Смысл жизни

— Тебе не обязательно приходить сюда каждый день. — Спасибо за приветствие, — буркнула в ответ Бриенна. — Но я сама решу, приходить или нет. — Зачем? Я уже не умираю… к сожалению, — у Бриенны дернулась бровь на этих словах, однако же она промолчала. — А у тебя наверняка много дел. Пусть ты и не самый ловкий государственный деятель, но с твоим мнением, должно быть, считается новое правительство. — Неужели я слышу в твоих словах нотки зависти? — Ни в коем случае. Моим мнением никогда не интересовались, решая государственные дела, — и слава Семерым, что так, учитывая, что нынешнего короля я в свое время выбросил в окно, пытаясь скрыть свою единственную роль в королевстве — участие в рождении лженаследников. — Тебе не удастся, — гордо заявила Бриенна, — вывести меня из себя. — Что я сказал, кроме фактов? — Ничего. Поднимайся. — Да ты, никак, совсем ополоумела, женщина? — В прошлый раз я несла тебя, — она все-таки не преминула напомнить об этом — просто чтобы отомстить, — потому что знала, что ты никак не мог идти. Но сейчас я вижу обратное, так что, будь добр, вставай на ноги... на ногу, я хотела сказать. Если не хочешь прыгать, я дам тебе что-нибудь, похожее на костыль. Впрочем, если не желаешь, то можешь мочиться в постель, — Джейме подозрительно прищурился, и она быстро спохватилась: — Но можешь не пытаться делать это мне назло. Я не собираюсь стирать — для этого Тирион подыщет кого-нибудь другого. — Великолепно, — сказал Джейме и спустил с кровати ту самую единственную теперь ногу. Та казалась такой худой, что Бриенна засомневалась, выдержит ли она вес тела. Впрочем, тело и само недалеко ушло. — Хорошо, что у меня нет правой руки, но левой ноги, — вдруг сказал Джейме. — В противном случае я бы постоянно терял равновесие. Бриенн вдруг прыснула — и немедленно подобралась, испугавшись своей внезапной веселости, но Джейме, немного помедлив, коротко засмеялся тоже. — Что ж, я рада, что у тебя не будет с этим проблем… — начала было она и немедленно поняла, что проблемы все же будут: Джейме шатало, как корабль в шторм, когда он попытался отпустить руку, которой цеплялся за изголовье кровати. — Скажи, тебе правда больше не смешно, или у тебя просто железная сила воли? Или это настолько жалкое зрелище, что даже смеха не способно вызвать? Бриенна только сделала вид, что на нее вдруг напала глухота, а Джейме, словно в отместку, сделался нем, и несколько долгих минут только пыхтел. С его культи свисал какой-то неопрятный ворох повязок. — Не слишком-то удобно прыгать, как петух, — наконец сказал Джейме, добравшись до двери. — Как думаешь, может быть, мне сделать и золотую ногу тоже? — Обязательно, а еще я настоятельно рекомендую тебе дополнить образ золотыми зубами, — сказала в ответ Бриенна, и Джейме вдруг засмеялся так сильно, что едва не свалился на пол. — Семеро, помилуйте меня, — она шутит, — выдавил он. — Я вытер бы слезы умиления, если бы у меня нашлась для этого свободная рука. Он перешагнул через порог и исчез на улице. Бриенна решила не следовать за ним сразу же — пусть у Джейме будет немного времени побыть одному, особенно если он и в самом деле направился опорожняться. Она рассеянно поправила сбившиеся простыни и мысленно отметила, что их следовало бы давно поменять. Прежде она никогда бы не обратила внимания на такую мелочь, как простыни. Она превосходно обходилась и без них, больше того — презирала тех, для кого подобная роскошь была необходима. По крайней мере, так было раньше; но раньше многое было иначе. Например, раньше ей не нужно было мужское внимание, а в особенности — внимание Цареубийцы. …Как давно она не называла этим именем Джейме. — Эй, — раздался его голос. — Я не подойду. Справляйся сам. — Я уже справился. Но мне интересно: должен ли я был привлекать к себе чужое внимание? Какой-то бродяга посмотрел на меня очень пристально и вдруг припустил куда-то бегом. Это заставило Бриенну очнуться и заторопиться выйти следом. Внутри нее все уже начинало холодеть: не исключено, что она только что допустила непоправимую ошибку. Кажется, Тирион предупреждал ее, что почти никто не знал о том, что Джейме остался жив? Вот только она никак не могла вспомнить, что он говорил насчет раскрытия этой тайны. Вполне вероятно, он оставил это на ее усмотрение. Что ж, в таком случае, все решилось само собой. — Зайди скорее обратно, — прошипела она. — Разве не ты так настойчиво выгоняла меня? — Не время препираться! Заходи внутрь, живо! — Но я хочу размяться! Не могу же я вечно сидеть в четырех стенах. Ты же сама сказала, что мне полезно немного подвигаться после… — Джейме, хватит, прекрати это! — вскрикнула Бриенна в таком отчаянии, что тот все же послушался и заковылял обратно. Одним прыжком оказавшись у порога, она схватила его за плечо и втащила так быстро, что тот все-таки потерял равновесие и упал на колено. — Прости, — только и сказала она и захлопнула дверь с такой силой, что та едва не слетела с петель. Не исключено, что этим она только привлекла еще больше внимания. — Разве у нас был уговор, что я сижу безвылазно в этой дыре? — уточнил Джейме, успевший подняться самостоятельно и даже неловко допрыгать до середины комнаты. Неожиданным образом, он не стал огрызаться на грубое обращение с собственной персоной — очевидно, потому что нашел для этого другой повод: — И что теперь, ни одна живая душа не должна узнать о моем существовании до конца моей жалкой жизни? Впрочем, я все равно не могу ходить — и расхаживать мне, выходит, запрещено — все сходится! Должен заметить, это весьма удобно. — Хватит уже язвить, — почти взмолилась Бриенна, чье сердце продолжало колотиться сильнее, чем во время сражений — сильнее, пожалуй, оно колотилось только во время их с Джейме близости. Это было странно, ведь сейчас не случилось ровным счетом ничего. — Я и сама ничего пока не понимаю. Нужно будет поговорить с Тирионом. Хотя… ведь он оставил этот вопрос на мое усмотрение. — Тирион оставил что-то на твое усмотрение? — самым неприятнейшим образом удивился Джейме. — Да, твою жизнь ни много ни мало. — Что ж, очевидно, она была ему не слишком-то и дорога. — Да, он наверняка давно уже жалеет, что не оставил тебя под камнями. Так было бы лучше для вас обоих, — Бриенна не хотела говорить этого, но Джейме вынудил ее своими подначиваниями — она все-таки сдалась, не слишком-то долго ей удалось продержаться под натиском обидных шуток. Определенно, все не могло уже стать как прежде: Джейме все еще был холоден к ней, и короткие моменты возвращающейся, как ей казалось, близости ровным счетом ничего не изменили. Более того, теперь она была почти уверена в том, что и та ночь не была настоящей для Джейме. Вот что творит с людьми излишек выпитого вина. — Завтра я не приду сюда, — сказала она. — Что так? — поднял брови Джейме. — Разве ты не… все еще влюблена в меня? — Все еще влюблена, — хладнокровно подтвердила она. — Но какое это имеет значение? Зачем мне мозолить тебе глаза, раз ты так этого не желаешь? По-твоему, это может приносить мне хоть какое-то удовольствие? Когда ты оскорблял меня поначалу, я считала, что это вопрос моей чести — помочь, несмотря ни на что. Но знаешь, что? Сейчас мне кажется, что вопросом чести для меня станет уйти прочь. Так я смогу сохранить хотя бы ее подобие вместо того, чтобы унижаться без конца. Ты, очевидно, не умираешь, так что… — Постой, о чем ты? А как же обещание Тириону? Разве это не вопрос чести? — по какой-то таинственной причине Джейме выглядел всерьез обеспокоенным. — Я же не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы. Просто честно скажу твоему брату, что не справилась со своей задачей, и он подыщет тебе кого-то другого, чтобы… — Тогда ты точно провалишь свою задачу, потому что я всегда найду способ сдохнуть, — тот пожал плечами, и Бриенне, кажется, бросилась в лицо вся кровь, которая была в ее теле. — Что ты так смотришь, будто у тебя вот-вот случится удар? По-твоему, я не смог бы сделать это сейчас? Просто решил выждать немного. Посмотреть, как будут развиваться собы… Он не успел договорить — Бриенна кинулась на него всей своей разъяренной тушей и опрокинула на кровать, игнорируя сдавленное оханье. Он причинял ей боль своими словами снова и снова — почему она не могла в отместку дать ему почувствовать хотя бы телесную, раз уж она не могла так же ловко держать ответ? — Зачем ты сопротивляешься? — рявкнула она. — Позволь, я возьму на себя грех, и все сделаю своими руками. — Что ты творишь? — прохрипел Джейме, тщетно пытаясь повернуть голову. — Оставь меня, не хочу испустить свой последний вздох под тобой! Бриенна уже позволила своим рукам сомкнуться на его горле, когда почувствовала довольно увесистый тумак. Висок немедленно засаднило, но и это пока не могло ее остановить. — Что такое? Мои руки недостаточно аристократичны, чтобы убить тебя? Привык к совсем другим рукам? — не стоило впутывать сюда еще и это, но остановиться она уже никак не могла. Джейме вдруг извернулся особенно хитрым образом и почти освободился из ее хватки. Поразительно, что даже в теле, лишенном руки и ноги, он все еще оставался ловок. — Что в тебя вселилось? — спросил он, стараясь отдышаться. — Совсем сошла с ума? Это спертый воздух так действует на тебя? — Ты, — выдавила Бриенна, тоже пытаясь справиться с дыханием. — Ты так действуешь, — она, впрочем, уже остывала, и приступ какой-то неистовой ненависти понемногу проходил. Она медленно разжала пальцы, позволяя Джейме выбраться, но тот не стал отстраняться — и так и остался лежать. Его горячее дыхание почти обжигало ей ухо. — Что такое? — спросила она. — Ты, кажется, не хотел испускать свой последний вздох подо мной. — Не в буквальном смысле, — уточнил Джейме. — Но… — он облизал губы и покосился куда-то на ее грудь. — Тебя так возбуждает, когда кто-то пытается тебя убить? — Бриенне стало вдруг жарко, и пришлось приподняться на локтях и отодвинуться в сторону. — А тебя — попытка убить кого-то? — уточнил тот в ответ и ощупал свою грудь. — Ты ломаешь мое ребра быстрее, чем они успевают срастаться. — Это я еще не успела как следует тебя отметелить, — все еще отдуваясь, отмахнулась она. Теперь, пожалуй, было самое время все-таки исполнить свое обещание и уйти, но ноги не слушались; и Джейме, почувствовав ее намерение, снова встрял: — Если я извинюсь, ты не будешь больше нападать? И читать свои тирады о том, как уйдешь каяться моему брату, что не в состоянии больше вынести рядом со мной ни минуты? — А ты извинишься? — без особой надежды спросила Бриенна. Отчего-то она чувствовала себя такой уставшей, будто сражалась не с калекой, а целой армией великанов. — Если это заставит тебя остаться. — Ты ведь знаешь, — определенно, она и в самом деле ничего не могла с этим поделать, не стоило и пытаться больше, — что я останусь и так. — Тогда не буду утруждаться, — заявил Джейме и на всякий случай покосился на Бриенну, пытаясь оценить риск быть избитым снова, но та не пошевелилась в ответ. — Ладно, хорошо. Я приношу свои извинения. Теперь ты довольна? Но Бриенна вновь ничем не показала, что слышала сказанные слова. — Послушай, — Джейме осторожно ощупал уцелевшие зубы, убеждаясь, что ни один из них не пострадал после недавнего нападения. — Я знаю, что действую тебе на нервы. И я знаю, что незаслуженно груб с тобой. По крайней мере, ты не можешь упрекнуть меня в том, что я не отдаю себе в этом отчета. Но ты ведь сама говорила… вспомни, ты говорила мне, что причиняешь себе боль ложными надеждами, когда находишься рядом со мной. Только все наоборот: это я причиняю себе боль ложными надеждами. Будь у Бриенны силы, она, возможно, рассмеялась бы таким глупым словам. — Ты? — переспросила она. — Боишься ложных надежд? — Знаю, до тебя порой нескоро доходит… понимание некоторых обстоятельств, — заявил он, по мановению ока снова превращаясь в несносного грубияна. — Но я все-таки прошу тебя: сосредоточься и посмотри на меня повнимательнее. Посмотри на мое лицо. Посмотри сюда и сюда, — он поочередно ткнул в провалы в одежде. — Посмотри сюда и скажи, что я все еще хоть немного похож на прежнего себя, который был богат, занимался тем, что умел, и которому достаточно было улыбнуться, чтобы каждая дама готова была упасть к его ногам — вот только это было мне совсем не интересно… Бриенна промолчала в ответ, не желая признавать его очевидную правоту. — Впрочем, не все готовы были падать к моим ногам, верно? — Джейме подозрительно улыбнулся, глядя в ее сторону, и Бриенна не сразу догадалась, что речь шла о ней. — У меня было задание, — сумрачно сказала она, — которое я должна была выполнить, не ведясь на ужимки. К тому же… я… ты… — Да-да, ты пыталась хранить верность Ренли, который в ней уже не нуждался, как не нуждался в ней и до своей смерти, а я был подлым Цареубийцей, достойным порицания, — отозвался Джейме довольно кисло — очередное пережевывание давней истории больше не приносило им никаких чувств, кроме смутного раздражения. Он добавил только: — Что было довольно обидно, потому что впервые я почувствовал тогда, что меня задевает такое отношение. — Значит, это был всего лишь азарт? — слабо улыбнулась Бриенна. — Кто знает, — хмыкнул тот. — Но тогда я впервые почувствовал разницу между собой старым и новым. А ведь это был всего лишь рука… И щепотка унижения сверху. И, как назло, впервые женщина смогла удивить меня, когда я оказался в таком положении. Бриенна хотела было спросить, впервые ли после Серсеи его заинтересовала другая женщина, или кровную сестру он все же не принимал в расчет в этом списке. Как хотела бы она спросить, всегда ли Джейме проявлял свой неподдельный интерес отборными оскорблениями. Но она не стала задавать ни один из этих ненужных вопросов. Она и сама не была тогда образцом любезности. А Серсея… Серсея умерла под обвалом, и воспоминания о ней тоже следовало навсегда уничтожить. — Да, но ведь сейчас все иначе, — вот он что она сказала взамен. — Сейчас ты знаешь, что я на твоей стороне. И что я буду на ней всегда. Так почему… — Есть грань, после которой не возвращаются, — Джейме пожал плечами. — Ты на моей стороне… и что же это значит: ты готова вечно торчать рядом со мной, не способным ни ходить толком, ни… в общем-то, ни на что особенно не годящимся? Я не для того посвящал тебя в рыцари, чтобы ты тратила свое время на всякую ерунду. — На ерунду? — переспросила Бриенна, снова готовая вот-вот разозлиться. — Сколько еще раз я должна тебе сказать, что ты мне нужен? И что… мне важно… — Это важно мне, — сухо перебил ее Джейме. — Я не могу позволить себе до конца жизни гнить, полулежа в постели, и пользоваться твоими чувствами, — он отвернулся. — Ты говорила, что я обязательно найду смысл жизни, но пока мне совсем ничего не удается отыскать. — Значит, меня… ты совсем не видишь в этом качестве? — Бриенна никогда не была такой. Она не умела манипулировать мужчинами. Вернее сказать, она не умела особенно разговаривать с мужчинами — до сих пор. Все это только лишний раз показывало, насколько велико было ее отчаяние. Настолько, что она больше не боялась казаться смешной. — Ты даже лишнего дня не готов прожить ради меня? — ей пришлось снова схватить его за грудки, чтобы заставить повернуть голову и посмотреть ей в лицо — очень красное лицо, от стыда и неловкости быстро налившееся жаром. Ей нужно было хотя бы перебороть этот страх, хотя бы попробовать, хотя бы один раз… ради того, чтобы Джейме остался. Она перепробовала все остальное — отчего бы не обратиться к несуществующим женским чарам? — Значит, как бы я ни старалась, все тщетно? Ты не задержишься в этом мире, даже зная, что я умоляю тебя об этом? Губы Джейме шевельнулись: он собирался ответить. Бриенна напряга слух и все прочие чувства, только чтобы узнать ответ на этот вопрос, но судьба не улыбнулась ей и не позволила этого сделать. Дверь распахнулась, и кто-то ворвался внутрь. Бриенна соскочила с кровати и уже схватилась было за неизменно висевший на поясе кинжал, но на пороге стоял лишь какой-то худосочный парнишка. Обернувшись на Джейме, она поняла, что они, очевидно, были знакомы, и разжала пальцы, едва не успевшие заколоть поверенного. Тот с испугом посмотрел в ее сторону и сказал, отдуваясь: — Сир Джейме, вашего брата только что пытались убить.