Власть совершить чудо

      Мерное покачивание лодки сменилось болтанкой, но его это совершенно не волновало, он лежал на дне неприспособленной к выходу в море скорлупки. Его одежда из грубой мешковины намокла, лодка успела зачерпнуть воды, но ему было всё равно, черпак и вёсла он выбросил сутки назад, не собираясь возвращаться обратно. Он ощущал себя покойником на похоронной ладье, не хватало только языческого костра. Но он не заслужил его, в его руке не было меча и великого посмертия, народа его отца, ему не было положено. Желая умереть он не взял с собой запаса воды, и лёжа на дне лодки в луже морской воды, он чувствовал как пересыхает его гортань, превращаясь в корявое дупло, способное издавать только скрип.       Отчего они пытаются разрушить всё разумное, что он хотел для них создать? Своей косностью и глупостью убивая, не только его веру в необходимость создавать для них безопасный мир и достаток, сейчас они уничтожили женщину, которую он сделал своей королевой, единственную, которая могла его поддержать, после того как его мать отгородилась от него барьером целесообразности и долга, отказав в материнском тепле, не простив его за то что он разбил образ отца на осколки.       Лоретта, не была особенно умна, но, она была одаренная, и была его, словно ребро Адама, а он ничего не смог предпринять, чтобы предотвратить её гибель, несмотря на всю Силу и власть. Теперь, этот упырь, её отец Рангос Ланар, врал и сваливал вину на нападение Норманнов. Этот, – у Кроу не было для него слов, – решил разыграть партию, не понимая, что король разыгрывает её со времен Короля Ксизора. Герцог вклинился, разрушая то что он выстраивал десять лет. Конечно старый упырь, судя по его сокрушённому виду, не подозревал, что его дочь отправится в паломничество со святыми сёстрами. Лоретта хотела произвести на мужа впечатление, что она старается на свой лад, на поприще веры укреплять государство. Королева хотела доказать, что она его достойна... Какие змеиные языки нашептали Лоретте мысль, что он сомневается в ней?       Кроу закрыл глаза, не в силах выдержать взора небес в свою душу. Его милая Королева–дитя, с нежными пальчиками, которые заставляли забыть его о душевной боли и невзгодах, он снова чувствовал их прикосновение к своим волосам. В последнее время, занимаясь переговорами с Мерсией, он был невнимателен к домашним, и упустил важное...       Теперь, он, лежал в лодке, и, закрыв глаза, видел перед собой, мать их маленького сына, то как она смотрит на него, читает книги на утраченных языках, потому что она, как и он одарённая.       Зарычав, сжимая кулаки, он сел, раскачивая лодку ещё сильнее. Что толку в даре, если не можешь спасти того, кто тебе дорог. Прикоснувшись к изувеченному трупу Лоретты, он почувствовал как она умерла, желая принять всю боль за неё тысячекратно. Её убили люди её же отца, приняв за странствующую праведницу, которая не пострадала, спасённая жертвой его жены, называвшейся её именем. Он чувствовал, как плачет от бессилия, и небо, вторя его горю, тоже принялось проливать слезы.       – Лоретта! – закричал он, глотая дождь и слезы, больше не сдерживая горя.       Ветер стих, выравнивая морское волнение, тучи разошлись пропуская солнечный свет, в его лучах он увидел улыбку своей милой королевы, которая качала головой, запрещая следовать за собой в царство теней. Их сын, он должен защитить его, как защищали его оба отца и мать.       Оглядевшись вокруг, и, не видя берега, Кроу принялся лихорадочно искать решение как ему вернуться домой, без вёсел и питьевой воды. Повернув голову против солнца, он увидел парус небольшой ладьи. Не раздумывая, плохо это или хорошо, и кого он там может встретить друзей или работорговцев, он, скинул мешковину одежды, и замахал ею как флагом.       Ладья изменила курс, вырастая по мере приближения к его лодке. Кроу стоял, с тревогой высматривая кто его спасители. Наконец судно замерло возле его лодки, и король ощутил внимание двадцати пар глаз. Затем сверху выглянула девичья голова, с горящим облаком медных волос, и поинтересовалась на языке Норманнов:       – Ты колдун, или жрец?       – Ни то и ни другое, – без напряжения ответил он, – я король.       – И что король делает, вдали от берегов своего королевства, без вёсел, припасов и штанов?       – Скорбит, – ответил он не имея сил хитрить, перед лицом судьбы.       – О, вероятно скорбь притягивает людей понёсших потери, – и повернувшись к человеку стоящему рядом, распорядилась, – помоги королю подняться на борт, Дофельд.       Названный викинг с дружелюбной улыбкой протянул сверху руку, помогая ему взобраться на борт.       – Кого мне стоит благодарить за спасение?       Девушка опустила голову, и сжав под плащом, что-то висящее на шнурке, ответила:       – Королева без королевства.       Кроу вопросительно приподнял брови, но чувствуя, что его спасительница, не настроена пока отвечать, придержал своё любопытство, и вместо этого задал резонный вопрос:       – Вы отвезёте меня в Киби? Вознаграждение гарантирую.       – Я отвезу тебя, но сначала мне нужно встретиться с моим отцом, у берегов Овечьего острова [Lambay Island], у нас назначена встреча.       – Кто же ваш отец, и будет ли он так же добр, как и вы?       – Вероятно вы знакомы, – продолжила спасительница интриговать его уклончивым ответами, – в любом случае вы под моей защитой.       Чувствуя, мрачноватый, но, от этого не менее решительный, настрой хозяйки ладьи, Кроу решил не перечить, продолжая покоряться судьбе, как уже сделал это, уйдя в море на на речной лодке и выкинув вёсла. Тогда он готов был умереть, а теперь, словно смыв фатальный настрой ручьями дождя, испытывал тревожное любопытство, впервые за много лет оказавшись среди людей, для которых его приказы ничего не значат.       Кроу выдали одеяло, откуда-то из тюков достали сухую чистую одежду. Викинг, вручивший ему краюху хлеба, кусок копчёного мяса и чашу с элем, пристально приглядевшись к нему, сообщил:       – Вы похожи на него.       – На кого? – с замиранием сердца переспросил король.       – На Длинноносого, – и, увидев беспокойство Кроу, успокоил, – не переживайте, мы дали клятву на крови, что будем держать это в тайне.       Король растерянно кивнул, вспоминая как медноволосая королева назвала его при первом знакомстве.       – Благодарю тебя, Дофельд, – ответил он, лихорадочно прокручивая информацию о морских правителях Викингах.       Овечий остров располагался неподалеку от берегов Дифлинна, в котором продвигал политику Уэссекса Конунг Рыжебородый.       – Твоя госпожа, дочь Конунга Хакса?       – Она самая, – ответил он, обрадовавшись его проницательности, видимо эта информация не являлась тайной.       Ветер, переставший наполнять парус замедлил ладью, отдыхавшие в период когда работал парус Викинги, уселись на скамьи и взялись за вёсла. Начав грести сначала на счёт, потом, когда ладья выровнялась, и набрав инерцию заскользила как по маслу, зазвучал голос, который вселил в сердца воодушевление, его песню подхватили остальные гребцы. Мелодия и ритм объединяли экипаж с ладьёй в единое существо, и, Кроу начало казаться, что поёт сам корабль, и, он сам, влив свой голос в поток слов, безыскусно, но от того лаконично и точно, рассказывающего о том, что жизнь это миг между водой и небом, почувствовал как горит его искра, которую он так глупо чуть не погасил.       – Вы чувствуете дух.       Услышал Кроу, и, обернувшись, невольно восхитился незаметно подошедшей дочерью Рыжебородого.       – Раз уж ты в штанах и обуви, представлюсь – Магда – королева Миде.       Он смотрел, как шевелятся ее губы, и повторил последнее, что она произнесла:       – Миде.       – Да, Миде, – вспыхнула она, – мой король мёртв, а меня изгнали из моего королевства.       – Как и моя королева... – перед его глазами снова ожила его мученица жена.       – От того ты и отдал себя на волю волн? – заинтересовалась она, погасив вспышку гнева.       – И вашу, – добавил он, снова невольно залюбовавшись, крутым завитушкам горящих на солнце волос.       – И всё таки, ты колдун.       Кроу смотрел на нее, не отрицая и не опровергая сказанное. Но, начатые между ними откровения прервал смотрящий, разглядевший на горизонте судно, а затем уточнивший, что это не один из драккаров Рыжебородого, и движется он в их сторону.       Предательское отсутствие ветра, делало задачу бегства от преследователя, с вдвое меньшим количеством вёсел практически невозможной.       – Дайте мне оружие, и я буду биться вместе с вашими бойцами, – встревоженно предложил король.       Магда кивнула, но затем ворчливо добавила:       – Возможно всё обойдется без боя, но вам лучше скрыть своё лицо, для многих король Уэссекса стал бы более ценной добычей, чем Королева без королевства. И возможно вы знаете какие-нибудь колдовские приёмы?       Экипаж напряжённо ждал, когда чужой драккар без опознавательных знаков, поравняется с ними, держа луки на всякий случай наготове.       Чужой борт возвышался над ладьёй почти на человеческий рост.       – Приветствую тебя, о солнцеликая властительница моего сердца! – раздалось сверху.       – Ты гнался след за нами, чтобы поздороваться Конунг Алхарсон, или причина в чём то ином? – поинтересовалась напрямик Магда.       – Я всё ещё не женат, и место в моём сердце свободно для тебя, из моих владений тебя никто никогда не посмеет изгнать.       – Тебя и твоих людей год назад мы с отцом гнали копьями из моего дома, так что зачем мне принимать твоё предложение?       – А потом ты приняла предложение слабака, который дал себя убить и не защитил тебя, не наградил сыном.       – Не о том ты Конунг Алхарсон сейчас говоришь, освободи нам путь я тороплюсь на встречу с отцом.       – Я мог бы тебя сейчас забрать, но хочу чтобы ты пришла ко мне по доброй воле, тебе всё равно нужно будет выйти замуж, зачем тебе местные лживые слабаки, которые столетиями платили нам дань?       – Ты не смог меня забрать год назад, не сможешь и сейчас. У меня на борту колдун, который может заставить рассыпаться твой драккар в труху.       Кроу, при таком известии о своих способностях, призадумался о том, что же он смог бы сделать дойди ситуация до боя? Всё внимание на драккаре переключилось на него, он не боялся быть узнанным, потому что Дофельд, по приказу госпожи, нанес на его лицо узоры синей краской.       – А если я пришпилю твоего колдуна копьём к палубе?       – Ну вот, ты теперь ещё и начал угрожать моим людям, как же я могу довериться тебе?       В этот момент, к Магде подошёл Дофельд и что-то сообщил на ухо.       – Конунг Алхарсон, пока мы препирались, мой отец уже сам разыскал нас.       Все посмотрели в указанном направлении, к ним двигалась группа из трёх драккаров.