Немного о Нанами Кенто и Сатору Годжо (сборник драбблов)

Нанами настораживало в этот день абсолютно всё. Годжо, который обычно лип как назойливая муха, свинтил сегодня куда-то раньше аж на три часа. Итадори, который обычно звонил проконсультироваться по каждому бестолковому поводу, молчал как партизан. Да даже Иджичи, который и так был не самым разговорчивым человеком в их коллективе, и тот боялся лишний раз взглянуть на Кенто из-за своего монитора. Это странное поведение коллег бесило. До невозможности. Нет, что вы, Нанами, по сути плевать, сделал или сказал он им что-то не так или нет. Ему скорее просто было паршиво осознавать, что привычный порядок вещей нарушен. Бесит. До зубного скрежета. Поэтому жутко разозлённый тем, что весь рабочий день пошел коту под хвост из-за его нерадивых коллег, он ровно в назначенное время вышел из офиса. Казалось бы, жара должна была уже немного сойти на нет, но увы. Июль в этом году был неутешителен. Даже это бесило. В поезде слишком душно и многолюдно. Нанами чувствует, как по спине предательски скатывается пот, и надеется на скорое прибытие домой, чтобы спокойно принять холодный душ и успокоить свой взбудораженный мозг. Ну, бесит же. Аж рычать хочется. Когда Кенто подходит к двери квартиры, он уже понимает, что что-то не так. Неприятное ощущение тут же добавилось к раздражению. Но вопреки этому он все же заходит в квартиру и включает свет в коридоре. Тишина. Но не та, к которой он привык. Как будто кто-то успел просочиться в недры самых стен, пока Нанами отсутствовал дома. Он заходит в гостиную. В ней уже царит приятный глазу полумрак, но всё равно. Что-то не то. БЕСИТ. И тут, не позволив Кенто хоть как-то разобраться, что же не так с его жилищем, на него моментально обрушивается крик. "С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, НАНАМИН!!!" Ах, да. Третье июля. Сегодня же его день рождения. Он глубоко вздыхает, попутно ослабляя галстук и закрывая глаза. - Вы бесите меня сегодня весь день, - цедит он сквозь зубы, потому что он не привык отмечать этот праздник. Пока он не оказался в компании этих ребят, он даже и не вспоминал о нём. - Я даже думать не хочу, откуда вы узнали про сегодняшнюю дату, - он открывает глаза и видит вмиг поникшего Итадори, который держит огроменный торт со свечками, его вечных спутников, Нобару и Мегуми, Иджичи с Ино, и, о боже мой, даже Годжо приуныл. А вот теперь Нанами бесит самого себя. - Но я, - он тушуется и даже слегка смущается такому вниманию и заботе, потому что привык вечно быть сам за себя, - вам всем премного благодарен, - и улыбается каждому. Кроме Сатору, конечно же. Вот только не ему. - Правда, приношу свои искренние извинения, что вспылил. Я действительно впечатлён вашим сюрпризом. - Нанамин, - верещит сразу же повеселевший Юджи, - а мы тебе тут это, торт испекли! И Кенто, улыбаясь своему ученику, в очередной раз думает, чем он вообще заслужил такое отношение этих людей. - Тогда кухня в вашем распоряжении, а я с вашего позволения пойду переоденусь. - Отлично, - и довольный Юджи тащит всех куда-то в сторону кухни. В спальне Нанами хоть как-то пытается перевести дух. - А я говорил, - ухо со спины опаляет горячим шепотом, - что ты будешь не в восторге. - И всё равно не остановил их? - Смеёшься? Я был во главе всего действия. Когда Годжо, прижав его к стене, невесомо проходится губами по шее, Кенто думает, что жара в поезде была ещё цветочками. Потому что вот сейчас стало реально жарко. - Бесишь, - стонет он, разворачиваясь в руках Годжо и оказываясь к нему лицом. - Всё сказал? - довольно лыбится Сатору. - Нет, - и Нанами сам притягивает того, целуя. Сатору Годжо бесит. Бесит. Бесит. Бесит. Бесит так, что хочется зацеловать его до смерти. - Пойдём, - через какое-то время отстранившись, говорит Годжо. - А то все только тебя и ждали. Нанами нехотя отрывается. Это наркотик, думает он, я зависим от Сатору Годжо. Невозможно. БЕСИТ. Но тем не менее послушно кивает. Перед самым входом на кухню Годжо слегка тормозит его и снова томным шепотом на ухо: - С днем рождения, Нанамин. Будь послушным мальчиком. У Кенто аж в глазах темнеет от такого поздравления. Но он рад. Безумно рад. Так рад, что аж бесит.