Кулак школьной скамьи

Утро. В моё окно заглядывали лучики солнца, что были словно поцелуи ангелов — такими же нежными и тёплыми. Когда я проснулась, я ещё немного повалялась в постели, прежде чем встать. На мне были большая розовая футболка с Китти Уайт и светло-розового цвета трусы в горошек. Немного размявшись, я направилась в ванную, попутно снимая все с себя, а после заходя в душ. Оооо, как же приятно вновь оказаться под тёплым водопадом, то есть душем. Но это такой кайф, вы не представляете! Тёплая водица ласкала каждый сантиметр моего тела, согревая и делая чище не только моё могучее тело, но и мою душу. Помывшись, я вытерлась тщательно своим любимым полотенцем, вставила два золотых зуба и ещё один алмазный, почистила зубы, а после направилась завтракать. Что же было на завтрак? Ох, это был мой любимый мисо-суп! Как же славно! С удовольствием я съела его, пошла сушить волосы и делать новую прическу. Пушистое афро мне уже надоело, есть идея намного лучше. Итак, высушив свои прекрасные волосы жёлто-золотого цвета с красными кончиками — это сами знаете из-за кого, хихи! — и расчесав их, я начала делать новую прическу. Я хотела сделать себе помпадур с хвостом. Как я планировала его делать: из волос передних, что находятся перед макушкой и на висках, сделать помпадур, а остальные собрать в хвост — все просто! И…у меня получилось! Да, это было немного сложно, пришлось потратить много лака, чтобы волосы держались, но я смогла это сделать! Горжусь собой. Далее по списку был подбор одежды. Не особо хотелось как-то кардинально менять свой наряд, но сегодня поменять стоило многое. Для начала я надела блузку в черно-белую полоску, потом надела на себя джинсовую куртку светлого цвета и с мехом на воротнике. Хм, вполне казуально, а-ля обычная девушка, которую можно встретить в кафе каком-нибудь. Ой, чуть не забыла про штаны, а то в трусах идти опасно, хаха! Что ж, надела я чёрные клёши. А на ноги — белые носки и кеды. Все, образ простой девушки надо было завершить лёгким макияжем. Я села за свой туалетный столик и начала наводить марафет. Сначала легонько нанесла тушь на ресницы, затем достала свою помаду персикого цвета и нанесла её себе на губы. Румяны добавлять не стала, серёжки надевать тоже не стала. Образ простой девчонки был готов — для знакомства сойдёт. Собрав свой портфель с значками с логотипами различных рок-групп, я отправилась в школу. Благо школа находилась относительно не далеко — в семи-десяти минутах ходьбы (или это я просто так быстро хожу). Сердце моё застучало чуть быстрее, новая школа все-таки. Меня встретил на пороге завуч. Сначала мы прошли в его кабинет, по пути, кстати, он поражался моим размерам. Я веда себя вполне скромно — изображать милую девочку довольно приятно, стоит лишь расслабиться и не волноваться ни о чем. Так вот, прошли мы в его кабинет, обсудили, как я буду учиться, что если что — говорить ему и т.д. Я на все высказывания кивала головой, дескать все поняла. Затем завуч провел меня до класса и пожелал мне удачного дня. Я, подойдя к двери, постучалась и открыла дверь, стоя так, чтобы меня не увидели ещё. Учитель заметил меня и временно остановил лекцию. Он сказал, что в классе пополнение, и что новенькая только что пришла. Он подозвал меня и назвал моё имя и фамилию. Ох, как же я тогда волновалась, прям не могла сдержаться! И вот, я вошла в класс, встала перед доской и...... Вот сейчас мы подобрались к тому моменту, где в меня летит стул. Поскольку вся жизнь пронеслась перед моими глазами, я вспомнила и сегодняшнее утро. И было это утро лишь иллюзией, наверное, ибо вот она — суровая реальность. Ты стоишь, хочешь представиться, рассказать о себе. А в тебя летит стул. О, оказывается летит и второй стул. Но ладно, со вторым я справлюсь, просто подставила кулак, а вот первый я остановлю только своим лицом. Все же решение обойтись без макияжа была хорошей, а то все смазалось бы. Что ж, давай стул, покажи мне суровость этой жизни!.. Стул, кинутый вмиг разозлившимся Кентаро, прилетел прямо в лицо новенькой. Но новенькая непростая, ведь взбесить Кена могла только одна девушка. И была это… — Опять ты?! Харакаяма Чоу, преследуешь меня, а?! Да. В класс 1-1 перешла Харакаяма Чоу, ныне бывший босс Хен. Второй стул был кинут тем же Кентаро, причем если б Сомбун не встал бы от шока, полетел бы и он вместе со стулом. Но также быстро сработалась компашка иностранцев, что схватили черта за его конечности и мгновенно поднесли к окну. — Сомбун, открой его! — приказал Рецу. Таец мгновенно открыл окно и Кена…выкинули. С криком «Джеронимооооооооо» Кентаро полетел вниз, а встретил он землю уже с криком «бляяяяяяяяя» Закрыв окно, иностранцы сели обратно, пристально смотря на Харакаяму, у которой из носа потекла тонкая струйка крови. Кентаро с необычайной точностью кинул стул. — Мальчики, вы что творите?! Это возмутительно! Кентаро тоже провинился, кинул в Чоу-тян стулом, негодник, но это не значит, что его можно выкидывать из окна! — возмутился учитель, после чего обратился к девушке, — Чоу-тян, ты как? — А, я? Х-хорошо, нормально, — сказала рассеянно Хара. — У тебя кровь течет, сходи в медпункт! — Да все хорошо! Я правда в порядке! — Но я все же возьму в учительской ватные диски. Дети, вы пока усадите Чоу-тян куда-нибудь. Если Кентаро вернётся — успокойте этого буйного, — с этими словами учитель вышел из класса и пошёл за дисками. А тем временем Харакаяма стала тихонько проходить между парт. Все обычные ученики смотрели на Харакаяму с небольшим ужасом, но не с тревогой, ибо странную девчонку они уже видели. И эта странная девочка — Дайко, кто ж ещё — вдруг сказала неожиданно для всех: — Садись рядом, здесь свободно. Харакаяма села за парту, а некоторые ахнули, ведь там сидел отсутствующий ученик…но да ладно, теперь это место Харакаямы. Девушка, слегка улыбнувшись, протянула руку Дайко. — Моё имя ты знаешь, а как тебя зовут? — спросила Чоу. — Дайко. Дайко Дакуман, — сказала спокойным тоном лысая, пожав руку высокой девушке. Та же повернулась к китайцу, что уже уткнулся в учебник, пытаясь игнорировать Хару. — А как тебя зовут? — …Рецу Хой Чан. — Приятно познакомиться, Рецу-кун! — …мне тоже. — А как тебя зовут? — спросила целившегося в неё ножом корейца Харакаяма. — А. Э. Винг. Винг Пак. Чоу Винг Пак. — О, тоже Чоу? Вот так совпадение! — радостно произнесла Хара. Она также поздоровалась с Джуном. Пухлячок ей даже в ответ мило улыбнулся. Джун хороший мальчик, Джун не боится Харакаямы. И вот, японка двухметровая развернулась к тайцу. — А как тебя зовут? И почему у тебя синяя стрелка на лбу? Сомбун сглотнул. В отличии от Джуна таец побаивался Харакаямы. Он даже сравнивал её и Годзиллу, просматривая запись камеры. Но пацан вдруг задумался: «Так, что я умею? Ну, острить, вроде, шутить…или не умею? А, ладно, попробую вести себя непринуждённо. Отпущу пару-тройку шуток и все!» — Я — Сомбун Ханма, а стрелка указывает, куда садиться горячим тёлочкам. Все девочки в классе покраснели. Рецу чуть не пробил свой лоб ладонью, а Харакаяма…оценила шутку. — Хмм, мне бы такую же сделать, хех. Тут все в классе услышали топот в коридоре. Рецу встал как раз в тот момент, когда ворвался Кен. — Если ещё чего-нибудь учудишь, мы тебя снова выкинем из окна. Красноволосый, тяжко дыша, промолчал. Он прошёлся и сел за свою парту, сверля взглядом Харакаяму, да так, что это сверление чувствовали все в классе. А Хара или не замечала, или же упорно игнорировала сверлящий взгляд долбанутого школяра. Верится больше во второй вариант, конечно же. Этот день в школе был довольно…странным. Каждый раз, когда Харакаяма проходила по коридору и как-то контактировала с летающим школьником, Кен пытался свернуть себе шею. Один раз даже получилось, из-за чего голову развернуть обратно не смог болван, благо Джун крутанул ему голову, и все встало на свои места (Джун сказал, что этому его отец научил). Когда кто-то говорил о Харакаяме, Кентаро шипел и требовал заткнуться говорящего. На уроках он вообще смотрел на неё взглядом, в котором читались все проклятия этого мира. Когда же Хара находилась далеко, Кентаро начинал сильно ругаться, поносить Чоу-тян и ругать её мать, отца, бабушку, дедушку, доходя до таких родственников, у которых приставка «пра» встречалась не менее сотни раз. В конце одного из уроков ребята переворачивали стулья и ставили их на парту. Кентаро одновременно перевернул и поставил два стула, горделиво улыбаясь. Но никто не обратил внимания, потому что два стула — это фигня. Вот Харакаяма взяла одновременно шесть стульев, держа их за ножки! Все смотрели только на неё, отчего красноволосый школяр взял и скрутил ножки стульев в бараний рог. На физре класс Кентаро сдавал бег на время — стометровку надо было пробежать за 12 секунд для получения «пятёрки». Кен пробежал за 11,7 секунд, заняв первое место. После него бежала Дайко, пробежав за 10,3 секунд. Кентаро немного побурчал, но он понимал, что лысая вообще сверхчеловек. Но никто не ожидал, что Харакаяма пробежит стометровку за 10,5 секунд! Почему? У Харакаямы очень сильные ноги. Да, несмотря на вес в полтора центнера, она рванула на старте так, что бежавший с ней в паре Сомбун шокировано глотал пыль. Этот рывок сравнили с рывком сумоиста, так как у сумоистов тоже довольно сильные ноги, но сила эта быстро растрачивается. Благо Харакаяма смогла пробежать с максимальной скоростью, продержавшись довольно долго. Пока девушка довольно и тяжко дышала, компашка удивлялась. — Вот это сила, вот это контроль! — расхваливал Хару китаец. Он пробежал стометровку за 11,9 секунд. — Хм, она выглядит даже не так грозно, как раньше, — заметил Винг, пробежавший уже за 12 секунд. — Кха-кха, бля, мне хуёво, — прокашлял пробежавший стометровку за 12,7 секунды Сомбун. — А где Кентаро? — спросил Джун, что вообще не бежал. Компашка стала оглядываться, и вдруг заметили долбанутого школяра, что пытался вырвать дерево с корнями. Конечно же его остановили, однако Кентаро чуть не устроил драку. Настолько красноволосый бесился из-за Харакаямы. В один момент Дайко это достало, хотя она вновь не подала виду. Будучи в классе во время перемены, Кентаро вновь начал поносить Харакаяму, и Дакуман просто взяла, схватила Кена за воротник и потащила из класса. Прижав красноволосого кабана к стенке, та начала свою речь: — Я понимаю, она тебя убить хотела, она твой противник и т.д. Но теперь она в нашем классе, в нашей школе, под твоим, по сути, покровительством. — Я не босс школы, забыла уже? Повторюсь, ты — босс, — недовольно ответил Кентаро, в очередной раз рассказывая Дайко о том, кто она такая. — Я себя не называла боссом школы. — Аргх, твою мать! Ну и что делать теперь? — Кентаро, может, решим все-таки вопрос с Харакаямой?.. — Погоди, есть проблемы поважнее, — школяр задумался и опустил голову. Он что-то начал бурчать под нос, то соглашаясь с самим собой, то наоборот. Спустя время тот поднял голову и посмотрел прямо в мрачное лицо Дайко. Он сказал: — Ладно, будем двумя боссами. Я основной, ты заместитель. — …а почему я заместитель? — Да блин, харе уже, закрыли тему! Так что там с Харакаямой. — Надо бы ей помочь тут освоится и… — Схерали?! Ей и так комфортно! Она ходит туда-сюда, приветствует всех, ходит, приветствует…стоп. — Об этом я и говорю. Может, и не похоже, что Харакаяме грустно, но она стесняется. И хоть настроена она решительно — играть хорошую девочку до конца — все равно она… — Погоди. В смысле играет хорошую девочку? То есть она что, задумала что-то плохое? И вообще, откуда ты поняла? — Дакуманы как-то лучше понимают и видят эмоции человека и его настроение. — Аааа, понял… — Так вот. Она явно не ожидает, что ты возьмешь, подойдешь и все расскажешь. Ведь человек, попавший в ситуацию, в которой никогда не был, проявляет своё внутреннее содержание. — …почему это звучит как слова, которые мог сказать лишь Фредди Крюгер? — Кто? — Ты не знаешь Фредди Крюгера? — Да нет. — Ты еще скажи, что не знаешь Майкла Майерса и Джейсона Вурхиза! — …нет. — …понял. Так, мы опять отвлеклись! Я не пойду к ней! — Иди. — Я себе шею сверну по пути к этой Джомолунгме мышц! — Не считаю, что она Джомолунгма…скорее, ну… Дхаулагири. — А? — Тоже большая гора, но меньше Эвереста. — Ааааа…расскажешь поподробнее? — Нет. Иди давай. Вон она, в класс заходит, — Дайко кивнула в сторону входившей в класс Хракаямы — Да бля-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а ладно! Пойду к ней… Скрепя сердце и скрипя зубами пошел в класс. Ноги были словно бетон, кости — железная арматура, а вместе это чувствовалось как железобетон. Тут уже не только силу физическую надо подключать было, но и силу воли. Кентаро минул дверь, минул парты и стал, словно перископ, осматривать всех находящихся в классе. И вот, он увидел цель — Харакаяму. Справедливости ради стоит заметить, что не заметить Харакаяму было сложно. Кен, незаметно для себя искривляя лицо, медленно пошёл к ней. Дойдя до девушки, школьник прохрипел: — Здравствуй, Харакаяма Чоу-тян… — М? О, Кентаро! Можешь обращаться ко мне просто Чоу-тян, ну или по имени, если хочешь, — сказала Хара, мило улыбаясь, пока в голове её крутилась мысль: «Черт, я не ожидала, что он вот так подойдёт! Так, Харакаяма Чоу, спокойно, не нервничай, все хорошо, дыши, будь естественной…» Но тут Хара отвлеклась от своих мыслей и услышала хриплый шёпот Кена: — Я. Хочу. Тебе. Показать. Эту. Школу. Рука так сильно дрожала, что её владелец второй рукой попытался остановить дрожь. Протянув её, Кентаро взял слегка удивлённую Харакаяму за руку и потянул её. Было видно по лицу Кентаро как он страдал, как тяжко ему это все давалось. Но Кентаро на то и Кентаро, чтобы трудности всякие преодолевать, ну или он правда тот ещё мазохист. — Теперь ты самый высокий человек в школе. Ранее им был Арашияма, — уже более спокойно сказал Кен. Он чуточку успокоился, ноги были не железобетоном, а просто бетоном. — Ой, правда? Здорово! — порадовалась Хара-тян. А в мыслях было: «Кто такой Арашияма?» — Ага… Кентаро иногда останавливался и рассказывал про школу. Харакаяма же внимательно слушала, хотя внутри неё была хорошо скрываемая сбитость с толку. Но они продолжали идти, Кентаро все больше и больше становился уверенным, как вдруг!.. — Смотрите, смотрите, жирная корова идёт! — Хахаха, идёт с поля, травы наелась, вот и возвращается на ферму! Это были среднеклассники, все-таки Гьё была как старшей, так и средней школой. А посему можно было встретить и ребят средней школы. Вот сейчас эти школяры издевались над ученицей. Та хныкала, пытаясь уйти от компании мелких школяров, но то были упертые засранцы. По обидным словам было понятно, что гнобили её из-за лишнего веса. — Корова, корова! — Хаха, жирная корова! Тупая и жирная! Да кто тебя полюбит-то такую? Хаха! «Блё, они только это говорить и могут? Дауны какие-то, хотя они же из средней школы.» — А вот дегроды-среднеклассники, Хара… — Кентаро вдруг остановился. Он почувствовал, что Хара сжала руку сильнее, а лицо её из миловидного и заинтересованного стало серьёзным и гневным. Отпустив руку своего проводника, та направилась к этим засранцам. Кентаро стоял и думал: «Так, чего мне боятся больше? Того, что Харакаяма устроит побоище, или того, что мне дадут пизды, если узнают, что я не помешал Харакаяме пиздить детей? Ну не знаю, все равно везде сплошной пиздец.» Харакаяма подошла к плачущей девочке. Пацаны резко замолчали, а девочка подняла вверх голову. Чоу-тян ей подмигнула, после, маниакально улыбнувшись, начала свою атаку — атаку психологическую: — Ну что, чмошники мелкие, дрыщи вы жалкие. Решили отыграться на девочке, бедной, да, хуесосы вы мелкие? — Т-ты кто, блин, такая?! — возмутился один из пацанов, пытаясь доказать по большей части самому себе свою стойкость. Другие пацаны отошли от греха подальше, ибо Хара была намного больше вместе их взятых, — сама не лучше, горя мяса тупорылого! — ох, лучше бы он этого не говорил — Я от тебя слышала больше всего оскорблений. Вижу, тебя так сильно задевает то, что реальные, настоящие и при этом сильные девушки больше тебя, да? Ты же привык, что можно обижать всех, обоссанец? Ну конечно, ты же у нас сам Бред Питт, наипрекраснейший принц! — Хара схватила этого парня за лицо и подняла вверх. Тот задрыгал ногами и замычал, — А это что? Неужели у нашего господина принца прыщи? Да не может быть, чтобы у солнцеликого господина была такая грязь на лице! А знаешь, почему ты такой прыщавый? Да потому что душонка твоя настолько гнилая, что твоё тельце — маленький мешочек с костями — не вмещает в себя столько дерьма, вот прыщи и выступили у тебя на лице. Пацан начал плакать, а Кентаро все больше и больше удивляться. «Думаю, тумак и подзатыльник были бы лучше, чем вот это…но я хочу узнать, че будет дальше!» — Слушай сюда, молокосос обосравшийся. Если я ещё раз увижу или услышу, как ты кого-то обижаешь или принижаешь кого-то, я тебе таких пиздюлей отвешаю, что мамочка, под юбкой которой ты прячешься, жалкий человечек, вовек тебя не узнает. Понял? — П-п-по-*хнык*-п-п-пон-н-н… — хныкая, пытался ответить пацан, который к тому же ещё и описался. Остальные уже давно убежали. — Катись, — с этими словами Хара отпустила пацана, что рванул пулей от неё. После чего та развернулась. Кентаро подумал: «Такс, разноса не было, ну и славно. Надо бы взять и…стоп, Харакаяма хочет пообщаться с девочкой?» Хара опустилась на одно колено, приобнимая школьницу, которую обзывали коровой. Лицо великанши было таким, словно она учитель. Она слекга улыбалась, а глаза были полны нежности и ласки. — Когда они начали обижать тебя? — С-с начальных классов…все обзывали меня коровой и-и с-смеялись… — всхлипывая, сказала девочка. Кена поразило и это, ведь Хара и эта девочка вообще не были знакомы, но она открылась моднице прям сразу. Кен не понимал. — Запомни: в мире полно ублюдков и сволочей. Они будут потешаться над тобой, говорить плохие вещи. Но помни, все они — говно на палочках. А ты будешь слушать то, что эти экскременты пытаются тебе навязать? Правильно, не будешь. Их надо смывать, причем безжалостно. Но к чему это я? Хоть таких и много, но в твоей жизни обязательно будет хотя бы один хороший человек, что полюбит тебя такой прекрасной и милой. — Такой прекрасной и милой? Тётенька, вы считаете, что я милая и прекрасная? — Я не считаю, я вижу, что именно так и есть! Знаешь, что мне говорили, когда я печалилась? Мне говорили «go, little rockstar!» — и мне сразу становилось хорошо! Попробуй это говорить самой себе каждый день, и ты заметишь, как шагаешь более уверенно и с поднятой головой. — Я обязательно попробую! Спасибо большое! — девочка обняла Чоу-тян за шею. Та же обняла девочку тоже, а после спросила: — Подружки есть? — Ну, есть… — Когда будет нам всем удобно, я научу вас на роликах кататься? Идёт? — Идет! — Ну все, беги! — напоследок сказала Харакаяма, после чего девочка убежала, — Что ж, Кентаро, я готова продолжить пу…а что с лицом? — Я…я в шоке. Не думал, что можно так решать проблемы… — Разве мама тебя не поддерживала? — Не, поддерживала. Тут другое…мне показалось, ты была словно учитель. — Хех, мне мама тоже самое говорит. Ну, пойдём? — Ну что делать, пойдем уж. Кентаро больше не напрягался. Он лишь поражался Харакаяме и её действиям. Однако заявление, сказанное девушкой в конце коридора, повергло его в шок: — Приглашаю после уроков в гости. — …че?! Как так получилось, что Кентаро с компашкой оказался рядом с домом Харакаямы — не ясно. Красноволосому вобще показалось, будто между приглашением в гости от великанши и приходом к ней пролетело одно мгновение. Ведь целый день он думал о том, что идет в логово к своему врагу. — …как мы тут оказались? — Харакаяма насс всех пригласила, и хоть мы не особо ладили, но отказываться от приглашения — невежливо. Да и интерес просто взял, — ответил товарищу Рецу, — поэтому мы здесь. Стоп, а куда Сомбун ушел? — Да по делам каким-то отправился. Да и не знаю, может он вообще пошел кино снимать опять — он что-то упоминанл про бойцовский клуб…видимо боевик снимает. — Ладно, идем, — скомандовала Дайко, после чего прошла внутрь двора первой. Дом находился где-то на краю городка, потому герои до него шли минут 20 (видимо Харакаяма и правда быстро ходит). Дом был традиционный и большой, с внутренним двориком даже. Преобладали белые и темно-коричневые цвета, что у многих вызвало ассоциацию с пандами. Состоял дом из трех «отделов»: две длинных одноэтажных части, что стояли параллельно и между которыми был садик, и главная — четырёхэтажная часть. Во внутреннем садике росла зеленая трава и было даже небольшое деревце с спрудиком подле него. Гости хорошо осмотрелись, после чего вышла сама хохяйка этого дома. И вышла она из ближайшей двери да так неожиданно, что Кен чуть не прыгнул в пруд. — Ой, здорово, что вы пришли! Проходите, но не забудьте снять обувь. Кентаро хотел было слинять, но Рецу схватил его и вместе с Джуном и Вингом потащили в дом. Дайко же стала осматриваться, оценивая убранство дома. Все выглядело вполне скромно, на стенах висели картины то японских художников, то эпохи Возрождения. На стенах также висели бумаги с иероглифами — видимо, кто-то здесь обучался каллиграфии. А так в целом было довольно скромно все обставлено. — Хмммм, я понимаю, если бы тут жил кто-нибудь другой. Например, Дайко, ибо ей свойственна сдержанность. Если бы здесь Кентаро, то обстановка объяснялась бы ленью, — рассуждал Рецу, получивший от Кена неодобрительное «эй!», — но чтобы здесь жила Харакаяма? Хотя, различные картины могут об этом говорить… — Да, картины я с мамой выбирала. Но мы живем не прям здесь. Здесь обычно гостей встречают, но мы с мамой чай пьём и каллиграфией занимаемся. — Все-таки занимаетесь? — Ну а почему бы и нет? Зато основное здание обустроено по современному. На первом этаже — кухня и гостинная, на втором — моя комната, на четвёртом — мамина. — А что насчёт папы? Третий этаж его? — Нууу…у меня нет отца. Третий этаж полностью мамин, но он рабочий, как кабинет. — Оу… Компашка подошла к стене с круглыми дверями. Харакаяма отодвинула сёдзи, и они вошли на кухню. Казалось, будто ребята переместились из традиционного японского дома в современный. Хотя, так и было. Кухню и гостиную отделяла лишь одна стена с арочкой. На самой кухне были: плита, холодильник, микроволновка, большой стол с приборами для готовки и прочее. Но гости прошли в гостиную. Там были диванчики мягкие, телевизор последней модели и большой стол в виде инь-янь. На стенах тоже висели картины, но уже поменьше. Слева от входа в гостиную была деревянная лестница, ведущая на верхние этажи. Причина такого обилия всего была проста. — Вы богатые, что ли? — спросил Кен высокую девушку. — Ну да, есть такое, — ответила Харакаяма, — садитесь за стол, я скоро подойду! Все сели. Харакаяма отошла на кухню, а Кентаро спросил у приятелей: — Меня что-то напрягает…вот, бля, тревожит меня что-то! Тут как-то…необычно. Она точно фанатка «Невероятных приключений Джоджо», я вам отвечаю! Хотя я тоже…но прям ярая фанатка, может даже редактор! — Чувак, охлади своё траханье. Она кажется нормальной, но меня это тоже немного вгоняет в ступор. Хотя ладно — надеюсь, еду не отравит… — сказал Рецу — Не отравлю! — Спасибо! — ответил китаец. — Эй, ты дурак? На прямую спрашивать её — ебать план победителя, я просто похлопаю. Ладно, просто молча ждем… Ну ребята и стали ждать. Спустя пару минут Харакаяма вышла. Была она в шортах чуть выше колена и…это что, розовая футболка с Hello Kitty?! Да ладно, Хара реально это надела! Ну ладно, так уж и быть, пусть ходит, что уж мне, запрещать, что ли? Так вот, вышла Хара с шестью маленькими тарелочками и шестью вилками в одной руке и большой тарелкой в другой. А на этой тарелке было… — Нифига! Это же я! — прокричал Кентаро, увидев рисовый шарик, обернутый в нори, словно это его одежда, и с лососем на голове, что исполнял роль причесона Кена. Но поразило его то, что из маленьких кусочков нори Харакаяма сделала лицо! Глаза-точки, бровки как у Кена, улыбающийся ротик — все было сделано прекрасно! Такими же были и другие шарики: у Дайко был хмурый шарик, у Рецу — со скулами и черной икрой в роли прически, у Винга — шарик с угрем, у Джуна же был шарик чуточку побольше других из-за его размеров. Также был шарик Сомбуна, на котором стрелкой была, внимание, синяя креветка! Вот такое первое блюдо подала хозяюшка Харакаяма. Все радовались, а Дайко радовалась где-то глубоко в душе, ибо все это было очень мило. — Чоу-тян, это ты все приготовила? Откуда ты взяла синюю креветку? Я у себя на родине, в Корее, слышал про таких, но не находил! А ты прям взяла и…откуда? — все удивлялся и удивлялся Винг. Хотя удивляющийся Винг — тоже удивительная картина. — Да, я. Мама меня учила готовить, вот что-то да умею в этом, — ответила Харакаяма и села за стол, — о, кстати, слышала ты интересуешься кроссовками? — Ну да, интересуюсь, а откуда ты узнала? — Бормотание Кентаро — отличный информатор! — бойко ответила Харакаяма, ловко сделав этой фразой узкоглазого Кена широкоглазее европейцев. Винг же просто хмыкнул и попробовал свою рисовую копию. — О, вкусно. Это как суши, только круглые. Нифигово. — Спасибо, старалась! Все уплетали рисовые шарики, в то время Хара спрашивала каждого об их интересах. Первый был Винг, с ним она говорила о кроссовках: — Air Jordan'ы имеют очень красивый дизайн, особенно Jordan XI, с их простым дизайном и плавными линиями. Но Jordan VIII — вот, что может растопить моё сердечко, — рассказывала Харакаяма. — В принципе согласен, а что насчет классики? — Вне конкуренции. — Вот именно! А что про другие скажешь? — Conductor Hi имеет убогий дизайн. Язык бы я поменьше сделала бы. Ну или убрать бы, как у Pump от Reebok. — Не, ну почему. Как по мне она вполне удобная. — Кому как. Мне не нравится по большей части из-за дизайна. Приобрести не могу — нет подходящего размера. С обувью у меня всегда так. — А какой размер ноги у тебя? — Пятидесятый. — Нихера себе… — Да-да, я большая девочка, — немного заигрывая сказала Хара, слегка сжав руками свою грудь по бокам. Кентаро постарался на это не смотреть — не оценил пацанчик. Далее был Рецу: — А что ты любишь, Рецу? — Свою страну. — А если из увлечений? — Хммм…петь, наверное. Я неплохо пою. — Оооооо! Я тоже люблю музыку! А что именно поешь? — Мелодичные и душевные песни, как у исполнителя Фей Ю-Чинга. — Хммм, надо бы найти его песни. А мне нравится рок и поп. Queen, KISS, Дэвид Боуи, Metallica, Майкл Джексон, Уитни Хьюстон, Сэнди Мертон, я могу еще долго говорить об этом! Такие разные, но все близки мне… — Видимо, ты довольно разносторонняя. — Разве? — Да. Ты как слушаешь музыку? — Сначала я просто слушаю песню. Если понравится — а обычно мне все нравится -, то я начинаюсь постепенно вслушиваться текст. У меня есть много японо-английские словари и учебники по английскому. Я уже более-менее понимаю тексты любимых песен! И боже, это так здорово! Это как грецкий орех — сначала снимаешь защиту в виде красивой музыки и «пробуешь на вкус» текст, ведь отличное исполнение может вытянуть композицию со слабым текстом, но вот если будет плохое исполнение песни с хорошим, сильным текстом — это финиш. — Уоу, а ты прям разбираешься… — Хех, ну да. Меня мама в это тоже влюбила, причем еще раньше, чем я ходить научилась. — Споешь? — Конечно! Харакаяма встала и, прокашлявшись и немного распевшись, начала петь Billie Jean. Исполняла она это волшебно, практически без акцента. Лицо её менялось в зависимости от исполняемого фрагмента — она будто проживала те события, что проживал герой песни. Это было так красиво, что все заслушались, а Рецу как человек с тончайшим слухом пустил скупую мужскую слезу. Когда Хара-тян закончила, он заапладировал. — Волшебно, прекрасно, великолепно! — Спасибо, Рецу, очень приятно, — поблагодарила китайца. Её диалог с Джуном был довольно коротким, но был он о святом: — Вкусно, Джун? — Очень вкусно! Надо бы маме об этом рассказать! — А она просто готовит или?.. — У нас есть ресторанчик. И мама кормит вкусной едой не только меня, но и всех! — Хохо, скажешь адрес потом? Я зайду, хочу попробовать. — Обязательно скажу! — после этих слов Джун продолжил есть свой рисовый шарик. С Дайко разговор был, конечно же, о книгах, хотя не только о них: — У тебя довольно подкаченное тело, особенно ножки прекрасны! — восхитилась Хара-тян, отчего Кентаро чуть не подавился, вспомнив Дайко в нижнем белье, — Много тренируешься? — Достаточно. — А что еще делаешь? — Читаю. — Хмммм…я не особо много читаю сейчас именно книги, в основном мангу, но в детстве очень много читала. Мне мама перевела сказки самого Пушкина с одного из самых сложных языков — с русского! — Твоя мама такая же разносторонняя… — Да! В общем, я много сказок читала, потом книги про романтику, но это было недолго, затем читала книги про феминизм и историю суфражисток. Немножко читала энциклопедии, но как-то не зацепило. — Я читала книги в основном в жанрах фэнтези — «Хоббит» и «Сага о Гуине» особенно хороши — и фантастику. Ну и стихи японских поэтов недавно начала читать. А вот мангу я начала читать совсем недавно, и то Кентаро заставил. — А что, если не секрет? — «Первый шаг» и «Детектив Конан». — Знаю такие! Прикольные работы, долгих лет авторам этих произведений. И вот, практически все рассказали немного о себе. Остался лишь наш аболтус — Кентаро, что уже доел рисовый шарик. — А ты чем занимаешься? — Телек смотрю, мангу читаю, балду пинаю. — Нуууу, так неинтересно. Может, что-то ещё?.. — Да впадлу мне. Я хоть и начал читать книги К.М., но как-то медленно… — К.М.?! Тот самый?! — сильно удивилась Чоу-тян. — Ээээ, ну да… — Издатель Kadokawa Shouten?! И неужели они зелёные, с золотыми каллиграфическими иероглифами?.. — Ээээ, ну да! — Черт, чувак, это же ограниченная серия книг с оригинальным текстом К.М.! Тебе, блин, повезло, а ты только начал читать?! Да это неуважение! — чуть ли не ругалась Харакаяма. — Спокойно, спокойно! Извините, не приходилось. — Может, ты ещё названия не помнишь?! — Вообще-то помню. — Тогда назови. Хотя нет…напиши их! Кен удивлённо вскинул бровь, а Харакаяма пошла за листочками, кисточкой и с чернилами. Когда она это принесла, Кентаро спросил: — Ты че, меня что, картину рисовать заставишь? — Нет. Ты напишешь так же, как и К.М. — У-у-у, же-е-есть, — протянул Винг. Он, как тот, кто читал книги К.М., знал отличительную черту названий этих книг — игра слов. Каждый иероглив нужно разобрать, прежде чем понять истинный смысл названия, в котором может быть заложена ещё одна сокральная мысль. — Каллиграфически? — И вертикально. Вздохнув, Кен взял кисточку, обмакнул их в чернила и начал. Все стали наблюдать за этим. Поначалу все были вполне спокойны, но потом они вгляделись и задумались. А Винг, засмотревшийся больше всех, вдруг сказал: — Это же…идеальный почерк…как у К.М.! Действительно, это было какое-то чудо! Кентаро ранее писал самым обычным почерком — не кривым, но и не особо красивым — и вдруг начал писать идеальным каллиграфическим почерком! Когда красновлосый написал семь названий, он произнес: — Я бы объяснил секретное значение этих названий, но это настолько сложно и запутано, что если я начну объяснять — я трахну ваши мозги во всех позах и во всех местах. — Кентаро… — Тихо произнесла Харакаяма. Она, походу, зауважала Кена ещё больше. Но потом та очнулась, — Слушай, а попробуй нарисовать что-нибудь. Не прям рисунок, а хотя бы его начни. А я пока принесу ещё кое-что. Харакаяма встала и вновь пошла к себе в комнату. А пока Кентаро рисовал. Решил он рисовать лысую, т.к. неосознанно Кен заприметил своим зорким глазом интересный и очень красивый ракурс. Кентаро рисовал, рисовал аккуратно, иногда задумываясь о чем-то. А пока он рисовал, пришла Хара с очень большой и очень широкой корзиной. — Ну как успехи? — Да вроде неплохо. — Сейчас посмотрю, — Чоу-тян наклонилась и улыбнулась, — Вах, какая красота! У тебя ещё и зоркий глаз! Знаешь, раньше на заказ рисовали картины. Я думаю, ты был бы очень востребован, беря заказы. — Спасибо, я над этим подумаю, — скромно поблагодарил Кентаро. Рецу и Винг же разглядывали то, что написал Кен, Дайко, заметив краем глаза, что рисует Кентаро, продолжала позировать, а Джун начал уплетать рисового Сомбуна. И вот, когда Хара поставила корзинку на стол и собрала посуду, гости услышали тихий писк. Они уже хотели стянуть с корзинки ткань, но вдруг все обернулись на лай собак, пока Харакаяма сама стянула ткань. Лаяли две собаки породы сиба-ину, причем мальчик гавкал со злобой, а девочка — по бантику вычислили — лаяла радостно, кидаясь на шокированного Кентаро. — Нихрена! Собаки! А, блять, падаю! — прокричал Кен, прежде чем свалиться со стула. Его лицо подверглось лизанию и обнюхиванию пары собак. Хара присвистнула, после чего поставила собакам миски с кормом. Те отстали от Кена, что дало возможность школяру встать. — Ничего ж себе…чего они так накинулись на меня? — Нуууу, Джордж — это мальчик — не особо гостей любит, но стоит ему обнюхать, как сразу становится ласковее. А Гяру — это девочка — довольно гостеприимна, вот и кидается, дабы горячо поприветствовать гостя, хах! Кен обернулся, и вдруг заметил белую кошечку в руках Дайко. Лысая гладила шотландскую вислоухую кошку, а та лишь спокойно лежала у неё на руках. — Вот, Дайко уже подружилась с Люсей! — Ну да, я вижу… — Но загляните в корзину, там просто золото! Все привстали и заглянули внутрь. И это была корзинка с самым настоящим золотом! В ней была небольшая перегородочка, делящая корзину на две секции. А в этих секциях копошились подвязанные бантиками различных цветов щенята и котята! Щенята были словно картошки, только живые, а котята различных цветов пищали все и пищали. Услышав писк детишек, Люська высвободилась из рук Дайко и пошла к ним вылизывать комочки счастья. Естественно, увидев такую милоту, никто не смог сдержать умилительного возгласа. А взявший в руки щеночка Кентаро произнес: — Оооо, какие милахи! Так бы и забрал себе, да только вот балбес я, — вдруг Кентаро отвёл взгляд от зевающей мордочки зверька и увидел то, что поразило его ещё больше. Молчать об этом он не мог. — Дайко, ты что, улыбаешься?! — Нет, — сказала Дайко серьёзным голосом, держа и гладя белого котёнка с белой шерсткой. — Не ври, я чётко видел, что ты улыбалась! — Кентаро, она правда не улыбалась, — подтвердил слова Дакуман Рецу, — я видел, она лишь слегка расслабилась, но не улыбалась. Кен почесал репу. «Мне что, получилось? — спрашивал себя кен, — Но я чётко видел, что Дайко улыбалась! Видимо, это шизофрения…» — А их тебе мама подарила? — Мне мама подарила только Люсю. Она же и дала ей имя. Затем появился Джуро — он сам пришёл и начал свои мутки крутить с красавицей моей. Затем я решила порадовать себя и купить щеночка. Благо я нашла в соседнем городе человека, продававшего щенят сиба-ину. Но когда я приехала и увидела, сколько у него братьев и сестёр, я не выдержала и купила их всех. А ещё и мать с отцом купила, благо женщина была хорошей и позволила мне их тоже забрать с собой. По итогу получилось не 20.000 йен, а все 200.000 йен — собаки породистые, здоровые. — Хо-хо, неплохо так…а сколько им вообще? — Щенятам меньше месяца, а котяткам — два, — ответила Харакаяма. Когда Джун натискался с щенятами и котятами, Винг насмотрелся на золото, стараясь не трогать их, а Рецу напелся песен для зверят, Хара-тян их всех собрала и положила в корзинку и взяла её в руки. — Что ж, давайте пройдём в мою комнату. Уверена, вам понравится! — взяв корзинку, сказала Харакаяма. Ребята, посматривая на обедающих собак, пошли за Харой наверх. И вот, комната бывшего босса Хен, какова же она? Она была…больше, чем комнаты всех гостей вместе взятых. И заставлена то! Во-первых, было сразу два больших шкафа. Учитывая то, как сильно Харакаяма любит наряжаться в модные одеяния, сразу становится ясна причина большого размера шкафов. Во-вторых, кровать. Она была тоже большой. Хотя когда говоришь о Харакаяме Чоу или о её матери, то все будет большим. Была заправлена она была синим одеялом с узором из розово-фиолетовых ромбов. Рядом с постелью стояли туалетный столик и небольшая тумбочка с ночником. В-третьих, стены. Были они обклеены многочисленными постерами с рок-звездами, что роднило её с Кентаро, чего последнего особо не желал. В-четвертых, милые жилища питомцев. Для Люси сделали из коробки милое жилище, с подушечкой и миской с молоком. Для собачек же были положены две больших подушки. Кстати про них: почему же их не упомянула Харакаяма в начале? Их просто выгуливала мать Хары, вот и все. — Ух ё…нихреновая комната. — Ага, а сейчас покажу нечто удивительное, — сказала Харакаяма и, подойдя к шкафу, открыла его дверцы. Там было так много народов, что этого сложно было сосчитать. Все опять удивилсь, но удивляться в доме Чоу — это нормально. — Нихрена! Это же сколько бабок то?!.. — Нуууу, не хочу хвастаться, но если подсчитать стоимость всех моих нарядов, духов, помад, украшений и прочего, то получится сумма в сто миллионов йен. — Чего?! Ты че, блять, сколько твоя мама зарабатывает?! — Секрет. Тут много чего, причем от различных модных домов. И это не какие-то наряды для пугала, а вполне удобные и модные одеяния. Но и это даже не капля от стоимости этих пяти футболок! — с этими словами Хара достала пять белых футболок, каждая из которых была подписана кучей людей: от политиков до рок-звезд, от деятелей иных видов искусства до миллионеров и даже миллиардеров. Были как и японцы, так и куча иностранцев. Все были в шоке. Все, кроме Кентаро, что даже не обратил на это внимание. Он смотрел наверх, на третий этаж… «Там скопление чего-то злого и тёмного. Чего-то порочного…мне не нравится. Что ж, надо проверить…» — подумал Кентаро и пошёл вверх. Третий этаж уже был в традиционном стиле. Комната имела несколько выходов наружу, а большую часть её отгородили сёдзи. Между двумя стенами было расстояние в три метра примерно. Кен же, при немного тусклом свете настоящих фонарей, подошёл к закрытой части комнаты. Он чуял зло. Он чуял…нечто грешное. Но он не дрожал. Заместо этого красноволосый похолодел, а на лбу и на спине выступил не менее холодный пот. Бледной рукой Кен потянулся к сёдзи и резко отодвинул его!.. Дайко заметила пропажу ученика, а потому решилась осмотреться. — Слушай, Харакаяма, а что на третьем этаже? — А, рабочее место мамы. Но она запрещает туда ходить, ибо там, как она говорит, «раскрываются пороки её души». Дайко все же решила посмотреть наверх. И как раз вовремя, ибо именно в этот момент с грохотом по лестнице катился Кентаро. Лысая его поймала, а остальные, среагировав на грохот, подбежали к товарищу. — Кен, Кен, что с тобой?! — Я, я…в-видел нечто…я, я не могу описать это…это пиздец. Кромешный пиздец, — устремив взгляд на две тысячи миль вперёд говорил Кен очень тихим голосом. Но после он оживился и схватил китайца за воротник, приятнув к себе, — Я видел ТАКОЕ, что даже находившиеся там доспехи самурая, большая часть которых была заменена на кожаные ремни с шипами и полуметровый чёрный хуй заместо меча покажется тебе самым безобидным из всего этого дерьма греховного!.. Рецу знатно охренел от такого заявления сильного, но проверять его, конечно же, не стал. И тут Харакаяма попросила её пропустить к Кентаро. Она держала стакан воды и мокрое полотенце. — Все хорошо? Попей воды, — серьёзно сказала Чоу-тян, попутно протирая Кена полотенцем. Полотенце было тёплым, а посему Кентаро немножко подуспокоился, — Может, какао сделать, или чай? — Не, премного благодарен, но не, не надо, — отнекивался молодой гопарь. И тут он понял одну вещь. Изначально он считал, что Харакаяма — враг народа. Но сегодняшний день и сегодняшние события показали, что Кен не особо был и прав. Да, в драке она страшна, но в повседневной жизни Хара вполне приятная девушка. Разносторонняя, поддерживающая. И темень, что исходила с третьего этажа, это не Харакаяма, это совсем другое. — Харакаяма… — Кен молча встал и посмотрел на Хару, — Спасибо тебе. Спасибо большое. — Ээээ, пожалуйста… — Нет, правда. Спасибо. За все. После этих слов Кен пошёл вниз, а ребята, переглянувшись, последовали за ним. Застала компашка его за тем, как он гладил собак. — Собаки…вы такие же, как и эта Харакаяма. По сути вы хищники, что можете в клочья разорвать любого. Но когда вы спите, когда едите, когда следите за вашими малышами — вы такие милахи. Является ли это признаком хорошего человека?.. Я думаю да. Ты можешь быть сильным, но в домашнем быту надо также проявлять хорошие качества…получается так… Кен обернулся. Заметив ребят, тот сказал: — Я думаю, что посидим ещё немного. Потом пойдём, ибо будет поздно. Все одобрительно кивнули, а Хара протёрла глаза. Видимо, что-то в них попало. Ребята весело общались, пытались повторить то, что написал Кентаро, но ни у кого не получалось также идеально, обсуждали игры, мангу, в особенности «Невероятные приключения Джоджо», кино. Рассказывали анекдоты, про свои страны. В общем, было весело. Уже вечером, примерно в одиннадцать, все собрались по домам. — Спасибо за гостеприимство! Встретимся завтра в школе! — поблагодарили Хару ребята. — Вам спасибо, что пришли! — горячо поблагодарила их Хара. Ребята ушли, а девушка свыше двух метров ростом ещё долго провожала их взглядом, — Эх, и правда зоркие у тебя глаза, Кентаро. Может, это и есть секрет твоей силы? Ну да ладно, надо ещё маму встретить! С этими словами довольная жизнью Харакаяма отправилась готовить маме новое блюдо — фо, рецепт которого ей рассказал Джун. Ребята обсуждали сегодняшний день: — Ахуенно! Не думал, что придя к той, с которой дрался насмерть, будет так здорово! — Согласен, неожиданно. «Эх, у неё, наверное, замечательная мама» — думала Дайко. — Эй, ребят. Я долго об этом думал, но боялся спросить у Хары. — Что именно, Винг? — А кого она назначила боссом Хен? — Ну, я думаю, человека надёжного! Тут компашка увидела двух быдларей, что гуляли поздно ночью с пивом в руках. Это были хеновцы. — Бля, ик, нихуёво сёоня попыздились, ик! — Согласен, я ебал. Но бля, какой же Ричард конченный. Стал боссом и отпыздил пару ребят крэпких. Пиздец, что с миром?.. — Ага, а ещё на вопрос: «Нахуя, а главное зачем?», он отвечал: «Они мне никогда не нравились.» Пидор, бля, ёпта! — Пидорас конченный. Компашка проводила нажравшихся быдларей взглядами, после чего у всех у них промелькнула следующая мысль: «Хен жопа». На этом прекрасный день был окончен. Все сладко спали, о чем-то мечтали. В общем — все было прекрасно…