Власть совершить чудо

      Ярл Кайло, вырвав с корнем ростки бунта, проросшие среди присоединившегося флота наёмников, снова отстранился от хозяйственных дел, погрузившись в мрачное состояние, и потому Рыжебородый опять метался как белка в колесе.       Длинноносого более не смущали методы, подсказанные Графом Палпатином, признав их быстрыми и эффективными. Присутствие на их флоте тёмного владыки, оказалось весьма полезным. Только благодаря его вразумлениям, Длинноносый наконец собрался, начав делать то что от него требовалось. Явившись на его драккар, граф умерил гнев Ярла Кайло, грозившего расшвырять их суда в разные стороны и порвать паруса. Как ни странно, слова о том, что Рей не может сейчас выместить свой гнев, потопив пару тройку кораблей, привёли Кайло в чувство.       Чувства эти, словно муки вышедшие из пределов Хельхейма, призванные мучить трусов и лжецов обострились, и Длинноносый, в состоянии блуждания между явями, воспринимал себя – то Рей ведущей отсчёт толчкам, – то, в лихорадке, самим королем, мужское достоинство которого почему-то стало его, и он отчего-то не мог удовлетворить свою женщину, которая перестала его чувствовать и слышать.       Рыжебородый, со своей стороны, встревоженно всматривался в него, отыскивая признаки порабощения, которые он наблюдал в детстве, когда Кайло похитила Сноук. С большим трудом Ярлу Хаксу удалось Длинноносого разговорить, преодолевая приступы его раздражительности. В этот момент, ему очень не хватало мудрости Роуз, с её: "Ты очень много волнуешься.", которую воспитывал дед-колдун в далёкой стране, и потому, её суждения о подобных вещах имели вес. В страхе за Роуз, от того, что всё опять могло пойти наперекосяк, он обратился к Графу Палпатину, который был в последние дни не особенно разговорчив, погруженный в какие-то только ему ведомые размышления. Перебравшись, по доске на драккар Длинноносого, довольно ловко для сухопутного червя, выдержав продолжительный мрачный взгляд хозяина судна, граф, без лишних вступлений, поинтересовался:       – Давно это продолжается?       – Что? – буркнул Ярл Кайло.       – Смутные сны, о том что ты становишься другими людьми.       – Рыжебородый растрепал?       – Он, беспокоится о тебе.       – Он беспокоится, о своей Роуз, – Длинноносый пристально посмотрел на владыку, – и вероятно не безосновательно.       – Ты, Ярл, знаешь, что опасности нас везде подстерегают.       – Мы бы преодолевали их вместе.       – Когда, хочешь достигнуть великой цели, приложение своих усилий необходимо рассредоточивать иногда в разных точках.       – Это ты владыка пришел к такому выводу после разгрома, в том далёком мире?       – Память о том далёком Мире, была изрядно поистрачена, вернее её эмоциональная сторона, после того как меня сразила моя драгоценная внучка, а ты ей в этом помог.       – Так это месть?       – Это так, мелочно.       – С каких это пор?       – Ты можешь использовать слабости других, зависть, алчность, ненависть и направлять их действия в нужном направлении.       – А какие чувства в нас ты собрался использовать?       – Ярл, ты знаешь я наставник, у меня есть потребность передавать знания и совершенствовать этот навык.       – Ты признаешься в своей слабости?       – Да, если хочешь, называй это так... И, всё же, давно ты ощущаешь своё присутствие в других людях?       – Так, это мне не мерещится?       – Нет, – отмёл все его сомнения Граф, – Пожалуй, я останусь на твоём драккаре, Ярл Кайло. Мне необходимо за тобой понаблюдать.       – И всё же, что по твоему мнению со мной происходит? – в тон графу переспросил Длинноносый.       – То что ты одарён сверх меры, и пределы твоей оболочки, тебе не препятствие. Ты понимаешь мотивы короля. Ты, даже можешь его контролировать, если будешь работать над этим. Но тогда тебе придётся все время держать его в узде, и это будет отнимать всё твоё время. Но если Ксизор, почувствовав твоё вмешательство, предпримет меры, ты рискуешь приобрести в его лице врага, ведь он не так прост.       – А как же Рей? Я чувствовал, и как будто был ею.       – Ты можешь держать связь с нею, но не заставляй её напрягаться, ведь она носит твоё дитя. – Ответил Граф, последним аргументом полностью обезоружив Кайло, заставив с судорожным вздохом набрать воздух в лёгкие, – В любом случае, в твоих руках большие возможности, и от тебя зависит как ты ими распорядишся.       Море начало штормить, с драккара Рыжебородого поступил сигнал, что замечен вражеский флот. Принимать бой в таких условиях, рискуя разбить судна друг о друга, не было возможности. Прощупав штормовой фронт, Длинноносый оценил его протяженность. Одно радовало, что штормило в нужном направлении и суда подпрыгивая на волнах с утроенной силой неслись к родным берегам, но так получалось, что и Даны двигались в том же направлении. Прикрыв глаза, которые могли обмануть, Ярл Кайло, по производимому возмущению в Силе, старался точнее определить размер флота противника. Состояние погоды накладывало на его магический взор помехи, но, посовещавшись с Графом, они пришли к выводу, что шторм имеет естественную природу, и тратить Силу делая магические вмешательства, пока ветер попутный, смысла не имеет, как и топить корабли противника, рискуя затопить свой флот. Они начали гонку на опережение противника, чтобы у берегов Нуоррека дать морской бой.

***

      Роуз с тревогой смотрела на свою госпожу, светильники стоящие возле кровати отбрасывали на её лицо неровные отсветы. Её сон был тревожным, глаза под тонкими веками быстро бегали из стороны в сторону, словно, на другой стороне страны видений, происходило что-то вызывающее волнение. По её виску потекла струйка пота, госпожа взметнулась в высоких подушках. Роуз взяла полотенце и промокнула Рей пот со лба, стараясь её не разбудить. Расслабившись, та, задышала немного спокойней.       Роуз сжала полотенце в кулаке, сейчас она отдала бы многое, чтобы иметь возможность заглянуть в те дали, в которые ушли драккары под предводительством её любимого. По просьбе госпожи, она, в последние ночи, ложилась спать подле нее, сон которой, несмотря на успокаивающие травы Роуз, был тревожен. Но, в надежде, что видения принесут известия от их Ярлов, жительница поднебесной давала Рей их досмотреть.       Рей было одиноко, несмотря на людный дворец, в котором Ксизор дал ей власть распоряжаться. В первые же дни, они обследовали свой новый дом, от подвала, до последнего амбара. Сам король часто отлучался, то на действующие фронты, то с инспекцией работ по восстановлению римских укреплений и закладке дворца в Люднбурге. На инициативу Рей сопровождать его, он, отреагировал призывом поберечь свое здоровье и силу, для того чтобы выносить и родить здорового ребёнка. А чтобы ей некогда было скучать, он поручил ей разбирать мирские дела горожан.       Некоторые дела не стоили выеденного яйца, люди, то не могли поделить то что упало с воза, то чьи-то сбежавшие свиньи протоптали кому-то грядки, то чей-то жених, после оглашения помолвки, женился на другой, ждущей от него ребенка. Но, бывали и обращения, явные с точки зрения закона, а на деле, представляющие сложную моральную дилемму. После одного из таких разбирательств, Рей на несколько дней потеряла покой.       К ней обратился священник из освобождённого Люденбурга, с просьбой распорядиться судьбой детей Данов, убитых при освобождении крепости. Церковь же, отстранилась от решения вопроса в отношении детей язычников. На резонный вопрос, королевы:       – А что мешает, обратить их в христианскую веру?       Святой отец ответил, смиренно опустив голову:       – Часть этих детей отказываются креститься, потому что хотят мстить своему врагу Кайло Длинноносому и его Рыжебородому побратиму, которые стали причиной гибели их родителей, хотя и проявил милосердие к ним самим. А заповедь "возлюби врага своего, как самого себя", противоречит их стремлению мстить.       Дитя Кайло, при этих словах, трепыхнулось в чреве королевы.       – В услужение их, по этой причине, брать никто не хочет. Я пришел к вам, зная ваше милосердие, и то что Кайло Длинноносый ваш бывший пленитель, и, – святой отец сделал многозначительную паузу, перед тем, как продолжить, – злейший враг. Лучше, вас, никто не сможет распорядиться судьбой этих отроков.       Для Рей, формальный переход из одной веры в другую, не составил труда, несмотря на год проведенный в монастыре, и, потому, фанатичная приверженность мстительных юных созданий озадачила её, но, тем не менее, проблему необходимо было решать. Знали бы они чьей волей был взят Люденбург... Хотя священник, который участвовал в судьбе детей, судя по всему, знал об этом гораздо больше, чем показывал.       Королевским решением Рей стала, организация приюта для детей-сирот в одной из загородных королевских усадеб. Священнику же, отвели роль, смотрителя и духовного наставника, ведь оставлять надежду на обретение христианских добродетелей юными язычниками, было нельзя. Мальчики, в благодарность за обретение крыши над головой, поклялись стать её верными защитниками. Сердце новоявленной королевы сжалось, от необходимости произнесения очередной лжи во спасение. Рей прошлась между детишками, построившимися перед ней по росту, напутствуя слушаться святого отца, воспитателей и учителей, которых, в ближайшее время, обещала прислать, а также, благодарила своих будущих защитников.       Её душа дрогнула, когда самый маленький из её защитников встал на цыпочки, чтобы выглядеть не менее внушительно чем старшие. Она погладила его по белобрысой вихрастой макушке. Ребёнок от удовольствия зажмурился и прижался к её ногам. На глаза Рей навернулись слёзы, она помнила, как ей было плохо без отца и матери. Она пообещала часто навещать своих подопечных.       Но, теперь её по ночам стали преследовать сны, где их ложь открылась и их с Кайло начали преследовать и англы, и подросшие даны. Рей старалась в памяти вызвать хорошие воспоминания, черпая силы в них.       Ксизор вернувшийся из поездок, нашёл её инициативу с приютом для детей уместной, назвав это началом привлечения сторонников, а также, то что священник из Люденбурга не создал ядро бунта. Чувствуя её расхлёстанное состояние, он обнял её, прижав к своему плечу, вызвав в ней воспоминание о первой брачной ночи. Стараясь не обидеть короля, Рей отстранилась, понимая, что если опять спрячется от неправды, то так и будет скрываться за его плечом в дальнейшем, чему Ксизор, видимо, был бы и не против. Он, пристально посмотрел на неё, и, борясь с желанием, повёл по её спине и, отпустил, приведя её в смятение последовавшими словами:       – Прикасаясь к вам, я иногда чувствую его присутствие, и как мужчина, я не могу не ревновать. Но, однако, я понимаю также, что вы не можете его не любить.       – Он знает? – В страхе спросила Рей.       – Про нашу брачную ночь?       – Да, – в висках королевы, застучали отчаянье.       – Я чувствовал его присутствие в своём сознании. А вы нет?       Рей, всхлипнула, стараясь сдержать слезы, но те, преодолев барьер густых ресниц, потекли по гладким щекам, а затем, закапали на грудь, слегка приоткрытую в вырезе декольте. Ноги королевы подкосились, она почувствовала, что её подхватил на руки Ксизор. Очутившись в спальне, Рей чувствовала, что её шею и грудь покрывают поцелуи, и она перестала отдавать отчёт кто её раздевает и трогает, король или Кайло. Потом её сознание сузилось настолько, что она видела и чувствовала только одного Кайло, которого принимала в себя без остатка, не стесняясь в проявлении чувств. Краем зрения она заметила Роуз, которая вначале встревожилась, заподозрив насилие, но затем увидев ее успокаивающий жест, удалилась в свою комнатку при её покоях.       Они ненадолго впадали в дрёму, а потом продолжали, до полного изнеможения, пробуя друг друга, как сладости языками, помогая друг другу пальцами рук и ног, увеличивая колличество мест удовольствия. Он, посасывая пальцы её ног, пока она скользила языком по его стержню и навершию, пальчиками проникая в анус и сжимая яички, он вводил пальцы рук в отверстия ее промежности, ощущая сладостные сокращения, усилив которые, он, оторвав свой леденец от её жарких уст, погрузив его в одно из алчущих жерл, которое сжало его настолько сильно, что он почти не мог двигаться, она, шумно и горячо дыша, расслаблялась, позволяя ему протиснуться глубже, и покусывая его руку и всхлипывая ощутила, как их накрывает мощная волна почти непереносимого восхитительного блаженства, и страха больше никогда не достигнуть этой эйфории.

***

      Граф, на драккаре Ярла Кайло, в это время запретил к нему входить под тент, сообщив экипажу, услышавшему характерные звуки, что Ярл Длинноносый ублажает стихии. На что воители выдвинули предположение, что к их Ярлу пожаловали всё морские стихии разом. Затем, их драгоценный ярл явил себя, против обыкновения – не в чёрном – а вовсе – в обнажённом виде. Взобравшись на нос драккара, он потребовал рог вина, который распил, свесившись с фигуры дракона украшающей нос судна. Из явленного, команда завистливо сделала вывод, что стихии и Ярл были полностью удовлетворены друг-другом.