Одинаково разные

      Блондин ловко лавирует по коридорам общежития. Будто бы окрылённый чем-то, он широко улыбается и напевает неизвестную мелодию себе под нос. Перо на шляпе тактично качается из стороны в сторону. Ученики порой оглядываются на него, но тот вовсе не смотрит на них и следует в гостиную общежития. Как только парень оказывается в широком зале, то тут же его глаза словно светятся. Он медленно подкрадывается к дивану, стоящему не так далеко от кофейного столика, и кладёт голову на спинку. — Добрый день, Roi du Poison! — восклицает он, глядя на Вила. — У тебя сейчас перерыв в работе? От резкого появления Рука рядом с собой, плечи и рука парня дрогнули, но на счастье это не повлияло на напиток в чашке. Он посмотрел на знакомое до ужаса довольное лицо, нахмурившись. — Добрый день. Не я ли тебе говорил, чтобы ты не подкрадывался ко мне так тихо? Особенно когда я пью что-либо. — но от строгого голоса Хант ни капли не изменился в лице. — Ох, pardon! Я не желал тебя пугать! — парень выпрямился и обошёл диван, присаживаясь рядом со знакомым. — Но твой профиль так прекрасен, когда ты сосредоточен, что я не смог устоять! — Признание похвально. Но если бы хоть капля попала мне на форму, то тебе бы пришлось выводить его своими силами. — Вил сделал глоток из чашки и выдохнул, медленно, протяжно. — Да, у меня перерыв. Ты что-то хотел? — На самом деле я желал лишь посмотреть на тебя перед охотой на удачу. — улыбнулся Рук, придвинувшись ещё ближе к нему. — А ещё, разве Месье Райское Яблоко не должен был быть здесь? — Нет, Эпель не возвращался. С чего бы тебе интересоваться им? Он что-то натворил? — сразу предположил староста, чуть напрягшись. — Non, non! Я просто слышал от месье Одуванчика, что он закончил тренировку раньше. — стоило зелёноглазому сказать это, как дверь отворилась и макушка лиловых волос показалась в проёме. — Вил, здра… — начал говорить мальчик, но тут же заметил, что тот не один. — Рук-сан? Я думал, т-- вы один, Вил…-сан. — О! Ты всё-таки здесь! — благосклонно улыбнулся Рук. — Да, не один. — Вил оторвался от чашки и ответил вошедшему ученику, складывая руки на колени. — Ты что-то хотел? — Ум… нет. То есть да! Я хотел… — Эпель бегло осмотрел комнату и остановил взгляд на посуде. — Чай! Могу я попить чая с вами? Староста вскинул брови, посмотрев на мальчика, но, тем не менее, указал на стол. Тогда Фельмьер, кивнув, расторопно зашёл в гостиную, взял пустую чашку и стал медленно разливать из чайничка в три чашки напиток. — Так зачем ты спрашивал про Эпеля? — продолжил разговор Шенхайт, по всей видимости, совершенно не стесняясь присутствия рядом «темы» беседы. — Мне просто стало интересно. Вы так часто рядом. — ничего не скрывая, легко произнёс Рук. — Видеть счастливого Вила мне нравится не меньше, чем задумчивого! — «Счастливого»? По-твоему сейчас я выгляжу счастливым? — юноша скептически посмотрел в сторону зеленоглазого, но тот лишь шире улыбнулся. А вот Эпель косо взглянул на товарищей. — Oui! И от этого ты так прекрасен! Правда… — вдруг глаза Ханта уставились куда-то чуть левее от лица мужчины. — Твой локон выбился из причёски. Позволь мне… Рука заместителя тянется к щеке Вила, но вдруг её хватают со стороны и силой останавливают. Опешив, он расправил ладонь и растопырил пальцы, как бы сдаваясь, и в удивлении оба посмотрели на нарушителя идиллии между однокурсниками. — Ola-la, Месье Райское Яблоко, что случилось? Мальчик хмуро глядел на него, поджав губы, и некоторое время молчал, сверлил мутным взглядом. После чего он опустил схваченную руку вниз и перевёл злой взгляд на старосту. — Мне нужно с вами переговорить! — воскликнул Фельмьер, становясь перед Шенхайтом. Юноша пару раз моргнул. Постепенно его брови свелись к переносице, он скрестил руки на груди и недовольно произнёс: — Эпель. Неужели тебе как маленькому напоминать о правилах приличия и «волшебном слове»? Если что-то нужно, проси нормально. И не хватай людей за руки! Есть понятие личного пространства. А теперь обратись ко мне правильно. Мальчик дуется, задержав воздух, и спустя пять минут начинает выговаривать: — Вил…сан… Мне нужно с вами поговорить… Пожалуйста! Обведя его взглядом, Шенхайт вздыхает и поднимается. — Хорошо. Идём. — он направляется в комнату, а за ним быстро семенит голубоглазый под тихий смешок Рука.

***

      Оставшись наедине, мальчик громко хлопает дверью и закрывает на защёлку. Он не спешит поворачиваться к парню лицом, отводит взгляд в сторону и сжимает края униформы. — Ну и что это было? — спрашивает староста, ставит руки на пояс и пронизывает строгим взглядом, нависает над ним. На это мальчик упорно молчит, прожигая пол взглядом. — Эпель. — отзывает его Вил громче, на что тот фыркает. — Слышу я! — вскрикивает Фельмьер и резко поворачивается лицом к парню. — Будто ты не замечаешь, что он делает! Да он же подкатывает к тебе!!! Выпалив на одном дыхании, мальчик зажмурился и сжал кулаки. Его щёки налились кровью, стали больше, плечи резво поднимались и опускались. Наступила недолгая минута молчания, после чего Вил хмыкнул: — Интересно. И почему это тебя так волнует? — Э? — непонимающе, мальчик открыл глаза и уставился на парня. Его голос потерял уверенность, задрожал. — Н-н-но ведь! Это.! Это! Мы ведь!.. Встречаемся. Да? Последнее слово произнёс Эпель едва слышно и жалобно посмотрел на старосту, отчего тот на миг изменился в лице. Шенхайт быстро совладал с собой, без эмоций наклонился к лицу мальчика. Его тонкие губы коснулись лба Фельмьера, и он провёл кончиком носа вниз по нежной коже, жарко выдыхая. Стоило ему опуститься до ложбинки, как губы сами соприкоснулись с устами партнёра, играючи. Эпель широко раскрыл глаза, но почти сразу отдался волнующим ощущениям. Он привстал на цыпочки, стоило Вилу начать отдаляться, и ухватился за одежду, продолжая поцелуй. Ну а парень с желанием притянул того к себе за талию. Ещё минуту или две они пробыли в таком положении.       Староста оторвался от губ партнёра, смотря на краснеющее личико: — Да. Встречаемся. — спокойно произнёс Шенхайт, скрестив руки на груди. — Но это не даёт тебе права насильно ограничивать меня в общении. Ревность — не лучшее чувство. — Да, но… Я чувствую себя ужасно! Когда вы с ним… Так… — голос мальчика повысился, только сам он опускает голову, нервно трёт край одежды. Шенхайт задумчиво касается губ, но выдыхает и с еле уловимой улыбкой обращается к нему: — Хорошо. Я понял. От этих слов Эпель резво поднимает взгляд на парня, быстро моргая. И единственное, на что хватает его, это непонимающее «а?» — Спасибо, что сказал. — продолжает говорить блондин. — На самом деле это полезное качество — говорить то, что чувствуешь, и что не устраивает. Иначе комфортных отношений не получится. Только… Не таким же способом, Эпель… — А, э, простите! — тут же восклицает Фельмьер, будто очнувшись от гипноза слов мужчины. — В следующий раз за неуважение я накажу тебя дополнительными упражнениями. — и Вил снова возвращает свою строгость после минутной уступки своей паре. — А что насчёт Рука… Я поговорю с ним и буду держать на расстоянии, если тебе так будет лучше. Глаза Эпеля заискрились, а на губах расплылась улыбка, стоило ему только услышать подобное. Он, не сдерживая эмоций, глубоко вдохнул и громко сказал: — Спасибо большое! «Ну до чего же официально…» — всё, что смог подумать Шенхайт, тем не менее мягко погладив по макушке своего партнёра.