***
Длинноносый всей своей морской дублёной кожей чувствовал, преддверие бури, которую несли на этот раз не небесные фронты, а дела его переговоров. Возле Готланда, он осматривал флот, который он должен был обрушить на берега Мерсии, он собирал эту компанию три года, пользуясь наукой изобретательной подлой дипломатии, полученной от графа Палпатина и короля Ксизора. Даны дополнили правое боевое крыло его морского хирда, он заполучил их под своё начало. В этом ему поспособствовала Кюна скоропостижно скончавшегося Сюгтригга. Драккаров и бойцов она поставила меньше, чем рассчитывал Длинноносый, но это количество вполне служило гарантией, что в ближайшее десятилетие даны не побеспокоят берега Нуорегга. Обиженная женщина, усмехнулся про себя Конунг Кайло... Когда жена Сигтрюгга выяснила, что он не собирается выдавать за её мужа дочь, она, заручившись поддержкой Длинноносого, устранила своего конунга и его братьев. Весть об этом привез купец, шпионивший в пользу норманнов. Кьюна защищала своего сына от первого брака, которого изводил Сигтрюгг, и, которого она оставила при себе, а, сыновей от последнего почившего супруга отправила в поход с Длинноносым. Конунг Кайло, болезненно поморщился, шрамы на лице сжались болезненной сетью. Мысль о собственных детях по обе стороны солёной воды, он должен срастить мир между ними, как рубцы, соединившие куски его лица, используя все доступные средства. Сквозь проход, между боевыми драккарами, пробирались три купеческих судна, на корме одного из которых он заметил три женские фигуры закутанные в покрывала, уносящего трёх танцовщиц Блайланда. Он хотел их освободить, но старшая из них, которой он не дал прикоснуться к себе в третий раз, в страхе ему объяснила, что они умеют только танцевать, и очаровывать мужчин, и если от них отказался хозяин, то в них заподозрят изъян, или дурную болезнь. На его вопрос, о том, что же ему с ними делать, все трое взмолились, о том, чтобы он их продал и подороже, так как покупатели ценят то, за что пришлось дорого заплатить. Он внутренне ощущал, словно его покрытое рубцами лицо, как головоломка складывалось вбирая черты своих учителей, причём ими были для него, так же поверженные враги. Например, однажды ему потребовалось понять, как бы действовала Сноук, и, словно лицедей, играющий роль в балагане, надел её личину, у него даже было чувство, что, добавь он магии, то, он в неё бы и превратился. Ему нужно было организовать захват в заложники, детей мятежного северного фьюлкара, чтобы иметь рычаг для обуздания зарвавшегося правителя, захватывающего рыболовецкие и торговые суда. Он не мог лишить родные берега защиты, потому что, как только он увёл бы силы из Нуорега, на его земли, пользуясь его отсутствием, сразу бы обрушились алчные даны или свены, и, именно по этой причине, он собирал флот, привлекая в него заведомых врагов. Его люди во всех злачных местах, пели и толковали о доблести пролагающей путь в Валгалу, о возможности на волне завоевания возвыситься, а главное о несметных сокровищах, которые могли скопить короли англов за пару десятков лет спокойной жизни, весть о которых подкидывали дров в топку алчности, заглушая доводы рассудка. Не гнушаясь никакими методами, он подкупал правителей сопредельных государств подарками, лестью, посылал женщин вооруженных искусством очаровывать, а иногда ядом. Длинноносый знал, что для него этот поход в один конец, боевые союзники, когда цель их альянса будет достигнута, постараются, чтобы он не вернулся в Нуорег, никому не нужен под боком сильный противник, ещё и в окружении боевой славы. Больших усилий Длинноносому стоило запретить следовать за собой сыну Кайлосону и закадычному его другу Хаксону, поручив им важнейшую задачу защиты родных берегов.Часть 44 Морской альянс
11 марта 2024 г. в 16:21
Сигтрюгг хитро прищурился, за его вынужденным добродушием, скрывалось намерение следовать исключительно свой собственной воле, уже третий раз за эту встречу, он подчеркивал, что они равны, и, подчиняться воле Длинноносого этот конунг не намерен. На богатый дар Сигтрюгг, вместо дружины, на которую намекнул Конунг Кайло, отдарился добычей, захваченной с торговых судов кочевых норманнов, что можно было принять за оскорбление, и присовокупив сверху ко всему трёх невольниц. И, чтобы Длинноносый не успел вставить свои возражения, и начать возмущаться, хозяин, похлопав в ладоши, дал сигнал рабыням танцевать.
Невольницы скинули с себя покрывала, оказавшись лишь в звенящих браслетах и туниках из узких ленточек, которые не скрывали, а лишь подчеркивали наготу спелых тел, порожденных Блайландом .
Уверенность, с которой они держались, свидетельствовала о том, что их готовили быть такого рода дарами. Одна постукивала в бубен, а две танцовщицы принялись обходить Длинноносогого с обеих сторон, извиваясь тугими умасленными телами. Бубенцы на украшениях, очевидно снабжённые благовониями, обволакивали ароматами мускуса и ещё чего то, что прослеживалось опасной ноткой на периферии чуткого обоняния... нет, это был не яд. Сделать его послушным, он помнил уже такое, в детстве его спас Хакс от Сноук, она использовала в ритуалах похожие благовония.
Танцовщица дотронулась его плеча, а, потом, извиваясь, совершая круг, повела по другому, в то время, как вторя извивалась подле рабыни, выдающей ритм, заставляющий его сердце вторить стуку палочки по мембране. Когда смуглая бестия наклонилась, чтобы коснуться конунга Кайло третий раз, обнажая выглянувшие между лент туники чёрные соски, он остановил её руку, заставив чёрные обсидиановые глаза, удивлённо расшириться. Бесцеремонно похлопав по крепкому, подобному двум соединенным тыквам, заду, сбивая наваждение, над которым трудились служительницы культа, жарких земель Блайланда, он отстранил её.
– И как, Конунг Ситрюгг, ваши три дара должны способствовать завоеванию южных земель? – спокойно, но твердо поинтересовался он.
– Собрат Конунг, я полагал, что ты устал с дороги и желаешь отдохнуть от семейных дел, – ответил, не теряя невозмутимости, не моргнув глазом, шельмец.
Видимо, он принимал его за дремучего козопаса, который рад и овце, но, с другой стороны, это было бы ему на руку, пускай бы враг недооценивал его, Длинноносый подумал, что пожалуй поторопился оттолкнуть искусниц, вероятно нужно было подождать развития событий. Но, однозначно, под своим кровом конунг данов не стал бы его убивать. Тогда что, яд? Вспомнив про запах благовоний, он понял, что хозяин хотел сделать его куклой колдуна, вот только просчитался с тем, что он не простой родовой дротт, а годи с большой долей крови Валгаллы. Но в том, что они враги, конунги не забывали ни на мгновение.
Стоило конунгу Кайло выйти в морской поход на Англов, конунг Сигтрюгг обрушил бы на Нуорег всю свою мощь. Длинноносый понимал, что стервятника нельзя оставлять за спиной, жизненно необходимо выманить его с собой, и, при первой возможности, покончить с ним. Но, хорёк, очевидно, хорошо понимал свою выгоду, и, то, что Конунг Кайло не будет сейчас вступать в прямое противостояние, так как, из-за этого может развалиться с трудом собранный альянс с мелкими конунгами, многие из которых находятся в родственных отношениях с Сигтрюггом.
По закону гостеприимства, конунг данов не мог их выпроводить из своих владений раньше, чем через сутки, не нанеся серьезного оскорбления, Длинноносый знал, что за это время должен решить, как склонить Сигтрюгга к участию в морском нашествии.
– Сигтрюгг Гнупассон, а как поживает ваше возлюбленное богами семейство? – издалека начал Конунг Кайло.
– Подыскиваю себе молодую жену, – он поймал за руку, стоящую недалеко от кресла кутающуюся в покрывало невольницу, заставив медные тарелочки, по краю бубна, тревожно задребезжать.
Сигтрюгг, сорвал с рабыни покрывало и усадил её себе на колени, сдавливая небольшую, по сравнению с другими танцовщицами, грудь, продолжая ощупывать её тело ниже.
– Я слышал, что у тебя есть дочь на выданье? – продолжил развивать тему хорёк, глубоко засовывая руку между лент юбочки рабыни, заставляя ее смуглое лицо, напряжённо вытянуться.
– Моя дочь уже помолвлена, – ответил Длинноносый, сдерживая порыв задушить мерзавца, ощущая внезапную жалость к иноземной невольнице, – и, насколько я помню, эту троицу ты мне оставил в дар.
– Помолвлена, это же не выдана, ведь, – продолжил свою углублять свою мысль, вместе с рукой Сигтрюгг, – и, тебе, вроде, мой подарок не приглянулся?
Рабыня, облизнув, увлажнила губы, и постаралась принять соблазнительный вид, пытаясь подыгрывать обоим господам, не зная чьей собственностью она в следующий момент окажется.
– Мы могли бы вернуться к этому вопросу после похода на Англов, – скрепя сердце, выдал он, представляя мучительную смерть Сигтрюгга, и от руки не Англов отнюдь, понимая, что этот хельхеймов пёс придумал заместить его династию, имея угодные богам основания.
– Зачем же так долго долго ждать? – мерзавец, со смачным чавком, вытащил руку из промежности рабыни, и помахал рукой развеивая запах устриц, – Товар, может залежаться, утрачивая притягательный аромат.
Хотя дочь Джаннике и Полсона и не была его кровью, но, Длинноносый прилюдно признал её своей, и считал таковой, отдавать девочку за такую мразь он не собирался.
Сигтрюгг подтолкнул рабыню к Длинноносому.
– Я подготовил для тебя подарок. Она вся влажная, наслаждайся. Встретимся утром, – сообщил он, вставая из-за стола и удаляясь, прежде чем Конунг Кайло успел что-то возразить.
Подарок, ввиду неясности ситуации поступил глаза, но нужно отдать должное, чувствуя обстановку, ждал знаков от нового хозяина. Танцовщицы тихо сидели в уголке за очагом. Видимо этим и отличались хорошие слуги от плохих, когда они были не нужны становились незаметными.
– Свободна, – отпустил рабыню Длинноносый, которая подобрала с пола покрывало и ушла к своим подругам у очага.
Конунг Кайло вышел посмотреть, как устроились его люди, по пути переваривая предварительно мерзкий результат переговоров с Конунгом Данов. Стоящие у входа в длинный дом бородатые стражники в лёгких кожаных доспехах, его беспрепятственно выпустили, слегка поклонившись, не выказывая неприязни, или какого-либо напряжения.
Убедившись, что его Люди его пребывали в сытости и тепле, что, в ещё довольно прохладный период начала навигации, было важно, Длинноносый возвращался в длинный дом, в котором его расположили на постой, когда из-за хозяйственной постройки, его окликнул приглушённый женский голос:
– Конунг, мне нужно с вами поговорить.
Встревоженно оглянувшись, он увидел первую жену Сигтрюгга Гнупассона, говорить с ней без свидетелей Длинноносый не хотел, так как могло быть неоднозначно истолковано, тем более, что визит в эти земли, нельзя было назвать дружественным, и любое отклонение от традиций, могло иметь непредсказуемые последствия, не говоря уже о том, что это могло быть подставой. Видя его нежелание следовать зову, из постройки вышла старушка с ведром и засеменила в сторону Длинноносого, с видом того, что идёт по хозяйственным делам. Поравнявшись с ним, и наклонив голову, чтобы было не видно, как она шевелит губами, сообщила:
– С вами тайно хочет поговорить кюна .
Дело принимало совсем загадочный оборот.
К ночи он уже знал, как устранить Сигтрюгга Гнупассона, вот что значит прислушиваться к науке преподанной в своё время Королём Уэссекса – нужно сделать ход королевой. Прощупывать противника, искать обиженных и оскорблённых.