Сад жасмина

Чуя шёл домой в абсолютной тишине. В ушах не было привычных наушников, шум от дороги будто исчез. Он видел всё сквозь толстую пелену. На губах, к которым он прикасался каждый раз, горело огнём прикосновение губ Дазая. Как изменятся их отношения? Может это всё только для того, чтобы Чуе больше не было больно? И Осаму поцеловал его просто как друга? Но разве мог в глазах просто друга плескаться такой ужас и такая нежность одновременно, когда он увидел его с забинтованным предплечьем? Наверно, нет. Но с этим точно надо будет разобраться. Он видит свой дом и застывает. Сейчас понимает, что надо будет объясняться матери, где он пропадал и почему не вернулся сразу после уроков. Конечно, он не будет сразу признаваться во всём и объяснять все их с Дазаем взаимоотношения, но что-то про него сказать надо. Всё-таки Осаму – это человек, который стал ему действительно важен. Чуя поднялся на свой этаж и тихо открыл дверь. Стрелки старинных часов, висящих в прихожей, приближались к полуночи. Накахара в прострации уставился на них и даже не заметил, как в коридоре появилась Акеми. — И где же тебя носило? — с претензии начала она. — Ты видел время? Я между прочим волновалась за тебя. Чуя медленно перевёл на неё странный взгляд. Казалось, он одновременно был пустым, взволнованным и… счастливым? — Я был у Дазая, — медленно и тихо проговорил парень. Сейчас ему нужно было просто лечь на кровать, и он заснул бы моментально, но надо поговорить с мамой. — Что вы делали там до одиннадцати вечера? — Накахара прошла на кухню и села на диван, не спуская с сына недовольного взгляда. — Он просто объяснил мне темы, которые я пропустил. — И эта была откровенная ложь, а врать Чуя не умел. Они просто сидели на диване и обнимались, перебрасываясь короткими репликами. Они больше не целовались, хотя периодически взгляд каждого из них задерживался на чужих губах. Чуе было неловко ощущать теплоту дыхания другого человека на своём ухе, когда Дазай что-то хрипло шептал ему, а потом тихо смеялся. Было странно лежать на другой, тёплой груди и слушать стук сердца. Было необычно чувствовать прохладные руки, обвивающие плечи и прижимающие к себе. Для Осаму же совершенно новым стало наслаждение чужим телом и обнажённой, горячей кожей под своими пальцами. И невозможная лёгкость, появившаяся после открытия своей главной тайны, была… приятным ощущением. Будто он оставил позади то, что нёс на своих плечах уже несколько лет, только накапливая, но не сбрасывая никуда. — Да? И это всё? — спросила мать у сына, который уже подошёл к дивану и стоял со стыдливо опущенной головой. — Да. — подтвердил Чуя, надеясь больше не продолжать эту тему. — Хорошо, ладно, не хочешь – не говори. Только знай, что когда-нибудь мы продолжим этот разговор. — Чуя сглотнул под тяжёлым взглядом Акеми. — Вы же ели? — Да. — С уверенностью ответил Накахара. Они правда поели. Вкусный ройбуш с карамелью и моти с клубникой стали их ужином. — Ладно. Иди мыться и спать. Спокойной ночи. — Бросила она и, встав, прошла мимо сына, обдав его ароматом сладких духов. Чуя вздохнул и поплёлся в ванную. Там он быстро ополоснулся и почистил зубы. Накахара боялся, что после душа и зубной пасты пропадут воспоминания о руках Дазая, обжигающих, даже если они были холодными. Но они не ушли. Когда рыжий лёг в кровать и накрылся одеялом, он снова почувствовал их. Мягкие касания к плечу и лёгкие поглаживания по горячей коже, остужающие её своим тёплым спокойствием.

***

— Дазай! Как ты? — Чуя радостно прыгал вокруг него, пока Дазай с усмешкой пытался его успокоить. — Чуя, прекрати, — твёрдо сказал Дазай. Получилось достаточно холодно и раздражённо, что Накахара сразу застыл на месте и посмотрел на Осаму с шутливой ненавистью. Он отодвинул рыжего рукой на приличное расстояние и более спокойно сказал, — после уроков поговорим. Развернулся и ушёл. Чуя в непонимании остался на месте, смотря в спину друга. Или парня. Или любовника. Он пока не понимал, какие отношения их теперь связывают. Да, он поцеловал его, но что же это всё-таки было? Любовь или жалость? Или и то и другое вместе. Он пока не знал, поэтому просто принял тот факт, что они поговорят после школы и смогут всё прояснить. Весь день они не разговаривали. Дазай бросал на Чую заинтересованные взгляды. Правда интерес больше походил на научный, будто Чуя просто очередной экспонат музея. Накахара же ловил их, а на дуже оставался неприятный осадок. После вчерашнего хотелось поговорить. Даже если не об отношениях, то просто о чём-то. О чём могут говорить два человека их возраста? Об оценках, погоде, обсуждать сплетни или учителей. Но он держался и не приближался к Осаму, снедаемый лёгким показушным безразличием и привязанностью одновременно. — Чуя. — Дазай подошёл к парню, который стоял, опёршись на перила, у выхода из здания школы, со спины. — Пойдём. Чуя медленно кивнул, размышляя, как начать разговор. — Дазай, что вчера произошло? — решил он не растягивать. Дазай замер с поднятой ногой, чтобы перешагнуть порожек забора. Он выдохнул и сделал тяжёлый шаг, будто не только переступая ограду, но и стену между ними. — Это. Был. Поцелуй? — быстро и беззаботно закончил он, улыбаясь и пристально смотря на Чую своими пустыми глазами. — Да, я знаю, — почти раздражённо пробубнил Накахара. — Но… почему? — Ты спрашиваешь, почему люди целуются? — снисходительно улыбнулся Дазай. — Нет. Я спрашиваю, почему ТЫ меня поцеловал. — Я не знаю, — насмешливо, растягивая губы в широкой, издевательской улыбке протянул Осаму. — Что значит, не знаю, Дазай?! — вскрикнул Чуя, но заметив, что шатен всё ещё стоит на месте, пялясь в одну точку с глупой улыбкой на лице, он подошёл к нему. — Дазай! — рыжий пощёлкал пальцами перед глазами и он будто вышел из сна. — То и значит – не знаю. Может просто испытал жалость, может привязанность, или просто так захотелось. Эти слова было сложно говорить. Он любил Чую и знал, что Чуя тоже его любит. Но все, кого Дазай любил, всегда уходили из его жизни, вообще из жизни. Он просто не хотел для Чуи того же. Этот парень был особенным. Ярким, рыженьким лучиком в тёмной жизни Дазай, который не хотелось терять. Можно дать надежду на отношения и любовь, но никак не её доказательство. Друзья с привилегиями здесь будут явно выходом. Накахара не будет знать точно о любви, что не даст повода жестокой судьбе, и будет питать надежду, что не даст ему умереть от ханахаки. Всё выходило как нельзя лучше. — З-захотелось? — поник Чуя. — Да. Дальше они шли просто молча. Дазай проводил Чую до его дома и быстро поцеловал в губы, тут же разворачиваясь и уходя, бросив напоследок насмешливое "давай". Накахара немного постоял опешивший, смотря вслед другу и держа пальцы у губ. — Давай, — прошептал он, когда фигура шатена уже скрылась из виду, прекрасно понимая, что его не услышат.