***
Ксизор смотрел на женщину, которую он сделал Королевой, отыскивая признаки предательства, и не находил. Она свободно ушла, но вернулась, хотя он знал, что во дворце, этой клоаке интриг, она чувствовала себя как в осаде. Но, что-то в этом моменте подрывало его уверенность в устойчивости своего положения. Он, с детства удерживающий баланс при очень плохой игре, вдруг почувствовал, что чаши весов вновь могут выйти из шаткого равновесия, и перевернуть всё с ног на голову. Угроза целостности христианского мира, который снова может расколоть хаос языческого вторжения, вновь с ужасающей чёткостью проявлялась перед Королём. Сейчас балансирами на чащах выступали его Королева и наследник, а на другой стихийное бедствие, под управлением Ярла Кайло. Он был ценен, потому что этот Ярл мог оседлать стихию и направить в нужное русло, он воспринимал идеи единства мира и центризма власти. С Длинноносым можно было договориться, в отличии от неотёсанных вшивых Ярлов, которые накатывали регулярно на берега его родины с целью грабежа и захвата невольников в плохо обороняемых землях. Король видел его во вспышках провидения, Ярл Кайло был хорош, Ксизор даже завидовал его энергии, и как бы это ни было парадоксально, незамутнённой чистоте и ясности устремлений. Если его сын хотя бы в половину будет великолепен, как отец, судьба этих земель сложится к лучшему, после нескольких поколений слабовольных, падких на лёгкие соблазны, промотавших практически всё состояние правителей. Подавив приступ ревности, отметив про себя, что надо же, он, до сих пор на неё способен, Ксизор изобразил на своём лице дружелюбную улыбку, и склонившись над наследником поприветствовал: – Кто же это вернулся из такого далёкого путешествия? Младенец замахал ручками, переключая внимание на нового собеседника, и врезал по носу Короля чем-то твёрдым. – Экий ты прыткий малец, – отреагировал отстраняясь Ксизор, разглядывая предмет больно пришедшийся по носу.***
Рей подобравшись смотрела, как Король, приблизив ручку малыша Кроу, разглядывает кольцо Ярла Кайло. Не то чтобы она сделала, что-то недозволенное, особенно после того, как Ксизор делил с Кайло свое тело, но тогда он дал на то своё королевское разрешение, а тут всё произошло без его монаршего позволения. – Рей, ты же понимаешь, что эту вещь не должен видеть никто посторонний, иначе всё, что мы представили, как истинную версию двору, летит псу под хвост. Я не могу запретить тебе, но пойми нас окружают стервятники, которым необходимо доказательства, чтобы признать престолонаследника неподобающим. – Я понимаю, мы спрячем эту вещь от чужих глаз. Рей в тон Королю купировала название предмета, чтобы случайно не упомянуть кому она принадлежит. – И, дорогая моя супруга, нашего сына в скором времени, необходимо будет крестить, это неизбежно. – Я всё понимаю, – кивнула Рей. Радость от встречи с Ярлом Кайло, вновь сменилась страхом за своего сына. Она забрала, кольцо Кайло из пальчиков малыша Кроу, который снова попытался попробовать его на вкус, с облегчением провожая взглядом спину выходящего из покоев Короля.***
Ярл Хакс, смотрел на счастливое лицо Длинноносого, попутный ветер начинал издавать свист, нагоняя волну, грозясь перерасти в штормовой. Разговаривать при таком шуме было тяжело, Рыжебородый хотел было отчитать побратима, за то что переборщил с попутным ветром. Волны, опережая драккары, заставляли их заныривать носом, ещё немного в таком духе, и они начерпают воды выше ватерлинии, и им придется снимать паруса. Было бесполезно спрашивать, узнал ли побратим что нибудь о Роуз, совершенно ясно, что увидев Рей со своим сыном на руках, Длинноносый обо всём позабыл. Одно радовало, что ветер гнал их судна в нужном направлении, оставив за спиной отчий фьюльк. Свидание с родными не принесло удовлетворения. Ему не повезло так с родителями, как Длинноносому, возвращение которого превратили в непрекращаемый, почти во все дни прибывания, праздник. Его же, с самого порога, встретили упрёками, о том, сколько можно болтаться где попало, пора жениться и помогать решать дела отца. Вторая жена отца Марателе, во всем поддакивала отцу. Эта стерва, так и не родившая отцу наследника, совсем подавила его мать, вынудив съехать на дальнюю усадьбу. Ему пришлось выслушать всё о своих умственных способностях, заставлявших его таскаться по всему белому свету за своим дружком Длинноносым, который, в отличии от рыжего простофили, уже успел жениться на дочери Конунга. Естественно, рассказывать им о своей милой Роуз он не стал. Его пребывание в родном фьюльке стало особенно невыносимо, когда Кало Норд украл его сговорённую невесту белокурую Кейдель, а усугубилось это в тот момент, когда он отказался призвать к ответу своего соратника, и даже не попросил положенную виру за нанесенное оскорбление. Он резко упал в глазах отца и мачехи, которые не упускали случая напомнить о потерянных выгодах для их рода. Рыжебородый всё же съездил к Кало поговорить. Их разговор привел к тому, что ему удалось пристроить на попечение трёх подкидышей, потому что оставлять их Марателе, означало сделать их положение хуже собачьего, и тогда полностью утрачивался смысл его участия в их судьбе. Боги недаром не давали детей этой женщине. И что в ней нашёл отец? Ведь он, был вполне сносен, пока они жили втроём с его матерью. После смерти старшего брата, по закону, отец был вынужден жениться на его вдове. Будучи выше по статусу, это порождение Хельхейма, начало устанавливать свои порядки в доме. У Рыжебородого сразу не сложились отношения с этой женщиной. Однако, тот факт, что он был единственным наследником фюлькара, вынуждал её все же считаться с ним, хотя при любой возможности она не упускала случая подгадить. И всё же переговоры с Кало Нордом, помимо устройства подкидышей, над которыми сразу захлопотала его бывшая невеста, оказавшаяся, несмотря на своё занудство, женщиной доброй и заботливой, принесли пользу их военному морскому походу, потому что, то что Рыжебородый намеревался вложить в это мероприятие, выручив посредством неудавшегося брака, внёс Кало Норд, испытывающий всё же некое чувство вины за поруганные чувства своего флотоводца, и нанесение урона престижу. Визит к матери, так же не принёс спокойствия. Марателе и здесь во всю постаралась, урезав её во всём, даже в мелочах, оставив ей самых старых и немощных слуг и скотину. Несмотря на радость от встречи, она испытывала неудобство, что не может встретить сына подобающе. Он оставил ей средства на поддержание хозяйства. На предложение перевезти её в Ньярдархейм, мать лишь слабо отмахнулась, сказав, что как нибудь всё образуется, и что ей тяжело будет привыкать к новому месту. Поинтересовалась нашел ли он себе девушку по сердцу, он не вдаваясь в подробности кивнул. В глазах матери, разглядевшей что-то в выражении его лица, залучилась радость. Поняв, что он не хочет углубляться в подробности, она лишь спросила хорошая ли девушка. Получив утвердительный ответ, мать обняла сына, шёпотом заклиная: – Береги и борись за свои чувства, чтобы на рубеже у тебя не было такого чувства, что жизнь прожита напрасно. Я не боролась, подчиняясь воле семьи, и теперь единственное утешение моей жизни, это ты сынок. – Любила ли ты кого, мама? Она посмотрела на него в сомнении, можно ли говорить такое своему ребёнку, но увидела как он возмужал, обретя какую-то, не по годам мудрость и понимание. Перед нею стоял уже не порывистый подросток, а взрослый мужчина и родственная душа, которой можно было довериться. – Очень сильно, и жалею что не сбежала с ним, до свадьбы, или тогда, когда после твоего рождения, когда он явился за нами не уплыла, забрав тебя за дальние моря. – Он мой отец? Мать покачала отрицательно головой: – Нет, я никогда не ложилась с ним, но один его взгляд давал мне больше чем тысяча слов и объятий. – Жив ли он? Мать развела руками: – Я не знаю, он ушёл в море, и больше я о нем ничего не слышала. – Кто он? Я спрашиваю, чтобы если вдруг увижу, сказать ему, что ты его ждёшь. Заплакав, она обняла сына, и, погладив по мягким рыжим волосам, сказала: – Никогда не оставляй, и не теряй ту, которая тебя любит и ждёт. Он прижал к своей груди, женщину подарившую ему жизнь, ещё раз поразившись какой маленькой и хрупкой она стала, и пообещал скорее для себя: – Я обязательно вернусь за ней, и привезу к тебе, чтобы представить, хотя возможно придется для этого пройти огонь и воду.