***
Гермиона была передана в руки Тонкс, а старшая Блэк гневно смотрела на белеющего, хотя, вернее сказать, сереющего Люциуса. Кудрявая практически взлетела по лестнице, с которой только что скатилось её маленькое сокровище, и с размаху зарядила кулаком в челюсть Малфоя. Тот отшатнулся, устояв на ногах, и посмотрел на Беллатрису со смесью страха, непрошедшего гнева и осознания того, что ему крышка. Большая такая, беспощадная и накрывающая полностью. Ярость женщины только росла. Она наносила удары, не щадя и не давая перехватить свои руки. Её остановил лишь тихий стон откуда-то с боку. Отскочив назад от Люциуса, Беллатриса перевела взгляд на лежащее на полу тело Нарциссы, что старалась подняться. Только черноволосая дёрнулась в её сторону, дабы помочь, как её жестом остановила подоспевшая Андромеда, которая сама помогла сестре подняться на ноги. — Она потеряла сознание, — ответила средняя из сестёр на незаданый вопрос, который слишком явно ощущался в воздухе, глядя в глаза старшей. Та в ответ кивнула и перевела взор на Люциуса. Нарцисса в это время быстро оправилась от небольшой потасовки с бывшем мужем и поспешила на первый этаж. Тонкс последовала за бывшей Малфой, жестом указавшей следовать за ней, аккуратно подхватила лежащую на диване Гермиону и понесла ту в подвалы, где находилась лаборатория Нарциссы. Находясь уже на месте, средняя из сестëр положила девушку на койку, а после поспешила на помощь блондинке. Та собирала различные склянки с понятными лишь ей одной жидкостями разной плотности и раздавала указания. В первую очередь нужно было промыть повреждëнный глаз младшей девушки от яда и крови, для чего Андромеде было выдано жидкое зелье белого цвета. Как только брюнетка подошла к лежащей на койке пострадавшей, Гермиона протяжно застонала от боли и заплакала, от чего всë становилось только хуже. — Цисси, я не знаю, что делать! — взмолилась средняя сестра. Паника застилала глаза и она забыла, что может упокоить еë самостоятельно, но Нарцисса уже спешила к ним с обычным эфиром для наркоза. Удерживая дëргающуюся голову младшей девушки, блондинка положила холодную ладонь ей на лоб и зашептала ласковые слова для того, чтобы еë успокоить, а затем прислонила смоченный в эфире платок к еë носу и удерживала, пока та не провалилась в беспамятство. — Давай, Энди. Времени мало. Нельзя позволить яду пойти дальше, — отчеканила младшая сестра и вернулась к своим склянкам. Андромеда кивнула и начала промывать раненый глаз девушки. К тому моменту, как работа была сделана, Цисси уже начала осторожно наносить восстанавливающую мазь на повреждëнную область. Закрыв испорченное ядом глазное яблоко веком, она перебинтовала полголовы девушки, а после начала поить различными снадобьями и зельями, аккуратно массируя горло, чтобы та могла спокойно их проглотить. Когда дыхание Гермионы пришло в норму, ранение было обеззаражено и мазь уже начала свою работу, обе женщины выдохнули. Правда, младшая заметно тише, словно скрывала сей факт. Андромеда осторожно подняла девушку и под руководством младшей сестры понесла ту в еë комнату. В это время Беллатриса с горящими от ярости глазами и оскалом на лице, не переставая, наносила удары по уже лежащему Люциусу. Остановило еë лишь прикосновение блондинки к плечу, что взглядом указала на девушку в руках средней из сестëр. Глава рода Блэк забрала ту и бережно уложила в кровать в еë комнате, пока бывшая Малфой и Тонкс утаскивали бессознательного мужчину в подвалы. С давних времëн в них остались тюремные камеры и, наверное, в первый раз все три женщины были рады этому факту.***
Кап. Кап. Кап. Каждую секунду откуда-то с отсыревшего потолка стекали капли воды, разбивая тишину ритмичным столкновением с грязным бетонным полом. Громко. Парадоксально громко. Изощрённая пытка, особенно для острого вампирского слуха. Человек бы запросто сошёл с ума. Вампир… продержался бы дольше. Может быть. Беллатриса предвкушающе провела языком по выступающим клыкам, прищуренный взгляд, обращённый на пленника, отливал безумием. Толстые цепи болезненно натирали заломанные руки, — наверняка в скором времени откроются язвы, — металл блестел под жёлтым цветом качающейся над головой лампочки. Тонкий провод оголен и местами порван, оттого единственный источник света мигает, то погружая в темноту, то снова освещая одну-единственную точку в подвале. Сестры, если и разделяли её настрой, виду не подавали. Взгляд Нарциссы — обжигающе холодный, сродни льдистому цвету её глаз, Андромеды — спокойный, немного отстранённый, напоминал стылую землю, такую же непоколебимую и тихую, словно замершая жизнь. Пленник чувствовал, как в нём прожигали дыры, — не чувствовать невозможно, — но всё равно оставался горд и непреклонен. Понимал ли он, какую ошибку совершил? С губ Беллатрисы сорвались три коротких смешка прежде, чем запах человеческой крови из разрезанного кинжалом медицинского пакета начал заполнять помещение, смешиваясь с затхлым запахом подземелья. Блэк жадно следила за тем, как раздулись его ноздри, уловившие манящий аромат, как обычно непроницаемое лицо исказилось в злобной гримасе. Он осклабился, столкнув зубы и сжав их настолько сильно, что оные заскрежетали, стирая эмаль; звякнули цепи над напрягшимися мышцами, в местах соприкосновения с белой кожей уже виднелись бордовые полосы. Бесполезно. Бесполезно! Борись, не борись, Малфой, сколько бы ты ни старался, от этого нет никакого проку! — Только взгляните на... это, — высокомерный голос Нарциссы раздался за спиной пленника. В два шага она преодолела расстояние между собой и бывшим мужем и склонилась к его уху, опаляя оное дыханием, — Гордость рода Люциус Малфой проиграл из-за человеческой девчонки и теперь вынужден терпеть унижение от женщин. Жалкое зрелище. — Слышу от той, кто без ненаглядных сестёр уже не справляется. Губы тронула презрительная улыбка, и Нарцисса неслышимой поступью скрылась в темноте помещения, едва заметно кивая сёстрам. Беллатриса в последний раз подкинула кинжал, прокрутила меж узловатых пальцев и одним точным броском отправила его Андромеде. Тонкс любовно провела подушечками по лезвию. Незначительные ранки затягивались многим медленнее, чем при ускоренной вампирской регенерации. Великолепно. Беллатриса лично позаботилась о том, чтобы нож чуть ли не пропитался ядом, который пленник использовал во время нападение на её сестру и малышку. Фирменное оружие, обращённое против обладателя, что может быть ироничнее? Эхом отскакивали от стен мерные шаги, когда Андромеда, вдоволь налюбовавшись кинжалом, неспешно прошла к пленнику. Лезвием она полоснула по его лбу, кровь проступила из небольшой, но длинной раны, стекла по коже вниз, ненадолго задержалась в бровях. Немного попало на веки, склеило ресницы, принося не особо ощутимый дискомфорт. Андромеда неудовлетворенно хмыкнула и продолжила вести ножом по узкому костному выступу между углублением глазницы и виском, направляясь к скуле. Взмах влево. Раздался рык. Загрохотали цепи. Острие прошлось кривой по глазам, переносице, разрезало часть век и задело глаза, те беспокойно метались в глазницах. — Сука… Нож беззвучно вошёл в глазное яблоко. Едва не переусердствовала. — Мразь! Аккуратно вышел, чуть не вытянув за собой орган. — Вам это с рук… Ещё раз. Со вторым глазом вышло лучше, но… Всё ещё не идеально. — Отрезать бы твой язык, — шикнула Андромеда, ведя кинжалом по скуле. Насквозь. Вскользь задела язык. Задела... Не проткнула. Жаль. Цепи продолжали грохотать под сиплое рычание пленного. Он дёргался, слегка раскачивался, будто пытаясь дотянуться хотя бы до одной из своих палачей. Опасно скалил зубы, точно желая вонзить их в плоть и вырвать вместе с брызгами крови. Андромеда окинула его бесстрастным взглядом и резким движением распорола мышцы плеч. Цепи жалобно пискнули над ослабшими руками, точно выдыхая после тяжёлой борьбы с чужим телом. Тонкс обтёрла обе стороны лезвия о рубашку в районе груди и бросила красноречивый взгляд за спину пленника. Безмолвно подошла Нарцисса, протягивая руки к воротнику. Схватила, чуть натянула и рванула на себя, отступая назад. Плотная ткань затрещала, расходясь по швам, тонкие линии нитей пали последним рубежом, разрываясь и вытягиваясь от напора вампирской силы. Нарцисса небрежно стянула оставшиеся тряпки и с торса пленного, неглядя швыряя их в сторону. Очередные линии шли вниз, по торсу, завиваясь сложными абстрактными узорами, очерчивая выступы мышц, рёбер. Андромеда с особым наслаждением вела по животу, напряжённая плоть медленно, как по шву, расходилась под давлением острого лезвия. На пупке она резко вонзила кинжал в тело. Почти до основания. Прокрутила. Быстро, больно. Как если бы дёрнула ручку двери. Острие вышло с чавкающим звуком. Андромеда рассматривала сперва лезвие, затем такого же залитого собственной кровью пленника. Оный жмурился, на челюсти играли желваки, неразборчиво срывались шипения, проклятья. Тонкс чуть дёрнула веками и кивнула Нарциссе. Сестра не заставила себя долго ждать. Послышался звук, напоминающий скрежет металла о металл. Секунда, другая, и вот уже бесшумной поступью Нарцисса оказалась перед пленным и окатила с головы до ног затхлой водой. Потемнели волосы, потяжелели штаны, пропитанные разбавленной с кровью влагой. Вспухли и покраснели порезы, отдавая жаром по израненному телу. Он сипел, судорожно откашливался, хватал ртом воздух. Проморгавшись, впился ненавидящим взглядом в стоящих недалеко от него женщин, задержавшись особенно долго на бывшей жене. Замершая полубоком Нарцисса опустила ведро на пол и сложила руки на животе, окидывая пленника нечитаемым взглядом, с коим резко контрастировала невинная полуухмылка в виде слегка оттягиваемого уголка губ. Под нож попали и брюки мужчины. Пришлось какое-то время повозиться с тканью, плотными лоскутами падающей на бетон с противным — шмяк! Андромеда прошлась остриём опасно близко с паховой областью, срезая светлые волоски. Те опали на смесь пыли, грязи и воды на сыром полу, почернели, дополняя и без того отторгающий вид очередной деталью. Кинжал с хирургической точностью вошёл в бедро, чудом избежал встречи с бедренной артерии, тем не менее, вызвав пару сиплых ругательств от пленного. Ещё бы чуть-чуть… Андромеда свела брови к переносице, небольшая складки расчертила кожу, пока та старательно полосовала мышцы. Левая нога осталась висеть, точно принадлежа тряпичной кукле. Разразились грохотом цепи — пленник накренился набок, покачивался, жалкими потугами стараясь вернуться в исходное положение. Более гордое. Более устойчивое. Более… Не такое унизительное. Беллатриса довольно ухмыльнулась, щуря черные глаза, с особым вниманием улавливала каждый полутон эмоций, отпечатывающихся на аристократическом лице от действий её сестёр. Запал пленного бороться гас с каждой секундой, проведенной в помещении с женщинами, колкие фразы кончались, а от гордого величественного вида остались лишь ошмётки, сродни колтунам грязных слипшихся волос. На периферии зрения Беллатриса увидела незаметно появившуюся Нарциссу, по другу сторону — Андромеду, вдоволь развлекшуюся, оттого неспешно вышагивающую к сестре. Последняя дёрнула головой в сторону и чуть назад, тут же возвращая оную в прежнее положение, затем заняла своё место у стены. Беллатриса вытянулась, с толикой кошачьей грации разминая подзатекшие конечности. Резво ускорила шаг, завела руку назад… И ударила, что есть силы, выцелив острую скулу. Теперь никто её не остановит, И ещё, и ещё, и ещё… не помешает завершить начатое …и ещё, и ещё, и ещё… и уничтожить того, …и ещё, и ещё, и ещё… кто посмел тронуть …и ещё, и ещё, и ещё… Её малышку. Замах. Удар. Хруст сотряс помещение, гулким эхом отскочил от стен, пола, потолка звон цепей. Воздух с шумом покидал лёгкие Беллатрисы, когтистыми лапами царапая горло. Вдох. Выдох. Собственные руки безвольно упали по швам, когда оная смахнула тыльной стороной ладони кровь, пеленой застилавшую взгляд. Чуть запрокинула голову, оценивающе проходясь по результатам своих и сестёр трудов. — С него хватит. Уходим.***
Гермиона, весело смеясь, бежала по коридору, словно окунувшись в детство. Точно так же она беззаботно бегала по дворику приюта, играя в догонялки с некоторыми из детей. Те немногие светлые воспоминания были наполнены теплом и счастьем, и ничто не могло их омрачить. Обернувшись, чтобы посмотреть, как далеко от неë Энди, Миона не заметила впереди стоящего человека, вернее вампира. Нарцисса рефлекторно вытянула руки вперëд и обхватила плечи падающей от столкновения с ней девушки, ровно ставя ту на ноги. — Пора снимать бинты, — от льдинок в голосе блондинки муражки по спине пробежали не только у Грейнджер, но и у Андромеды. — Хорошо... Девушка, явно потеряв то задорное настроение, что было с ней последние минут двадцать, тихо ждала, когда Нарцисса уберëт всë ещë покоящиеся на еë плечах руки. Выпустив младшую из своей хватки, женщина развернулась и направилась в еë комнату, а Миона и Андромеда засеменили следом. Оказавшись на месте, Грейнджер заняла свою кровать, а Тонкс села рядом, мягко сжимая еë ладонь в знак поддержки. Им не хватало только Беллатрисы, которая всё ещё находилась на суде вампиров, решая вопрос о нападении на Люциуса. К сожалению, мало кто воспринимает причину "он напал на моего человека" как весомую. Всë же люди стоят сильно ниже вампиров по иерархии. Нарцисса подготовила всë для проверки и финальной обработки раненного глаза девушки и подошла к кровати. Холодные аристократические руки ловкими и точными движениями разматывали один за одним слои бинтов, пока не добрались до ваты с мазью, что как компресс вытягивала последние частички яда из уже забившего глаза. Убрав и еë, женщина стëрла невпитавшуюся мазь с кожи века. — Открой глаз, — вместо привычного приказа, присущего блондинке, послышалась такая же холодная, но более... Мягкая? Да, наверное так. Именно мягкая, как первый снег, а не привычный лëд, интонация, выражающая просьбу. Изменение было настолько незаметным, что Гермиона надеялась, что ей не померещилось. Медленно открыв глаз, девушка поняла... Она не видела. Да, ей говорили, что зрение пострадает, но... Надежда умирает последней, верно? Сбоку послышался тихий, приглушëнный ладонью, вздох Андромеды, а Нарцисса слишком сосредоточенно разглядывала еë ослепший глаз. — Что с ним?.. — глухо спросила младшая из присутствующих. Бывшая Малфой достала из кармана, спрятанного в складках юбки, зеркальце. Старая аристократическая привычка иметь возможность всегда быть уверенной в своëм презентабельном виде. Гермиона чуть дрожащими руками приняла его и посмотрела на своë отражение. Здоровый глаз глядел на неë привычным шоколадным оттенком, а восстановленный... И радужка, и зрачок побледнели до такой степени, что почти сливались с белком, но различить их ещë было возможным. Это было ужасно. Первое желание, которое появилось у Гермионы, — это разбить зеркало в дребезги и более никогда не смотреть на своë отражение, чтобы не видеть эту белизну. Но Миона лишь отложила вещицу в сторону отражающей поверхностью вниз и опустила голову, зажмурив глаза. Девушка почувствовала руки Андромеды, что робко обнимали еë, но сейчас не хотелось никого видеть. Гермиона сбросила ладони старшей со своих плеч и осипшим голосом сказала: — Оставьте меня, пожалуйста... — Нет. — Непреклонно возразила Нарцисса, чему удивилась еë сестра, желавшая сказать то же самое. — Мне нужно провести финальную обработку глазного яблока, а вот Андромеда может покинуть твою комнату. Сказать, что Тонкс была возмущена, — ничего не сказать. То лëгкое касание ладони Гермионы до еë собственной, поумерило пыл женщины. — Энди, пожалуйста... — тихие слова, от которых сердце Андромеды сжалось и она молча кивнула. — Хорошо, но только я уйду вместе с Цисси. Цисси закатила глаза и принялась обрабатывать глаз младшей. Что-то в него капнула, осторожно придерживая голову Мионы за подбородок, чем-то намазала веки и какую-то микстуру сказала выпить. Запах у неë был травяной, а вкус был не сильно приятный. Скуксившись от последнего залья, девушка легла и отвернулась к вампиршам спиной, показывая, что видеть более она никого не намерена. Тихое перешëптывание сестëр было последним звуком, перед скрипом закрывшейся двери. Грейнджер была уверена, что более в комнате никого нет, поэтому дала волю своим эмоциям. Слëзы медленно потекли из глаз, и девушка зажала рот ладонью, чтобы не привлекать всхлипами женщин, зная о их чутком слухе. Сжавшись в клубочек, Гермиона тихо плакала, надеясь, что из-за еë новой "особенности", еë не выкинут, как ненужную игрушку. Да, это было глупо, но даже сейчас еë не покидало сомнение, что здесь она лишь как красивая кукла. Было много ситуаций, когда ей доказывали обратное, но... Но что-то не давало довериться им полностью. Внезапно девушка почувствова холодные руки, что обняли еë со спины за талию и скрестились спереди, а в затылок ударило такое же прохладное дыхание. — Нарцисса... — сдавленно прошептала девушка, понимая, что блондинка в который раз воспользовалась своей способностью бесшумно передвигаться и осталась в комнате. — Цисси, — поправила еë старшая и продолжила непреклонно обнимать. — Цисси, пожалуйста... — почти хныча начала Миона, но была нагло перебита. — Нет. Тебе нужна поддержка и кто-то рядом, и я не моя сестра, чтобы оставить тебя в таком состоянии по твоей просьбе. Так они пролежали не большой отрезок времени, пока Нарцисса слушала прерывистое дыхание младшей и еле сдерживаемые слëзы. — Повернись ко мне, — тихо сказала, нет, попросила блондинка. Сомневаясь, брюнетка перевернулась и посмотрела разными глазами в синие омуты старшей. Женщина глядела в ответ, чуть улыбаясь, а после прижала девушку к себе ближе. — Друэлла была не самой лучшей матерью. Но именно это научило меня тому, что в самые худшие и тяжелее моменты жизни, чтобы не сойти с ума, нам нужен кто-то близкий рядом. Не уверена, что я достаточно близка тебе, но меня прогнать не получится. Тон явно подтверждал слова и не терпел отказов. А у Гермионы не было сил сопротивляться. Девушка прижалась к старшей, утыкаясь ей куда-то в грудь и закрывая ладонями лицо, чтобы не испортить своими слезами платье блондинки, которая мягкими движениями гладила еë волосы. — Тшш... Гермиона, посмотри на меня, — Нарцисса успокаивающе шикала, а после нежным движением подняла лицо девушки, — Мы тебя не оставим. Никогда. Забудь об этих мыслях. Ты нужна нам. Не как кукла или красивая игрушка, а как та, о ком мы можем заботиться и кто по-настоящему нуждается в нас. Быть нужным кому-то поистине прекрасное чувство. Вампирша мягко стëрла вытекающие из глаз девушки слëзы и коснулась губами еë тëплого лба. Да, касание было холодным, но это не уменьшало его нежности, от чего Гермиона искренне улыбнулась и прикрыла глаза. Маленькие прозрачные капельки вновь потекли по щекам, но на сей раз были слëзы радости. С беззлобным вздохом Нарцисса вновь их стëрла и так же искренне, по-доброму, улыбнулась. — А... Кто был рядом с тобой в трудную минуту, Цисси? — робко поинтересовалась девушка, к которой вернулось привычное любопытство. — Со мной всегда были Белла и Энди. А я была у них. Мы были, есть и будем у друг друга и ты обязательно будешь с нами. А теперь отдохни, тебе хватит потрясений на сегодня. Белла вернëтся ближе к ночи. Чмокнув девушку в нос и получив на это фырчание, Нарцисса поднялась и укрыла уже клюющую носом Гермиону, после чего вышла из комнаты.***
Молодая брюнетка стояла на балконе, наслаждаясь ночной тишиной и лëгким, свежим ветерком. На ней были тëплые штаны и кофта с длинным рукавом, что всë равно было слишком легко для такой погоды. Хотя небо было безоблачным, чёрным-чёрным, особенно ярко на нём выделялась переливающаяся россыпь белых огоньков. Изо рта с каждым выдохом вырывалось облачко пара от контраста температур. Она достаточно отдохнула и спать более не хотелось, к тому же вот-вот должна была вернуться Беллатриса, которую девушка очень хотела видеть. Внезапно Гермиона почувствовала как ей на плечи опустилась шаль, а также знакомые тëплые руки оказались на её талии. Голова чëрновласой вампирши уместилась рядом с шеей, прижавшись к ней щекой. — Привет, малышка, — тихий шëпот разрезал тишину ночи, но никак не нарушил еë очарования, — почему не спишь? — Выспалась, — просто ответила младшая и положила ладони поверх обнимающих еë рук, — я скучала. — Я тоже, куколка, — Белла ткнулась носом в шею девушки и легко вдохнула запах крови через кожу, довольно улыбаясь, — тебе нравятся звëзды? Гермиона слегка задрожала от ощущение дыхания на своей шее, но тепло улыбнулась этому. Правда, то, как еë назвала вампирша, снова напомнило ей о переживаниях, мучавших еë до этого, что девушка старалась не показывать. — Да... Их мерцание всегда меня привлекало, — девушка откинула голову на плечо старшей, прижимаясь к ней. Стоять вот так в тишине, освещаемыми луной, блеском звëзд и разных созвездий, было довольно приятным времяпрепровождением, учитывая что дамы виделись редко в последние дни. — У вас в семье принято называть детей в честь небесных объектов? — внезапно тихо спросила Гермиона, боясь разрушить момент. Беллатриса хихикнула, улыбаясь, и посмотрела на ночное небо, что-то в нëм выискивая. — Да... Родовая традиция. Мой отец Сигнус, его родная сестра и моя тëтя по совместительству Вальбруга, а кузены Регулус и Сириус. Иногда складывается впечатление, что наши предки просто открывали карту звëздного неба и тыкали в неë наугад. Моя сестра буквально назвала своего сына Драконом. Миона хмыкнула, прижимаясь к, по неизвестной причине, единственному обитателю этого особняка, что давал ей привычное, живое тепло, пока та медленно указывала вытянутой рукой на кривую линию созвездия Дракона прямо под ковшом Малой Медведицы. — Видишь? Гермиона молчала, однако взгляд её завороженно следила за лёгкими и уверенными движениями женщины. Светлая радужка потемнела во мраке ночи, отражая в глазу мириады звезд, а если приглядеться, можно различить и причудливые узоры созвездий; нижние веки улыбчиво приподнялись в прищуре, по уголкам прошлись гусиные лапки приветливых морщинок. — Вон там, — от Большой Медведицы Беллатриса прочертила длинную прямую через угловатую Кассиопею, чуть поворачиваясь вместе с Гермионой вслед за собственными движениями, затем, остановившись, обвела созвездие, — Андромеда. Рядом созвездие Ориона. А вон там… Сдерживая напрашивающуюся улыбку, она обрисовала пятиугольник звёзд и указала на одну из них, вторую по яркости из этого скопления. — Его бета. — Беллатрикс... — завороженно прошептала Гермиона, следя за указывающей рукой. — Именно, моя звезда, — старшая мягко коснулась губами румяной щеки девушки, чувствуя, как от этого действия расслабляется молодое тело в еë руках. Но еë кое-что смутило. — Как долго ты здесь стоишь? — спросила старшая Блэк, только ощутив, что ладони поверх еë рук ледяные, как и щëки младшей. В ответ девушка пробормотала что-то о том, что не так много и не стоит волноваться, — На улице конец ноября, холодно уже совсем. Даже если ты чуть-чуть стоишь, без более тëплой одежды нельзя выходить, — Белла развернула девушку к себе лицом, обхватывая еë покрасневшие щëки ладонями, — сильно замë... Вампирша не договорила. Еë взгляд зацепился за совсем белый глаз. Гермиона, поняв, что заставило замолчать старшую, зажмурилась, прячась от пронзительных ониксовых омутов. Она бы и голову опустила, но ей помешали всë ещë держащие за щëки руки Блэк. Сердце бешено стучало в грудной клетке и этот звук двоился в ушах, пока медленно текло время. Сколько прошло? Секунды? Минуты? Может и больше, но это было бесконечное ожидание непонятно чего, пока, будто сквозь толщу воды, не послышался тихий, спокойный голос Беллатрисы. — Милая, открой глаза, — девушка продолжала держать их закрытыми, — Гермиона... Почему-то это почти умоляющее "Гермиона" отозвалось в сердце девушки намного сильней и весомей, чем любое ей данное прозвище раньше. Дрожащие веки приподнялись, являя вампирше тëплый оттенок шоколада и холодный серый. — Он ужасен... — сдавленно прошептала Гермиона, но была нагло перебита тонким пальцем, лëгшим на губы. — Тшш... Не говори так. Он ничуть не портит твоей очаровательности, малышка, — Белла провела большим пальцем ладони, всë ещë лежащей на щеке Мионы, по порозовевшей коже, и не понятно, это от мороза или от смущения. Между ними явно были чувства, но одна боялась в них признаться даже самой себе, как мантру повторяя, что она просто чувствует благодарность за спасение из того ада, в котором была, а вторая не могла рассказать младшей о природе этих чувств, не желая еë пугать. Но, кажется, обе они были не против того, что имели сейчас. Гермиона прижалась к чуть прохладной ладони Беллатрисы, прикрывая глаза. Старшая наслаждалась этим видом, тепло улыбаясь этой малышке, часто так случайно и стремительно вошла в жизнь еë собственную и жизнь еë семьи. — И ты всë ещë замëрзшая. Давай я схожу за чаем и одеждой потеплее? Гермиона кивнула и на секунду пожалела об этом, когда руки вампирши отпустили еë, но лëгкое касание губами еë лба успокоило расстроившуюся девушку обещанием скорого возвращения.***
Гермиона вновь стояла одна на балконе особняка, облокотившись на перила. Звëзды всë также мерцали на ночном небе, а шаль на плечах немного согревала тело. За спиной девушки послышались шаги... — О, Белла, ты уже вернула...