовал себя отдалённо приятно — это не похоже на то, что может заставить его кричать от удовольствия, но уже не так больно, поскольку Хёнджин трахал его пальцами нежно и осторожно.       — Ты отлично справляешься, хён, — улыбнулся Хван и поцеловал его в челюсть. Джисон издал короткий стон. — Ты такой молодец.       — Хёнджин-а, если ты… Чёрт! — Он оборвался на полуслове и вдруг закатил глаза назад, выгибаясь в спине. Джин было подумал, что сделал что-то не то, или тем более заставил чувствовать боль, но увидел, как дрожат коленки Джисона и как его член призывно дёргается.       — Я попал, — выдохнул с облегчением Хван, а затем снова согнул пальцы в этом же месте, заставляя Джисона громко простонать. — Там приятно, правда?       — Г-господи… О боже, б-блять, боже… — скулил Хан, чувствуя, как перестаёт нормально соображать — Хёнджин, кажется, задел то, что заставило в его теле взрываться маленькие фейерверки. Он ещё никогда себя так не чувствовал. — Д-Джинни…       Хёнджин двигал в нём пальцами ещё какое-то время, специально уделяя внимание его простате. Он поглаживал её, массировал и давил, и это заставляло Джисона извиваться на покрывале, отчаянно умоляя сделать больше. А что Хван мог сделать больше, он особо не понимал. В какой-то момент он обхватил член Хана второй рукой, размеренно двигаясь, отчего Джисон подбрасывал бёдра вперёд и задыхался в чувствах.       Он чувствовал подъём в животе и ощущение, будто ты хочешь в туалет, но это было в сто раз ярче. Хан не знал, что ему нужно было говорить, но эти эмоции он хотел продлить надолго — чтобы чувствовать, как пальцы касаются простаты, как член дёргается от успешного попадания в нужную точку, и чтобы Хёнджин был здесь, прямо над ним. Чтобы целовал и обнимал — никогда не отпускал.       При этих мыслях в его глазах защипало — наконец он понял, что ему нужно было сказать, однако, когда до этого дошёл момент, и сердце замерло, Хёнджин выскользнул из него и завлёк в мокрый поцелуй, сплетая языки. Момент был упущен, зато положение вдруг позволило кончику члена Хвана коснуться входа.       — Хён, как ты? — спросил он немного взволнованно, целуя в нос.       — Это было так хорошо. Потрясающе… — на одном дыхании проговорил Джисон. — Ты потрясающий.       Хёнджин улыбнулся и нежно его поцеловал — так, что сердце защемило. Хан запустил пальцы в блондинистые волосы, мягко оттягивая. Так мягко, так ласково и чутко. Этот момент Джисон тоже запомнил — он почувствовал, как в его душе залегло совершенно новое чувство. До этого ни с чем не сравнимое — оно настоящее.       — Я хочу, чтобы ты вошёл в меня, — прошептал немного смущённо ему в губы Джисон. Хёнджин улыбнулся и ещё раз сладко его поцеловал.       — Хорошо, хён. Всё, что ты хочешь.       Ему пришлось разорвать близкий контакт на мгновение. Джисон сразу почувствовал пустоту — ему не хотелось сейчас лежать одному. Он немного понежился в постели, устраиваясь поудобнее, пока Хван распечатывал коробочку с презервативами. В его руках оказался один пакетик, который он быстро разорвал.       — Так, вроде бы… — промычал он под нос, стараясь совладать с резинкой. Правда, представлений, как надевать презерватив, у него не было. — Ох чёрт…       — Что там? — Джисон приподнялся, перемещаясь в положение сидя.       — Я, похоже, его порвал случайно, — неловко процедил сквозь зубы Хёнджин, отбрасывая испорченный презерватив на пол. Хан закатил глаза и отобрал вторую резинку из чужих рук.       — Давай я за тебя сделаю. Всему тебя учить надо…       Джисон аккуратно разорвал упаковку и достал презерватив. Он оказался достаточно липким наощупь, однако Хана это не испугало. Он нащупал кончик резинки, а затем приставил основание к головке, далее просто раскатывая её по всей длине и немного придавливая в конце. Хван охнул, запоминая, как хён это делает.       — Вот так. Теперь не порвётся, — сказал Джисон, а затем снова улёгся на кровать.       Хёнджин пристроился между ног и подарил старшему ещё один тёплый поцелуй. Член робко коснулся его входа, будто бы спрашивал разрешения, чтобы войти. Джисон рефлекторно сжался, но потом снова расслабился, когда Хёнджин провёл пальцами по рёбрам и груди. Это чувство было незабываемым. Хан с трепетом ждал, когда почувствует Хёнджина в себе.       Он коснулся губами его маленькой чёрной родинки, затем исцеловал мягкую щёку. Ему тоже требовалось мужество, чтобы найти силы войти, но после нескольких секунд колебаний Хёнджин вдруг толкнулся вперёд, запуская внутрь головку. Джисон охнул и обхватил плечи Хвана сильнее, внимательно наблюдая, как член исчезает в его анусе. Незабываемо. Правда незабываемо, даже несмотря на то, что немного больно и непривычно. Он знал, что Хёнджин не сможет навредить ему по-настоящему.       Хван охнул и вдруг опустил голову. Он чувствует такое в первый раз, и это нельзя сравнить с дрочкой в туалете, пока мемберы не видят. Тепло огибает член от основания до головки, их бёдра прижались и идеально подходили друг ко другу. В Джисоне так хорошо. В Джисоне так нежно, так горячо и так приятно.       — Это так… странно, — выдохнул Хан в какой-то момент. — Чувствовать тебя внутри странно.       — Тебе больно? — закусил губу Хёнджин, легко целуя того в губы.       — Немного… Ты очень глубоко, ах…       Джисон притянул его за затылок и снова прижался губами к чужим.       — Прошу, поцелуй меня, — жалобно протянул он, и Хёнджин повиновался, нежно сминая его губы. Их языки больше не сливались так беспорядочно — скорее, более разумно и ласково, словно хотели протянуть этот момент навечно. Их слюна смешивалась, а тела разомлевали от тепла друг друга. Наверно, Джисон мог бы поклясться, что видел в этот момент перед глазами звёзды.       Что чувствует биение чужого сердца. Оно такое очевидное, такое настоящее. Хёнджин смотрит на него нежно, с такой любовью, что Хану хочется заплакать.       — Я люблю тебя, хён, — сказал он, зацеловывая каждый миллиметр его лица. — Люблю, я очень тебя люблю, хён.       Его никогда ещё так никто не любил. От этого сердце на куски разрывается и собирается обратно — у Джисона в глазах щиплет, и он улыбается криво и глупо. Но Хёнджин любит его улыбку, какой бы она ни была.       — Джинни, милый, ты можешь двинуться… — выдохнул он, оставляя на губах короткий поцелуй. У Хёнджина в глазах от «милого» поплыло.       Он предпочёл тишину разговорам. Не отрываясь от чуткого взгляда напротив, Хёнджин медленно толкнулся ещё раз, вызывая у Джисона тихий стон. Хвана всего трясло от возбуждения и эмоций — он чувствовал Хана каждой клеточкой своего тела, и от стимуляции буквально кружилась голова. Старший чувствовал то же самое — их сердца будто превратились в одно целое.       Хёнджин двигался медленно и ласково. Он старался найти нужный угол, внимательно изменяя наклон своих бёдер и тела, но Джисону хватало бы и этого. Хватало бы просто ощущения Хёнджина внутри — его тепла, его пульсации и его чувств. Он наполнял его ими, пытаясь дойти до краёв, но в то же время хотел усилить это стократно. Это дорогого стоило.       Джисон вздохнул, задержав дыхание, когда Хёнджин совершенно случайно прошёлся головкой по простате. Он всё ещё не мог в это поверить. В то, что Хван сейчас его трахает. Что они по-настоящему занимаются сейчас сексом, что Джисон дожил до момента, когда смог раскрепоститься и довериться. Что они забрали девственность друг друга, стали первыми почти во всём.       — То, как ты… двинулся до этого, Джинни… — охнул Хан, привлекая к себе внимание. — Сделай так ещё раз.       — Кажется, я нашёл, правда? — улыбнулся он, а затем приблизился к нему, поцеловав. Он снова начал плавно двигать бёдрами, но теперь смог чаще попадать по точке, которая заставляла Джисона вскрикивать от удовольствия, закидывать голову назад и зажмуриваться, желая сохранить это чувство навсегда.       — Д-да… Да, это… Боже мой, милый… — Хан приоткрыл губы в немом слоге, и его тело потряхивало. Хёнджин простонал громче, как только старший снова так его назвал.       Он хватался то за простыни, то за спину Хёнджина, и не знал, что ему выбрать. Это было так хорошо. Так приятно. То, как двигался в нём Хван, как проходился по простате и выбивал из него стоны. Джисон уже не понимал, что ему надо — он превратился в огромный нерв, ёрзая от каждого прикосновения. Особенно, когда Хван обхватил ладонью его член — Хан буквально взвыл, выгибаясь дугой.       — Хён… О боже, я не думаю, что выдержу ещё немного… — застонал Хёнджин, когда Джисон рефлекторно сжался вокруг члена и одарил его новым видом стимуляции.       — Может… Может нам сменить позу? — пытался отдышаться Джисон, когда Хван отпустил его член.       — Тогда… можешь повернуться на бок?       Хан кивнул, и член выскользнул из него. На секунду холодок обдал его тело, и ощущение, когда ты не можешь никого обнять, выбило его из колеи. Но буквально через несколько секунд к его спине прижался Хёнджин, немного раздвигая ноги сзади. Его руки обвили Джисона за талию, прикасаясь к чувствительным сосками, а затем Хёнджин плавно вошёл в него снова. В этом углу он попал в простату сразу — Джисон ахнул и прижался к нему сильнее, чувствуя, как чужие бёдра начинают биться об его.       Горячее тело огибало всю его спину. И у Хана голова кружилась от ощущений — он слышал хлюпающие звуки члена внутри, тяжёлое дыхание за плечом, а затем почувствовал, как губы касаются его. Язык размашисто лизал его шею сзади и спину. Хёнджин продолжал движения, кончиком головки специально массируя простату, и Джисона уносило в другое измерение.       Он двигался нежно и плавно, хотя постепенно ускорял темп. Но этого старшему хватало за глаза — стимуляции простаты хватало, чтобы Хан медленно приближался к пику, и его голова кружилась. Он стонал, когда Хёнджин оттягивал его соски, когда спускался к животу и когда сгибал ладошку, ведя ей вокруг чувствительной головки.       — Джинни, милый, это так хорошо… Ах, боже! — Он выкрикивал его имя каждый раз, когда толчки становились немного более рваными, но это придавало их занятию той перчинки, которая отлично разбавляла чувственную атмосферу.       — Мне тоже… Тоже так приятно, хён… — стонал Хёнджин в ответ, потому что стенки Джисона податливые и нежные. Джину хочется кричать от переполняющих эмоций — когда он двигается немного быстрее, чувство, будто бы он скоро кончит, накатывает яркими волнами. — Хён, мой любимый хён… Я так счастлив, что чувствую тебя…       Джисон не мог это проконтролировать — в какой-то момент от эмоций по его виску стекла слеза, но это было от радости. Он повернул к Хёнджину голову, чтобы они смогли соединиться в неровном, но остром поцелуе.       Хан хотел что-то сказать весь вечер — что-то такое яркое и значимое, что он никогда ещё Хёнджину не говорил. Но как только он открывал рот, из него мог вылететь только протяжный стон. Хван двигался в нём беспрерывно, в какой-то момент ускоряясь, подводя обоих к оргазму, и Джисон закатил глаза, сжимая его руки на груди своими.       Ладони легли на чужие, и их пальцы сплелись. В этот момент толчки стали такими громкими, что Хан готов был оглохнуть.       — Джинни, милый, мой милый… — протяжно взвыл Джисон, толкаясь в воздух. — Я скоро… Я чувствую, что скоро кончу…       — С-сейчас, хён… — Хёнджин вдруг освободил одну руку и опустил её на член, надрачивая, пока толкался последний раз.       Чувство, которое ни с чем нельзя было сравнить. Хан успел сказать ещё половину какого-то слова, прежде чем с треском излился Хёнджину в руку. Перед его глазами летали звёздочки в момент, когда Хван внезапно усилил стимуляцию, продолжая водить по члену ладонью, а затем толкнулся ещё три раза и излился в презерватив сам. Младший мог поклясться, что в этот момент у него заболела голова. Они стонали так громко и так отчаянно, что эти звуки слились воедино — так же, как и их сердца.       *       Прошло какое-то время с момента, когда они наконец отошли от оргазма. Хёнджин долго-долго его обнимал, уткнувшись в плечо, а Джисон медленно поглаживал его блондинистые волосы, иногда оттягивая и тихо посмеиваясь от того, как улыбается ему в плечо младший. Теперь они были в одних футболках, потому что после взрыва эмоций на секунду стало холодно. Но теперь в объятиях друг друга им снова ужасно горячо.       Джисон готов был поспорить, что скоро провалится в сон, но ему не хотелось отпускать Хёнджина куда-либо. Не хотелось, чтобы он уходил домой. Не хотелось, чтобы исчезали его объятия и тёплое дыхание.       — Спасибо… — первый отозвался Джисон через какое-то время, прижимаясь ближе. Хёнджин ухмыльнулся.       — Эй, за что ты благодаришь меня? — Хёнджин медленно поглаживал его по спине. — Это я должен благодарить. За то, что ты появился у меня.       — Ты глупый, — фыркнул Джисон, шмыгая. — Если бы не ты, я бы никогда не почувствовал себя таким счастливым. Разве это непонятно, глупый?       — Теперь я вдруг глупый? — усмехнулся Хван, вдруг отрываясь от объятий и целуя того в щёку. — Ещё несколько минут назад я был милый. «Джинни, милый», не правда ли?       Джисон заметно покраснел, отведя взгляд. Его сердце безумно колотилось в этот момент. Он называл его так не на эмоциях — ему действительно казалось, что Хёнджин настолько для него родной. Лежать с ним так в обнимку, целоваться и говорить милые вещи — самое родное, что у него есть сейчас. Хван Хёнджин — самый прекрасный парень на свете. Как жаль, что у Джисона такой скудный запас слов, когда дело касается того, чтобы говорить напрямую!       — Но, если честно… — вздохнул Хёнджин. — Я правда… Правда рад, что ты у меня есть. Я не рассказывал, но в прошлом мы в школе встречались с одной девочкой. Её очень сильно буллили одноклассники, и я не смог её защитить от них. Мы расстались, и она перешла в другую школу. Я очень сильно себя за это винил. За то, что оказался не таким ответственным и сильным, каким мог бы быть. И я хотел тебя защитить, подарить тебе любовь. Всеми силами добиться того, чтобы ты был счастлив, хён. — Он огладил его щёку, улыбаясь. — Ты просто не представляешь… насколько сильно ты дорог мне, хён. Как я сильно тебя люблю. Ты так много значишь для меня, и я хочу так же много значить для тебя.       Джисон долго-долго смотрел на него. Его нижняя губа дрогнула — думал ли этот так нежно улыбающийся Хёнджин, что он для Хана значит не так уж и много? Думал ли, что Джисон в какой-то момент пропадёт или сдастся? Почему, почему он так думал?       Хан погладил его по голове и наконец вспомнил, что хотел сказать. Что так мучило его весь день и что мучает до сих пор.       — Я люблю тебя, — выдохнул он, и Хёнджин почувствовал, как у него от удивления сердце упало в пятки. — Я говорил, что ты мне больше, чем семья, Джинни. Потому что я люблю тебя так, как не люблю никого другого. Слышишь? Ты для меня очень важен, ты мне нужен. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, понятно? Я очень этого хочу.       Хван долго молчал. Его как будто облили холодной водой — хён сказал это впервые. Впервые за всё время признался, что любит Хёнджина. До этого только младший признавался ему в чувствах, не жалея слов, потому что ему это действительно давалось легко. Но Джисону потребовалось время, чтобы сделать это. И когда момент наступил, Хёнджин почувствовал, как быстро и позорно теряет самообладание, когда чувства захлёстывают его с головой.       — Милый, ты что, плачешь?       Джисон взволнованно ощупал его мокрые щёки. Хёнджин действительно плакал, и его слёзы струились по виску, впитываясь в простыни. Он зажмурился, чувствуя, как сердце колотится, а затем счастливо улыбнулся. Он плакал, потому что пропустил эти слова через себя.       — Ну ты чего? Чего ты ревёшь? — вытер бриллианты слёз Хан, нежно целуя того в губы. — Я здесь, эй, ну чего ты?       — Я просто… Я очень счастлив, — засмеялся Хван, хватая ладони Хана за запястья и расцеловывая их. — Я так счастлив, что это взаимно. Я тоже, я тоже тебя люблю. Очень-очень. Я обещаю, что мы будем вместе.       И его обещания остались отпечатками поцелуев заместо шрамов на сердцах, которые слились в этот вечер воедино.