До костей

Выдалась тяжёлая неделя. Все дни в доме Уизли на неё смотрели с сожалением. Потому что она рассказала про свою семью. Отправляли её отдыхать, когда говорили на важные темы – разрабатывали план. Люпин поджимал губы, махая головой, когда Гермиона присаживалась рядом, слушая. И её это очень бесило. Она пожертвовала всем, чтобы находиться тут, чтобы помогать. У неё было столько идей, мыслей в голове, но никто не хотел слушать, думая, что ей плохо. Ей плохо, но она в строю. Гермиона хочет действовать.Но не давали возможности. Так что она говорила об этом с Джинни, которая, честно сказать, была крайне удивлена масштабом этой ситуации. Но подруга слушала все её идеи, позже передавая их Гарри с Роном. Делала вид, что сама додумалась до этого. У них были воспоминания Реддла, но не было омута памяти. Так что она считала дни до возвращения в Хогвартс. Сегодня именно этот день. Воскресенье. Пятое января. – Никто ничего не забыл? – Молли осмотрела каждого. – Ты спрашиваешь это каждый раз. – веселился Джордж. – А ну не поясничай! – треснула того мать по затылку. – Никто ничего не забыл? – Нет, мам, мы всё взяли. – Джинни закатила глаза. Ей не нравилась через чур опекание женщины. – Тогда вперёд. Быстрей, быстрей. – они вывалились с дома огромной кучкой. – Артур! Её забавляла суматоха. Молли каждый раз переживала за них с Гарри, словно за своих детей. Проверяла сумки каждого, и подсовывала сладости в дорогу. То, с каким усердием она настаивала взять пару тёплых вещей с собой – было самым любимым видом Гермионы. Она никогда не отказывалась и забирала все шарфы и свитера. Потому что в Хогвартсе действительно холодно. – По очереди, давайте, ну же! – кричала женщина. Они опять не успевали. Уизли-мама верила в приметы маглов. Посидеть на дорожку, не пить чай с ложкой, не подметать пол вечером. Остальные члены семьи, кроме Артура, конечно же, считали это бредом, пока Грейнджер и Поттер заливались смехом, когда та кричала на Фреда чтоб не сидел на углу стола. Гермиона прошла через стену после Джинни. Вдохнула, ощущая магию в воздухе. Поезд уже стоял, впуская учеников. До отправки меньше пяти минут. Когда она садилась на поезд первый раз в этом учебном году – столкнулась с Малфоем. С книгой в руках. Даже не думая, что он станет её старостой. Не подозревала, как это всё обернётся. – Скорей, скорей! – Молли перекрикивала шум, созданный зеваками и другими учениками, которые также спешили. Женщина всегда провожала их. Несмотря на их возраст. Они давно не маленькие. Гермиона улыбнулась, пытаясь выжать из себя любовь. Потому что она правда любила маму-Уизли. Но эмоции в последнее время не давались ей. Вышла кривая усмешка, прежде чем они тронулись. – Тут всё занято... – рыжая матернулась. – Давайте найдем Полумну? – Она меня всё ещё пугает. – Да брось Рон, Лавгуд милая. – Гарри ткнул его в плечо. – Идём. Когтевранка сидела в купе с Невиллом. В своих розовых очках. Они были причудливые. Как те, что носил отец в солнечный день. Громоздкие, слегка спадали с кончика носа. – Привет ребята... Джинни без стеснения плюхнулась рядом с ней, трепая за волосы. – Гарри... – выдала Луна, сочувственно улыбаясь. – И не говори. Сам знаю что у меня их полно. Когда до Гермионы дошло о чём они, Рон поедал желейки. Но чтобы не казаться дурой, сдержала смешок. – Гермиона, ты себя хорошо чувствуешь? – Да. – Вокруг тебя тьма. Она выдохнула. Прикрыла глаза. За окном менялся пейзаж. – И что это значит? – её дергает злостью. На саму себя. – Возможно, ты думаешь о плохом. Слишком много. Грейнджер не ответила. Отвернулась к окну, подставляя ладонь под голову. Ей уже начинает не нравится этот год. Потому что девушка знала, что Полумна права. Она обладает особенностью – видеть людей насквозь. И как же ей, это, блять, не нравилось. Гриффиндорка старалась меньше разговаривать, больше слушать. Заставляла себя читать. Быть такой, как раньше. Но, видимо, все зря. Потому что каждый заметил что с ней что-то не так. Ей не нравилось излишнее внимание к себе. – Какие лекции выберете в этом году? – Невилл неловко улыбнулся. Слишком натянуто. – Я оставлю всё как есть. – Гермиона повернулась к ним. – Долой прорицания! Долой прорицания! – хором отпели гриффиндорцы. Ей не комфортно. Она чувствует себя не ы своей тарелке. Поэтому вышла, под предлогом сходить в туалет. Но осталась стоять в коридоре, облокотившись на перила. Её одиночество нарушил Теодор. Обнимая. Она отпрянула. – Нас могут увидеть! – Ты не хочешь чтобы нас видели? – Гарри с Роном? Нет. Они выедят мне мозги чайной ложечкой. Потом убьют тебя. Перестанут общаться со мной. И бац, я изгой. – Как они могут осуждать тебя за твои чувства? – он хмыкнул, слегка отходя. – Просто сейчас не подходящее время. Они еле свыклись с тем, что я живу в одной башне с Малфоем. Между нашими факультетами вражда, не забывай об этом. – Почему ты не вернешся к себе в башню? – Меня всё устраивает. – Жить с Малфоем? – Нотт фыркнул, отводя взгляд в сторону. – Я не живу с ним. Я лишь делю с ним гостиную. – Гермиона закипала. Она ясно дала понять что Драко её не интересует. Но парень продолжал ковырять эту тему. – Ясно. Его силуэт отдалялся. Гермиона даже не откликнула. Пусть идёт. Ей надоела его детская ревность. *** Ещё в поезде ей дали понять что видно насколько она замученная. Даже зеркало подтвердило – с этим нужно что-то делать. Поэтому приняла решение начать с малого – попросить зелье для сна. За окном давно темно, но комендантский час ещё не наступил, поэтому в коридорах горели факелы и свечи. Гермиону манило желание подняться на этаж где висит портрет бывшего директора школы. Просто узнать что он имел ввиду. Но отговаривала себя. Хотя бы потому, что Малфой выбрал позицию. Он не причинит им вреда. «Предавший однажды, предаст дважды» – Мадам Помфри? – В кабинете было тихо. Судя по шуршению бумаг и звона склянок – женщина была в кладовке, напевая про себя какую-то мелодию. – Ой! Мисс Грейнджер! – отлетела, словно ошпарившись, напуганная неожиданном приходом студентки. – Извините за столь поздний визит... Мне просто не спится. – девушка теребита край рукава, смотря пустым взглядом. – В чём дело? – медсестра поправила чепчик на голове, плотно прижатый неведимками к волосам. – О, ничего серьезного, простая бессонница. – гриффиндорка махнула рукой, пытаясь отогнать наваждение. Потому что это ложь. – С тобой всё в порядке? – Да. – Тогда почему тебя мучает бессонница? Это Вы мне ответьте, Вы же врач. Хотя, Гермиона понимала что Помфри не узнает причины, даже если будет думать об этом часами. Потому что дело не только в наближающейся войне и того, на что она подтолкнула девушку. – Я переживаю за экзамены. – пыталась держаться крепко под напором глаз женщины. – Они ведь в конце мая. – Вы же меня знаете... Помфри устало вздохнула: и было непонятно, нервозность это или раздражение, но, так или иначе протянула ей зелье. Оно приятно грело ладонь – видимо было недавно сделано, и Гермиона улыбнулась, показывая благодарность. Ей стало легче. *** Грейнджер поняла что Малфой не появиться сегодня, когда время перевалило за полночь. Она сидела у камина, заливая жидкость в чашку чая. Потому что на вкус зелье оставляло желать лучшего – едва оно был вкусней протухших яиц. С того момента прошла почти неделя. Слизеринец так и не приехал. Гермиона отмахивала все плохие мысли, старалась не думать об этом вообще. Но видя его место пустым, кусала щеку изнутри, совершенно не думая о том, как это выглядит со стороны. Она свернула в коридор, который вёл в библиотеку, куда всё ещё ходил Блейз. Урок начался более десяти минут назад, было тихо, лишь звук её каблуков, что отбивались от пола. Двенадцать учеников устремили на неё взгляд. Гермиона хмыкнула: слишком нервно для спокойствия. – Здравствуйте. Извините, что прерываю, но мне нужен Блейз Забини. Мулат закатил глаза – точно в своей манере, поправляя мантию. Они свернули за угол, останавливаясь у панорамного окна. Было видно, как нервничает слизеринец, словно первокурсник, которого отчитывают. – В чём дело, Грейнджер? – Забини, – она фыркнула. – ты не знаешь где Драко? Что с ним вообще? – Это я должен был у тебя спросить. Вы же вроде как срослись. – В каком смысле? – Гермиона моргнула, пытаясь переварить информацию. – Последний раз когда я его видел – он болтал только о тебе. Она пропустила это мимо ушей, делая акцент на другом: – Когда? – В день отъезда. – Значит от Малфоя больше не было вестей? – Тишина. Допрос окончен? Я могу идти? – Да, конечно, да. И прежде чем его силуэт скрылся за поворотом: – Не знаю что вас связывает, но Драко меняется. Меня это пугает. Тошнота подступила к горлу, потому что, Мерлин, она сама замечала за ним это. То, как он стал реагировать на неё. И Гермиона сослала это на то, что в нём борется его темная сторона со светлой. Малфой пытается быть нормальным. – Меня тоже. *** Гермиона сидела скучающе, записывая конспект. Но быстро выпрямила спину, точно натянутая струна, услышав свою фамилию. – Мисс Грейнджер, по всей видимости мистер Малфой ещё не вернулся с праздников? Каждый присутствующий устремил на неё взгляд, ожидая ответа. Знает ли гриффиндорская принцесса где находится слизеринец? Потому что по школе пошли слухи. Шептались, словно змеи, ученики которых заботила жизнь старост. Драко подходил к ней на переменах – всего-то узнать про поручения или отчёты. Но не каждый услышал суть их разговора – они отходили в сторону, пропуская студентов что спешили на завтрак. Отсюда и пошёл слушок, что они в отношениях. Гарри с Роном восприняли это категорично, отворачиваясь всякий раз, когда кто-то подходил к их столу настолько близко, что можно было уловить дыхание, чтобы узнать что-то. Джинни, заливалась смехом, сидя у неё на кровати, в башне. Потому что знала правду. Что она в отношениях со слизеринцем. Но не с тем, о ком ходят разговоры. Гермиона даже подумывала написать Малфою, накричать за отсутствие в школе – пытаяясь успокоить саму себя, и рассказать забавную новость. Но решила не поддаваться импульсивности и не подвергать обоих на риск. – Понятия не имею, профессор Флитвик. – девушка пожала плечами, наблюдая за реакцией класса. Возможно, тот, кто пустил этот слух, сейчас сидит рядом с ней. Каждый выдохнул, теряя интерес, возвращая глаза в записи. Нотт толкнул её в спину, заставляя её обернуться. Он лажал. Конкретно лажал. Грейнджер начала избегать его, коротко кивать в Большом зале, а следом исчезать за поворотом. Запретила портрету впускать его в башню. Слышала, как мужчина непреклонно говорил «пароль неверный», устало потирая лицо. Юноша ревновал её к её же друзьям, следил за каждым движением, поджидал у входа в библиотеку, проверяя, направляется ли она домой. Гермиона пожалела бесконечное количество раз, что начала с ним отношения. Но когда ему всё же удалось выхватить её, слушал её претензии, в частности о том, что ей не нравится. Кивал, соглашаясь. Извиняясь каждый раз. А после целовал. Сильно. Словно доказывая ей, что он не такой как она говорит. Гриффиндорка прощала его, ссылаясь на то, что Нотт просто сильно её любит. А потом это повторилось ещё несколько раз. – Ты точно не знаешь где он? – шептнул на ухо, посылая дыханием запах клубничных сигарет. Она не выдерживает: – Знаю. Я просто сорвала ему. Драко попросил. Гермиона могла бы засмеяться, видя его искаженное лицо от ревности и злости. Потому что больше всего он ненавидел Малфоя. Терпеть не мог, когда она называла его по имени. Но не позволяла ни этика, ни тишина в классе. Слухи о них дошли до Теодора тем же вечером, когда они и начались. Она возвращалась от Макгонагалл, икая от чая, чашек которого выпила, наверное, три. Юноша словил её на пороге башни, выходя из тени. Было месиво. Эхом отдавался его крик в пустом коридоре. Когда Гермиона назвала Малфоя по имени, не придавая этому никакого значения, парень ударил стену несколько раз, оставляя кровавые следы. – По парам, живо! – указал профессор, смотря на песочные часы. – У вас три минуты. Гермиона даже встать не успела, когда её потянул Нотт. Слегка шатнулась, наступая ему на ногу. И выдержав равновесие, уставила на него взгляд. Его напарник отсутствует так же, как и её. – Я нападаю, Гермиона. – выдал тот, направляя на неё палочку. Она сглотнула, становясь в стойку. Придётся защищаться. Заклинания летели одно за одним. Сильные. Но Грейнджер гордо поднимала подбородок каждый раз, отбивая их. Смотря прямо в глаза. Но едва успела могнуть – её ослепили. Она смотрела прямо в глаза. Это игра на ножах. Гермиона отшатнулась, пытаясь видеть ясно. Теодор переходит все границы. Их личные отношения должны оставаться за дверями кабинетов! Но было понятно что он мстит за сказанное ею минутой ранее. Слизеринец проявляет свою любовь, гореть ему в аду. – Меняйтесь! – зрение возвращалось в норму. Гарри дрался с Пэнси, как это было назначено ранее. Отлично нападал. Вспышки и свист заклинаний создавали какофонию, гул в классе. Гермиона пыталась придумать чем бы кольнуть обидчика. Но древко вылетело с рук, падая на землю: – Ну?! – слегка потрёпанный слизеринец устремил на неё наглый взгляд, показывая превосходство. Хочет поиграть? Тогда она выберет не нож. Она выберет пистолет. – Депульсо! – влетело в него заклинание, снося с ног, Гермиона весело хмыкнула. – Инкарцеро! Все затихли, удивляясь. – Ты против меня слаб. – веревки переплетали тело Нотта. – Отлично мисс Грейнджер, замечательно! – пропел мужчина, шокированный её действиями. Она с лёгкостью отбросила его в сторону, и кинула связывающее заклятие, когда он не успел даже поставить щит. Гермиона довольно отошла к стене, кивая, что значило «бой окончен». *** Теперь к слухам добавилась новость о том, как легко гриффиндорка уделала Теодора. Её имя слишком часто звучало вместе с «Малфой», «даже Пэнси удивилась» и «Нотт вне себя от ярости». Как же это забавляло. Слышать про себя в разговоре про слизеринцев. Друзья пытались пару раз поговорить об этом. Но Гермиона отмахивалась, не давая ответа. За завтраком, зеваки оглядывались на неё, выжигали взглядом дыру на спине, словно ожидая что она расколется. Гарри с Роном, которые видели феерический проигрыш Теодора, сжимали губы, смотря на студентов что останавливаясь у их стола, пытясь услышать хоть одно упоминание об этом дуэле. – Меня бесит этот интерес к нам. – рыжий хмыкнул, поедая крылышки. – Ну правда, что такого в том, что ты уделала Нотта? – Видимо он слишком горд, чтобы признать поражение. Пусть даже таким способом, но он найдёт чем привлечь внимание к себе. – Гермиона хохотнула, одолевая желание повернутся к нему. Они не разговаривали два дня. И парень даже не смотрел в её сторону. Её бесило это. Выводило из себя каждый раз, видя, как он отводит взгляд от неё. Поэтому она решила играть в молчанку. Отпросилась с дежурства, упоминая свою бессонницу. Чтоб без лишних вопросов. Гермиона смеялась с шутки Симуса, что едва заметила тишину вокруг себя. Каждый направил взгляд за неё. – Грейнджер. – это её проигрыш. То, с какой скоростью она развернулась, дабы увидеть. – Можно тебя на минутку? Появление Малфоя за её спиной вызвал новую волну шептаний, а учитывая её реакцию, многие стали уверены что они пара. Но быстро стушились, поедая ужин. Пустые, тёмные коридоры сейчас вообще её не пугали, видя маяк в виде силуэта Драко. Она проиграла ему в сухую. Просто потому, что ждала его. Ждала и переживала до смерти. – Мерлин, Драко, я чуть с ума не сошла! – шикнула она, прижимаясь к нему телом. Чтобы быть уверенной что он тут. Больше никуда не денется. Его не было две недели. Две недели она не принимала приобретённое зелье. Потому что надеялась что Малфой вернётся поздней ночью. Две гребаных недели Гермиона боролась с желанием написать ему. Макгонагалл сказала что он отсутствует по семейным обстоятельствам, и как же это, сука, не успокаивало. Боялась даже подумать о том, что это за дела. – Всё в порядке, Гермиона. Она дрогнула. Словно листок на ветру, что вот-вот сорвётся с веточки. Между ними образовалась невидимая связь, которая тянулась нитью. То, как они переживали и бессознательно заботились о друг друге. Это была её отдушина. Ей нравилось что у неё есть кто-то кто пожертвует всем. Гермиона никогда не задумывалась об этом прежде. – Почему тебя не было? Что случилось? – сыпались вопросы, но всё, что сделал Драко – обнял её. Он никогда не делал это первым. Крепко. Прижимая голову к груди. Гермиона вдыхала его аромат духов. – Это были ужасные две недели. Самые ужасные, Грейнджер. – ей казалось он плачет. Подняв голову, пыталась взглянуть в серые глаза. В отражении которых видела себя. Едва освечивалась та часть коридора, в котором они стояли. Вот так, просто. В обнимку. В их случае – должен быть занавес и овации. Зритель должен радоваться счастливому финалу их истории. Но не все так просто. Потому что они – неправильное друг для друга. Пазлы, что никак не сложить. Гермиона хмыкнула, пытаясь спрятать улыбку: – Я переживала за тебя. – Я думал о тебе когда издевался над человеком. Вот их история. Такая чудовищная, отвратительная. Не такая, какую ждёт зритель. Она полна мрака. Заставляет сморщиться в презрении. Но дарует иное ощущение – знать, что хотя бы в этом промежутке времени все хорошо. История заставит зрителей плакать в конце, ощутить разочарование. Но тронет. Он объяснил все одной фразой, заставляя её отойти на шаг. – Ты... – эмоции брали вверх. – пытал человека? – Да. Это было задание Лорда, которое я успешно выполнил. Он учил меня быть хладнокровным, но едва это вышло. Меня потом вырвало. – Кто это был? – Я не знаю. Том притащил его в гостиную уже без сознания. Какой-то магл. Он жив. Малфой поведал о том, что после пыток, парня выбросили на улицу. Через десять минут после происшествия Драко вышел через задний ход за ним, исцелил серьёзные повреждения и стёр память. На утро его уже не было. Это успокоило её. – Сворачивайтесь, голубки, народ доел кашу. – Блейз, появившись из-за поворота, хохотнул, похлопывая друга по плечу в знак приветствия. – Я скучал за тобой, братан. – Я за тобой тоже, Забини. Лестницы не давали им пройти в нужный коридор. Малфой ругался, поглаживая перила. Он рад вернуться сюда. Портрет округлил рот, удивляясь появлению слизеринца. – Мистер Малфой, где пропадали? – Мерлина ради, помолчи. Гермиона закатила глаза. Типичный Драко-ворчун который не переносит всё и всех. Всё ему не так. – Ты должен быть вежлив! Он занимал меня, когда я не могла найти себе место. Мы с ним часто говорили о тебе. – Только не говори что ты рассказала ему все мои секреты. – он плюхнулся на диван, подминая подушку. – Конечно, ты же не думал что я умею хранить секреты? – засмеявшись, ответила она. – Абсолютно нет. – Малфой прикурил. – Садись. – Прежде чем мы начнём нудные разговоры по делу, хочу сказать – нас считают парой. Парень подавился дымом, кашляя. – Всмысле? – По всей видимости, кто-то пустил слушок о нашем «романе». Всем кажется что раз мы живём в одной башне – у нас отношения. Поэтому не удивляйся, если при виде тебя начнут шептаться. – Мне плевать. Гермиона устало улыбнулась, едва поднимая уголки губ. Дальше они говорили о своём, обсуждали события последних дней, и когда дело наконец дошло до того самого подарка ей на рождество: – Нет, мы ещё не проверяли. Дамблдора нет в школе. Всё ещё нет. – Не тяните с этим. Мне стоит вернуть эти баночки на место. – Я знаю. Но доступ к омуту памяти есть только у него... Драко курил неспешно, оставляя дым растворятся в воздухе. Слегка выдержал паузу, но заметив как Гермиона терзает свои ногти, выдал: – Я буду дежурить с тобой. Верни мне эту возможность. Она выдохнула, мысленно представляя картину того, как Нотт закатывает истерику по этому поводу. Но Грейнджер сделает то, что попросил её староста. *** Гермиона вошла в старый кабинет. Её любимый. Девушка проводила здесь большую часть свободного времени, сидя на подоконнике. Стряхивая пепел прямо на пол, не заботясь о том, кто может увидеть. Потому что этот класс никто не посещал, кроме неё и двух слизеринцев. И совсем не удивилась когда увидела одного из них. Нотт сидел слегка склонив голову, дыханием трогая кудри, что спадали на лицо. Грейнджер фыркнула. Это не её человек. Но продолжает играть роль, доводя себя. Пытается собрать всё до единой крупинки. Собрать всецело то, что Нотт бьёт раз за разом. Её любовь. – Как он? – Нормально. Он развернулся настолько близко, едва не слетая с подоконника, но во время удержавшись, принял прежнее положение. – Что значит нормально? –Так, как полагается, так как... – Мне похеру, Гермиона. Вернись с башню Гриффиндора! Это начало конца. Это тот самый момент когда понимаешь что потеряно всё. Поэтому она подошла ближе, понижая голос. Чтобы он понял серьёзность её намерений. – Я не собираюсь возвращаться в башню. Я говорила об этом. – Что за херня? Я твой парень, мне не нравится что ты проводишь время с этим уродом! Гермиона выдохнула, раздувая ноздри. Со стороны она вероятней всего выглядит безумной. Так же она и ощущала себя. Чувствуя как бурлит кровь в венах от злости. Пелена затмила ей глаза. – Я не твоя собственность, Нотт. Не обязана тебя слушать. Мои слова ты пропустил мимо ушей. Я не провожу с ним время! – Тогда в чём проблема съехать?! – он перешёл на крик так быстро, срывая связки. – Я не хочу! Мне комфортно там! Тебе вообще плевать на меня?! Теодор устремил на неё взгляд, что едва походил на человеческий. Даже в темноте было легко разглядеть его красные глаза. Словно у вампира. Энергетического. – Ты не выносима! Она выбирает пистолет. Опять. Не для защиты. Для чёртового нападения: – Начинать отношения с тобой было ошибкой. Я жалею об этом каждый день. – спокойствие собственного голоса не пугало её. Гермиона чувствует себя птицей в клетке. Которой играют когда скучно. Ломают крылья. И как только они срастаются – вновь хруст. Она знает себе цену. Не позволит манипулировать собой. Гриффиндорка поняла для себя одну вещь. Долго думала об этом. Каждый раз когда мальчишка устраивал истерики – она думала о мужчине. Это и стало началом конца. Грейнджер убеждала себя. Заставляла любить не того. Она повелась на милость которую Нотт предоставил ей в начале. Ужасно. Гермиона корит себя за это. За то, что показывала ложные чувства. Позволяла целовать себя. Была рядом когда нужно было. Но в этой игре нет победителей. Каждый хорош сам собой. – В каком смысле? – он моргнул несколько раз, пытаясь переварить её слова. – Мы не подходим друг другу. Ты ревнив, а я тебя не люблю. – девушка отвела взгляд в сторону. Это оказалось сложней, чем она думала изначально. Потому что каким бы ревнивым не был Тео, как бы он не злился – в душе он хороший парень. Просто им не суждено. Иногда истории заканчиваются не успев толком начаться. Они были парой три недели. Возможно им просто не следовало это начинать. Чуть больше чем друзья – был их максимум. – Ты в этом уверена? Ты бросаешь меня из-за Малфоя?! – ей начало казаться что она пустое место. Нотт вообще не слушал её. – Я не хочу продолжать этот разговор! Ты не слышишь меня! – жестикулировала Гермиона, чувствуя ком в горле. – Что с тобой блять не так?! Это была та самая пауза. Потому что гриффиндорка даже успела разглядеть пыль, что летала по кабинету. Девушка протёрла лицо, пытаясь уловить суть. – Хорошо. Пока. – дверь хлопнула за её спиной. Несколько раз, потому что в неё долбились кулаки слизеринца. Ей всё ещё было непонятно, как из милого парня Тео стал таким. Она задумалась. Будь бы он таким сладким всю жизнь – вышла бы за него. Не думала бы о том, что не любит его. Он проявлял заботу, был добр и вежлив. Уделял ей внимание. Гермионе нравилось это. Поэтому она пыталась соответствовать. Вписать себя. Такого мужчину она бы оставила рядом с собой. Но Нотт стал монстром. Всё сложилось иначе. И признаться честно – Грейнджер была рада этому. *** – Но мы должны! Прекрати вести себя так, Поттер! – он не шёл на встречу. – Это важные воспоминания! – Я не верю Малфою, Гермиона. А ты всё ещё нестабильна чтобы нырять в омут. – Какая к чёрту не стабильность?! Мои родители не погибли, они просто забыли меня! Так что хватит обращаться со мной будто я в затяжной депрессии! – Я не верю Малфою, Гермиона. – Гарри даже не смотрел в её сторону. Глаза были спрятаны в учебнике, словно юноша боялся этого разговора. – Да чтоб тебя! – она хлопнула в ладоши. – Хорошо, да, это супер! Повышенные тона при разговоре стали для них с Поттером обыденным. Он попросту не хотел её слушать, ссылался на родителей, на её бессонницу, и на Мерлин знает что ещё. Когда рядом были Рон или Джинни – они разнимали их. Недавно Гермиона чуть не налетела на лицо друга. Настолько он вывел её. Гарри также не принимал помощь Драко, хотя знал, что без него их дело стоит на месте. Но решил что лучше они проведут неизвестно сколько времени в поиске хоть каких-то зацепок по поводу остальных крестражей – чем просто посмотрят воспоминания. – Я занят. – он махнул рукой, намекая ей уходить. – Разговор не окончен, Поттер. – гриффиндорка закрыла книгу с характерным звуком прямо у него в руках. – Ты выслушаешь меня. – Я не вижу в этом смысла. Мою позицию ты знаешь. – Ты хочешь чтобы я...– Гермиона не хотела этого говорить. Но решила взять на понт. – ушла от вас? – В каком смысле? – ох, то, как он поправил очки... – Я не буду с вами. Я буду двигаться отдельно. С Малфоем. Глаза Гарри забегали у неё по лицу, но он улыбнулся: – Мне не нужна помощь от Малфоя. Этим было всё сказано. Их больше нет. И ей совсем не жаль. Поттер не верит ей. Не доверяет. Он без неё не справиться. Но поймёт слишком поздно. Когда она будет впереди. Сверкая пятками. *** Это было отвратительно. Видеть то, как молодой Том Реддл занимается сексом с какой-то женщиной. Они с Дамблдором смотрели на это вместе, отчего Гермиона чувствовала себя неловко. Но это было мизерным, по сравнению с тем, что случилось дальше. Когда они закончили соитие, и Хэпзиба – так её назвал Лорд, уснула, тот проник в её кабинет, забирая, воруя чашу Пуффендуй. А после, Мерлин, убил спящую Смит. Он скорчился от боли, чувствуя как душа разделяется вновь. Адски крича, упал на пол. Но прошло всего несколько минут, и когда конвульсии закончились – встал, улыбаясь криво. Их выкинуло из воспоминаний. Гермиона прятала глаза от директора. Потому что когда она принесла две колбочки – тот начал расспрашивать откуда они у неё. Они, блять, даже были подписаны. – Я знаю, что после увиденного вы снова захотите спросит об этом, профессор. Но человек который передал мне их, попросил не разглашать о нём... – Гермиона, всё в порядке, я лишь забочусь о твоей безопасности. Тот человек не причиняет тебе вреда? – Нет, что Вы. Старик затих, обдумывая. Замечая на её лице долю страха и переживаний. Но гриффиндорка быстро это скрыла, неловко улыбаясь. Второе воспоминание было куда короче. Лес, как из любимого фильма её матери, где главная героиня сталкивается с вампиром, убийство какого-то мужчины, что судя по всему, жил недалеко, и решил прогуляться. А следом – диадема Когтевран, что падает на грязную землю. Тут будущий Лорд даже глазом не повёл, ощущая раскол. Значит между этими моментами прошло должное количество времени, что он успел привыкнуть к этой боли. Но это тоже было неважно, потому что Гермиона была рада. До дрожи. Знать, что они нашли ещё ответы. Три крестража. Сколько же их ещё...? *** Гермиона сидела в гостиной, дёргая ногой. Ей не нравилось это чувство. Переживать. Драко вышел из комнаты, и она зачем-то поднялась. – Привет. – пыталась разрядить обстановку. Вышло нелепо. Но Малфою было не заметна её нервозность, так что он просто кивнул в ответ. Слизеринец ничего не говорил, наливая воду в кувшин. Но разглядев её взгляд, который не отлипал от него, спросил: – В чём дело, Грейнджер? – слегка дёрнул плечом, наклоняя голову. Она не нашла что ответить, отводя глаза в сторону. Ей казалось что он читает её как открытую книгу. Знает все, о чем она думает рядом с ним. Это пугало. Так что Гермиона просто отвернулась, смотря в никуда. И чувствовала что ей выжигают дыру в спине. После расставания с Теодором она все больше замечала за собой влечение к Драко. Все стало неправильным окончательно. Хотя, счёт был равен. Что Нотт, что Малфой были со слизерина, который так ненавидели Рон с Гарри. Но это больше не имело значения потому что она не общалась с Поттером, а Уизли, как его лучший друг был на его стороне. Так что иногда она позволяла себе думать о Драко. Чаще, чем о чём либо. – Грейнджер? – Всё в порядке. До дежурства оставалось каких-то два часа, и почему-то она чувствовала что оно будет особенным. Будто они вернулись в самое начало, в ужасно холодный сентябрь. Когда они впервые дежурили. – Тебя что-то волнует. И её мысли подтвердились. Она для него – открытая книга. Но Гермиона не хотела говорить ему о Нотте. Не видела в этом смысла, даже учитывая то, что на рождественской вечеринке он спрашивал о них. Потому что не понимала этого. Не понимала абсолютно ничего. Не могла считать его мотивов. И даже если она расскажет. Что с того? Не думаю, что я ему нравлюсь. – Нет, нет, всё хорошо. Мне, наверное, следует отдохнуть. – сбежала у себе в комнату, пока Малфой не прочитал её полностью. Всё оставшееся время до обхода Гермиона пыталась сосредоточиться на домашней работе, но даже она её не отвлекала. Это очень напрягает. Потому что у неё нет той вещи, что заставит забыть все мысли. Больше нет. И когда её часы в виде совы, что подарила Молли на рождество пропели десять, она вышла в гостиную, стуча каблуками по ступеням. Малфой не заставил себя долго ждать, так что они вышли в темноту коридоров. Едва люмос освечивал им путь. Портреты больше не бурчали, когда старосты нарушали их покой, смирившись. Это забавляло, учитывая что весят они тут с самого основания Хогвартса, и каждый год набираются перфекты, которые обязанны проводить дежурства. – Я успел забыть какого это. – Драко хохотнул. – Что? – Когда ты идёшь сзади, оглядываясь. – Ты всё никак не привыкнешь к тому, что я боюсь темноты. – Зато я знаю что ты сейчас закатила глаза. Блядский Малфой. Одной фразой способен вызывать на теле тысячи мурашек. – Не правда, ты не видел! – девушка толкнула его в спину, дурачась. Они дошли до того самого кабинета. Её зоны. Там, где она обещала себе больше не появляться. Глаза Малфоя сверкнули, посылая ток. Но Гермиона чувствует что им не следует туда заходить. Вероятней всего там ошивается Нотт. Ей ни к чему скандал. – Обход не закончен, мистер Малфой. – она дернула его за мантию. – Этика не позволяет мне курить идя по коридору. – слизеринец толкнул тяжелую дверь. Грейнджер зажмурилась, ожидая худшего. Но в кабинете было пусто. Драко достал пачку волшебных сигарет. Его её любимых. Со вкусом черники. Раньше она не задумываясь о том, что есть сигареты которые точно подходят людям. Но слыша запах ягоды, оборачивалась всякий раз, ожидая увидеть Малфоя. Он даже не спросил. Просто протянул ей одну, и подкурив свою, устремил на неё взгляд. Гермиона же решила, что она сыграет в его игру. Поднимаясь на носочках, пытаясь дотянуться до него. Драко кинул ей наглый взгляд, когда её лицо оказалось близко. Она коснулась той части его сигареты что тлела, своей, и вдохнув – почувствовала сладкий вкус. Юноша хмыкнул, растягивая губы в усмешке. Ему нравилось то, как он влияет на неё. Всякий раз, когда она решала сыграть или нет. И в конце-концов – сдавалась, принимая участие в его играх. Правила которых знал только он. Это заводило. Заставляло чувствовать напряжение в штанах. Каким бы не был его замысел – она играла, не зная сути. Словно совсем не боялась. Но то, как Гермиона смотрела в такие моменты – блядство, он готов кончить. Словно ему снова четырнадцать и приснилась Флёр Делакур, на которую дрочило большее количество парней. Её глаза никогда не показывали точных эмоций – Драко почти узнавал в этом себя. Но он был мастером в этом. Когда она вмещала в себя столько чувств одновременно, что было заметно по её бегающим зрачкам, но никогда не поймёшь что больше она испытывает в этот момент. Злость или страсть. Но он считывал её по языку тела. То, как Гермиона выпрямляла спину, поднимая подбородок в те моменты, когда ей хотелось закрытся ото всех, показать как ей плевать на происходящее вокруг – было самым любимым. Грейнджер делала это с ним. Сидя в Большом зале, лицом к его столу. Но только для того, чтобы не выдать себя перед дружками. Потому что в такие моменты – гриффиндорка смотрела ему в глаза, слегка поднимая бровь. В такие моменты играла она. И он, не в силах противостоять этому – покидал трапезу. Окурок в её пальцах давно жжег, опаляя нежную кожу. Гермиона, мать её, Грейнджер смотрела на него. Неотрывно, и совершенно точно не чувствуя боль. Малфой стоял, облокотившись об огромный подоконник, покуривая. Чувствуя, как в воздухе витает что-то ещё, помимо дыма, который на секунду затмевал ему обзор. С ней происходит что-то странное, и как бы он не старался, это ему не разглядеть. – В чем дело, Грейнджер? – юноша подал голос ровно в тот момент, когда она моргнула несколько раз, пытаясь понять что он ей сказал. – Всё нормально. – окурок полетел на пол, шипя под её каблуком. – Ты сказала мне тоже самое пару часов назад. Меня не устраивает этот ответ. В какой-то момент они пересекли ту черту, где ненавидели друг друга. Но даже это была напускная ненависть. Они играли уже тогда. Гермиона ненавидела его не так, как его отец, стреляя злостью, и даже не так как половина школы, что провожала его взглядом, шёпотом проговаривая что он, вероятно, пожиратель смерти. Она ненавидела его пылко, парируя на его словечки. Жарко. Ему нравилось это тягучее чувство. Драко не любил проигрывать, но в их случае, быть проигравшим ей – не обижало его эго. – Я не знаю что ты хочешь услышать. – Просто расскажи что тебя тревожит. Гермиона широко распахнула глаза, обдумывая. Потому что знала, расскажи она о своих чувствах – привяжется окончательно. Ей не хотелось быть зависимой от человека, учитывая их положение. – Мы поругались с Гарри... – это был тот самый момент, когда она выпрямляла спину. – Он против тебя. – Ты переживаешь просто из-за вздора? – Малфой отошёл от окна, засовывая руки в карманы мантии. – Это не просто вздор! – Гермиона свела брови к переносице. – Поттер отказался от меня. Потому что я с тобой. Мерлин, это звучало так дико, что она закусила губу, покусывая кожицу. Быть с ним – опасно. Это она знала точно. – Только не говори что... – Да, Драко, мы остались вдвоём. Грейнджер не хотела говорить этого. Дотянуть до последнего. Думала, что возможно, они помирятся с мальчиками. И тогда всё станет на круги своя. Но прошла неделя, и ни Гарри, ни Рон так и не заговорили с ней. Не садились рядом с ней, не приветствовали когда она заходила в гостиную. Джинни была меж двух огней – держалась ближе к брату, понимая, что они на пороге войны. Нужно быть с семьёй. Но так же знала Малфоя. Знала что он не подведёт. Теперь Драко был на развилке. Юноша может легко отказаться от этого всего, и тогда Гермиона плюнет на свою гордость – вернётся к друзьям. Но так же – кивнуть, в знак согласия. Что он выбрал её. Гермиона зажмурилась, слыша его тяжёлое дыхание. Но ему потребовалась лишь секунда: – Плевать на них. – потянул к себе, обнимая. Это было их. Только их. Простые объятия Малфоя успокаивали её всякий раз, когда было тяжело. Немыслимо, ведь она стоит в руках бывшего врага, который стал её спасением. Теплота его тела чувствовалась через одежду, и Гермиона заплакала. Не разрешала себе, но слёзы сами покатились по щекам, оставляя мокрые следы на его мантии. Теперь у неё есть только он. Никакого ордена. Никаких родителей. Никаких друзей. Только крепкая спина Малфоя. И было непонятно когда всё закрутилось так. Но об этом думать она не стала. Потому что у неё есть только он. Гермиону пугала её жизнь. Она отказалась от всего, многое у неё забрали насильно. Но пока она чувствует его рядом – дыра в груди зарастает. Это неправильно. Они из разных миров, но, вот же блядство, каждый покинул свой. Теперь они строят новый вместе. Хотя бы попытаются. Драко слегка отодвинулся, разглядывая её лицо. И этот миг Грейнджер обязательно запишет себе на корку мозга, вспоминая раз за разом. Его серые глаза, в которых плясали черти, скользили по лицу, останавливаясь на губах. Она же смотрела ему в глаза. Это заставляет бурлить кровь в жилах. Малфой слегка наклонил голову, но не продолжил, сомневаясь. Гермиона никогда не видела его смущённым. Слизеринец всегда скрывал свои эмоции. Как ему это удаётся – не может понять до сих пор. Он выдохнул, дрожа ресницами, отстраняясь. Тогда она поняла – его заботит Нотт. Гермиона сверкнула глазами, улыбаясь, притягивая за галстук. Впилась в его губы, когда он совершенно будучи ошарашенным не целовал её в ответ. Тогда девушка стала целовать его напористей, дразня укусами, и когда ощутила как его рука зарывается в кудри, дёргая голову чуть назад – охнула, открывая рот шире. Малфою следовало слегка наклониться из-за разницы в их росте, но он не сделал этого, и она привстала на носочки. Качнулась в сторону, удерживаясь за его руку. Драко понял в чём дело, и усадив её на парту – сжал ягодицу. Это было жарко. Развязывало узел в животе, позволяя ощутить невесомость. Она помешана на нём – это факт. Который она приняла сейчас, чувствуя влагу на своих губах. И уже не важно, что в её понятии было неправильно в нём. Потому что чувствовала его влечение. У неё есть только он.