***
Ярла Хакса, настигли долговые обязательства со всей их тяжестью. Визгливая неопрятная баба, ворвавшаяся в его жизнь ранними утром несколько месяцев назад, с требованием выплатить весь долг сполна, до этого по решению Конунга Лэндо рассроченый на десять лет, добилась своего. Рыжебородый, выйдя из первой битвы с Данами с добычей, в присутствии свидетелей кинул перед вдовой Хольта, из-за которой волчатами выглядывали отпрыски, мошну с серебром, считая свои обязательства перед ними исполненными. Баба давила на то что в походе на земли Англов, по якобы вине Рыжебородого и Длинноносого погиб и её второй муж Хольм, от которого она понесла ребёнка (впрочем слухи ходили, что от заезжего молодца, сроки что-то не сходились). Она давила на то, что сейчас война (как будто до этого Викинги уходили в море на рыбалку), и у неё нет гарантии, что должник вернётся и потому ей нужна вся сумма. Добило Ярла Хакса её заявление, что если он не хочет всё заплатить, то пусть жениться на ней, при этом она так масляно ему подмигнула, что он чуть не блеванул. Обидно, что в этот раз Конунг рассмотрел тяжбу в её пользу, хотя знающие люди подсказывали правителю, что в отсутствии мужей разбитная вдовушка пустилась во все тяжкие, и скорее всего быстро всё промотает. Но как бы то ни было, решение правителя Ярл Хакс выполнил. Вдовушка же, пустившись в загул, исполнила все самые мрачные предсказания знающих людей, после недельных возлияний, уплыв с заезжим молодцом, которого возбуждали доставшиеся ей деньги, а её дети не интересовали его совершенно. И, в один из прекрасных дней, Рыжебородый нашёл около дверей дома, где он остановился на постой, троих чумазых голодных ребятишек, глядя на нужду которых, совесть не позволила ему их бросить на произвол судьбы. Зрело порассуждав и, посоветовавшись с Длинноносым решил отвести их в родной фюльк к своим родителям, и уладить там свои дела. Выходить в море они планировали, не раньше чем через месяц, когда откроется сезон судоходства. Он вёз домой чужих детей, представляя как будет оправдываться перед отцом, и сожалея что возвращается туда не с Роуз и их малышом на руках. Ярл Кайло в последнее время был отстраненно задумчив и, имел теперь обыкновение находится в обществе Графа Палпатина. Рыжебородый понимал, что побратим волнуется за свою возлюбленную, оставшуюся за морем, в ожидании ребенка. Джаннике, потерявшая в бою с Данами Полсона, официально считалась женой Ярла Кайло. Конунг Лэндо объявил его своим преемником, и требовал скорейшего появления внуков. Но, ни Джаннике, не отошедшая от скорби по возлюбленному, ни Длинноносый, не чувствовали себя в силах консумировать свой брак. Граф Палпатин заметил, что рациональней это было бы сделать, чтобы не было возможности расторгнуть брак на этом основании, и чтобы тылы были защищены. Ярл Кайло помрачнел, пообещав обдумать и обговорить эту возможность с Джаннике, вспоминая, что они с его внучкой, являются примером этого рационализма. Граф заметив его реакцию, похлопал его по плечу, сообщив, что скоро родится его правнук и их задача помочь взойти ему на трон. Длинноносый еще больше помрачнел, и чтобы немного успокоиться, решил с Рыжебородым отправиться в родной фюльк.Часть 28 Мотивы
29 сентября 2022 г. в 20:36
Рей настояла, чтобы Король отпустил ее рожать в этот замок на берегу моря, подальше от сплетен и интриг двора. Ксизор согласился, но крайне неохотно, опасаясь налета с моря. Интриганы, под предводительством герцогини Винтрес, в последнее время, утихли, жёстко наказанные королём, не простившим им их претязаний и выходок на свадьбе, но злобные крысинные щепотки всё равно раздавались из тёмных щелей, но король всё же опасался, что недруги могут напасть на крепость, свалив ответственность на Викингов, по-этому гарнизон замка был дополнительно усилен.
Рей поднималась на крепостную стену, мимо почтительно склонивших голову стражей, с вынужденной осторожностью переставляя ноги, из-за живота которые не могла разглядеть теперь. Роуз, поддерживала её под локоть. Всего пару месяцев назад, она вспорхнула бы наверх словно птичка, но теперь её живот увеличился так, что ей казалось, что он скоро станет больше её самой. Служанки, приставленные к ней, разохались, уговаривая её не рисковать. Но, она испытывала физическую потребность взглянуть на море прежде, чем у неё начнутся роды.
Достигнув верхней площадки на стене, она остановилась переводя дух. С тех пор, как она приехала сюда прошло полтора месяца, но она впервые вышла взглянуть на море. Рей терзал страх, что посмотрев на, искрящуюся под солнцем, линию горизонта, за которую скрылись, ставшие родными, паруса, её душа, оставив тело, рванётся на поиски Ярла, сделавшего самое щедрое в её жизни предложение, плыть с ним свободной спутницей. Она всем сердцем желала бы, чтобы это предложение было в ещё в силе. Рей мечтала, хотя бы духом метущимся встретится с ним над волнами. Рей отчего-то знала, что он в море, но однако понимала, что нельзя оставить принца, растущего в её животе, без магической брони, которой она для него стала. Нельзя было покидать оплот своего тела, ни на миг, в поисках слияния со своей половиной, так как она видела, что серые лапы сумрачной магии тянуться к яркой искре горящей в её чреве, лишь она являлась барьером, отделяющих её малыша от жути.
Рей заметила, что серые сущности отдёргиваются в страхе, наткнувшись на её взгляд. Роуз, объяснила ей, что эти нежити, для простых людей невидимы, но не для одаренных, и боятся, когда натыкаются на взгляд, который для них нечто осязаемое. Понимание того, что они сползлись почувствовав её дитя пугало королеву. Когда Рей пожаловалась, что их слишком много и, они, словно ждут чего-то, жительница поднебесной, подумав, высказала ей своё предположение, что вероятно где-то разрушено древнее священное место сдерживающее духов в одном месте, и они стягиваются к другому источнику. Сказав это, Роуз выразительно посмотрела на её живот. На её вопрос, о том что же хотят эти сущности, девушка ответила, что либо им нужна пища, либо они ищут себе повелителя, если старый оставил их.
Близились роды, все признаки по словам повитух, были на лицо. Роуз посоветовала ей больше ходить. Её волосы уже расплели и на свободных одеждах не было никаких узлов, ветер беспрепятственно ворошил их. На высоте она заметила, что сущности скользящие у земли отстали от неё. Она рассказала о своих наблюдениях Роуз, та предположила, что вероятно такова их природа, и они выше не поднимаются и вероятно солёная вода является для них препятствием. Взглянув на берег Рей увидела, что действительно серые тени не заходят дальше кромки воды.
Рей горько усмехнулась мысли, что ей придется рожать либо в самой высокой башне, либо в море. Но тут же её отрезвила мысль, что где бы она не родила, на землю всё равно придется вернуться. Она, ещё раз, с сожалением, посмотрела на море, не явившее ей долгожданные паруса. Роуз рядом всхлипнула, вероятно думая о том же. Ворон на её плече встрепенулся, ероша пёрышки, его крыло так до конца и не отправилось после травмы, нанесенной ему камнем, полноценно летать он не мог, лишь перепархивая с одного места на другое на небольшие расстояния. Рей протянула руку погладив птицу, а потом обняла Роуз и обе расплакалась. Рей понимала, как тяжело ей – добровольно оставшейся с ней – приходится.
Обладая экзотической внешностью, для данных мест, Роуз стала объектом похотливых желаний многих придворных, которые даже делали ставки, кому она первому достанется, и, теперь недоумевали, почему, за много месяцев, так никому и не перепало. Препятствием в глазах этих господ было бы, только то, если бы она уже являлась игрушкой знатного любовника-покровителя. Роуз приходилось, почти постоянно, держаться в поле зрения короля и королевы, потому что однажды чуть не стала жертвой насилия, спасло её только появления кузена Рей, ставшего капитаном стражи королевы. О походах в поля или леса за травами, пришлось забыть, чтобы не превратиться в трофей на охоте чего-то похотливого члена, ведь она не была защищена происхождением и дворянскими регалиями, а к служанкам в этой стране относились лишь чуть-чуть лояльней чем к шлюхам.
Их сентиментальные объятия прервал, какой-то свистящий звук, в столбик поддерживающий площадку врезалась стрела, перепугавшись женщины присели, Роуз прикрыла собой беременную королеву. К ним подбежал страж закрывая их щитом. Рядом взвизгнули ещё пара стрел, улетев за стену. Рей зачарованно смотрела на снаряд пригвоздивший прядь её длинных волос. Ужас понимания того, что он прилетел не из-за пределов крепости, а изнутри, умерило ощущение влаги струящейся по ногам и мысль о том что ей, вероятно, предстоит родить прямо на этой узкой дощатой площадке, подтвердил сведенный схваткой живот, и то что спуститься вниз по крутой лестнице, она, скорее всего уже не сможет.