Омега для империи

1 Ландан не смог вспомнить Атавиара из рода Золотых котов, даже когда император показал ему портрет омеги. В глубине души северянин был уверен, что Тидан ошибся и беседу с этим кандидатом в женихи проводил всё же Эйхо, ровно до того момента, как они не оказались втроём за столом. Император пригласил Атавиара на ужин: вечер был самым удобным и выгодным временем для первой встречи. У льва не было запланировано никаких дел, некуда было спешить. Столик, небольшой, круглый, был для них накрыт в небольшой гостиной комнате, из распахнутых настежь окон пахло зеленью и чем-то цветущим, приторно сладким. Ландану этот запах напоминал улыбку Атавиара, манеру омеги говорить, двигаться. Как только вместо красивого портрета супруг императора увидел перед собой живого омегу, он вспомнил и их беседу, и странный осадок, оставшийся после их знакомства. Тидан расспрашивал омегу о его папе, о новорождённом брате, и тот отвечал сюсюкающим тоном, но общими словами, словно придумывая на ходу. Северянину хотелось встряхнуть своего мужа и спросить: — Ты что не видишь, что он врёт? Он ведь переигрывает! Но вместо этого Ландан натянул самую дружелюбную улыбку и спросил: — Прости, Атавиар, я прослушал. Как назвали твоего братика? — Аштан, Ваше высочество, супруг императора Сайвора, Ландан из рода Великих львов, — отозвался омега, кинув на северянина один быстрый взгляд и опять возвращаясь к неспешной беседе с Тиданом. — Разве? — протянул Ландан задумчиво. — Аштан ведь значит «сын гор», а я точно помню, что имя твоего брата переводится или «сила красоты», или «красота силы», то есть или Амтил или Тилам… Атавиар открыл рот, лихорадочно пытаясь придумать достойный ответ: имя новорождённого брата омега просто не знал – ему было всё равно – он назвал первое попавшееся и не запомнил толком. — Ландан, Ваше высочество, — позвал мужа Тидан и покачал головой. — Не смущай нашего гостя. Он впервые ужинает со мной, с императором. Мало ли что перепутал омега. Омегам простительно. Северянин поклонился мужу, не поднимаясь, но всё же покорно склонив голову, и Атавиар осознал, что он почти проиграл свою игру во втором же раунде. Омега понял почти сразу, что не понравился Ландану при первой встрече: по жестам альфы, по тону, по нарочитой вежливости. Буору он об этом не сказал, понимая, что нанятый отцом консультант, почуяв поражение, тут же профессионально спихнет все ошибки на подопечного, чтобы не возвращать крупный аванс назад заказчику. Вторая сценка с родившим папой была полностью продумана Атавиаром и великолепно сыграна – император купился. Если бы они ужинали только вдвоём, без присутствия супруга императора, всё прошло бы так же хорошо, как и в первый раз. И то, что Тидан осадил своего наглого мужа, указав северянину на его место, не особо нравилось омеге. Атавиар бы не простил такого унижения и постарался бы уничтожить свидетеля этой сцены, и он не сомневался – Ландан поступит именно так. Северянин поднял голову, продолжил есть, не вмешиваясь больше в разговор. Омега же старательно прикусывал собственный язык, чтобы не начать оправдываться: Атавиар понимал, что чем старательнее будет пытаться оправдаться, тем подозрительнее это будет звучать. Но ему хотелось, ведь через минут пять омега придумал оправдание путанице с именем брата: Аштаном младенца хотели назвать первые сутки после рождения, даже называли так, пока отец не сказал своё веское слово и малыш стал Амтилом. В том, что отец переназовёт младшего, если так будет нужно омеге, Атавиар не сомневался. Омега старательно делал вид, что всё хорошо, неспешно ковыряя десерт, расспрашивая императора о Зеркалах судьбы и о том, как кто отражается в них. Тидан говорил вежливо, словно не было этого небольшого инцидента, но Атавиар нутром чувствовал, что хрупкое, ещё не устоявшееся расположение императора рухнуло, развеялось мелким песком. И виноват в этом был Ландан, только он. Супруг императора остаток вечера молчал, слушая разговор мужа с омегой без особого интереса, и это ещё больше убеждало Атавиара в том, что лев потерял интерес. Омега был уверен, что северянин бы продолжил ловить его на лжи, если бы не знал, что выиграл. Атавиар всегда был внимателен к мелочам и успел заметить удивление на лице Ландана, когда лев назвал его Высочеством, что наталкивало на неприятные мысли о том, что эти двое альф близки друг другу. Супруг императора не опасался императора, даже слегка. Тидан поднялся, допив кофе, этим самым показав, что ужин закончен. Следом поднялся и северянин, вежливо сообщая подскочившему омеге: — Спасибо большое за приятное знакомство и интересный разговор. — И Вам спасибо, Ваше высочество, супруг императора Сайвора, Ландан из рода Великих львов, — вежливо отозвался Атавиар, улыбаясь, хотя в душе хотелось обернуться и располосовать довольное лицо Ландана до костей, чтобы ни у одного альфы, беты или омеги больше не встало бы на эту конопатую рожу. — Было приятно провести с Вами вечер, — кивнул император. — Надеюсь, Вы передадите мои искренние пожелания здоровья и долгой жизни Вашему папе и младшему брату. — Это большая честь для нашей семьи, Ваше Величество император Сайвора, Тидан из рода Великих львов, — поклонился омега. — Спасибо, я ценю Ваше внимание. Монаршая чета вышла из гостиной, и Атавиар осел назад на свой стул с глухим, тихим рычанием. Этот северянин не только мешал одним фактом своего присутствия, но и влезал в разговоры, смешивая карты, вытаскивая козыри из чужих рукавов с милой улыбкой. Если бы Ландана не было, то этот разговор бы шёл совсем по-другому. Омега сжал руки, впиваясь когтями в ладони, размышляя, можно ли ещё исправить то, что было сказано. И как это сделать за спиной супруга императора. — С чего вдруг я стал Высочеством? — спросил с любопытством Ландан. — Мне нужно было, чтобы ты не вмешивался в разговор, был осторожнее, — кивнул император. — Я заметил, что Атавиар из рода Золотых котов врёт мне. Я только жду братика, а уже о нём говорю совсем по-другому, с чувствами, с интересом. Иногда мне кажется, что я тебе этими разговорами так надоел, что ты меня стукнешь сейчас чем-то тяжелым, просто чтобы я хоть немного помолчал. — Нет, я не так кровожаден, — рассмеялся северянин, скидывая камзол на кресло и стаскивая сапоги. — Но приглушить звук подушкой иногда хотелось. — Эм… Тоже вариант, — Тидан уселся в кресло, зевая, он слишком рано встал и совсем не выспался. — Я знаю таких, как Атавиар, очень часто сталкивался с подобными ещё до того, как мой отец аннулировал брак с моим папой. С такими проще делать вид, что веришь их манипуляциям, чтобы просто спокойнее было. Сейчас, когда ты выставил его лжецом, омега будет на тебя зол. Зачем тебе лишние враги за спиной? — Об этом я и не подумал, — уселся на колени мужа Ландан. — Ну и пошёл он в дупло белками торговать. Не стоит портить вечер разговорами об Атавиаре. Император послушно кивнул, жадно целуя, хотя был не согласен и решил всё же перестраховаться и приставить к супругу дополнительную негласную охрану. 2 — Каэт, благословлённый ночью, — входя в приемную своего кабинета, с порога заговорил император, не дав секретарю даже возможности поздороваться, как положено. — Не пускай ко мне никого без предупреждения сегодня утром. Вообще никого.  — Разумеется, ваше величество император Сайвора, Тидан из рода Великих львов, — поклонился вампир, но договаривал он уже в пустоту: лев с шумом захлопнул за собой двери своего кабинета. Каэт невольно поежился, садясь на свое место. Вампир, разумеется, не мог и не стал бы с пеной у рта доказывать, что отлично успел изучить императора и все же… Работая с Тиданом бок о бок, Каэт постепенно привык к постоянной доброжелательной снисходительности правителя. Лев не рыкнул, даже когда вампир, окончательно запутавшись, в свой первый рабочий день без Мей-ли из рода Рогатых, запустил Сашоэ из рода Бесшумно идущих в кабинет без предупреждения, когда там уже находился супруг императора. Бета тут же отпрянул и осторожно закрыл за собой двери, покраснев до корней волос. Вампир тоже замер на своем месте, они не обменялись ни одним словом, в приемной повисла густая, предгрозовая тишина. А затем его высочество супруг императора Сайвора, Ландан из рода Великих львов вышел из кабинета и сухим кивком ответив на сбивчивое приветствие казначея, ушел. Каэт понимал, что очень сильно облажался и, скорее всего, места в приемной самого императора лишится еще до вечера, но вампир ошибся. Нет, выволочку, заслуженную, секретарь получил и даже был лишен четверти оклада в этом месяце, но все же место сохранил и кнут не исполосовал чистую кожу спины кровавыми следами. Такой хмурый и откровенно злой лев пугал вампира до дрожи в коленях. Не хотел бы Каэт допустить оплошность, пусть и в половину такую же серьезную, сейчас, когда император не в духе. С самого утра. Секретарь понимал, что настроение Тидану из рода Великих львов могли с утра пораньше испортить и неприятные новости, но логически большей была вероятность того, что их высочество супруг императора Сайвора, Ландан из рода Великих львов огорчил мужа. Сейчас, когда страх стать жертвой насилия со стороны льва улегся, Каэт немного даже расстроился размолвке альф. Северянин, несмотря на то, что они не общались близко, казался секретарю неплохим оборотнем, достойным альфой. Вот только кругом были десятки омег, и вампир понимал, что подобные ссоры еще будут возникать. Император обязан оставить после себя наследников — это долг каждого льва, а чувства, влюбленности и собственные желания не важны в этом вопросе. Каэт принялся заваривать кофе, решив, что, немного успокоившись, Тидан может захотеть взбодриться. Судя по внешнему виду: темным кругам под глазами и излишней бледности — император не выспался этой ночью. Тидан зевнул, прикрыв рот ладонью, хотя никого в кабинете, кроме него самого, и не было. Открыв один из шкафчиков, лев достал рюмку и бутылку крепкого, терпкого коньяка. Налил и выпил, залпом, не ощущая вкуса. Императору хотелось закурить, настолько, что даже чуть подрагивали пальцы. Казалось, что стоит вдохнуть едкий табачный дым, и успокоение само собой накроет пологом, возвращая ясность ума. Только бросая курить по просьбе супруга, Тидан не только выкинул весь табак, но и избавился от трубки. Ландану приснился кошмар. Они недостаточно долго жили вместе, но лев надеялся, что после их свадьбы подобные сны снились северянину все реже. И все ж снились. Император кошмары своего мужа разделял на два типа. Первый был самым простым для Тидана, хотя он и понимал, что такие сны все же болезненны для супруга. Сны о черном море. О смерти и отца, и брата, о болезни, что лишь чудом не забрала и самого Ландана. Лев научился с ними бороться: будил супруга и крепко к себе прижимал, гладил по волосам, давая почувствовать, что северянин больше не один. А потом, пока Ландан смывал в ванной с кожи холодный липкий пот, Тидан перестилал постель, хотя и понимал, что скорее всего супруг не сможет заснуть и будет ворочаться до рассвета. Другие сны северянина были страшнее для императора. В них пахло прогорклым маслом, кровью и сыростью. Тидану и самому иногда снились кошмары, пахнущие так же, вот только проснувшись, льву нужно было лишь убедиться, что его Лан цел, рядом, спокойно сопит во сне, привычно отвоевав себе все подушки. В такие ночи лев беззвучно вставал и открывал окна спальни нараспашку, словно пытаясь выгнать горький запах масла и сладкий — собственной крови. Но когда постоялый двор «Усталый путник» снился Ландану, все было хуже, страшнее. Северянин выныривал из своего кошмара, как утопающий из холодной воды: отчаянно пытаясь вдохнуть полной грудью, с расширившимися глазами и все еще видя не то, что происходит, а то, что происходило тогда, давно. Тидан замирал на постели, молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Кошмар, вязкий, как трясина, удерживал северянина долго, не давая ничего видеть, кроме неопрятного, дешевого постоялого двора. Иногда, заметив льва, что мучал там, во сне, тут, в одной постели, так рядом, Ландан молча принимался защищаться, стремясь отпихнуть Тидана, ударить. Император, без боя, покидал постель и отходил к стене, говоря с мужем, как с норовистым жеребцом, не столько надеясь на смысл слов, сколько пытаясь успокоить тоном: — Это кошмар, Лан, все хорошо. Ты ж знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда. Давай я открою окно? Я подойду к нему медленно, хорошо? Ведь не страшно? Лев следил за загнанным выражением лица супруга, за тем как паника постепенно менялась на понимание происходящего. Потом, пережив подобный сон, Ландан уже не притворялся спящим: наскоро смыв водой остатки сна, северянин уходил к себе в комнаты, зная, что туда Тидан не придет. Все, что оставалось императору, это ждать, пока северянин сам не появится, делая вид, что все хорошо, ничего не случилось. Не было кошмаров. Лев не раз пытался поговорить о происходящем с Ланданом, но тот мгновенно закрывался, замолкал и, словно наказывая мужа, ночевал потом у себя в спальне. Тидан налил себе еще бокал и выпил залпом, но облегчение не наступило, стало еще хуже: именно алкоголь почти позволил львенку сделать то, что лев бы себе простить не смог. Закрыв коньяк, император распахнул окно и почти мгновенно учуял запах табачного дыма, оглядевшись, он заметил шевеление в музыкальной гостиной: О закрывал окна. Лев постоял у окна, смотря в сад и не видя ничего перед собой. Омеги, что прогуливались внизу, прямо напротив окон кабинета императора, могли бы выложить своими обнажёнными телами неприличную фразу и все равно император бы их не заметил. Думая, уже привычно, о той ночи на постоялом дворе, что разорвал две жизни, деля их на до и после, Тидан очередной раз отметил, что боги не справедливы. Ландану, жертве, это событие принесло лишь кошмары, уязвимое положение, страх быть казнённым, а ему, льву, корону. Нужно было взять себя в руки, собраться и заняться работой: один из министров подготовил план расстановки новых порталов, проделав огромную работу по сбору данных, скрупулёзно и всеобъемлюще. Каждая пара порталов стоила немалую сумму денег, и император понимал, что просто подписать согласие он не может. Но и думать о целесообразности каждой отдельной пары порталов просто не мог. Тихо рыкнув, Тидан поднялся и молча вышел из кабинета, заметил кофе на столе секретаря и уточнил: — Мне? — Да, ваше величество, император… — в этот раз договаривать Каэт не стал и замолчал, когда лев, взяв свой кофе, вышел из приемной в коридор и закрыл за собой двери. 3 О вздрогнул, когда в двери постучали и замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия. — О из рода Морских охотников, это я, Тидан, — раздался тихий голос императора и омега подскочил. Открыв двери и впустив альфу, он сразу же запер ее на замок и лишь потом поклонился, поздоровался и выжидательно уставился на льва. — Ты курил, — сообщил лев. — Можно мне тоже? — Конечно, — легко согласился О и добавил. — Я не часто курю… Можете не рассказывать моему брату и моим родителям об этом? Тидан несколько раз поморгал и рассмеялся, представив себе, как он пишет письмо-донос родителям омеги на гербовой бумаге, заверив личной подписью и печатью, в котором сообщает, что их милый сын иногда покуривает. Словно школьный ябеда в младших классах. Затянувшись, выпустив дым во вновь открытое окно, император сообщил: — Мой супруг считает, что я бросил курить. Что, в общем-то правда, но вот сегодня я решил сделать исключение. Надеюсь, О из рода Морских охотников, ты тоже не станешь сообщать их высочеству супругу императора Ландану из рода Великих львов о моем курении. — Разумеется, — кивнул омега и рассмеялся, представив, как он бы мог осуществить подобное. — Хотя с трудом представляю себе, как бы я это осуществил. — То есть, представить, как я пишу кляузы твоим родителям и жалуюсь твоему брату на твое курение ты можешь? — спросил лев с любопытством. — Слабо, — подумав, кивнул О. — Как идет чтение? — спросил Тидан и глянул на книгу: закладка торчала где-то на последней трети страниц. — Это все же более научный труд, чем развлекательное чтиво. Тебе не сложно дается? — Нет, не сложно… Я впервые, читая этот труд, прекратил чувствовать себя уродом, — омега поджёг и свою сигаретку. — И вы еще со своим мужем мне помогаете принять свою природу, но когда я расскажу о своих предпочтениях родителям, мне нужно будет им привести более весомые аргументы, чем просто тот факт, что у вас есть супруг-альфа. — «Природа возникновения тяги к своему полу в теории и на практике» автора светлого высокородного эльфа Митифора действительно может помочь в этом вопросе. Там много разных моментов и резких, но действенных фраз. Я бы на твоем месте записывал самые веские фразы, чтобы потом вспомнить их поточнее, если это будет необходимо. Мой папа принял меня, хотя я тоже ожидал, что он не сможет понять меня и придется долго убеждать, приучать к этой мысли. — Я с трудом могу представить, как вообще сообщить о себе папе, отцу — представляю. Я единственный омежка в семье, а Нойкор очень хотел именно сына омегу. — Уже хорошо, — кивнул Тидан, смотря на бесконечную зелень и чистое, голубое небо. — Я всегда хотел, чтобы отец меня любил, но мне так не повезло. Правда папа любит меня за двоих. — А Ландан… Вы с ним встретились в клубе только для альф? — спросил осторожно О. — Нет. Мы вместе учились в школе боевой магии Горная, но я просто не знал, пока не влюбился в Лана, что могу любить альф. Клуб, где только альфы, что любят альф, кажется мне более надежным и удобным местом для подобного рода знакомств. А есть подобный клуб для омег? — Да, называется «Яблочная черепаха», но там… Многие омеги в браке и ищут лишь любовника на ночь или пару ночей, а я хочу влюбиться, так сильно, чтобы ради этого омеги я смог переступить через семью, чужие взгляды и… Иначе я не решусь, выйду замуж и это сделает несчастным еще и альфу, что будет связан со мной браком, — резко оборвал свой поток глупых романтичных планов омега. — О, знаешь, наверное, я тебя понимаю лучше, чем кто-то другой, — император затянулся дымом и выпустил его в окно, не смотря на собеседника. — Ты хочешь выполнить свой долг перед родом, оправдать ожидание семьи и понимаешь, что твоя суть, твои чувства идут вразрез с тем, что от тебя ждут. Я тоже должен выполнить долг перед Сайвором: у меня должны быть дети, а, значит, должен быть и омега. Но люблю я Лана, мое сердце не хочет третьего в семью. И сколько бы я себе не клялся, что буду достойно обращаться с выбранным омегой, я не представляю, как заставлю себя изображать хотя бы половину той нежности, что вызывает во мне северянин. И ведь я встречался с омегами и бетами, они меня привлекали. Мне проще чем тебе, и все равно больно. Знаешь почему вначале я пригласил на Смотрины омег из мелких, бедных или неудобных для короны родов? — Нет, — тихо и сдавленно отозвался О, слушая откровения императора и не веря до конца, что лев решил именно ему доверить свой секрет. — Все предельно просто: если ни мне, ни Ландану никто не придется по сердцу, то в последней партии будут самые выгодные женихи, и я просто выберу среди них наиболее выгодного с экономической и политической стороны. — Это разумно, ваше величество, — кивнул омега. — И жестоко. Мой любимый папа как раз был таким выгодным вариантом, и все знают к чему это привело, — Тидан затянулся в последний раз и, высунувшись из окна, затушил сигарету о наружную сторону стены. — Я принесу тебе пепельницу. — А я думал, наивный, что уж вы, император, можете себе позволить все, что вам будет угодно, — признал О, впервые смотря на льва как на оборотня, не на правителя. — У нас разные степени и качества свободы, О из рода Морских охотников. У меня больше возможностей, это правда, но и обязанностей больше. И ответственности. Сравнивать нас между собой глупо, и пусть ситуации у нас и правда похожи: ты жаждешь жить семьей с омегой, а я с альфой. Тебе может казаться, что мне проще, мне — что легче тебе. На самом деле, это спор о том, чей зверь лучший охотник: твой калан или мой лев. Если мерить пойманными антилопами, то мой, конечно, лучше, а если измерять крабами? — император улыбнулся, осознав, что настроение, навеянное кошмаром Ландана, наконец отступило. — Крабы вкуснее, — деловито заверил омега. — Так что и как добыча должны цениться выше. Тидан рассмеялся, весело и громко, заверив: — Я запомню. Ты же понимаешь, что тебе все равно придется ходить на свидания со мной и будет очень странно, если со всеми остальными я буду встречаться в компании супруга, а с тобой тэт-а-тэт? — Я прекрасно понимаю, что их высочество супруг императора Сайвора, Ландан из рода Великих львов тоже будет на наших свиданиях и клянусь, что сделаю все, чтобы он не догадался, что мы знакомы, — серьезно заверил О. — Нет, этого не надо. Я ничего от Лана не скрываю и начинать не собираюсь. Ничего, кроме грешка с сигаретой. Так что наше знакомство не скрывай, а вот о том, что мы вместе курили — молчи. Договорились? — весело спросил император. О кивнул, тоскливо подумав, что тоже так хочет.