Кулак школьной скамьи

Вот знаете, бывает такое, что отвечаешь у доски, но следующее слово просто…забывается. Оно вертится на языке юлою, но вместо него слышими лишь «бе», «эм», «кхм» и прочее. Отвратительное чувство. И вот ты стоишь, силишься вспомнить — а слово сраное ускользает! И кажется ещё, что проходит вечность, и все это тянется… В таком положении и был Кентаро, что весь из себя такой большой, сильный, но запомнить абзац для него небольшой — подвиг похлеще геракловских. Ну а что поделать, кто-то просто забил и все. Хотя о сдаче говорил учитель ещё неделю назад…кстати. — А сегодня какое число? А время? — спросил Кентаро, оттягивая момент, когда настанет «час пиздюлей». — Кентаро-кун, лучше отвечай. Семнадцатое июля сегодня, без пяти час, — ответил учитель. — Пять, пять…точно, вспомнил! И сказала тогда Байрон… — и Кентаро продолжил. Вот в такие моменты ощущаешь необъятный кайф, именно когда вспоминаешь о чем-то необходимом в данный момент. И потом как начинается поток неостановимый, и круче даже кажешься, и вообще все становится отменно. А когда отменно, хочется поделиться друзьями с таким чумовым состоянием! Однако когда эти самые друзья чихать на тебя хотели — как в случае Кентаро, Рецу, Винг, Сомбун и Хара спали, откинувшись на стуле — в данный момент времени, становится обидно и грустно. Вообще мало кто слушал, за исключением Джуна и отличницы Дайко, что хоть и смотрела, хмурясь, но все же более-менее успокаивая Кена. «Бля, вот пидоры! Они даже не изображают какой-либо интерес! Да, честность — это благодетель, но друга как бы поддержать-то надо! Ну ничего, сейчас я им такое устрою!..» — Ой, учитель, тут таракан! — воскликнул Кентаро и со всей силы топнул. План удался: из-за сего действия откинувшиеся на стульях грохнули на пол. Учитель рассердился, а Кентаро рассмеялся. Но смеялся он недолго: со стороны Харакаямы и Сомбуна полетели учебники, а Кен, соответственно, стал от них уворачиваться. Но видимо тот просчитался, а потому побежал направо и…выпал в окно. Да в какой уж раз! — Кентаро! — воскликнул учитель и подбежал к окну. В этот раз ученик ухватился за выступ. — Я выжил! — кричал Кентаро. — Я всегда буду жить! Сбежавшие из манги «С сегодняшнего дня!» школяры гуляли после школы по полю, проходя по неасфальтированной дорожке меж домов традиционных и не очень. — Кентаро, блять, ты нахрена это сделал?! — вопрошал Сомбун. — А послушать чутка нельзя было? Друга поддержать это не наше, конечно! — Мне понравилось про английские кузницы слушать, — спокойно сказала Дайко, — хорошая женщина эта Байрон. — Согласен! — сказал Джун, потирая затылок. — А ты зачем корчишь из себя страдающего? Ты ж не падал, — удивился Винг, тоже потирая затылок, но уже из-за синяка. — За компанию. — Ну ладно… Далее чуваки просто шли. А поскольку тишина в такой компании часто бывает неловкой, то всегда найдётся человек, который эту тишину нарушит. Взвалилась данная ответственность на могучие плечи рыжеволосой — цвет волос менялся каждый месяц-два — Харакаямы. — Кстати, как вам мой септум? — спросила Хара, указывая на колечко с христианским крестом. А далее следовал вопрос на миллион: — Я похожа на суккуба? Кентаро ответил максимально честно: — Ты похожа на бычару. Тут ребята увидели какого-то алкаша. Несмотря на немалый пакет с пивом, он шёл довольно уверенно, будто трезвенник. Лица не было видно — его закрывала маска лучадора, абсолютно белая и без символов. Гавайская майка, синие шорты и сланцы говорили — нет, прям кричали — о безработности данного гражданина. Пацаны и дамы остановились, а Кентаро поприветствовал его: — О, Такеноучи-сан! — Кто это? — спросил Рецу. — Ну…это батя Ричарда, Такеноучи Хакуюси. — ЧТО?! — воскликнули иностранцы и Хара. Дайко лишь слегка приподняла брови. Да, шедший по улице гражданин был главным ценителем пива, безработным мастером на все руки и хорошим другом отца Кентаро — Такеноучи Хакуюси. Харкнув, тот поприветствовал Кентаро: — Шалом, шалопай. А эт че за люди? И…бычара-христианин? Вот это, конечно, номер. Харакаяма поморщилась. — Это мои друзья: Рецу, Винг, Джун, Сомбун, Да… — Можешь не говорить их имена. Мне достаточно для радости того, что у тебя друзья… — Такеноучи потянулся за банкой пива, которую он открыл зубами и за секунду опустошил. После он вдруг потянулся за пазуху, засунул руку в рубашку и достал оттуда…белую кошечку! — Не знаешь чья? — спросил Такеноучи, держа кошку за шкирку. — Хара? — Нет, не моя, — ответила подуспокоившаяся красавица. — Тогда её надо кому-то забрать? — спросил Такеноучи, тихонько покачивая кошечку. Та мяукнула. — Кентаро, заберёшь? — спросил Винг. — Мне она не нужна. — Э, бля, ты за меня-то не решай! А почему не Джун? — Мне мама не разрешит кошечку держать… — грустно сказал пухляш. — У меня и так много животных. Я была бы непротив, но не думаю, что моя Люська поладит с новоиспеченной жительницей, — оправдалась Харакаяма. — Я бы тоже хотела, но не могу, — ответила Дайко. Кентаро и Рецу переглянулись. Прожигая друг друга взглядами, они переговаривались без слов. Дуэль как в вестернах: только глаза, только взгляд. Под таким давлением их друзья отступили, а Дайко осталась наблюдателем, будто секундант. Такеноучи пустил слезу от ностальгии, но поспешно её стёр. Рецу и Кентаро продолжали стоять. Ветер лишь дул, шелестя листву. Два молодых азиата то щурились, то пырились, но продолжали эту безоружную дуэль. Но уже через минуту Рецу произнес: — Ай, к черту, все равно я более ответственный, потяну на себе кошечку! С этими словами молодой китаец подошёл к Такеноучи и хотел было забрать белую кошку, как вдруг алкаш протянул руку. — Плати. Китаец ахуел от капиталистических замашек Такеноучи. — И-извините, но Вы же недавно готовы были просто отдать кошечку… — Плати или не видать тебе пушистика. — Кентаро, это что за хрень?! — Так он безработный. Конечно за любую услугу деньги возьмёт. — Безработный? — А, не, он городской сумасшедший. — Гр-р-р, — аж зарычал бедный Рецу. После выдохнул и вновь подошёл к алкашу. — Господин Такеноучи. Поймите, это — живое существо. Милое и что-то да понимающее. Не стоит этим торговать… — Так зверей продавали и продают до сих пор. Чего это ты вдруг заговорил? Рецу возмутился ещё больше. — Отдайте кошку! Или я буду сражаться! — Рецу…на твоём месте я бы не стал с ним драться, — опасливо произнес Кентаро, тем самым удивив всех. Как это так: сам Кентаро отказывается драться?! Однако обычно вежливый Рецу не послушался. — Кентаро…от тебя я такого не ожидал услышать! Тем более что мне может сделать этот алкоголик? — после этих слов китаец потянулся за кошкой…как тут же получил по голове пакетом с пивнухой. Рецу отпрыгнул, ошарашенный ударом. — Ну раз ты не хочешь платить, то мне остаётся лишь посоветовать тебе пососать писюн, — ответил Такеноучи, отпустив кошечку на дорожку. Та немного отошла и стала наблюдать за кожаными ублюдками. А Такеноучи, более не медля, бросил пакет прямо в Рецу! Тот увернулся, а сам мешок угодил в руки Харакаямы. Началась потасовка: Рецу ринулся вперёд, пытаясь отметелить клятого безработного. Но тот при получении ударов не скрючивался от боли, а был будто вода: изгибался, как волна, мастерски уворачивался да и вообще был пакетом в руках китайца — принимал беспощадные удары, но было чисто похер. — Да что ж такое!.. — Рецу заметно нервничал. — Брюс Ли говорил, что надо быть водой. Я же как пиво, — произнес Такеноучи. После чего он замахнулся, опять выгнулся и ка-а-ак вмазал Рецу. Китаец просто перевернулся по кругу, после чего пытался устоять на ногах. Такеноучи, подойдя, вмазал с другой стороны, после чего Рецу грохнулся на землю. Его подхватили ребята. — Вот так вот. Если б было море пива, я б дельфином стал красивым…если б было море водки, стал бы я подводной лодкой… — вдруг запел Такеноучи, потихоньку раскачиваясь. Кентаро помог пацанам поднять Рецу и оттряхнуть его. Взгляд китайца был потерянным. Поэтому трезвенница Харакаяма решила заступиться за того, кто даже опиум одолеть не смог. — Такеноучи-сан, извините, но надо! — крикнула девушка, устремив кулак прямо в хлебасос алкаша. И удачно! Но…батя Ричарда выгнулся в спине, после чего обхватил большую руку Харакаямы руками и ногами. Несмотря на то, что она вполне терпелива и не брезглива, внутренний брюзга все равно нервничал. И не без оснований: Такеноучи, повиснувший на руке Хары…уснул! Уснул! Отправился в царство Морфея! Преисполнился! Вкинулся и откинулся! Да что угодно, но он повис на руке и положил болт на то, что его так-то пиздят! Харакаяма, опять сморщившись, подняла руку вверх и со всей силы кинула Такеноучи об землю. Тот отскочил — не как мячик, но все же — и вновь встал на ноги, все также пошатываясь. Харакаяма, нахмурившись, подскочила к Такеноучи и пнула его. Тот лишь подлетел и вновь встал на ноги. Чоу-тян уже хотела начать разносить всех и вся, но тут её остановила Дайко. — Дай мне, — произнесла лысая. Кентаро уже ничего не говорил, тем более тяжёлая артиллерия вышла. — Лысая башка, дай пирожка, — вновь протянул руку Такеноучи. Дайко, зыркнув на эту ладонь, замахнулась и со всей силой дала «пять». Но она смогла победить Такеноучи, заставив его двойное сальто запилить! Такеноучи уткнулся в землю. Медленно алкаш встал, слегка потряхивая руками. — Вот бля…а ты не проста, лысенькая, — произнес Такеноучи, после чего замахнулся — аж на 90° повернул тело — и направил руку прямо в щёчку Дайко, желая вмазать со всей дури. Но Дакуман, замахнувшись той же рукой, но не сильно, вновь дала «пять» алкашу. Тот, будто Тасманский дьявол из мультиков, закрутился как торнадо, после чего опять уткнулся носом в землю. Кровавая лужица ознаменовала конец этой странной драки. Поднявшийся Такеноучи встал, уставился на Дайко, посмотрел на кого-то за её спиной, после чего поднял пакет и отправился домой. — Кентаро. У тебя ахуенные друзья. Ты прям как твой батя. Ну а я пойду домой. — Стопэ! — воскликнул Сомбун, вдруг что-то вспомнив. — А где перегар, алкаш? — После рождения сына я пью только безалкогольное, парень. И вам советую пиздюки. Всё, сайонара, — сказал Такеноучи и отправился домой. После Сомбун подошёл к Кентаро, уставился на него и спросил: — И дохуя тут таких городских сумасшедших? — Да не сказал бы. Не считая нашим знакомых, Такеноучи-сан и все, получается. Остальных я или не знаю, или пока ещё не встретил. — Пиздец, братан, почему мне так сыкотно и так…уютно? Я что, с ума схожу? — Ты уже сошел, Сомбун, — ответил Кентаро, иногда поглядывая на держащую в руках кошечку Дайко. Та, видимо, была поглащена этим процессом. Умиротворяющая картина. — Эм, Дайко, — сказал Кентаро, подойдя к лысой красавице, — давай я возьму кошку. — Уверен? А Рецу? — Ничего. Пусть живёт обычной жизнью. А я, может, ответственней даже стану… — Ну хорошо, — Дайко протянула кошку Кентаро и тот взял её на руки. Та замурчала. — Хех, а она милашка! — произнесла Хара, подходя к Кентаро и почесывая кошечку за ушком. Иностранцы пока проверяли состояние Рецу, пытаясь его вернуть из астрала обратно. После прогулки, когда все разошлись по домам, Кентаро и Дайко отправились тренироваться. По пути лысая вдруг обернулась и произнесла чересчур загадочную фразу, которая была адресована будто не Кентаро: — Иногда мне кажется, что за мной следит моя прабабушка и её сфинкс. Кентаро ничего не ответил, лишь пару раз оглянувшись. После Дайко повернулась к Кену. — Извини. Это лишь мысли вслух… — Д-да все хорошо. Бывает такое у всех, не парься! — Угу. Уже во дворе Дакуманов Дайко и Кентаро усваивали новые знания. И были они основаны на сегодняшней потасовке. — Надо что, научиться воду бить? — спросил Кентаро. — Грубо говоря, да. Хотя не совсем воду, — с этими словами Дайко достала обычный полиэтиленовый пакет. — Вода, ровно как и пакет — объекты обтекаемые. Их совсем непросто порвать ударом, но нанести урон — можно. Пока попробуй просто бить пакет. Действуй. Кентаро, понявший, что это Дайко явно не скоро объяснит, принялся лупасить пакет под взором лысой и кошки. Иногда школьница поправляла Кентаро, помогала поставить удар и прочее. Спустя полчаса Кен устал, и лишь тогда Дайко стала пояснять: — Видишь? Чтобы порвать пакет, необходимо вспомнить физику. — Чего?! Мы не в школе же! — воскликнул Кентаро, словив суровый взгляд Дакуман. — Ну ладно, ладно, так…тема…электричество? Нет, какое электричество, я ж не Пикачу. Эм, может…давление? — Правильно. А что необходимо знать о давлении? — Да ёпт!.. Э-э-э, ну-у-у… — Эх, подскажу: давление равно действующей на поверхность силе, делённое на площадь этой поверхности. — Точно! Тогда что получается? Нужно увеличить силу удара? — Это один из способов. Но есть и попроще. — Попроще?! Что, уменьшить площадь удара? — Да. — Пальцами бить, что ли? — Да. Кентаро уж очень сильно хотел ответить в рифму, но он не захотел обидеть свою наставницу, потому, стиснув зубы и сложив пальцы, будто довольный пиццей итальянец, подкинул ногой пакет и стал его затыкивать. «Руки-змеюки какие-то», — думал Кен, мутузя пакет по-итальянски. Так продолжалось вплоть до самого вечера. Когда Кентаро приперся домой с кошечкой, мама его хоть и удивилась, но разрешила оставить белого пушистика. — А точно можно? — Ну конечно! Но заботиться будешь сам. — Хорошо, мам, я постараюсь… Мей, улыбнувшись, подошла к сыну и чмокнула его в щёчку. — Не волнуйся, я тебе помогать буду поначалу. Ну, иди делай уроки. — Спасибо, мам, — слегка покраснев, сказал Кентаро и направился в свою комнату. Пока кошка игралась на кровати, проклятый ученик читал про Ярославу и охреневал. «Вот это она долбанутая, у рыси дикой роды принять…интересно, однако», — думал Кен, читая новую книженцию мистера Сэндо. Надеюсь, что историю он по этой книге не учил…в любом случае, Кен оценил писанину. Но надо было уже засыпать, потому Кентаро, надевший свою пижаму, отправился чистить зубы. После чистки школяр вернулся в спальню и сразу лег в расправленную постель…так, а кто её расправил? Ну, Кентаро этим вопросом не заинтересовался, так чего на этом акцентировать внимание? — Спокойной ночи, кошечка, — сказал школяр и прикрыл глаза. А снились ему прекрасные сны о тайге и прекрасной фауне Сибири… Утро. Хорошо то утро, когда солнце светит, птички щебетят. Кентаро вообще нравится просыпаться самому, хотя обычно его будит мама. Вот и в тот день Кен сам проснулся, немного потянулся, повернулся, обнаружил какую-то голую культуристку, зевнул…скорчил офигевшую гримасу и вновь повернулся. Культуристка с белыми волосами, клычками и ушками лежала и спокойно спала, посапывая тихонько. Но вот и она проснулась, мило зевнув, потянулась, огалив сиську, раскрыла глазки с желто-золотыми зрачками и, увидев лицо Кентаро, улыбнулась. — Доброе утро, Кентаро Миура! Как спалось? — спросила она. После этого вопроса школяр вскочил, схватил эту девушку под её удивлённые вздохи — хоть вес её и немаленький, но Кентаро было по боку — и уже хотел было выкинуть её в окно. Да что ж такое с этими окнами?! Вечно из них то выпадают, то хотят выкинуть. Однако уже заверещавшая девушка с кошачьими ушками — и ещё с полосатым пушистым хвостом — упёрлась в раму и оттолкнулась от них. Перепрыгнув Кена, она мгновенно схватила одеяло и обматалась им. — Ты кто, бля? За мной демонов послали?! — воскликнул Кентаро, изображая указательным и большим пальцами пистолет. — Да не волнуйся ты! Я — Таноми, и я жажду битв! — …я точно сплю. Или я в манге. Ты что, та кошка, которую я у Такеноучи-сана забрал? — Получается так. — Пиздец…ох, блин, мама! Кентаро, как-то услышав мать, схватил Таноми, и, несмотря на сопротивление, кинул ту на постель и прикрыл её полностью, сев на эту «горку». Зашла Мей. — О, ты проснулся, сыночек? — Д-да, скоро буду в школу собираться! — Ну погоди ты, позавтракать надо! Не по пути же есть. — Х-хорошо… — Тогда пойду я. Поторопись! — сказала Мей и ушла, закрыв дверь. Кентаро выдохнул, и уже хотел было извиниться за такие действия перед Таноми, но как только он встал, то обнаружил, что кошкодевушки не было! Опять кошкой стала?! — Что, потерял меня? — спросила Таноми, вылезая из-под кровати. — Лучше б потерял! Ты как под постелью оказалась?! — Фокусники не раскрывают своих секретов, — ответила Таноми, вставая и оттряхиваясь. Кентаро даже не смотрел на могучее голое тело. — Ну и ладно…так что? — Подерёмся? — Да успокойся ты! Потом, может быть. Наступило молчание. Кентаро, почесав репу, сказал: — Одеть бы тебя, да и выпроводить на улицу…мне вообще в школу надо, а я тут с тобой вожусь! — возмутился Кентаро, а сам подумал: «Ого, нифига, кошачья лапка на лобке…тьфу, о чем я думаю!» — О, а можно я с тобой пойду? — Ты дура?! Кто тебя пустит вообще? Хотя всем пофиг, сколько вообще учеников… — Ну вот! Ты сам и ответил, что можно! — улыбнулась, вновь демонстрируя клычки, Таноми. Кентаро сглотнул. — Эх…но форму мне надо дать свою. — Круто! Кентаро, искося зыркая на нежеланную гостью, стал рыться в шкафу с одеждой. Вытащив прошлогоднюю форму, что была на порядок меньше — лишь за год Кен набрал около двадцати килограммов! — и уже, тот отдал её Таноми. Белокурая девица мгновенно одела рубашку, синюю форму и даже завязала галстук. Оставалось лишь одно… — Надо б тебе штаны подобрать, а то нечего пиздой светить направо и налево, — сказал Кентаро, попутно одеваясь. — Да я бы рада, вот только из-за хвоста мне только юбки удобно носить. В штанах дырку придётся делать, — пожала плечами Таноми. «Черт, я бы сделал дырку, да только штаны жалко…тогда может быть?..» — думал Кентаро. Вдруг его осенило, после чего тот выбежал из комнаты, оставив удивленную кошкодевушку одну. — Мам! А у тебя есть лишняя юбка, желательно школьная? — спросил Кентаро, входя на кухню. Мей удивленно посмотрела на сына. — А зачем тебе? Кентаро не думал даже, а сразу выпалил: — Подарок для Дайко. Думаю, ей подойдёт. Удивленное выражение лица Мей сменилось на хитрое. — О как. Ну хорошо, я поищу, хихи! — произнесла мама Кена и, проходя мимо любимого сына, слегка тыкнула в бок. Сначала Кентаро не понял, но когда после до него допёр смысл его же слов, то лицо школяра стало краснее его волос. Он весь зачесался, но как только мать принесла синюю юбку до колена, по виду и состоянию которой можно было предположить, что юбка хранилась с времен школьных годов матери Кентаро, сразу же успокоился. Взяв её, Кентаро поблагодарил маму и направился к себе. Но, войдя в комнату, его встретили слова настоящей женщины: — А это мило с твоей стороны! — Что мило? — Ну, подарок подруге. — Эм… — Или ты обманул ради меня, практически незнакомой девушки? — Слышь, ты вообще в моей постели спала! Причём со мной! Причём голой! — Не кипятись. Так все же?.. Кентаро стало стыдно. Но, подумав какое-то время, он махнул на все и, сложив юбку, запихнул её в портфель. — Ничего, пиздой все-таки посветишь. Таноми довольно улыбнулась. — Молодец! Но вот светить я своей кисонькой не буду. — А как ты это сделаешь? — А вот так! — с этими словами Таноми подпрыгнула, крутанула сальтуху — хотя потолок был довольно низкий — и, перевернувшись, уцепилась за спину Кентаро. Тот чуть не грохнулся, но Таноми оттолкнулась от пола своей ножкой и обхватилась ногами за пояс школяра. Тот знатно прифигел. — Это что за хрень? — Так меня никто не увидит, — произнесла Таноми. — А это вот тоже не увидят? — спросил Кентаро, тыча в ножки с опасным педикюром. — Неа. — Почему же? — А ты поверь. Иди давай. Кентаро, выдохнув, вышел из комнаты и направился по лестнице вниз. — Пока, Кентаро! — прокричала из кухни Мей. Кентаро, оглянулся, заметив, что его мать смотрит ему на спину. Парень удивилися, что она ничего не заметила. «Как так-то? Чудо, что ли?» — думал Кентаро, выходя из дома и топая в школу. Шедший по улице Найто танцевал. Недавно он приобрёл МР3-плеер и наушники, потому можно было скрашивать свои походы к ПТУ. Напевая себе под нос, одноглазый наткнулся на своих учеников. — Доброе утро, Найто-сэнсей. Что слушаете? — Здорова, шалопаи. «Camel by camel», а что? — Про что это, Найто-сэнсей? — О том, как египетских кошек чпокают! — воскликнул Найто и хлопнул себя по колену. — …а если серьёзно? — Сам не знаю, — после чего Найто продолжил идти, сделав звук громче. А мимо как раз проходил Такеноучи. — Здарова, шалопай! — поприветствовал преподавателя Такеноучи. Найто не ответил. — Доброе утро! — Такеноучи уже кричал. Ответа так и не последовало. Тогда алкаш взял, снял тапок, подскочил к одноглазому и в прыжке со всей дури огрел его. Найто чуть не уткнулся носом в землю. — Ты чего не отвечаешь? Я так-то старше тебя, мелкий засранец! — Эй, ублюдок! — Найто уже хотел втащить, но узнав в алкаше Такеноучи, почесал затылок и поклонился. — А, извините. Да, с добрым утром. Не услышал просто. — Ладно, ты меня тоже извини. Но звук потише делай, а то мало ли… И вдруг выбежал Кентаро, ибо он опаздывал! Но Такеноучи было пофиг, опаздывал парень или нет. Остановив Кена, тот произнес: — Ну, доброе утро, салага. Как жизнь? А как та кошечка? Желтолицый забрал её? — Доброе утро и вам. Я забрал. Все, опаздываю! — Остынь, Кентаро. Школа не убежит твоя, — медленно произнес Такеноучи. — Ты? А он чего не забрал? — Так Рецу — занятой человек, не может за кем-то ещё ухаживать. И вообще на дереве живет. — Ну и хорошо, что на дереве живет. А вот то, что занят…ну, не очень-то и хорошо. — Кентаро, а я? — встрял в разговор Найто. — О, доброе утро! — И тебе того же. Завел, значит, кошку…интересно, — Найто похлопал Кентаро по плечу. — Кентаро, Кентаро…понимаю тебя. В жизни каждого мужчины всегда есть волосатая женщина без штанов. — Без штанов? — Да и без трусов тоже, — сказал Найто, вспоминая одну свою очень близкую знакомую. Вы её тоже знаете, кстати. — Да, только вот не кошка она совсем… Мужики замолчали. — Кот? — спросил Такеноучи. — Нет, женщина она. Причем человеческая. Мужики опять замолчали. Однако Найто, почесав репу, вдруг снял штаны и отдал их Кентаро, подмигнув ему. — Такеноучи-сан. Я думаю, не стоит далее вскрывать эту тему. — Солидарен. Все, пиздуй в школу, шалопай. Поблагодарив кивком, Кентаро погнал в школу. А Найто и Такеноучи направились в ПТУ, стараясь не думать о сказанном Кентаро. Тем временем штаны из рук школяра кто-то схватил и утащил назад. А тем временем в школе ребята обсуждали всякое: — Смотрели «Робокопа»? — спрашивал Сомбун. — Нет. — Гляньте! У меня, если что, кассета есть. — У тебя чего-то очень много денег для кассет… — Ну, наследнику тайского престола не стоит париться насчет денег. Все в классе резко замолчали и уставились на Сомбуна, кто-то даже подошел поближе. Тот даже удивился. — Вы чего? -… — вот был ответ класса. — Ребят, не молчите. Это немного напрягает. — …то есть, ты — принц Таиланда, и не говорил об этом ни слова?! — А зачем об этом говорить? — Действительно, ты всего-то лишь сын короля, блин! — Ну сын короля и сын, и что такого? От этого что-то поменялось? Все задумались. — …да нет, не поменялось. — Ну вот. Что без этого, что с этим фактом ровно все одно и тоже. — Я бы так не сказал, — пробурчал Винг, осознав, что шутка Сомбуна про запрет на въезд Вингу и Рецу может оказаться не шуткой. — Вон, поглядите на Дайко! Ей вообще похер на это. — Она даже тебя не слушала, Сомбун, — сказала Харакаяма, указывая на лысую, что читала книгу под музыку. — А…ну и ладно. Интересно, ахренеет ли Кентаро, если ему об этом сказать? Как раз ворвался Кентаро. — О, Кентаро! А Сомбун, кстати, принц! — Принц? — переспросил Кентаро. — Какой? — Тайский! — Ну ладно. — Ты чего, не удивлен?! — Да мне некогда удивляться, — просто произнёс Кентаро. — Что меняет эта информация? — Кентаро, красавчик! — прокричал Сомбун. И тут началось самое страшное за этот день… Дайко обернулась, поскольку крик тайца заглушил музыку. Но как только она увидала Кена, лысая мгновенно вскочила с места, сняла наушники и быстрым шагом направилась к Кентаро, напугав тем самым буквально всех, даже самого Кентаро. Та встала прямо перед своим подопечным. — Д-дайко, ты чего?.. — робко спросил Кентаро. Глаза Дакуман блестели. Она тихо сказала «доброе утро», и…резко ухватилась за что-то, находящееся за спиной Кентаро! И вот она вытащила за ухо Таноми. — Чего?! Это кто?! — воскликнул класс. Таноми, скалясь, вырвалась из захвата Дайко. Клочок белых волос остался в руке Дайко. — Эм… Р-ребят, помните кошечку, что вчера я забрал? Так вот…это она, но человек, — промямлил Кентаро, смотря в пол. Дайко сверлила Таноми взглядом, а Таноми спокойно смотрела на лысую. — Всем привет, я — Таноми, — спокойно произнесла она, подходя к лысой в упор, — и я хочу драться…а, ну ещё я наполовину кошка, вот! Дайко не отвечала. Воздух вдруг стал тяжелым и холодным. — Повтори, пожалуйста, — сказала лысая. — Я — Таноми, и я — кошка. Наполовину. И тут произошло неожиданное: обычно рассудительная Дайко, которая не говорит ничего лишнего, лишь необходимое и более умное, чем кто-либо, сказала…дибильную фразу. — Это я тут кошка. Часть учеников просто грохнулась на пол. Казалось бы, дурацкая фраза, но против этого как-то страшно было пойти. Однако было очевидно: что-то произошло такое, что как-то…сбило с толку? Нет. Не сбило. Но странное определённо произошло. — Походу ты ошиблась дверью. Бродячие блохастые кошки находятся на крыше, — произнесла Таноми. И тут… — Советую тебе заглохнуть, Таноми. Ты пришла сюда и говоришь с моими друзьями, но говоришь лишь колкими фразами, только лишь чтобы подраться. Не стоит так делать. А насчёт блох — ты себя умывала? — неожиданно, но это произнес Кентаро. Причём произнес спокойно, без всяких напрягов. — …ну ладно, — сказала Таноми. — Только проблему предстоит решить. — Ничего, обязательно подерё… — Кентаро, — произнесла Дайко. — Не надо постоянно драться. Иногда нужно дать дорогу профессионалам. «Опять дебильная фраза…но круто звучит! Ладно, дам дорогу, раз просят», — подумал Кентаро. — Вообще Дайко сильнейшая в этом школе! Пизда тебе, кисуня! — выкрикнул Сомбун. А вот в его устах дебильные фразы звучали как родные. — О, даже так! Ну тогда это даже честь для меня, — произнесла Таноми, похрустев шеей. Дайко повторила движения Таноми, но вот хруст её крепчайшей шеи был намного громче и более жутким. А вот следующая фраза лысой добила уже практически всех: — Пиздуем на улицу. Упали уже Хара и Джун. Сомбун с Вингом еле-еле держались. Лишь Кентаро стоял, ибо когда он был уверен, что виноват, то собирался стоять до конца, пока в угол не поставят. — Идём, — произнесла Таноми. Две мускулистые девушки направились из класса, за ними направился Кентаро, за Кентаро — Сомбун с камерой и Винг, а остальные подтянулись лишь потом. И каждый проходил мимо охреневшего Рецу. Замыкающая Харакаяма подошла к китайцу и, похлопав его по плечу, сказала: — Надо было кошечку мне забирать. А тебе повезло, ох как повезло. Толпа школяров окружила двух девушек — Дайко и Таноми. Те готовились к сражению: Таноми выгибалась и разминалась, Дайко настраивала дыхание и тоже разминалась. Кто-то волновался, кто-то делал ставки, кто-то ел, Сомбун снимал, Джун дрожал, Винг ждал, Харакаяма молилась. Лишь Кентаро казался спокойным, хотя он был больше потерянным, нежели спокойным. Потерянным, но не растерянным. Он внимательно наблюдал за своей наставницей, надеясь на её скорую победу. — Готова, лысая? — Да. И вот дамы заняли позиции: Дайко — из айкидо, Таноми — скопировав позу Брюса Ли с постера фильма «Выход дракона», только без нунчаков. — Итак! Инопланетянка против босса школы Гьё!.. — начал говорить Сомбун, но его прервала кошкодевушка: — Я не из космоса! Я с земли. — А могу ли я тебе верить? Сомневаюсь! — Сказал тот, кто не говорил про свое происхождение, — сказал Винг. — Эй! Не говорил — не врал! А пока школяры спорили, девчонки начали драку. Поворот-уворот — вот как эта драка началась: Дайко пыталась ухватиться за одежду Таноми, но кошкодевушка будто выскальзывала из захвата лысой. Таноми же пыталась ударить Дайко то в голову, то в пах, но и Дакуман профессионально уворачивалась, то отпрыгивая, то крутя сальто. Реально две кошки будто подрались. «Так дело не пойдёт!» — подумала Таноми, потому стала не просто уклоняться, но ещё и атаковать прямо в лоб, не боясь получить урон. Но её коготочки достали лишь до кончика носа Дайко, ведь та сильно пнула кошкодевушку в живот, отчего она полетела чуть ли не в космос. Но Таноми вдруг осенило! Она мгновенно встала, что-то показала пальцами — сложила печати, то бишь — и произнесла: — Мизу! Дайко, бровью не пошевельнув, решила сменить тактику — она перешла на бокс. Джебы у неё вполне себе быстрые, блоки пробить сложно, апперкоты и хуки сильны — словом, хороший боксёр из Дайко получился бы. И вот лысая ударила справа, и даже задела Таноми! Но…эффекта не было. Проведя четыре джеба, Дайко мгновенно осознала ужас ситуации: видимо, Таноми решила на максимум использовать расслабление своего тела. Или это было джутсу? «Не похоже на магию…больше похоже на то, будто она просто бахвалится и лишь прикидывается ниндзя», — промелькнуло у Дайко. Но она знала решение этой проблемы. Бросив взгляд на Кентаро, который будто говорил: «Смотри, как надо», Дайко выпрямила руки. Таноми, улыбнувшись и вновь демонстрируя два клычка, прыгнула на лысую. Но та ударила в солнечное сплетение ребром ладони, после чего ударила кончиками пальцев другой руки. И это сработало! Таноми слегка покосилась, а Дайко продолжила то бить ребром ладони, то хлестать Таноми раскрытой ладонью, покрывая лещами все тело кошкодевушки. Та, скорчив мину страдалицы и, вновь сложив печати, произнесла: «Цучи!» и стала будто камень: более прямолинейные удары, блокируемые Дайко, стали более увесистые, отчего лысой пришлось уклоняться с особым мастерством. Но после ей выдался шанс: Таноми замахнулась, ударила, промазала, а Дайко как схватит её и перекинет! Это было айкидо, блестящим приёмом из которого все завершилось! Толпа ликовала, а Кентаро улыбнулся. Подошедшая к нему Дайко спросила кое-что: — Я же правда тут единственная кошка? Дебильный вопрос, но ответ не заставил себя ждать. — Пантера, это точно. Тем временем Таноми, встав и скалясь от удовольствия, произнесла: — Ого! Слушай, а ты неплоха в драке! Давай ещё! — Не-не, лучше потом, — произнес Кентаро, после чего задумался. — Хм-м-м, куда же тебя поселить? Оставить у себя не могу, Сомбун уборкой завалит, Харакаяма трахнет во сне… И тут выступил ранее молчавший китаец. — Мы уговаривались, что я заберу кошечку! Вот придётся выполнить обещание! К тому же, — Рецу обратился к Таноми, — ниндзя и монахи находятся на короткой ноге. Думаю, мы сработаемся! — Отлично! — выкрикнула Таноми и кинулась на Рецу, обхватив его ногами и принявшись тереться об его голову своей головой. Пацаны стали завидовать. Рецу же радовался, что будет жить не один. Так в Мезуши появилась Таноми — загадочная кошкодевушка, затмившая своим появлением титул Сомбуна. Что ж, пожелаем ей удачи! Особенно если вспомнить график Рецу и то, что он встаёт в пол пятого…но это мелочи, не так ли?